Текст книги "Лучшая неделя Мэй"

Мэй засмеялась.

– Отличная работа – это нам очень поможет. – Она забрала у Ребекки цепочку и аккуратно взяла ракушку большим и указательным пальцами. – Кто-то, у кого дешевая шариковая ручка и прекрасный вкус.

Ракушка была прекрасна, и теперь она исчезла. Она, наверное, соскользнула с ее шеи в течение дня. Но Мэй ее найдет. Возможно, ее уже нашли. Утром Мэй заглянет к Полу – не стоит беспокоить его сейчас, а потом она заглянет в дом, где мыла окна, а потом, завтра вечером, по пути домой зайдет к Марджори.

Мэй сняла с крючка свой домашний халат, просунула руки в рукава и вышла, чтобы принять душ.

Пэдди

Он наклонил банку и вылил остатки «Гиннесса» в стакан, наблюдая за водоворотом из светло-коричневой жидкости, который постепенно замедлял темп и становился более темным. Пэдди наслаждался этими минутами – основная часть дня уже завершена, ужин на подходе, а после выпитого пива голодный желудок издает негромкое приятное урчание.

Пэдди достал из холодильника креветки и положил их на плиту; голос Кэтрин Дон Ланг доносился из CD-плеера и почти что заглушал звуки работающего у мистера Кеннеди телевизора. Сегодня не было слышно никаких выстрелов или криков, лишь спокойные голоса. Наверное, передача о природе или что-то посерьезнее, вроде шоу-викторины.

Сегодня Мэй, из-за дождя розовощекая и с капельками воды на лице, была похожа на маленькую девочку, завернутую в огромный дождевик.

Пэдди собирался бросить креветки на сковороду, но услышал, как кто-то колотит по входной двери.

– Это я.

Он выключил плиту и направился в прихожую.

– Подожди.

Светло-коричневые волосы Изольды были убраны в небрежный пучок и перевязаны чем-то, что Пэдди принял за красный носок. На ней была длинная темно-зеленая юбка и голубой кружевной кардиган, под которым виднелось что-то вызывающе-розовое, а на ногах красовались тряпичные ботинки. Вкус у его сестры был очень оригинальным.

– Просто заскочила проведать тебя. – Она прошла мимо него прямиком на кухню. – Мммм, что готовишь?

Пэдди включил плиту и встряхнул сковороду.

– Да так, небольшая зажарка. – Он бросил на сковороду креветки, и они громко зашипели. – Думаю, ты не откажешься от бокала вина?

– Ха-ха. – Изольда открыла холодильник и заглянула внутрь. – Отлично, тут как раз есть начатое. – Она достала наполовину опустошенную бутылку. – Как ты выносишь этот непрекращающийся вой телевизора? – Изольда начала доставать пробку, и та скрипнула. – Он что, никогда его не выключает?

– Иногда. Меня это не напрягает.

Мистер Кеннеди был почти глухим стариком-пенсионером. При встрече с Пэдди он всегда неуверенно улыбался, как будто бы видел знакомое лицо, но никак не мог вспомнить, где они раньше встречались, а когда разговаривал, то орал так, будто глухим был Пэдди.

Пэдди привык к постоянным звукам телевизора, доносящимся из соседней квартиры, – иногда он им даже радовался, так как они напоминали, что через стену живет другая живая душа. О том, как звали мистера Кеннеди, Пэдди не имел ни малейшего представления.

Он поднял створку полки над головой и вручил Изольде бокал.

– Так. – Она зевнула, наполняя бокал. – Господи, я разваливаюсь на части. Твое здоровье. – Она подняла бокал и сделала большой глоток. – Мммм, хорошее вино. Напомни еще раз, сколько дней осталось до праздников?

– Четыре. – Пэдди улыбнулся, добавив немного кисло-сладкого соуса, из-за чего в сковородке все снова громко зашипело. – Тебя хватит? – Он поднял стакан с «Гиннессом» и отхлебнул.

– С трудом. Не знаю, пойду ли в четверг на вечеринку в честь завершения учебного года – не уверена, что останутся силы. – Изольда застонала, что-то вспомнив. – О господи, мне же еще в четверг к стоматологу. – Она сделала еще один глоток. – Ненавижу стоматологов.

Пэдди постарался принять сочувствующий вид.

– Бедная Иззи. Поход к стоматологу после такого долгого и трудного рабочего дня. – Он накрыл рис крышкой и снял его с плиты. – Что на этот раз? Опять целых три с половиной часа?

– Не начинай. – Изольда взболтала свой бокал и теперь наблюдала, как вино стекает вниз по стенкам. – Хотелось бы мне, чтобы ты денек проработал в классе. Очень скоро ты бы сбежал обратно к своей дурацкой работе. – Пока Пэдди промывал рис, она заглянула внутрь скворчащей сковородки. – Ммм, пахнет просто божественно.

– Может, останешься?

Изольда покачала головой.

– Благодарю, но я только что положила в духовку очень питательную замороженную пиццу. Своей готовкой ты застыдил меня окончательно.

Пэдди достал тарелку с нагревшейся полки над плитой и положил на нее рис.

– Это намного проще, чем ты думаешь.

– Ты постоянно это говоришь. – Изольда разглядывала его, смотря поверх своего бокала. – Когда же ты собираешься осчастливить какую-нибудь везучую женщину? Я не имею в виду осчастливить в спальне, так как ничего не знаю о твоих способностях в этом вопросе.

Пэдди усмехнулся и только успел открыть рот, как она спешно добавила:

– И у меня нет никакого желания об этом знать, старший братец.

Пэдди положил немного креветок поверх риса. Ему часто хотелось рассказать Изольде о своих чувствах к Мэй. Ему было интересно посмотреть на реакцию сестры.

– Серьезно, ты потрясающе готовишь. – Изольда подцепила из сковородки креветку и принялась жевать. – Умм. И к тому же ты неплохой человек. И стоишь тут, тридцатипятилетний и одинокий. Сколько прошло времени после твоего расставания с Хлое – год? – Изольда задумалась. – Постой, даже больше – почти полтора. И ты продолжаешь жить отшельником.

Пэдди улыбнулся.

– Ты тоже пока не остепенилась.

– Пока нет, но я еще молода, и потом, я выхожу в люди гораздо чаще тебя. И у меня иногда случаются приятные моменты. – Изольда залпом допила то, что оставалось в бокале, затем изобразила отрыжку, ставя бокал в раковину. – Признак хороших манер на Ближнем Востоке или где там еще.

– Как мне повезло с младшей сестрой, она у меня настоящая леди.

– А еще живет через три дома и может присмотреть за своим старшем братцем. Все, мне пора. – Изольда обняла брата и потрепала по волосам. – Это так несправедливо, что старший брат – единственный в семье, кому достались светлые волосы. Сообщи, когда соберешься снова готовить такой ужин, только заранее.

На полпути к двери она развернулась, как будто ее осенило:

– Ой, кстати, мы тут собираемся в пятницу в китайский ресторан. Пойдешь с нами?

Пэдди посмотрел на нее с подозрением.

– Мы – это женская компания?

Она пожала плечами.

– Вообще-то будут только Триш и Кэт. И ты прекрасно знаешь, что Триш считает тебя милашкой.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Извини, но в пятницу у меня неотложное дело. Закрой дверь, когда будешь уходить.

Изольда ушла, а Пэдди выглянул в окно. Мутное солнце уже садилось, небо было раскрашено в бледно-розовые и серо-синие тона. Завтра, может быть, распогодится. Он взял в руку вилку.

Ему нравилось готовить, нравилось экспериментировать с ароматами, находить удачные сочетания. Когда он жил вместе с Хлое, именно ему в основном приходилось готовить. Это было оправдано тем, что он возвращался домой раньше, но Пэдди подозревал, что, приходи он позже, ничего бы не поменялось. Хлое не интересовалась кулинарией, она считала бессмысленным тратить столько времени на приготовление того, что потом будет съедено так быстро. Однажды она ему сказала:

– Если бы я жила одна, меня бы полностью устраивала микроволновка. Максимум десять минут, и еда готова, для меня этого достаточно.

После этих слов Пэдди крепко схватил ее, зачерпнул ложкой немного томатного супа из кастрюли и поднес ложку к губам Хлое.

– Ты живешь не одна. Ты живешь со мной, и ты будешь есть нормальную еду, а не всякую дрянь из микроволновки. Теперь попробуй и скажи, не нужно ли добавить базилик.

– Решай сам.

Она подула на ложку и втянула содержимое в рот. Затем поцеловала Пэдди, и теплая жидкость оказалась у него во рту.

– Мммм. – Он проглотил и задумался. – Не могу понять. – Он облизал ее губы. – Может, попробуем еще разок?

А потом, спустя четыре года после знакомства, он решил сделать Хлое предложение и был так уверен, что она скажет «да», что отвез ее на выходные в Донегол, где снял коттедж на берегу реки. В первый вечер они поужинали в ресторане, но Пэдди решил дождаться второго вечера, сам приготовил свежевыловленную скумбрию, обжарив ее на слабом огне, и открыл бутылку хорошего белого вина, которую тайком припрятал в холодильнике.

Хлое вернулась из ближайшего магазина и принесла мороженое «Магнум», которое предполагалось на десерт, и газету, чтобы почитать утром в кровати; они расположились за столом возле окна, Пэдди зажег свечу и разложил по тарелкам рыбу, кусочки печеного картофеля и мини-морковку. А потом, когда на столе остались недоеденный ужин и обертки от «Магнума», Пэдди достал маленькую бархатную коробочку и спросил Хлое, выйдет ли она за него замуж.

Она перевела взгляд с его лица на коробку. И даже не пошевелилась, чтобы взять ее.

– Это то, что я думаю?

Пэдди улыбнулся.

– Возможно.

Хлое продолжала сидеть, не прикасаясь к коробке. Тогда он открыл коробку и протянул ей.

– Если оно не такое, как ты хочешь, то мы можем его поменять. Я узнавал.

– Ах, Пэдди. – Хлое прикрыла рот рукой, потом убрала руку. – Зачем?

Он достал кольцо из белого золота, украшенное одиноким крупным бриллиантом, и потянулся к ее левой руке.

– Прекращай болтать, женщина, лучше надень его. Я знаю, что это твой размер – я измерил твое серебряное.

Но почему она не улыбалась?

Хлое отодвинула руку, не дав ему дотронуться.

– Подожди. Ты действительно… ты серьезно? Это не шутка?

– Шутка? Ты думаешь, это шутка? – Он почувствовал первый укол беспокойства. – Разве ты этого не хочешь?

Она молча смотрела на него.

Пэдди положил кольцо на стол, его начал сковывать страх.

– Хлое, уже почти четыре года. Мы не можем жить так вечно.

– Почему нет? – Она протянула руку, обхватила пальцами его запястье и крепко сжала. – Я думала, что мы счастливы. – Она посмотрела на кольцо, лежащее на столе и разделяющее их. – Я никогда… Замужество никогда не входило в мои планы. Я думала, ты это знаешь, ты должен был это знать.

– Что ты имеешь в виду? Откуда я мог это знать? – Внутри он ощущал что-то леденяще-холодное. – Все женятся. Это нормально, когда любишь кого-то.

Она быстро затрясла головой, еще сильнее сжав его запястье.

– Пэдди, я действительно люблю тебя, ты это знаешь. Я просто не хочу… я терпеть не могу все эти свадебные штуки. Я никогда не представляла себе, что выхожу за кого-то замуж. Ты знаешь про моих родителей, как ужасно у них все…

– Но это же не значит…

– Послушай, разве у нас не все в порядке? Разве ты не будешь счастлив, если все останется так, как есть? – Она все еще сжимала его руку. Его пальцы уже были холодными.

Снаружи небо становилось все темнее. Внезапный порыв ветра дернул створку окна между ними. Пэдди аккуратно освободил запястье от рук Хлое, взял бутылку вина и собрался наполнить ее бокал. Когда она отказалась, покачав головой, Пэдди опустошил бутылку, вылив в свой бокал все, что там оставалось.

– Господи, помоги пережить этот момент. – Хлое поднесла руки к своему лицу и прижала ладони к щекам. Она глубоко вздохнула. – Прости меня, дорогой.

Пэдди поднял бокал и быстро осушил его. Вино оказалось кислым. Пэдди покачал головой.

– Ничего страшного. Это моя ошибка. Забудь. – Он убрал кольцо в коробку, захлопнул ее и положил обратно в карман.

Хлое посмотрела на него.

– Правда? Мы все еще вместе? Ты сможешь это забыть?

– Конечно, смогу.

Конечно, он не смог. Примерно месяц он притворялся, что все в порядке. Они продолжали жить как обычно – или просто так казалось тем, кто их знал. Продолжали вместе есть, вместе спать. Каждые выходные встречались с общими друзьями.

Но все изменилось. Все.

В один прекрасный день, спустя пять недель после поездки в Донегол, Пэдди вошел в кабинет своего начальника и, будто наблюдая со стороны, услышал, как объявляет о своем увольнении, а потом сообщил Хлое о решении уехать из Лимерика. Он собирался на какое-то время переехать в Килпатрик, где за два года до этого Изольда нашла работу учительницы. Она его поддержит, пока он будет решать, что делать дальше.

Хлое рыдала. Она умоляла его не уезжать. Говорила, что любит, что не может вынести и мысли о том, что будет жить без него. Говорила, что очень сожалеет о том, что случилось в Донеголе – при этом предусмотрительно не употребляла слова «брак» или «предложение», – но ей не под силу изменить себя. Она со слезами умоляла принять ее такой, какая она есть, и пусть все идет так, как идет.

А Пэдди слушал, и обнимал ее, пока она плакала, и чувствовал себя опустошенным при мысли, что никогда больше ее не увидит.

Отработав положенные две недели, он собрал вещи и съехал с их арендованной квартиры. В Килпатрике ему пришлось спать на диване в комнате Изольды – вторую комнату она сдавала, – пока удалось найти новую работу и новое жилье.

И с каждым днем ему становилось все легче удержаться от желания взять телефон и сказать Хлое, что он совершил ужасную ошибку.

Сначала он нашел работу, а потом, через неделю, и убогий домишко, который на протяжении четырех месяцев ему приходилось делить с двумя бухгалтерами, те оставляли в раковине грязную посуду, а в холодильнике – пустые пакеты из-под молока. К тому моменту, когда дом по соседству с домом Изольды выставили на продажу, Пэдди окончательно решил остаться в Килпатрике. На оформление сделки ушло два месяца.

И с тех пор он жил здесь один. Он оберегал свое сердце, пытаясь всеми способами исцелить его. Держался на расстоянии от всех одиноких женщин, с которыми Изольда без устали старалась его знакомить. Даже не смотрел на них. Даже не пробовал найти кого-то. До того момента, пока Изольда, сама не подозревая, не привела в его жизнь Мэй О’Каллахан, а случилось это восемь месяцев назад.

Он с удивлением слушал Изольду, которая пыталась обрисовать свой подарок на его тридцатипятилетие.

– Повтори, что она будет делать?

Изольда ткнула в сторону длинного и узкого прямоугольника, расположенного позади дома, поросшего непролазными сорняками и какими-то пожухлыми и желтеющими пучками непонятно чего, похожего на чьи-то жалкие попытки разбить лужайку, а может быть, таких попыток и не было вовсе, к которому Пэдди за все пять месяцев с момента переезда сюда ни разу не прикасался. Единственное, что сделал Пэдди, – это вбил в землю два столбика, между которыми протянул веревку для сушки одежды.

– Она собирается избавить тебя от этих джунглей. Я попросила ее все это расчистить, так что у тебя не останется оправданий, чтобы не посадить этой весной деревья.

Пэдди засмеялся.

– Я? Буду сажать деревья? Да ты шутишь, правда?

Изольда пожала плечами.

– Ну ладно, тогда тебе придется продлить ей работу и позволить сделать это за тебя. Я заплатила ей за месяц вперед, три часа в неделю, а после – решай сам. – Она снова выглянула в окно. – Вообще-то у меня не было выбора – ты позоришь своих соседей.

Личный садовник – эта идея его заинтриговала. Интересно, какая она, эта женщина? Он представил себе крупную, мужеподобную даму с соломенной шляпой на голове и добротными резиновыми сапогами на ногах, которая управляется с нагруженной тележкой так же легко, как другие женщины с детской коляской.

«Ее зовут Мэй О’Каллахан. Мне про нее в школе рассказала Кармел. Подруга Кармел помогает Мэй по дому, и, судя по всему, она очень востребована в нашей округе – я имею в виду Мэй. Похоже, что она умеет делать уйму всего. Нам повезло, что удалось с ней договориться».

Мэй О’Каллахан: имя звучало как перелив колокольчика.

– Ну и когда она приступает?

– Она будет приходить по четвергам с девяти до двенадцати. Если ты дашь мне ключ, я передам его Кармел.

Дом Пэдди был средним в ряду трех домов, соединенных общей террасой; Мэй придется пройти через весь дом, чтобы попасть на задний двор.

Так все и получилось. На следующее утро Пэдди разузнал, где живет Мэй О’Каллахан, а через два дня он впервые увидел ее, проезжающую мимо на велосипеде. Она поймала его взгляд и улыбнулась, и Пэдди быстренько изменил придуманный портрет своего подарка.

Она не была мужеподобной, как раз наоборот. На целых шесть дюймов ниже него, волосы цвета меда, глаза показались Пэдди зелеными, а нежный рот напомнил лук Купидона. Безразмерный желтый плащ скрыл от Пэдди ее фигуру, а хорошо поношенные рабочие ботинки смотрелись на ее ногах неуклюжими. Она напомнила ему маленькую девочку, которая для участия в школьной постановке вырядилась в одежду старшего брата.

Когда в следующий четверг он вернулся с работы домой, то обнаружил записку, которая была прислонена к чаше с фруктами:

«Привет, Пэдди, с днем рождения! Я надеюсь, тебе понравился подарок сестры и у тебя есть знакомые, у которых можно одолжить трейлер. Мэй».

Он прошел через дом в сад и обнаружил, что участок уже прилично расчищен, а у задней стены стояла батарея заполненных пластиковых пакетов. Должно быть, Мэй пришлось постараться.

По мере того как проходили недели, Пэдди начал замечать за собой странности. С приближением четверга, после которого следовала новая порция преображений, с каждой случайной встречей с Мэй в течение недели – когда та или работала в чьем-то саду, или проезжала на своем синем велосипеде, или вечерами проходила мимо его дома, выгуливая различных собак, – он чувствовал, что внутри него все успокаивалось. Напряжение уходило, и он не мог объяснить причину. Впервые почти за год он почувствовал всплеск интереса к женщине, и этой женщиной была не Хлое. Образ Мэй начал посещать его в те моменты, когда он засыпал или когда пробуждался ото сна.

Наутро последнего, четвертого дня ее работы в саду, Пэдди оставил записку, так же прислонив ее к чаше с фруктами:

«Добрый день, Мэй, благодарю тебя за проделанную работу – ты смогла достичь значительных успехов. Могла бы ты и дальше приходить раз в неделю и делать то, что посчитаешь нужным, чтобы мой сад выглядел достойно? Я ничего не понимаю в растениях, поэтому буду рад предоставить тебе полную свободу действий. Покрою все понесенные в этой связи расходы, а также буду оплачивать работу по твоему текущему тарифу, если тебя устроит данное предложение».

Текст выглядел ужасно высокопарным и официальным, но это было лучшее, что он смог написать. Пэдди нацарапал внизу свое имя и принялся ждать ответа.

Она ответила так:

«Привет, Пэдди. Рада, что тебе понравился результат моей работы, хотя это только начало».

Господи, почему же его сердце так заколотилось?

«Я буду рада приходить к тебе по четвергам – тут еще много чего нужно расчистить. А через несколько недель погода начнет улучшаться, и мы сможем приступить к посадкам. Мы с тобой припозднились для посадки ранних растений, но есть еще много вариантов, чтобы украсить твой сад».

«Мы с тобой припозднились». Он уже давно не употреблял местоимение «мы». Он снова почувствовал это странное чувство легкости, представил ее лицо, представил, как она писала ему ответ, склонившись над листочком и время от времени убирая с лица прядь волос.

Когда наступил февраль и первые зеленые ростки пробились через взрыхленную почву, Пэдди понял, что пропал окончательно.

Мэй

Когда она выходила из дома, зазвонил ее мобильный. Она плотно закрыла дверь и, спускаясь вниз по дорожке, нажала кнопку «Ответить».

– Это ты? Привет.

– Мне скучно. Ты чем занимаешься?

Мэй улыбнулась.

– Я направляюсь к соседям посплетничать и выпить по бокалу вина.

Ребекка громко вздохнула.

– О господи, хотелось бы мне тоже там оказаться, эти двое – главные сплетники. Ты в чем?

– В своем голубом топе со шнуровкой по бокам и в белой юбке.

– Сойдет. А завтра вечером что делаешь?

Мэй задумалась, толкая калитку Бернарда.

– Иду в гости к тебе?

– Именно. И запомни все, что услышишь сегодня вечером, слово в слово. Брайан передает привет и напоминает о своем дне рождения на следующей неделе.

– Ма!

Мэй засмеялась, услышав возмущенный голос Брайана на заднем фоне.

– Передай ему, пусть не волнуется, я не забыла. Что бы я была за крестная, если бы забыла? – Она вдруг вспомнила. – О, представляешь, я потеряла свою цепочку с маленькой ракушкой.

– Что? Где ты ее видела в последний раз?

– Не помню. Я, как обычно, надела ее сегодня утром и заметила, что ее нет, совсем недавно, когда начала переодеваться, чтобы пойти в гости.

– Черт. Ты можешь заново посетить все места, где была сегодня?

– Смогу завтра утром. – Она дошла до двери и подняла руку, чтобы позвонить в звонок. – Ладно, я уже пришла. Встретимся в половине восьмого. Надеюсь, к этому времени я ее найду.

Когда она закончила разговор, в дверях появился Шон, а на руках у него возлежал Одинокий Джордж.

– Посмотри, кто к тебе пришел, Джордж.

Мэй улыбнулась и распростерла объятия.

Пэм

А что же случилась с Пэм Трейси, которая сидит в одиннадцать двадцать ночи на краешке своей ванны и тихо плачет? И что это за белая кассета с голубым окошком, которая лежит на краю раковины? Неужели она не счастлива, что забеременела? Разве у нее нет комфортабельного дома и мужа, который постоянно уверяет, что любит ее, и разве они не зарабатывают достаточно, чтобы воспитывать двух или трех детей?

Что же с ней не так?

Пэм вытерла глаза клочком туалетной бумаги и крикнула «Минутку!» своему мужу, который уже начал спрашивать, что она так долго делает в ванной, почему не идет в кровать.

Она включила холодную воду и ополоснула лицо, взяла тест, коробочку и бумажку с инструкцией, положила это все в пластиковый пакет, в котором тест был доставлен, скрутила его и засунула в мусорное ведерко, затолкнув вниз, спрятав под использованными салфетками, скомканными ватными дисками, втулками от туалетной бумаги, обрывками зубной нити и пустой бутылочкой из-под шампуня.

А потом Пэм пошла в кровать к своему мужу.