Текст книги "Гомеостаз"

Глава 3. Вуаль Вероники

(15–16 июля 2011 г.)

Вероника. Какая же роль отведена ей во всей этой истории? Вероника… Или по-другому – Береника… Кто как привык. Очень интересным предстает символический образ Вероники в священных текстах, но уже не авестийских, а христианских. Существует сказание о Святой Веронике, согласно которому, видя мучения Иисуса Христа, шествующего на Голгофу, девушка протянула ему кусок ткани, который он приложил к своему лицу, чтобы отереть кровь. Этот сюжет о человеческом сострадании, присутствующий в евангельских текстах, где описаны последние часы перед распятием, и стал причиной признания святости девушки, проявившей его. Только имя Вероника не упоминается ни в одном из этих текстов в связи с событиями того дня. Позже, благодаря католическим богословам, возникла легенда, где добродетельная девушка была упомянута как Вероника. Наиболее распространенная версия, объясняющая данный факт, основана на том, что само имя проявилось при прочтении на латыни библейской фразы Vera Icon, что переводится как истинный или подлинный образ – истинный образ лика Иисуса Христа, отпечатавшийся на материи, которую девушка предложила ему, желая хотя бы чем-то облегчить страдания мученика. Так появилась одна из величайших христианских святынь – Плат, или Вуаль, Вероники. По правде сказать, известно о существовании по меньшей мере четырех аналогов этой реликвии, признаваемых верующими. Но данный факт ни в коей мере не принижает значения сакральной Вуали, Вероники и тем более самого эпизода, потому что любая истинная вера не научная гипотеза и не требует доказательств. Она облагораживает и направляет дух. А дух, как утверждает авестийская традиция, – это мысль, воплощенная в материальном мире в слове и деле.

Конечно же, Ян не шествовал на Голгофу и не был Мессией. Он обычный человек, который пребывал в отпуске и пытался отыскать путь к внутренней гармонии и целостности. Но именно в этот момент он повстречал свою Веронику.

Дорога была знакомой. Девушка вела машину по тому маршруту, по которому утром он уже ехал с паломнической группой в Сураханы. Ее автомобиль, небольшой седан серого цвета, был не новым, однако исправно функционировал и выглядел вполне аккуратно. Теперь Ян думал о том, что поведала ему недавно Вероника о гармонии с самим собой и внешним миром, о взаимосвязи духа и добрых мыслей с окружающей действительностью, об основах древней авестийской морали. Под впечатлением услышанного Ян рефлексировал и пытался организовать свое сознание по принципам древней, проверенной модели, которая, как он понял, стала прочной основой для большинства духовных и нравственных концепций современности и на Востоке, и на Западе, даже если их теоретики такой взаимосвязи и не признают по каким-то причинам.

Нарушая молчание спустя некоторое время с начала поездки, желая узнать своего спутника получше, девушка наконец начала светскую беседу:

– Когда мы только познакомились, ты сказал, что недавно был в командировке в Афганистане. Не часто можно повстречать людей, которые ездят в такие интересные, скажем так, командировки. Все хотела спросить, кем ты работаешь?

– Сейчас я внештатник в Департаменте общественной информации Организации Объединенных Наций в Казахстане, я всегда упрощаю, в пресс-службе, короче говоря. Мы отвечаем за страны Средней Азии. По этой причине и ездил с коллегами в Афганистан, – Ян изложил девушке общие сведения о своей деятельности и добавил: – А вообще я по образованию актер…

– Ничего себе!.. Ты в кино играл? – приятно удивилась Вероника.

– Нет. В кино не снимался. Не довелось, – продолжил Ян. – Я работал в театре в начале своей карьеры. В основном классические постановки: Шекспир, Мольер, Гёте. Но на этом много не заработаешь. И, сказать по правде, в такой среде высокая конкуренция, как и везде, наверное, у нас. Со временем в профессии остаются по трем причинам. Когда у тебя есть хороший продюсер, назовем это так, который планирует всю работу, обеспечивает участие в разных проектах в театре или на телевидении и при этом почти неважно, есть у тебя талант или нет. Главное, чтобы харизма была. Второй случай – когда ты абсолютно талантлив. Уже заработал себе имя, и за сотрудничество с тобой любой в этом бизнесе готов остальным глотку перегрызть, лишь бы заполучить такого актера. Ну, или третий вариант – когда ты умеешь только играть на сцене, делаешь это на четверочку, в лучшем случае, других способностей и интересов особенно у тебя и нет, а следовательно, нет и других вариантов заработать себе на жизнь. И ты играешь, уже без вдохновения, как машина, что ли, пытаясь себя обеспечить. По третьему сценарию, к сожалению, развивается карьера большинства людей, кто учился на актерском. Но и они нужны… Иначе не было бы ни исполнителей вторых ролей, ни массовки. А как без них. Только забавно: чем старше становятся такие персонажи, тем больше пафоса и напускного величия появляется в их характере. Как-то так, – описал Ян суровую правду жизни актеров.

– Ну, как я понимаю, к третьей категории ты себя не относишь, – с уверенностью, выслушав собеседника, заключила Вероника.

– Да вот, как раз не совсем это так. – растянув, как корабельный парус, фразу и стараясь быть до конца честным, возразил Ян. – Это сложно. – Подумал немного и продолжил свои объяснения. – Понимаешь, я где-то между первым вариантом и последним. Никак не второй. Не подумай. Двигатель-то у меня был при необходимости. В смысле тот человек, который мог сделать меня известным актером. Родственник. Хотя сейчас я понимаю, что и вправду на театральной сцене я не блистал. И дальше продолжать, двигаться на ТВ, например, ну, такое, знаешь ли, занятие. Сомнительно, конечно. Раньше бы я так и сделал. Не обращая внимания на сплетни и на смешки, пёр бы, как паровоз, изображая из себя жемчужину сцены или экрана, если бы и туда влез. Но сейчас я понимаю, что это стало бы утопией. Когда-нибудь обязательно уперся бы в стену или чего похуже. И тогда я это понимал, но таким я был человеком, что никогда даже сам себе в этом не признался бы. Потом меня тормознули. Так сложилось, что моя жизнь и восприятие всего вокруг полностью обесценились. Один мой товарищ пересадил меня в другую почву. Назовем это так. И прижилось растеньице. Чего-то делал. Правда, так же, как и до этого, не замечал ничего и никого вокруг, – Ян не все называл своими именами, в чем не было необходимости. Он рисовал схематичную картину своего бытия до отъезда в Казахстан, пытаясь ответить на вопрос девушки максимально развернуто и дать ей информацию о себе как о человеке. – Мне начинает казаться, что все хорошо. И в один момент из всей этой конструкции судьба забирает одну деталь. И строение одномоментно разрушается. Эта деталь в тот момент оказалась фундаментом всего. Разные мысли посещали в тот период. Не хочу об этом. Опять появился мой товарищ-садовод… Посмотрел на сухостой в комнатном горшке и делает заключение: климат сменить, пересадить в открытый грунт и лучше куда-нибудь подальше. Так я оказался в Казахстане в структуре международной организации.

– А еще ты говорил, что потерял близкого человека. Если не хочешь, конечно, мы можем не разговаривать на эту тему. Просто. – Веронику подталкивал чисто женский интерес, связанный с ответом на вопрос, женат ли Ян. Но воспитанная в традициях восточной культуры, она тактично остановилась, чувствуя, что вот-вот перейдет личную границу своего собеседника.

– Скажем, это событие и стало тем тормозом, который заставил меня остановиться и пересмотреть все устройство моей жизни. Ушла из жизни одна девушка, к которой у меня были чувства. Тогда я еще не понимал, что это были за чувства. Оказалось, самые высокие. Вслух даже о них не хочу. – скомкано Ян попытался удовлетворить интерес Вероники.

– Вы были женаты? – не услышав четкой информации, девушка все же рискнула спросить.

– Нет. Тогда до этого не дошло. Да и если бы она не погибла, я бы до сих пор оставался в том своем образе. Вряд ли бы и решился на такое, – Ян наконец осознал смысл повышенного интереса собеседницы к его семейному положению и, не меняя интонации, глядя все так же в лобовое стекло на дорогу, дал ей обратную связь. – Я не в браке. И никогда не был. Но теперь, после обновления по канонам Авесты… – слегка улыбнувшись, подчеркнул в разговоре значение того, что Вероника привнесла в его систему мироощущения, – возможно к этому приду.

В свою очередь девушка никак не отреагировала на слова Яна и продолжила управлять автомобилем, но слегка, по-доброму улыбнулась где-то внутри.

– А ты? – Ян решил продолжить разговор на личные темы. – Семья, работа?

– У меня не так все интересно, как у тебя, – сказала Вероника и сразу поправилась, чтобы избежать двусмысленного толкования этой фразы, которая могла показаться издевкой: – В смысле, не так насыщенно. Училась в университете на факультете востоковедения, персидское отделение. Изучала историю, культуру и литературу Персии, язык. Когда уже была на втором курсе, умер отец. Мы с мамой вдвоем остались. Я в семье один ребенок. После смерти папы было тяжело, конечно, и еще в университете я начала работать экскурсоводом в историческом музее. Помогала маме. Поэтому в магистратуру не пошла. Получила диплом бакалавра и осталась в музее, но уже на полной ставке. Там я работала до две тысячи седьмого. Когда закончилась реставрация храма Атешгях в Сураханах, моя руководительница отрекомендовала меня сюда на работу. Тут платят побольше, чем в музее. Этот комплекс внесен в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО. Все думали и хотели, чтобы я замуж выскочила побыстрее, особенно мама. Но как-то это все мимо меня проходит. Мне нужен рядом достойный и сильный мужчина, каким был мой отец. Я пока таких не вижу возле себя. А растрачиваться я не хотела никогда и не хочу до сих пор. Или я королева для мужа, или… лучше сама… Сказывается папино воспитание, – улыбнулась Вероника, произнеся последнюю реплику.

За интересной беседой дорога показалась короче. Уже неподалеку от отеля, в конце или, если быть более точным, в начале широкого проспекта Ян обратил внимание на строительную площадку, расположенную между многоэтажками. На просторной территории возводилось необычное здание футуристичной формы. На самом деле конструкция была уже установлена и в тот момент к завершению близились внешние отделочные работы. Вдоль дороги оборудовали забор, ограждавший территорию. Такое яркое выражение творческих идей напомнило ему работы сюрреалистов. Внешним видом объект максимально выбивался из общей архитектурной концепции этого района города и, глядя на него, Ян не смог не поинтересоваться:

– Что это будет? Похоже на ракушку или даже на волну. По-моему, очень смелый образ для местной архитектуры.

– Да! Строят культурный центр. Кто-то из бывших коллег по бакинскому музею мне рассказывал, что здесь хотят сделать большой конгрессно-выставочный комплекс с этнокультурным музеем. Так говорят. Я только слышала, что руководство и эксперты исторического музея часто ходят на совещания по вопросу этого строительства. Знаешь, что самое интересное? – Вероника продолжила свой рассказ риторическим вопросом и, не дожидаясь ответа, поспешила раскрыть тайну: – Архитектурный проект этого здания делала известный британский архитектор мирового уровня Заха Хадид. Кстати, персиянка иракского происхождения. – мельком посмотрев на Яна, улыбнулась девушка, – ее называют Сальвадором Дали нашего времени.

– Я обратил внимание на стиль. Прямо чувствуется школа. Сразу узнаю сюрреалистов, – услышав имя Дали, Ян опрометчиво начал развивать тему искусства с позиции эксперта, позабыв, что это то направление, где его собеседница чувствует себя как рыба в воде, поскольку получила специальное образование в этой области и вдобавок уже не один год в том числе этими знаниями зарабатывает себе на хлеб. Сам Ян, прямо сказать, в искусстве, помимо театра и кино, мало что понимал.

Вероника не переставала улыбаться, слушая экспертный комментарий своего пассажира, только теперь ее улыбка выражала больше сарказм.

– Почти. Скорее, деконструктивизм. Хотя не могу сказать, что это строгое определение применительно к объекту. Все-таки больше нечто промежуточное между абстрактным и метафорическим. Он в некотором смысле уникален… – оценив выпад своего собеседника, ненавязчиво подкорректировала она его и продолжила в привычной манере экскурсии: – Я слышала, что этот комплекс будет носить имя бывшего президента Азербайджана, как и проспект, на котором он находится. Этот человек был главой нашего государства почти сразу после развала СССР все девяностые и до самой своей смерти. Если учитывать, что до появления Советского Союза территория Азербайджана была все время почти полностью под чьим-то контролем, то можно сказать, что он как раз и стал создателем Азербайджана как отдельного и независимого государства впервые за всю нашу историю. Нынешний президент, его сын, победивший тогда на очередных выборах, в знак уважения к отцу, который был по-настоящему великой исторической личностью для страны, так решил увековечить память о нем, – Вероника описывала этот сюжет с бережным чувством уважения к историческому наследию своей родины.

Ян никак не отреагировал на рассказ своей спутницы, но невольно вспомнил о династической системе престолонаследия. Наследственная передача права на трон раньше была распространена в странах с монархической моделью управления почти повсеместно. Однако сегодня в мире остается небольшое число государств, где главой является монарх, обладающий неограниченным сроком правления. В этом случае право передачи власти реализуется внутри одной династии. Такие формы сегодня существуют и в Европе. Как правило, это ограниченные конституцией, часто парламентские монархии, где полномочия правящего лица в соответствии с основным законом секвестированы и по большей части распределены между парламентом и правительством. Абсолютные монархии, где вся полнота светской и нередко духовной власти принадлежит одному человеку, в настоящее время сохраняется в нескольких восточных странах и, если быть до конца честным, то еще в Ватикане с приставкой «теократическая».

Азербайджан, как следует понимать, является демократической республикой, где органы власти формируются на выборной основе. Избрание путем демократических выборов сына бывшего главы государства президентом является следствием двух важнейших факторов в общественной психологии: высокого уровня доверия к лидеру, который оставил необходимые рекомендации своему народу в отношении конкретного кандидата как гаранта стабильности, и преемственности политического курса. Одновременно с этим присутствует безоговорочная уверенность в компетентности сына бывшего президента, который был воспитан в соответствующих традициях семьи профессионального государственного топ-менеджера. Это еще одна специфическая черта консервативных обществ, которые в настоящее время чаще встречаются именно на Востоке.

Такой эпизод, несомненно, при условии направленного и слегка форматированного изложения информации мог бы получить серьезный международный резонанс, за которым последовало бы вмешательство во внутренние дела этого государства со стороны традиционных арбитров, как, собственно говоря, и случается повсеместно, где присутствуют интересы отдельных игроков международных отношений, не обеспеченные согласием всех сторон переговорного процесса. Однако этой стране Южного Кавказа пока удается достигать компромисса за счет ювелирного лавирования между рифами мировой политики, несмотря на внушительные запасы каспийских углеводородов и прочих полезных ископаемых, таящихся в ее недрах. Эта зона на политической карте мира пока скрыта в тени от пристального внимания, например, англосаксов. Хотя, если даже не принимать в расчет ресурсный аспект, геополитическое положение страны в связи с происходящими событиями для кое-кого может выглядеть не менее привлекательно. Но в настоящий момент, как уже понял Ян, основная сцена была перенесена на Ближний Восток и в Северную Африку, а также, судя по новостной ленте, еще в Восточную Европу. В последнем случае на том этапе шла активная борьба за умы и сердца граждан. Еще пытались порешать все миром.

Ровно к половине седьмого Ян был доставлен к отелю.

– Как раз успеешь на ужин, – сказала Вероника, припарковывая автомобиль.

– Да что-то я не хочу совсем есть. Пойду к себе. Отдохну. Я же только сегодня приплыл. Толком в номер даже не заходил.

– Так, так. – с удивленной усмешкой выстрелила девушка парным залпом, – я чего-то, кажется, еще о тебе не знаю?… Ты сегодня приплыл?… Откуда хоть приплыл? Паромом?

– Да. Из Туркмении. Самолета ждать не захотел. Они сюда не часто. Вот решил морем, – скромно объяснил Ян причины появления в его маршруте водного пути.

– Ты даже не отдохнул и сразу в Атешгях рванул? – продолжила удивляться Вероника.

– Понимаешь, я-то в Баку, да и в Азербайджане, в общем-то, раньше не бывал. Когда там еще группа будет? Где святилище находится? Я ж без подготовки. И я задерживаться не планировал. Хотел побывать в святилище и дальше поехать. У меня отпуск сейчас идет. На моря выдвинусь. Может, на Средиземное. Пока не решил еще, – сообщил дополнительную информацию Ян.

– Так, и?… – пытаясь понять планы своего пассажира, девушка подавала сигнал, что она стала теперь неравнодушна к его графику, по крайней мере, для начала в этом городе. – А в Баку ты сколько планируешь пробыть?

Ян, честно говоря, тоже хотел узнать получше случайно повстречавшуюся ему девушку, будучи глубоко убежденным, что случайности в нашей жизни неслучайны. Но. Паром, постоянные переезды, перенесенный стресс окончательно высосали из него последние силы, и Ян решил отложить все решения до утра:

– Слушай, вроде бы и спал ночью на этом пароме и командировка до того. постоянно в движении. Что-то я подустал. Завтра суббота. Ты работаешь или выходная? Давай пообедаем. Прогуляемся немного. Если это будет удобно и не нарушит твоих планов, конечно, – слегка напирал Ян.

Вероника немного подумала, глядя в глаза своему спутнику. Пыталась прочитать его. Потом наконец ответила:

– Знаешь, у меня, конечно, выходные дни не всегда совпадают с календарными, но завтра я действительно свободна. Хотела позаниматься домашними делами, но… думаю, пообедать и прогуляться с тобой мы смогли бы. Почему и нет?!.. – взвесив все за и против, согласилась девушка.

– Ну вот и славно, – улыбнулся Ян и немного ускорился, – запишу твой номер?

– Давай, завтра я подъеду к отелю в двенадцать часов? Буду без машины и без опозданий. Походим в центре. Тут все рядом, – Вероника предложила альтернативу. Делиться своим номером телефона она пока не была готова.

Ян понял намек все-таки восточной девушки и не продолжал настаивать.

– Тогда до завтра! – сказал он и вышел из машины.

Вероника проводила его взглядом и, когда он уже был у дверей отеля, зачем-то ответила пустому креслу, на котором в поездке сидел ее пассажир:

– До завтра.

Ян не спеша пересек холл своей гостиницы. Автоматически, даже не глядя, прихватил какую-то газету на английском языке, которая лежала на журнальном столике, стоявшем между гостевых кресел напротив лифта. Открылась дверь шахты. Ян зашел, нажал девятый этаж. Кабина поднялась с высокой скоростью за считаные секунды, но при этом плавно и без посторонних шумов. Он прошел до двери своей комнаты. Приложил пластиковый ключ и, перетаскивая на себе груз усталости последних дней, ввалился внутрь.

Оказавшись в узком коридоре, оформленном панелями древесного цвета, Ян бросил на тумбу под зеркалом слева от входа свой рюкзак, разулся. Номер был совсем небольшой. Одна широкая кровать с тумбочками, напротив на стене висел плазменный телевизор, под которым разместился узкий столик. Слева от телевизора – вход в уборную, а еще левее – небольшой холодильник со стандартным набором мини-бара. Над кроватью пространство на стене занимала прямоугольная картина без рамки, на которой разными цветами были запечатлены абстрактные фигуры, явно напечатанные на широкоформатном принтере. Уже аккуратнее, чем в случае с рюкзаком, но все же бросил на столик под телевизором газету, не проявив к ней какого-либо интереса. Можно было предположить, что и взял он ее, в сущности, формально, поступая, как и многие другие постояльцы отеля, на всякий случай или для пущей важности. Не потрудившись принять душ, Ян сбросил с себя одежду там же, где стоял, и завалился на постель поверх покрывала. Подтащил под голову подушку, до которой не дотянул, падая лицом вниз на мягкий матрац, и через несколько минут уже мирно спал.

Спокойно, слегка задевая подолом своего ветренного платья листву деревьев, в июле еще не успевшую иссохнуть под дневными лучами палящего солнца, прошелестела ночь. Утренний свет с ранних часов вторгался в окно гостиничного номера, по-разгильдяйски не завешенное плотной шторой с вечера, и нежно поглаживал еще сомкнутые веки его обитателя, совершая все более настойчивые попытки пробудить Яна от сна. Через полчаса его мозг уже вовсю функционировал, листая страницы воображаемой записной книжки с разными пометками и даже небрежными рисунками. Наконец Ян открыл глаза. Дальше все стандартно. Взгляд на часы – половина седьмого. Банный церемониал, проигнорированный вечером. Оделся, обулся, даже побрился и бодрым маршем пошел на завтрак.

Утром Ян ощущал себя наконец отдохнувшим и полным энергии для запланированных на сегодня дневных свершений. В столовой – шведский стол. Он собрал себе легкий завтрак, который включал шоколадные шарики, залитые молоком, бутерброд с тонко нарезанным карбонатом и сыром, капучино с каким-то не идентифицированным местным десертом небольшого размера. Стол занял возле окна. С восемнадцатого этажа открывался захватывающий вид на залив и на город. Ян обратил внимание на три высокие башни, которые, как брызги волн или лепестки гигантского лотоса, дерзко вырывались в небо среди небольших строений в этом районе города. Работа над ними еще не была закончена. Велись внешние отделочные работы. Однако эти три постройки уже казались величественными и своим внешним видом напомнили ему известный отель в Объединенных Арабских Эмиратах под названием «Арабская башня», построенный на искусственном острове неподалеку от берега. Поглощая глазами пленительный пейзаж, Ян даже не заметил, как употребил весь свой завтрак.

Наконец он оторвал взгляд от окна и неожиданно для самого себя вспомнил про то, как оказался в Азербайджане, после чего его сознание шагнуло чуть назад и в сторону, приоткрывая сюжеты из Афганистана, которые еще недавно болезненно беспокоили Яна. Находясь в безопасности, он начал думать о том, как неплохо можно монетизировать эту информацию, если поглубже в ней разобраться. В его глазах было заметно, как уменьшается страх и возрастает жадность. И все же, будучи работником, хоть и внештатным, учреждения в международной организации, Ян решил сделать звонок своему старшему товарищу, проинформировать его о том, с чем он столкнулся в Афганистане, и как бы невзначай посоветоваться о возможности, например, подготовки им на коммерческой основе аналитического материала для какого-нибудь российского или зарубежного профильного издания, имея в виду дополнительный заработок для себя.

Ян поспешил подняться в номер. На всякий случай закрыл на внутренний замок входную дверь, подошел к окну и набрал Говарда. Но, не дожидаясь гудков, сбросил. Он вспомнил про разницу во времени, которая составляла два часа между Баку и Астаной. Но вот в какую сторону?… «Точно! Двигаясь на восток, мы прибавляем время. Значит, на работе уже где-то десять», – успокоил себя Ян и повторил набор.

– Да, – услышал он в трубке традиционно напряженный голос шефа.

– Здравствуйте, Говард! Мы могли бы сейчас переговорить? Удобно? – испытывая некоторый дискомфорт, как это обычно бывает, когда звонишь из отпуска коллегам, перестраховался Ян.

– Да, – словно между делом отреагировал Говард, который, как обычно, наверняка был занят чтением очередного текста.

– Вы же получили мой афганский релиз? – на всякий случай поинтересовался Ян, предполагая, что эта реакция могла быть связана не с работой Говарда, а с недовольством работой Яна, возникшим у босса по какой-либо причине.

И снова даже не загруженным, а, скорее, перегруженным голосом прозвучал Говард:

– Д^а.

Выдержав десятисекундную паузу, которая дала понять, что комментариев по присланному тексту от начальника не поступит, Ян продолжил:

– Я же остался на некоторое время в Афганистане, как вы знаете. Съездил в предгорье Гиндукуш, Кандагар, Герат, – начал было пояснять он суть дела издалека.

– Да. Что-то срочное? Я это знаю. Мы же информировали Кабул и Ашхабад по вашим перемещениям, – недовольно и не понимая важности вопроса, желая отложить обсуждение чего-то не особенно важного на потом, а лучше до выхода Яна на рабочее место, перебил собеседника Говард.

– Да! Срочное! – уже в более резком тоне начал Ян и продолжил, не дожидаясь очередной реакции начальника: – Такая интересная штука произошла, когда я был в Кандагаре. Мой проводник оставил меня в местном ресторане, чтобы я пообедал, а сам отлучился на какое-то время по делам. И там в это время как раз состоялась странная встреча некоего афганского товарища по имени Ахмед, близкого, как я понял, к руководству страны, с очень официальными ребятами. Я, конечно, не эксперт, но мне показалось по произношению, что это были выходцы из англоговорящих стран, – начал было рассказывать Ян озадачившую его историю, аккуратно подводя к главному, но остановился, давая возможность своему куратору начать наконец как-либо реагировать.

Неожиданно для себя Ян обратил внимание, что интонация собеседника после такого вступления резко изменилась и стала свидетельствовать о полном его внимании к разговору. Через динамик мобильного телефона даже можно было слышать учащенный пульс Говарда. Такое состояние обнаруживалось прежде всего благодаря ритму дыхания. Это неизбежно подтверждало повышенный интерес последнего, скрытый за равнодушием его остывших вербальных реакций, которые были призваны показать обратное.

– Да, я вас слышу… – таким образом Говард призвал Яна продолжить рассказ, что все-таки подтверждало его догадки по поводу появившегося интереса собеседника к содержанию телефонного разговора.

– Да. – произнес Ян, пытаясь правильно сформулировать продолжение, чтобы затем обоснованно перейти к своему главному вопросу. – Они обсуждали военную операцию в Афганистане, еще вопросы развития событий в Северной Африке с акцентом на поддержку противников Каддафи и переправку резервистов для этих целей. – Ян начал вещать о самом вкусном в этом деле, однако неожиданно был прерван странным, не связанным с темой вопросом.

– Вы сами сейчас где? – уточнил Говард, понимая, что этот разговор может стать доступен не только спецслужбам той страны, где обслуживается его мобильная сеть, но также и той, откуда происходит звонок.

– Я в Баку. Начинаю отдыхать, – удивленный реакцией собеседника, ответил Ян.

– Знаете, я не думаю, что это мог быть сколько-нибудь серьезный разговор. Я имею в виду ту встречу, свидетелем которой вы стали. А по большому счету эта тема не относится к компетенции нашего подразделения, и, кроме того, я уверен, что не будет представлять интерес для любого другого органа международной организации, к которой мы относимся, – дезавуировался Говард и далее попытался переориентировать внимание своего коллеги на полноценный отдых. – Я бы на вашем месте после насыщенного рабочего периода посвятил появившееся свободное время полноценному отдыху и обслуживанию своего организма. Не берите в голову. Если вы сейчас в Азербайджане, очень рекомендую обратить внимание на турецкий курорт Анталья. Это сравнительно недалеко от вас. Очень положительные отзывы, – высказал свою в некотором смысле настойчивую рекомендацию Говард, осознавая, что пусть лучше его коллега «потусит» на территории государства, являющегося участником Североатлантического блока, где, по крайней мере, он будет под наблюдением и не сможет совершить какие-либо глупости, надеясь, что к концу своего длительного отпуска в теории он позабудет процентов семьдесят-восемьдесят того, что услышал.

– Пожалуй, вы правы, – несколько погасшим голосом согласился Ян со своим руководителем и не решился продолжить разговор о возможности заработать на полученной информации. – Я, кстати, не был еще в Турции в качестве туриста. Всегда хотел. Анталья, вы говорите? – переспросил в конце своего монолога Ян и сам же ответил: – Отлично. Посмотрю рейсы из Баку.

– Если что-то понадобится в Турции, звоните. У меня там много друзей. Поможем украсить ваш отдых, – предложил Говард, стремясь подкрепить решение своего коллеги обещанием всецелой поддержки.

– Да, спасибо. Как доберусь туда, подумаю. Если сам не справлюсь, позвоню. Вам успешного рабочего дня! – поблагодарил Ян своего руководителя, понимая при этом, что такими турецкими контактами лучше на всякий случай не пользоваться, и завершил разговор.

Находясь под воздействием состоявшейся телефонной беседы, Ян решил на самом деле не предпринимать каких-либо действий по претворению в жизнь задуманного, понимая по реакции Говарда, что овчинка выделки не стоит. Вся эта инициатива не получит, скорее всего, поддержки, а при условии проигрывания негативного сценария может создать несопоставимые с предполагаемой выгодой проблемы.

Поджидая приближающийся полдень, который обещал встречу и последующее приятное времяпрепровождение с понравившейся девушкой, он решил спуститься вниз и поинтересоваться у сотрудников отеля о том, как ему лучше организовать свой маршрут с учетом предполагаемого отбытия на отдых в Турцию. Подойдя к стойке, он обратился к девушке, которая в тот день заступила на этот пост, сменив любезного молодого человека, оформлявшего Яна днем раньше:

– Здравствуйте! Подскажите, я у вас сегодня последний день и дальше уже отпуск, хочу прямиком полететь в Турцию, отдохнуть. Но, к сожалению, у меня какая-то неполадка с телефоном. Не могу нормально зайти в интернет, чтобы купить себе билеты и забронировать отель. То ли потому что сим-карта не местная, то ли не знаю… А кроме этого, экран смартфона маленький. Плохо видно, – слукавил Ян.

Конечно же, в отеле был и WI-FI, и при необходимости как гость он мог воспользоваться услугами бизнес-центра, где были и стационарные компьютеры, и бесперебойное подключение к интернету, и даже принтер на случай, если он пожелал бы распечатать свои билет и листок бронирования. Но ему было попросту лень делать это самому.