Текст книги "Присутствие. Том 2. Cокровенность переживания"

Чистота переживания

Чем бы ни было то, что наблюдает эти слова, оно является их субстанцией. Чем бы ни было то, что наблюдает ковер, оно является его субстанцией. Чем бы ни было то, что наблюдает стул, оно – субстанция этого стула. Но здравый смысл подсказывает, что чем бы ни было то, что сознает любое переживание, оно отличается от существования того, что сознается. Таким образом, без доказательства принимается обособленное «я», которое сознает отдельный объект, другое или мир, которые сознаются.

В реальности нет никакого обособленного, внутреннего «я», нет никакого отдельного внешнего объекта, другого или мира. Нет никакого переживания мира, человека, объекта или чего-то другого как такового, то есть самостоятельного, независимого объекта, отдельного от нашего истинного Я, Осознавания. Это отделение осознающего субъекта от существования объекта представляет собой концепцию, сделанную только из мысли, думающей об этом.

В реальности наше истинное Я, Осознавание, и существование или бытие видимого объекта или чего-то другого – это «не два». Они представляют собой неразрывное Одно. Осознание дерева и существование дерева сделаны из одной и той же субстанции. Это понимание представляет собой обычное переживание. На самом деле это не какое-то определенное переживание. Это все, что когда-либо переживалось. Оно является самим переживанием. Переживание – это совокупность объектов, знаемых внутренним «я». «Переживание» – это просто другое название для нашего истинного Я, Осознавания. Все видимые вещи – это только наше собственное бесконечное Бытие.

В переживании видимого объекта, другого или мира разделяющий ум (представляющий собой мысль, которая кажется отделяющей осознающий субъект от осознаваемого объекта) по определению не присутствует. Ум появляется в виде мысли уже после события, к которому эта мысль относится. Возьми любое переживание. К тому времени, когда возникла мысль, дающая название этому переживанию, само это переживание уже исчезло. Поэтому, хотя мысль сделана из самого переживания, она никогда не может затронуть его. Само по себе переживание всегда чисто, свободно, не затронуто, непознаваемо мыслью. Оно представляет собой внутреннюю суть, оно трепещущее и живое.

Мир, воображенный мыслью, – это не реальный мир переживаний, а абстракция, маскирующаяся под реальность. Реальная природа переживания никогда не может быть найдена умом, и тем не менее это все, что когда-либо было известно. Это и любое другое переживание сияет одной только этой Реальностью.

Мысль извращает эту целостную неразрывность переживания и создает знающего, «обладателя» или «владельца» переживания (обособленное, внутреннее «я»), а также знаемый, обладаемый объект переживания, – объект, другое или внешний мир. Эта полная неразрывность знающего и знаемого представляет собой хорошо известное и знакомое переживание. Это то, что называется покоем, счастьем, любовью и красотой. На самом деле это все, что когда-либо происходит, но оно кажется скрытым разделяющей мыслью.

Покой, счастье и любовь – это просто имена, которые мы даем растворению кажущегося различия между знающим и знаемым, между субъектом и объектом. Это известно всем из наших отношений. Любовь – это растворение всего, что мы понимаем и воспринимаем как наше «я» и другое. Это переживание абсолютного единства нашей общей идентичности. Фактически наша идентичность не разделена. Прежде всего, нет двух разделенных сущностей. Все это – только «Я есть».

Когда мы говорим: «Я влюбился», то в буквальном смысле имеем в виду, что мы выпали в любовь из сделанной из концепций смирительной рубашки, в которой ранее проживали [1]1
  Здесь игра слов. I fell in love (я влюбился) – буквальный перевод «я свалился в любовь». – Прим. пер.


[Закрыть]. На самом деле мы никогда ни из чего не выпадаем, ибо в действительности мы никогда не были обособленным внутренним «я» или сущностью, расположенной в чем-то, например, в первую очередь в теле. Обособленная сущность – это просто узник мысли.

Когда мы влюбляемся или когда по-настоящему любим, то просто признаем, что наше Я является и всегда было этим прозрачным Присутствием, в котором нет места для объекта, чего-то другого или человека. Конечно, когда двойственный ум вновь возникает из этого «не субъект-объектного» переживания любви, в котором он не присутствовал, он воссоздает будто бы любящий субъект и будто бы любимый объект и говорит: «Я люблю тебя». Однако кажущееся «я» и кажущийся «ты» – это творения ума, сделанные только мыслью, думающей об этом.

При появлении этих двух кажущихся вещей (сознающего субъекта и сознаваемого объекта) скрывается наша естественная тождественность с всегда присутствующим, прозрачным, бесконечным Присутствием, а вместе с ней теряется чистота и сокровенность переживания, то, что известно как покой, счастье или любовь. Вместо этого кажется, что мы стали обособленным, ограниченным внутренним «я», ищущим в мире (который теперь считается находящимся вовне и ощущается как отдельный и «другой»), то есть ищущим в сфере ситуаций, объектов и взаимоотношений утерянные покой, счастье и любовь.

В какой-то момент наш поиск разрушается, мы оборачиваемся и смотрим в сторону того, кто находится в поиске. Однако мы никогда его не находим. Все, что находится, – это лишь Я, которое всегда есть, осознанное Присутствие, простое знание нашего собственного Бытия, не скованное никакими ограничениями, которые, как кажется, на него накладывает мышление.

А что это такое, что распознает это осознанное Присутствие? Это может сделать только то, что осознает и присутствует. В этом простом распознании осознанное Присутствие или Осознавание знает себя и тем самым реализуется как существующее всегда и знающее только себя.

Когда мы таким образом возвращаемся к нашему истинному Я, кажущиеся личность и мир растворяются, оставляя лишь чистоту и сокровенность переживания, которое известно как покой, счастье или любовь.

Если мы теперь пребываем как эта Любовь и снова смотрим на видимые объекты ума, тела и мира, то обнаруживаем, что там нет никакой субстанции, кроме Любви, которую мы сокровенно знаем как себя, то есть которая знает саму себя. Мы отбрасываем представление о мире как отдельном объекте и снова входим в него как Любовь, как эта абсолютная чистота и сокровенность переживания.

То же можно сказать и о переживании красоты. Это разрушение кажущегося разделения между объектом или миром и нашим собственным Я или, скорее, распознание того, что, по сути, такого разделения никогда и не было. Именно это происходит, когда мы попадаем в окружение прекрасной природы и расплавляемся в ее красоте. Процесс мышления подходит к концу и наше собственное существо пробует на вкус себя таким, какое оно есть. Это переживание красоты. Прекрасен не сам объект. Скорее, все объекты сияют светом нашего собственного Бытия.

Точно так же «понимание» – это имя, которое дается этой реализации, раскрывшейся путем растворения цепочки рассуждений, и «любовь» – это имя, которое мы даем ей, когда она раскрывается путем растворения чувства или эмоции. Иначе говоря, все эти слова указывают на смерть обособленного, внутреннего «я», вместе с которым растворяются его следствия – внешние объекты, другое или мир.

Покой, счастье, любовь, красота, понимание – все это относится к одной и той же прозрачной, всегда присутствующей, бесконечной Реальности переживания.

Чистое Я осознавания

Осознавание – это наше первостепенное, постоянно присутствующее переживание. Прежде чем знать что-либо, я знаю, что «Я есть». А что это такое, что осознает «Я есть»? Только то, что одновременно присутствует и осознает, может осознавать что-либо. Другими словами, именно присутствие осознавания того, что Я есть, знает само себя. Это наше самое обычное и сокровенное переживание. Оно известно всегда.

Идея, заключающаяся в том, что есть ум, не зависящий от мышления, тело, не зависящее от ощущений, или мир, не зависящий от восприятия, – это верование. Ум сам по себе ограничен, поэтому он никогда не может знать, истинно ли это верование. Ум, тело и мир никогда не переживаются так, как мы обычно себе их представляем. Единственное, что мы переживаем, – это мышление, чувствование и восприятие. Мышление, чувствование и восприятие – это формы осознавания или способности переживать, и единственная субстанция, присутствующая в осознавании или переживании, – это наше истинное Я, Осознавание.

Осознавание – это одновременно их субстанция и их знание, их бытие и знание о них. Чистый свет нашего истинного Я, Осознавания, принимает форму мышления, и в результате кажется, что он становится умом; этот свет принимает форму ощущений и кажется, будто он становится телом; этот свет принимает форму восприятия и кажется, будто он становится объектом, чем-то другим или миром.

На самом деле не чувствование и восприятие образуют тело и мир. Именно мысль накладывает «тело» и «мир» на чистую сокровенность чувствования и восприятия. Фактически мы даже не можем сказать, что «чувствование» и «восприятие» образуют тело и мир. Даже «чувствование» и «восприятие» – это тонкое наложение на переживание. Переживание само по себе слишком сокровенно, нераздельно и целостно для того, чтобы стать объектом ума (чувствованием и восприятием) или физическим объектом (телом и миром), который сознается отдельным субъектом. Все это – ярлыки для обособленного «я», которым воображает нас мышление, но никогда – для нашего единственного истинного Я, которое всегда существует и знает только себя.

Тем не менее эта проекция внешнего мира всегда остается в пределах нашего истинного Я, хотя ее природа такова, что она кажется находящейся снаружи. В результате этого кажущегося разделения переживания на внутреннее и внешнее наше Я, Осознавание, воображается остающимся внутри в качестве обособленного, ограниченного, локализованного «я», а все, что кажется находящимся с другой стороны, снаружи, становится «объектом», «чем-то другим», «миром», «не мной».

Сначала кажется, будто Осознавание становится чистым переживающим субъектом, свидетелем, который знает или переживает объект – ум, тело и мир. Поэтому свидетельствование можно рассматривать как тонкое наложение на Осознавание, происходящее за счет первичного разделения переживания на две части – субъект и объект. По мере дальнейшего действия воображения возникает убеждение, что это свидетельствующее осознавание находится внутри тела, и уже это убеждение посредством мышления приводит к другому, более плотному, наложению на Осознавание.

Сначала чистое Я Осознавания, сокровенно и равномерно пронизывающее все переживания, тонко сжимается в свидетельствующее «Я», находящееся на расстоянии и отдельное от ума, тела и мира. Затем это свидетельствующее «Я» воображается уменьшившимся, превращаясь в того, кто думает, который кажется находящимся в уме. То есть оно понимается как «я»-думающий, «я»-ум. И наконец, воображается, что ум находится внутри тела, и на основании этого убеждения считается, что Осознавание пребывает внутри, фактически становится телом, то есть «я»-чувствующим, «я»-деятелем.

То есть кажется, что чистое Я Осознавания уменьшается до «Я»-свидетеля, а затем далее уменьшается до обособленного внутреннего «я», и все остальное, с чем Осознавание не отождествилось, считается «объектом», «другим» или «миром».

Таким образом, сокровенность и цельность переживания разделена на две кажущиеся вещи – на переживающего и переживаемое, на субъект и объект. Субъект становится свидетелем, затем умом, потом телом. Объект становится миром и другими. Осознавание кажется локализованным, ограниченным и личным, и одновременно «объект», «другие» или «мир» кажутся становящимися отдельными, внешними и на расстоянии.

На самом деле никогда не происходит разделения между осознающим и осознаваемым; между переживающим и переживаемым; между мыслящим и мыслью; между чувствующим и чувством; между деятелем и тем, что делается. Это разделение воображается мыслью, думающей об этом.

* * *

То, что иногда называют самоисследованием, движется в обратном направлении. Оно начинается с кажущегося обособленного «я», которым мы считаем и чувствуем себя, просто с пребывания нашим Я. Пребывание нашим Я в большинстве случаев постепенно освобождает нас от всех слоев наложения, в которые ум, как кажется, его завернул.

Сначала обособленное «я», которым считает нас мышление, осознается в качестве свидетеля обособленного «я». То есть, даже когда мы думаем и чувствуем, что являемся отдельным «я» внутри ума и тела, на самом деле мы всегда являемся лишь свидетелем ума и тела. Теперь мы просто осознанно пребываем в этом качестве, тогда как раньше мы делали это неосознанно. Мы ошибочно принимали себя за обособленное, внутреннее «я».

По мере того как мы остаемся в качестве этого свидетельствующего «Я», оно теряет чувство ограниченности и локальности, ибо все ограничения и локальность также свидетельствуются нашим Я. То есть оно теряет свое качество «свидетельствования-на-расстоянии». Свидетельствующее «Я» и наблюдаемые объекты тела, ума и мира растворяются друг в друге и остается только одна целостная субстанция. То, как мы назовем эту субстанцию, не имеет значения, потому что больше не остается ничего, что можно было бы с ней сравнить.

Другими словами, свидетель не может быть чем-то отдельным. Если мы действительно пребываем свидетельствующим присутствием Осознавания и смотрим на объекты ума, тела и мира, то мы не обнаруживаем никакой дистанции или разделения между нашим Я, этим свидетельствующим Присутствием и объектами ума, тела или мира, которые Оно свидетельствует. Фактически мы не находим там двух объектов: свидетельствующего Осознавания и тела, ума или мира. Мы обнаруживаем только целостность Переживания, полностью единую с сокровенностью нашего собственного Бытия или пронизанную им. То есть оно обнаруживает само себя.

Теперь Осознавание уже не знает себя как свидетеля всех кажущихся вещей. Оно знает себя как их субстанцию. Но это не субстанция, состоящая из чего-то. Наше единственное знание объекта, чего-то другого или мира состоит из осознавания или переживания. Другими словами, мы знаем только осознавание, мы переживаем только переживание, и единственная субстанция, присутствующая в осознавании или переживании, – это наше истинное Я, Осознавание. Существует только наше истинное Я, которое осознает себя.

Переживание целостно, оно сделано только из нашего собственного чистого истинного Я. Это только мышление накладывает один за одним слои ограничений на наше истинное Я. Однако в результате этого процесса возвращения к нашему истинному Я Осознавание не становится чистым. Этот процесс только для ума, подобно тому как кажущееся ограничение нашего истинного Я – тоже только для ума. Наше истинное Я – это всегда лишь чистое осознанное Присутствие, кажущееся ограниченным, затененным или сокрытым только за счет воображения.

Другими словами, мы становимся свидетелем, не переставая быть отдельным «я», также мы становимся чистым Осознаванием, не переставая быть свидетелем. Это только мышление будто бы опускает чистое Осознавание до этих кажущихся последовательных этапов ограничения и локализации. И только с точки зрения мышления удаляются эти слои невежества или игнорируется истинная природа переживания. Для нашего истинного Я, Осознавания, ничего подобного никогда не происходит.

Осознавание всегда знает только себя, пребывает только собой и любит только себя. Теперь оно просто раскрыто самому себе, как оно есть. Это всегда то же самое истинное Я.

Таким образом, по мере того как мы продвигаемся назад по этому спроецированному пути туда, откуда это возникло, становится понятно, что наше единственное знание ума, тела и мира – это мышление, чувствование и восприятие. И если мы более внимательно взглянем на природу мышления, чувствования и восприятия, то обнаружим, что там нет никакой субстанции, кроме нашего истинного Я, Осознавания.

В результате этого ум, тело и мир не становятся Осознаванием. Они всегда были только тем, чем вечно являются. Однако теперь они известны и ощущаются именно таким образом. Они восстановлены.

Как сказал Уильям Блейк: «Если бы двери восприятия были чисты, все предстало бы таким, как оно есть, – бесконечным».

Осознанное Присутствие реализует себя как Тотальность. На самом деле существует только Присутствие.

Осознавание и его кажущиеся объекты

Вопрос: Вы говорили, что Осознавание наблюдает за тем, что видится так, как будто есть две вещи, одна – это Осознавание, а вторая – то, что видится. Разве это не допускает элемент двойственности, пусть и более тонкой, чем обычно?

Предположение о том, что существуют две кажущиеся вещи, одна – Осознавание, а вторая – видимости или объекты, предназначено для того, кто считает себя обособленным «я», расположенным в теле, и смотрит на мир объектов, которые считаются отдельными и независимыми от себя, осознавания.

В этом случае термины, в которых выражается вопрос (то есть вера в отдельную сущность, объект или мир, которые имеют независимое существование), временно считаются верными, чтобы мы могли исходить из того, что кажется фактами переживания. Таким образом делается попытка по-настоящему соединиться с переживанием, которое чувствовал вопрошающий, а не прятаться в чем-то, подобном башне из слоновой кости недвойственного перфекционизма.

Итак, мы начинаем с обычной формулировки: я, внутри тела, смотрю вовне на объективный и независимый мир объектов. Это позиция двойственности, которая заключается в том, что я есть тело (субъект) и я испытываю переживание мира и других (объектов). Отсюда наше внимание обращается на тот факт, что тело (ощущения и восприятия) и ум (мысли и образы) на самом деле переживаются точно так же, как и мир (восприятия). Другими словами, ясно видно, что тело /ум – это не субъект переживания, а мир – это не его объект, скорее, тело, ум и мир являются объектами переживания.

Затем мы спрашиваем, что это такое, что знает или переживает тело /ум /мир? В любом случае это то, что мы называем «Я». А что это за «Я»? Очевидно, что это не тело /ум, потому что на этом этапе понятно, что тело /ум – это то, что переживается, а не переживающий.

Что же тогда мы можем сказать об этом осознающем или переживающем «Я»? Оно не может иметь никаких объективных качеств, потому что любые такие качества по определению будут видимостями или объектами и поэтому будут тем, что осознается, или тем, что переживается. Тем не менее это «Я», несомненно, присутствует и осознает. По этой причине его иногда называют осознанным Присутствием, Осознаванием или просто Присутствием.

На этом этапе Осознавание, которым я являюсь, определяется как «ничто», «пустое» или «пустота», поскольку оно не имеет наблюдаемых качеств. Я – прозрачное, бесцветное Присутствие. Я – ничто из того, о чем можно помыслить или что можно воспринять. Я присутствую и осознаю, но Я – это не-вещь, ничто.

С этой точки зрения Осознавание иногда описывается как свидетель видимости ума, тела и мира. Я, Осознавание, знаю все, что видится, но Я не сделано из чего-то, что видится. Эта позиция все еще двойственная, ибо все еще есть субъект (мое Я, Осознавание) и объект (тело /ум /мир). Эта стадия находится как бы на полпути. Она на один шаг ближе к истинной формулировке природы переживания, чем предыдущая, когда тело/ум рассматривались как субъект переживания, а мир рассматривался как объект. Тем не менее при более детальном исследовании эта идея свидетеля также рассматривается как ограничение, наложенное на Осознавание умом, который до сих пор верит в отдельное существование объектов.

Это различие между Осознаванием (осознающим или переживающим субъектом) и видимостями тела и мира очень ценно по двум причинам.

Во-первых, оно устанавливает, что в нашем переживании есть нечто, что не является объектом и тем не менее, несомненно, присутствует и осознает. Другими словами, устанавливает присутствие Осознавания и что оно есть то, чем мы являемся.

Во-вторых, оно устанавливает не только присутствие, но и первичность Осознавания. То есть оно устанавливает, что для того, чтобы любой объект тела, ума или мира мог прийти в видимое существование, сначала должно присутствовать наше Я, Осознавание, в качестве, так сказать, фона.

Оно устанавливает, что в первую очередь мы пребываем в качестве безобъектного, прозрачного Присутствия или Осознавания, освещающего и знающего все проявления тела, ума и мира. То есть это наше переживание, которое постоянно присутствует, вне зависимости от того, признаем мы его или нет.

* * *

Теперь мы можем пойти дальше. Если мы исследуем это Осознавание, которое в глубине знаем как себя, то есть которое знает, что оно есть, мы обнаруживаем, что в нашем переживании нет ничего, что давало бы основание предположить, что оно ограниченно, привязано к месту, времени или пространству, что оно личное, вызвано чем-то или зависимо от чего-то, кроме как от самого себя.

Итак, что же могло знать, что Осознавание неограниченно, нигде не локализовано и т. д.? Только то, что знает или осознает и в то же время присутствует, могло действительно знать это или что-либо другое. Иными словами, только то, что осознает и присутствует, может знать Осознавание. Таким образом, единственно только Осознавание знает себя как неограниченное, нелокализованное, независимое и беспричинное. Это распознание нашего собственного безличного, неограниченного, вездесущего Бытия, которое иногда называют пробуждением или просветлением. Это самый простой, очевидный и сокровенный факт переживания, но обычно его упускают из виду и в результате воображают наше Я чем-то отличным от Осознавания, таким как мысль, чувство или ощущение.

Теперь мы можем снова посмотреть на отношения между Осознаванием и видимыми объектами тела/ума/мира, которые ему являются. Насколько тело, ум и мир близки к этому свидетельствующему присутствию Осознавания? Насколько близок мир к осознанию или переживанию мира? Если мы посмотрим просто и прямо на наше переживание, то обнаружим, что всякий раз, когда появляется объект, нет никакой дистанции между Осознаванием, нашим Я, и видимым объектом. Они, так сказать, соприкасаются друг с другом.

Мы можем снова идти дальше. Каково наше переживание границы между ними, места стыка, где они встречаются или соприкасаются? Если бы было такое место стыка, то это было бы местом, где заканчивается наше Я и начинается объект. Однако мы не находим такого стыка. Нет такого места, где заканчиваемся мы и начинается мир. Здесь нет никакой границы. Таким образом, мы можем теперь переформулировать наше переживание способом, более близким к нашему действительному переживанию. Мы можем сказать, что объекты не только появляются перед этим Осознаванием, они, скорее, появляются в нем.

На этом этапе Осознавание понимается скорее как огромное пространство, в котором все объекты тела, ума и мира появляются и исчезают. До этого мы считали, что наше Я свидетельствует с какого-то расстояния все то, что видится, но теперь это расстояние разрушилось, оно исчезло и все воспринимается как очень близкое и сокровенное. Внутри нашего Я теперь переживаются не только мысли и чувства, принадлежащие телу, но также ощущения и восприятия мира и другого. Однако эта позиция все еще двойственна, это позиция, в которой обширное осознающее пространство является субъектом, а тело, ум и мир являются объектами, появляющимися внутри него. Это похоже на объекты, появляющиеся в комнате, если можно так сказать.

Итак, мы снова глубоко погружаемся в переживание объектов тела, ума и мира, смотрим, можем ли мы найти в них субстанцию, отличную от Осознавания, которое знает их или в котором они появляются. В этом исследовании мы начинаем ясно видеть, что тело, ум и мир сделаны из мыслей, ощущений и восприятий; мысли, ощущения и восприятия понимаются как сделанные из процессов мышления, ощущения и восприятия; и единственная субстанция, присутствующая в мышлении, ощущении и восприятии, понимается как наше Я, Осознавание.

Другими словами, в нашем переживании объектов, другого или мира не присутствует ничего, кроме их осознания. И это осознание сделано только из Осознавания, из нашего Я. На самом деле мы не знаем наше осознание объекта; мы знаем только осознание.

Тем не менее даже в этой формулировке все еще есть ссылка на тело, ум и мир, хотя они уже осознаются Осознаванием и одновременно сделаны из него. Это все еще позиция, в которой тело, ум и мир появляются не просто внутри Осознавания, а как Осознавание. То есть они осознаются сделанными из того, что их осознает. Они переживаются как сделанные из нашего Я, Осознавания.

Однако в этой формулировке мы все еще начинаем с объектов, даже если признаем, что они сделаны из Осознавания. Но если мы внимательно посмотрим, то обнаружим, что не объекты, а Осознавание является нашим первостепенным переживанием. Так что теперь, если мы будем исходить из реального переживания (то есть из Осознавания), то обнаружим, что именно Осознавание принимает, так сказать, форму ума, тела и мира. Осознавание принимает форму мышления и предстает как ум. Оно принимает форму ощущений и предстает как тело. Оно принимает форму восприятия и предстает как мир, но на самом деле оно ни на мгновение не становится ничем иным, кроме самого себя.

На данном этапе мы не только знаем, но и чувствуем, что Присутствие или Осознавание – это все, что есть. То есть оно знает себя как совокупность переживаний. Это можно сформулировать так: «Я, Осознавание – это все» или просто «Осознавание – это все». В то же время мы распознаем, что это, по сути, всегда было так, хотя ранее казалось неизвестным.

Таким образом, мы перешли от точки зрения, когда мы думали и чувствовали, что «я есть что-то» (ум и тело), к точке зрения, когда мы распознали нашу истинную природу в качестве осознанного Присутствия, которую мы выразили как «я есть ничто, не что-то». Затем мы приходим к основанному на опыте пониманию, что Я – не просто свидетель, знающий или переживающий все вещи, но также Я – одновременно и субстанция всего этого. Другими словами, мы пришли к ощущению, что Я – это все.

Однако даже это не совсем верно, хотя это может быть более верной формулировкой нашего фактического опыта, чем те, которые мы предложили ранее, ибо что такое это «все», о котором идет речь? На данном этапе мы уже поняли, что нет никаких объектов, других, личностей, сущностей или мира, переживание которых когда-либо на самом деле испытывалось. Так что теперь не имеет смысла говорить, что Осознавание есть совокупность несуществующих вещей. Попросту нет никаких вещей, которые Осознавание бы свидетельствовало, было их субстанцией или совокупностью.

Как мы можем это выразить? Это невозможно! Здесь не хватает никаких возможностей языка, потому что понимание буквально выпадает из концептуальной конструкции, на которой оно должно основываться. Однако все еще есть возможность попробовать! Вместо того чтобы говорить, что Осознавание есть все, мы могли бы просто сказать, что Осознавание просто есть. Но даже тогда, что это за Осознавание, которое концептуализировано как Присутствие? Концептуализировать Осознавание как таковое означает сделать неявную ссылку на что-то другое, что не является Осознаванием. Это означает приписать Осознаванию название или форму в противоположность другим именам и формам и, таким образом, наложить ограничение. Поэтому мы можем сказать только: «Есть». Однако такое слово само по себе бессмысленно. Дальше слова уже ни на что не пригодны. Мы замолкаем.

В этом месте, если бы это была встреча, а не чтение написанной книги, вероятно, было бы долгое молчание. Фактически во время встречи можно заметить тонкий сдвиг от переживания моментов безмолвия, подчеркивающих беседу, к переживанию моментов беседы, подчеркивающих безмолвие. И с течением времени можно ясно видеть, что слова (ни сказанные, ни написанные) на самом деле не подчеркивают и не прерывают безмолвие, скорее, безмолвие присутствует всегда, а слова – просто модуляция этого безмолвия.

Другими словами, мы можем обнаружить, что истинное безмолвие – это не отсутствие звука и мысли, а скорее, присутствие Осознавания, которое их пронизывает и в то же время предшествует как присутствию звука или мысли, так и их отсутствию. Но даже это не совсем верно, ибо в переживании нет никакого «предшествования». «Предшествование» требует времени, а время существует только в мыслях. Переживание же – это вечное Сейчас.

Тем не менее таковы ограничения языка, и если мы хотим говорить об этих вещах, то должны быть готовы к ним приспособиться. Таким образом, мы обнаруживаем, что вновь используем те же термины, измененные так, чтобы описать абстрактные и концептуальные условности двойственной мысли. Мы обнаруживаем, что снова говорим или пишем о том, о чем невозможно по-настоящему говорить, и в то же время это единственное, которое действительно заслуживает наших слов, потому что это единственное, что на самом деле существует.

Поэтому, чтобы подвести итог, мы переходим от формулировки «я есть что-то» к «я есть ничто»; от «я есть ничто» к «я есть все»; от «я есть все» к «Я есть» или «Осознавание есть»; оттуда просто к «Я» и от «Я» к… и вот здесь мы действительно замолкаем.

* * *

Это описание можно рассматривать как ряд этапов в постепенном развертывании понимания от убеждения, что переживание состоит из последовательности объектов (тела, ума и мира), к пониманию того, что переживание – это только Осознавание, вечно осознающее само себя и пребывающее только самим собой. Однако было бы ошибкой думать, что личность проходит через эти кажущиеся стадии или даже что само переживание претерпевает ряд преобразований. Такое положение было бы только в том случае, если бы мы изначально приняли за истину обособленную и независимую реальность личности, объекты, других и мир.

Скорее можно сказать, что когда приходит понимание того, что есть только Осознавание или Присутствие, одновременно становится понятно, что, по сути, так было всегда, даже если это прежде не замечалось. Таким образом, глядя теперь с этой новой точки зрения Присутствия, мы видим, что то, что с точки зрения обособленного «я» было кажущимся расширением понимания, на самом деле было кажущимся растворением невежества.

Другими словами, вместо того чтобы начинать с кажущейся реальности личностей, объектов, других и мира и смотреть в сторону Осознавания, мы теперь сознательно пребываем в качестве Осознавания и видим, как ум, возникающий внутри Осознавания, создает серию абстрактных и концептуальных верований, которые придают объектам, другим, миру и т. д. кажущуюся реальность, плотность и независимость.