Текст книги "Позывной «Кот»"

– Завхоз у нас на цокольном этаже, там же склад. Дойдете до конца коридора и вниз, господин курсант.

Закончив наконец всю бюрократию, я отправился в указанную Маховым сторону и, найдя там лестницу, спустился в подвал, который в этом здании гордо именовался цокольным этажом.

Завхозом оказался в доску гражданский мужик классической рязанской внешности, с синяками под глазами и устойчивым водочным перегаром изо рта. Канонический случай.

– Петрович, – отрекомендовался завхоз и, стиснув своей лапищей мою руку, несколько раз потряс ею, будто намереваясь выдернуть из сустава. Очевидно, так Петрович понимал рукопожатие. – Новенький, значит? Давай сюда бумаги, у тебя какой размер? – и, записав на клочок газеты рост, размер ноги и головы, скрылся в череде полок, заставленных различными коробками. Послышался звон и мат, что-то упало, по-видимому, на завхоза. Петрович осерчал и ответил, похоже, с ноги. Закончив, наконец, воевать с невидимым обидчиком, он появился, неся в руках камуфляж старого образца, такой же расцветки кепку, ремень, пару берцев, две тельняшки и упаковку носков.

– Флягу, плащ-палатку и саперную лопатку будешь получать на выездных занятиях, – пояснил он, – а пока летний комплект. Выдается на полгода. Истаскаешь раньше, будешь за собственные деньги покупать. Ах, да… – сорвавшись вдруг, он вновь исчез в дебрях полок и вернулся с парой армейский сатиновых трусов синего цвета.

– Министерство обороны, смотрю, – кивнул я в сторону стопки вещей на стойке.

– Оно, – согласился Петрович. – Ты давай расписывайся и топай в комнату. Там переодеться, и в одиннадцать чтоб был у коменданта, как штык, и не опаздывай, старик этого не любит.

Расписавшись и поблагодарив за совет, я подхватил полученное и направился на третий этаж, где остановился около нужной двери и понял, что у меня проблема. Ключа-то мне никто не дал.

– Открыто, – раздалось изнутри. – Чего стоишь как столб, заваливай.

– Здравствуйте, – я аккуратно толкнул дверь плечом, так как руки были заняты, и с интересом обозрел помещение, которое должно было стать моим домом на ближайшие двенадцать месяцев. В небольшой комнате еле уместились две панцирные кровати, высокий шкаф почти под потолок и одна тумбочка, стоящая у окна. На этом мебель заканчивалась.

На одной из кроватей лежал коротко стриженный крепыш, закинув руки за голову.

– Новенький? Привет.

– Здравствуйте, – еще раз поздоровался я. – Меня Антоном звать.

– Меня Вадим, – кивнул крепыш, – располагайся. Кровать сам видишь, а шкаф и тумбочка у нас общие. Мои полки верхние, твои нижние. Без обид?

– О чем речь, – кивнул я и с облегчением сгрузил свою поклажу на каркас. – А матрас где?

– В шкафу, – махнул рукой Вадим, – в самом низу глянь. Там и матрас, и подушка, и одеяло летнее.

Открыв шкаф, я вытащил оттуда тонкий матрас с подушкой и синее с черной полоской шерстяное одеяло армейского образца и принялся заправлять кровать.

– А что нету никого? – между прочим поинтересовался я.

– Да кто где, – пояснил Вадим. – Кто на стрельбах за городом, кто по заданию партии зверюг разных по лесам да полям гоняет, кто в классах.

– А ты чего тут? Прогуливаешь?

– Наказали, – скорчил гримасу мой собеседник. – Не сошлись во мнениях с преподавателем одним.

– Совсем плохо? – посочувствовал я.

– Редкая сволочь, – кивнул мой сосед. – Отстранение от занятий на день и запрет на любые полевые операции на три месяца. И самое обидное, работа-то есть. Мой полевой куратор уехал с другим охотником под Псков гнездо кровососов корчевать. Денег поднимут – жуть, а я не при делах.

– Бывает, – пожал я плечами и, посмотрев на часы, начал быстро переодеваться.

– К коменданту тебе надо, – кивнул Вадим. – Комендант у нас целый генерал.

– Неужто?

– Ага, самый что ни на есть взаправдашний.

– А почему, кстати, полиция при входе сидит?

– Специально, видят форму и не суются лишний раз. Чтоб без зевак.

– Логично, – согласился я и, зашнуровав берцы, подошел к зеркалу на дверце шкафа. Буквы «К» на погонах выглядели как-то нелепо, да и китель был чуток великоват.

– Ты как старику представишься по форме и пропуск завизируешь, дуй в столовую. Столовая тут отменная, почище любого ресторана.

– Не могу, – вздохнул я, застегивая пуговицы. – Зампотыл поставил на довольстве только с завтрашнего дня.

– Вот жлоб, – хмыкнул Вадим. – Ладно, не беда. Дам тебе свой талон, потом пивом отдашь.

– А как же ты? – поинтересовался я.

– А что я? У меня в этом месяце три дня на выход полевой было, не использованные талоны имеются, да и тебе надо оценить все прелести местной кухни.

– Дело хозяйское, – быстро согласился я. – Не сочти за наглость, а на ужин талончика не завалялось?

– И на полдник есть, – хохотнул мой сосед. – А ты, я вижу, парень не промах. На выходах уже был?

– Довелось, – признался я. – Секту разоблачили, жертвоприношения делали.

– Нормально, – улыбнулся Вадим, – а мы в первый раз на ведьму ходили. Вот страху натерпелся, думал, заикой останусь, а потом ничего, привык, даже чувство юмора прорезалось.

– Я к начальству.

Выйдя за дверь, я вновь спустился на второй этаж. Кабинет коменданта найти было просто, его дверь единственная была оснащена табличкой.

Кабинет коменданта училища представлял собой что-то среднее между библиотекой и собранием минералов. Бесчисленные полки были буквально забиты книгами всевозможных форм и размеров. Те лежали повсюду. Громоздились на подоконнике, стояли стопками на полу, мостились на стульях. Стены же были завешаны кристаллами в аккуратных коробочках из тех, в какие обычно помещают насекомых, и на каждой имелась пояснительная табличка.

Посреди всего этого, за огромным письменным столом сидел – нет, именно восседал в кресле темного дерева с высокой резной спинкой – крепко сбитый, не молодой уже мужчина с редкой проседью. Одет комендант, вопреки моим ожиданиям, был в вельветовый пиджак и джинсы.

– Курсант Шпак прибыл для прохождения обучения, – выдал я, предварительно вытянувшись в струнку.

– Садись, – кивнул комендант на ближайший свободный от книг стул. – Как зовут тебя?

– Антон, – я присел на стул.

– Хорошо, Антон, – улыбнулся хозяин кабинеты. – Прежде чем поставить подпись на твоем листе и оформить пропуск, а следовательно, окончательно подвизать тебя на долю охотника, хочу спросить вот о чем. Ты сам-то понимаешь, во что ввязываешься? Хорошенько подумай, отказаться не поздно и не зазорно, а пока думаешь, я тебе небольшую справочку выдам.

– Конечно, – смущенно кивнул я, поудобней устраиваясь на стуле.

– Ну, раз конечно, так слушай, – хмыкнул комендант. – В первую очередь, могу тебе по секрету сообщить, что большинство охотников до сорока лет не доживают. Есть, конечно, исключения, везучие мерзавцы, чей нюх и внутренний голос позволяют вовремя сделать ноги и сохранить свое здоровье, но их единицы. Тот же Федя Сом, что тебя на аркане приволок, уникум, я бы сказал. Его старый тренер и напарник Алим скончался от преждевременного старения – проклятья, наложенного одной сильной ведьмой, а прибить мерзавку не получилось. Убьешь ведьму, проклятье долой. Алиму тогда тридцать пять было. Ведьму в итоге извели, но человека не вернуть. Сам же Сом – яркий пример уникального чутья пятой точкой, ну и опыта у него не занимать, так что, если решишься работать, держись его руками и ногами до последнего момента, смотри и запоминай.

Все финансирование нашего отдела идет непосредственно от Министерства обороны, а те, как правило, если им что-то надо, на деньги не скупятся, но тех денег у охотника в руках не остается. На жизнь да квартиру оплатить.

– Куда же они все уходят? – ахнул я.

– На боеприпасы, – начал перечислять комендант, – патроны хоть военные и дают, но только денежку за них просят. Оружие, кстати, тоже будешь покупать, тут без альтруизма. Потом броники, снаряга разная, колеса – полный привод не лишние, амулеты. Касательно последнего особенно остановлюсь. Обереги и амулеты в нашей работе нужны что воздух, если не больше. Вижу, у тебя «ведьмино пугало» на шее болтается. Федор презентовал?

– Да, – кивнул я, – к мороку я восприимчив, чуть не пропал из-за этого.

– Наслышан, – кивнул комендант. – Все происшествия подобного толка должны быть отражены в отчетах и лежать у меня на столе. С этих самых пор это и тебя касается. Вопрос в другом, знаешь, сколько такой оберег стоит? – Я отрицательно помотал головой. – Около семидесяти тысяч в евро, не меньше, – хмыкнул комендант, глядя на мое ошарашенное лицо. – При том если заклинала даже самая сильная ведунья, то действия его хватает максимум на год, так что я бы на твоем месте озаботился выяснить у Сома, сколько висюльке еще работать.

Ну и что мы получаем в сухом остатке? Деньги, так их в итоге получается не так уж много. Возможность лишиться головы – этого добра хоть отбавляй. Вот что точно можно гарантировать, что скучать тебе не придется.

– Согласен, – развел я руками. – Для меня этот вариант приемлем. Может, знаменитым охотником стану, книжку обо мне напишут.

– Амбиции – это хорошо, – кивнул комендант. – Без амбиций в нашем деле никуда. Вот, кстати, у тебя о чем хотел спросить. Касательно ведьмы, которую ты на днях встретил.

В трех словах я описал ему все, что произошло со мной в тот памятный день. Как я почувствовал действие оберега, как увидел постаревшую Варвару, как попытался выследить её и что из всего этого получилось.

– Дела, – вздохнул комендант. – Совсем охамела нечисть, если по городу охоту устраивает. Ведьма сильная, видать, старшая в гнезде, сама выбралась только из-за того, что вы её подругу привалили. Если дела так пошли, то они что-то явно замышляют, и это что-то должно произойти со дня на день.

Подписав все бумаги и поставив жирную печать на мой пропуск, комендант, так и не представившись, выпроводил меня восвояси, и я, предоставленный самому себе, отправился в комнату.

– О расписании спросить забыл, – хлопнул я по лбу рукой, спускаясь по лестнице. – Вот растяпа.

Оставленный мною в лежачем состоянии Вадим вроде бы даже и позу не изменил, но когда я вошел, вскочил с кровати и принялся разминаться.

– Затекло все, – признался он. – Не могу долго без действий, сколько ни пробовал. Как тебе старик?

– Серьезный мужик, – кивнул я. – О моем желании учиться спрашивал.

– Это он со всеми, – кивнул мой сосед, делая круговые движения руками, – краски только сгущать любит. С его слов, так мрут охотники как мухи и получают гроши.

– А разве не так? – улыбнулся я.

– Да так, конечно, – погрустнел Вадим, – только если ко всему с такой точки зрения подходить, то в депрессию впадешь и с крыши спрыгнешь, башкой об асфальт. Быть охотником не хуже и не лучше, чем любая другая профессия. По мне, так интересней, забавней, а уж чтоб разогнать кровь по жилам, так это первое дело.

– А ты как сам сюда попал? – заинтересовался я.

– Оказия, – пожал плечами парень и принялся делать наклоны. – Работал курьером одно время, посылки развозил срочные да почту, вот и попал по случайности не в ту квартиру.

– А кто в квартире оказался? – поинтересовался я, присаживаясь на табурет.

– Людоеды, самые натуральные, – пояснил курсант. – Ты представляешь, уже пять лет жили по адресу и подъедали всяких олухов типа меня, только это они думали, что я олух. Я как понял, к чему дело идет, чуть не поседел, ну, и, недолго думая, сиганул из окна, третий этаж, кстати. Мое счастье, на клумбу приземлился, но ногу правую сломал. Пролежал в больнице какое-то время, следователи ко мне ходили и так далее, а потом появился мужик один, Степаном представился, корочками красными светил, выяснял, мол, мое самочувствие после всего этого, в психическом плане, крыша, там, у меня на месте ли, и все такое. Все бы хорошо, но позывной мне присвоили Кузнечик, чтобы именем при нечисти не светил. Слушай, а как тебя в поле-то величать? Пересечемся в эфире, хоть будет ясно, с кем дело имею.

– Кот.

– Просто Кот?

– Просто.

– А что это значит? В темноте видишь?

– Не, – улыбнулся я, – куда уж мне, я днем-то плохо вижу, очки на носу не для важности.

– Ну, а что тогда?

– Понятие «клиническая смерть» знакомо?

– И часто? – заинтересовался Вадим.

– Да уж почаще вашего, – важно заявил я, чем вызвал бурный смех соседа.

Отсмеявшись, он посмотрел на наручные часы и засобирался, заправляя китель и влезая в берцы.

– Обед грозит, не раздумал еще?

Признаться честно, с утра я не завтракал, привычка была такая, зато плотно пообедать или там поужинать завсегда любил, так что согласно закивал.

– Ну, тогда пошли, – обрадовался Вадим, – а то я думал, грешным делом, пропадут талоны.

Коридоры наполнились шумом и топотом ног – это возвращались с занятий оставшиеся в расположении курсанты.

– Сейчас в курс дела тебя буду вводить, – важно заявил мой сосед, запирая за нами дверь. – Ключей от комнаты три, по одному на курсанта и один на вахте. Поедим, заберешь у дежурного под роспись, и не вздумай потерять. Касательно общего распорядка: подъем в семь, зарядка во внутреннем дворе, потом все по занятиям, у кого что. Расписание своей группы можешь взять у старосты, наверняка его в столовой встретим.

– Было бы здорово, – кивнул я, шагая рядом, – а то забыл совсем. Кстати, а как тут у вас учебный процесс проходит? Я много пропустил.

– Учебный процесс тут оригинальный, по части теории, – ответил Вадим, – весь курс лекций идет по кругу, и абитуриент, пришедший, скажем, в середине года, попросту учится еще полгода. Экзамены принимаются у каждого индивидуально. С боевыми искусствами и стрельбой посложнее, но и тут выход найти можно. В спарринг тебя сразу никто ставить не будет, а когда дойдет, подберут партнера из тех, что послабее. Не бойся, не пропадешь.

– А какие предметы?

– Ну, – протянул Вадим, – у всех по-разному. Кроме очевидной физической и огневой подготовки, есть рукопашный бой, владение холодным оружием, курс химии, но тут по большей части касательно взрывчатых веществ, ядов и кислот и как самому всем этим не травануться и не взлететь на воздух. Оккультизм преподают, ксенобиологию – это чтобы мог в нечисти разбираться. Навыки экстремального вождения по зиме начнутся, а то приходилось и по наледи гонять, а точнее, уносить ноги. Как случится, сразу оценишь, шутка полезная. Это все наши преподы, остальное сугубо индивидуально, если на ступень вдруг захочешь пересдать, но пока базовый курс не освоил, тебе это не грозит.

За разговором спустились на первый этаж в отдельное крыло, где находилась столовая. Вынув из нагрудного кармана два талона, Вадим потащил меня в сторону раздачи, организованной по старому армейскому принципу. У стола с посудой каждый брал себе поднос и миски для первого и второго и проходил дальше, поставив поднос на ряд поручней, по которым его удобно двигать. Перемещаясь вдоль прилавка, останавливался на раздаче и протягивал миску, чтобы повар её наполнил, хлеб и напитки по традиции располагались в самом конце.

– Мясо или рыба? – поинтересовался высокий дородный мужчина в камуфляже и белоснежном колпаке на голове.

– Мясо, – кивнул Вадим.

– Мне тоже, – решил я не выделяться.

– Из гарниров сегодня рис и греча, – заявил повар, накладывая в наши миски по паре сочных отбивных.

– Нам рис, – решил за нас двоих мой сосед.

– Однако, – улыбнулся я. – Не обманул.

– Простенько, но со вкусом, – подтвердил Вадим. – Я лично ни один обед не пропускаю. Умеют ребята готовить.

– Из супов: гороховый, рассольник и борщ, – дальше на раздаче стояла девушка с сержантскими нашивками.

– Рассольник, – Вадим протянул глубокую синюю миску с надписью «ВМФ».

– А мне борщ, – решил я.

Подойдя к концу раздачи, Вадим наколол на стальной штырек два талона и, взяв с подноса несколько кусков черного хлеба, стакан апельсинового сока и приборы, направился к ближайшему столику.

– Догоняй, – бросил он мне через плечо.

В столовую начали подтягиваться первые курсанты и выстраивались в очередь перед раздачей.

– Вот и Колобок, легок на помине, – усмехнулся Вадим, отправляя в рот ложку супа. – Это староста наш, о котором я тебе говорил.

– Что же ты его так? – покачал я головой.

– Это не я, – хихикнул курсант, – это его позывной. Нет, серьезно, он так и числится – Колобок. Товарищ без меры инициативный и, кстати, боец приличный, ты не смотри, что он с виду такой уютный.

В столовую действительно вошел низкий полный парнишка с толстой кожаной папкой под мышкой.

– Здорово, – Вадим махнул вошедшему рукой, и тот приветливо помахал в ответ.

– Новенький с тобой?

– Он самый, Кот Антон, прошу любить и жаловать!

– Я сейчас, – заторопился староста и, подхватив синий поднос и пару мисок, двинулся по раздаче. – Пропустите, мне по делу, – голосил он, проталкиваясь сквозь очередь. – У меня инструктаж вновь прибывшего, пропустите.

Проскочив таким способом всю очередь и наполнив поднос, Колобок скорым шагом направился в нашу сторону и, сев на свободное место, поспешил представиться:

– Пантелей, позывной Колобок.

– Антон, позывной Кот, – я пожал протянутую пухлую ладонь.

– Значит, инструктаж, – принялся расстегивать папку староста, но был тут же остановлен Вадимом:

– Окстись, какой, к черту, инструктаж за обедом.

– И то верно, – часто закивал Пантелей, – тогда приступим, – и, пожелав всем приятного аппетита, принялся уничтожать борщ. На удивление быстро справившись с первым, староста принялся за второе, то и дело с интересом поглядывая на меня.

– Люблю новые знакомства, – поделился он с набитым ртом. – В нашем заведении особенно. Народу у нас мало, все личности уникальные, своеобразные. Очень интересно. Ну что, поели?

Я кивнул, допивая сок, и вытер рот салфеткой.

– Значит, инструктаж, – обрадовался Колобок. – У нашего учебного заведения под названием ШПО, или Школа подготовки охотников, есть несколько правил. Запрещено хранить и употреблять алкоголь и наркотики в любом их виде, исключение – кофе и сигареты. За нарушение данного пункта – немедленное отчисление. Запрещено также устраивать драки и применять физическую силу против другого курсанта. Все конфликтные ситуации решаются на общем собрании курсантов, которое проводится вечером в пятницу. Свой отсек ты обязан содержать в чистоте. Если раньше в нем жил только Кузнечик, то теперь вас двое, будете по очереди ответственными. Посторонних проводить в общежитие запрещается, ну и распространяться о нас, сам понимаешь, тоже не стоит. Пока понятно?

– Что же тут непонятного? – удивился я.

– Мало ли, – пожал плечами Пантелей. – Распорядок у нас такой. В семь подъем, зарядка. Первое занятие в восемь тридцать. Потом завтрак, перерыв сорок пять минут. Затем снова занятия до обеда, опять же обед с перерывом в час, потом занятия до семи вечера и свободное время до отбоя, который в десять ноль-ноль. В это время во всех отсеках должен быть погашен свет. Раз в месяц ты заступаешь дежурным по общежитию, но от занятий тебя это не освобождает. Инструктаж дежурного будешь получать при заступлении, там ничего сложного нет. Главное, список на руках иметь, кто из курсантов в этот день где находится. По поводу полевых выездов и охот, это только с разрешения коменданта. Твой куратор обязан не менее чем за два дня до операции подать заявление в письменной форме, получить твое согласие, а также визу коменданта, и только после этого можешь отправляться хоть на все четыре стороны. К занятиям приступаешь завтра, а пока с этим бунтарем потуси. У него отвод заканчивается, рассказал уже, небось?

– Было дело, – кивнул я.

– Ну, значит, вот тут и тут распишись, что в курсе дела, – Колобок подсунул мне под нос бланк, – там, где галочка, и получи расписание и распорядок, чтобы сразу не запутался.

Дождавшись, пока я распишусь в нужных пунктах, староста выхватил у меня из рук бумагу, как будто это было его прошение о помиловании, и, наскоро попрощавшись, умчался по каким-то неведомым делам.

– Какой, однако, бодрый! – покачал я головой. – У меня даже голова заболела от его трескотни.

– Привыкнешь, – пояснил Вадим, безмятежно жуя отбивную. – Все привыкли, и ты привыкнешь.

– А сколько всего курсантов учится на данный момент?

– С тобой сорок выходит, – прикинул Кузнечик.

– Не густо.

– Но и не пусто. Мы же все проходим тесты, прочую чепуху, иногда думаю, что космонавтам проще было.

Бесконечной вереницей потянулась череда учебных дней, и я начал потихоньку отвыкать от гражданской жизни и вливаться в процесс. Химия мне давалась сложно, приходилось постоянно конспектировать и зубрить, а вот изучение тварей пришлось по вкусу, благо школа обладала достаточным количеством учебных пособий. В оборотнях я более или менее поднаторел, а вот классификация вампиров меня чрезвычайно заинтересовала. Первая группа представляла собой воскресшую нежить, покойников или погрузившихся в летаргический сон индивидуумов – данная порода больше подходила под классификацию живых мертвецов и была неуклюжа и малоподвижна, так что особой опасности при охоте не представляла. Вторая группа кровососов входила в подгруппу хомо вампирус, живых и подвижных хитрых тварей, вамп-морфов, вселившихся во вполне жизнеспособного человека. Были они редкостью, но если уж встречались на пути, то заставляли относиться к себе уважительно. Третья группа была скорее мифическая, чем реальная, и называлась не иначе как вурдалако-вампиры – существа, способные принимать облик животного или летучей мыши.

Но в архивах школы не было зафиксировано ни одного доподлинного случая охоты на подобных существ. Самыми редкими были инферно-вампиры, предводители гнезд – опасные и коварные существа, способные сплотить под своим крылом немало последователей. Они превращали человека в вампира одним укусом.

Рев сирены заставил вскочить с кровати, и я начал судорожно озираться.

– Чего сидишь, одевайся, и в спортзал, – кивнул Вадим, судорожно натягивая форму.

– Что стряслось-то? – Я вскочил с кровати и последовал примеру соседа.

– Общий сбор, не слышишь? – хмыкнул Кузнечик. – Через пять минут все должны быть в спортзале, давай живее.

Кое-как одевшись, я выбежал в коридор, по пути соображая, зачем нас разбудили и кому потребовалось включать сирену в три часа ночи. Спустившись в спортзал, который также находился на первом этаже, я встал в колонну уже собравшихся курсантов. В зале присутствовали все преподаватели, замы и сам комендант.

– Все? – поинтересовался он хмуро.

– Так точно, все! – бодро отрапортовал вечно позитивный Колобок.

– Курсанты, – начал он, прокашлявшись. – Тревога объявлена не просто так, она не учебная, так что прошу отнестись к моим словам со всей серьезностью. Два месяца назад в городе произошло чрезвычайное происшествие, а именно две ведьмы, одна за другой, вышли на охоту средь бела дня.

Строй удивленно загудел.

– Более того, одна из ведьм была старшей в гнезде, а то, что она сама вышла на охоту, о чем-то да говорит. С тех пор мы потеряли их из виду, хотя и подняли всю полевую агентуру и информаторов, посулив за любые сведения о возможном нахождении гнезда солидные деньги. Так продолжалось до сегодняшнего вечера, пока, наконец, ко мне в руки не попали сведения о месторасположении гнезда и ближайших планах мерзавок, в числе которых нападение на родильный дом.

Зал взорвался криками негодования и матерной бранью.

– Спокойно, – поднял руку комендант, – требую тишины.

Гомон курсантов постепенно затих, и в зале воцарилась тишина.

– Итак, сама операция начнется через два часа, в сучью вахту, а нужное количество охотников для истребления гнезда собрать физически не возможно. Посему лично мной принято решение задействовать курсантский состав в качестве охотников и заслона. На сегодняшнюю операцию пойдут все, кто сочтет нужным, гонорара не будет. Кто хочет отказаться, шаг вперед.

Строй молчал.

– Отлично, – кивнул комендант, – я так и думал. Всем в оружейную комнату, получать боеприпасы и бронежилеты. Едем под видом ОМОНа двумя автомобилями. Через тридцать минут общий сбор во внутреннем дворе.

– Господин комендант, – послышался голос из толпы. – Другие ведомства будут участвовать в операции?

– По понятным соображениям, нет, – скривился комендант. – Мы гнездо корчевать едем, а не завтрак им доставлять. Может быть, СОБР или еще кто пригодились бы, но морока у ведьм хватит на всех. Даром, что ли, они маскировались такое количество времени?

Буквально через несколько минут в оружейке столпилась очередь гомонящих курсантов. Каждый получал по «городу», ударным перчаткам, две запасные обоймы к ПМ и его же в кобуре на пояс, дубинку, две дымовые гранаты, две запасные обоймы к АК и, как апогей, АКСУ. Довершением служил здоровенный и неудобный, на мой взгляд, ПШ-97 «Джета» с защитными очками.

Грузились тоже быстро, но на этот раз тихо, без особого шума, запрыгивали один за другим в крытые кузова «Уралов».

– Все готовы? – крикнул вышедший во двор комендант. – Старшим транспорта и групп доложить, выдвижение по готовности, водителям выдать координаты места.

«Обжоры» взревели семилитровыми движками, выдав во двор клубы дыма, и споро покатили по улице, выехав через задние ворота. Ехать тоже было неудобно, маленькие деревянные скамеечки по бортам то и дело пытались сбросить седоков, так что приходилось постоянно придерживаться руками. Через пару минут послышался рев милицейской сирены – это включившиеся в операцию полицейские сопровождали колонну до места, воплями и миганием разгоняя попадающиеся по пути редкие машины. Город спал.

Подсевший к нам Махов что-то судорожно пролистывал на мониторе КПК, периодически морщась и сплевывая на пол.

– Кот, Колобок, идете со мной. У вас единственных из группы отворотные обереги. Понятно?

– Понятно, товарищ старший лейтенант, – дружно ответили мы.

– Позывной Старик, – Махов сморщился при взгляде на нас, как будто лимон откусил. – Рации в порядке? Заряжены?

Мы с Колобком принялись давить на кнопки раций, а те в свою очередь негодующе зашипели эфиром.

– В порядке, – констатировал старлей. – Без самодеятельности там, держитесь со мной, и не стоит считать себя крутыми охотниками, мне двухсотые ни к чему.

Проведя таким образом инструктаж, Старик отвернулся от нас и принялся заново штудировать информацию на наладоннике.

– Значит, так, – опять завел он, – касательно всех сидящих в кузове. Операция крайне опасна. Это вам не за оборотнями по болотам бегать. Гнездо серьезнее некуда, давно таких не наблюдал. Каждый из преподавателей и командирского состава в машине возьмет себе в напарники курсанта, так или иначе имеющего иммунитет на заклятия и ведьмин морок. Остальные в оцепление около дома. Всех, кто пытается выйти без санкции коменданта, валить нещадно, патронов не жалеть, всех, кто попытается войти, задерживать до выяснений. Барсук, – палец Старика указал на сидящего неподалеку курсанта с ВСС, – берешь из другого фургона Гусеницу и садитесь со своими винторезами по крышам. Наши наверх не полезут, так что валить по готовности. Как понял?

– Понял, по готовности, – кивнул Барсук. – Товарищ старший лейтенант, а если гражданские?

– Нечего гражданским на крыше ночью делать, – хмыкнул Старик. – Если попрут, то только из гнезда, ваше дело маленькое.

Взвизгнув тормозами, «Обжора» вдруг вильнул в сторону и понесся по одной из узких ночных улиц, выхватывая светом фар кучно припаркованные автомобили и бродячих кошек.

– Старик, как слышишь, это Бармалей, – ожила рация. – Новая вводная: ваша группа уходит на объект Роддом. Действуйте максимально корректно. Огня не открывать.

– Есть огня не открывать, – сплюнул старлей. – А как приеду, шнурки тебе поглажу.

– Отставить разговорчики, – отозвался Бармалей. – Мы не на вольной охоте, это военная операция, понятно?! Повторите.

– Это военная операция, – пожал плечами Махов. – Ты вот что мне лучше скажи, на кой тогда мне бекас в группе, если стрелять нельзя!

– Пусть ножевым работает. Все, отбой, – отключился комендант.

– Господа курсанты, действуем по тому же принципу, что и раньше, огня не открывать до особого распоряжения. Барсук займет позицию на ближайшей крыше и пасет поляну в оптику. Приехали, выгружаемся.

«Урал» притормозил в темном, плохо освещенном переулке, кто-то откинул задний борт, и мы один за другим попрыгали на землю.

– Разбиться на тройки, включить фонари, – понеслись команды в эфире. – Мы должны обозначить свое присутствие. Всех подозрительных личностей задерживать.

Спрыгнув последним, Старик махнул нам с Колобком рукой и направился в сторону ворот, в то время как остальные разбегались по периметру здания.

Подойдя к калитке, он несколько раз ударил по ней ногой в тяжелом берце, от чего старенькие ворота затряслись и скрипнули петлями.

– Кого там черт принес? – послышалось недовольно-сонное.

– Откройте, полиция. – Махов достал из нагрудного кармана удостоверение и помахал им перед лицом сторожа, появившимся в смотровом окошке. Щелкнул засов, и мы ворвались внутрь, грубо отстранив сторожа.

– Кто на месте? – поинтересовался Старик у ошеломленного мужчины.

– Дежурный врач, – заикаясь, начал тот, – медсестер две.

– Сколько младенцев?

– Да я почем знаю? – выпучил глаза сторож. – Единица-то такая, сейчас десять, через пару минут одиннадцать.

– Веди к дежурному врачу, – кивнул Старик и, придав сторожу ускорение пинком под зад, хмыкнул про себя: – Недоволен он, видите ли, спать ему мешают.

Пройдя в дверь, мы поднялись на второй этаж и попали на пост, где нас встретила дежурная сестра.

– Господи, полиция, родненькие, скоро-то как. Там такое, там такое… – замахала она руками.

– Ты, мать, не гундось, где такое? – нахмурился Старик.

– Там, на стационаре. Мы же закрываем на ночь часть, чтобы мамаши не бегали, с них станется.

– И что?

– Да сама не пойму, Артем Борисыча на месте нет, он сам ночные обходы делает, а тут исчез куда-то, я бы пошла его искать, а не могу, ноги подкашиваться, – рука сестры указала на уходящий вглубь темный коридор. – Да и волна накатила, страх такой, что не пошевелиться. Я как отошла, сразу в полицию звонить.

– И правильно, – кивнул старший. – Ты покамест здесь посиди, а мы с ребятами проверим, что там за оказия.

– И звуки, – не унималась женщина, – как будто нашептывает кто мерзости всякие.

– За мной, – кивнул Старик и двинулся вперед, передернув затвор автомата. В эту минуту пожилого, засидевшегося в старших лейтенантах Махова будто подменили. Движения стали плавнее, стремительней, походка бесшумной, он будто помолодел лет на двадцать.

Включив мощные светодиодные фонари, мы с Колобком осветили темный коридор, плавно уходящий направо, и двинулись следом.

– За тылом следить, – бросил старик. – Огонь не открывать, работаем бесшумно.

– Но как же? – поразился Колобок.