Текст книги "Тот, кто не отбрасывает тени"

Петля висельника

Тишина – вот что больше всего Лара ценила в своем чердачном жилище над театром. В таком городе, как Королевская Гавань, в чудовищном людском муравейнике, покой был редким сокровищем, реже, чем звездная пыль.

Каждое утро по пробуждении Лара могла определить, каким будет сегодняшний день, раньше, чем успевала открыть глаза. Птичье пение с крыши – значит, погода хорошая, небо ясное. Корабельные гудки со стороны порта – значит, густой туман. А зимой она порой просыпалась под мягкий шорох снега об оконное стекло.

В последнее время Лара просыпалась под один и тот же звук – под стук бесконечного летнего дождя по крыше. Но сегодняшнее утро выдалось отличным от прочих: дождь в кои веки не стучал, однако с улицы слышались совсем другие звуки.

Далекие голоса.

Вопли.

Ругательства.

Резко вырвавшись из паутины сна, Лара осознала, что это не просто крики. Толпа вдали что-то скандировала в определенном ритме, одно и то же конкретное слово.

– ВЕДЬ-МИН!

– ВЕДЬ-МИН!

– ВЕДЬ-МИН!

Лара стремительно оделась, выхватила из-под подушки медальон и нацепила его, пряча под рубашку. А потом бегом спустилась вниз, промчалась по пустому театру к запасному выходу, выводившему в переулок, и выскользнула наружу. Через несколько секунд она уже бежала по Бульвару Богов.

Ей уже случалось видеть, как вешают ведьминов, и это всегда было отвратительно… впрочем, Ларе было отвратительно любое проявление жестокости к живым существам. Считалось, что по королевству постоянно и повсюду шныряют ведьминские шпионы, что все ведьмины – по определению опасные преступники, потенциальные убийцы, но до сих пор Ларе ни разу не приходилось сталкиваться с доказательствами этого постулата. Всем гражданам было предписано немедленно докладывать полицейским о любом человеке, использовавшем ведьминскую магию или подозреваемом в подобном. Каждому ведьмину, попавшему в руки властей, предлагалось покаяться и вступить в ряды Белых ведунов. Если ведьмин отказывался, его ждала виселица. Всякий раз публичная казнь ведьмина пробуждала в людях худшее: при виде ведьмина даже неплохие, самые обычные мужчины и женщины превращались в настоящих чудовищ, в жаждущих крови фанатиков.

Бульвар уже был заполнен народом – не меньше нескольких сотен. Лара с трудом проталкивалась сквозь толпу, передергиваясь от ужасных слов, которые так и гремели со всех сторон.

– Повесить падлу!

– Мало ему! Содрать с него кожу!

– Расчленить подлеца!

– Сжечь его заживо! На костер!

– Пускай ему вскроют брюхо! Хочу видеть цвет его кишок!

Лара упорно пробиралась в первые ряды плотной колонны, направляющейся к площади Жнеца. Обычный сценарий: впереди – полицейский патруль в черной униформе, управляющий двумя здоровенными железносердами. Железносерды тянут повозку – большую клетку на четырех колесах, а в клетке, конечно же, о прутья колотится ведьмин.

Только вот на этот раз в клетке оказался совсем не ведьмин.

Лара часто заморгала – она глазам своим не верила.

В клетке, обхватив себя руками за колени, сидел Белый ведун.

Как же так? Они собираются казнить своего? Разум Лары не мог этого вместить – зрелище казалось совершенно диким. Этот ведун к тому же был совсем мальчишкой, на вид лет четырнадцати-пятнадцати, тощий, бледный как полотно, со спутанными черными волосами, свисавшими на лицо. Он явно пребывал в ужасе, граничавшем с безумием. В ужасе и молчании он смотрел на окружавшие его злобные лица, только прерывисто втягивал воздух, когда из толпы в него летел очередной камень или гнилой фрукт. Метко пущенный кем-то булыжник ударил его в левую бровь, и пол-лица тут же залило кровью.

«Как же вы омерзительны, видели бы вы себя, – подумала Лара, оглядываясь вокруг, и к горлу ее подступила тошнота. – Вы… вы хуже, чем дикие звери».

Толпа тем временем вытекла через устье бульвара на площадь Жнеца. Люди продолжали скандировать, шуметь, ругаться, распевать – и наконец этот отвратительный парад остановился в тени дворца. Все сгрудились вокруг высокого каменного эшафота, на котором высился ряд пустых виселиц. Полицейские спрыгнули с повозки, выволокли из клетки мальчишку-ведуна и потащили его вверх по ступеням эшафота на платформу. Он едва шевелился, покрытый слоем гнили – остатков от гнилых помидоров и прочей дряни, которой по дороге закидывали его горожане.

– Мочите его! – вопила толпа.

– Кишки наружу! Заслужил!

– Скормите его собакам!

Лара смотрела и не могла отвести взгляд. Полисы подтащили мальчика к виселице, накинули ему на шею веревочную петлю.

Через мгновение ворота дворца распахнулись, и из них быстрым шагом выступила высокая женщина. Лара уже видела ее пару раз в жизни – госпожу Хестер, Королевскую Ведунью: та по большей части пребывала во дворце и общалась только с большими шишками вроде короля и его приближенных. Но увидев ее хоть раз, забыть было невозможно: статная красавица со светло-золотыми волосами, безупречной кожей, огромными глазами… А кроме того, от пребывания рядом с ней всегда оставалось очень, очень странное ощущение.

За воротами, на территории дворца, стройными рядами собрались все Белые ведуны города. Они стояли неподвижными безмолвными рядами, глядя перед собой – прямо на эшафот, по ступенькам которого поднялась их повелительница. Она смерила долгим взглядом несчастного мальчишку-ведуна с петлей на шее, а потом вытащила из-под плаща палочку и коснулась ее концом своих губ. В барабане палочки мерцало заклятие – и когда госпожа Хестер заговорила, магия усилила ее голос, так что теперь он раскатывался над площадью, слышный всем и каждому.

– Друзья мои! Все вы знаете, в чем заключается цель жизни каждого Белого ведуна. В служении Серебряному Королевству. В служении вам всем, дорогие сограждане. В том, чтобы производить и использовать заклятия, которые законы королевства признают чистыми и безопасными, законную магию, которая помогает вам жить полной жизнью, в процветании и успехе. Магию, которая охраняет границы королевства и помогает удерживать контроль над его обширными территориями.

Госпожа Хестер сделала паузу, подготавливая аудиторию к следующей реплике. Она всегда отлично умела удерживать внимание толпы.

– Четыре века назад я привела в наш край моих Белых ведунов. Я верно служила нашим королям и королевам, и вместе мы сумели построить величайшую империю из существующих в этом мире. И по всем территориям, входящим в наше государство, мы неизменно преследовали и побеждали ведьминов, заставляя их уступать нам дорогу, подчиняться нашей силе. Но наши враги все еще не уничтожены окончательно. Они среди нас. Они следят за нами, ищут способов нас погубить.

На слове «ведьмины» многие в толпе сплюнули под ноги, по рядам пробежал возмущенный ропот. Госпожа Хестер подняла руку успокаивающим жестом – и над площадью воцарилась тишина. Она кивнула человеку, стоявшему внизу лестницы на эшафот, и тот с готовностью поднялся к ней, неся перед собой нечто крупное, укрытое алым шелком. Королевская Ведунья, явно наслаждаясь моментом, взяла этот предмет из его рук – и, указав тонким пальцем на мальчика с петлей на шее, начала целое представление с торжественным срыванием шелкового покрова…

…Две-Восьмерки сморгнул кровь, заливавшую ему оба глаза. Рана на щеке изрядно кровоточила, петля плотно стискивала шею, так что дышать было трудно, и врезалась в кожу. Он был крайне изможден, избит, сломлен, одежда его так воняла от грязи и гнилых фруктов, что впору сблевать.

С крепко связанными запястьями и щиколотками он старался стоять ровно, глядя себе под ноги. Главное – не смотреть на толпу. Он никогда еще не видел столько народа сразу, и от одной мысли, что все эти люди собрались посмотреть, как его будут убивать, повеселиться его мучениям, посмеяться, когда из-под его ног выбьют опору, а шея с треском переломится… от одной этой мысли его глаза начинало драть от нового прилива слез.

По толпе пробежал общий изумленный вздох – и на этот раз он все же не смог не поднять взгляда. Он увидел, что именно держит госпожа Хестер в своих руках: клетку с сияющими лунным светом прутьями. На содержимое клетки она и направила конец своей палочки.

– Когда рождается Белый ведун, – произнесла она усиленным голосом, обращаясь к толпе, – он отдает нам свою душу. Вернее, он отдает свою душу вам. Всем вам. Видите этого ведуна с петлей на шее? Он тоже препоручил королевству свою душу, вот она, перед вами, в этой маленькой клетке. Однако он решил предать нас. Он попытался от нас сбежать. Так что теперь мой… горький долг состоит в том, чтобы этим утром преподать прочим урок на примере его жалкой судьбы. Да послужит его участь посланием для всех вас, дорогие друзья и сограждане: Белые ведуны никогда вас не оставят. Никогда не предадут вас. – Она развернулась к воротам дворца, теперь обращая речь к неподвижным рядам своих ведунов. – А для вас, мои Белые ведуны, это послание звучит так: запомните, какая судьба вас ждет, если вы вздумаете отвернуться от нашего королевства. Я найду вас, каждого из вас, где угодно, и вы отправитесь прямиком в петлю. А когда вы умрете, я не выпущу на волю ваши души, и вы останетесь вечно затерянными между жизнью и смертью.

Толпа на площади разразилась восторженными воплями. Крики были настолько оглушительными, что Две-Восьмерки едва не упал под их напором. Начали бить барабаны – медленно и торжественно, и шум толпы утих, уступив место напряженному ожиданию.

Две-Восьмерки больше всего на свете хотел держаться стойко. Быть отважным в последние минуты своей жизни. Но отваги в нем больше не осталось. Ему было чудовищно страшно – и еще невероятно одиноко. Слезы снова потекли ручьем, мешаясь с кровью из раны на лбу, он пытался смаргивать их, глядя на орущую толпу, чьи лица сливались в одно общее – искаженное, полное ненависти – лицо.

И вдруг во всем этом океане ненависти взгляд его нащупал единственное лицо, в котором не было ни ненависти, ни злобы.

Лицо темнокожей девочки. С большими черными умными глазами, которые смотрели на него с такой печалью и состраданием, что он не мог отвести взгляд. Ледяное одиночество, вцепившееся в сердце Двух-Восьмерок, слегка ослабило свою хватку… И тут темноглазая девочка сделала нечто настолько неожиданное, настолько потрясающее, значившее так много – больше всего в мире…

Лара ему улыбнулась.

Она сама не понимала, зачем это сделала или какой от этого может быть толк. Она просто осознала, что, если бы это она сейчас стояла на эшафоте с петлей на шее, было бы важно, чтобы последнее лицо, которое она видит в своей жизни, улыбалось бы ей, а не скалилось, не усмехалось.

Почему этот мальчик вообще должен умереть? Просто потому, что он захотел свободы? Если бы Лару вынуждали жить в рабстве, а потом кто-то предложил бы ей выход в виде побега, она ведь тоже непременно бы ухватилась за эту соломинку. А если ведьмины – единственные, кто предлагает Белым ведунам путь к освобождению, неужели они и впрямь такие гады, как о них говорят? Или… не все так однозначно?

Ее сердцебиение участилось.

Лара закрыла лицо ладонями, глядя на происходящее сквозь пальцы. В любой момент палач надавит на рычаг, люк под ногами мальчика-ведуна откроется, и у него больше не будет опоры. Ему здорово повезет, если шея сразу сломается, это менее больно… Хотя случалось Ларе видеть и такие повешения, когда бедняга долго бил ногами и извивался, задыхаясь, и глаза его наливались кровью от ужасных мучений, пока смерть наконец его не прибирала.

Палач положил руку на рычаг…

Вспышка света.

– Смотрите! Вон там!

– Кто это на крыше?

– Что такое? Что они делают?!

Если бы Лара сама не видела, она бы в жизни не поверила. На крыше ближайшего здания и впрямь стояли два человека с палочками на изготовку, и из концов палочек поднимались к небу клубы темного дыма. Дым клубился в воздухе, стремительно разрастался – и собрался в целое облако, большое, как повозка, низко нависшее над площадью. Облако на глазах менялось, преображалось, принимая какую-то форму, а потом выстрелило в стороны двумя крылами, выставило вперед чешуйчатую голову…

– Дракон! – завопил кто-то в толпе. – Это дракон!

– Заткнись, тупица! Это просто дурацкий дым!

– Это ведьмы!

– Ведьминская магия!

– Бежим! Спасайся кто может!..

Мощный взрыв – и через толпу прокатилась ударная волна, расшвыривая людей во все стороны. Дым разлетелся клочьями, и на его месте обнаружился самый настоящий дракон, созданный из живого алого пламени. Огненный дракон с хлопком расправил крылья – и, полыхая и шкворча, устремился вниз, на толпу.

Все вокруг как будто замедлилось. Лара наблюдала за происходящим отстраненно, словно это был сон – или словно она смотрела на это откуда-то извне. Паника, вопли, толкотня, хаос, сущий ад… Люди разбегались, расползались, топтали и опрокидывали друг друга, каждый спасался как мог, пробегая по головам товарищей…

Огненный дракон взревел и взвился вверх, сделал круг над дворцом – и опять устремился на площадь Жнеца, сложив крылья. Лара, как и все прочие, кто еще оставался на площади, бросилась ничком на мостовую, ожидая, что сейчас он всех их сожжет дыханием, что тут-то ей и пришел конец… Но в последнюю секунду дракон вдруг замер в воздухе, вытянулся, его полыхающее жаром брюхо нависло над людьми всего в нескольких футах. Его жар был палящим и удушающим, Лара кое-как поднялась на ноги, почти задыхаясь. Заодно помогла подняться кому-то еще – незнакомой почтенной даме, которая упала на мостовую рядом с ней.

– Бегите, – шепнула ей Лара в самое ухо. Та глупо крутила головой, не слышала. – БЕГИТЕ! – Лара повысила голос до предела.

Огненный дракон сделал новый круг совсем низко над толпой, люди рассеивались, как подхваченные ветром сухие листья. Лару сильно торкнуло очень простой мыслью.

Он ведь никого не сжигает.

Это было вовсе никакое не нападение. Это был… отвлекающий маневр! Девочка резко развернулась в сторону виселиц – и увидела болтающуюся веревку с пустой петлей. Мальчик-ведун исчез. Между виселиц Королевская Ведунья трясущимися руками заправляла в барабан палочки флакон с заклятием, заправила, нацелилась в небо.

Из конца ее палочки вылетел язык пламени, по пути превращаясь в змею. Змея сцепилась с драконом высоко над площадью, обвилась вокруг него, и две огненные твари, уязвляя друг друга, быстро угасли, превратившись в язычки дыма в пахнущем гарью небе.

Люди один за другим поднимались с мостовой, ошеломленно оглядывались, помогали подняться соседям.

Лара решила, что сейчас лучше будет оказаться отсюда подальше. Вот-вот пожалует полиция, обуреваемая желанием, чтобы за все это кто-нибудь заплатил – ну хоть кто-нибудь, если не истинные виновники. А если ты – подросток из трущоб, без богатых родственников, то этим кем-нибудь с большой вероятностью можешь оказаться ты.

Так что Лара быстренько срезала путь через площадь к Костяному Мосту, в сторону бедных кварталов – и ближайшего люка, ведущего в туннели. В убежище, которое до сих пор казалось единственно безопасным.

Госпожа Хестер, часто дыша, стояла меж виселиц и яростно смотрела перед собой на полную гари и дыма площадь. Она бросила бешеный взгляд на пустую петлю, схватилась за веревку. Глянула в сторону крыш. По рядам Белых ведунов пробежал нестройный ропот, колебание – хотя госпожа Хестер в свое время и извлекла из них души, они все же были подвержены такой эмоции, как страх. И ничто не могло вызвать у них большего страха, чем гнев госпожи Хестер.

Обежав эшафот безумным взглядом, она подхватила клетку с душой, которая во всем этом хаосе оставалась у ее ног. Хорошо хоть, душа мальчишки по-прежнему у нее во власти. Они похитили его самого, а душу прихватить не успели. Но все равно они сумели добиться многого – применили на мальчишке заклятие освобождения, опозорили ее на глазах всего города, хуже того – на глазах ее собственных ведунов! Госпожа Хестер запрокинула лицо к небесам и завизжала от злости. А потом быстрым шагом удалилась обратно во дворец.

Вечноночь

По пути во дворец госпожа Хестер в сердцах прикончила троих Белых ведунов – попросту обратила их внутренности в огонь, так что они умерли в муках, корчась и извиваясь на мостовой. Ее собственные внутренности полыхали гневом и ненавистью. Не таким она планировала это утро! Она собиралась устроить зрелище, призванное показать городу ее могущество, и как следует выбить из ведунов даже тени мыслей о свободе. А что получилось? Ведьмины публично унизили ее, показали людишкам ее слабость! Хуже того – они заставили госпожу Хестер усомниться в себе самой – такого с ней еще никогда не случалось! Как много ошибок она совершила за это время? У скольких из ее Белых ведунов внутри остались недовычищенные частички души? Она подозревала, что сегодняшняя провальная публичная казнь заронит во многих из них крамольные мысли о свободе. Этого нельзя допустить. Нельзя потерпеть. Король и так на нее сердит, а если этот олух решит от нее избавиться, у госпожи Хестер не будет иного выхода, кроме как убить его… И это дополнительно осложнит и без того непростую ситуацию.

Ну уж нет. Она не позволит никому портить ее карьеру, дело ее жизни! Ей нужно срочно изыскать способ покончить с Западной Ведунией и завладеть Древом-Матерью, чтобы вдыхать магию напрямую из его цветов.

Она ворвалась в свою башню, как буря, пинками открывая двери, и в сердцах разбила о стену несколько флакончиков с заклятиями. Наконец госпожа Хестер схватила с полки джинний сосуд и яростно сорвала с него пробку. Когда в комнате появился Джек-без-Тени, она набросилась на него со всей накопившейся яростью. Он изумленно смотрел в ее полное ненависти лицо.

– Госпожа, мне кажется – или я правда что-то пропустил?

– Заканчивай уже! Сделай это.

– Что именно сделать, госпожа?

– Я хочу, чтобы ты освободил Вечноночь. Быстро! Сейчас же! Немедленно!

– Сейчас же? Вы уверены, что это хорошая идея? У нас ведь пока нет Заклятия Судного Дня.

– Ты сам говорил, что это не проблема. Что ты в шаге от успеха.

– Да, я так говорил, но все же я советую подождать, пока заклятие не окажется в ваших руках. Если вы напустите на ваш мир Вечноночь, не имея в руках противоядия, это может…

– Плевать! Я слишком устала ждать. Час настал! – Она подступила к Джеку, скрипя зубами, лицо ее, освещенное светом заклятия в барабане ее палочки, казалось совершенно безумным. – Эти проклятые ведьмины опозорили меня на глазах всего города! На глазах моих Белых ведунов, которые теперь могут подумать, что я утратила силу! Я больше не собираюсь это терпеть! Хочу, чтобы они сдохли, все до единого. А когда на них падет Вечноночь, я хочу, чтобы они знали – это им подарочек от госпожи Хестер! Давай, выпускай ее. Я приказываю.

– Прямо сейчас? Может быть, вам сперва стоит отдохнуть? Полет займет не менее двух суток.

– Нет! Я не желаю полета. Перенеси меня туда любым другим способом. Джиннским способом.

Джек-без-Тени покачал головой:

– Вы помните, что это может вас убить?

– Много что пыталось меня убить от моего рождения и до нынешнего дня. И не смогло. Я стреляный воробей. Давай, работай. Перенеси меня.

Джек-без-Тени послушно подошел ближе, заключил ее в кольцо своих рук. Долю мгновений они простояли в подобии бесстрастных объятий – а потом их подхватило смерчем черноты.

Когда кокон темноты распался, госпожа Хестер обнаружила себя стоящей рядом с Джеком на берегу черного озера под ночным небом, сверкающим мириадами звезд. Воздух был обжигающе холодным, весь мир покрывала тонкая ледяная корочка мороза. В середине озера виднелся маленький каменистый остров. Госпожа Хестер отлично знала это место – Джек-без-Тени не раз переносил ее сюда, но до сегодняшнего дня – исключительно с помощью иллюзий.

Голова ведуньи кружилась, и ей казалось, что это танцуют и растекаются каплями звезды в небесах. Она осела на колени, часто хватая ртом воздух, и ее вырвало. В рвоте она заметила кровь. Джек-без-Тени хотел помочь ей подняться, но она оттолкнула его руку и кое-как встала сама, хотя колени подкашивались.

– Ощущение, будто… меня разбили на миллион осколков, а потом кое-как собрали снова.

Джек-без-Тени понимающе кивнул.

– Очень надеюсь, что ты при сборке все разместил на должных местах. – Она обвиняюще ткнула Джеку пальцем в грудь: – На что ты так уставился?

– Вы теперь выглядите немного старше, – отозвался джинн.

Госпожа Хестер бросила взгляд на свои руки и отметила, что ее нежная девическая кожа выглядит уже не такой нежной. Она слегка потемнела, загрубела, под ней проступили вены. Ведьма подошла к кромке воды, зарядила палочку заклятием света и всмотрелась в свое отражение в неподвижной зеркальной воде. От углов глаз побежали тонкие морщинки, на лбу тоже… В золотистых волосах появились седые пряди. Молодость, которую она украла у той девушки, уже начала увядать – несомненно, из-за напряжения, вызванного джинньим перемещением в пространстве. Пару веков назад она бы легко перенесла подобное, но сейчас… сейчас она была уже настолько стара, так много трудилась. Извлечение душ из целой армии Белых ведунов подорвало ее силы.

Тем больше причин ускорить дело, поскорее завершить то, что она запланировала. Слишком долго она прожила вдали от Древа-Матери, пользуясь лишь той магией, которую выдыхали в воздух мира лепестки его цветов. Разжиженной, разбавленной магией. Как же будет прекрасно снова войти под сень Древа, вдохнуть аромат цветения, позволить ему наполнить ее целиком…

Госпожа Хестер вытащила из кармана мантии еще одно заклятие, зарядила им палочку и выстрелила в сторону озера. В том месте, где заклятие ударило в воду, появилось пятнышко льда, которое стремительно росло и растягивалось, образуя плотный ледяной мостик – одним концом он касался берега, а другой край протянулся до скалистого острова. Госпожа Хестер бегом бросилась по мосту, Джек-без-Тени поспешил за ней. Вдвоем они быстро взбирались вверх по скальным камням к вершине острова.

– Где она?

– Я точно не знаю. Знаю только, что где-то здесь.

– Тьфу, проклятый ведьминский плащ! – Длинный плащ госпожи Хестер зацепился за острый камень, один из карманов надорвался, оттуда выпали и укатились в темноту несколько флакончиков с заклятиями. – Плевать. Вперед!

Они карабкались и карабкались вверх – скальный остров оказался куда выше, чем выглядел с берега озера, оставалось еще полпути до вершины. До вершины, на которой черной дырой зиял вход в пещеру.

Несмотря на совсем недавнюю регенерацию, госпожа Хестер уже утомилась и тяжело дышала. Она зарядила палочку очередным заклятием света – таким ярким, что от вспышки заболели глаза, но ей было наплевать. Наконец она была у входа, жадно всматриваясь в глубину пещеры.

– Там ступени. Идем.

Вниз и правда вели ступени – сотни ступеней, грубо вырубленных в плоти скалы, все разной высоты и под разными углами. Госпожа Хестер и Джек-без-Тени начали спуск в глубину земли, глубоко под остров, под само озеро. Воздух тут был влажным и душным, когда госпожа Хестер оперлась рукой о стену подземного коридора, обнаружила, что камень сплошь покрыт какой-то слизью.

– Что это за звук?

Из черноты внизу, куда не достигал луч заклятия, исходил странный ритмичный звук, более всего напоминающий тяжелое дыхание. Старческий храп.

– Кто здесь? – Она развернулась к Джеку-без-Тени: – Ты знаешь, кто там?

– Не знаю.

Госпожа Хестер вытащила из оставшегося целым кармана плаща несколько флакончиков с заклятиями, зарядила ими барабан палочки. Двинулась вниз, внимательно озираясь. Вот и самый низ лестницы, приведшей в широкое темное помещение. Госпожа Хестер резко остановилась, не веря своим глазам.

У дальней стены пещеры в деревянном кресле сидел древний старик. Похоже, он глубоко спал. Его лохматые седые волосы и кудлатая борода так отросли, что почти скрывали лицо. Под грязными косматыми усами разверзалась черная яма приоткрытого рта. Он был одет в длинный кожаный ведунский плащ, а на коленях его лежала изящная резная палочка с серебряным револьверным барабаном.

Госпожа Хестер оглянулась на Джека-без-Тени. Тот пожал плечами. Госпожа Хестер жестом приказала ему отойти с дороги – и он послушно отступил, сливаясь с тенями. Госпожа Хестер рванулась вперед, в несколько шагов подлетела к старику, схватила у него с колен палочку – и сильно ударила его в подбородок.

Разбуженный ударом, он дико огляделся, не понимая, что происходит. Всмотрелся в стоявшую над ним госпожу Хестер и хотел было вскочить, но сумел только кое-как подняться со стула. Вид у него был жалкий, его трясло от слабости.

– Кто ты такой? – вопросила ведьма.

– Фааргхснешт фвууп, – выдавил старик какую-то полную невнятицу.

Госпожа Хестер подняла брови:

– Что за бред?

– Лонки-йопдудлепип!

– Попробуй еще раз, – жестко сказала госпожа Хестер.

Старик жалобно затряс головой, засунул в ухо палец и начал отчаянно там ковыряться, словно стараясь через ухо почесать себе мозги.

– Фуууух… Уффффф… – глаза его часто моргали. – П… п… простите. Я не говорил… Давно… Уже эдак веков… да, девять. Малость забыл, как это делают. – Он распрямил сгорбленную спину, насколько уж смог, и внезапно совсем другим голосом – глубоким, приказным – вопросил: – Зачем ты здесь?

Госпожа Хестер постаралась успокоиться, хотя сердце ее отчаянно колотилось.

– Я пришла за Вечноночью.

Старик сурово воззрился на нее:

– Кто ты?

– Мое имя – госпожа Хестер. Я глава и госпожа Белых ведунов.

– Белых ведунов? Что такое белые ведуны? Почему белые?

– С тех пор как ты затворился здесь, мир сильно изменился, – ответила госпожа Хестер. – Между разными фракциями народа ведунов прошла большая гражданская война. Они разделились на ведьминов, которые предъявляют права на Западную Ведунию, и Белых ведунов, которые хотят вернуть себе эти земли.

– Мне нет дела до каких-то ведьм и белых ведунов, – отозвался старик. – Единственное, до чего мне есть дело, – это Вечноночь. – Лицо его перекосилось от ужаса, глаза еще глубже запали в глазницы. – Ты не можешь даже представить, как она сильна. Говорят, что сама Владычица Свет заперла ее под днищем мира во время Войны Богов. Тысячу лет назад, когда мы, ведуны, неразумно выпустили Вечноночь на волю, только великий Сэм Ястреб, величайший из живших на земле Верховных Ведунов, смог вернуть ее в заточение и запереть. После чего он отправил меня держать ее под стражей, чтобы Вечноночь никогда не вышла из глубин земли. Я хорошо исполняю свою службу и намереваюсь ее исполнять и дальше, до последнего вздоха.

В круг света, исходящего от заклятия ведуньи, вступил Джек-без-Тени. Древний ведун перевел взгляд на него – а потом на пол под его ногами, на который Джек не отбрасывал тени.

– Джинн, – хриплым шепотом произнес он. – Неужели… настоящий джинн?

Госпожа Хестер вскинула палочку старика – и с хрустом сломала ее о колено. Тот схватился за грудь и издал сдавленный крик:

– Нет! Остановись! Если ты выпустишь Вечноночь, она пожрет все доброе, все светлое, что осталось в мире, всю жизнь и все счастье! Ты даже не представляешь, несчастная, насколько она сильна, на что она способна! Ты же никогда не сможешь вернуть ее в заточение!

Госпожа Хестер, наклонившись, запечатлела на его лбу поцелуй.

– Думаю, старик, ты заслужил вечный отдых. Засыпай и спи крепко.

Она кивнула Джеку-без-Тени, и тот вытащил из-под плаща свой нож. Мгновением позже старый ведун – тот, кто некогда был величайшим в своем магическом мастерстве, кто так долго, целую тысячу лет, оставался на посту, осел на пол, совершенно и бесповоротно мертвый.

С последним ударом его сердца по всему острову прокатился глубинный рокот, каменная скала посреди озера содрогнулась. Госпожа Хестер и Джек-без-Тени упали на землю, прикрывая головы руками, когда тысячелетние камни начали осыпаться с потолка, разбиваясь на сотни осколков. От падения камней вековая пыль под ногами разлетелась, открывая древнюю печать в каменном полу, изображавшую летящую птицу, заключенную в круг переплетенных ветвей.

Когда грохот обвала утих, госпожа Хестер поднялась и ступила в центр этого круга.

– Вы уверены? – в последний раз на всякий случай спросил Джек-без-Тени.

Госпожа Хестер постаралась унять дрожь в руках. Сквозь камень она чувствовала под ногами пульсацию древней силы – и она была так могуча, что ведьма впервые за все это время почувствовала страх перед Вечноночью. Но у нее в сердце жил и другой страх, куда более сильный: страх утраты власти. Ненависть к ведьминам, к королю, острая боль унижения, не прошедшая с того мига, как ее опозорили прямо перед лицом ее собственных Белых ведунов, – все это горело в ее душе, выжигая остатки здравого смысла. Единственным ее стремлением оставалось – причинить ведьминам как можно больше страданий, завладеть Древом-Матерью, увидеть, как Вечноночь высосет остатки жизни из Верховной Ведуньи.

Она подняла палочку и коснулась печати. Резные линии в камне замерцали ярким светом, стены пещеры задрожали, раскаленная энергия магии наполнила жилы госпожи Хестер, и она завопила от боли. Силой ее собственного заклятия ее приподняло в воздух и отбросило в сторону.

– О-о-ох! – Она тяжело упала на каменный пол и даже не смогла удержать палочку. Джек подбежал, помог ей подняться, вложил палочку обратно в ее дрожащую руку. Ведунья зажгла освещающее заклятие и осмотрела ожоги на своих пальцах, попутно отметив, что гладкая кожа на руке истончилась и покрылась морщинами.

– Оно… слишком сильное, – с трудом выговорила она, сама не веря, что произносит это вслух. – Я… слишком стара.

– Отойдите к стене, – сказал Джек-без-Тени после краткой паузы.

Он вошел в круг печати, присел на корточки и провел пальцем по резным символам, которые давным-давно начертал в камне великий Сэм Ястреб. Потом поднес палец ко рту и попробовал магию на вкус. Потом кивнул и поднялся в полный рост – и перекинулся в ворона. Черной птицей он взлетел к потолку пещеры. Госпожа Хестер воздела руку с палочкой и в свете заклятия увидела, как он складывает крылья для стремительного пикирования. В нырке он развил необычайную скорость – и когда через долю мгновения Джек ударился о каменный пол в центре печати, своим телом, как живой пулей, он пробил в центре круга дыру, из которой тут же начала сочиться дымящаяся черная субстанция.

Госпожа Хестер прижалась к стене, вытаращив глаза. Остров сильно содрогнулся, его содрогание отдалось во всем теле ведуньи, колени ее подкосились. Печать взорвалась изнутри тысячей осколков, силой взрыва Джека-без-Тени отшвырнуло в сторону. С земли он поднялся уже в своей человеческой форме, чуть живой, весь покрытый черной жижей, пытаясь отплевываться, откашливаться и стереть ошметки черноты с глаз и губ.