Текст книги "Живые Боги"

6

Габриэль стоял у ворот храма. Подойдя к тяжелым створкам, он три раза грохнул по ним кулаком. Над гребнем стены показалась заспанная физиономия стражника.

– Кого там черти… А-а-а… Принесли?..

– Нас, рыцарей храма, приносят не черти, а ангелы, – назидательно поправил Габриэль, стараясь сдержать улыбку. К нему постепенно возвращалось хорошее настроение.

– Вот ведь… – стражник потер рукой глаза и еще раз посмотрел на паладина, – Габриэль, ты что-ли?

– Точно! – похвалил воин, – а теперь шевели своей задницей и впусти пьяного паладина домой.

– Да, сейчас, – с этими словами стражник, покачиваясь и зевая, пошел к надвратной башне. Через несколько минут послышался тихий скрип, и тяжелые, окованные медью створки поползли в стороны. Зайдя во двор, Габриэль поднялся на стену и сел рядом с солдатом.

– Ну здорово, Мэйс, – обратился он к стражнику.

– Здравствуй, полуночник… Ты как?

– Живой пока что, – улыбнулся Габриэль, – а ты?

– Плохо, – покачал головой стражник, – ничего не меняется, а это хуже всего. Чертов дракон!

Мэйс был одним из паладинов, отправившихся в тот памятный рейд к озеру Фира. Именно он тогда сломал себе руку. Храмовые лекари не смогли правильно составить кости, и бедняга Мэйс до сих пор не мог удержать больной рукой щит. Так и сидел на стене стражником.

– Рука? – спросил Габриэль.

– Да… Знаешь, иногда мне кажется, что становится лучше, а иногда я ее вообще не чувствую. Настоятель показал мне кое-какие упражнения, но пока без результатов. Будешь вино?

– А то! – обрадовался Габриэль, чья голова все еще оставалась тяжелой. Приняв из рук стражника бутылку, воин начал жадно пить.

– Ну-ну! – встревожился Мэйс, – ты эдак все выхлебаешь! А мне тут всю ночь еще сидеть!

– Ах ты, пьяница! – криво усмехнулся Габриэль, – экономишь на братьях-паладинах?

– Знаешь, мой друг… – опять погрустнел стражник, – когда становишься старой развалиной, не способной удержать оружие, остается только вино и воспоминания. Ну, или семья, которой у меня нет.

– Это не причина зажимать такую дрянь, – Габриэль поморщился – он ненавидел, когда кто-то жаловался, – завтра, если хочешь, принесу тебе ящик этого пойла.

– Опа! Смотри, никто тебя за язык не тянул! – вскинул палец Мэйс, и засмеялся, довольный собой.

– Скажи, – спросил Габриэль, вновь прикладываясь к бутылке и передавая стражнику, – а какого черта ты пьешь на службе?

– В смысле? – Мэйс поднял на паладина удивленные глаза.

– В самом прямом смысле, – Габриэль сплюнул на грубый камень стены, – настоятель доверяет вам: тебе и остальным стражникам. А вы вместо того чтобы охранять, дрыхните в пьяном угаре. Что если на храм нападут?

– Да кто же нападет-то? – Мэйс настороженно посмотрел на истребителя. Его всегда пугали перепады настроения Габриэля.

– Диверсия, мятеж, происки Безымянных. Да мало ли?

– Да брось ты! – махнул рукой Мэйс, – наш храм – самый крупный и уважаемый в Аране, сам Верховный Князь приезжал сюда, чтобы выказать почтение отцу настоятелю! Ты действительно думаешь, что Безымянные осмелятся напасть на нас?

– Эти ублюдки умудрились выкрасть дочку одного из князей Араны из его собственного замка. Кто знает, на что еще они способны?

– Да не, – уверенно сказал Мэйс, – не такие они глупцы. У них слишком мало сил для нападения, особенно такой укрепленной крепости, как наш храм.

– Ты так уверен, что я умываю руки. В любом случае я ничего не смогу поменять, – пожал плечами Габриэль, – завтра мы уезжаем. Надо воссоединить дочку с отцом.

– А, точно! Я забыл поздравить вас с очередным успешно выполненным заданием.

– Спасибо. Ладно, пойду я, пожалуй, спать, – Габриэль поднялся и потянулся, – завтра будет уйма мороки. Надо хоть чуть-чуть отдохнуть.

– Ну что ж, доброй ночи, брат, – Мэйс тоже встал и протянул паладину здоровую руку, – надеюсь, увидимся.

– Непременно! – усмехнулся Габриэль и пожал запястье стражника.

Спустившись со стены, Габриэль двинулся к храму. Уже подходя к келье, он вдруг вспомнил, что Вэлиэл не проронил ни слова во время их разговора с Мэйсом.

– Ночь длинная, еще наговоримся, Брат, – язвительно пробурчал Вэлиэл.

Габриэль смог уснуть только под утро, часов в шесть. Через пару часов его уже растолкал послушник, в обязанности которого входило убирать казармы истребителей.

Еле продрав глаза, злобный как черт Габриэль поплелся искать брата, который уже куда-то слинял. Воину не хотелось видеться с Танриэлем, но делать было нечего – все равно вместе ехать. Не найдя Танриэля, воин отправился в столовую. Перекусив холодной рыбой с грибами, и запив все это родниковой водой, Габриэль пошел на рынок. Где-то с полчаса побродил среди рядов, купил ящик красного вина – Мэйсу. Уж что-что, а слово Габриэль держать умел.

Вернувшись в храм и отдав вино обрадованному стражнику, воин отправился в Канцелярию – договориться насчет повозок и необходимых припасов. Ехать предстояло в Рауран – княжество, граничащее с Орионским. Дорога туда занимала три-четыре дня для конного и около недели для повозки. Вместе с братьями отец-настоятель отправлял эскорт для княжны из десяти рыцарей и четыре грузовые повозки. Везти предстояло небольшую партию рыночного товара, производимого в храме Ориона. Орден никогда не упускал возможности торговать, а Орионские сыр и шерсть ценились по всей Аране и стоили очень недешево.

Закончив все приготовления, Габриэль пошел на склад и наорал на извозчиков, которые должны были ехать вместе с ними, ибо трое из восьмерых еле держались на ногах из-за непомерного количества выпитого вина.

Один из них, самый пьяный попытался нагрубить Габриэлю. Общий смысл его мало-связной речи заключался в том, что его, Ланса Бурого, мало волнуют наставления сопливого мальчишки, и он, Ланс Бурый, будет делать то что захочет. Игнорируя менее пьяных товарищей, пытавшихся заткнуть его и указать на черный череп на предплечье истребителя, Ланс даже толкнул Габриэля в плечо.

Уставший, сонный и окончательно озверевший от такого хамства Габриэль одним коротким ударом сломал извозчику челюсть, попутно выбив пару зубов. Еще двое ввязавшихся в потасовку приятелей Ланса отделались разбитыми носами и парой сломаных конечностей. Когда на шум драки прибежали рыцари из эскорта княжны, трое забияк валялись на полу, остальные жались к стенкам склада, а Габриэль сосредоточенно превращал тело неудачливого Ланса Бурого в отбивное мясо. Двое рыцарей еле оттащили разъяренного Габриэля от извозчика, избитого истребителем до полусмерти.

В конце концов, пьяные извозчики были заменены трезвыми, пострадавшие отправились в лазарет, а повозки все-таки были загружены.

Единственный вопрос, который занимал Габриэля по итогам этого славного утра, был: где же шляется его брат?

7

Танриэль долго лежал на койке с открытыми глазами. На душе было паршиво. Да, конечно, Габриэль всегда был злым, вспыльчивым и раздражительным, он частенько вспыхивал по пустякам и мог нагрубить совсем не по делу, но то что он сказал перед тем как уйти, было чересчур жестоким. Танриэль, хоть и не сомневался в любви брата, чувствовал себя как рыба, выброшенная на берег – абсолютно беспомощным. Он был почти уверен, что за брата говорила злость, а не он сам, но от этого было не легче. «Ладно, – решил Танриэль, – все равно утро светлее вечера. Посмотрим».

Проснулся юноша сам, как только рассвело. Настроение у него было хорошее – как всегда по утрам. Тан с хрустом потянулся и оглядел комнату. К своему удивлению, он увидел спящего на соседней койке брата.

Тан несколько мгновений смотрел на спящего Габриэля, отмечая про себя темные круги под глазами и дергающиеся во сне веки. Нос у Геба распух, как и нижняя губа, под глазом багровел кровоподтек. «Так тебе и надо» – мстительно усмехнулся Тан. И тут же устыдился своих мыслей. Танриэль не знал точно, насколько трудно его брату бороться с собственным безумием, но видел последствия этой борьбы: нервозность, злость, вспышки ярости, кошмары по ночам, от которых Геб порой заходился диким криком. Да и вчерашнее…

Танриэль не думал, что Геб вернется ночевать в храм, и уж тем более в их комнату. Но что было – то было, и Танриэль решил сделать первый шаг к примирению: принести брату завтрак. Воин быстро встал, оделся и пошел во двор к колодцу, чтобы освежиться. Умыв лицо, руки и тело по пояс Танриэль отправился за едой. Огромные песочные часы с нарисованной шкалой, стоящие у входа в столовую показывали начало десятого. Надо было спешить, через пару минут начнется обход бараков, и Габриэля точно растолкают. Зайдя внутрь, Танриэль отправился к стойке за едой. «Сначала отнесу брату, а потом уж сам позавтракаю» – решил он. Сделав еще два шага, Танриэль остановился как вкопанный. На расстоянии десяти шагов стояла Лиора. И смотрела она прямо на Танриэля.

Она была красавицей, словно сошедшей с картины искусного художника. Высокая, стройная, с длинными ногами и дерзким взглядом. Каштановые волнистые волосы и ярко-зеленые, почти изумрудные глаза, вкупе с пухлыми губами и высокой грудью могли свести с ума любого мужчину.

Так собственно и происходило.

Девушка успела переодеться в шелковое платье белого цвета, расшитое по краям золотой нитью. На изящных ножках красовались легкие сандалии на небольшом каблуке, темные ремешки перехватывали стройные икры.

Юноша помялся пару секунд в нерешительности и подошел к ней.

– Привет, – с улыбкой сказала Лиора, – как спалось?

– Нормально, – смущаясь ответил воин, – а тебе?

– Лучше всех! Мы же сегодня уезжаем, да?

– Да, уехать надо в час, сейчас…

– Слушай, а у тебя есть планы на время до часа? – перебила Танриэля девушка, – не хочешь прогуляться? А то я так давно не была в Орионе.

– Ну, вообще-то… А, хотя ладно! Уж часок то у меня точно есть, – махнул рукой Танриэль.

– Прекрасно! Тогда пойдем?

– Да, вот только… – воин замялся, не зная, как сказать. Лиора помрачнела, в ее глазах мелькнуло понимание.

– Я не люблю быть в долгу перед кем-то, – тихо произнесла она, – мы можем просто забыть об этом?

– Ладно, – кивнул головой Танриэль. «А чего ты хочешь от меня?» – промелькнуло у него в голове.

Опомнился Танриэль где-то в районе полудня. Все это время он провел как во сне, водя Лиору по городу. Они болтали ни о чем, смеялись над какой-то ерундой и… Чувствовали себя невероятно уютно в обществе друг друга.

– А ты не хотел бы научиться летать? – спросила она его, когда они сидели на мраморных лавках в парке возле фонтанов, глядя на мелких птичек, устроивших сборище на краю мраморного бассейна. То и дело то одна, то другая птица взлетали и садились на ветки раскидистого дуба.

– Не знаю, – признал Тан, – никогда об этом не думал.

Они сидели рядом, очень близко друг к другу и Танриэль чувствовал в воздухе аромат ее духов. Посидев в парке еще какое-то время, они отправились дальше гулять по городу.

Голос княжны вводил Тана в состояние близкое к нирване, а мягкое покачивание бедер притягивало его взгляд, как по волшебству. Когда они обошли почти треть города, не замечая времени, Танриэль спохватился:

– Слушай, а который час? – спросил он Лиору.

– Не знаю, – пожала та плечами, – слегка за полдень, кажется.

– Давай-ка двинемся назад, я знаю короткую дорогу.

Взяв девушку за руку, Танриэль чуть ли не волоком потащил ее через косые переулки к храму. Через двадцать минут быстрой ходьбы они увидели ворота храма, через которые втягивалась приличная толпа – на дневные моления. Без особых церемоний Танриэль стал протискиваться сквозь людскую массу. Слева от него двигался тщедушный парнишка, старающийся как можно теснее прижаться к воину. Когда рука парня уже развязывала тесемки его кошелька, Танриэль повернулся к вору и спокойно сказал:

– Ты уже почти в храме, дружок. Здесь воровать не стоит, перед ликом Солнца-то, – парень побледнел, выдернул руку из кошелька и резко прянул в сторону. Вор не знал, как ему повезло, что он покусился на кошелек младшего из братьев – старший без разговоров сломал бы ему пальцы.

Протолкавшись сквозь плотный людской поток, спутники попали во внутренний двор храма.

Возле здания оружейной, в компании нескольких рыцарей стоял Альдерион – один из двух командиров рыцарей[6]6
  Постоянное количество рыцарей насчитывает пять с половиной тысяч человек, расквартированных в 8 храмах по всей стране. В храмах Ориона, Кардена и Арианы находятся по одной тысяче, в Рауране, Маунте, Тарвеле, Форесе и Ринвере – по пятьсот. Первая храмовая тысяча столицы Арианы считается элитной и составляет королевскую гвардию. Главнокомандующий рыцарями – настоятель-рыцарь Арвал Сагиин, одновременно являющийся главой Храмового Слова.


[Закрыть] Ориона. Танриэль и княжна направились к ним.

– Доброе утро, – вежливо поздоровался с рыцарями Танриэль.

– Утро, – хохотнул один из воинов, – уже день, дружище!

– У кого-то утро в полдень начинается, – проворчал второй рыцарь.

– Ты брата потерял? – спросил у Тана Альдерион.

– Угадал, – широко усмехнулся истребитель, – я слегка загулялся по городу и потерял счет времени.

– Оно и неудивительно, с такой спутницей, – поклонился девушке офицер, – добрый день, княжна.

– Здравствуйте, – кивнула в ответ Лиорелла.

– Ты в курсе что твой брат еще с утра избил трех возниц? – повернулся к Танриэлю рыцарь, – они, говорят, пьяные были, и что-то не так ему сказали.

– Твою мать! – в сердцах воскликнул Танриэль, сплевывая на землю.

– Да-да, – криво усмехнулся рыцарь, – есть еще ненормальные, которые рискуют связываться с Габриэлем. Я его не виню, если честно. Сколько знаю твоего дикого братца – он, по крайней мере, никогда не затевает свару первым.

– Это да, – подтвердил Тан, – так ты не в курсе где он и чем занят? Повозки уже загружены?

– Да, давно – прежде, чем ломать челюсти твой брат подсуетился. Стоят на заднем дворе у конюшни. И он наверняка там же, – Альдерион повернулся к своим, – все, хватит прохлаждаться, у вас патруль через четверть часа.

Альдерион напоследок кивнул истребителю и княжне, и все рыцари зашагали в сторону казарм. Танриэль покачал головой – судя по всему впереди крупный скандал. Жестом поманив княжну за собой, Танриэль отправился к конюшне.

Повозки действительно стояли на заднем дворе и были полностью готовы к дороге. Возницы сидели в теньке под навесом, а недалеко от них, привалившись спиной к опорному столбу дремал сам Габриэль. Подойдя к брату, Тан легонько потряс его за плечо.

– Какого черта? Ты где столько шлялся? – мгновенно проснувшийся Габриэль уставился на брата.

– Гулял… – Танриэль от удивления даже не нашелся, что ему ответить, – а ты… как?

– Я? – Габриэль начинал снова закипать, – отлично. Вчера я по пьяни прикончил троих бандитов, до шести утра вел дискуссию со своим демоном, а утром уйму времени потратил на повозки, товар и пьяных кретинов. А ты, сволочь, гуляешь под ручку с этой… С этой…

– Княжной, – с каменным лицом сказала Лиора.

– Так ты интересуешься как я? – Габриэль проигнорировал ее слова, – ты просто издеваешься, или напрашиваешься еще раз получить в зубы?

Габриэль пружинисто вскочил на ноги и, отпихнув побледневшую Лиору, вскочил в седло своего коня.

– Не обращай внимания, он… просто… – Танриэль не знал, что сказать. А Лиора стояла, смотрела на Габриэля, и в глазах ее плескалась ненависть. Холодно кивнув Тану, она направилась к поданной специально для нее карете, стоявшей рядом с четырьмя загруженными повозками. Возницы, сидящие под навесом, заинтересованно глядели на высокую красавицу в белом шелковом платье. Два рыцаря стояли возле раскрытой дверцы кареты, один из них предложил девушке руку. Забравшись внутрь, княжна высунулась в окно и громко крикнула:

– Сколько можно ждать?! Поехали! – и, одарив Танриэля злым взглядом, скрылась внутри. Один из рыцарей забрался на козлы кареты, другой сел на коня. Еще восемь воинов в доспехах храмовников уже были в седлах.

Танриэль сел на свою лошадь и занял место позади кареты. Возницы запрыгнули в повозки, хлопнули вожжами и караван двинулся вперед. Обогнув здание храма, они выехали на мостовую. Их путь лежал к западным воротам, через которые они должны были двинуться по Межевому Тракту – широкой дороге, ведущей в Рауран.

8

Весь день они ехали не останавливаясь. С момента, как караван тронулся, братья не сказали друг другу ни слова. К вечеру Танриэль не выдержал. Ударив коня пятками, юноша прискакал к Габриэлю, уехавшему далеко вперед.

– Слушай, – Танриэль посмотрел на брата, – извини, что я так повел себя сегодня. Ну, ты понял… С повозками.

– Чего ты хочешь от меня? – Габриэль сказал это спокойно, но что-то в его голосе заставило Танриэля вздрогнуть.

– Ну, как чего? Я был не прав, и прошу прощения, вот и все.

– Мне все равно. Повозки загрузили и без тебя – благо помощники нашлись. Вопрос в том, что княжна, которая едет в своей шикарной карете сзади нас, вчера радостно раздвинула передо мной ноги. Сегодня она уже гуляла под ручку с тобой. Не находишь это странным?

– Я знаю. Но меня к ней… – Танриэль оглянулся назад, – влечет. И я ничего не могу поделать с этим.

– Ты вообще ничего не понимаешь? Она княжна, а ведет себя как шлюха. Если бы ты был заинтересован лишь в том, чтобы ее трахнуть – я бы пожелал тебе удачи, но, к сожалению, я тебя знаю. Тебе плотская любовь не по душе – тебе высокие чувства подавай, а значит, ты в нее втрескался. Это хуже, чем нажраться помоев, но плюнем на мое мнение – тебе лишь стоит вспомнить о том, что разница в вашем социальном положении не позволит свершиться вашему совместному будущему, каким бы ты его не мнил. «Смотреть на звезды – это прекрасно, но дотянуться до них пытается лишь неразумный» – кажется это сказал Этор Энденийский[7]7
  Элилийский мыслитель и философ.


[Закрыть], в трактате «Судьбы Миров и людей». А если по правде и совсем откровенно: не стоит она тебя – ты можешь найти женщиную куда более достойную, чтобы петь ей серенады и посвятить ей всю свою скучную жизнь. Так что лучше забудь об этом. А сейчас поехали обратно, они, кажется, уже остановились.

– Ладно, – Танриэль послушно развернул коня и поехал вслед за братом к остановившемуся каравану, – стой! Когда это моя жизнь была скучной?!

– Не благодари, – кинул через плечо Габриэль.

Каждый разговор с братом заставлял Танриэля чувствовать себя словно оплеванным, а самое грустное было в том, что Тан частенько чувствовал его правоту. Вот прямо как сейчас. Чувствовал и понимал, что со своим влечением к этой девушке он ничего поделать скорее всего не сможет.

«А ты не хотел бы научиться летать?».

Танриэль тряхнул волосами. Будь, что будет. Из-за нескольких ядовитых слов его чокнутого братца, княжна теперь и на него смотрит как на врага. Так что все, кажется, уже решено.

Но что-то в ней все-таки влекло его. Несмотря на все ее недостатки.

Они подъехали к лагерю, разбитому на берегу быстрой и широкой реки Эрны, возле большого каменного моста. Река эта была одной из самой больших в Аране. Восточнее Ориона она распадалась на два рукава и текла на запад. Тот, у которого остановился караван, назывался Высоким Рукавом. У самого Ориона, чуть южнее, тёк второй, Низкий Рукав. На пути каравана находилась еще одна великая река – Каэла, которую так же называли Рекой Пяти Княжеств. До нее караван должен был доехать к вечеру следующего дня.

Рыцари уже вычистили, расседлали и стреножили коней, отправив их пастись. Возницы разожгли костры и набрали речную воду в котелки на похлебку.

Обиходив своих коней, братья подошли к двум большим кострам, вокруг которых сидели рыцари. Один из храмовников, который был за повара, дал истребителям две миски с дымящимся аппетитным варевом. Рыцари подвинулись, освобождая братьям место. Возобновились разговоры, прерванные появлением истребителей. Танриэль сразу влился в беседу, Габриэль ел молча.

Княжна ужинала отдельно, за небольшим раскладным столиком, поставленным специально для нее. Прислуживал ей один из возниц – некрасивый рослый парень с соломенными волосами и грубыми руками. Лиора держалась холодно и ела в полной тишине. После трапезы она так же молча встала и ушла в разбитый для нее походный шатер.

Доев, Танриэль обратился к брату:

– Пошли, поговорим.

Тот встал и пошел за братом подальше от костров, к реке.

– Что? – спросил Габриэль.

– Слушай, – Танриэль посмотрел в разноцветные глаза брата, – я хочу, чтобы вы с Лиорой помирились.

– Мало ли чего ты хочешь, – ровным голосом отвечал тот, – к тому же мы с ней и не ссорились. Просто то, что мы узнали друг о друге, привело к взаимной неприязни. Такое случается.

– Габриэль! – юноша схватил брата за плечи, – зачем ты так себя ведешь?! Почему ты не можешь вести себя как нормальный человек? Чтобы вокруг тебя было тихо и спокойно, а?! Не ссорится с принцессами, не бить возниц и не хамить всем окружающим?!

– Потому что я НЕ нормальный, – движением плеч Габриэль стряхнул с себя руки брата, – потому что я сумасшедший, потому что мне никто не нравится, потому что я не собираюсь вести дружеские беседы с теми, кого я презираю и считаю ничтожеством. Я не придворный, Тан, я паладин-истребитель нечисти, которой много чего уже повидал, который имеет право на некоторые странности и который может себе позволить говорить то, что хочет любому. Ты кстати такой же, забыл?

– Я не такой! – Танриэль отвернулся и собрался уйти.

– Да, точно. Ты мягкотелый и рыхлый тюфяк. Меч тебя держать научили, но думаешь ты как утонченный поэт, и ведешь себя так же. Чувства, ласки, прекрасные дамы и оды в их честь. А еще рукоблудие и одинокие вечера, но это уже не так поэтично и остается в тени, да?

– Пошел ты, – Танриэль развернулся обратно, – я ни о чем тебя не просил, никогда! Я всегда слепо шел за тобой, куда бы ни занесла нас твоя безумная голова. Я терпел твои издевательства, слушал насмешки и молча следовал за тобой. Но сейчас я прошу тебя, бесчувственная ты тварь! Прошу, пожалуйста, немного уважения к княжне! Она действительно мне нравится, я действительно хочу ее получить. Плевать на разницу в положении, главное ты поддержи меня. Помирись с ней, извинись за свои выходки и помоги мне наконец!

– Если ты действительно так сильно этого хочешь, то ты ее получишь. И ничто тебя не остановит. Ни мое отношение, ни ее положение. Скажу по секрету: добиться ее не так уж трудно.

– Черт… – Танриэль обхватил руками голову и сел на траву, – с кем я говорю? Ты просто сгусток дерьма и грязи. Ты представляешь вещи в таком дурном свете, что хочется плюнуть тебе в лицо и пойти повеситься. Спорю, дай тебе перо и скажи описать самую красивую розу, ты превратишь ее в ядовитый терновый куст.

– Тан, – Габриэль опустился на землю рядом с братом, – неужели ты не видишь, какая она, твоя роза? Она мила и красива, но внутри у нее выгребная яма и сердце блудницы. Она использует тебя, поиграет и растопчет, когда найдет новую игрушку. Она же аристократка, забыл? Они привыкли мгновенно получать то что им хочется. Получать и выбрасывать, как только им надоест.

– Выгребная яма внутри у тебя… Хотя, наверное, ты прав. Но нельзя так, брат, – Танриэль опустил голову.

– Ты думаешь, что любишь ее?

– Мне кажется… Да.

– Я тебя понимаю. Сейчас ты готов устилать ее путь цветами, носить на руках. Запомни, дружок, любви – нет. Есть плотское влечение, которое надо иногда удовлетворять. Как только ты это поймешь, тебе станет проще жить.

– Ты не прав. Ты абсолютно не прав! Я верю в любовь, в любовь с первого взгляда, которая как огонь, как стихия, как…

– Нет любви, братец, и никогда не было, – Габриэль встал и грустно улыбнулся, – ее придумали глупые, несчастные люди, чтобы оправдать свое бессмысленное существование. Она как порошок из листьев коки. Сначала ты чувствуешь эйфорию. Тебе хочется еще и еще. Потом тебе становится мало, но ты понимаешь, что осталось только два выхода – сдохнуть от переизбытка наркотика в крови, или вырвать его с мясом из тела и никогда больше к нему не возвращаться. Правда, не все это понимают. Некоторые заканчивают жизнь, так и не увидев истины. Все войны, убийства и остальное дерьмо происходят из-за трех вещей – денег, власти или той чертовой иллюзии, которую романтики и идеалисты называют любовью. Если бы к ней относились по-другому, было бы проще.

– Да ты что?! – Танриэль не верил своим ушам, – а как же Даина? Ты же мне писал, как вам хорошо вместе, как ты ее любишь и так далее. Что, хочешь сказать, этого не было?

– И к чему это привело? – вопросом на вопрос ответил Габриэль, – я предлагаю тебе спросить это у Дэйса, которого я считал другом, близким другом. Ах да, я забыл. Из-за любви к этой шлюхе я убил Дэйса, поэтому вряд ли с ним получится поговорить.

– И что, теперь из-за твоих ошибок мне нужно уничтожить в себе все, что может привести меня к счастью?

– Ты можешь поступать, как хочешь, а я свой выбор сделал, – жестко сказал Габриэль, – поверь, теперь мне легче. И я тебя пытаюсь предостеречь. Даина была тварью, и моей ошибкой. Теперь я не допущу этой ошибки – у меня не будет ни близких друзей, ни серьезных отношений. У меня есть мой брат и моя работа. Всё. Я – спать.

С этими словами Габриэль развернулся и направился к одной из повозок. А Танриэль сидел опустошенный, как всегда после разговоров с братом. Тан пытался найти хоть что-то в душе Габриэля, за что можно было бы уцепиться. Но находил лишь мрак, боль и ненависть.

Танриэль не спал со всеми женщинами подряд, потому что не хотел порочить свои представления о настоящих отношениях, а его брат имел любую, на кого падал его взгляд. Имел, и забывал в то же мгновение, когда прощался. Он плевал на мораль и этику, делая только то что ему хотелось. Каждое его суждение, каждое слово звучало как приговор.

«Как всегда, – грустно подумал Танриэль, – еще одно поражение, еще куча слов, брошенных впустую».

Вдруг Танриэль увидел Лиору, идущую мимо него к реке. Сердце Тана забилось чаще, кровь прилила к рукам и лицу, когда он смотрел на ее грациозную походку. Княжна сменила свое белое платье на красивую зеленую безрукавку со шнуровкой и искусно вышитыми лилиями, и легкую юбку до колен, такого же цвета. Длинные каштановые волосы скрепляла серебряная заколка, с тремя красными камушками. Подойдя к реке, девушка наклонилась и, зачерпнув руками прозрачную воду, побрызгала себе на лицо. Встав, она потянулась и выгнула спину.

– Лиора… – Танриэль произнес ее имя неосознанно, но достаточно громко – так, что княжна услышала. Вздрогнув, девушка повернулась и посмотрела в лицо Тана. Взгляд ее был холоден, когда она процедила сквозь сжатые зубы:

– Для тебя, я княжна Лиорелла, понял, воин?

– Что? – у Тана от удивления перехватило горло, – я не…

– Что ты «не»? – Лиора приближалась к нему медленно, ее лицо застыло каменной маской, – что?

– Ничего, – Танриэль опустил глаза и встал, – простите княжна, я могу уйти?

– Стой, – взгляд девушки смягчился, она устало вздохнула, – прости меня, Танриэль. Я не хотела быть грубой, тем более с человеком, которому обязана жизнью. Просто так много всего случилось, да и твой брат… – она испытующе посмотрела на Тана, – зови меня Лиорой. Посидишь со мной немного?

– Да, – Танриэль вновь опустился на траву, не сводя с нее глаз, – да, конечно.

– Спасибо, – девушка опустилась на землю рядом с юношей так близко, что ее обнаженное колено коснулось его колена. Подтянув ноги к груди, она обхватила их руками и стала смотреть на реку, – я так люблю воду… В детстве отец звал меня русалочкой, потому что я не вылезала из воды. А мать приказала сделать для меня искусственное озеро в саду у моих покоев, и я проводила там целые дни, когда было тепло.

– Хм, – Тан прочистил горло, – я знаю, что в реках и озерах водятся серебристые змеи, опасные твари.

– Да, я тоже слышала, – княжна повернула к нему голову, – как случилось, что ты носишь череп на руке? Мне кажется ты не подходишь на роль истребителя.

– Ну, – Тан пожал плечами, – это длинная история, я не хочу тратить твое время – просто так сложилось. А какая роль мне подходит? – Тан откинулся назад и облокотился на локти.

– Не знаю, – Лиора задумчиво пожевала губами, – мне кажется ты больше похож на принца из сказки, или на благородного рыцаря, чем на убийцу в черном. Вот твой брат – другое дело, – на этих словах она смешно сморщилась.

– Принцы и рыцари в сказках тоже сражаются с чудовищами, – Танриэль улыбнулся, – а потом получают прекрасных принцесс.

– Все это сказки, – фыркнула Лиора и они рассмеялись.

– Скажи, Лиора, есть на свете любовь? – внезапно спросил Танриэль у девушки.

– Хм… Сложный вопрос. А почему ты спрашиваешь? – та немного удивленно склонила голову набок.

– Да так, просто… Почему-то захотелось у тебя это спросить.

– Знаешь, – девушка тряхнула волосами, – на самом деле непросто ответить на этот вопрос. С одной стороны – да, я верю, что любовь есть. Для меня это что-то недостижимое, настолько прекрасное, что кажется просто вымыслом. Я никогда не видела такой любви. Да я вообще никакой не видела, – она отвернулась, – только от родителей, но это другое.

– Ну, ты чего? – Танриэль поближе придвинулся к княжне, – это я так, чтобы разговор поддержать. Конечно, любовь есть! И она не недостижима, она рядом, каждый день, каждую минуту. Просто тебе надо ее увидеть, и все.

– Ты думаешь? – Лиора вновь повернулась и придвинулась вплотную к юноше, положив руку ему на колено, – а ты сможешь мне показать?

– Я… Конечно… – от ее волос пахло яблоком, у Танриэля начинала кружиться голова. Притянув девушку к себе, он нежно поцеловал ее. Опрокинувшись на спину, юноша прикоснулся пальцами к ее лицу, провел ладонью по волосам. Нащупав заколку, Танриэль разомкнул маленький замочек и волосы Лиоры упали на него блестящей темной волной. Она стянула с него рубашку, рука ее ползла по животу воина, зажигая его кровь. Она спускалась все ниже и ниже.

Язык Тана скользил между теплых губ девушки, его ладони двигались вдоль ее бедер, все сильнее задирая подол юбки, лаская нежную кожу. Перекинув одну ногу, девушка села на Тана сверху. Юноша приподнялся, его лицо было напротив ее лица. Тонкими пальцами Лиора распутала шнуровку безрукавки и сняла ее, освободив тяжелую грудь. Танриэль наклонился и поцеловал ее в ключицу, спустился ниже и коснулся языком отвердевшего соска. Княжна застонала, ее ногти впились ему в спину.

– Давай, – шепот девушки гремел в голове юноши, он не мог уже контролировать себя. Перевернувшись, он прижал Лиору к земле и впился губами в ее рот.

Когда Танриэль вошел в нее, вселенная взорвалась для него тысячью звезд. Прекрасным небом, бесконечным как красота княжны, с певучим именем Лиорелла.