Текст книги "То, что нас объединяет"

Сара

– Да не собиралась она кончать с собой. Это просто был крик о помощи, – Кристина с опаской понюхала кусочек печенья. – Тут есть имбирь?

– Нет. Почему ты решила, что она не планировала себя убить?

– Из-за шарфа.

Сам шарф, аккуратно сложенный, лежал тут же на столе.

– Ясно же, что она оставила его на мосту намеренно. В расчете на то, что кто-нибудь его заметит и остановит ее. Что, собственно, ты и сделала.

– Но почему тогда она не забрала шарф обратно? Несмотря на мои уговоры?

Кристина пожала плечами.

– Может, он ей просто надоел.

Сару ее слова не убедили. Женщина на мосту выглядела так, будто она и правда дошла до точки. Но за прошедшие пять дней Сара ни разу не встретила в газете объявления о брошенной машине или найденной в реке утопленнице. Похоже, незнакомка все-таки отказалась от своего замысла.

Кристина бережно погладила мягкий шелк.

– Чудесная вещица. Точно не хочешь оставить себе?

– Совершенно точно. Не думаю, что смогла бы его носить.

– Что ж, тогда я забираю, – открыв сумочку, она убрала шарф. – Ну как, довольна, что получила эту работу?

– Я в восторге.

Днем раньше она получила официальное уведомление о том, что ей предлагается работа главного повара в доме престарелых Святого Себастьяна. Подписано оно было секретарем правления, которого Сара не видела на собеседовании. К работе ей следовало приступить как можно скорее.

Дядя Джон, у которого она до сих пор работала, не слишком расстроился, узнав об ее уходе. «Пора уже тебе расправить крылья, – заявил он. – Из тебя получится замечательный шеф-повар, можешь даже не сомневаться. Дай мне только недельку или две, чтобы подыскать замену». И больше они к этому не возвращались.

Итак, она становилась полноправной хозяйкой на кухне в доме престарелых, где каждый день ей вменялось в обязанность кормить двадцать семь постояльцев. Рабочий день ее начинался в половине девятого, а заканчивался в половине пятого. И так с понедельника по пятницу. В выходные кухня переходила в распоряжение другого повара. В девять часов подавали завтрак, в час – обед, а закуску к чаю ей надо было готовить заранее, поскольку столы накрывали уже после ее ухода, в половине шестого. Сара знала, что в ее распоряжение поступают помощница и младший повар, которые во всем будут слушаться ее приказов.

В течение недели дядя Джон нашел ей замену, и Сара позвонила в дом престарелых, чтобы сообщить, что приступает к работе уже с понедельника. И чем ближе было к назначенному сроку, тем сильнее росло ее беспокойство.

Что если помощница проработала там не один год и с недовольством отнесется к приходу новенькой? А вдруг у Сары что-нибудь подгорит в первый же день или она приготовит слишком мало еды? Что если постояльцы получат расстройство желудка из-за недожаренной курицы или первая же партия печенья окажется никуда не годной?

Не слишком ли она поспешила, заявив претензии на должность шеф-повара? Может, стоило поработать еще пару лет в гостиничной кухне или устроиться в какой-нибудь ресторан в качестве помощницы? Слишком уж большая ответственность ложится на ее плечи. А вдруг она всех подведет?

Родители, в отличие от нее, были настроены более оптимистично.

– Мы гордимся тобой, детка, – сказала мать. – Не каждому доверят управлять целой кухней в двадцать четыре года. Это большая честь для тебя.

– Ничего, она справится, – откликнулся из-за газеты отец.

– Конечно, справится! В этом я даже не сомневаюсь.

Их обоих потрясло известие о встрече на мосту с загадочной незнакомкой. Сара поначалу вовсе не хотела упоминать о случившемся, но слова так и полились из нее, когда она добралась наконец до дома.

– Я понятия не имела, что можно сказать в такой ситуации. Все боялась ляпнуть какую-нибудь глупость.

– Ей повезло, что ты проезжала мимо, – заверили ее родители. – Ты сделала то, что сделал бы любой на твоем месте. А теперь иди и переоденься в сухое, – добавила мать. – А то заболеешь еще воспалением легких. Не понимаю, почему ты не позволила отцу подвезти тебя до дома?

На этом, собственно, эпизод и был исчерпан.

Но Сара никак не могла забыть о случившемся. Каждый раз, укладываясь в постель, она заново вспоминала злополучную встречу. Что бы там Кристина ни говорила, это не было похоже на крик о помощи. Она отчетливо видела измученное лицо женщины – ее пустые, без выражения, глаза, резко очерченные скулы. Разве так выглядит человек, который добивается внимания?

Что же довело ее до такого ужасающего состояния? Возможно, разбитое сердце. Или предательство близкого человека. А может, у нее обнаружили неизлечимую болезнь, и она решила не дожидаться мучительного конца. В любом случае Сара никогда не узнает правды.

Потом наступил понедельник, и Сара отправилась на новую работу. Встреча с женщиной на мосту отошла понемногу на второй план. К своей несказанной радости Сара очень быстро обнаружила, что годы работы в гостиничной кухне не прошли даром, и она без труда могла справиться с новой должностью.

Она вникала во все детали работы, от планирования еженедельных меню и заказа продуктов до приготовления блюд и сервировки стола. С самого начала она взяла за правило приходить в столовую к концу обеда, чтобы поболтать со старичками и поинтересоваться их мнением насчет еды. Не забывала она заглянуть и в комнаты к тем, кто не способен был есть за общим столом.

В целом ее приняли весьма дружелюбно. Юный возраст Сары не прошел мимо внимания местных обитателей, однако все они оценили ее старания. Им льстило внимание Сары, и они охотно делились с ней своими предпочтениями – а заодно и жизненными историями, если у нее хватало времени их выслушать. Сара, в свою очередь, тоже прониклась к ним симпатией и с охотой придумывала все новые и новые блюда.

Уже через неделю она поняла, что сделала правильный выбор, когда решила устроиться на работу в дом престарелых. Это место подходило ей как нельзя лучше.

Но самое главное, у нее была Бернадетта – энергичная помощница лет шестидесяти, работавшая в приюте Святого Себастьяна с момента его основания. А было это еще в пятидесятых годах. Бернадетта не изъявляла ни малейшего желания занять должность босса. «Мне сподручней выполнять чужие распоряжения, – заявила она Саре. – Вы только скажите, что сделать, и я сделаю».

Само собой, Бернадетта знала все, что касалось местной кухни – в частности, где что лежит. И она не выказала ни малейшего недовольства, когда Сара попросила организовать все заново – так, чтобы ей было удобнее с готовкой.

«Такого молодого начальника у меня еще не было, – сказала она Саре к концу первой недели. – Но ты знаешь, что важно, а что нет. Предыдущий повар и носа не казал в общую столовую. Тебя тут все полюбили, даже Мартина».

В этом Сара сильно сомневалась. Мартина была из тех, кто сможет придраться даже к лучшему блюду в лучшем из ресторанов. Она уже известила Сару, что говядина была пережарена, а от выпечки у нее началась изжога.

Но на каждую Мартину здесь приходилось с полдюжины Стивенов Флэннери.

«Ты действуешь на меня лучше, чем все таблетки в мире, – сказал он Саре, сжимая ее руку в своих дрожащих ладонях. – Я готов переплыть океан ради твоих фруктовых булочек».

Стивену было тридцать девять, когда у него диагностировали болезнь Паркинсона. К своим шестидесяти шести – в год знакомства с Сарой – он успел превратиться в дряхлого, трясущегося старика. Но ему и в голову не приходило жаловаться на жизнь или жалеть себя.

Еще она познакомилась с Джимми Дуэном. Тот охотно наигрывал на своем стареньком аккордеоне «Горы Морн» и «Вернись в Ирландию» всякий раз, когда его об этом просили (а порой и не дожидаясь просьб). Или взять бедняжку Дороти Фелан, которая уже почти не говорила. Она перестала узнавать даже собственную дочку, но с искренней теплотой улыбалась Саре, когда та заходила к ней в комнату, чтобы порадовать свежим десертом или кусочком имбирного пирога.

Сара очень быстро полюбила своих старичков. Давно уже работа не доставляла ей такого удовольствия. Женщина с курчавыми волосами приходила ей на ум дважды в день, когда она переезжала на велосипеде через мост. Ежедневно она накручивала три мили, добираясь до дома престарелых и обратно. Поначалу эпизод вспоминался очень отчетливо, но затем образы начали тускнеть, а потом и вовсе скрылись в глубине памяти, где и пролежали нетронутыми долгие месяцы и даже годы.

Хелен

– Мама.

– Подожди минутку, – ответила Хелен, просматривая статью.

С каждым словом раздражение ее все росло. Неуклюжие метафоры, избитая риторика – ничего, что могло бы зацепить внимание читателя, заставить его задуматься. Она бросила взгляд на подпись: написано мужчиной, как и девяносто процентов других статей. Свернув газету, Хелен снова убрала ее на полку. Дай ей шанс, и она бы написала во сто крат лучше. Но не для такой газетенки – нашла бы что-нибудь поприличнее.

– Мама, купи конфеток.

– Сейчас, сейчас. Подожди секундочку.

Хелен всегда нравилось читать. Она умудрилась проглотить кучу романов в те часы, которые были отведены ей на приготовление уроков. Это увлечение сохранилось и после школы. Она читала запоем – до тех пор, пока у Кормака не обнаружили рак. И тут вдруг оказалось, что она не может сосредоточиться даже на газетной статье, не говоря уже о книге.

Английский язык был единственным предметом в школе, к которому она испытывала хоть какой-то интерес. Хелен умело выстраивает фразы – подобные отзывы учителей были для нее настоящей редкостью. Обычно родители просматривали ее оценки с плохо скрываемым недовольством.

Она и правда умело выстраивала фразы. В старших классах Хелен написала пару статеек в школьный журнал. В одной из них она посмеялась над новой куклой Барби: Наверняка эту куколку создал мужчина, писала она. Если бы у женщины была такая большая грудь и такая узенькая талия, она бы падала на каждом шагу. Тем не менее это считается образцовой игрушкой для маленьких девочек.

Хелен не осталась равнодушной к той волне интереса, которую вызвали ее наброски среди одноклассников. А уж до чего здорово было увидеть собственное имя, напечатанное в настоящем – пусть и школьном – журнале!

Почему же она не продолжила писать? Почему не сделала это своей профессией? Даже те, самые ранние, статьи ее были куда лучше той писанины, которую она только что прочла. Писанины, за которую кому-то заплатили неплохие деньги.

Хелен подает надежды – таким был отзыв еще одного учителя английского языка. По этому предмету она получила итоговую четверку, хотя никогда не занималась английским всерьез. Да, она подавала надежды, но ничего не сделала в этом направлении.

Возможно, пришла пора начать все заново.

– Мама.

– Идем.

Изучив полки с прессой, она обнаружила газету, которую пролистывала до того, как вообще бросила читать. Как ни странно, ей же отдавали предпочтение родители Хелен, с которыми у нее, по известным причинам, практически не было ничего общего. Пролистав страницы до колонки «Редакция», она обнаружила имя М. Брин. Именно он издавал эту газету с незапамятных пор, так что мог считаться уже едва ли не членом их семейства. Как же звали мистера Брина? Этого Хелен не знала. Возможно, он предпочитал ставить лишь первую букву, поскольку думал, что так его подпись выглядит элегантнее. А может, родители окрестили его Мортимером или Монтгомери.

Так почему бы ей не написать что-нибудь и не отправить мистеру Брину? А вдруг, ему понравится, и он напечатает это в своей газете? Нужна ли вообще квалификация, чтобы писать статьи? У Хелен был только один способ узнать это.

Но для начала нужно выбрать интересную тему – такую, в которой бы она хорошо разбиралась. Хелен прекрасно знала, что значит овдоветь в тридцать с небольшим. Она могла бы многое рассказать о том, каково это – наблюдать, как твой муж медленно угасает, а затем и вовсе уходит из жизни. Даже сейчас, спустя полгода, боль ее казалась такой же острой. Но это не то, что нравится читать большинству людей за утренним тостом и мармеладом.

Ей ничего не стоило описать тот день, когда она приехала на мост, чтобы покончить со своим жалким существованием. Абзац за абзацем, рассказала бы она и о нежелании жить, и о чудовищном осознании того, что у тебя нет мужества сделать решительный шаг. Но опять же, кто захочет начать свое утро с чужого кошмара?

Нужно выбрать что-то легкое, но при этом занимательное. Что-то такое, что развлечет, но и доставит пищу для ума.

А как насчет жизни простой продавщицы? За годы работы в магазине она навидалась всякого. Это и долгие часы на ногах, и немыслимо короткие перерывы на отдых, и необходимость поддерживать униформу в безупречном состоянии – даже если для этого приходилось стирать ее вручную глубокой ночью. Хелен могла бы написать о том, как это обидно, когда ты трудишься часами, а получаешь вдвое меньше, чем продавец-мужчина за ту же самую работу.

С другой стороны, в ее памяти накопилось немало забавных встреч с покупателями; бесед, которые вполне могли бы развлечь читающую публику.

Но для начала нужно придумать псевдоним, чтобы никто из бывших коллег по работе не догадался, что пишет именно она. Подписаться «Фицпатрик» или «Д’Арси» нельзя – они сразу узнают ее мужнюю и девичью фамилии. Почему бы не использовать тогда фамилию бабушки? Решено, она будет «О’Дауд».

– Хелен О’Дауд, – сказала она, обращаясь к Элис. – Ну как, тебе нравится?

Элис недовольно покачала головой.

– Я есть хочу.

– Ладно, идем домой.

Она напишет статью и отошлет ее в газету. А если статью отклонят, напишет другую. Будет донимать мистера Брина, пока тот не сдастся.

Чем больше она думала об этом, тем сильнее привлекала ее подобная идея. Она могла бы писать днем, когда у Элис тихий час, и вечерами, отправив дочку в постель. Поскольку работать можно и дома, помощь няни ей не потребуется. К родителям она обращаться тоже не станет. А если надо будет взять интервью, она вполне сможет сделать это по телефону.

Еще проще станет, когда Элис пойдет в школу. А время это уже не за горами – осталось каких-то два месяца. Когда же Хелен снова начнет читать книги, она вполне сможет накатать несколько рецензий. Итак, к тридцати трем годам перед ней откроется абсолютно новая карьера!

А может, и нет. Может, начав писать, она обнаружит, что здорово переоценила свои таланты. Но даже если все у нее пойдет на лад, не исключено, что работа не сделает ее счастливее. Не облегчит и не уменьшит эту мучительную боль. Но как бы то ни было, Хелен нужно зарабатывать деньги, а статьи дают ей такую возможность. Не исключено, что у нее и правда талант к сочинительству.

На кассе она заплатила за газету и пакетик жевательных конфет для Элис. Уже на улице она замерла перед витриной, вглядываясь в собственное отражение.

Самой Хелен даже нравилась ее новая прическа. Никакой тебе возни – посушил после мытья полотенцем, вот и все. Но нужно было видеть, как взглянула на эту стрижку ее мать!

– Самое время для перемен, – сказала Хелен, как будто ее о чем-то спрашивали. К счастью, мать не стала донимать ее замечаниями.

С парикмахером Хелен повезло. Он сделал все, чтобы навести относительный порядок на ее голове, и взял за это весьма умеренную плату. Она, в свою очередь, не поскупилась на чаевые.

Она повела домой Элис, прокручивая в голове отрывки из будущей статьи.

Сара

На ужин они отправились в гостиницу к дяде Джону, на ее старое рабочее место. Подумать только, она не была здесь целых девять месяцев! Они всегда приходили ужинать в эту гостиницу, когда у кого-то из них был день рождения.

Шел 1975 год. Америка наконец-то признала свое поражение в войне и начала вывод войск из Вьетнама; трое ирландских музыкантов стали жертвой боевиков; а во главе британских консерваторов впервые встала женщина. Мир был полон перемен, новости сыпались одна за другой, а их праздничные торжества шли своим чередом. Неужели и свой шестидесятый день рождения она будет отмечать здесь же, в компании разве что Кристининых детишек, которые из жалости устроят вечеринку своей незамужней тетушке?

Подарки, впрочем, ее порадовали. Родители подарили Саре черную куртку, которую она выбрала еще на прошлой неделе. Не слишком модная, зато удобная – с молнией и капюшоном. Самое то, чтобы ездить на велосипеде. В коробочке Кристины она нашла парочку браслетов, а Брайан вручил ей закладку для книг.

– Как только поженитесь с Кристиной, – сказала она Брайану, – сможете дарить мне один подарок на двоих. Это избавит тебя от необходимости выбирать!

– Хочешь сказать, это избавит мою мать от необходимости выбирать, – улыбнулся он. – Я полный ноль во всем, что касается подарков!

– Ну, с моим подарком ты попал в точку, – возразила Кристина.

– Это потому, что ты сделала кучу намеков. Нужно было быть слепым и глухим, чтобы не понять, о чем идет речь.

– Уж точно.

Сара наблюдала за парочкой с легкой завистью. До чего же повезло ее сестре! Она не только нашла себе парня по душе, но и сумела стать для него единственной. Казалось бы, что может быть проще? Но вот она, Сара – двадцать пять лет, и ни одного кандидата в мужья.

Если не считать, конечно, загадочного Нила Флэннери, сына того самого Стивена Флэннери, которому Сара готовила в доме престарелых. И пусть ей пока не удалось встретиться с молодым человеком, Сара предпочитала не отчаиваться.

Стивен был настроен оптимистично.

– Из вас получится отличная пара, – не раз повторял он Саре. – Нил – прекрасный паренек, только не встретил пока свою половинку. И он примерно того же возраста, что и ты.

Его жена Нуала, впрочем, тут же начинала шикать на него:

– Перестань, не вгоняй Сару в краску. Наверняка она способна найти себе приятеля без нашей помощи.

Нуала часто навещала мужа, едва ли не через день. Дом их находился в небольшом городке, в двадцати милях от дома престарелых. Она часами просиживала у постели Стивена. Их единственный сын, этот загадочный Нил, всю неделю работал садовником и посещал отца только по воскресеньям, когда у Сары был выходной.

– Скоро он приступит к работе на нашей улице, – сообщил ей Стивен. – Он уже сказал, что будет заглядывать ко мне почаще. Вот тогда-то вы с ним и познакомитесь.

– Ш-ш, хватит об этом, – машинально произнесла его жена.

Каково это, думала Сара, столкнуться с тем, что болезнь настигает твоего супруга в расцвете лет? Смотреть, как он гаснет и усыхает, и в итоге сдать его в дом престарелых, поскольку сам ты уже не в силах присматривать за ним?

– Мы были бы только рады, если бы Стивен мог оставаться дома, – сказала ей как-то Нуала, когда они вместе выходили на улицу. – Но болезнь зашла слишком далеко. Вдобавок, это нечестно по отношению к Нилу. В конце концов, у мальчика своя жизнь. Да и работа отнимает у него много времени и сил.

Ужасно, когда муж и жена вынуждены существовать отдельно. Они уже не просыпаются вместе по утрам и не садятся за общий ужин. Разве можно назвать это полноценным браком?

Одиночество было уделом многих из тех, кто обитал в доме престарелых. Саре не раз случалось всплакнуть, услышав очередную историю чьей-либо жизни. И все же она не сомневалась, что сделала правильный выбор, когда устраивалась сюда на работу: в ее силах было улучшить жизнь этих людей, пусть даже ненамного.

Она окинула взглядом тех, кто сидел с ней за одним столиком. Как же ей повезло, что у нее была любящая семья! Сара улыбнулась при виде шоколадного торта, который ввезли на специальном подносе. Ее всегда чествовали шоколадным тортом, а Кристину – кофейным.

Все взгляды были устремлены теперь на Сару: пришла пора задуть праздничные свечи. Будь она замужем, сама бы готовила на всех ужин. А пока что к ней по-прежнему относились, как к ребенку, чей день рождения организуют родители.

Задув свечи, она рассеянно наблюдала за тем, как мать ее потягивает коктейль – единственный алкогольный напиток, который она позволяла себе на чей-либо день рождения. Потом отец ее, как всегда, выступил с шутливой речью. Он поведал о том, как много ему приходится работать, чтобы позволить себе такой вот праздничный ужин. Они с Мартой, сказал он, кивая на жену, ждут не дождутся, когда смогут выйти на пенсию. И пусть тогда дети поддерживают их, а не они детей! Все то же каждый год – те же речи, те же люди.

– Теперь уже недолго ждать, – сказал Саре отец. – Благодаря твоей новой работе и скорому замужеству Кристины, мы с мамой можем со дня на день отправиться в кругосветное путешествие.

– Лучше подождать, пока Сара не напишет свой бестселлер, – хмыкнул Брайан.

– Теперь уже со дня на день, – добавила Кристина, разрезая праздничный торт.

– Смейтесь, сколько угодно, – сказала Сара, – но я и правда собираюсь написать книгу!

Так оно и было. Нужно только найти время. Вот закончит завтра работу и приступит. Ну или в ближайшем будущем. Сочинит трогательную историю, действие которой будет развиваться в поместье со множеством слуг – такие романы всегда пользуются популярностью.

Вместе с остальными она пропела «For She’s A Jolly Good Fellow», втайне размышляя о том, удастся ли ей когда-нибудь встретиться с Нилом Флэннери. Не исключено, что ее ждет большое разочарование, и он окажется совсем не ее типом. Но узнать все равно интересно.

Желание ее осуществилось очень скоро. Уже в следующую пятницу, помогая Донне, их младшей поварихе, убираться после обеда на кухне, Сара случайно выглянула в окно и увидела Нуалу Флэннери. Та, как обычно, приехала навестить мужа. Вот только вылезала она из другой машины – причем с пассажирского места.

Дверца водителя распахнулась, и взору Сары предстал светловолосый мужчина. Высокий, худощавый, длинноногий. Одетый в серую твидовую куртку и синие джинсы. Лица она не разглядела. Вот он взял у матери сумку (наверняка это и есть загадочный Нил), и оба зашагали к главному входу.

Следующие двадцать минут Сара потратила на то, чтобы составить меню на следующую неделю и снабдить Дэна, их водителя и разнорабочего, списком необходимых продуктов. Лишь после этого она вышла в коридор и направилась к комнате Стивена. В любом случае она заглянула бы перед уходом, сказала себе Сара. Она всегда интересовалась у Нуалы, не хочет ли та чаю.

Чувствуя легкую дрожь внутри, Сара постучала в дверь. Хватит, не накручивай себя.

– Войдите.

Голос Стивена. Сара открыла дверь.

– Я просто хотела спросить, – начала она, старательно избегая смотреть в сторону окна, где стоял незнакомец, – не хочет ли кто-нибудь чашечку чая.

– Сара, – сказал Стивен, протягивая к ней дрожащую руку, – познакомься с моим сыном. Нил, это лучший повар во всей Ирландии, не считая, конечно, твоей матушки.

Серые глаза, увеличенные толстыми стеклами очков. Правильные черты лица, удлиненный нос, светло-русые волосы. Здоровый румянец на щеках – явный плюс работы на свежем воздухе. Они пожали друг другу руки под внимательными взглядами родителей Нила, и Сара почувствовала, как у нее запылали щеки.

– Привет, – пробормотала она, глядя в его серые глаза. Ладонь Нила казалась слегка шероховатой – должно быть, от частой работы с лопатой, решила Сара. Интересно, носит ли он очки, когда трудится в саду? Как-то не очень они подходят его профессии.

– Я о вас наслышан, – сказал Нил, продолжая сжимать ее руку. – Судя по рассказам, ваши булочки к чаю – само объедение.

Сара улыбнулась, радуясь возможности перевести взгляд на Стивена.

– Во всяком случае, вашему отцу они нравятся.

– Он изрядно потолстел с тех пор, как Сара занялась здешней кухней, – добавила Нуала.

– А ее лимонный пирог? Это же настоящее чудо! – воскликнул Стивен. – Я даже попросил Нуалу записать рецепт.

– А толку? Мой все равно вышел гораздо хуже.

– Да ладно тебе! Ты неплохо справилась.

Сара чувствовала, что за этим обменом репликами кроется еще один молчаливый диалог, который вела между собой пожилая пара:

Ну, как все складывается? Они уже поладили? Мы не ошиблись? Это читалось в том, как оба они переводили взгляд с Сары на Нила, в задушевности их голосов, в той многозначительности, с какой Нуала смотрела на их рукопожатие. Не хватало только Стивену сказать, как счастлив будет тот, кто возьмет Сару в жены. Но он, к счастью, промолчал.

– Я бы не отказалась от чашечки, – заявила Нуала, та самая Нуала, которая никогда не пила здесь чая. – А ты не хочешь присесть с нами за компанию?

О, мудрая Нуала!

Сара с озабоченным видом уставилась на часы, хотя и без того знала время едва ли не до секунды.

– Думаю, у меня найдется несколько минут, – сказала она.

– Надеюсь, ты не откажешься от чашечки? – обратилась Нуала к сыну.

– Нет, конечно, – взгляд его серых глаз вновь был обращен на Сару. – Могу я помочь вам?

– Нет-нет, что вы…

Боже, неужели она опять краснеет? Такое чувство, что ей пятнадцать, а не двадцать пять. Зато Стивен и Нуала явно были довольны тем, как развиваются события. Такое чувство, что без их помощи ни Нил, ни Сара сами не могли найти себе партнера.

Выскользнув из комнаты, Сара поспешила на кухню. Здесь она заварила чай и порезала на куски свежеиспеченный пирог. «Для кого это?» – поинтересовалась Донна, и Сара сказала, что у Стивена Флэннери гости. И тут же перевела разговор на хозяйственные дела.

Первое впечатление, пожалуй, можно назвать положительным, решила она, снимая один из подносов. Приятная внешность. А очки и вовсе придают ему интеллигентный вид. Очевидно, парень в хороших отношениях с родителями, а это говорит в пользу его характера.

Сара выставила на поднос чайник и чашечки. Еще у него свой дом, что тоже можно зачислить ему в плюс. Работает садовником, следовательно, любит природу. Еще одно неплохое качество.

Но что толку строить планы на стадии знакомства? Не исключено, что у него есть подружка, о которой он просто не говорит родителям. А может, Сара ему совсем не понравилась. Пока что Нил Флэннери – всего лишь возможность. Пожалуй, не такая туманная, как до их знакомства, но не более чем возможность.

Не стоит предаваться слишком радужным надеждам – не все в жизни складывается так, как нам хочется. Но Сара постарается не упустить свой шанс.