Текст книги "Присутствие. Том 1. Искусство покоя и счастья"

Глава 3
Наше Я – без местоположения и ограничения

Для ума, который привык столько лет сознавать лишь объекты – то есть фокусировать свое внимание и интересы только на теле, уме и мире, – неизбежно будет сохраняться желание познать себя как своего рода неявный объект. Мы будем искать осознающее Присутствие и попытаемся сделать его объектом нашего знания и опыта. Однако если снова и снова возвращаться к основанному на опыте пониманию того, что наше Я – это знающий или свидетель всех объектов, то становится ясно, что оно само не может быть объектом.

Простой опыт показывает, что наше Я присутствует и осознает, но не имеет никаких объективных качеств. По мере углубления этого эмпирического понимания попыток поиска нашего Я в качестве объекта становится все меньше. Неспособность познать наше Я как объект не означает, что оно вообще не может быть познано. Это просто означает, что оно не может быть познано как обычный объект, то есть посредством отношений субъект – объект. Наше подлинное Я знается более глубоким и прямым способом, просто через бытие. В самом деле, мы обнаруживаем, что единственный способ знать наше Я – это быть им, не принимая его за какой-то другой объект.

Если кто-то попросит нас обратить внимание на ощущения в теле, на мысль или образ в уме или объект во внешнем мире, это будет не трудно, так же как не трудно удерживать внимание на этих словах. Но что делать, если кто-то попросит нас обратиться к нашему Я, к осознающему Присутствию, которое осознает объекты тела, ума и мира? Попробуй сделать это. Например, попробуй обратить свое внимание на то, что видит эти слова. Некоторые из нас при этом могут начать фокусироваться на ощущениях вокруг глаз или головы, но обрати внимание, что глаза и голова сами являются ощущениями, которые мы осознаем.

Попробуй еще раз обратить внимание на то, что осознает эти ощущения и что само не является ощущением. В каком направлении смотреть? Заметь, что любое направление, в котором движется наше внимание, – всегда в сторону какого-то объекта, явного или неявного. Если мы отводим наше внимание от этого объекта и пробуем обратить его на то, что осознает или ощущает этот объект, то всегда разочаровываемся. Любое направление оказывается неправильным. Как будто мы стоим и пытаемся сделать шаг в направлении своего тела – каждый шаг будет в неправильном направлении. И тем не менее ни один шаг не уводит нас от цели.

В определенный момент попытки найти себя в качестве объекта в теле или уме могут спонтанно прекратиться. Тогда ищущий ум ненадолго исчезает, и в этот момент – по сути, безвременный момент – наше Я получает проблеск или вкус себя такого, какое оно есть, – чистого осознающего Присутствия, не обусловленного никакими убеждениями или чувствами, наложенным на него мыслью.

Хотя это переживание прозрачно, или необъектно, то есть не является мыслью, образом, ощущением или восприятием, тем не менее, когда ум и тело появляются снова, они часто кажутся наполненными новым видом знания, близким и знакомым и в то же время исходящим из неизвестного направления.

Этот прозрачный опыт, хоть и временно, преображает ум и тело, и ум может быть сбит с толку и даже напуган. Однако так как во время этого прозрачного и вневременного опыта ум не присутствует, само это переживание не запоминается. В нем нет ничего объектного, чтобы запомнить. В результате ум в большинстве случаев отвергает этот прозрачный опыт как незначительный или даже несуществующий и возвращается назад, к привычному сосредоточению внимания на объектах в той или иной форме.

Однако это растворение в нашей истинной природе оставляет внутри нас осадок, который никогда не забывается полностью и часто остается десятилетиями как своего рода ностальгия или тоска по тому, что было когда-то в прошлом, в детстве, и по чему мы томимся в моменты тишины или когда прерывается нормальный ход нашей жизни.

На самом деле этого не было в нашем прошлом. Это присутствует в нашем Я. Это и есть наше Я, оно присутствует и достижимо сейчас так же, как и в то первое краткое знакомство.

Если поразмыслить над этим новым, но странно знакомым опытом и постоянно возвращаться к нему, то можно прийти к необычному и глубокому осознанию того, что мы не можем найти наше Я – оно не может найти себя – в качестве объекта, находящегося в пространстве. Мы обнаруживаем, что осознаем все объекты и места, но само наше Я не является объектом и не воспринимает себя как что-то, пребывающее в каком-то конкретном месте. Другими словами, если мы будем держаться простого, прямого знания нашего Бытия – его знания самого себя, – то обнаружим, что у нас нет знания о своем Я как о чем-то, находящемся где-то.

На самом деле именно мысль, первоначально отождествившая наше Я, осознающее Присутствие, с телом, воображает затем, что мы находимся внутри него. Эта мысль накладывается на нашу истинную природу – осознающее Присутствие, но никогда по-настоящему не находит его. Отождествляя наше Я с телом, мысль предполагает, что мы, осознающее Присутствие, обладаем теми же качествами и, следовательно, ограничениями, которыми обладает тело.

* * *

Сможем ли мы найти какие-то ограничения нашего Я, осознающего Присутствия? Ум может вообразить границы, но воспринимаем ли мы их на самом деле? Только наше Я, осознающее Присутствие, знает и переживает все, что знается или переживается. Таким образом, вопрос можно сформулировать по-другому: воспринимает ли наше Я, осознающее Присутствие, какие-либо ограничения себя?

Начнем с того, что воображаемые ограничения, которые ум налагает на наше Я, могут казаться настолько подлинными, что заслонят наш реальный опыт. Однако если мы оставим эти представления в стороне и по-настоящему исследуем, существует ли какое-то реальное переживание границ нашего Я, этого осознающего Присутствия, то поймем, что их нет.

Каждое ограничение, которое внушает ум, оказывается каким-то объектом. Ум утверждает, что наше Я является телом, и, имея это в виду, затем заявляет, что оно имеет форму, возраст, историю, будущее, вес, цвет, национальность, пол и размер. Однако все эти характеристики являются качествами тела, а не Я. Они сознаются нашим Я, но не принадлежат ему. Они ограничивают Я не больше, чем изображение ограничивает экран, на котором оно появляется.

Если мы таким образом снова и снова будем возвращаться к нашему Я в попытке найти любое качество, которое фактически ограничивает его, то станет ясно, что наше Я никогда не испытывало никаких ограничений внутри себя. По сути, осознающее Присутствие всегда переживает себя как безграничное, но этот опыт обычно скрыт представлениями, наложенными на него умом.

Мы так привыкли думать и, что важнее, чувствовать, что наше Бытие разделяет все ограничения тела, что теперь мы принимаем это как должное. И как следствие, большинство наших мыслей, чувств, действий и отношений выражают это основное допущение.

Осознание этого, как и любое действительное понимание, всегда внезапно. На самом деле оно безвременно, потому что ум не участвует в переживании нашим Я самого себя, а в отсутствие ума времени нет. Однако оно не всегда бывает мгновенно. Чтобы прийти к этому пониманию, может потребоваться некоторое время размышлений и исследования ощущений наших переживаний.

Это открытие неограниченной природы нашего Я может оказать яркое и немедленное воздействие на нашу жизнь – ум может быть в полном замешательстве оттого, что его собственные представления больше не кажутся убедительными, но пока еще не заменены новой интерпретацией опыта. Однако может быть и так, что это основанное на опыте понимание некоторое время будет оставаться почти незамеченным, и тогда ум постепенно привыкнет к вновь открытому опыту нашего Я.

В любом случае, если изучить это основанное на опыте понимание и допустить в нашу жизнь его последствия, оно станет величайшим из открытий и ключом к решению проблемы, лежащей в основе едва ли не каждой жизни: практически постоянному поиску покоя, счастья и любви.

Глава 4
Забвение нашего изначального бытия

Игнорируя простое знание нашего Бытия как оно есть и вообразив вместо этого, что оно будто бы находится в теле и уме и ими ограничивается, мы пришли к убеждению, что наше Я, осознающее Присутствие, разделяет качества мыслей, чувств, образов и ощущений.

Мы забыли, что мы – тот, кто осознает мысли, чувства, образы и ощущения, и вместо этого верим и, что важнее, чувствуем, что мы и есть эти мысли, чувства, образы и ощущения.

Если появляется чувство печали, мы чувствуем: «Я грущу». Если мы смотрим на свое лицо в зеркале и видим, что с возрастом оно изменилось, то думаем: «Я старею». Если мысль говорит нам, что нам сорок лет, мы думаем: «Я – сорокалетний». Если появляется мысль о волнении, мы чувствуем: «Я взволнован». Если появляется ощущение голода, мы чувствуем: «Я голоден». Если оценки в школе были плохие, то считаем: «Я неудачник». Если оценки были хорошие, то: «Я успешен». Если нет друзей вокруг, мы чувствуем: «Я одинок». Если тело болеет или умирает, мы чувствуем: «Я болен и умираю». Если возникает сопротивление текущей ситуации и желание изменить ее к лучшему, мы чувствуем: «Я недоволен». Можно продолжать почти до бесконечности.

Достаточно сказать, что наше понимание своего Я глубоко обусловлено нашими убеждениями и чувствами. Мы облачили наше Бытие в ограниченные качества тела и ума. Так же как экран кажется перекрытым качествами показываемого на нем фильма, так и наше изначальное Бытие кажется перекрытым качествами тела и ума.

Например, экран кажется синим, если в фильме показывают небо, но синева не становится изначальным качеством экрана. Просто кажется, что цвет временно его окрашивает. Наше Бытие окрасилось качествами ума и тела до такой степени, что кажется, будто оно и в самом деле стало этими качествами.

В действительности экран бесцветный, и именно эта бесцветность позволяет ему принять на себя все цвета, не становясь при этом цветным. Точно так же наше изначальное Бытие – это необъектное, прозрачное, открытое, пустое осознающее Присутствие. У него нет объективных качеств, относящихся к телу или уму, и именно благодаря этому мы способны на весь диапазон мыслей, чувств и ощущений, не превращаясь при этом в мысль, чувство или ощущение.

На самом деле все мысли, чувства и ощущения первоначально озарены светом нашей изначальной природы, с помощью которого они освещены или знаемы, независимо от их конкретной характеристики, так же, как все изображения сияют светом экрана.

В начале фильма мы забываем об экране и обращаем внимание только на фильм. Фактически экран только кажется изображением. То же происходит с нашим изначальным Бытием. Оно кажется настолько поглощенным мыслями, чувствами и образами, что становится неотличимым от них.

Таким образом, эта неумышленная смесь нашего Я с набором мыслей, чувств, образов и ощущений прижилась в нас до такой степени и так воодушевлена нашей культурой и образованием, что теперь нормально считать и, что важнее, чувствовать свое Я как своего рода коллаж из этих мыслей, чувств, образов и ощущений.

Мы забыли свою изначальную идентичность с чистым осознающим Бытием и позволили ей смешаться с характеристиками и качествами, которые определяют тело и ум. Большинство людей в этом состоянии амнезии живут почти постоянно, и их жизни являются отражением этого забвения.

* * *

Кто же тот, кто забыл это? Наше Я – это всегда только оно само, прежде любой присутствующей или отсутствующей мысли и независимо от нее. Осознавание – это не качество, которое наше Я включает и выключает. Осознавание – это его природа. Оно всегда присутствует и осознает и, следовательно, по определению всегда осознает себя.

Это самоосознавание, или Осознавание, осознающее себя, может быть заслонено появлением мысли или чувства, но оно не уничтожается ими, так же как экран никогда по-настоящему не скрывается изображением, хотя так может казаться.

То «я», которым мы, как кажется, стали в результате забвения или сокрытия нашего изначального бытия, – это воображаемое «я». На самом деле мысль, а не сущность или какое-то «я», стала причиной этого ограничивающего отождествления нашего Я с объектом – телом и умом.

Именно мысль приравнивает или отождествляет характеристики тела и ума с нашим изначальным Бытием и объединяет их в то, что кажется отдельной независимой сущностью или «я», которое пребывает в теле. Эта мысль смешивает Осознавание, присутствующее как наше изначальное Бытие, и ограниченные качества тела и ума и в результате создает воображаемое, ограниченное, отдельное «я», которое живет внутри тела и ума.

И тогда кажется, что Осознавание, или наше Я, и ограниченные качества тела и ума становятся одной сущностью, одним «я». Однако это кажущееся отдельным «я» состоит лишь из мысли, которая так думает. Это все равно что смешать масло и уксус для получения одной субстанции – салатной приправы. Однако если этой приправе дать отстояться, масло и уксус разделятся. Становится понятно, что они только казались единым однородным веществом.

Пытливое и вдумчивое исследование нашего опыта, которым мы здесь занимаемся, и есть такое отстаивание этих двух типов качеств – качеств, присущих нашему изначальному Бытию, и качеств, относящихся к проявлениям тела и ума.

Вообразив, что «Я – это отдельное внутреннее «я»», мы продолжаем думать о нем и, таким образом, наделяем его другими многочисленными характеристиками, тем самым превращая то, чем оно фактически является, – просто хрупкой, эфемерной мыслью, – в то, что кажется плотной и сложной сущностью.

Это забвение истинной природы нашего изначального Я не является переживанием нашего настоящего Я. Это всегда только мысль. Другими словами, наше Я – истинное и единственное Я – со своей точки зрения никогда не забывает себя, и это единственно реальная точка зрения.

Забвение нашей изначальной природы существует только для мысли, и никогда – для нашего Я. Именно по этой причине все последующие мысли и чувства, зависящие от мысли «Я – это отдельное внутреннее «я»», существуют только для этого отдельного внутреннего «я», которым нас представляет мышление, но не для нашего настоящего Я.

Позже станет ясно, что все психологические страдания рождаются от мысли «Я – отдельное внутреннее «я»» и, следовательно, все страдания существуют для мнимого «я» и никогда – для истинного и единственного Я, которое и есть мы.

На самом деле наше истинное Я никогда не печалится из-за определенного возраста, волнения, голода, одиночества, болезни или смерти и т. д. Даже при наличии таких представлений и чувств наше Я совершенно свободно от них. Наше Я познает и переживает такие качества, но не состоит из них.

В то же время, когда появляются такие мысли или чувства, они тесно сливаются с нашим Я, так же как изображение на экране сливается с экраном. Таким образом, наше Я одновременно осознает все эти мысли и чувства – отсюда присущая нам независимость и свобода – и в то же время едино с ними. Эта близость переживания есть любовь. Именно по этой причине настоящая близость или любовь всегда объединена со свободой.

Фактически наше изначальное Бытие никогда по-настоящему не скрывается этими мыслями и чувствами, так же как телевизор на самом деле никогда не скрывается изображением, поэтому это скорее вопрос распознавания истинной природы нашего Бытия, а не ее поиска.

Это ограничивающее смешение нашего изначального Бытия с образами тела или ума является единственным событием, которое диктует большинство мыслей, чувств, действий и отношений этой кажущейся сущности. Тем не менее это не событие, которое произошло давным-давно и теперь стало незыблемым. Оно повторяется миг за мигом и может быть отброшено в любой момент простым осознанием того, кто мы есть на самом деле.

Глава 5
Наше Я не рождается и не умирает

Если мы будем пребывать в непосредственной близости от переживания нашим Бытием самого себя, то обнаружим, что оно ничего не знает о своем рождении, развитии, старении или смерти.

Только объект, такой как тело или ум, может появиться и исчезнуть или родиться, расти, эволюционировать, ослабнуть и умереть. Наше Я, осознающее Присутствие, знает эти изменения, но не подвержено им.

Именно мысль, связавшая наше изначальное Бытие исключительно с этими проявлениями и изменениями, привела впоследствии к убеждению и ощущению, что мы разделяем эти качества.

Эти убеждения и ощущения настолько глубоко укоренились и, похоже, стали такой неотъемлемой частью нашего существования, что мы с трудом осознаем, что это на самом деле просто убеждения и ощущения, и принимаем их за абсолютную и неоспоримую истину о нашем собственном Я.

Эти убеждения и ощущения затем становятся основой, от которой зависят все последующие мысли и чувства, а также большинство действий и отношений.

Однако сначала обрати внимание, что это ты осознаешь текущие мысли, текущие ощущения, эти слова, восприятие мира и т. д. Разве не ты осознавал вчерашние мысли и чувства? И разве не ты осознавал мысли, чувства, ощущения и восприятия прошлого года и десять, двадцать, тридцать лет назад?.. Разве не ты воспринимал свое самое первое ощущение, возможно, даже еще в утробе матери?

Воспринималось ли это кем-то другим или тобой – тем самым, кто сейчас видит эти слова? Ты сейчас такой же, каким был тогда, или ты – другой? И если все это осознавал или переживал другой «ты», то откуда взялся этот «ты», который осознает и помнит все это сейчас? Когда мы говорим «моя первая школа», то «моя» относится к тому же самому «мне», к тому же «я», которому принадлежат твои текущие мысли.

Мысли, чувства, ощущения, образы, воспоминания и представления меняются, но Я, которое их знает и переживает, – неизменно. Отмечало ли когда-либо твое Я какие-либо изменения в самом себе? И кто тот, кто отмечал такое изменение? Он мог быть только нашим неизменным Я.

Если мы считаем, что наше Я меняется, что в один момент ему пять лет, а в другой – двадцать пять, тогда то же самое Я должно было присутствовать, осознавая и пятилетнего, и двадцатипятилетнего. Другими словами, для того чтобы законно претендовать на опыт изменения, мы должны присутствовать в качестве неизменного свидетеля таких изменений.

Ты – тот, кто отслеживает изменения в теле, уме и мире, но никогда не отмечает никаких изменений в своем Я. Ты – вездесущее необъектное осознающее Присутствие, которое сокровенно пронизывает все знание или переживание.

На самом деле ты соткан из чистого Знания или Осознавания, и хотя изменения могут отмечаться тобой, ты, или свет знания, посредством которого познаются эти изменения, всегда остаешься тем же, подобно тому как экран – всегда тот же самый экран и никогда не подвергается изменениям, которые претерпевают появляющиеся на нем изображения.

Наше Я не сделано из чистого Знания или Осознавания в том же смысле, как хлеб сделан из муки. Наше Я просто есть это. Но к кому относится «наше» в «нашем Я»? Оно не принадлежит телу или уму. Я принадлежит само себе. Оно безличностно. Тело и ум принадлежат ему, но оно не принадлежит никому и ничему.

Другими словами, это Я, а не «наше» Я. Я осознающего Присутствия сокровенно, но безличностно.

* * *

Рождение – это серия испытываемых тобой ощущений и переживаний. Этот «ты» – не ощущение и не переживание, он тот, кто осознает все эти ощущения и переживания. Тот «ты», который испытывал самые первые ощущения и переживания, – это тот же самый «ты», который ощущал и переживал и в пять, и в двадцать пять лет, и это тот же «ты», который сейчас осознает эти слова.

Если бы наше Я, осознающее Присутствие, не присутствовало при рождении тела, мы не могли бы утверждать, что оно родилось. Я, которое пережило рождение тела, не рождалось вместе с ним. Оно «уже» присутствовало, когда появилось тело, именно поэтому мы можем сказать, что тело появилось.

Мысль воображает, что наше Я, осознающее Присутствие, является телом, только поэтому мы думаем и затем чувствуем, что мы родились, когда родилось оно. И по той же причине мы считаем, что умрем, когда умрет тело. Это убеждение отвечает за страх исчезновения, лежащий в основе обособленного внутреннего «я», с которым нас отождествляет мышление. Это первая эмоция, возникающая в результате отождествления нашего Я исключительно с телом, и это преобладающая эмоция, более или менее сознательно руководящая жизнью мнимой отдельной сущности.

Ощущаем ли мы на собственном опыте, что наше изначальное Я родилось вместе с телом? Разве мы не осознавали ощущения и переживания, сопровождавшие это рождение? Действительно ли мы переживали, как наше изначальное Я, осознающее Присутствие, находилось в материнской утробе, или же мы осознавали все ощущения еще не рожденного младенца в утробе матери?

Сидим ли мы сами, осознающее Присутствие, сейчас в комнате, или же это ощущения и переживания проявляются для нашего Я? И разве не то же самое Я, которое осознавало возникновение тела, осознает теперь его исчезновение во сне каждую ночь, будет осознавать его окончательное исчезновение в момент смерти и сейчас осознает эти слова? Изменились ли мы, постарели вместе с изменением и старением тела? Разве не наше Я, это самое Я, которое присутствует сейчас, осознавало младенца, ребенка, подростка и взрослого человека во всех их формах и на протяжении всех их изменений?

Когда тело и ум исчезают во время глубокого сна, исчезает ли наше Я? Кто является свидетелем такого исчезновения? Он должен присутствовать и осознавать. Наше Я не испытывает переживания собственного исчезновения. Кто бы мог свидетельствовать и подтвердить такое исчезновение? Только наше Я!

И если мы утверждаем, что наше Я умирает, когда умирает тело, кто тот, который знает или переживает смерть? Разве не верно, что только наше Я может утверждать такое? Если смерть нашего Я является реальным опытом, а не просто верой, то мы должны быть там, чтобы знать об этом, и затем остаться для подтверждения того, что это произошло. Другими словами, опыт смерти доказывает, что мы не умираем, так же как опыт изменения определяет наше Я как неизменного знающего. А если опыт смерти нашего изначального Бытия отсутствует, зачем предполагать, что она вообще бывает? Осознай со всей ясностью, что у нас нет знания рождения, изменения, развития, роста или старения нашего Я и мы не сможем испытать опыт смерти.

Как не можем мы, осознающее Присутствие, стать грустными, сердитыми, беспокойными, подавленными, нуждающимися, взволнованными, ревнивыми и т. д. В то же время мы глубоко едины с такими чувствами, когда они присутствуют. Хотя мы являемся основой всех таких чувств, так же как экран – это основа всех изображений, по своей природе мы свободны от них. Несчастье сделано из нашего Я, но наше Я никогда не бывает несчастным.

Убеждение, что мы родились, меняемся, развиваемся, стареем и умираем, – это просто убеждение, которое слепо поддерживает подавляющее большинство человечества. Это религия нашей культуры.

Обычно мы считаем рождение, изменение, развитие, старение и смерть своим опытом и думаем, что рассматривать себя без рождения или смерти – это какой-то исключительный опыт, как правило, требующий религиозной веры. Однако на самом деле верно обратное: у нас нет знания или опыта рождения, изменения, развития или смерти нашего изначального Я и тем не менее мы поддерживаем то, что фактически является просто верой в нашу собственную смертность.

Конечно, тело и ум появляются и исчезают. Как таковые они рождаются и умирают. Но наше мышление непреднамеренно и исключительно отождествляет наше Я со всем этим – то есть с мыслями, чувствами, образами, воспоминаниями, ощущениями и переживаниями, и только поэтому мы думаем и, что важнее, чувствуем, что когда они уйдут – Я тоже уйду.

Вера в собственную смертность – это фундаментальное допущение, на котором основывается большинство других верований и чувств и, как следствие, наших действий и отношений и которое оказалось источником всех душевных страданий.

Страх исчезновения или смерти – на самом деле первичная эмоция, преобладающая в жизни воображаемой сущности, которая является результатом ассоциации нашего Я только с телом или умом. В действительности чувства печали, гнева, тревоги, депрессии, нехватки, психологической потребности, волнения, ревности и т. д. в основном являются просто модуляциями, или вариациями, этого главного страха исчезновения или смерти.

Именно по этой причине все эти чувства постепенно вычищаются, когда истинная природа нашего изначального Бытия становится ясной. Убеждение, на котором они основывались, развеивается.