Текст книги "Присутствие. Том 2. Cокровенность переживания"

Любовь – это материал переживания

Каждый знает: «Я есть», и Я, которое есть, тоже осознает, что Я есть.

Другими словами, наше Я, Присутствие, одновременно и присутствует, и осознает. Это осознанное Присутствие, которым Я являюсь, знает свое собственное Бытие. Однако Присутствие не знает свое Бытие в объективном смысле, как ум кажется знающим объект. Это скорее есть осознание самого себя.

Это одновременно знание собственного Бытия и присутствие Осознания, или Осознавания.

Возможно ли, чтобы Присутствие когда-либо было пережито (или может ли оно вообще когда-либо быть пережито) в отсутствие себя самого, в отсутствие Присутствия? Что будет присутствовать, чтобы знать это отсутствие?

Мы, то есть Присутствие, не можем знать свое собственное отсутствие, потому что оно должно присутствовать в этом знании как это знание. Поэтому совершенно невозможно переживание отсутствия Присутствия.

В чем может исчезнуть Присутствие? В том, что не существует? Как может то, что есть, исчезнуть в том, чего нет, или стать тем, чего нет? Что получится из этого Присутствия? Оно должно «пойти» куда-то.

И в первую очередь, из чего Присутствие могло бы появиться? Если бы Присутствие не присутствовало, то что бы там было? Небытие? Но небытие не может быть. Поэтому небытие не существует. На самом деле небытие – это лишь концепция. Только Присутствие существует вечно.

И если Присутствие всегда присутствует и все является этим Присутствием, то может ли что-то исчезнуть? Ни одна вещь никогда не перестает быть, потому что никакая вещь никогда не приходит в существование.

Субстанция или бытие каждого видимого объекта – это только Присутствие, и Присутствие вечно есть.

Существует только одна субстанция – реальная, неизменная, непостижимая, всегда известная, всегда переживаемая, всегда пребывающая собой, всегда присутствующая.

Именно эта одна субстанция будто бы принимает форму всего того, что видится, никогда не пребывая и не становясь ничем, кроме самой себя.

Однако со своей точки зрения (которая является единственной реальной точкой зрения) это Присутствие не принимает форму чего-либо. Вода слишком близка к самой себе, чтобы знать себя как океан или как волну. «Океан» и «волна» – это для мысли. Для воды существует только вода.

Все, что сознается, – это Присутствие, знающее себя. Что бы ни было – это Присутствие, знающее себя, пребывающее собой и любящее себя. Присутствие не может перестать знать себя или перестать быть собой.

Даже в глубоком невежестве Присутствие знает только себя и пребывает только собой. То есть оно любит себя. Поэтому нет никакого реального невежества.

Нет ни забвения, ни вспоминания, нет ни потери, ни находки. Присутствие никогда не связано и никогда не освобождено. Забвение, вспоминание, потеря, находка, невежество и освобождение – все это для мышления, а не для Присутствия.

Присутствие никогда не скрыто от самого себя. И поэтому нет никакого реального раскрытия Реальности. Для Присутствия нет никакой самореализации, ибо все то, что реально в любом переживании, – это уже наше истинное Я, осознанное Присутствие. То, что нереально, никогда не переживается.

Для Присутствия нет никакого просветления, потому что наше Я, осознанное Присутствие – это уже вечный свет осознания, который озаряет все кажущиеся вещи. И все, что может показаться скрывающим этот свет, сделано только из этого света осознания. Это то, в чем, благодаря чему и в качестве чего известны все кажущиеся вещи.

Для Присутствия нет никакого пробуждения, потому что Присутствие уже всегда пробуждено само в себе.

Для Присутствия вообще нет смерти, потому что Присутствие – это все, что есть, и то, что никогда не перестает быть.

Как оно может быть известно, если оно неизвестно? За счет ясного видения, что Присутствие всегда известно. Оно никогда не может быть неизвестно.

То, что неизвестно, – непознаваемо. Такая «вещь» – только идея. И то, что известно, – известно всегда.

Таким образом, любое движение или прогресс всегда происходит от знания к знанию, что вообще не является движением или прогрессом. Движение и прогресс – для ума, а не для Присутствия.

Прямо здесь известны эти слова и все остальное, что переживается в данный момент, но нет никакой другой субстанции этого переживания, кроме его осознания. То есть бытие или субстанция переживания есть его осознание самого себя.

Нет знающего это переживание и нет знаемого. Существует только осознание этого, одновременно идентичное его бытию. И это тождество осознания и бытия известно как любовь.

Любовь – это материал всего переживания.

Все вновь возвращается в присутствие

Эта книга о том, чтобы знать, быть и любить то, что действительно «есть», а не то, что «вроде бы есть». Всегда требуется усилие для того, чтобы любить то, что «вроде бы есть», и всегда требуется усилие для того, чтобы не любить то, что действительно «есть».

Тонкое усилие не любить то, что действительно «есть», известно как «обособленное я». А то, что не любят, известно как «внешний мир».

«Обособленное я» и «внешний мир», которые обычно понимаются как отдельные объекты, каждый из которых сам по себе, представляют собой две неразделимые грани одной и той же не-любви.

То, что мы называем внешним миром, – это просто отсутствие любви. Отдельный внешний мир (в том числе все видимые объекты и другое) и обособленное внутреннее «я» растворяются в любви, оставляя только нераздельную сокровенность чистого переживания.

В переживании нет никаких взаимоотношений. Для взаимоотношений требуются как минимум два существа или объекта. При отсутствии этих кажущихся существ или объектов существует Любовь.

Любовь – это крах всех границ и разделений, которые казались отделяющими существа и объекты друг от друга и позволяющими отношения между ними.

Другими словами, смерть обособленного «я» и Любовь – это синонимы. Вот почему в искусстве и литературе любовь и смерть часто тесно связаны друг с другом.

Как таковые «обособленное я» и «внешний мир» появляются, когда любовь и понимание игнорируются и кажутся скрытыми вуалью возникающего двойственного мышления. Они сделаны только из кажущегося забвения Присутствия.

Тем не менее, это незнание Любви в конечном счете является актом самой Любви. Поэтому на самом деле нет ни забвения, ни незнания.

Одна из самых больших сложностей для кажущегося обособленного «я» – это понять, что нет никакого реального невежества. Фактически обособленное «я» не может заметить этого, потому что это кажущееся обособленное «я» является отрицанием самого этого понимания.

Только когда кажущееся обособленное «я» и кажущийся внешний мир растворяются в любви и понимании, становится ясным, что они с самого начала никогда сами по себе не существовали.

* * *

Никоим образом невозможно любить человека или объект. Любовь определяется именно по ее безусловности. Как может кратковременный объект быть дарителем или получателем чего-то, что присутствует всегда?

Любовь – это имя, которое мы даем переживанию «быть единым с» или, точнее, просто «быть одним» или «не знать никакого другого».

Даже если мы условно примем, что объекты существуют сами по себе, то никакие два объекта не могут появиться одновременно. Ум может концептуально расколоть опыт на множество объектов, известных субъекту, но в реальности в одно и то же время присутствует только одно переживание или объект. Таким образом, один объект не имеет никаких отношений с другим объектом. Как объект может иметь отношения с несуществующим объектом?

Каждый кажущийся объект имеет отношения только с Осознаванием, в котором он появляется. Осознавание – это знающая составляющая в любом переживании.

И насколько же близка знающая составляющая любого переживания к самому переживанию? Ближе некуда! Это одно и то же. Что еще присутствует в переживании, кроме знания о нем?

Когда объект кажется присутствующим, он чрезвычайно сокровенен с Осознаванием, которое знает его, он неотделим от Осознавания, он является одним с Осознаванием. Эта неразделимая сокровенность известна как Любовь. Таким образом, быть объектом, знать объект и любить объект – это одно и то же.

Поэтому мы не можем даже сказать, что объект имеет отношения с Осознаванием. Переживание слишком сокровенно, чтобы признать две сущности, между которыми могут быть отношения.

Любовь – это растворение иллюзии формы бытия, состоящей из связей и отношений.

Для того чтобы знать объект (если мы условно признаем, что Осознавание может «знать» объект), Осознавание «становится» этим кажущимся объектом, и, «становясь» им, оно познается как Любовь. Это чрезвычайная сокровенность передачи всей его субстанции всем проявлениям.

Однако Осознавание не знает и не любит проявление как нечто отличное от себя самого. Если мы глубоко погрузимся в переживание того, что известно или любимо, то не найдем там другой субстанции, кроме самого Осознавания. Таким образом, Осознавание не только знает и любит объект, оно является этим объектом. И бытие этим кажущимся объектом или чем-то другим и есть переживание знания и любви.

Для того чтобы кто-то или что-то были известны или любимы, их кажущаяся вещественность и личностность должна раствориться.

В этот момент не имеет смысла говорить об объекте или чем-то другом, ибо «объектность» или «инаковость» рухнули в Осознавание. И вместе с разрушением кажущегося объекта разрушается и «свидетелеподобный» или «вместилищеподобный» аспект Осознавания.

Таким образом, мы не можем сказать, что Осознавание знает и любит что-то, кроме себя самого, или является чем-то, отличным от Себя. Каждое переживание – это просто переживание Осознавания, знающего себя, любящего себя и пребывающего собой.

Любовь никогда не является взаимоотношениями. На самом деле это крах взаимоотношений. Это естественное состояние всякого переживания.

Если мы забываем об этом, то «обособленное я» и «внешний мир» приобретают кажущееся существование в виде отдельных существ и объектов. Как только Осознавание вспоминается, все возвращается в него.

Присутствие возвращает себе мир, забирает его обратно в себя.

Все, к чему мы когда-либо стремились

Вопрос: Вы иногда описываете окончание поиска как переживание любви или счастья, но такое его название порой создает другой шаблон для поиска, другую идею о том, какую форму должен принять этот момент.

Кажется, что подобно всему остальному, любовь и счастье приходят и уходят. Мысль о том, что любовь или счастье должны присутствовать в моменты трудностей или несчастья, просто заставляет меня хотеть изменить текущую ситуацию и стремиться к чему-то другому. Иными словами, это просто еще больше исканий.

Я пишу это потому, что желание любить и быть любимым в прошлом было для меня большой ловушкой. В течение многих лет я полагал, что искал именно любовь, и часть меня все еще хочет ее. На самом деле сейчас я сижу здесь и плачу об этом.

Любовь, покой и счастье – это просто слова, которые используются для описания растворения всего сопротивления и поисков, это крах разделения и инаковости, то есть это вкус нашей истинной Природы, вкус ее самой. Они не являются объективными в том смысле, что они не имеют никаких объективных качеств. Как таковые они не представляют собой переживания ума или тела, хотя и влияют на них.

Поиск и сопротивление скрывают нашу истинную Природу, осознанное Присутствие, поэтому они скрывают любовь, покой и счастье, внутренне присущие ему или, вернее, являющиеся им.

В результате забывания нашей истинной Природы, осознанного Присутствия, вместо этого представляя себя в качестве обособленного внутреннего «я», мы ищем в мире любовь в отношениях, покой в ситуациях и счастье в объектах.

Этот поиск неудобен по определению, это деятельность страдания, которая определяет обособленное внутреннее «я». На самом деле нет никакого обособленного ищущего «я». Кажущееся отдельное «я» представляет собой деятельность сопротивления/поиска.

Когда отношения, ситуация или объект найдены, тогда поиск временно подходит к концу, и в этом растворении сияет наша истинная Природа, то есть осознанное Присутствие на короткое время (на самом деле это безвременное мгновение, потому что в нем отсутствует ум) вкушает себя таким, как оно есть.

Это безвременное мгновение есть то, что известно как Любовь, Покой или Счастье. Оно также известно как Красота и Понимание. Это есть наша истинная Природа, знающая себя такой, как она есть, не измененная чувством внутреннего «я».

Когда ум поднимается снова, он извращает это необъектное переживание любви, покоя или счастья, в течение которого он не присутствовал, и приписывает это отношениям, ситуации или объекту.

С повторным появлением субъекта /объекта /мышления любовь, покой и счастье скрываются снова и мышление вновь принимается искать новые отношения, ситуации или объекты в надежде восстановить переживание любви, покоя или счастья, которое, как оно ошибочно полагает, было результатом этих отношений, ситуаций или объектов.

Однако не отношения, ситуации или объекты производят любовь, покой и счастье. Именно прекращение сопротивляющейся /ищущей мысли дает возможность сиять лежащим в основе любви, покою и счастью, присущим нашей истинной природе присутствующего Осознавания. То есть прекращение сопротивления /поиска позволяет нашей истинной Природе узнать себя или ощутить свой собственный вкус, не будучи как бы сокрытой активностью сопротивления /поиска.

Поэтому Любовь, Покой и Счастье приходят и уходят не более, чем приходит и уходит наше истинное Я, осознанное Присутствие. Однако иногда они кажутся скрытыми.

Таким образом, если мы считаем себя обособленным внутренним «я», то неизбежно ищем любовь, покой и счастье в царстве взаимоотношений, ситуаций или объектов. На самом деле отдельное «я» есть поиск любви, покоя и счастья.

Однако рано или поздно мы должны увидеть, что то, чего мы жаждем, невозможно найти в царстве объектов. Это просто знание нашего собственного Бытия.

Позволь себе, расслабившись, сосредоточиться на отношениях, событиях и объектах. Заметь, что твое истинное Я, твое собственное Бытие, присутствует и тихо сияет на фоне всего переживания. Это – сам Покой. Это – обитель Любви и Счастья.

Не думай о любви, покое и счастье как о переживаниях тела и ума. Они прозрачны. Даже в разгар трудных или неприятных обстоятельств на заднем плане спокойно сияет это осознанное Присутствие, которым ты являешься.

Познакомься с ним. Это самое простое, это То, чем мы наиболее сокровенно являемся. Это все, чего мы когда-либо по-настоящему желали. Это То единственное, что ищется во всех отношениях. Оно свободно от чувства расстояния или инаковости и поэтому известно как Любовь. Оно невозмутимо и поэтому известно как Покой. Оно свободно от чувства недостатка и поэтому известно как Счастье.

Но проще всего его знать как истинное Я. Будь им. Подружись с ним. Живи с ним. Люби его. Пребывай в нем.

* * *

Любовь, которую ты обычно описываешь, это не Любовь. Это состояние ума или тела, пусть и достаточно тонкое. Истинная Любовь не возникает, она не приходит и не уходит; она не может быть найдена в мире. Она не может быть найдена в одно мгновение и потеряна в другое. Она не имеет ничего общего с отношениями или другими людьми. На самом деле Любовь – это именно растворение всей инаковости или наличия отношений.

Каждое проявление ума, тела и мира постоянно изменяется. Что есть в твоем переживании такого, что не меняется? В твоем переживании есть только одна «вещь», которая не меняется. Это ты. Это – Любовь, которую ты ищешь.

Ты никогда не найдешь ее, потому что ты уже есть эта Любовь и всегда был ею. Не растянутое во времени «всегда», но вечное Сейчас. Поэтому сам по себе ее поиск – это отрицание присутствия Любви. Ища ее, ты делаешь так, что она кажется спрятанной или утерянной.

Не изменяется именно твое истинное Я, осознанное Присутствие. Ты есть То, к чему стремишься, и твое стремление – это и есть присутствие самой Любви, тонко спрятанное за убеждением, что она отсутствует, что она объект, который может быть потерян и найден.

Другими словами, Любовь, которую ты ищешь, присутствует прямо здесь, в твоем стремлении. Тем не менее твое стремление (пусть и тонкое) к ней как к объекту в будущем скрывает ее присутствие в тебе в качестве тебя.

«Господи, Ты есть любовь, которой я люблю Тебя».

Пусть любое направление твоих стремлений течет, растворяясь в этом понимании, а Любовь, которая находится в сердце каждого из них, останется.

То, что не присутствует прямо сейчас, недостойно названия «Любовь» и недостойно того, чтобы мы этого желали. Забудь об этом. То, что не присутствует прямо сейчас, даже если оно однажды было найдено, по определению когда-то потеряется.

Зачем искать что-то временное? Оно никогда не сможет удовлетворить тебя. Отпусти все, что можно отпустить, – все, что появляется, может быть отпущено, в том числе все твои, мои, а также все прочие идеи о любви.

На самом деле, как только мы ищем то, что присутствует, оно исчезает. Мы не можем сосредоточиться на том, что действительно присутствует, мы не можем даже думать об этом. Мы можем думать только об объекте, о прошлом, о будущем. Другими словами, мы можем думать только о мысли.

Мысль никогда не способна знать или найти единственную вещь, которую она почти постоянно ищет. Она может только раствориться в ней. Когда мышление поворачивается к Любви, то умирает, как мотылек в пламени.

Как это ни странно, но единственная вещь, которая ищется во всех близких отношениях, – это смерть чувства себя как обособленного существа. Стремление к любви в интимных отношениях представляет собой стремление к этой смерти. И если человек путем интимных отношений разделяет эту любовь с кажущимся другим, то этот кажущийся другой сияет как путеводная звезда любви и света в жизни этого человека. Однако в этом нет необходимости. Этот Свет и Любовь сияет во всем.

Истинным объектом всех желаний является только эта смерть.

Пусть ум растворится в понимании того, что он просто не может пойти к месту Любви, и при этом он подобен океанской рыбе, которая ищет воду, хотя уже плавает в ней.

Пусть все проходит мимо. Вспомни слова Уильяма Блейка: «Кто привязывается к утехам, тот разрушает свою крылатую жизнь».

«Крылатая жизнь» – это сама Любовь. Она будто бы уничтожается, если мы ищем ее как объект, посредством «привязывания» нашего «я» к объекту, что значит к прошлому или будущему.

Отпусти, отпусти, отпусти. Пусть твои слезы будут рекой, которой ты предложишь всё, что знаешь, все твои желания, всё.

Кто-то однажды спросил мать Миру, можно ли предложить Богу все или Ему следует предлагать только нечто положительное. Она ответила так: «Ребенок предлагает своей матери улитку, палку или камень. Матери все равно, что он ей предлагает; она просто счастлива, что он помнит о ней».

Предлагай все. Любовь, которую ты ищешь, – это все, что останется за этим.

Множество имен Бога

Вопрос: Мне нравится приведенная в книге «Прозрачность вещей» метафора о бумаге, на которой написаны слова. Когда мое внимание обращено на бумагу, на которой написаны слова, я осознаю бумагу, в то время как раньше я этого не делал, хотя бумага была всегда и слова не могли бы существовать без нее. Однако сейчас я вижу слова и бумагу вместе. Точно так же вещи в мире не могут существовать без Того, что является основой всех вещей.

Да. На самом деле при указании на бумагу, на которой написаны слова, мы начинаем осознавать не бумагу, а тот факт, что мы всегда осознавали ее.

Раньше мы думали, будто осознавали только слова и не осознавали бумагу. Теперь мы видим, что на самом деле мы все время знали о ней.

Однако, когда мы впервые замечаем бумагу, возникает тенденция думать, что мы вдруг стали осознавать слова и бумагу. Это верно, но только наполовину!

На самом деле нет слов как таковых. То есть нет таких слов, которые существуют сами по себе, независимо от бумаги, которые имеют свое собственное обозначение – «слова», противоположное обозначению «бумага». Фактически существует только бумага, которая принимает форму слов или окрашивается ими, но никогда не становится ничем иным, кроме самой себя.

Название «слово» – это на самом деле просто другое название для бумаги, когда кажется, будто бумага стала чем-то иным, чем она сама.

Подобно этому «человек», «другое» или «мир» – это имена, которые мышление дает Осознаванию, когда оно воображает, что переживание есть нечто отличное от Осознавания. В результате этого представления кажется, будто «человек», «другое» или «мир» становятся объектами, которые отличаются от Осознавания (так же как слова понимаются как нечто отличное от бумаги), и кажется, что Осознавание становится ограниченным, локализованным субъектом.

Более того, кажется, что переживание объектов мешает переживанию Осознавания, то есть знанию и пребыванию Осознавания самим собой, так же как, видя слова, мы будто бы не знаем о бумаге.

Однако так же, как изучение слов показывает, что бумага видна всегда и слова сделаны только из бумаги, так и внимательное изучение переживания всех кажущихся объектов ума, тела и мира показывает, что все они сделаны только из Осознавания.

Таким образом, если все видимые объекты ума, тела и мира сделаны только из Осознавания, то больше не имеет смысла говорить об объектах ума, тела и мира, ибо нет никакой субстанции, кроме Осознавания. Другими словами, мы больше не начинаем с объектов и не прослеживаем наш путь назад к Осознаванию, а видим, что в реальности есть только Осознавание, и объекты как таковые представляют собой частичное или искаженное изображение Осознавания.

С точки зрения Осознавания, которая является единственной реальной точкой зрения (и которая, конечно же, в действительности не является точкой зрения), не существует никаких объектов. Мы даже не можем сказать, что есть переживание как таковое, потому что для этого мы должны сначала отступить от переживания на шаг назад и посмотреть на него с «точки зрения». Эта точка зрения является воображаемым внутренним «я». Когда эта точка зрения отсутствует, есть только чистая невыразимая, нераздельная Сокровенность.

Объект, другое или мир приходит в кажущееся существование только тогда, когда мы принимаем воображаемую точку зрения субъекта. Однако точка зрения субъекта, обособленное внутреннее «я» – это воображаемая точка зрения и, следовательно, объекты, которые кажутся ей известными, также воображаемые.

Другими словами, кажется, что именно ум знает все объекты. Осознавание знает только себя.

Сначала мы считаем, что есть только объекты, то есть только тело, ум и мир. Затем мы понимаем, что есть только наше осознание объектов, но не переживание реальных объектов самих по себе. Однако если есть только осознание объектов, то мы не можем сказать, что мы знаем объекты как таковые, мы знаем только осознание. А что же это такое, которое знает осознание? Только Осознание! Осознание – это только Осознавание. Поэтому все, что известно, – это Осознавание, осознающее себя.

Начиная теперь с Осознавания, мы можем сказать, что все видимые объекты ума, тела и мира – это лишь имена и формы, которые мышление накладывает на само Осознавание.

Если мы теперь пребываем как Осознавание, все видимые объекты ума, тела и мира растворяются и раскрываются только как Осознавание.

* * *

Однако если кажется, будто Осознавание не присутствует, другими словами, если кажется, что из-за мышления мы потеряли наше Я в объектах, мы можем проследить наш путь назад, как это было, к присутствию Осознавания.

Осознание себя как свидетеля всех видимых объектов ума, тела и мира – первый этап этого прослеживания переживания назад к его источнику.

Однако если мы действительно пребываем в качестве свидетеля и созерцаем переживание с этой точки зрения, тонкое предположение о различии между свидетелем и тем, что свидетельствуется, видится несуществующим и, как результат, растворяется в чистом переживании. На самом деле оно ни в чем не растворяется. Оно просто видится только как чистое, нераздельное, всегда присутствующее Переживание, чья природа – только Осознавание.

Поэтому имена, которые мы даем объектам тела, ума и мира, на самом деле просто другие названия для Осознавания, когда кажется, что оно становится чем-то отличным от него самого. Они являются множеством имен Бога.

Однако эти имена – это не просто признак невежества. Они являются признаком невежества только тогда, когда кажутся скрывающими Осознавание и присущие ему Покой и Счастье. Как только ясно видно, что Осознавание никогда не бывает сокрыто и что нет ничего, кроме Осознавания, эти же имена понимаются и ощущаются как указывающие, выражающие и восхваляющие это же самое Осознавание, которое они когда-то, как казалось, скрывали.

Поэтому в нашей традиции христианских имен одно истинное Я обозначается многими именами. Мой первый учитель рассказывал, что один из его близких учеников назвал своего сына Нараяном. Он сделал это, потому что в Индии «Нараян» – это одно из имен Бога, и он хотел вспоминать о Боге всякий раз, когда произносил или слышал имя своего сына.

Точно так же всякий раз, когда мы слышим, как произносят наше имя, это означает, что обращаются к Богу, который находится внутри нас. И когда мы отзываемся и говорим: «Да», то это Бог в нас отвечает: «Я здесь, и Я – это ты!»