Текст книги "Добро пожаловать домой"

– Эй, завязывай с метафорами. Это точно не твой конек.

– А как еще объяснить твой отказ снимать эти чертовы розовые очки? Жестокость порождает ответную жестокость. Не мы напали на них, не мы похитили их друга. Не мы все это начали. Так что заткнись пожалуйста и дай мне дописать червя. При первой же возможности я положу их сервер и устрою тут цифровой, мать его, апокалипсис. Посмотрим, чего стоит вся их воинственность без искусственного интеллекта, который они эксплуатируют.

– Ого, ты уже даже иерархию выстроила, – ответил Хан, – ничего себе.

– Ну для этого много ума не нужно. Достаточно просто снять розовые очки. Почему за Гейбом сперва спустились андроиды, а уже потом человек? Подумай об этом на досуге, когда дочитаешь свою волшебную книжку.

– Да не волшебная она. Обычная книга.

– Ага, обычная книга про волшебство. Из-за которого мы и угодили в эту задницу.

– Снова ты все драматизируешь, сестренка.

– Считаешь? – спросила Юка, – а мне кажется, что это ты все приукрашиваешь. Я же смотрю на вещи так, как они того заслуживают.

– И поэтому тебе так тяжело жить.

– Что? С чего ты это взял? Я в полном порядке.

– С того, что вместо того, чтобы держать в уме цель нашего прилета сюда, ты размениваешься на всякие частности.

– Ты совсем тупой? Гейб у них. Это, по-твоему, частности?

– Ага, и, конечно же, негатив в твоем видении этого нашего путешествия появился именно после того, как Гейба увезли. Брось, может я и не такой всезнайка, как ты, но не надо заливать. Ты с самого начала была не слишком конструктивно настроена.

– Черт возьми, конечно! Как только ты рассказал мне эту сказку про волшебный…

– Не волшебный, – прервал ее Хан, – он не волшебный, а вполне себе реальный.

– Короче, как только ты сказал, что задумал, я конечно была против. Эта авантюра похлеще твоих прежних идиотских приключений.

– Конечно похлеще. Я ведь совершенствуюсь.

– Очень смешно.

– Не забывай пожалуйста, ради чего я все это затеял. Мне самому это не нужно. Это нужно нам обоим. Потому что это нужно нашему отцу.

– Знаешь, мне кажется, что из всех нас, меня, тебя, отца и Гейба, это нужно именно тебе.

– И почему тебе так кажется?

– Потому что ты жить не можешь без того, чтобы не вляпаться в какое-нибудь дерьмо, вот почему. И ты совсем не ценишь, что всякий раз именно мне приходилось пачкаться, чтобы тебя из этого самого дерьма вытащить.

– Опять за старое, – сказал Хан, махнув на сестру рукой, – все твои претензии в конечном итоге сводятся к одному и тому же. Отважная госпожа Юка, гениальная и бесстрашная героиня спасает своего непутевого и недалекого брата.

– В общих чертах так и есть. А что не так?

– То, что ты о себе чересчур высокого мнения, вот что.

– А вот и нет, я лишь объективно оцениваю ситуацию, – ответила Юка.

– Опять эта чертова объективность. Нет никакой объективности, забудь о ней и больше никогда не говори.

– Это еще почему?

– Потому что когда ты выражаешь какую-то мысль, она уже становится субъективной.

– А, ясно. Философия, – кивнула в ответ Юка.

– Нет, сестренка, банальная логика.

– Ладно, я не говорю об объективности, а ты не упоминаешь логику.

– Это еще почему? Правда глаза режет?

– Нет, – ответила девушка, – потому что из твоих уст это звучит как самое настоящее святотатство. Если и есть среди нас кто-то, кто в каждом своем поступке плюет на логику, так это ты. Давай, расскажи мне, как всякие розовые пони из сказок вяжутся с логичностью.

– Да никакие это не…

Их спор прервал звук шагов. Хан замолк на полуслове и вопросительно взглянул на сестру. Та медленно закрыла компьютер и замерла, глядя на приоткрытую дверь в контейнер. Шаги неумолимо приближались, становясь все отчетливее. Прошло еще несколько секунд, и в утреннем солнце появились тени, увеличивавшиеся с каждым новым шагом по металлической решетке. Юка приложила палец к губам, не отводя взгляда от двери. Еще несколько шагов, и в проеме возникли три фигуры. Хан почувствовал, как ноги наливаются тяжестью. Но появившиеся из неоткуда незнакомцы молча прошли мимо двери, не сбавляя темпа. Шаги удалялись так же стремительно, как и возникли секундами ранее. Хан облегченно выдохнул.

– Значит, никого нет, да? – шепотом спросила девушка, пряча компьютер в рюкзак.

– Клянусь, что в соседних контейнерах было пусто, – ответил Хан, поднимаясь.

– Да ладно, не парься. В этот раз повезло. Пошли, уже светлеет. Заберемся на крышу и еще раз все осмотрим.

Город, действительно напоминавший своей хаотичностью самый настоящий улей, растянулся на несколько километров во все стороны. Не было никакой системы, только бесконечное нагромождение очевидно временных построек, давно превратившихся в постоянные. Контейнеры здесь, на самой окраине, какие-то брезентовые наспех утепленные палатки чуть ближе к центру, разнородные металлические конструкции, связанные между собой хаотичными переходами и большими мостами, по которым неторопливо двигались внушительных размеров машины, напоминавшие своей формой ту, что брат с сестрой видели парой дней ранее на скале в лесу. В самом центре города возвышалась высокая постройка, в два, а то и во все три раза превышавшая высоту самого массивного из несуразных зданий. Она напоминала наспех собранный сказочный дворец из детского конструктора, все детали которого перепутались, а инструкция, с помощью которой можно было бы при желании привести все в норму, давно потерялась. Четыре высокие башни, облепленные и опоясанные все теми же галереями. И люди. Великое множество людей, постепенно заполнявших разноширокие промежутки между всем этим безвкусным безобразием.

– Мда, – прошептал Хан, разглядывая открывшуюся картину, – похоже, все немного сложнее…

– Понял наконец?

– И градостроительного плана у них точно не было. Архитектора нужно уволить без выходного пособия.

– Как мы и предполагали, – ответила Юка, – самый настоящий временный лагерь. Только подручные материалы. Контейнеры эти, на подобии тех, в которых перевозят грузы в сверхдальних полетах. А эти башни вон там. Сдается мне, что это…

– Грузовые челноки, – закончил за нее мысль Хан, – да, я даже знаю модель. На таких увозили руду с Бета 2 еще когда шахты работали. Нас с тобой тогда еще даже в проекте не было.

– Я даже больше тебе скажу. Бета 2 была последней планетой во всех системах, на которой добывалась руда. До того, как на нее ввели запрет.

– То есть…

– Да, – кивнула девушка, – скорее всего, это именно те челноки, которые там работали. И по возрасту подходят. Посмотри, на корпусах еще осталась черная краска. Даже есть часть эмблемы главной последовательности, вон на том справа.

– И какого хрена…

– Очень простого. Кто-то спер списанные старые челноки и прилетел сюда, прихватив заодно технологии Кеплера, куда эту самую руду и возили. А еще, судя по тому, что я вижу, несколько тысяч людей. Может быть даже десятков тысяч.

– Полагаю, нам туда, – сказал Хан, указывая пальцем на обросшие металлом словно плющом башни.

– Похоже на то. Давай уже спустимся вниз, пока нас не заметили.

Они быстро спустились в узкий проулок и двинулись в том направлении, откуда бежали ночью.

– Слушай, а ты уверена, что это все люди? – спросил Хан, волнение внутри которого все возрастало с каждым новым шагом.

– Практически полностью. Ты обратил внимание, что там есть дети?

– Нет, не заметил. Я, знаешь ли, смотрел только на долбанные челноки.

– Ну а я вот обратила, – ответила девушка, не сбавляя ход, – видела пару детей в сопровождении взрослых. Я практически уверена, что большую часть населения составляют люди. Андроиды хоть и являются эволюционной ступенью в машиностроении, но они остаются машинами. А машины строятся с определенной целью.

– Можно просто сказать, что не бывает маленьких андроидов, – сказал Хан, – ни к чему этот ликбез.

– Нет, я говорю о другом. Машины действуют предельно четко и выверено. Если они решили изготовить робота, подобного человеку, то это непременно будет робот, близкий к идеальному человеку, понимаешь?

– То есть, не карлик.

– Ну ты понял меня. Как те двое, которых Гейб вырубил. Оба высокие, физически развитые. Можно даже сказать, что красивые. И, скорее всего, раз уж тут замешан человек, то большую часть будут составлять представители мужского пола.

– Это еще почему?

– Логика, братик. Та самая, о которой ты не имеешь представления. Нет необходимости делать копию человека хуже самого человека. Банальная машинная логика, без всяких человеческих допущений.

– Я про пол, – уточнил Хан, едва поспевая за сестрой, – почему мужчины? И с чего ты взяла, что у них вообще есть гендерное деление?

– Не придуривайся. Мы оба заглядывали им под одежду. Ты даже рукой там ковырялся. Скажешь, что ничего не нащупал?

– Фу, не напоминай.

– Вот и я об этом. Сдается мне, что если искусственный интеллект действительно решил воссоздать популяцию по образу и подобию человека, то он был максимально точен. Не знаю, что там у них с воспроизводством, едва ли им удалось воспроизвести репродуктивные функции… По крайней мере не на этом этапе.

– Давай сменим тему, – ответил Хан, тряхнув на ходу головой, – не хочу представлять, как это у них происходит. Кошмар! Как мне избавиться теперь от этих мыслей?

– Это гормоны, братик. Просто ты взрослеешь. Не бойся этого. Я расскажу тебе про тычинки и пестики, как только выберемся отсюда.

– Да пошла ты, – сказал Хан, толкнув шедшую впереди сестру в спину, – мне не десять лет.

– Ну да, самую малость побольше.

– Это я объясню тебе, как все это происходит, чтобы ты не умерла старой девой. А то так и состаришься в обнимку со своим компьютером.

– Большое спасибо. Если ты не сбавишь темп в поисках приключений на свою пятую точку, то нам обоим не суждено состариться.

Переулок незаметно расширился, и впереди замаячила широкая улица. На галереях вверху появлялись люди, некоторые из которых внимательно разглядывали шедших внизу путников, но не дольше нескольких секунд, после чего теряли интерес, отворачивались и занимались своими повседневными делами. Возле одного из контейнеров, прямо на узком мостике стоял самый настоящий шезлонг, в котором лежал тучный мужчина в одних полосатых трусах и шляпе. Хан заметил на себе его заинтересованный взгляд и, улыбнувшись, помахал рукой. Пухлое лицо расплылось в ответной немного озадаченной улыбке, и толстяк помахал в ответ.

– Ты что творишь? – прошипела Юка, больно ткнув брата локтем в ребра.

– Ай, спятила? Он смотрел на меня, что мне было делать? Отвернуться и просто идти? Это бы могло вызвать подозрение. Ты же видела, он мне помахал. Все нормально.

– Старайся не смотреть никому в глаза. Без зрительного контакта они не запомнят лица.

Хан потер саднивший бок и фыркнул в ответ. Через минуту они вышли на людную улицу.

– Не говори, – прошептала Юка, повернув направо в направлении все увеличивавшихся в размере башен, – как будто мы опаздываем. Просто иди за мной и не теряйся из виду.

– Слушаю и повинуюсь, моя госпожа.

Она попыталась снова ткнуть его локтем в уже пораженный ранее бок, но в этот раз Хан был готов и сумел увернуться. Чем выше поднималось солнце над горизонтом, тем больше людей появлялось на улицах. Несколько раз приходилось сворачивать в проулок, так как навстречу двигались андроиды в уже знакомой серой форме. Это совершенно точно были андроиды, теперь Хан мог их отличить от обычных людей. Юка в очередной раз оказалась права, их выдавали чересчур правильные черты лица, а именно, бросавшаяся в глаза симметрия, которую практически невозможно увидеть в лицах людей. Если и нельзя было сказать, что жизнь в пределах города бурлила, то, по крайней мере, она стремилась к подобному состоянию. Людей было конечно же меньше, чем того требовали масштабы искусственно разросшегося улья, но жизнь определенно шла своим чередом, все куда-то шли, торопились, а не просто слонялись без дела. Когда путники вновь вышли на широкую улицу, обогнув очередную пару замаячивших впереди андроидов, а четыре обвитые металлом башни уже заслонили своими размерами все пространство впереди, царящий хаос вдруг прекратился с оглушительным гулом, рассеявшимся в воздухе. Брат с сестрой замерли, наблюдая, как все сумбурное торопливое движение вокруг вдруг прекратилось. Гул снова повторился, и все, шедшие по каким-то своим делам люди повернулись к тронутым ржавчиной челнокам и опустились на колени. Оцепеневший Хан так бы и остался стоять в полном одиночестве посреди прильнувшей к земле толпы, если бы Юка с силой не потянула его вниз за рукав, заставив подчиниться этому странному позыву. Снова этот режущий ухо звук, источник которого никак не удавалось отыскать, и по толпе прокатились одобрительные возгласы вперемешку с аплодисментами и овациями. Юка украдкой огляделась, все взгляды вокруг были устремлены к ближайшей башне. Там, высоко вверху в паре десятков метров над землей, на небольшом балконе, кощунственно вырезанном в монолитном, бывшим когда-то чисто черным корпусе, стоял человек. Именно на него сейчас смотрели сотни пар глаз тут внизу, на улице. Человек поднял перед собой руку, остановив непрекращающиеся овации. Город погрузился в гробовое молчание на несколько секунд, после чего человек заговорил. На самом чистом стандартном языке. Его хриплый голос звучал так же громко, как и предшествующий звуковой сигнал, так что каждое слово должно было быть отчетливо слышно в каждом уголке этого улья.

– Дети мои! – громогласно вещал голос, – я слышал ваши молитвы прошлым вечером. Слышал каждого из вас. Можете быть уверены, что ни одна из ваших просьб не останется без ответа. Но, как я завещал вам, ваши желания исполнятся, только если вы будете трудиться этим днем. Так же, как трудились вчера и все дни до этого. С добрым утром, дети мои! Давайте сегодня вместе сделаем наш прекрасный мир лучше, чем он был вчера!

Воздух вновь сотрясся овациями. Человек на балконе снова поднял руку и исчез в наспех вырезанном в корпусе челнока проходе. Все люди словно по команде поднялись и, как ни в чем не бывало, продолжили свое прежнее движение. Юка поймала обескураженный взгляд брата, после чего еле заметно мотнула головой и пошла вперед по улице. Еще через несколько минут молчаливого движения, людей вокруг стало намного меньше. Издалека доносился гул работавших механизмов. Резко запахло продуктами горения. Оставаться незамеченными теперь стало гораздо сложнее. Юка свернула с широкой улицы в очередной проулок, когда впереди, между хаотичными разношерстными постройками показалась просторная площадь перед башнями, а сами башни увеличились настолько, что их верхушки уходили практически в самое голубое небо. Она шла вперед, пока не нашла в ряду контейнеров один, дверь которого бала распахнута, а в стене даже не было вырезано ни одного окна.

– Что это, черт возьми, такое было?! – воскликнул Хан, когда они с сестрой оказались внутри и, прикрыв за собой дверь, осветили погруженное во мрак тесное помещение с помощью маленького фонарика с лямки рюкзака.

– Ты видел? – взволнованно спросила девушка.

– Конечно видел! Какая-то чертовщина. Дети мои? Молитвы? Все эти падения на колени… Попахивает самым настоящим культом.

– Я бы сказала, что разит. Так сильно, что аж скулы сводит.

– Надо полагать, что он тут типа божества что ли?

– Ну да, божество, говорящее на стандартном, – ответила Юка, задумчиво уткнувшая взгляд в стену, – есть еще возражения насчет дикарей?

– Пожалуй, пока что промолчу.

– Вот и славно.

– И как нам теперь вести себя? – спросил Хан, – мы ведь не можем оставить все это как есть.

Несколько секунд девушка не отвечала, все так же глядя в стену. Хан вдруг поймал себя на мысли, что, вероятно, то же самое приходило в голову и европейским завоевателям, прибывшим в новый свет и познакомившимся с местными обычаями. Он мотнул головой, пытаясь прогнать эту мысль.

– Кажется, я теперь могу сложить всю картину целиком, – проговорила Юка, словно очнувшись от недолгого сна.

– Да мы оба ее видим, эту картину. Это чертова секта. Неудивительно, что о ней никто не знает. Если бы подобное дошло до Главной последовательности, то тут бы быстро навели порядок. Мне непонятно только как здесь оказались все эти люди.

– Челноки, – сухо ответила девушка.

– Нет, я имею ввиду цель. Как ему, этому самопровозглашенному папаше, удалось запудрить столько мозгов одновременно?

– Ты ведь у нас эксперт в истории. Вот и подумай, как вообще в древности появлялись религии.

– Ну, что касается первых религий, тут все понятно, – ответил Хан, – сперва человек наделял сверхъестественными особенностями все, что не мог объяснить. Потом те, что поумнее смекнули, что с помощью этой людской доверчивости можно неплохо так продвинуться в иерархии.

– Религия – система сдержек, – сказала Юка, – все это в школе проходили. И эти люди тоже. Я о том, что у каждого верования есть какой-то конкретный предмет. Во что верят местные обитатели? Вот в чем вопрос. Едва ли тысячи человек полетели за ним по первому зову. Нет, тут что-то конкретное, о чем мы пока не знаем.

– С ума сойти! Ты глянь на этого отца! Вышел такой, задвинул речь, сорвал аплодисменты, и все кинулись исполнять его волю. Я читал о таких вещах в хрониках. За две с половиной тысячи лет тут таких чудиков было великое множество. Думал, что с началом экспансии все это кануло…

– Но стоило людям вернуться обратно на эту чертову планету… – прервала его девушка.

– Не начинай. Планета-то тут при чем?

– При том, что ни на одной другой планете ничего подобного никогда не было, вот при чем. Я, в отличие от тебя, вижу закономерности.

– Закономерности? Или просто совпадения?

– Ну да, совпадение, что только здесь всегда творился такой бардак. И продолжает твориться. Не знаю, может тут что-то с воздухом не так. Надо при случае проанализировать состав атмосферы.

– Смешно, – ответил Хан.

– А я и не шучу. У всего есть логическое объяснение. Возможно, какие-то бактерии, влияющие на мозги особым образом.

– Но прилетели-то они все оттуда, где нет никаких бактерий, и где атмосфера в полном порядке.

– Нам нужен андроид, – щелкнув пальцами, заключила Юка, – теперь точно. Подключимся к серверу и все поймем.

– И где же нам его взять?

– Предлагаю вернуться к моему плану, – сказала Юка, – заманим одного сюда и вырубим.

– И как мы это сделаем? Голыми руками? И ты же видела, что они по двое ходят.

– Ну значит вырубим обоих. Это не проблема, поверь мне.

– О, я тебе верю, сестренка, и знаю, что ты своими действиями развяжешь тут бойню. Не специально разумеется, так получится. Нет, нужно все сделать по-тихому. Чем вырубим? Защекочем их до смерти? У нас нет никакого оружия. Да и едва ли они щекотки боятся.

– ЭМИ, – ответила девушка, и в ее глазах блеснул огонек.

– Что? Мозги им хочешь сжечь?

– Нет у них никаких мозгов.

– Где ты возьмешь излучатель? На «Стрелу» за ним смотаешься?

– Нет, не смотаюсь. Сама сделаю. Дело не хитрое.

– Из чего сделаешь?

Юка торопливо открыла рюкзак и, достав компьютер, вытрусила все содержимое на пол, принявшись перебирать его. Она взяла перочинный нож и аккуратно отрезала половину метрового провода после чего принялась срезать оплетку с отрезанного куска.

– Эй! – Хан схватил ее за руку, – ты чего это?

– Половины хватит. Давай, мне нужен твой пульт.

– Мой пульт?

– Да, твой пульт. Тебе все нужно по два раза повторять?

– Не дам я тебе мой пульт! – ответил юноша, отступая на шаг назад и пряча руку за спину, – чтобы ты его раскурочила? Ломай свой компьютер.

– Ага, умник, и как мы тогда будем к андроиду подключаться? С помощью телепатии? Давай сюда.

– Он ведь мне как родной. Отец сам его сделал.

– Ничего, сделает тебе новый, когда вернемся, – ответила Юка, оголив сердцевину провода и теперь срезая ножом дно своей фляги, – давай, черт тебя дери!

Хан еще несколько секунд сомневался, пока сестра не оторвала взгляд от разделанной фляги и не уставилась на него таким привычным обескураживающим взором, от которого ноги сами по себе пытались пуститься наутек. Подняв руку, он с грустью взглянул на предплечье, после чего отстегнул устройство и нерешительно протянул его девушке.

– Ты сможешь? – спросил он, с жалостью наблюдая, как сестра искусно, с видом бывалого мясника, разделывает хитро прибор с помощью маленького ножа.

– Как два пальца, – злобно улыбаясь, ответила девушка.

– Хватит мощности на двоих-то?

– Хватит на десятерых. Я делала такие штуки дома еще в детстве, чтобы отключать соседские камеры. Даже медной катушки и обычного аккумулятора из детской игрушки хватало на пару метров радиуса, а тут у нас магнетрон и блок питания из пульта. Придется сделать две позиции у кнопки спуска, чтобы не спалить к чертям всю электронику в квартале.

– Ты уж постарайся пожалуйста, будь добра, – ответил Хан, глядя, как сестра пакует извлеченные из пульта крохотные устройства в разрезанную флягу и соединяет их кусочками оголенного провода, – а я, пожалуй, подумаю над запасным вариантом.

Он вышел из контейнера, не в силах лицезреть безжизненный изувеченный пульт, успевший стать ему почти что родным за долгое время ношения. Снаружи послышался треск. Юка замерла, не выпуская поделку из рук. В дверном проеме снова появился Хан, взвешивая в руке обломок перил длиной в метр.

– Все-таки прислушался ко мне, – улыбнувшись, сказала Юка.

– Да, если вдруг не сработает, будем действовать по первоначальному плану. Надеюсь, что искусственный интеллект успел заморочиться с вестибулярным аппаратом у этих андроидов.

– Сработает, не волнуйся.

– Моя сестра всегда говорит, что лучше перестраховаться, – ответил юноша, махнув перед собой обломком ржавой трубы.

Юка закончила сборку внутренностей устройства и приклеила обратно ранее отрезанное дно фляги.

– Готово. Слушай внимательно, действовать будем так…

* * *

16 июня 1541

Чем больше я говорю с Яро, тем глубже погружаюсь в себя. Могу точно сказать, что среди всех людей, встреченных на своем недолгом, но полном красок жизненном пути, эта девушка занимает особое место. Не из-за внешних качеств, не из-за гладкой бронзовой кожи под черными узорами, не из-за светлых, почти прозрачных глаз, подобных которым я прежде не видел среди ее сородичей. Нет, не из-за всего этого, что привлекает мужчину в женщине. Она мудрее любого самого мудрого человека, с которым мне когда-либо доводилось общаться. Не по годам мудра. Если закрыть глаза, то можно подумать, что говоришь с древним старцем, повидавшим на своем жизненном пути слишком много. Уверенность, с которой она говорит, а самое главное – вера в свои собственные убеждения, просто не позволяют мне оставаться беспристрастным. Но вновь поднимая веки, я вижу тонкую девочку с острыми чертами лица. Эти слова просто не могут исходить из ее рта. Это невозможно. Но тут я вспоминаю, за чем мы явились сюда, и любые мысли о невозможности теряют свою значимость. Те самые границы всего невозможного сейчас расплывчаты, как линия горизонта в солнечном мареве.

Из ее слов я узнал, что веками ее племя охраняет тайну источника. Было немало желающих раскрыть ее, но всякий раз на страже тайны вставали представители древнего племени. Еще, должен упомянуть, что не вполне разобрался со временем, употребляемым в их языках, так что исхожу исключительно из логики, так бережно переданной мне в пользование древнегреческими философами античной эпохи. Дальше она рассказала несколько историй, как самые разные люди пытались добраться до воды, и я снова ощутил этот сладкий привкус суеверия на ее устах. Речь шла о летающих людях, спустившихся с небес, об огнях и искрах, испускаемых ими, о самых невероятных существах, созданных самим человеком, подобных которым еще не видел ни один живой глаз. Но всякий раз эти дерзкие попытки венчались неудачей. Суеверие, как оно есть. Нет, чем дольше мы находимся тут, на берегу прекрасной нетронутой цивилизацией бухты, в ожидании заветного полнолуния, тем сложнее удается верить в этот пустивший корни в головах аборигенов миф. Сегодня я подумал, что, вероятно, тот человек на берегу Месатлана пытался нарочно разжечь пламя внутри тщеславного капитана, стараясь избежать неминуемой смерти. Но ответа на вопрос, почему прославленный завоеватель поверил в столь плохо слепленную легенду, полную сказочных подробностей, почему выбрал именно этот миф из сотен других, мне найти так и не удается. Как и любой искатель, я надеюсь добраться до истины во всем, что происходит, но пока что я все-таки остаюсь на стороне реальности. Есть только одна сила, повелевающая всем вокруг, и лишь у этой силы есть исключительное и непоколебимое право на чудеса. Вся моя жизнь, весь приобретенный опыт утверждают это.

Солнце уже миновало свою высшую точку на кристально чистом голубом небе. Несколько минут Хан стоял на пересечении широкой улицы с небольшим проулком, разглядывая редких прохожих. Те в большинстве своем не обращали на подперевшего спиной угловой контейнер юношу никакого внимания. Только маленькая девочка, шедшая по улице, держа за руку свою маму, долго не сводила с него глаз, разглядывая, словно какую-то достопримечательность. Хан подмигнул ей и помахал рукой, когда угрюмая мама миновала его. Девочка помахала в ответ и улыбнулась. В конце улицы из-за утепленной наспех сколоченными досками большой брезентовой палатки вышли две высокие фигуры в серой униформе. Хан ощутил, как по спине пробегает озноб. Странное чувство, непривычное и даже чуждое, но отчего-то тут, на этой планете оно буквально преследовало его по пятам, постоянно напоминая о себе. Он пока не мог объяснить себе его природу, да и не пытался особо задумываться на этот счет. Просто сделал в уме очередную пометку и поставил напоминание – непременно поразмышлять о странном ощущении в области позвоночного столба. Может быть сестра и тут была права. Может дело в земном воздухе. Это точно какие-то неприятные бактерии заставляют его волноваться при приближении опасности.

Парочка в серых комбинезонах приближалась. Они издалека заметили юношу и тот, что шел справа выкрикнул что-то на незнакомом языке. Этот выкрик совершенно точно не был знаком приветствия, но Хан улыбнулся как можно шире и склонился в неуклюжем реверансе в ответ.

– Приветствую, господа, – сказал он, когда те двое подошли достаточно близко, чтобы уже можно было хорошенько разглядеть их лица.

Андроиды, совершенно точно это были именно они. Высокие и статные, с неприятно симметричными лицами и аккуратно уложенными волосами на головах. Правый из них повторил свой непонятный вопрос.

– Да, погода сегодня шикарная, – ответил Хан, согласно кивнув, – вам бы позагорать, а то очень уж вы какие-то бледные. Болеете что ли?

– Номер пожалуйста, – сказал на стандартном языке шедший слева.

– Номер? Какой номер?

– Твой номер. Почему ты не на работах?

– А, этот номер, – словно поняв его, ответил Хан, – я его дома забыл. А что насчет работы, то работать в такую прекрасную погоду грех. Так ведь у вас говорится?

Андроиды слегка замедлились и переглянулись.

– Что-то заболтался я с вами, господа, – сказал юноша, – ну, бывайте. И не забудьте принять солнечные ванны. Витамины и все такое…

Сказав это, он снова поклонился и свернул в проулок.

– Стой на месте! – скомандовал один из андроидов, – назови свой номер.

– Что? Я вас плохо слышу, – ответил Хан, переходя на бег.

Ближний из андроидов пустился вдогонку, в то время как другой, повернув в проулок, продолжал идти обычным шагом. Хан ускорился, но отставший робот все не торопился бежать, видимо решив, что его товарищ и сам справится.

– Эй, а что это ваш друг отстал? – крикнул через плечо покрывшийся испариной юноша, – он к нам не присоединится?

Впереди уже маячил конец проулка, а отставший андроид только-только перешел на бег трусцой.

– Да чтоб тебя, – прошептал Хан, – давай, Юка!

Он уперся в преградивший ему путь контейнер. Гнавшийся за ним андроид неумолимо приближался.

– Юка! Давай!

Ничего не происходило. Робот подбежал и схватил юношу за куртку.

– Ой, здрасьте, – сказал Хан, – я это… так… физкультурой занимаюсь, а вы что это, за мной бежали что ли?

– Назови твой номер, – угрожающе спокойно сказал андроид.

– Да нет у меня номера, говорю же. Дома забыл.

– Ты пойдешь со мной.

– Да? И куда мы идем? У меня тут дела еще есть. Давайте вы идите, а я потом подойду. Только дела доделаю.

Ничего не ответив, андроид мощной рукой потащил Хана обратно по переулку. Впереди приближалась вторая фигура в сером комбинезоне. До него оставалось еще метров тридцать. Державший юношу за шкирку робот что-то крикнул ему на непонятном языке.

– Юка! – завопил изо всех сил Хан, – давай уже!

Послышался треск, хват ослаб, и тело с грохотом упало на пол. Следом за этим, Хан услышал быстрые шаги по металлу. Он обернулся и увидел второго андроида, который опустился на колено и схватился обеими руками за голову. Откуда-то сверху к нему спрыгнула высокая девушка, сжимавшая в руке метровый обломок ржавой трубы. Резкий замах, гулкий удар, и еще одно падающее без чувств на землю тело.

– Черт тебя дери, Юка, – сказал обиженно юноша, поправляя помятую куртку, – чего ты так долго?

– Хотела, чтобы эта железяка подошла поближе, – ответила девушка, отбрасывая в сторону трубу и хватая обездвиженное тело за ноги, – давай, помоги. Затащим их внутрь.

– А чего же твой волшебный излучатель? Не хватило мощности?

– Нет, говорю же, что мощности точно хватит. Просто я до первого щелчка нажала. Если бы нажала до второго, то все вокруг бы вырубилось к чертям. Давай, братик, помоги. Он, знаешь ли, тяжелый.

Общими усилиями они отволокли обоих андроидов в контейнер, служивший укрытием, и прикрыли входную дверь так, что свет внутрь пробивался лишь через узкую полоску между дверной рамкой и полотном. Юка включила компьютер.

– Круто ты его, – сказал Хан, только-только сумевший стабилизировать дыхание после минутной погони.

Не отрываясь от экрана, девушка хищно улыбнулась.

– Как два пальца. План снова сработал, – ответила она, пожав плечами, – ты тоже молодец. Хотя вопил как девчонка.

– Ну я же не знаю, что у них на уме, и куда они меня собирались вести.

– Понимаю, тут можно и покричать.

– Заткнись. Что там с твоим червем?

– Мне нужна еще пара минут, – ответила Юка, не отрываясь от экрана.

Юноша кивнул и сел на холодный металлический пол, разглядывая неподвижные тела. Теперь разница между андроидами и обычными людьми так сильно бросалась в глаза, что он не мог поверить, что прежде не отличал одних от других. Лица двух лежавших перед ним роботов были похожи на кукольные, отчетливо просматривалось стремление создателя сделать их идеальными копиями человека, но в этом самом стремлении создатель серьезно перегнул палку. Так бывает, когда пытаешься нарисовать что-то по памяти, лишь в общих чертах помня, как должен выглядеть оригинал. Все возможные детали просто отсутствуют, отдавая свое место каким-то общим шаблонам. Если лицо, то идеально гладкое и ровное. Если тело, то подтянутое и спортивное. Если волосы, то густые и аккуратно уложенные. И эта бросающаяся в глаза симметрия. Простая имитация жизни, и ничего более. Самая простая и чопорная из возможных. Напрашивался вполне естественный вывод – то, что создавало этих существ, едва ли когда-нибудь имело возможность видеть, как выглядит живой человек. А если так, то этот самый живой человек появился тут уже после их создания.