Текст книги "Это неистовое сердце"

Ползти, когда он чуть не придавил меня к земле, было довольно затруднительно. Люк оттащил меня так грубо, что я почувствовала, как горит содранная кожа на локтях и коленях.

Рука плотно запечатала мой рот.

– Лежите тихо, слышите?

Халат задрался чуть не до талии. В ушах громом отдавался стук сердца, но выбора не было, приходилось подчиниться и лежать не двигаясь, чувствуя, как колется жесткая трава через тонкую ткань.

– Черт! Никого здесь нет! Наверное, это койоты воют в горах!

И тут я с облегчением услышала голос Марты:

– Мальчики, что это вы шумите? Хозяйку разбудите! Тише, а то не получите завтрака!

Ковбои, ворча, отправились к себе. Теплое дыхание Люка Корда грело мне лицо.

– Почему вы побежали за мной?

Я раздраженно дернула головой и услышала сдавленный звук, похожий на смешок; рука, прикрывающая мне рот, ослабла.

– Не важно! Все равно вы их разбудили. Лучше возвращайтесь в дом.

– Но вы ничего не сказали! – разъяренно прошипела я. – Почему Элмер Брэгг послал вас и…

– Вы не пожелали слушать. Да лежите же спокойно! На вас к утру места живого не останется!

– Уже утро! А вы просто невыносимы!

– Кажется, я слышу упреки?! Ну ладно, сейчас освобожу вас!

Сильные пальцы ловко отцепили запутавшиеся в ветках полы халата.

Господи, неужели это я лежу здесь полуголая с человеком, которого считала насильником и убийцей? Какая я идиотка, что побежала за ним! Но любопытство по-прежнему терзало душу.

– Я хочу знать.

– У меня времени нет рассказывать. Особенно здесь и сейчас.

– Вы ответите на все мои вопросы, Люк Корд, или я так заору, что все сбегутся с револьверами наготове.

– Черт, да вы, кажется, угрожаете?

Руки надавили на плечи, пальцы впились в кожу, я невольно съежилась, вспомнив, с какой силой он бросил меня на землю. И тут внезапно он грубо повернул меня на спину. Я смутно сообразила, что халат распахнулся на груди, а он по-прежнему лежит на мне, почти закрывая своим телом. В горле мгновенно пересохло, страх сжал сердце. В голове панически заметались мысли. Должно быть, он умеет драться – так легко отбросил меня и… О Господи… неужели я подвергнусь насилию… это будет еще ужаснее, чем тогда, а кричать я не смела.

Руки Люка сомкнулись на бортах халата, я приглушенно охнула, но он нетерпеливо стянул их и, приблизив лицо к моему, прошептал:

– Слушайте! Почему бы вам не вернуться к себе и не попытаться забыть, что видели меня? Нет смысла пытаться о чем-то говорить здесь.

– Я хочу знать…

Мне показалось, что в темноте блеснули белоснежные зубы; Люк широко улыбнулся.

– Да, в упрямстве вам не откажешь! – Голос его едва заметно изменился, стал более нетерпеливым: – Но я еще упрямее! Приезжайте в Силвер-Сити, там поговорим.

Он вскочил и исчез, оставив меня лежать на земле, исцарапанную, дрожащую от ярости.

Спотыкаясь, я добралась до дворика, а оттуда в спальню. Как же по-дурацки я себя вела и за это ненавидела Люка Корда еще больше. Встретиться с ним в Силвер-Сити, ни больше ни меньше! Неужели он осмелится там показаться?! Я не имела ни малейшего желания туда ехать и поклялась, что, когда увижу мистера Брэгга снова, скажу ему прямо, что думаю о его чувстве юмора, если, конечно, он решил подшутить надо мной.

Халат помялся и испачкался, подол разорван, даже вышитая батистовая ночная сорочка вся в пятнах. Марта расстроится, станет расспрашивать… Придется соврать, что я не могла уснуть, вышла во двор, споткнулась и упала. Это объяснит и синяки. Из-за этого Корда я становлюсь законченной лгуньей!

Но зачем мне лгать?! Я лежала поперек постели в темноте и мучительно соображала, что делать. Может, рассказать все, как было?

Тодд, естественно, придет в ярость! Я почти вздрогнула при одной мысли об этом! Конечно, я холодно объясню, что между нами ничего не было, но он назначил мне свидание в Силвер-Сити!

Верно! Только это и потребуется! Уверена, что Тодд позаботится об остальном. И Фло не нужно будет ни о чем предупреждать. А когда Люкаса Корда уберут с дороги, семейная распря кончится сама собой! Но тут меня затрясло: ведь Люк говорил, что за ним по пятам идут наемные убийцы Тодда. Он привык играть со смертью, но они все равно прикончат его. Черт возьми, зачем он сказал, что увидится со мной в Силвер-Сити?! Можно ли жить, сознавая, что на твоих руках и совести кровь… его или кого-то другого?!

Все утро я только об этом и думала. Марта с большим сомнением отнеслась к рассказу о том, как я упала во дворе, и заметила, что нужно бы подумать о том, чтобы завести собаку.

– Мальчики рассказывали, что слышали ночью крики. Они вас разбудили?

Я покачала головой, но пообещала попросить Марка найти мне собаку. И когда наконец оказалась одна в кабинете отца, вновь глубоко задумалась. Что же делать?! Я все еще не пришла ни к какому решению, когда Марта объявила, что приехал Марк.

Я приветствовала его с необычным радушием, но первые же его слова вызвали во мне бурное раздражение.

– Ровена, зачем вы сделали это?! К чему было убегать?! Все гости расспрашивали о вас, а дядя был словно медведь с занозой в лапе!

– Надеюсь, это не он прислал вас?! – холодно спросила я. – У меня нет настроения слушать упреки! И кроме того, я никуда не убегала!

Отвернувшись, я подошла к окну, пытаясь немного успокоиться.

Марк последовал за мной.

– Ровена, в чем дело? – встревоженно спросил он. – Я только хотел сказать, что в тот вечер вы были не похожи на себя, но когда уехали, не сказав ни единого слова, я подумал… – Он схватил меня за плечи, осторожно повернул лицом к себе. – Это Фло чем-то расстроила вас? Или я обидел? Дело не в дяде, а в том, что вы могли рассердиться на меня!

Я ничего не ответила, глаза Марка не отрывались от моего лица, брови тревожно хмурились.

– Что-то не так, – спокойно заметил он. – От меня не скроете. Дядя? Что он сделал?

Я попыталась отодвинуться, но его пальцы вцепились в мои плечи так, что я охнула от боли. Руки тут же опустились, лицо Марка потемнело.

– Он сделал вам больно! Боже, это уж слишком! Неудивительно, что вы хотели уехать, а я так подвел вас! Но на этот раз, клянусь…

– Нет, Марк!

Видимо, я была очень взволнована, потому что он побелел от ярости.

– Ему это так не сойдет! Всю жизнь делал с людьми что хотел, и я притворялся, что ничего не вижу! Но когда он осмелился…

– Он ничего мне не сделал! Марк, вы не поняли! Мы с Тоддом поспорили, но я уехала, только чтобы поставить на своем, а не потому, что…

Я недооценила степень гнева Марка… или любви ко мне. Он неожиданно спустил с плеча мою блузку, открыв огромные синяки, которые я надеялась скрыть.

– О Боже! – тихо пробормотал он, и мне показалось, что его руки дрожат.

– Марк, – поспешно сказала я, – послушайте! Это не ваш дядя – я упала вчера во дворе, наступила на подол халата и набила шишек! Честное слово, не о чем беспокоиться.

– Я вам не верю!

Никогда я не слышала, чтобы Марк говорил со мной сухо и холодно; глаза мои сами собой расширились от изумления. Не успела я что-то сказать, как он снова схватил меня за руки.

– Защищаете его?! Несмотря на все, что он сделал, все-таки защищаете? Ради Бога, Ровена, неужели он и вас заворожил?! Я думал, что вы единственная, кто ему не покорится!

– Достаточно, Марк! – От злости я даже начала заикаться. – Раз и навсегда, Тодд Шеннон не имеет никакого отношения к синякам! Слышите, никакого! Мне что, поклясться на Библии, что говорю правду?! Какое право вы имеете стоять тут и обвинять меня?!

– Я люблю вас, и вы знаете это! – Марка почти трясло. – Думаете, я могу спокойно видеть эти синяки, темные круги под глазами и понимать, что вы не спали?! Господи, Ровена, я тоже глаз не сомкнул, все думал, волновался за вас, мучился: что же он сделал, почему вы так поспешно скрылись?! Неужели не понимаете? Знаю, вы не считаете меня настоящим мужчиной, но, проклятие, поверьте, у меня хватит мужества убить каждого, кто до вас дотронется!

Я была настолько потрясена неожиданным взрывом чувств, что не сопротивлялась, когда он притянул меня к себе.

– Ровена! Если бы вы только знали, если бы достаточно доверяли, чтобы рассказать все…

Он обрушил жадные, отчаянные поцелуи на мое лицо, щеки, рот, зарылся в плечо, целуя синяки. Я совсем не ожидала ни такой страсти, ни такого неистовства, поэтому, не вырываясь, молчала.

Когда Марк наконец отпустил меня и поднял голову, я заметила гнев и боль в его глазах и, мягко высвободившись, отодвинулась и оперлась о письменный стол отца.

Марк умоляюще взглянул на меня.

– Ровена… дорогая.

Я намеренно старалась говорить как можно спокойнее и холоднее:

– До того как скажете еще что-нибудь, вы должны выслушать меня, Марк. Понимаю, что обязана сказать вам правду, поскольку все имеют право на справедливость, но сначала обещайте, что никому не расскажете об этом и ничего не предпримете. Ясно? – Заметив, как лицо Марка вновь посуровело, я предостерегающе покачала головой: – Нет-нет, Марк, я настаиваю. Не дадите мне слова, ничего не скажу… если я в самом деле вам небезразлична, вы пообещаете мне то, о чем прошу. Мне нужен друг, Марк, человек, с которым я могла бы говорить откровенно. Неужели не понимаете?

Белые напряженные морщинки появились в углах губ, но Марк мрачно кивнул.

– Вы точно знаете, какие слова употребить, чтобы подчинить меня своей воле, правда? – В голосе зазвучали горькие нотки, но Марк почти тут же смягчился. – Но что бы вы ни попросили, только скажите. Объясните, что произошло. Попытаюсь не прерывать и держать себя в руках.

Я благодарно улыбнулась Марку, хотя все тело ныло от напряжения. Могу ли я доверять Марку? Но иного выбора нет, теперь это понятно. Нельзя, чтобы он думал обо мне самое плохое.

Оказалось, что пересказать события прошлой ночи еще труднее, чем я думала, особенно при виде то и дело меняющейся гаммы выражений на лице Марка – от мрачного до яростного, потом встревоженного и, наконец, снова гневного. Пока я не досказала всю запутанную историю, он молчал. Наконец я осуждающе воскликнула:

– Видите, как вы были не правы? Я не лгала, когда говорила, что упала. Конечно, я виновата в том, что побежала за ним, а он… Не смотрите так! Люкас Корд ничего мне не сделал, хотя мог, если бы захотел, но только сказал, что сейчас слишком поздно что-то объяснять, и исчез.

– И вы называете это «ничего»?! – со странным холодным спокойствием спросил Марк, нежно прикоснувшись к моей руке. – Ровена, когда я думаю о том, как вы счастливо отделались и что могло произойти… Господи, сама мысль об этом доводит меня до безумия! Люкас Корд – дикий зверь. О, я не говорю, что стремление моего дядюшки отомстить не сыграло роли в том, кем стал Люкас, но факт остается фактом – он опасен. И что бы вы ни сказали, я уверен – у него совершенно нет ни совести, ни порядочности! Посмотрите, как Люкас обошелся с Фло, да еще и ухитрился вновь назначить ей свидание. Неужели не понимаете? Он всего-навсего желает взять реванш за поражение. А вы…

– Но отец любил его! А я читала дневники: он считал, что с Люкасом обошлись несправедливо и в нем много хорошего.

– Ваш отец в каждом видел только хорошее – уж таким он был человеком!

Марк рассеянно пригладил светлые волосы и нервно забегал по комнате. Теперь он был похож на спокойного, холодного, безжалостного адвоката. И хуже всего, я сама понимала – он говорит чистую правду. Люкас Корд – отверженный бандит. Это стало выбранной им профессией, если так можно выразиться. Марк прав – Люкас лишен понятия о порядочности, хотя питал некоторое уважение и любовь к отцу и только поэтому не причинил мне зла.

– Но что может произойти в следующий раз? – с неотразимой логикой спросил Марк. – Очевидно, что он специально явился с целью узнать, что вам известно о его свидании с Фло. Может, хотел проверить, насколько вы доверчивы.

– Но, Марк, – запротестовала было я; он жестом велел мне молчать.

– Конечно, Корд знал, что вы должны были прочесть дневники отца. Надеялся сделать вас своей союзницей, поэтому притворялся джентльменом, пока страх за собственную жизнь не заставил его показать истинное лицо! Корд знал, что пробудил в вас любопытство, и намеренно разжигал его. Будьте же наконец благоразумны, Ровена. Вы очень богатая молодая женщина, наследница половины ранчо. Неужели не понимаете, какой выигрышной пешкой стали бы в его руках – ведь именно Корд намекнул, что только вы – средство покончить с давней распрей и якобы именно это говорил ваш отец! Разве это не показывает, как дьявольски он хитер?! Какой превосходный способ осуществить месть – то, чего он желал всю жизнь, и вы – орудие этой мести!

Я больше не могла молчать:

– Марк, думаю, вы не правы. О, признаю, то, что вы говорили, вполне разумно и, возможно, правдиво, но он, кажется, искренне пытался что-то объяснить, и сердце Корда навеки ожесточилось при мысли о том, что сделали с его матерью и как ваш дядя преследовал его семью. Убить отца, послать юношу в тюрьму и назначить награду за его голову, словно за дикого зверя! Какую ужасную жизнь он должен был вести!

Почему я так неожиданно стала защитницей Люкаса Корда? Видимо, Марк задавал себе тот же вопрос, потому что, прищурившись, взглянул на меня.

– Он не стоит вашей жалости, Ровена, хотя я восхищаюсь вашим стремлением к справедливости. Нет, поверьте, я немного знаю Люка Корда! Хотя я когда-то жалел его, но он вряд ли похож на невинного, попавшего в ловушку человека. Поймите же в конце концов: он опасен! Беглый головорез! Слышали вы о банде, называющей себя «команчерос»? Позвольте мне рассказать о них!

Рассказ продолжался долго, и я была вынуждена слушать, чувствуя, как кружится голова, а к горлу подступает тошнота – мерзости, совершенные шайкой этих негодяев, не поддавались описанию. Торговцы смертью, бесчестные твари! Продают оружие и спиртное бродячим индейским племенам, иногда объединяются с ними, чтобы совершать набеги на ранчо и маленькие поселки, похищать белых женщин и продавать их в рабство по другую сторону границы. Казалось, перечислению всех ужасов никогда не придет конец. Теперь я представила Люка Корда как одного из них и не могла сдержать дрожи отвращения. Подумать только, он был в моей спальне, прикасался ко мне, прижимал своим телом к земле!

Марк сказал, что Илэна Кордес всегда была холодным, расчетливым созданием, намеренно соблазнившим мужа двоюродной сестры, пока бедняжка Альма лежала больная. Раньше я во всем винила Тодда Шеннона, но сейчас услышала и другую сторону.

– Он – мужчина, неужели не ясно? И, как все мужчины, не может устоять перед красивой женщиной. Илэна намеренно провоцировала его, а потом угрожала все рассказать Альме и хвасталась, что двоюродная сестра слишком слаба, а вот она, Илэна, может подарить ему много сыновей. Когда Тодд отказался подчиниться шантажу и выгнал девушку, она начала ему угрожать. Сказала, что отомстит и когда-нибудь он вернется к ней. Неужели вы считаете, он выгнал бы ее за эту ужасную трагедию, если бы не имел доказательств?! Почему, когда Тодд был так потрясен свалившимся на него несчастьем, она вернулась, чтобы вновь дразнить его, уверяя, что подарит наследника, которого Тодд так страстно желал? Господи, он всего-навсего человек. И вы должны помнить, что Тодд почти обезумел от горя и гнева. Он чуть не убил ее!

– Но отец… Вы пытаетесь сказать, он так плохо знал людей, что…

– Ваш отец был влюблен в нее! Как он мог верно судить об этой женщине? Она так умна! Уделяла ему ровно столько внимания, чтобы заставить влюбиться, получить союзника, друга и не только это… Илэна желала власти и стремилась быть принятой в общество белых, поскольку других незамужних женщин не было на много миль вокруг, а она к тому же весьма привлекательна. Собственно, она испортила жизнь вашему отцу, а когда поняла, что надежд на выгодный брак не остается, вышла замуж за Алехандро Кордеса, думая, что тот возвратит свое утерянное наследство. Люкас Корд – ее сын, Ровена. В его крови с рождения бродят ненависть и жажда мести, впитанные с молоком матери, и иначе жить он не может. Ради Бога, попытайтесь понять – ему уже поздно меняться. Люк – сын своих родителей и выбрал путь, по которому идет сейчас.

Я была настолько потрясена и растеряна, не зная, чему верить, что с трудом удерживалась на ногах. Не помню, как я рухнула в кресло, не сводя глаз с Марка; лицо его неожиданно смягчилось.

– О, Ровена, если бы только я мог пощадить вас, оградить от этого ужаса! Но вас нужно предостеречь – не позволю, чтобы вам причинили зло. – Он печально усмехнулся: – Ну вот, вам почти жаль дядю Тодда, по глазам вижу. Может, теперь вы не будете его так ненавидеть и я окончательно разрушил собственные шансы на счастье! Видите, я заметил, что вас влечет к дяде Тодду, хотя и против воли. Он нравится всем женщинам. Но все же я достаточно люблю вас, чтобы больше всего на свете желать вашего счастья!

– О, Марк, – устало сказала я, опуская подбородок на сомкнутые ладони. – Не знаю, что и думать теперь. Что делать.

Тут я встрепенулась, вспомнив кое-что.

– Мистер Брэгг! Элмер Брэгг! Люкас Корд сказал, что его прислал сюда мистер Брэгг! Зачем же он…

– Не считаете ли вы странным, что мистер Брэгг не приехал сам? – мрачно перебил Марк. – Спросите-ка себя, такой ли он человек, чтобы прислать незнакомца, бандита без всякого предупреждения, ничего не объяснив.

Мы взглянули друг на друга; я почувствовала, как кровь отливает от лица. Именно в этот момент я полностью поверила всему, что сказал Марк.

Глава 11

Марк обещал, что ничего не расскажет дяде и Фло, но очень серьезно посоветовал попросить Жюля прибить засов на дверь чердачного люка. Мне показалось, что Жюль как-то странно взглянул на меня, но вопросов не задавал, и я облегченно вздохнула.

Однако после ухода Марка я не находила себе места и, хотя очень устала, даже не попыталась прилечь днем. Такой несчастной и растерянной я себя еще в жизни не чувствовала. Несколько раз я подходила к запертому комоду, где хранились дневники отца, но, вздохнув, отворачивалась – читать было невозможно. Неужели отец и вправду был слабым человеком, ослепленным всепоглощающей любовью к Илэне Кордес? Неужели эта пагубная страсть была причиной измены матери? И самое страшное: что, если Люкас Корд убил Элмера Брэгга? Невозможно представить, что мистера Брэгга уже нет! Несмотря на возраст, он, с его смеющимися глазами и едким юмором, казался таким живым, таким уверенным в себе, одним из немногих, кто стремился искать и добиваться правды. Какую же истину он обнаружил на этот раз? Брэгг пытался быть справедливым, когда рассказывал мне о прошлом, но все же разве он был уверен в Люкасе, разве не оборвал себя на полуслове, когда я стала задавать слишком опасные вопросы?

– Не терзайте меня, леди Ровена. Я из тех людей, кто оперирует фактами, а не домыслами. Не слишком я много знаю о Люке Корде, просто не занимался этим. Давно отошел от дел, а парень на месте не сидит. Не совершал он с тех пор чего противозаконного? Не уверен. Ходили всякие слухи, но слухи – это еще не факты. Однако теперь, когда вы стали моей клиенткой, юная леди, я обязательно постараюсь что-нибудь разузнать.

Нашел ли он что-нибудь? Или смерть нашла его? Факты, как говорил мистер Брэгг, есть факты, и от них не скрыться.

Почему же тогда я не могла избавиться от слов Люкаса Корда, звучащих в ушах: «Вы словно обвинитель на суде. Вынесли приговор еще до того, как меня признали виновным…»?

Но меня с детства приучали логически мыслить. Именно логика и доказательства должны были настроить меня против Корда. Оставалось неясным одно: что мы с Марком должны предпринять.

– Сомневаюсь, чтобы он осмелился показаться в Силвер-Сити, – утешил Марк, – особенно когда закон преследует его по пятам. Думаю, он специально сказал это, чтобы расстроить вас. Нет, лучше я послежу за Фло, а вы поостерегитесь. Попрошу дядю Тодда, чтобы подарил вам одного из щенков Фриски – немецкую овчарку. Эта порода здесь редкость, но они хорошие сторожа и очень злые.

На следующее утро Тодд сам привез мне собаку. Я сидела во дворике, когда появилась запыхавшаяся Марта.

– Сеньорита! Это сам хозяин! И кажется, в очень плохом настроении.

Я встретила его у входа, словно ничего не случилось.

– Боже, какой сюрприз! Или, скорее, какая честь! Не думала, что вы когда-нибудь еще заговорите со мной!

Как обычно, глаза наши встретились и застыли в смертельном поединке. Но сегодня я испытывала к нему другие чувства. Неужели осмелилась пожалеть этого человека?

– Вы очень добры, – с притворной скромностью сказала я вслух. – Не зайдете ли в дом?

Тодд изумленно поднял мохнатую бровь.

– У вас, случайно, не солнечный удар? Что это за игру вы затеяли?!

Я поняла, что он не так безразличен, каким хочет казаться, потому что в речи явственно проскальзывал ирландский акцент.

– Ну пожалуйста, – попросила я, и брови его поднялись еще выше.

– С чего это вы вдруг такая милая и нежная сегодня?! Спрятали коготки, чтобы выпустить в нужный момент?!

Тодд, как всегда, точно знал, чем довести меня.

– Как хотите, – резко ответила я, и он расплылся в улыбке:

– Вот это больше на вас похоже. Конечно, я с удовольствием отдохну немного.

Я изо всех сил пыталась изменить отношение к Тодду, но он по-прежнему держался нагловато-высокомерно, и знакомое раздражение вновь поднялось во мне.

– Ну что ж, – оглядел он гостиную, – вы почти ничего не изменили здесь. А я-то думал увидеть новую мебель и все такое…

– С чего это вдруг?

Но Тодд решил сменить тему.

– Почему так внезапно убежали? Не знал, что вы трусиха! Скрылись, словно напуганный кролик! Не посмели столкнуться со мной лицом к лицу?

– Вы преувеличиваете свое влияние! – вскинулась я. – Никто никуда не убегал! Просто захотела уехать. Ненавижу, когда мне отдают приказы.

– Уверены, что это все? Я ведь просил выйти за меня замуж, помните? Может, не восприняли мои слова всерьез? Или хотите, чтобы я бросился в погоню и этим доказал правдивость своих слов?!

– Опять вы, мистер Шеннон, преувеличиваете свое воздействие на меня!

– Думал, вы, как настоящая женщина, честно признаете, что между нами что-то есть.

– Что?! – Я так обозлилась, что, вскочив, забегала по комнате. – Почему вы не можете принять меня такой, какая я есть?! Меня нельзя заставить, принудить или сломать! Я еще не готова выйти замуж!

– Ну что ж, – ехидно посоветовал он, – может, стоит подумать о другой возможности? Слушай, девочка, у тебя прямо шерсть дыбом становится, как только я пытаюсь объясниться. Но как насчет тебя? Не стараешься сама сделать из меня куклу? А еще говоришь о справедливости! Пора бы уже быть честной и со мной, и с собой. Я не уступаю, и ты не сдаешься. Но при этом прекрасно знаешь, как между нами обстоят дела. Сколько еще будешь продолжать скрываться от правды?

– Я…

Но он схватил меня в объятия и заглушил слова поцелуями.

– Все равно выйдешь за меня, – твердо сказал он, но я задохнулась, так что не могла говорить.

Наконец дар речи вернулся ко мне; я решила прибегнуть к женской хитрости и заплакала:

– Это нечестно! Я ненавижу вас! И никогда не сдамся! Отказываюсь, не желаю жить с призраком!

– О чем, дьявол побери, вы говорите? – с неожиданной нежностью спросил он. – Слушай, упрямая, злая женщина, когда ты поймешь, что я хочу тебя и ждал Бог знает сколько лет, пока найду такую! Можешь думать и решать хоть целый век, лишь бы поняла – ты моя. И пусть хоть небо расколется, все равно будешь мне принадлежать!

Он вновь сжал меня, не давая ни думать, ни говорить.

– Ты маленькая кокетка! Я знаю, что этот мальчишка, мой племянник, просил тебя поехать с ним в Силвер-Сити на праздник! Но я уже предупредил, что ты будешь со мной! Черт возьми, в крайнем случае он может взять с собой Фло! Мне все равно. Но там мы объявим о нашей помолвке.

– Погодите! Ради Бога, я ведь еще ничего не обещала, вы слова не даете сказать! Тодд Шеннон, вы самый упрямый и настырный человек из всех, кого я имела несчастье встречать! Вы намеренно искажаете мои слова и диктуете, что надо делать! Я все время пытаюсь убедить вас, что не позволю себя сломать! Неужели не ясно?

Но Тодд только снисходительно улыбнулся, сдвинув на затылок шляпу и осторожно проводя указательным пальцем по моим губам и шее.

– Ты убедила меня, солнышко. Ну а теперь у меня много дел. Заехал на минуту. Скоро опять приду. Готовь платье для бала в Силвер-Сити, да такое, чтобы у всех языки отнялись!

Бал в Силвер-Сити…

После ухода Шеннона я только об этом и думала. В каком ужасном положении я очутилась! Тодд был так уверен в себе, так спокоен. Но что делать с Марком? А вдруг Люкас Корд осмелится показаться? Что тогда?! Пришлось приказать себе ни о чем не думать, но ночью меня вновь мучили кошмары, не давая спокойно уснуть: мистер Брэгг, мой отец, Люк Корд с петлей палача на шее, рот искривлен в горькой издевательской усмешке, так памятной мне. Образы терзали мой мозг, словно призраки. Утром при виде темных кругов под моими глазами Марта подозрительно покачала головой:

– Вы так и не спали! Как только приезжает хозяин, жди беды!

Губы ее скривились в кислой гримасе, и я поняла, что ни Марта, ни Жюль особой любви к Тодду Шеннону не питают. Беда в том, что я не знала, каковы мои истинные чувства к Тодду. История, рассказанная Марком, слегка изменила мое мнение об этом человеке – я начала понимать трагедию его одиночества, осознала, что он намеренно отгородился ото всех, скрывая печаль и сердечные муки под броней высокомерия. Он любил свою первую жену и, возможно, не очень любил вторую, как горько заметила Фло. Но она была давно мертва, и, думаю, Тодду не раз предоставлялась возможность жениться. Почему же он так неожиданно выбрал меня? И что ему сказать?

– Значит, вот как, – спокойно заметил Марк. – Думаю, я знал это с самого начала, но надеялся… – Он грустно, чуть кривовато усмехнулся. – Ну что ж, обаяние дяди Тодда общеизвестно. И стремление подчинять людей своей воле. Даже я вынужден признать это, только осмеливаюсь надеяться, что вы все сначала обдумаете. Убедитесь, что вы действительно этого хотите, Ровена.

– Во имя всего святого, Марк! – Я знала, что голос мой звучит раздраженно, но ничего не могла поделать. – Я сказала только, что ваш дядя полон решимости принудить меня. Не позволю вовлечь себя в паутину брака, так ему и сказала.

– Но вы ведь много думали об этом, не так ли? Не нужно отвечать мне, я все понимаю. Может, потому, что люблю вас и тонко чувствую ваше настроение. И знаю, что он находит сотни предлогов, чтобы занять меня, пока сам наносит вам каждодневные визиты.

– Не знала этого, – серьезно покачала я головой и всем сердцем желала, чтобы поцелуи Марка делали меня слабой и беспомощной. Если бы я и собиралась выйти замуж, то только за него – Марк так понимал меня и… был настоящим другом. – О, Марк, мне ужасно жаль! Я еще не встречала таких людей, как вы! Все время говорю себе, что он мне в отцы годится, хочет заполучить меня в жены, чтобы завладеть всем ранчо, но Тодд только смеется и не желает слушать. Все равно не выйду за него замуж, не выйду!

– А он об этом знает?

Наши глаза встретились; я беспомощно пожала плечами.

Мы отправились на прогулку, чтобы отвлечься от мыслей о Тодде Шенноне. Я быстро спросила:

– Ну как Фло? С той недели ее не видела, она приехала только с целью сообщить, что женщина в моем положении должна остерегаться сплетен. «Все знают, что Марк и отчим приезжают сюда слишком часто, визиты эти нельзя считать невинными». Подумайте, именно так она и заявила!

Лицо Марка потемнело.

– Фло – просто кошка! Беда в том, что она вконец избалована и на первое место ставит свои желания. Так и не выросла, все думает, что стоит ей только похлопать глазками – и любой мужчина бросится исполнять ее желания.

– Она…

Я не знала, почему спрашиваю это, но внезапно поняла, что должна все знать. Марк, благослови его Боже, все понял с полуслова и стал еще серьезнее.

– Я тоже беспокоился, особенно потому, что ничего не знаю, ведь дядя намеренно заваливает меня работой. С тех пор как сломали ограду, пришлось поставить дополнительных охранников, и я каждое утро должен их проверять, поэтому, боюсь, не смогу проследить за Фло, как обещал.

Я нахмурилась, удивляясь, почему он считает, что рассердил меня.

– Значит, Фло могла с ним встретиться, и в таком случае это означает…

– Что он, возможно, скрывается где-то неподалеку, – закончил за меня Марк. – Я и о вас беспокоился. Дверь люка точно закрыта на засов? Спускаете по ночам собаку?

– Вы же знаете, это еще совсем щенок! Но лает громко и предупреждает о нежеланных гостях.

– Обещайте, что будете поосторожнее! Не ездите верхом одна.

Я пообещала. Марк явно беспокоился, что Люкас Корд может представлять для меня опасность, особенно если встречается с Фло – та наверняка предупредила любовника о частых визитах отчима ко мне. Когда это закончится? И чем?

Поездка в Силвер-Сити должна была состояться за неделю до бала; в гостинице уже заказаны номера, и, несмотря ни на что, я была захвачена предотъездной суетой. Марта помогала укладывать вещи. Я уезжала на десять дней и все время напоминала себе, что не должна ни о чем думать, кроме сборов. Чувствуя, что становлюсь менее уверенной в себе, я еще больше ненавидела эти странные перемены.

Я попросила Марту, если придет мистер Брэгг, передать ему, где меня искать.

– Скажите, что я должна срочно поговорить с ним по важному делу.

Но в глубине души я знала, что мистер Брэгг не явится. Должно быть, лежит где-то в безымянной могиле, мертвый, потому что пытался мне помочь. Ведь недаром мне стало плохо, когда Марк спросил: «Не считаете несколько странным то, что мистер Брэгг не явился сам?»

Вместо этого пришел Люкас Корд, назвал Элмера, чтобы завоевать мое доверие, упомянул даже отца, чтобы возбудить любопытство.

Марк с неожиданной мрачностью объявил тогда: «Здесь мы стреляем гремучих змей прежде, чем они попытаются нас укусить».

Я знала, что он хочет сделать, но не желала говорить об этом.

«Элмер никогда не придет», – повторяла я про себя снова и снова во время долгого утомительного путешествия в Силвер-Сити по лесам и равнинам, мимо Санта-Риты.

Командир форта Каммингс дал нам вооруженную охрану, а когда мы добрались до Санта-Риты, их обязанности взяли на себя ковбои с «Ранчо ШД». Я была удивлена тем, что их так много и все вооружены до зубов.

– Техасские стрелки папочки, – объяснила, фыркнув, Фло и, презрительно оглядев меня, добавила: – Думаете, обычные ковбои?! Достаточно поглядеть на их костюмы и манеру носить оружие! Собственная неофициальная армия папочки!

Она пронзительно засмеялась, и я в который раз пожалела, что приходилось целые дни проводить вместе с ней в маленьком экипаже. Только когда к нам изредка присоединялся Марк, Фло замолкала, недовольно глядя в окно и притворяясь, что наши разговоры ее утомляют. Я иногда ловила себя на мысли, что хочу знать, о чем она думает. Но по мере приближения к Силвер-Сити раздражительность Фло постепенно улетучивалась, она воодушевилась, глаза сияли оживлением.