Текст книги "Eurocon 2008. Убить Чужого"

– Девчонки! – Широко улыбаясь, Макмаксыч взмахнул букетом; «девчонки» относилось и к шаману, но на такие мелочи шаман внимания не обращал. – У меня тут сеструха племянника принесла, так что прошу отпраздновать! – И плюхнул коробку на стол.

Сестёр, включая двоюродных, у Макмаксыча было девять, он называл себя ошибкой генетики и жертвой бабьего засилья.

– Мальчика? – недоверчиво спросила Гуля.

– С вот таким этим самым! – радостно показал Макмаксыч. – Смерть девкам!

В коробке оказался шикарный торт-мороженое.

Когда с тортом было покончено, ложечки облизаны, кондиционеры заработали снова, все расселись по местам, и началось какое-то подобие работы, Аське пришла «аська»: «Ваше желание исполнено. Готовы исполнить любое другое ваше желание. МЫ».

Часа в четыре свет вырубился по всему району, и начальство, проявив человеколюбие, распустило коллектив по домам.

– Ты, мать, это… – сказала вдруг Гуля тихо-тихо, чтобы точно никто не услышал. – Мороженым только не увлекайся, ага?

– Что? – не поняла Аська.

– Ты слышала.

И ушла, очень нервно подрагивая толстым чёрным хвостом.

На стоянке солового «москвича» не оказалось.

Аська понимала, что это могло произойти в любой день (никакой реальной противоугонки на бедолаге не стояло), но всё же несколько растерялась. И в силу этой растерянности не стала ни вызывать милицию, ни сама идти в отделение (а ведь за углом) – просто плюнула на утраченное имущество, всё равно не найдут, поскольку никогда не находят, – и заторопилась в метро, забирать Бу из садика – почему-то ей казалось, что сегодня надо как можно скорее забрать Бу из садика. Вот надо, и всё. Почему-то.

Метро работало. На подступах к нему раздавали книжечки люди в светлых простых одеждах: то ли «Солнечный Храм», то ли «Храм Света» – Аська встречала их не в первый раз, но никак не могла запомнить. Да и не стремилась.

Ей протянули брошюрку, она вскользь прочитала название: «Друг для друга мы можем сделать всё», но брать не стала – зачем? Тем более что ещё старый, репортёрских времён опыт знакомства с чем-то подобным этому «храму» у неё имелся – и именно об этом она и запрещала себе вспоминать…

В детском саду сказали, что Бу забрал отец. Пришёл и забрал.

Наверное, сработала защита. Аська не испугалась – или испугалась настолько сильно, что ничего не почувствовала. Пришёл отец. Забрал…

Обыкновенное дело. Каждый бы день так.

* * *

Правда, она совсем не помнила, как дошла до дому. Вот только что была в садике – а вот уже отпирает дверь.

Первое, что она услышала, – как хохочет Бу.

Наверное, Аськин муж (именем Стасик, Станислав Андреевич Громыко, это вам не жук чихнул) был отвратительным мужем. Но у него было замечательное качество, может быть, единственное: он умел нравиться детям. Своим, чужим – каким угодно. Он с ними валялся, боролся, пел, изображал дохлого медведя, грушу для битья, самолёт – в общем, дядя Стасик был кумиром довольно большого числа уверенных в себе личностей возрастом от трёх до девяти лет. Бу в это число входил. На равных с остальными.

И сейчас Аська увидела, что комната её, и без того никогда не отличавшаяся строгим порядком, основательно, по-военному разорена, под зелёный ковёр подсунуты книги (а как ещё можно сделать холмистое поле в комнате?!!) – и на холмах разворачивается сражение между, надо полагать, Бонапартом и марсианами.

Стасик воевал за марсиан – и позорно проигрывал. Тепловой луч был ничто в сравнении со старой гвардией!

Бу, в новенькой треуголке из подручных материалов, поднёс к губам невидимый горн, чтобы протрубить атаку конницы Мюрата (или Нея, кто их разберёт?), – и вдруг улыбка с его лица стремительно потекла, как течёт тушь под дождём…

– Мама, ты что?

Она сказала им обоим всё, что о них думала, и заперлась в ванной.

Ещё Стасик умел хорошо признавать себя виноватым во всём, извиняться, пресмыкаться, обещать исправить любые проступки и иногда даже переводить конфликт в шутку. Без этого он бы просто не выжил в нашем жестоком мире.

На второй час осады Аська сдалась. Сдалась в том смысле, что из ванной вышла. Наверное, на это решение повлиял и звонок Гули: Гуля просила политического убежища на коврике под дверью – дня так на два. В чём трабблы, объяснять не стала, а Аське не хотелось расспрашивать – вон, свой траббл нарисовался, девяносто пять килограммов…

Торт, «пепси» и шампанское Стасик наверняка купил заранее – знал, зараза, что всё у него получится. Бу набарабанился до осовения и отправился спать, бормоча: «Покой-ночи, покой-ночи… какой бред…»

Аська посидела с ним пять минут, начала было обязательную предсонную сказку, но Бу, внезапно помрачнев, спросил: «А что, уже нельзя быть тем, кем хочешь?» «Почему это вдруг?» – осведомилась Аська, и Бу рассказал, что сегодня воспитательница интересовалась, кто кем хочет стать, Бу заявил, что хоббитом, а воспиталка сказала, что хоббитов не бывает, а бывают только пожарные, милиционеры и космонавты.

«Будешь ты хоббитом, будешь», – успокоила его Аська, и Бу тут же заснул, выпятив губы.

Когда она проходила мимо своей комнаты, то обратила внимание на мигающий в уголке монитора значок пришедшей «аськи».

«Любое Ваше желание будет исполнено. МЫ».

Может показаться странным, но Аська про НИХ просто забыла. За событиями вечера вся эта игра в желания казалась непомерно затянувшейся и не очень смешной шуткой.

«Хочу, чтобы Бу стал хоббитом», – напечатала она, почему-то помедлила, но всё-таки послала. Посмотрим, что вы на это скажете.

«Ваше желание принято. МЫ».

Известие о том, что это Стасик позаимствовал «москвича» на пару часов, Аська восприняла уже почти равнодушно. «А позвонить ты не мог?» – «Да я думал – успею поставить… ну, срочно надо было, понимаешь? Я ж не знал, что вас так рано распустят…»

Ну да. Он не знал.

А вообще дела у Стасика шли великолепно! Он вписался в такой перспективный проект, что мама не горюй! Вот ещё чуть-чуть, и не просто денег будет по колено, а вообще можно будет всё. Понимаешь, всё! Вот просто ВСЁ. Что захочешь. Больше, чем можешь вообразить. Вот чего ты хочешь?

«Спать, – сказала Аська, – я безумно устала сегодня. Именно спать, ты меня понял, Стас? И ещё Гулька должна приехать, у неё трабблы дома…»

На самом деле она совсем не хотела спать, а наоборот – была чудовищно возбуждена, взвинчена и тратила много сил, чтобы не показать этого. Просто как в анекдоте: «Девушка, а почему вы всё молчите и молчите?» – «Трахатша хошу, аш-ш жубы шводит». Её безумно тянуло к Стасу, ей хотелось вот прямо сейчас завалиться со Стасом под кухонный стол… но, во-первых, а где же тогда воспитательный момент? И во-вторых, чувство это – немотивированной и почти неодолимой тяги к мужчине – было ею испытано однажды, запомнилось, запечатлелось где-то в подкорке (и само оно, и убийственное похмелье после) – и вот верный друг подкорка предостерегала: не поддавайся!

Если вы понимаете, что вами пытаются манипулировать, сделайте немедленно что-то такое, чего манипулятор от вас никак не ожидает.

Аська встала и принялась за уборку. Пылесос она когда-то купила специально такой – малошумный. Чтобы можно было использовать в любой момент.

Некоторое время Стасик просто таращился на неё. Видимо, не мог понять.

– Ты что, меня выставляешь? – спросил он наконец.

– Ну что ты! – выпрямилась Аська. – Как я могу посметь! Ты волен в любую минуту уходить, приходить, заниматься чем хочешь…

И так далее. Сарказм в чистом виде.

Стасик дождался конца монолога.

– А ведь я прощения просить пришёл…

Он достал из кармана красную коробочку, открыл. Там было кольцо. Красивое такое – но не развесистое, а лаконичное. С бриллиантом.

– Вот. В знак всего хорошего, что было, и с надеждой на всё то, что будет…

Аське ещё никогда не дарили бриллианты. А кто бы?

«Ма-ни-пу-ли-ру-ет! – вопила подкорка. – По-ку-па-ет!»

«Да ладно, – слабо отбивалась Аська. – Ну, манипулирует… ну, покупает… типа, для уверенности…»

Вслух она ничего не сказала. Только сунула пылесос в угол, сходила умыться (из зеркала на неё посмотрело дикое, лохматое и затравленное бриллиантами существо) и вернулась на кухню. Стас как раз заканчивал разливать шампанское по чайным чашкам.

– Я ещё ничего не решила, – хмуро буркнула Аська. – Так что не строй иллюзий…

– За нас. – Стас поднял чашку на уровень глаз.

После второй он попытался Аську поцеловать, но был мягко отвергнут. Впрочем, не обиделся.

– Слушай, – предложил он после третьей (и последней; из бутылки вяло стекли оставшиеся капли), – а давай прогуляемся? Вечер такой хороший, Борька спит, да и вообще уже большой…

– Сейчас Гулька придёт. – Язык у Аськи слегка заплетался. – Я говорила, у неё трабблы.

– Ну что нам эта Гулька! – неосторожно сказал Стас…

Женская дружба – это особый феномен, рациональному разъяснению не поддающийся. Неосторожно похвалить подругу жены – опасно. Неосторожно её принизить – опасно в кубе.

Наверное, по-хорошему, Стасу сейчас надо было встать, извиниться, попрощаться и уйти – с тем, чтобы прийти завт–ра, принести цветы и что-нибудь к цветам. И всё прошло бы как по маслу, поскольку Аська правда без него скучала, грустила и даже скулила иногда, когда её никто не видел. Но вместо этого Стас попытался настоять на своём: пойдём, пойдём, ну, пойдём же!..

И, понятное дело, Аська воспротивилась самой идее куда-то идти. Растопырила все локти и коленки…

А когда Стас как бы шутя попытался сгрести её в охапку, она со всей дури лупанула его по щеке и по уху расслабленной ладонью.

Как она спустя некоторое время поняла, он её просто оттолкнул и сам испугался того, что случилось. А случилось, что Аська зацепила ногой порожек и, падая, попыталась удержаться за спинку, но стул вывернулся – и углом сиденья заехал Аське по левой скуле. Сыпанули искры…

Аська не помнила, что она орала. Просто потом сильно першило в горле.

Внизу хлопнула дверь подъезда.

Она постояла, глядя на следы пиршества, сунула остатки ни в чём не виноватого тортика в мусорное ведро и решила, что остальное подождёт.

На душе было погано-погано.

Потом она оказалась перед компом. Винчестер весело покряхтывал, грузя программы, соединяясь с сетью…

«Ну и ладно, – думала Аська свирепо, – ну и пошёл ты, ни знать о тебе не хочу, ни думать! Обходилась – и дальше обойдусь!»

Поэтому, когда раздалось «ку-ку» и в развернувшемся окошке появились слова: «Любое Ваше желание будет исполнено. МЫ», – Аська немедленно отстукала ответ: «Пусть он больше никогда не приходит!»

Через минуту снова кукукнуло: «Просим уточнить желание. Кто не должен приходить?»

«Может, не надо?» – спросил кто-то внутри, но Аська уже отправляла ответ: «Мой муж Станислав Громыко».

И откинулась, чувствуя себя победителем.

«Ваше желание принято».

«Ваше желание будет исполнено в течение часа».

«Ну да», – неуверенно подумала она.

Гуля так и не пришла. Аська звякнула ей на мобильник, но женщина-робот сказала, что абонент временно не обслуживается.

Аська положила свой мобильник на стол – и он привычно куда-то делся. Так что когда стали звонить ей, она долго не могла разыскать вопящую трубку.

– Ты! – закричал откуда-то издалека Стас. – Это всё ты натворила, сука! Это ты во всём виновата! Я только хотел…

Потом раздался скрежет, будто открывают страшно заржавленные железные ворота. И – тишина…

Аська с трудом положила телефон, пытаясь понять, что нужно сейчас сделать. Наверное, позвонить в милицию…

«Ку-ку» раздалось так громко и неожиданно, что Аська подпрыгнула.

«Ваше желание исполнено».

И тут позвонили в дверь.

То есть это могла быть приехавшая наконец Гулька, или мог быть Стас, устроивший весёлый розыгрыш, или соседка сверху, потревоженная шумом, или сосед снизу, у которого опять капает с потолка, и Аська уже почти отперла дверь, но рука её почему-то повисла в двух сантиметрах от замка.

От двери исходила опасность. Аська ощущала её как вибрацию. И вот с того мгновения, когда она уловила непонятное и осознала, что это опасность, никакая сила в мире не заставила бы её отпереть дверь.

Ещё раз позвонили, а потом она услышала, как в замке начинает проворачиваться ключ! Щёлк… щёлк… дзынь… и язычок защёлки сдвинулся.

Аська вцепилась обеими руками в маленький прочный стальной засов. Его никак не могли открыть снаружи, но она всё равно вцепилась и держала.

Дверь попробовали. Аська перестала дышать.

– Не понял, – глухо сказали за дверью.

В замке заскрежетало.

– Ключ-то тот? – спросил другой голос.

– А какой ещё может быть?

– А квартира?

– И квартира та. Вот смотри…

– Странно.

– Слушай. А вдруг хозяева дома?

– Сказали же, что нет.

– Ну, мало ли – сказали. Валим отсюда.

– Попробуй ещё.

– Ну вот – пробую. Вот.

Замок закрылся на все четыре оборота. Дверь толкнули. Потом замок открылся. Дверь снова толкнули.

– Понял? Изнутри закрыто.

– Понял. Ай, нехорошо…

Две секунды – и хлопнула дверь лифта.

Аська сползла на пол.

Сквозь сон потом ей мерещились звуки: визг тормозов, грохот сталкивающихся автомобилей, гвалт голосов и пальба. Но она не проснулась.

И ещё сквозь сон Аська мучилась, что ничего не сделала по работе.

Ну не смогла!..

3

Утром, зашпаклевав как попало синяк и нацепив тёмные очки-стрекозы, Аська отвела Бу в садик и заявилась на службу.

Вряд ли вчера хоть кто-то заметил исчезновение солового со стоянки – зато сегодня все обратили внимание на его триумфальное возвращение. И на то, что Аську украсили боевые отметины. Таким образом, вся история обретала драматические и даже героические черты. Никто с прямыми вопросами не приставал, но поглядывали на Аську с надеждой – вдруг сама всё расскажет?

Уж чего-чего, а рассказывать Аське не хотелось.

Она разбудила комп и стала смотреть, что накопилось за вчера и сегодня. Не так много, разгребём…

«Ку-ку».

«Ваше желание будет исполнено в течение часа».

«Чего? Какое ещё желание?..»

Всё, что было вечером и ночью, помнилось как сквозь дым.

* * *

– Чебурахина!

«Фиг вам. Меня нет, меня нет…» Она как раз выходила из рабочей комнаты – попить кофейку и вообще – и возвращаться на зов не собиралась. Всё равно ничего хорошего из возвращения не получилось бы.

И ушла.

В закутке, который назывался столовой, стоял хороший кофейный автомат и шкаф, в котором сотрудники держали свои чашки и ложки. За шкафом было узкое пространство, где Аська спряталась, обняв свою чашку (с изображением жёлтого улыбчивого солнца).

Там её и нашли. Шаман и полузнакомая деваха из логистики.

– Во. – Шаман широким жестом представил Аську девахе и удалился.

– Ася, – сказала деваха, – меня зовут Вера, у меня девочке шесть лет…

В общем, Вера купила своей дочке путёвку в детский лагерь в Латвии, а девочка возьми и заболей. Так вот, не хочет ли Аська переоформить эту путёвку на своего сына – это и Вере будет выгодно (потому что иначе слишком много денег пропадёт), и Аське не так накладно…

– Хорошо. – Аська записала в блокнотик даты и цены и куда и когда надо будет сходить с Верой. – А как называется?..

– «Хоббитания», – ответила Вера. – Это по этому… «Повелитель Колец»…

– Чебурахина, – сказал Грозный, глядя на неё подозрительно. – Ты где ходишь?

– Пью, – честно призналась Аська. – В смысле, кофий. А что?

– Вот и я спрашиваю: что? Что ты натворила? Звонили из прокуратуры, интересуются. Придётся тебе к ним подъехать. За твой счёт, учти, часы эти не оплачиваются.

– Кто бы сомневался, – буркнула Аська.

– Вот, просили позвонить…

* * *

В прокуратуре сказали, что приедут сами. Скоро. Может быть, минут через сорок.

Она села за комп, и тут же пришла «аська».

«МЫ исполнили три ваших желания. Теперь Вы должны выполнить три наших поручения. С Вами свяжется наш оператор»…

Звякнуло в кармане. Аська вытащила мобилку, нажала кнопку.

– Да?

– В ближайшее время вас попросят опознать труп, – сказали в телефоне. – Вы ни в коем случае не должны этого сделать.

И – тот, кто говорил, отключился.

Следователь прокуратуры был плотен и рыж. Такие, как он, играют в кино английских моряков.

– Анна Владимировна? Меня зовут Пётр Сергеевич, фамилия Порфирьев. Я очень прошу вас не волноваться…

– Что-то с Бу… с сыном? – выговорила Аська.

– Нет-нет. Но… вы замужем?

– Формально – да.

– Ваш муж – Громыко Станислав Андреевич?

– Да. С ним что-то случилось?

– Случилось. Видите ли… Он погиб. То есть мы полагаем, что это был он.

– Не поняла.

– Ну… мы нашли его документы… в кармане. В общем, так: человека загрыз медведь.

– Стаса?

– Мы полагаем, что да. Скажите, на его теле есть какие-то особые приметы?

– Ой… – сказала Аська. – Что, до такой степени?..

– Увы, да.

– У него шрам от аппендицита и шрам вот тут, под коленкой. Родинка на пояснице…

– Справа, слева?

Аська помедлила, вспоминая, где эта злосчастная родинка.

– Слева. Да, и ещё – татуировка на левом плече.

«БВКУРЭ-94»… Он?

Следователь молча кивнул.

– И всё равно – я должен попросить вас съездить со мной. Я понимаю, что это тяжело и, наверное, уже не нужно, но порядок есть порядок…

– Хорошо, – спокойно сказала Аська. – Только привезите меня обратно, ладно?

Голова трупа и то место, где должна быть правая рука, были обмотаны зелёными тряпками. Аська посмотрела на татуировку, на родинку, на шрам.

– Да, это он. Надо что-то подписать?

Потом с неё сняли показания. Она подробно рассказала о вчерашнем вечере, умолчав только о таинственных исполнителях желаний. О том, что муж пришёл извиняться, налаживать отношения и что они всё-таки поругались (из-за чего? – как обычно, из-за ерунды), и он ушёл, нет-нет, он её и пальцем не тронул, честное слово, именно упала, зацепилась за порожек… да, а потом он ещё позвонил, вот… она достала телефон и нашла последний принятый от Стаса звонок – в ноль сорок. И всё. Что сказал? Сказал, что это она виновата во всём, а он только хотел как лучше. Что-то вроде того. Когда можно будет забрать тело?

– Вы хотите его похоронить? – спросил следователь. Потом, наверное, почувствовал, что вопрос звучит как-то странно, и повторил фразу, выделив голосом «вы».

Аська кивнула.

Никакой подписки с неё не брали, но настоятельно попросили из города не уезжать. Потому что.

– Вот так, – сказала она Грозному. – Теперь я вдова.

– Ох. – Грозный откинулся в кресле. – Слушай, ну если что надо, ты только скажи.

– Я поработаю эти дни по удалёнке?

– Конечно. Во вторник только появись, московские манагеры приедут, будут вопросы задавать…

До вторника ещё надо было дожить.

Аська чувствовала себя как будто сделанной из бумаги: лёгкой, пустой и шуршащей.

Последняя «аська», которая пришла, когда она уже выключала комп, была такая: «Вы не выполнили наше поручение и будете наказаны».

Она долго не могла понять смысла написанного: «Какое поручение?..» Потом вдруг вынырнуло: «Вас вызовут опознать труп… вы ни в коем случае…»

А она – опознала!

Но как же так? Ведь это был её муж… Как же так? Надо объяснить…

Она никому ничего не стала объяснять. На Аську накатило мрачное бессилие.

Пока она была на работе, пока ездила в прокуратуру и в морг – наверное, вчерашние гости заявились снова и уже беспрепятственно похозяйничали в квартире. Надо сказать, что взяли не так много: жалкую Аськину ювелирку (включая, к сожалению, и кольцо с брюликами, предсмертный Стаса подарок), расходную денежную заначку (реальная заначка как лежала в старом ботинке, так и осталась лежать), хороший лисий воротник, неисправный ноутбук и не очень новый дивидишник. И потом ещё несколько дней, не находя на своём месте вроде бы привычных вещей, Аська ломала голову: то ли их украли, то ли переложила куда-то, то ли дала поносить…

Почему она не вызвала милицию? Трудно сказать. Не то чтобы в голову не пришло, и даже трубку брала неоднократно и набирала «0»… и снова опускала трубку. Что-то внутри мешало совершить, казалось бы, автоматическое действие…

Короче, она помыла пол и стёрла пыль.

И к компу она подходить опасалась, зная, что неприятностей не избежать. Тех или иных. Но всё же – пришлось, работа есть работа. Впрочем, она оттянула неизбежное до того, как сходила за Бу, подкормила его и усадила за книжку. Бу читал «Волшебника Изумрудного города».

Он был особенно задумчив сегодня. Она ему ещё ничего не говорила…

Комп почему-то неохотно, не с первой попытки, завёлся – и почти сразу пришла «аська»: «Вы понесли лёгкое наказание. Вы по-прежнему должны нам три поручения», – и следом другая: «Сегодня в 19:45 вы должны позвонить по номеру 219-00-42, дать шесть звонков и положить трубку».

На часах была четверть восьмого. Полчаса Аська прожила как молодой сапёр над неразорвавшейся бомбой. Потом еле справилась с кнопками, набирая номер. Потом – цепенея, досчитала до шести. Ей показалось, что там берут трубку, и она с грохотом обрушила свою – так, что старенький аппарат отозвался тупым болезненным звоном.

«Теперь меня похвалят», – подумала она.

И вдруг сообразила, что Гулю она сегодня так и не видела. Быстренько набрала её домашний, подождала, довольно долго, положила трубку. Сходила за мобильником.

«Обслуживание абонента временно прекращено…»

Пришла «аська»: «Вы успешно выполнили наше поручение. Вам осталось выполнить ещё два поручения. МЫ».

Часов до одиннадцати она делала вид, что работает. Потом – перестала обманывать себя. Ей было так страшно, как, наверное, никогда ещё не было.

Полчаса Аська пыталась читать какой-то форум, тут же насмерть забывая прочитанное. В половине двенадцатого комп сообщил, что ей надлежит сейчас поехать по такому-то адресу, найти в здании круглосуточную типографию и сделать заказ вот этих визитных карточек (приполз файл), срок исполнения заказа – восемь утра. Вернуться домой.

Она сделала всё тик-в-тик.

* * *

Когда ехала обратно (временами оглядываясь, не началась ли какая-нибудь погоня), пришла sms-ка: «Вы успешно выполнили два наших поручения. Вы должны нам ещё одно поручение».

Она вернулась почти в три часа ночи и, не зажигая света, пробралась на свой диванчик. Брезгливо, как будто всё на ней заскорузло от грязи, разделась, побросав вещи на пол, укрылась простынёй и уснула – как умерла.

Несколько раз приходили «аськи», но Аська только закрывалась подушкой и куталась в жаркую простыню. Потом она всё-таки открыла глаза.

В комнате висел неподвижный отсвет от работающего монитора. Это бы ещё ничего – включился и включился, бывает. Но перед монитором неподвижно восседал Бу! И что-то одним пальцем набирал на клавиатуре. Потом раздался звонкий щелчок кнопки «мыши»…

Аська вскочила и, как была в простыне, бросилась к Бу. Но поздно.

«Ку-ку».

«Ваше самое заветное желание исполнено! Поздравляем вас! Вы переходите на высший уровень!»

Полуобернувшись к Аське, Бу поучающе поднял палец и рассмеялся, и вдруг оказалось, что это не Бу, а просто очень маленький Стас.

– Вот где они у меня теперь, – сказал Бу-Стас и сжал все пальцы в кулак, и из кулака что-то потекло…

…и Аська снова открыла глаза. В комнате висел неподвижный отсвет от работающего монитора. Перед монитором неподвижно восседал Бу и что-то одним пальцем набирал на клавиатуре.

Мгновенно вспотев, Аська вскочила, заглянула Бу через плечо. В углу экрана висела записка: «Ваше желание исполнено. Теперь вы должны нам четыре поручения»…

– Что, что ты пожелал? – Чуть не плача трясла Бу за худенькие плечи Аська, но он только отворачивался. И лишь когда она, обидевшись, села на кухне и всерьёз заревела, он ткнул её выпуклым лбом в бок и прошептал:

– Я попросил, чтобы папа вернулся.

Можно было, наверное, не ложиться, но она легла – в слабой надежде, что потом, когда она по-настоящему проснётся, все минувшее окажется сном.

Ей приснилось – и теперь она понимала, что это снится, – что она приняла «аську»: «Самое заветное желание – желание, о котором не подозревает и сам желающий; самое ответственное поручение – поручение, о котором не подозревает и отдающий его. Ибо что есть звук железной флейты, как не хлопок одной ладонью? Yesterday, all my troubles seemed so far away…»

4

Когда в половине пятого зазвучала «Естеди», она подпрыгнула на диване и чуть не заорала. Хотя бы потому, что мелодию эту она назначила когда-то, загрустив, музыкальной меткой Стаса; впрочем, он так и не позвонил ни тогда, ни потом…

– Да? – почему-то шёпотом спросила Аська, поднеся телефон к уху.

– Звезда! – зажатым, но очень узнаваемым голосом отозвался Стас. – Типа, не ждали? Ну-ну, привыкай, коза. Значит, слушай внимательно: через полчаса выйдешь из дому, поймаешь тачку, доедешь до Чёрной речки, там через мостик есть корейский ресторан, скажешь остановить перед ним, дашь водиле бабки, пусть подождёт двадцать минут. Уйдёшь дворами, на что попало сядешь и вернёшься домой. И всё забудешь, ясно? Да, и не дребезжи по-пустому, денег тебе оставили достаточно…

На том конце как-то странно клацнуло, и разговор прервался.

Аська поняла, что страшно ей до сих пор ещё не было. А вот теперь – стало.

Поездка туда и обратно в памяти не сохранилась. Хотя нет, застряла почему-то машина – «Волга» настолько старая, что соловый годился ей во внуки. Водитель пытался обсуждать какую-то новость, сообщённую ночным радио, и Аська, кажется, в этом обсуждении участвовала, но что за новость, сейчас она не могла даже предположить.

Помнилось ещё, как попадала ключом в замок и вялые мысли на тему: а почему не заявила о краже, почему до сих пор не поменяла замки?..

Но, наверное, что-то она всё-таки соображала, потому что, проснувшись от бившего в глаза солнца, обнаружила рядом с собой старый телефонный блокнот, раскрытый на букве «К».

Костя Кременчук на втором и третьем курсах был у них старостой группы. В отличие от остальных, поступивших сразу после школы, он отслужил в армии и потом ещё два года работал в Арктике метеорологом – вернее, наблюдателем на метеостанции, – так что превосходил всех и возрастом, и опытом. На четвёртом курсе он бросил институт, заявив, что журналистика – это форма проституции, не более. Он откровенно недолюбливал Стаса, считая его блестящей пустышкой, а к Аське относился скорее покровительственно, чем как-то иначе. Впрочем, каждый год в день рождения он ей или звонил, или присылал открытку. Последние разы – открытку…

У неё было записано штук шесть его телефонов, все – с пометкой «рабоч.». «Ага, а вот это, наверное, мобильный…»

– Аська? – раздалось сквозь какой-то рёв и грохот. – Говорить не могу, я тебе через час перезвоню!!!

Он перезвонил через полчаса.

– Костя? Слушай… Мы можем встретиться? Я не могу по телефону – очень долго…

Костя на том конце задумался.

– Знаешь, самое простое и быстрое – приезжай ко мне на работу.

– Когда и куда?

– Да прямо сейчас.

Он продиктовал адрес.

Работа называлась «Северо-Западный региональный поисково-спасательный отряд МЧС».

* * *

Они сидели на голубом подоконнике. Между ними стояла пепельница. За окном был двор, во дворе выстроились несколько крытых грузовиков.

– Так, – сказал наконец Костя. – Ясно, что ничего не ясно… Что-то подобное я уже слышал, но краем уха. Этих городских легенд сейчас… – Он затянулся в последний раз и с сожалением раздавил окурок. – Во-первых, надо срочно поменять замки. Вот тебе мастер… – Он написал на бумажном квадратике телефон. – Зовут Володя, сошлёшься на меня, он поставит что надо и денег не возьмёт. Это ты сделаешь сразу, как вернёшься. Одновременно с этим позвони в прокуратуру и расскажи про звонок Стаса. Пусть они ломают голову, а не ты. Дальше… – Он задумался. – Дальше – моё дело. Надо будет посоветоваться с одним человеком, но это будет ближе к вечеру. Ничего, если мы потом к тебе приедем?

– Наоборот, – обрадовалась Аська. – Очень даже здорово.

– С ключами осторожнее, – сказал мастер. – Если потеряете – то сделать копию практически невозможно. Только заказывать на заводе, а это полгода пройдёт. Зато и отмычек к такому замку не существует…

По телевизору рассказали, что модный и весь такой гла-амур–ный певец был похищен рано утром при выходе из ночного клуба, посажен неизвестными в машину и увезён в неизвестном направлении. Введённый в действие план «Перехват», как и положено, результата не дал. Позже машину нашли неподалёку от Варшавского вокзала…

Это была та самая древняя «Волга», которую на исходе ночи тормознула Аська.

– А вы уверены, что звонил ваш муж? – допытывался следователь Порфирьев.

– Нет, – в который раз отвечала Аська. – Но я уже и не уверена, что тело, которое я опознавала, принадлежало именно ему.

– Есть что-нибудь, с чего можно снять его отпечатки пальцев?

– Да!

У Аськи была привычка: пустые бутылки, банки, пакеты из-под соков совать в отдельный пакет и выносить по мере накопления. Так что бутылка из-под шампанского всё ещё находилась здесь, на кухне.

Потом Порфирьев вяло ругался по телефону с криминалистами. Отпечатки с трупа, как и положено, сняли, но сейчас они куда-то делись.

– Ну, снимите ещё раз! – Видно было, что ругаться ему неохота и делает он это просто из чувства долга. Потом он повернулся к Аське: – Так что там за машина?..

– Почему вы сразу-то всё не рассказали? – упрекал её Порфирьев, а Аська разводила руками: и кто бы мне поверил?

Порфирьев поднимал лицо к потолку, делал несколько жевательных движений, как будто пытаясь распробовать ситуацию на вкус, а потом словно забывал и о своём вопросе, и об ответе на него. И через некоторое время цикл повторялся.

Они ждали какого-то майора, который занимался похищениями вообще и утренним в частности, а тот всё не ехал и не ехал. Наконец он позвонил и сказал, что расспросит Аську позже, а когда, ещё сам не знает.

– Тогда я поеду, – сказал Порфирьев. – Будьте осторожны. Если кто-то ещё будет звонить, сразу сообщите мне.

– Ну, что? – всё тем же лихорадочно-перехваченным голосом спросил Стас, как только Аська вернулась из коридора; телефон как-то сам собой оказался у неё в руке. – Пытаешься отмазаться перед ментами? Поздно пить боржоми. Значит, слушай внимательно. Сейчас поедешь на почтамт, там на твоё имя до востребования лежит бандероль. Получишь её и отвезёшь на Московский вокзал, положишь в автоматическую камеру хранения. Отправишь по «аське» номер ячейки и код. Должна ты это сделать до трёх часов. Всё ясно? Почтамт – бандероль – вокзал. Марш!

Аська садилась в машину, когда ей позвонил следователь Порфирьев и сердито спросил, какого чёрта Аська морочит ему голову? Ведь это она вчера вечером забрала тело Стаса?

– Не поняла, – сказала Аська зло.

В общем, вчера вечером тело Стаса из морга исчезло. Вроде бы его забрала похожая по описанию на Аську женщина, предъявившая серьёзные бумаги. Короче: галопом в прокуратуру, будем сводить концы.

Ничего, ясное дело, свести не удалось: дежуривший вчера санитар был явно не в себе. Аську помурыжили и отпустили.

Из-за этой задержки Аська, как ни торопилась, успеть на вокзал к сроку уже не смогла. То есть она и получила бандероль, и положила её в ячейку (перед этим пометавшись по вокзалу, поскольку найти зал с автоматами оказалось непросто) – но всё это значительно позже трёх.