Текст книги "Вегетарианец. Юмор. Ирония. Сатира. Сборник рассказов"

ФОТОГРАФИЯ

– Так, товарищи, не стесняемся, участвуем в процессе! Не надо сбиваться в кучу! Нет, у меня прямо слов не хватает, ну прямо бегемот прошёл.

– По нам?! – Послышался радостный голос из толпы.

– Не по вам, а в этом районе. И кучу оставил за собой. Бесформенную, но объёмистую.

В толпе кто-то нервно засмеялся.

– Это же на память, а вы друг на друга лезете! Растягиваемся, растягиваемся! Панораму даем! Как улыбку по горизонту тянем, только не в отдельности, а все вместе! Стоп-стоп-стоп! Товарищи, не надо меня окружать, это же не «каравай», это фото на память. Да, и руки с плеч уберите, сиртаки будете позже танцевать, после отвальной. Что? Можно ли второй и третий ярус создавать? Нужно! Я же говорю, те, кто поменьше – вперед. Те, кто повыше – назад.

Мужчина! Да-да, Вы, упитанный который, куда Вы в зад лезете!? Вы ж как наш президент росточком, Вам как и ему впереди полагается. Что, упитанность прятать залезли? Так она не эдак, так лицом проявится, не сомневайтесь! Я не первый год работаю. Ну ладно, стойте, где хотите!

А Вы сзади, мужчина в пятнистой рубашке, зачем так шею тянете? Прямо как жираф вытянулись. Боитесь, что плохо видно будет? Не бойтесь, шею видно хорошо! Чересчур даже. Можно даже втянуть слегка. Когда на небо насмотритесь, просьба: начинать искать отражение в объективе. Да, моего фотоаппарата, на свой дома шею снимать будете.

Девушка, девушка! Ну а Вы-то чего? Зачем глаз жмурить? Это же не кастинг на «Пиратов Карибского моря-10», это на память фото, а Вы, извиняюсь, как флибустьер, ни дать ни взять. От кашля так глаз закрылся? Так не кашляйте. Ах, это сосед огурцом кашлянул? Ладно, вытаскивайте скорее свой огурец, пока я не прицелился. Ну хорошо-хорошо, не свой, а соседа…, все равно лучше вынуть, красивее выйдет!

– Нашел тоже время, – сетовал про себя фотограф, – подождать не мог, сфотографировался – и плюйся себе, хоть огурцами, хоть бананами, хоть вообще баклажаном, если влезет!

Так, вроде по-людски все встали. Осталось улыбнуться по-людски – и дело в шляпе. Товарищи, не ухмыльнуться и оскалиться, а именно улыбнуться от вас требуется. И не надо пародировать лошадь, она этого не заслужила. Она, извиняюсь, пашет как ло…, точнее, это я как лошадь пашу, взмок уже, а вы всё улыбку за уши притягиваете. Да, это оборот такой. А надо к ушам чтобы сама, без натяга лезла. Во, совсем другое дело, молодцы! Эдак, если дело так дальше пойдет, глядишь, уже через часик и запечатлеемся.

Мужчина с сигаретиной во рту! Не надо меня буквально понимать насчет часа, у меня еще две группы, работы – воз и тележка, а Вы время тянете за то, что тянуть не надо. Ну выплюньте её уже что ли, прямо не расстаться Вам с ней никак. Вашу улыбку может дымом заволочь в самый ответственный момент! Что? «Фигавета к выватке?»… как-то, простите, невнятно… а-а, сигарета к жвачке прилипла? Ну, обоих их тогда, то есть обеих – долой. Жвачка – ещё куда ни шло, к ней улыбку прилепить изнутри можно, ежели челюстями как в мясорубке не молотить. Как говорите? Сигаретина к жвачке прилипла, а жвачка зуб без пломбы затыкает в том месте, где пломба была день назад? Да-а, тяжелый случай! Тогда вздохните поглубже и не вдыхайте. Не выводить же Вас из строя, кадра то есть. Вы не можете с сигаретой расстаться, я с Вами…

– Это не пломба, это дупло какое-то, – тихо ворчал фотограф, – если жвачкой пол рта заняло.

Ну вот, пока я тут с вами валандался, птичка, судя по запаху из фотокамеры, совсем затухла. У нее организм чахлый, тонко настроенный, она не может как мы столько времени на жаре дурака валять. Ну да ладно, не пропадать же добру…

Внимание! Сосредоточились! Катапульта с птицей взведена. Камера, мотор!

Стоп! Снято!

2013г.

ТРУБКА МИРА

– Паш, слышь, Паш! Шуруй сюда шустрее!

Паша остановился и повернул голову. Из кустов торчала взлохмаченная голова одноклассника Сашки. Он жил в соседнем доме. И корешились они уже давно.

– Ну чего встал-то? Шуруй сюда, говорю!

Сашка казался несколько возбужденным. Его зазывные движения рукой, неловкие из-за мешавших веток, мол, дуй сюда, ослина упрямая, кому говорю, были подозрительно суетны.

– Ты чего там шипишь как змея? – Спросил Пашка.

– А как мне не шипеть, если ты глухой как тетерев. Я ему: Паша – Паша! Паша – Паша! А он «с песнями» дальше…

– С какими еще песнями? – Удивился Паша.

– Это так говорится. Да ладно, фиг с ним, иди сюда, говорю!

– Чё я в кусты что ли полезу?! – Возмутился Паша.

– Ну, хочешь, как придурок вокруг обходи! – Огрызнулся Сашка.

– Не хочу. И в кусты лезть тоже не хочу. Чё я там забыл?

– Да ладно тебе вредничать, дело есть, говорю же тебе!

Пашка с хрустом, как молодой лось стал протискиваться сквозь плотный цепкий кустарник. Одна ветка больно чиркнула его по щеке, оставив царапину, вторая основательно рассекла полиэтиленовый пакет, откуда незамедлительно, словно почувствовав близкую свободу начал предательски вылезать хлеб, за ним сметана и молоко. Естественно, что всё это съестное добро начало вываливаться не где-нибудь, а почти в самой гуще, где ветки острые-преострые, колкие и густые-прегустые, и валялось там не пойми что, и воняло тем же, к полнейшему неудовольствию Паши.

– Ах ты …!!! – Мол, тудыть тебя растудыть, совсем не по-детски выругался он, – чтоб тебя с твоими тайнами!

Он, кряхтя, прикрывая на всякий случай глаза, выцарапывал из кустов рассыпавшиеся продукты и пытался складывать их обратно в порванный лежащий на земле пакет.

– Ну чего тебе, зануда ты парагвайская?! – Повышенным тоном спросил Паша, распрямляясь. Он оставил в покое свой пакет и внимательно и выжидающе уставился на Сашку.

– Я это… я чего тут подумал, – вдруг начал мяться Сашка, – пора взрослеть уже что ли, мужиками становиться.

– Опять что ли онанизмом заниматься? – Резко прервал друга догадливый Сашка.

– Да не! Во! – Сашка развернул газету, в которой дружной гурьбой лежали разносортные душистые хабарики.

– Что это за дрянь такая?! – Нос Пашки заходил ходуном, как у сеттера, учуявшего дичь, а сам Пашка сморщился, изображая шарпея, не отрывая при этом взгляд от окурков.

– Табачок-с, – шкодливо произнес Сашка и положил газету на нездорово выглядящую, скорчившуюся от перепадов влажности и температур лежащую на земле изрядно посеревшую фанерину, служившую, судя по валявшимся рядом пластиковым стаканам, пустым консервным банкам и прочему пищевому мусору, столом предыдущим посетителям этого злачного места.

– Как ты этот притон обнаружил? – Въедливо доставал друга глупыми вопросами Паша.

– Еще меня зануденью обзывает! А сам ничуть не лучше! – Обиделся Сашка. – Вот сюда сядь, тут удобно, – он указал на перевернутое дырявое ведро, смахивавшее выеденной ржавчиной прорехой на шлем крестоносца, а сам сел на свежий деревянный ящик, который, видимо, был обновкой в интерьере. – Зря ты так, на самом деле очень уютное местечко, – продолжил он, распрямляя края газеты.

– Я вижу, какое оно уютное. – Паша сел и огляделся. – Похоже, здесь совсем недавно местная «знать» отдыхала, – съязвил он и пяткой пнул пустую литровую бутылку из-под водки. Та, брякнув об смятые металлические банки, лихо укатилась к дереву.

– Будет тебе дребезжать, помоги лучше, – деловито произнес Сашка, отрывая от газеты внушительный кусок. Он свернул его кульком, лихо завернув хвостик, и подал Сашке. – На, держи, а то одному неудобно, да и скучно.

– Из тебя классный торгаш семечками получится, – сделал комплимент Пашка, следя за ловкими руками Сашки.

Тот хмыкнул и начал отделять «зёрна от плевел». Фильтры хабариков как отстрелянные гильзы почти очередью летели вправо, благоухающий же «табачок-с» сорта б/у растирался одним движением и ссыпался в кулек. Можно было даже подумать, что учеба в школе – это так, увлечение, хобби что ли, а вот приготовление ароматной курительной смеси – это то, чем действительно он занимается каждый день, причем с душой.

– Ты прямо как Электроник, – с похвалой в голосе прокомментировал течение процесса Пашка, зачарованно наблюдая за уверенными движениями рук друга.

– А то! Я все лето Андрюхе в деревне помогал. Не курил, правда, ни разу… Зато вдыхал по взрослому. – Довольный похвалой Сашка, досыпал кулек почти до верха. – Ну вот, почти готово, – его стеклянные от сосредоточенности глаза расслабились, посветлели, и на лице появилось подобие улыбки. – Ну что, Вождь Краснокожих, закурим Трубку Мира?! – Чуть вопросительно по-хозяйски пригласил на дегустацию дружбана Сашка.

– Точно, будет нам с тобой «краснокожих» по одному месту, если родичи застукают. Теперь я понял, что ты имел в виду, когда сказал, что скучно тебе одному. Когда нам обоим всыплют – и тебе скучно не будет, и мне заодно…

– Не дрейфь! – Подзадоривал Сашка, – место тихое, толковое, надёжное. От дома вроде не далеко, а фиг заглядывать кто будет. Я помню, тут на позапрошлой неделе отдыхал кто-то с кем-то и матерился невпопад, очень то есть шибко, так сказал дядя Славик из четвертого подъезда. А дяде Славику не понравилось это, он ведь бывший участковый. Он сюда и заглянул на «пикник»… сдуру-то, – Сашка засмеялся, – так ему таких тут навсыпали! Морда – о! – Он надул щеки и для пущей убедительности раздвинул руки, – как арбуз – круглая, опухшая, только не зелёная, а с синевой такая больше всё. Как ты говоришь, «краснокожих» ему самому надавали, точнее «краснорожих» – чтоб не шлялся попусту, – он снова засмеялся, – а ты говоришь – место плохое. Надёжное, как броня!

Первая спичка не зажглась и улетела в кусты. Вторая, почти потухнув, всё же подарила окурочной шелухе ленивый огонек, отчего те едко и густо задымили. Сашка затянулся первым. Пашка, уловив носом дым, спросил:

– Ну как?

– Неплохо. И, кстати, воняют получше, чем не прикуренные.

– Да уж, – согласился Паша, принимая рожок в свои руки.

– Ты только помногу не втягивай, – советовал Сашка, – а то с ведра мигом свалишься.

– Это мы еще посмотрим, кто свалится, – ответил, посасывая дым Пашка. – Ух ты, забористая вещь, – заметил он, вращая глазами.

– Я же ерунду предлагать не буду, – Сашка важно подмигнул, приняв похвалу на свой счет, забирая «козью ножку» обратно. – Расслабуха, – тянул он, – прям как Том Сойер с Гек Финном.

– Ага, – подтвердил окосевший Пашка. – А ты читал?

– Не-а, смотрел.

– А-а, – Пашка кивнул головой, мол, понятное дело, кино – двигатель прогресса и вдруг задумчиво спросил, – интересно, а зачем вообще курят?

– Ну это… для крутости, – со знанием дела, вулканом выпуская дым, ответил Сашка и сильно закашлялся.

– Не факт. Мой отец вон, не курит, и чего?

– Чего-чего, может ему крутым быть и не надо.

– Да он и так крутой, – обиженно заметил Пашка.

– Да не, я чего, я просто говорю, что крутости добавляет, это факт! Возьми Шерлока Холмса. Ему, наверное, и ума добавляло, он без трубки вообще никуда, все пираты, опять же, курили…

– А мушкетеры? – задал вопрос на засыпку Пашка.

– А кто их знает…, – замялся Сашка, – мой батя вообще говорит, что «кто не курит – тот работает».

– Это что ж получается, работает тот, кто не курит? – Озадачился непростой формулой жизни Пашка.

– Что-то типа того. По крайней мере, когда батя курит, он точно ни фига не делает, прямо как мы с тобой.

– Если бы не твоя «трубка мира», я бы сейчас пол пылесосил, – парировал Паша.

– Успеешь! Сейчас докурим…

– Может, для того, чтобы бороться с постоянным волнением, я передачу смотрел, «стресс» называется, вот они и борются с ним, нервничают все время и борются!

– Кто?

– Курильщики.

– Может быть, очень может быть. Батя как не покурит – чисто бык в загоне мечется, места себе не находит. Один раз оделся и ночью в ларёк пошел, я слышал, за сигаретами, о как! Зато как с сигаретой – чистый фокусник. Сам спокойный, а пальцами ловко так сигарету крутит…

– Наверное, у курильщиков поэтому пальцы должны быть в два раза ловчее, чем у не курящих.

– Должно быть, так, – Саша передал дымящийся кулёк Паше, – хотя мама ему всё время про соску говорит, что с детством ему никак не расстаться, вот и чмокает потихоньку. – Сашка с Пашкой захихикали. – Зато…, я вот чё подумал, – продолжал Сашка, – у тебя моль, блохи, клопы есть?

– Нет, только хомячок и тараканы.

– То-то и оно! А у нас ни того, ни другого, ни третьего! Все прокурено, никакая моль не возьмет. Кстати, и духов злых дым сигаретный отгонять должен, индейцы вон, все как один дымили. А люди, что они хуже, тоже, поди, не дураки, кому со злыми духами дело иметь охота!?

– А я однажды привидение видел в коридоре, – тихо сказал Паша.

– А я о чём тебе толкую, курил бы батя твой или маманя хотя бы, – ни тараканов тебе, ни привидений.

– Этого еще не хватало, – возмутился Паша, морщась и возвращая истлевший до половины газетный конус другу.

– Зато дело верное. Я так думаю, что и курящая женщина, правда, если она беременная, помогает своему будущему ребенку быстрее и лучше привыкнуть к нашей плохой экологии, вон, что творится! – Сашка махнул рукой на дым вдали и мусор рядом.

– У тебя все – дело верное. Надо же такое придумать! Кстати, а пчёл зачем окуривают?

– Это ты к чему?

– К тому, что курильщики вечно всех окуривают, хочешь ты этого или нет.

– Заботятся, – затягиваясь, говорит Сашка, – чтобы таким как ты по ночам спалось, а не привидения мерещились.

– Я днём видел.

– Тем более. У нас тут тетка в лифте ездит, – не замолкал словоохотливый Саша, – так она вечно так надушится – глаза слезятся, а сосед с восьмого, тот вечно как козёл потом воняет. Батя с сигаретиной войдет и неприятных запахов – как не бывало.

– Ну, это на любителя, – возразил Пашка, – там и так дышать нечем, а ты дымить ещё.

– А я чего? Я ж не дымлю, – потупился Сашка, – просто, когда воняет всяким, тоже не здорово.

– Согласен, – жёстко по взрослому – кивком подтвердил свое мнение по данному вопросу Паша.

От объемистой Трубки Мира драло глотку, жутко щипало глаза, и уже начинала подкатывать тошнота. Сашка, чувствуя, что можно не докурить до конца, сказал:

– Угостить бы кого…

– Кого? – Спросил Паша. – И чем?

– А я знаю кого? Сигарой нашей, конечно! Это же Трубка Мира, понимать надо!

Паша, чувствует, что ещё пара тяжек – и можно с ведра в кусты сыграть прямиком:

– Да, угостить и впрямь кого-нибудь не мешало бы. Давай потушим, если сами не докурим, другие дотянут.

– И то верно, – сказал начавший сливаться с зеленью кустов Сашка.

Затушенная Трубка Мира лежала на фанере, а приятели сначала глубоко-глубоко дышали, глядя на небо, затем, переведя дух, посмотрели друг на друга.

– Ну как?

– По первости как-то не очень.

– Есть такое… Просто надо почаще, тогда все тип-топ будет, – Сашка плюнул рядом с ящиком, – взрослым становиться – это тебе не мороженое жевать!

– Говорят, это…, зубы от них желтеют, – пробормотал Паша.

– Кто говорит? – Устало спросил Саша.

– Люди.

– Дураки. Мало ли, что они наговорят, слушай их больше! – Расходился Сашка. – Не желтеют, а приобретают благородный цвет слоновой кости, чего тут неясного?!

– Тут все ясно. А насчет здоровья?

– Как? – Переспросил Саша.

– Здоровье, говорю, как, по-твоему, от курева?

– Чего как?

– Ну, хуже становится?

– Не знаю, по бате не сказал бы. К тому же, сам подумай, стали бы врачи курить, если бы это было действительно вредно, – а? Они же не дураки в белых халатах, а врачи!

– В белых халатах, – дополнил Пашка, – они сами дураков разных от дурости лечат и от всего остального заодно.

– Во, сам всё понимаешь! – Оживился отдышавшийся Сашка. – По правде говоря, я думаю так: ежели никотин – это яд вредный для здоровья, продавать его никто не стал бы. А только вредный он, этот яд «никотин» не для человека, а для лошадей исключительно и для бактерий разных, вирусов, кариес он должен убивать…

– Ух ты, а я как раз конфеты люблю.

– Вот, чтобы зубы не разваливались – никотинчику. Кашляешь – ингаляцию сделай, покури. Бактерии все как есть сдохнут. Здоровый как бык будешь. То есть мы будем… – Сашка довольный сделанными выводами и концовкой околомедицинского доклада вновь потянулся к трубке.

– Э-э! – Вдруг одёрнул его Паша, – это как же так получается, в смысле – здоров как бык?!

– А так. Здоров – и всё! – Сашка гордо не сильно, но заметно выпятил грудь вперёд.

– Ни тебе, значит, поболеть по-людски, ни отдохнуть по-нормальному, когда все учатся? А когда карантин, то все больные и почти – они все по домам сидят, телик смотрят, отдыхают, а мы с тобой, два умника, два «здоровых быка», – ёрничал Паша, – учимся за всех, так что ли выходит?!

Этот вывод убил Сашку наповал. Сложная пирамида неоднозначных логических выводов, методично и скурпулёзно возведенная Сашкой до небес, была разрушена до основания одним бесцеремонным прикосновением пальца. Ему не верилось, что на такой топкий путь сейчас чуть они не встали, чуть не начали увязать в авантюре, которая могла бесповоротно затянуть в учебный процесс, и ни тебе шагу влево-вправо, ни свободы глотка… И только благодаря другу…

– Да ну его, пожалуй, это курево! И без него как-нибудь повзрослеем, – сказал он, вставая, – а Трубка Мира – она на то и есть, чтобы для всех… Слышь, Паш, мне кажется, обождет твой пылесос, пойдём лучше в футбол погоняем!

2012г.

СВЕТОФОР

Идет Рябцев вдоль да по улице, рылом водит из стороны в сторону. Настроение весеннее-весеннее! Красота! И там и тут. И здесь и там… И бодрость во всем теле неприличная ощущается, и мысли Рябцеву лезут в голову всякие и даже нахальные иногда типа того, что две жены, может, не так чтобы и много, должно быть…, а в самый раз даже, особенно учитывая весеннее настроение. Тут, как специально, снова красота перед глазами процокала – справа да налево. Другая навстречу – топ-топ-топ, блеск! Еще одна чуть в стороне фланирует, но уже слева да направо. Чудо, а не время, эта весна, собака! – восхищается Рябцев. Шёл-шёл, башкой справа налево крутил, слева направо вертел, даже в башке немного того – кружение лёгкое образовалось от таких упражнений и в шее заодно хрустнуло. Оно немудрено, конечно, когда такое мельтешение на улице весенней творится… Шёл-шёл, короче, Рябцев, да и повернул без задней мысли. И потопал зачем-то направо и встал на переходе. И вместе со светофором с зелёного-весеннего-бодрого дисциплинированно переключился на тормозящий всякое движение (и как оказалось заодно и некоторые мысли) красный… И, глядя на светофор, Рябцев сдуру вспомнил зачем-то про зарплату… в этой же, видимо, связи почему-то подумал, что иногда и одной жены многовато будет…

Тьфу ты, дурацкий переход со светофором дурацким! – Возмутился про себя разом обозлившийся Рябцев. – Так хорошо всё было! Зачем направо свернул?! Все мысли нужные колом неправильно встали. В следующий раз точно пойду налево! – Твердо решил Рябцев и, не крутя более головой, быстро пошел к дому.

2014г.

В ТРЕНДЕ

Директор небольшой провинциальной трикотажной шараги, снабжавшей своей неоднозначной в плане качества и фасона продукцией не так чтобы уж очень удаленные местности, собрал у себя за небольшим столиком трех человек из тех, что были «ближе к кормушке», как говорится. Своих то бишь собрал. Тут уж все почти, как есть, директора подобрались – ни больше ни меньше, в соответствии с устоявшимися ново-русскими традициями. Всем четверым в районе сорокета, ну может, кому – то малость поменьше. В общем, в полном расцвете сил товарищи, не старые совсем, с запалом еще – энергии хоть отбавляй! – работай да работай на благо Родины! Ну вот, собрались, значит, все четверо в директорском кабинете, обстановочка непринужденная, – а чё там! – все свои! А Генеральный, Олег Юрьевич, здесь – для своих просто Олег закурил и говорит:

– Ну что, гуси-лебеди?! Как жить-то дальше будем, а?! – издалека так совсем берет, внезапностью.

– Это… в концепции чего? – Игорь, Директор по развитию удивляется вопросу.

– Да в концепции всего! Особенно касательно производства. Тут не до мелочей!

– Дак… это… так и будем, как и было, течёт себе помаленьку…

– Что течёт?

– Ну это, как его, …эт самое, процесс течёт себе, денежка капает…

– Оно понятно, конечно, что капает, а надо, – Олег взял актерскую паузу, —

надо так, чтобы аж лилось…, – посмотрев в заулыбавшиеся лица соратников, добавил, – в хорошем смысле этого слова, ясное дело! Тут с умом надо!

– Что с умом?

– Да всё! – Олег почесал макушку.

– Вроде и так не дураки. Сложностей хватает – мы их того!… На плаву, говорю, кое-как держимся. – Игорь тоже почесал голову, но уже за ухом.

– О! То-то и оно, что кое-как! Тут надо ого-го!

– Дык – провинция, какое там «ого-го»?! – разведя руками в стороны, закинув ногу на ногу, с едва ощутимым вызовом Коммерческий – Артём голос держит, – труселями да майками нашими на новый «мерин» хрен заработаешь! – здесь либо профиль менять, либо, я уж не знаю, контрафакт гнать, лейблики разные доходные шлепать…

– Я пас! – быстро встрял Виктор.

– Ну-у, понёс! – прекращает бурное течение деловой мысли Коммерческого Олег, – это уголовщиной верной отдаёт… Контрафакт гнать – не то, что на новый «мерин» – и старого лишишься, точнее не лишишься, а на хрен тебе не нужен будет пару – тройку лет, Гражданин Коммерческий. Не-ет, так дело не пойдет, тут надо – чтобы «чисто и наверняка»!

– С этим лозунгом в нашем Килопердищинске, да с нашим ассортиментом, – подал голос Виктор, на нем было все производство, он как никто знал все «от» и «до», – получится стопудово как в общественном туалете: если «наверняка», то это, уж извиняйте, вряд ли «чисто» получится! Вот вам мой сказ!

Артём, ухмыльнулся:

– Да вы, батенька, – философ, как я посмотрю!

– Я – реалист! – серьезно ответил Виктор.

– Да-а, Витюня, мало того, что ты – философ, как подметил товарищ, так ты ещё и

пессимист! Ты нам так всё дело запорешь, всю энергию на корню своими ассоциациями вредоносными тушишь! – назидательным тоном сказал Генеральный и улыбнулся.

– Ага, вот так всегда, прёшь на себе, прёшь, а тебе вместо благодарности еще и на башку «это самое» лить начинают! – наигранно «обиделся» Виктор.

– Да ладно, шучу я, шучу, – Олег закашлялся и швырнул не затушенную сигарету в сторону со словами «будь ты неладна!».

Вся троица заржала.

– О, Олежек уже курить бросил на наших глазах или разучился… С пьяночкой уже

завязал – можешь крылья начинать отращивать, – съязвил Игорь.

– Ладно вам! Давайте к делу ближе!… Новые «Мерседесы» хотите?

После вопроса Олега в воздухе повисла несколько непривычная тишина.

– Ну?!… И чё?!

– Хаты новые, к Москве поближе, а?! – продолжал Олег.

– Ты чего нам тут, душу травить сегодня собрался? Повестка дня что ли сегодня

такая издевательская?… Ну хотим! И чего с того?! Чё – всей толпой теперь валить в лабаз?! Коньячины берем – и на реку – кувшин с Хоттабычем по дну искать? Типа, День Здоровья счастью и удаче не помеха, а даже наоборот?

Все заржали. Когда, развеселившаяся компания успокоилась, Олег продолжил:

«Ладно вам тут КВН разводить, давайте по-серьёзному побазарим!»

Тут несмешливый Виктор немного «оттаял» и говорит: «Не-е, Олег, что касается КВН-а, то ты, по-моему, сегодня в ударе просто, вне конкуренции».

– Это точно! – поддержали, замычав, остальные, катая дотлевающие сигаретины в

пальцах. Плотный сизый дым густо заполнил компактный кабинет. Его концентрация была такая, что казалось, дым пытался от стеснения самого себя вылезти на свободу хотя бы даже и в замочную скважину. Скрипнуло кресло. Пепельница поехала по столу. Олег потёр слезящийся глаз: «Как в паровозной топке, ё-мое!… Короче, есть идея!…» – он обвел всех взглядом и, будто стараясь не потерять, не упустить что-то нужное, какую-то жутко важную мысль, быстро выпалил: «Нано!». Стул, на котором качался Виктор, замер. Снова повисла странная пауза. Игорь с Артемом удивленно переглянулись, после чего изумлённо уставились на Олега. Виктор, опустив передние ножки стула на пол, нервно заёрзал.

– Чего надо? – первым разорвав тишину, переспросил Игорь.

– «Нано», говорю, – повторил Олег.

– Чего надо-то, скажи, не тяни кота за хвост! …И вообще, когда ты уже свой геморрой вылечишь? – развязно спросил Олега Артём. Детьми они учились в одной школе десять лет, и даже более того – в одном классе, аж с первого по восьмой. А потом так вышло, что лет в тридцать пять встретились случайно… ну и вся эта канитель с трикотажем.

…Игорь с Витьком тогда уже работали. Как-то прикипели все четверо друг к другу. Скорешились, значит, – охота, рыбалочка, в кабак иногда…, все такое-прочее… под настроение чисто…

– Да не геморрой, а гайморит! – вступился Игорь.

– Ну, гайморит, хрен с ним! Хрен – он редьки не слаще! Все равно не лечит он его,

этот свой гайморит.

– А причем тут, собственно, гайморит? – поинтересовался Олег.

– А чего ты все гнусавишь без конца? Осень – гнусавишь. Зиму – сам Бог велел!

Сейчас – опять двадцать пять! Давно бы уже занялся, вылечил эту фигню. Да в баньку бы сходить не мешало бы, а, ребята, вы как… насчет баньки-то?! – продолжал Артём, глядя на мужиков.

– Ничего я не гнусавлю! – начал сердиться Олег. – Когда? Где я гнусавил?

– А кто только что в нос мычал «нано», «нано», а что надо, так и не сказал!

– Ну, серость вы безлошадная, совсем что ли ящик не смотрите?! – А?! Я ж не «надо» сказал, а «нано»! Разницу чувствуете? – Олег вызывающе смотрел на всех троих.

– Вообще, не так чтобы очень, но ощущается малехо… и чего… «нано»? Что теперь с того? – ничего не понимая, тихо спросил Артём.

– Денег на этом можно рубить. …Даже не можно, а нужно! Президент говорит что? А? Ну-у? – Олег протяжно-вопросительно замычал с легким налетом актерства, как свободный художник медленно, но верно подводя к развязке мутной интриги.

– Ну и что говорит Президент?

– А Президент говорит: «Модернизация, инновации, Сколково там пресловутое,

технологии, понимаешь, всякие, нанотехнологии опять же, нанобананы, нанохлеб, наномыло…“, а? тему секёте? – Все трое смотрели на Олега как ФБР на инопланетянина, когда тот им рассказывал как работает микроволновка, – Ну, в общем, – продолжал Олег, – есть куда творческому человеку мысль приткнуть, чтобы капусту рубать начать и в чемоданы укладывать.

– И чего нам проку с этого твоего «нано»?

– А то – проку, что «нанотрусы» делать надо! И всё, и нечего изобретать велосипеды с гидроусилителем руля и стиральные доски с пневмоприводом! – Олег победоносно обвел взглядом друзей. Вся троица как по команде синхронно достала сигареты и нервно задымила.

– Какие еще… нанотрусы…? – тут Виктор закашлялся.

– А такие, которые брать будут как горячие пирожки!

– Одного названия «пирожок» мало, чтобы брали – надо, чтобы хоть жрать можно

было…, да что там жрать! – хоть по вкусу чтобы было похоже… да, и чтобы псиной от такого угощения не шибко пёрло…

– Ну ладно, раз на метафоры всякие и на ассоциации у вас мозги заточены как положено, значит и на ЭТО хватит. Тут суть какая…

Олег рассказывал взахлёб, эмоционально и объёмисто, пытаясь руками формировать из прозрачного и жутко податливого для работы воздуха прототип

особо народного, где-то даже интимного товара.

– Итак, основная концепция: идея вкупе с названием плюс технологически новое

решение – есть новый продукт…, а ныне – трендом такая штуковина в Питере и в Москве обзывается. Не буду воду в ступе толочь…, вкратце: «нанотруселя» – суть есть абсолютно новый товар с идеологическим подтекстом. Тут ещё если под премьерскую программу «одобряек» подкатить… – делу зелёный свет. Вон, назвал реально деревянный аппарат «машиной» – и всё, и, типа, поехала! Пошло дело. Все берут. И дурак берёт, и умный. Премьер сказал:

«Надо брать!» Одобрил: мол, плохую вещь по-другому бы назвали, нам правду

скрывать от народа ни к чему! Мы правду с плеча рубить привыкшие! Вот бы он ещё че-нить про нанотруселя такого плана брякнул – тут бы верняк попёрло!

– Ладно тебе шкуру неубитого медведя делить, ты к делу поближе, – прервал научно-фантастический план построения новой российской экономики 21 века Виктор.

– Да я ж вам что и толкую-то. Вот, такие вот новые «нанотруселя» и должны стать

нашей курицей, несущей ЗОЛОТЫЕ, не побоюсь этого слова, ЯЙЦА. А какие они

должны быть…

– Яйца? – быстро вставил Игорь, и все заржали.

– Да не яйца, остряк-самоучка, а продукция наша потенциальная, удивительно конкурентоспособная… она должна быть… э-э, сейчас попробую объяснить – путался в мыслях Олег. – Представьте, сделаны они из абсолютно новой идеологически одобренной «свыше» наноткани. Что это всё дает? А то, что при всей своей легкости, удобстве и прочности, в них не жарко летом, не холодно зимой, ветер и стужа не страшны, зной – тоже. Ничего, прошу прощения за небольшие интимные подробности, в них – драгоценных не преет и не мёрзнет! Ничего не давит, не стесняет и не вредит никакому полезному и необходимому органу. Только лишь один огромный плюс, да эстетика исполнения товара в придачу. А на упаковке бы еще наклеить такую лайбочку: «ОДОБРЕНО ПРЕЗИДЕНТОМ!». И всё! Тут вам и «Мерседесы» новые и хаты богаты и всё такое прочее в дополнение… красивое и длинноногое.

– Я пас! – опять встрял Виктор, – у меня жена ревнючая насчёт «длинноногого и

красивого».

– Да сиди ты уже со своей женой, тут дело такое, а он бабу свою вплетает!

Артём и Игорь смотрели на Олега с еле скрываемым восхищением. Хотя и «стойкий консерватизм» Виктора тоже уже основательно заваливался с подломленной ногой на один бок…

– Голова! – оценил Игорь.

– Да уж…, не отнять! Что есть – то есть! – вторил Игорю Артём.

Тут Виктор, вкрадчиво и осторожно, заходя с тыла, тихо спросил: «А где будем нановолокно, нанонить, наноткань брать?»

– Ну, брат, ты даёшь! В конце концов, я тебе идею кидаю, а ты с меня уже…

уже как в родном банке: не успел кредит под развитие взять – уже, будьте

любезны, – проценты на бочку! Думайте, что откуда брать надо! Покумекать неплохо бы, нужного человечка в Сколково отыскать, может быть, придётся… прикормить его… Тут главное – идея есть! Кое-какие деньжата на второй старт выделим. В конце концов Тараса «раскулачим».

В сауне идея инновационных внедрений в технологический процесс трикотажной шараги к двум часам ночи под несколько бутылочек коньячку приобрела набросок бизнес-плана. А последнюю стопку из последней четвертой бутылки за «нано-внедрения» все пили стоя. Олег тоже встал и даже за компанию употребил свою «одну-единственную», как говорится, за успех! Разошлись все около трех, заряженные новой мыслью, с новым взглядом на, казалось бы, старые привычные вещи.

В эту ночь Артему снился совершенно новый, прямо из салона «НаноМерседес», покрытый несоскребаемой нанокраской, обутый в новые наноколеса. Виктору снился нанокатер, который почти летел…, не плыл, а именно летел, покрытый специальным супер-пупер-гипер скользящим нанопокрытием. Катер был оснащен мощным гибридным керамо-плазменным нанодвижком. Игорю снилась новая наноквартира в Москве, оклеенная вечными нанообоями, устеленная неубиваемыми нанополами, обставленная абсолютно фантастической бытовой, естественно, нанотехникой…