Текст книги "Военная тайна варягов"

– Перед выходом, еще раз проверьте оружие и снаряжение. Знаю, что вас не нужно учить, но напоминаю, о том, что предстоящая акция должна рассматриваться вами как рейд в глубокий вражеский тыл…

“Даже если удастся выжить в их сумасшедшей экспедиции, потом они все равно уничтожат всех ненужных свидетелей…” – Продолжал размышлять старлей, до которого слова немецкого полковника доносились теперь откуда-то издалека. Будто из фантастического, небывалого мира, к границе которого Сергей имел неосторожность приблизиться, и теперь не знал, как спастись.

“Бежать этой же ночью! – твердо решил Сергей Иванцов. – А там, будь что будет!”

* * *

Идея с ночным побегом оказалась неосуществимой. В полночь, при свете полной луны, отряд в пешем строю покинул территорию “деревянной крепости”. Молча шагая по тайной тропе, спускавшейся к морю, по склону, поросшему можжевельником, Сергей с огорчением обнаружил, что находится под неотступным контролем двух крепких мужчин, в одном из которых он узнал корветтен–капитана Штольца.

Штольц следовал позади пленника на расстоянии двух шагов, и делал вид, что не знает Сергея. Во всяком случае, на приветствие Иванцова, он не ответил. Второй “конвоир” находился все время сбоку от Иванцова. Одной рукой этот тип держался за автомат, другой иногда придерживал Сергея за плечо.

Хардангер и Крайпе шли где-то в самом конце колонны, и их старлей не мог ни слышать, ни видеть.

Дыхание моря чувствовалось все сильнее. Вскоре, Иванцов увидел спокойную водную гладь, над которой торжественно возвышалась Луна. Огромное, желтое и величественное светило. Холодное, равнодушное и безмолвное.

В какой-то момент Сергей с надеждой подумал, что все это скоро кончится. Идея Хардангера о каком-то Подземном Храме Древних Атлантов, теперь, под покровом ночи, приобрела вдруг мистический и зловещий оттенок. Теперь эта идея казалась реальной. Но Иванцов упрямо пытался убедить себя, что является участником некого фарса, своеобразного театрального представления.

Не может же быть, в самом деле, чтобы Хардангер, который всегда был холодным прагматиком, рационалистом, в котором напрочь отсутствовали романтические представления, в действительности рассчитывал вывести их за пределы Земли с поверхности обыкновенного острова?

Не может быть, чтобы Курт, в самом деле, искренне верил во всю эту ересь. Скорее всего, он пытается обмануть свое фанатичное руководство. Под маской примитивного мистицизма ведет свою собственную игру, задачи и цели которой теперь были в целом понятны. То, что сейчас происходит, наверное, будет похоже на то, чем когда-то, в школьные годы, так увлекался Иванцов. Что-то наподобие игры в индейцев, за которой последует чаепитие у костра, с последующим пением под гитару и рассказом ночных историй. Иногда чуть-чуть страшных, но чаще веселых и увлекательных.

Воспоминания о далеком прошлом, о детских играх, о костре и ночных разговорах, подняли Сергею настроение, и даже взбодрили русского пленника.

Силуэт небольшого военного корабля, появившийся из-за скалистого выступа, навел Иванцова на невеселые мысли о предстоящем пути на тот самый остров, где Крайпе копался в развалинах непонятного происхождения. Неужто, среди руин, которые проклятый немец именовал древней крепостью Троллиберг, в действительности существует вход в волшебный тоннель, сквозь который можно угодить на свидание с Высшими Сущностями, обитающими вне Земли?! Иванцов просто не верил, что Крайпе, Хардангер и их таинственные покровители, могут всерьез заниматься подобными изысканиями…

– Эта канонерка до сорок первого года служила грекам, – доверительно сообщил советскому старлею, внезапно заговоривший с Сергеем, Штольц. Корветтен – капитан показал на черный силуэт корабля. – Современная быстроходная канонерская лодка, с новенькими пушками, пулеметами и зенитками… В апреле сорок первого года, когда греческие войска уже капитулировали, а “томми” спасались бегством из портов Аттики и Пелопоннеса, этот кораблик в числе многих других, прикрывал отступление англичан из Греции. Но ему не повезло. Бомба, сброшенная люфтваффе, угодила в стоявшее рядом судно с боеприпасами. – Штольц резко взмахнул руками и издал звук, скорее походивший на чпокание открываемой бутылки шампанского. – Поврежденную канонерку захватили солдаты непобедимого рейха, и теперь она служит нам.

Сергей неопределенно пожал плечами.

– Вы, как моряк, разумеется, знаете, что у любого корабля есть душа, – продолжил Штольц, перейдя на горячий шепот. – Даже у самой допотопной посудины, давно брошенной и ржавеющей на берегу. Этот корабль поможет вам. Это последний шанс, Иванцов! Поверьте мне… Сейчас мы взойдем на борт этой канонерки. Дождитесь, когда она отойдет от берега на пару кабельтовых и бегите! Прыгайте за борт, и вплавь возвращайтесь на остров. Ночью, у вас это наверняка получится.

– Штольц… Вы, что выпили?! – тоже шепотом, спросил удивленный пленник, отстраняясь от навязчивого корветтен – капитана, и с опаской глядя на блестевший в темноте “шмайссер”, который немец держал наготове. – И с чего вы решили, что я моряк?

– Какого черта? Я трезв! Вы не понимаете… Хардангер и Крайпе – это страшные люди! Вы, что, в самом деле, им верите? Спасайтесь, Иванцов и постарайтесь помешать их дьявольским планам!

Штольц вдруг умолк, подтолкнул советского офицера, и довольно громко обратился ко второму, присматривавшему за русским немцу, который почему-то на время отстал, а теперь вновь вынырнул из темноты.

– Райнхард, у вас есть часы? Который теперь час, дружище?

– Минуту…

– Вы должны бежать, и сообщить своим, обо всем, что здесь происходит! – вновь прошептал Штольц, почти коснувшись губами уха русского старшего лейтенанта.

– Половина первого, – сказал тот, кого звали Райнхард. – По-моему, нам предстоит небольшое морское путешествие…

– Оно будет приятным. Море сегодня спокойное. Почти полный штиль…

Штольц отстранился от Иванцова и до момента, когда они поднялись на борт канонерки, больше не проронил ни слова.

Путешествие по ночному морю было и в самом деле приятным. Сергей сидел между Штольцем и его соотечественником по имени Райнхард. Старлей молча взирал на ночные звезды. Слабый, едва заметный морской ветерок ласкал его волосы. Качка была несильной. Море во всех направлениях было спокойным величественным и безмолвным.

Иванцов все ждал, когда Штольц опять начнет подстрекать его к безумному шагу, однако, немец молчал и даже не глядел на русского.

Был ли его порыв искренним, или же корветтен-капитан выполнял поручение чертового полковника Фрейслера, приказавшего склонить пленника к бегству и застрелить при нелепой попытке удрать, Сергей Иванцов так и не смог для себя решить.

Путешествие к островку, где, то ли атланты, то ли какое-то неизвестное современной науке могучее племя, воздвигло когда-то неприступную крепость, продолжалось, как показалось Иванцову, целую вечность. Наконец канонерка замедлила ход, и крадучись, осторожно вошла в ту самую бухту, которая была хорошо знакома советскому пленнику по недавнему путешествию на архаичной моторной шхуне.

– Иди за мной, Сергей.

Возникший из темноты Хардангер, был, как никогда, суров и сосредоточен. Говорил он тихо, и, как показалось Иванцову, жутко нервничал.

Спущенный на воду моторный баркас какое-то время скользил по воде вдоль берега безымянной бухты. Ночь была тихой, и от того звук мотора казалось, делал сидящих в баркасе людей беззащитными перед древней, магической тайной острова, который бесстрашные норманны прозвали Троллибергом.

Наконец, баркас сбавил ход, и Иванцов увидел, что они приближаются к странной плавучей посудине. Сначала Иванцову показалось, что он видит приземистый силуэт субмарины. Однако качавшийся на воде объект имел форму диска, и скорее походил на “ныряющее блюдце” океанологов, предназначенное для сугубо мирных исследований морского дна.

– Ничему не удивляйся, дружище, – негромко сказал Хардангер, и Сергей скорее почувствовал, чем увидел, что немец улыбается. – Во время недавней экспедиции доктор Крайпе удостоверился, что внешне островок выглядит диким нагромождением скал. Мы убедились: с поверхности острова невозможно обнаружить тот тайный вход в подземелье, который в нашу эпоху скрыт под морскими волнами. Крайпе подозрителен, недоверчив и ужасно боится своих покровителей из Берлина. Во всем перестраховывается, все пытается сам контролировать.

С опаской ступив на мокрую, шаткую и блестящую в лунном свете поверхность “ныряющего блюдца”, Сергей прошел вслед за Куртом Хардангером к возвышавшейся в центре диска надстройке. Затем, через узкую “шахту” они поочередно спустились по вертикальной железной лестнице в недра шаровидной капсулы, служившей рабочим отсеком для экипажа из трех человек.

– Добро пожаловать в преисподнюю, Иванцов, – произнес Курт, шутливо скривив рот в жутковатой гримасе. – Да перестань ты дрожать! Не узнаю потомка стрельцов, казаков и скифов! Смелее, дружище – это только начало!

Внутри аппарата было не слишком уютно. Иванцову не приходилось раньше спускаться на глубину в миниатюрной подводной лодке, то, что старлей увидел здесь, было для него абсолютно новым и неизведанным.

Внутри шаровидной капсулы, обнаружились три человека в комбинезонах с эмблемой “Кригсмарине”. Все они находились в центральном отсеке аппарата. Слева располагался люк, ведущий в кабину для пилотирования, справа – такой же люк приблизительно метрового диаметра, для входа в пассажирский отсек. Здесь же, в нижней части центрального отсека имелся вход в шлюзовую камеру, через которую можно было покинуть “ныряющее блюдце”, или войти в него снизу.

Как только, следом за Куртом Хардангером и русским офицером в “подводное блюдце” спустилось еще несколько человек из прибывшего на канонерке отряда, экипаж стал готовить посудину к погружению.

– Сейчас они включат прожектора, и через иллюминаторы можно будет увидеть много такого, что ты и представить себе не можешь! – шепотом пояснил Хардангер. – Готовься к встрече с нашей подводной базой. Весьма необычное зрелище, Сергей, тебе понравится!

– А почему с нами нет твоего ученого друга? – вяло поинтересовался Сергей Иванцов, которому происходящее нравилось все меньшее и меньше.

– К сожалению, мы не можем принять на борт этой славной посудины всех желающих за один прием, – улыбнулся Хардангер. – Придется делать несколько рейсов.

Сергей Иванцов кивнул, вдруг вспомнив слова подполковника Фролова – бравого старого служаки, с которым он когда-то, охотился на экипаж подбитого “Шторьха”. Слова подполковника, сказанные им, после успешного лесного рейда, тогда поразили и неприятно удивили Иванцова.

“Иногда у меня складывается впечатление, что нацистам помогают какие-то тайные, темные силы, поставившие своей целью испытать нашу цивилизацию на прочность», – сказал тогда подполковник, с удрученным видом. – Проверить чем, в самом деле, является человек. Узнать его истинные возможности. Его отношение к этому Миру. Его место в извечном противоборстве Добра и Зла”.

Иванцову, в тот момент показалось, что подполковник преувеличивает технологическую мощь врага, теперь же, побывав на Эйсберге, многое увидев и услышав от своего университетского приятеля, Сергей вспомнил, оброненную Фроловым фразу. Теперь эта фраза показалась советскому пленному офицеру мрачной, пугающей истиной, которая только открывалась перед ним во всей своей многогранной и опасной реальности.

– Ты еще многое увидишь, Иванцов, – сказал вдруг Хардангер и Сергею вновь показалось, что немец читает его мысли. Видит его насквозь.

Впрочем, тот же самый подполковник Фролов, который в представлении Сергея был образцом настоящего русского офицера старой закалки, говорил и другое. Нечто, более обнадеживающее.

“Даже в самом опасном противоборстве, – сказал тогда же Фролов, сидя напротив старшего лейтенанта в здании школы, когда они дожидались группу оперсостава СМЕРШа, – можно выиграть, если ты будешь держать достигнутые позиции мертвой бульдожьей хваткой. Бульдожья хватка – это то, перед чем отступит даже более умный, коварный и сильный враг, в случае, если его сила воли слабее твоей. История битвы при Ватерлоо свидетельствует о правоте моих слов! Даже хваленый, гениальный Бонапарт, не выдержал настоящей бульдожьей хватки, с которой держал позиции фельдмаршал Артур Веллингтон! Вот вам пример настойчивости и упорства. Пример мужества и самообладания”.

“Буду держаться и не сдавать позиций, – решил для себя Сергей Иванцов. – Хотя у Фролова и в самом деле старорежимные замашки… Вспомнил какого-то Веллингтона… Как будто у нас нет достойных примеров…”

Сергей попытался вообразить себя герцогом Веллингтоном, которому предстояло сойтись в смертельном противоборстве с самим Бонапартом, однако почти все его силы уходили сейчас на то, чтоб унять предательскую дрожь в руках.

“Хардангер конечно не Бонапарт, а чертов Фрейслер – не французский маршал времен наполеоновских войн. Однако то, с чем столкнулся мир в лице этих господ, опаснее любого, самого опустошительного нашествия прошлых веков. Фрейслер, Хардангер и им подобные – это представители иной цивилизации. Некое враждебное людям племя. Иная раса, отказавшаяся от всего человеческого. Поклонявшаяся иным, враждебным, и незнакомым идолам, требующим человеческих жертвоприношений.” – Размышлял Сергей, наблюдая за тем, что происходит вокруг, с едва скрываемым страхом и, одновременно, почти с отвращением.

Знаменитая немецкая скрупулезность, с которой экипаж подводной машины выполнял свои обязанности, горящие глаза Хардангера, надменные лица, с которыми все здесь смотрели на пленника, все вызывало в Иванцове скрытый протест, и желание помешать их планам, во что бы то ни стало.

Наконец, “ныряющее блюдце” было готово к погружению.

– Мы спустимся на дно, посредством набора морской воды в балластные цистерны? – спросил русский, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей и для того затеяв разговор с Хардангером.

Хардангер, пробурчал что-то о магните, управляющим чугунной дробью. Дробь здесь использовалась в качестве балласта. Электромоторы управляли гребными винтами. А, для обеспечения плавучести был использован бензин. Сказав это, Курт отмахнулся от русского и уставился в иллюминатор.

“Все-таки, подполковник Фролов был недалек от истины, – уныло подумал Иванцов. – В моих представлениях, немцы всегда выглядели немного комично, с их грубоватым акцентом, культовой педантичностью, избыточной серьезностью в лицах, железной дисциплиной и тупостью, доведенной до совершенства. С их лязгающими, чадящими и громыхающими машинами в английских, американских и французских карикатурных комиксах. С их неискоренимым варварством, успешно сохранившимся с тех пор, когда они наводили ужас на римских солдат и офицеров, покоривших почти весь мир, но потерпевших жуткое поражение в мрачном Тевтобургском лесу. Теперь, в их руках имелась небывалая техническая и военная мощь. Они использовали невероятные по новизне идеи, и самые современные технологии для достижения бесчеловечных, варварских целей. Их самолеты, подводные лодки, ракетные установки и вычислительные машины, поражали воображение знатоков. Может быть, в самом деле, им помогают некие таинственные, враждебные человечеству силы? Чем еще объяснить, сложившуюся на всех фронтах ситуацию? Чем объяснить, что прекрасно обученные и вооруженные войска Британской империи, имея превосходство в людях и артиллерии, танках и самолетах, терпели в Северной Африке поражение за поражением, и лишь создав пятикратное превосходство в силах, с грехом пополам одолели немцев? Что прославленный на весь мир английский солдат теряет обычное для него самообладание, при воспоминании о Роммеле и его африканском корпусе? Чем еще объяснить, что Красная Армия, сумевшая разгромить нацистов в Московской битве, затем вновь попала в критическое положение, и даже после победы под Сталинградом, на русско-германском фронте идет небывалая по масштабам война, которой не видно конца и края”.

Тем временем подводный аппарат продолжал погружаться. Сергей Иванцов, прильнувший к иллюминатору по примеру Хардангера, увидел в свете прожекторов, как из непроницаемой мути подводного царства нарисовались контуры длинного сигарообразного корпуса. Это была субмарина, специально помещенная здесь, накрепко зафиксированная на дне и превращённая в стационарную, промежуточную станцию! Станцию между нашим миром, и тем неведомым, пугающим Сергея местом, где начиналась граница Необычайного.

“Ныряющее блюдце” приблизилась к бывшей субмарине, которую Курт Хардангер назвал подводной базой. Пристыковалось к ней в районе комингс-площадки, и после удаления воды из шлюзовой камеры, Хардангер, Иванцов и остальные члены команды, переместились через аварийный люк на борт переоборудованной подводной лодки.

Конструкция субмарины была, в самом деле, сильно изменена, теперь в ее носовой части, там, где когда-то располагался торпедный отсек, находилось особое помещение. Вход туда закрывала мощная бронированная дверь, с предупреждающей об опасности надписью. Прошло минут сорок, прежде чем, в превращенную в подводную станцию субмарину, прибыли остальные люди команды Хардангера. Наконец появился Крайпе, с которого напрочь сошел лоск отважного экспедиционера. Немецкий археолог и доктор оккультных наук выглядел откровенно измученным, жаловался, что его укачало, что его тошнит от запаха водорослей и машинного масла. Говорил он это негромко, обращаясь только к Хардангеру, но Иванцов стоял поблизости и прекрасно слышал, о чем они говорили. Когда же доктору Крайпе попытались вручить какой-то миниатюрный, почти игрушечный пистолет, доктор отчаянно замахал руками, утверждая, что боится оружия, и что непременно себя поранит. Суету вокруг научного руководителя экспедиции прекратили, только лишь после того, как из-за бронированной двери раздался металлический лязг.

Именно из-за этой двери, на глазах пораженного Иванцова, трое, облаченных во флотские робы мужчин вывели весьма необычного типа, одетого в белый скафандр, от которого в нос старшего лейтенанта ударил специфический “резиновый” запах. Пока облаченному в скафандр субъекту помогали раздеться, Иванцов исподволь наблюдал за происходящим вокруг него действом. Команда, готовившаяся к рейду через тоннель в область, где обитали неведомые человечеству призраки, нервозно готовилась к выходу. Одноглазый полковник, доктор Крайпе и Курт Хардангер, оживленно переговаривались с, человеком, которого только что вывели из-за бронированной двери. Как только с этого типа стащили тяжелый шлем, напоминавший аналогичное средство защиты средневекового крестоносца, он тут же встряхнул головой, задорно поглядел на Хардангера и попросил закурить.

– Там все без изменений, – заявил, освобождаемый от скафандра разведчик, жадно затягиваясь сигаретой, которую один из немцев заботливо подносил ко рту этого долговязого блондина.

– Вы отважный человек, обер-лейтенант Бертгольд! – почти растроганно сказал доктор Крайпе. – Я бы не рискнул оказаться там в одиночестве!

– Пустяки, профессор, – развязано говорил долговязый блондин, потряхивая головой, чтобы защитить глаза от крупных капель пота, катившихся градом с его высокого лба. – Там тихо… И там вполне можно обойтись без вашего чертового защитного костюма. Все то же самое, что и в прошлый раз. По-моему, там вообще ничего не происходит…

Иванцов вопросительно взглянул на Хардангера, но тот только многозначительно подмигнул советскому старлею.

Наконец, освобожденного от скафандра разведчика увели на отдых. Белый скафандр, на рукаве и в нагрудной части, которого Иванцов узрел знакомые эмблемы “Кригсмарине”, с типичным орлом и свастикой, а также с перекрещенными мечами на фоне креста, был аккуратно вынесен техниками по частям.

Суета продолжалась еще какое-то время. Одноглазый полковник, не спеша вооружился автоматом и гранатами. Нахлобучил каску. Затем натянул перчатки, с которыми использовать “шмайссер” было удобнее, поскольку ствол этого адского оружия быстро нагревался. Затем, придирчиво оглядел свой отряд, и дал команду открывать бронированную дверь.

Иванцов, которому в отличие от немцев оружия не выдали, вновь оказался между старыми знакомыми, Штольцем и его приятелем Райнхардом.

За бронированной дверью, был пост охраны. Там, командир вооруженных до зубов эсэсовцев отсалютовал шагавшему впереди одноглазому полковнику, и пожелал их команде удачи.

Преодолев шлюзовую камеру, овальный коридор, освещенный тусклым искусственным освещением, а после, длинный мрачный тоннель в котором пришлось идти по скользкой наклонной поверхности, гулко отзывавшейся в такт шагам, “экспедиционный” отряд оказался под мрачным пещерным сводом. В месте, куда не проникал естественный свет и где в лучах фонарей, отражались лишь склизкие стены, и черная водяная гладь подземного озера. Все это происходило в полном молчании. Иванцов, все еще не веривший в реальность происходящего, угрюмо шагал вслед за Штольцем. Так они шли не менее получаса, затем, откуда-то спереди потянуло прохладой. А после, Сергей почувствовал дуновение свежего ветра.

– Вот это место! – отчетливо услышал Сергей Иванцов, восторженный голос Курта Хардангера.

Как только Курт произнес это, над головой русского пленника появилась роскошная звездная россыпь. Оглядевшись, Иванцов вдруг понял, что видит звезды не только над головой. Звезды были повсюду, на мгновение старшему лейтенанту советской разведки почудилось, что он утратил под ногами опору.

– Смелее, – послышался голос доктора Крайпе.

Старик был взволнован и голос его дребезжал от волнения.

– Продолжайте идти и не глядите по сторонам. Мы в полушаге от цели!

Это было и впрямь необычное место! Иванцов, не склонный к мистике, принципиально не веривший во всевозможную небывальщину, иронично называвший чертовщиной все, что не вписывалось в очерченные наукой рамки, теперь был готов поверить в то, что Хардангер рассказывал о Великих Сущностях, обитающих за пределами нашего мира. Иванцов, который не верил даже в гипноз, всегда считал “подсадными” тех лиц из зала, которые соглашались выйти на сцену, во время сеансов магии, или при выступлении гипнотизера, теперь был просто шокирован.

Это было странное, небывалое и величественное зрелище. Черная, мраморная поверхность внизу, звездная россыпь над головой, серп неестественной, синей, огромной Луны, застывшей в самом зените…

Причудливые кристаллы, прозрачные как хрусталь, возвышались здесь повсеместно, подобно деревьям. Кое-где на поверхности наблюдались расщелины, кое-где Иванцов видел огромные валуны, иногда на глаза попадались россыпи разнокалиберных камешков и цепочки странных овальных углублений.

Поискав глазами Хардангера, Сергей, увидел недалеко от себя немецкого доктора, опиравшегося на трость, и также присматривавшегося к окружающему ландшафту. Иванцов хотел было спросить у Крайпе о Храме Атлантов. Спросить, почему по пути в это странное место они не встретили нечто, похожее на руины античных сооружений. Оглянувшись на доктора, старший лейтенант неожиданно сам получил ответ на этот вопрос. Черный зияющий провал, из которого они вышли под это низкое звездное небо, оберегали две исполинские каменные фигуры. Полуразрушенные, но сохранившие нечто величественное, древнее и поражавшее воображение. Это были каменные изваяния двух мускулистых воинов, облаченных в круглые шлемы, кольчужные панцири, тщательно вырезанные инструментом античного мастера. Что-то в них было весьма необычно, однако разволновавшийся Иванцов никак не мог уловить, что именно!

В этот момент, окрестности озарились странным, искристым сиянием.

– Радуга! – выкрикнул Штольц, толкая Сергея в бок.

Над мрачной черной поверхностью, над кристаллами, гладкими валунами, над близким горизонтом, до которого казалось рукой подать, в самом деле, возникло небывалое небесное мерцание.

В этом неярком мистическом свете, Иванцов понял, наконец, что именно его поразило в каменных фигурах. Это были циклопы! Облаченные в доспехи, вооруженные короткими копьями и короткими прямыми кинжалами, одноглазые исполины. Теперь Иванцов видел, что возле их ног находились еще две фигуры, значительно пострадавшие от времени. Рядом с каменными исполинами сидели странного вида химеры. Рассмотреть их подробно Сергей решил на обратном пути.

Все были поражены необычным небесным явлением. От окружающей картины захватывало дух, учащенно стучало сердце. Иванцов, который по сути был настоящим романтиком, теперь не жалел об этом, необычайном, пугающем и смертельно опасном, но все-таки наиболее увлекательном приключении в своей биографии.

– Это не радуга, больше похоже на северное сияние, – неуверенно молвил Хардангер.

Сияние на мгновение стало ярче, и одноглазый полковник, который заметно нервничал, указал стволом автомата на, возвышавшийся над окрестным ландшафтом, иззубренный пик.

– За этим утесом, мне кажется, мы отыщем источник этого “северного сияния”.

Военный руководитель экспедиции, видимо пытался иронизировать, но слова его прозвучали столь неуверенно, что Иванцов внутренне позлорадствовал.

“Они до чертиков боятся этого места, – решил про себя советский старлей, – Хваленые тевтоны, забрели в саму преисподнюю, и теперь не знают, что с этим делать”.

Затем, мысли Иванцова вновь возвратились к химерам, сидевшим у ног “окаменевших циклопов”. Интересно, как они выглядели, пока время не изменило их облик до неузнаваемости? Обладали ли эти странные существа телами хищных и грациозных кошек, и головами гордых и свирепых птиц? Сергей улыбнулся этой фантазии. Почему-то данные существа представились ему именно так…

“Я соскучился по нормальной человеческой жизни, – подумал старший лейтенант. – Я археолог. Мог бы стать выдающимся первооткрывателем… Вместо этого, вынужден рисковать здесь жизнью, ради бредовых идей этих сумасшедших, вообразивших себя потомками и наследниками хозяев мира”.

Первый шок от увиденного прошел. Отряд Хардангера, состоявший из опытных и бывалых вояк, построился в боевой порядок. Вперед осторожно выдвинулась разведка, которую полковник, с прикрывавшей глаз “пиратской” повязкой, направил к высокому пику. Тому самому, чьи иззубренные края возвышались над окрестностями, подобно гигантским зубам дракона. Пик этот находился на самой границе этого странного мира, но расстояние до него, как казалось, было совсем небольшим. Правда, путь этот пролегал по своеобразной местности. Все здесь было необычным. Каким-то нереальным… Словно, фантасмагория из странного сна, воплотившаяся в действительность.

– Знаешь, Райн, – обратился Штольц к приятелю, который двигался слева от Сергея, не спуская глаз с русского пленника. – Готовься к большой переделке. Предчувствие у меня неважное… Слышишь это звук?

Райнхард, схватился за ”шмайссер” двумя руками, а Штольц, взял в руки, нечто напоминавшее ракетницу системы Вальтера. Сергей Иванцов уже видел у немцев такую штуку и знал, что это портативное устройство для стрельбы осколочными гранатами, способное произвести выстрел на небольшое расстояние, метров, примерно, на двадцать. Стрелять из такого штурмового пистолета, естественно следовало из укрытия.

Звук, в самом деле, был теперь превосходно слышен. Какое-то металлическое бряцание, которое становилось все громче. Полковник, который назвался военным руководителем экспедиции, предостерегающе поднял вверх руку, однако было уже поздно. В то самое время, когда корветтен-капитан Штольц только услышал это странное бряцание. В момент, когда отряд Хардангера пробирался через джунгли, похожих на кристаллы деревьев – впрочем, возможно, это были кристаллы, выгладившие деревьями, кто же знает?! – в этот самый момент, добравшиеся до иззубренной громадины пика разведчики, уже наблюдали за теми, кто издавал эту странную металлическую “мелодию”.

За громадой утеса, открывалось довольно ровное, почти плоское место. Здесь начинался большой пустырь, усеянный, гладкими валунами и каменной крошкой. Именно там, на открытом месте, изумленные разведчики обнаружили странную блестящую машину, с изящными хищными очертаниями. Скорее всего, это был летательный аппарат неизвестной конструкции. Формой, это техническое чудо напоминало тело, ринувшейся к добыче акулы.

Это была удивительная, фантастическая машина, вокруг которой сновали юркие, глазастые и низкорослые двуногие существа. В их суетливости, в странной механике движений, в том, как они застывали, в полусогнутом состоянии, внимательно разглядывая то, что вызывало их интерес, было что-то настолько чуждое человеческой природе, и при этом, настолько близкое природе обычных земных рептилий, что эти твари, облаченные в серебряные облегающие одежды, просто не могли не шокировать. Трое разведчиков, посланных одноглазым полковником к утесу, видели их всего в нескольких шагах перед собой. Все трое держали оружие наготове. И как только “ящерицы” заметили их, три автомата ударили по ним одновременно и без всякой команды.

Когда на месте событий появились другие участники экспедиции, дело было практически довершено. Несколько “двуногих рептилий” были побиты автоматными очередями. Некоторые из них спасались бегством, отчаянно петляя, среди небольших валунов, которые, все же, могли служить им надежным укрытием, поскольку твари эти были втрое ниже людей.

– Прекратить огонь! – попытался крикнуть Крайпе, размахивая тростью, однако в следующий момент, блестящий и черный летательный аппарат, поразительно напоминавший тело акулы, вдруг загудел, и начал подниматься в воздух, взметнув вокруг себя настоящее облако пыли.

По взлетающей машине принялись стрелять уже все, включая Курта Хардангера. Не стреляли только старший лейтенант Иванцов и доктор Крайпе, поскольку у них не было при себе оружия. Сергей видел, как пули, ударяя в фюзеляж и “лыжное шасси” этой машины, высекают из нее искры. Тем не менее, аппарат спокойно поднялся на высоту нескольких метров. Затем его окружило едва заметное голубое сияние, и звон пулевых ударов о броню тут же прекратился.

Аппарат поднялся над этим странным, таинственным миром черного мрамора и цветных кристаллов. Затем от его днища отделилось нечто похожее на огромный мыльный пузырь.

– Прекратите огонь! – закричал что было силы полковник. – Это бомба! Ложись!!! Все в укрытие!!!

Меняя форму, пульсируя и переливаясь всеми цветами радуги, “мыльный пузырь” поплыл на небольшой высоте, в направлении пика. Летающая машина тем временем растворилась в небе, продемонстрировав способность моментально набирать невероятную скорость.