Текст книги "Присутствие. Том 1. Искусство покоя и счастья"

Глава 10
Счастье присуще нашему бытию

Именно наше Я знает или испытывает чувство нехватки чего-то или неудовлетворения – тонкое или не столь тонкое чувство расстройства или желание изменить текущую ситуацию, что характеризует большую часть наших мыслей, чувств и действий. Это чувство нехватки чего-то известно как несчастье или страдание. Оно может быть острым или просто смутным чувством неудовлетворенности, тонко пронизывающим наш опыт и выражающим себя как почти постоянное желание заменить нынешнюю ситуацию лучшей альтернативой в будущем.

Мы осознаем мысли, стремящиеся изменить нынешнюю ситуацию на ту, которая представляется более желательной, но мы не являемся ни теми мыслями, ни чувствами, которых они стремятся избежать. Чувство нехватки чего-то присуще мысли, но не нашему Я.

Счастье – это не состояние ума или тела, хотя часто принимается за него по ошибке. Конечно, приятные переживания ума и тела приходят и уходят, но само счастье не имеет ничего общего с приятными переживаниями. Счастье – это также не качество, которым мы обладаем, и не опыт, который приходит и уходит. Это врожденное отсутствие сопротивления или недовольства, естественное состояние нашего Я. Это не что-то, что может быть отделено от нашего Я. Это то, что мы есть.

В отсутствие мыслей наше истинное Я осознающего Присутствия не знает никакого сопротивления текущей ситуации. Оно абсолютно едино с ней. Осознающее Присутствие говорит «да» всем проявлениям. В действительности сам факт появления чего-то означает, что Присутствие уже сказало ему «да». Это «да» – счастье. Оно не знает ни сопротивления, ни поиска, ни желания изменить текущую ситуацию на лучшую.

Это счастье присутствует при всех обстоятельствах. Это естественное состояние всего восприятия до возникновения сопротивляющейся или ищущей мысли и даже во время ее появления, хотя в этом случае оно кажется скрытым ею. Иными словами, счастье, как и покой, присуще нашему Я. Это и есть наше Я. И так же, как наше Я всегда присутствует и спокойно наблюдает все изменения проявлений ума, тела и мира и одновременно сокровенно едино с ними, так и присущее ему счастье тоже всегда присутствует – хотя иногда и кажется сокрытым – в самом сердце любого переживания и ждет, пока его заметят.

Причина, по которой мы так часто этого не замечаем, заключается в том, что мы отвернулись от текущего переживания и пробуем заменить его на лучшее. Мы ищем счастья в будущем объекте или ситуации, тогда как оно фактически уже сейчас спокойно пребывает в сердце любого переживания, независимо от его конкретных особенностей. Только наше неприятие, наш отказ от текущей ситуации заставляет казаться, что счастья будто бы сейчас нет и, следовательно, его надо искать в будущем.

Жажда счастья, характеризующая большую часть нашей деятельности, является лишь желанием испытать счастье, неизменно присущее нашей истинной природе, которое временно затмилось нашим неприятием текущей ситуации, нашим неприятием этого, сейчас.

Эту вечную жажду счастья в принципе нельзя удовлетворить, потому что сам поиск счастья отрицает счастье, уже присутствующее в нашем собственном Бытии сейчас, и обрекает нас на бесконечный поиск в будущем, тем самым увековечивая несчастье. Именно по этой причине поэт сказал: «Большинство людей проживают жизнь в тихом отчаянии».

Глава 11
Любовь – естественное состояние всего опыта

Возвращаясь к метафоре пространства комнаты, заметь, что все объекты в комнате находятся на равном расстоянии от пространства, в котором они видятся. Всё – стол, стулья, ковер, шторы, окна, книги, ваше тело и т. д. – всё одинаково близко к пространству. Пространство «прикасается» к ним всем. Оно не ближе к одному объекту, чем к другому.

Лучшей аналогией было бы отношение между экраном и изображением, которое на нем появляется. Изображение кажется чем-то отличным от экрана. Название и форма изображения, например дерева или автомобиля, будто бы определяет его как что-то, отличающееся от экрана. Однако достаточно протянуть руку и коснуться видимого изображения, чтобы убедиться, что это только экран.

Наше Бытие – такое же в отношении проявлений. Мысли, чувства, образы, воспоминания, ощущения и переживания воспринимаются нашим Я. Все появляется перед нашим Я, осознающим Присутствием, но если мы посмотрим внимательно, то не найдем расстояния или разделения между нашим Я и любым проявлением, так же как нет никакого расстояния или разделения между изображением и экраном. Нарцисс на переднем плане – не ближе к экрану, чем горы на заднем плане. Наше Я точно такое же в отношении всех проявлений. Оно сокровенно едино с ними, одинаково «прикасается» к ним.

Все переживания освещены или осознаны нашим Я, и это сознавание тесно связано со всем, что сознается, – они не могут быть разделены. Фактически мы не можем знать объект в отрыве от сознавания его. Поэтому мы не можем сказать, что знаем объект как таковой, скорее, мы знаем только наше сознавание его. Так что не существует «его, объекта» – есть просто «сознавание». А из чего сделано «сознавание»? Из нашего Я!

Что произойдет с восприятием луны или телесных ощущений, если убрать наше Я, осознающее Присутствие? Переживание станет невозможным. Луна или ощущения исчезнут из восприятия. И луна, и мысль одинаково сияют светом нашего осознающего Присутствия. Ни одна из них не ближе к сознаванию или переживанию, чем другая.

Мышление может воображать их как далекое или близкое, но в нашем реальном опыте оба переживания в равной степени близки к нашему Я. Н самом деле любое переживание тесно связано с нашим Я, ближе самого близкого. Существует только наше Я. Только Осознавание.

Фактически, если мы глубже исследуем наш опыт, то обнаружим, что линия между нашим Я и всеми осознаваемыми переживаниями и объектами ума, тела и мира постепенно, или в некоторых случаях скачками, исчезает. Она либо взрывается в момент ясного видения, либо растворяется со временем. Это переживание отсутствия различия, разделения или чуждости между нашим Я и всем воспринимаемым известно как любовь.

Любовь обычно понимается как качество близкой связи, характеризующей небольшую часть отношений, соединяющих одного человека с другим, хотя, по сути, она – естественное состояние всех отношений, всех переживаний.

Любовь не избирательна, избирательно только мышление.

Фактически любовь – это просто ощущаемое понимание, что наш опыт не состоит из двух основных объектов – отдельного внутреннего «я» и отдельного внешнего объекта, другого человека или мира. Любовь – это разрушение или растворение этой кажущейся двойственности. Или, скорее, это ощущаемое понимание того, что эта двойственность изначально не существовала.

Такое разделение опыта на две кажущиеся части просто было наложено мышлением на всегда присутствующую и неотъемлемую природу восприятия. Когда опыт освобождается от этого разделения, он познается как любовь. Фактически это единственное, что когда-либо познается.

* * *

Открытие того, что покой, счастье и любовь всегда присутствуют внутри нашего собственного Бытия и полностью доступны в любой момент восприятия при любых условиях, является одним из наиболее важных открытий, которые может сделать человек.

Обычно мы считаем себя ограниченной и отдельной сущностью – телом и умом, рожденным в уже существующем мире, двигающимся во времени, преодолевающим обстоятельства в попытке найти столь желанный покой, счастье и любовь, непрерывно стареющим и в конечном итоге приговоренным к смерти.

Однако наша изначальная природа – это само чистое Бытие, осознающее Присутствие, которое не обитает в теле и уме, не зависит от тела и ума. Оно не приходит и не уходит, оно не было рождено и не умрет, оно вечно присутствует сейчас, а покой, счастье и любовь являются самой его природой.

В покое и счастье мы знаем, что наше Я совершенно независимо от всех проявлений тела, ума и мира, и в этом наша неотъемлемая свобода. В любви мы знаем, что сокровенно едины со всеми проявлениями.

Свобода – от проявлений, любовь – внутри проявлений.

Но кто тот, кто сделал это открытие о нашем Я? Оно было сделано не кем иным, как нашим Я. Это открытие исходит из нашего собственного сокровенного переживания нашего Я, его сокровенного сознавания себя. Другими словами, простое сознавание нашего собственного Бытия таким, как оно есть, является самоочевидной истиной, не требующей подтверждения от какого-либо другого источника. Конечно, мысль формулирует такое открытие, но само открытие исходит не из мысли.

Последствия этого открытия просты и глубоки. Это означает, что в каждом из нас покой, счастье и любовь являются нашей неотъемлемой природой, они присутствуют всегда и доступны в любой момент. Другими словами, то, чего мы жаждем всю жизнь, доступно в любой момент, при любых условиях, в простом знании нашего Бытия как оно есть на самом деле.

Если мы посмотрим внимательно и честно на подавляющее большинство наших мыслей и действий, то обнаружим, что они ориентированы на достижение покоя, счастья и любви через манипулирование обстоятельствами или на обретение объектов и отношений в будущем.

Эта проекция покоя, счастья и любви в воображаемое будущее скрывает покой, счастье и любовь, которые лежат в сердце любого переживания. И это сокрытие покоя, счастья и любви создает воображаемое внутреннее «я», и будучи созданным или придуманным, оно обречено на бесконечный поиск в несуществующем будущем чего-то, что там в принципе не может быть найдено.

Это трагедия и комедия человеческой ситуации.

Глава 12
Вечное сейчас

Весь опыт происходит сейчас.

«Сейчас» обычно понимается как часть времени, зажатая между двумя бескрайними пространствами – прошлым и будущим. Другими словами, «сейчас» считается моментом очень малой продолжительности (отсюда выражение «настоящий момент»), движущимся вдоль линии времени.

«Сейчас» несомненно воспринимается или переживается. Но как насчет времени?

Время – это интервал между двумя событиями. К примеру, есть видимая длительность в двадцать четыре часа между завтраком сегодня и завтраком завтра. Но каков наш реальный опыт этой длительности? Каков наш опыт завтрака сегодня утром, в этот момент?

Это только мысль или образ. И точно так же завтрашний завтрак – только мысль или образ. Все мысли и образы происходят сейчас, никогда в прошлом или будущем. Другими словами, прямо сейчас у нас нет фактического переживания сегодняшнего или завтрашнего завтрака. Мы переживаем мысли или образы завтрака, и они происходят сейчас.

То время, когда происходил сегодняшний завтрак, и то время, когда будет происходить завтрашний завтрак, оба воображаемы. Они не переживаются.

Фактическое переживание завтрака всегда имеет место только сейчас. И мысль о завтраке существует тоже сейчас.

Другими словами, мы по-настоящему знаем только сейчас, мы никогда в действительности не воспринимаем прошлое или будущее. Если мы фактически не воспринимаем ни прошлое, ни будущее, как мы можем воспринимать время? Мы не можем!

И если мы не воспринимаем время, то откуда мы знаем, что «сейчас», в котором происходит это текущее переживание, – это не то же «сейчас», в котором происходят все переживания? Откуда мы знаем, что «сейчас», в котором мы испытывали свои первые переживания как новорожденные, – это не то же «сейчас», в котором появляются эти слова?

Именно мысль говорит нам, что это «сейчас» отличается от того «сейчас». И эта мысль возникает сейчас. Мы просто не можем убежать от сейчас. Не существует какого-то времени, в котором могло бы быть другое сейчас.

* * *

Попробуй выйти из сейчас. Попробуй сделать шаг из сейчас в прошлое на одну секунду. Можем ли мы это сделать? Попробуй шагнуть на одну минуту в будущее. Куда мы идем? Куда мы можем пойти?

Фактически, если держаться близко к нашему опыту, мы обнаружим, что сейчас – это единственное сейчас, которое бывает. Это вечное сейчас.

Сейчас никуда не движется во времени. Нет такого времени, в котором оно могло бы путешествовать вперед или назад. Сейчас – это не момент во времени. Оно не имеет ничего общего со временем. Оно не сделано из материала времени.

Из чего же сделано сейчас? Сейчас – всегда присутствующее и поэтому может быть сделано только из того, что также является всегда присутствующим. Что в нашем опыте является всегда присутствующим? Ум, тело, мир? Нет, только наше Я!

Сейчас и есть наше Я. Мы не присутствуем в сейчас. Мы есть сейчас. Сейчас – не вместилище, содержащее наше Я вместе со всем остальным. Это есть наше Я, вечное Присутствие.

Что побуждает наше Я избегать сейчас – не «я» тела или ума, а Я, осознающее Присутствие? До возникновения мысли в нашем Я нет никакого побуждения. Даже во время побуждающей мысли единственный стимул – только сама эта мысль. Другими словами, все побуждения существуют только для мысли, но не для нашего Я.

Только мысль верит, что побуждающая мысль является стимулом для нашего Я, но «я», у которого есть мотивация, воображаемо. У этого воображаемого «я» нет мотива, оно само является мотивом – движением сопротивления или поиска, прочь от сейчас в воображаемое прошлое или будущее. Истинное и единственное Я по своей сути свободно от любых мотивов, планов или целей. Это то, из чего в конечном счете сделаны все мотивы, планы и цели.

Мы – чистый покой и счастье, который не знает ни сопротивления этому «сейчас», ни какого-либо желания заменить его. Только мысль сопротивляется этому «сейчас» и стремится заменить его лучшей ситуацией в своем собственном воображении. До этой мысли не было никакого побуждения покинуть сейчас, чтобы искать покой, счастье, любовь или просветление в будущем.

Поэтому, чтобы искать покой, счастье и любовь в будущем, сначала мы должны забыть истинную природу нашего Я в этом «сейчас», то есть мы должны забыть, что эти качества уже присутствуют здесь и сейчас в нашем Я. На самом деле поиск счастья, который по-другому называется несчастьем, – это просто результат забвения нашего Я.

* * *

Так что же это, что могло забыть присутствие нашего Я? Очевидно, не само наше Я, потому что наше Я не может «не осознавать» себя. Оно есть осознавание самого себя. Какое другое Я может забыть вечную природу покоя и счастья, которая есть наше истинное Я, осознающее Присутствие? Только воображаемое «я». И именно таким является отдельное «я».

Воображаемое «я» сделано из мысли, которая его воображает. И это придуманное, сделанное из мысли «я» думает, что сейчас, в нынешних обстоятельствах нет покоя и счастья. И если покоя и счастья сейчас нет, то где их найти? Только в «не сейчас». Время – это имя, которое мы даем воображаемому месту, которое существует «не сейчас».

Фактически время – это театр отдельного внутреннего «я», своего рода игровая площадка, где сопротивление и поиск, характерные для воображаемого отдельного «я», наделяются смыслом и разыгрываются.

Отдельное «я» не может позволить себе понять, что время нереально, потому что в этом случае ему некуда было бы идти и осуществлять свои мечты. Когда становится по-настоящему видно, что сейчас – это единственно возможное «сейчас», сопротивление и поиск отдельного «я» разрушаются. Ему просто некуда идти. С разрушением сопротивления и поиска отдельное «я» само разрушается, так как оно не является ищущей сущностью, а скорее, самим действием поиска.

Если мы понимаем на собственном опыте, что сейчас – это единственно возможное «сейчас» и что весь покой, счастье и любовь, которые есть или могут быть, присутствуют прямо здесь и сейчас, в этой текущей ситуации, что тогда станет с нашим поиском? Какой останется стимул для поиска просветления? И кто будет искать его?

Не наше Я, осознающее Присутствие, ибо без мысли в нашем Я нет такого механизма, который отвергал бы текущую ситуацию и пытался заменить ее. Только воображаемое «я» ищет подобное в воображаемом будущем.

* * *

Когда это становится ясно, воображаемое отдельное «я» и его поиск покоя и счастья растворяются. Это растворение может сопровождаться волной расслабления в теле и уме. Тело и ум, которые так долго служили воображаемой сущности, избавляются от этого выдуманного тирана.

В результате сопротивление и поиск, которые закрепились в наших мыслях, чувствах, жестах, позах, поведении, деятельности и отношениях, начинают расслабляться. Это расслабление может сопровождаться избавлением от напряженностей и спазмов в теле и уме, что может привести к приятным переживаниям, но они неизбежно приходят и уходят. Однако сам покой не приходит и не уходит.

В большинстве случаев эта новая настройка тела и ума происходит постепенно, но иногда изменения могут быть резкими. Вследствие такого резкого изменения тело и ум могут оказаться сбитыми с толку, и потеря знакомых структур, с которыми мы отождествлялись, может привести к страху и даже панике. В этот момент может возникнуть сильное желание вернуться к старым привычкам мышления и чувствования как к источнику безопасности, и если ему поддаться, воображаемое «я» восстановит свою власть.

Однако, если у нас достаточно мужества и любви, чтобы пребывать в открытости и неизвестности этого нового ландшафта, страх уйдет, оставляя нас в нашей истинной природе покоя и счастья. Со временем остатки отдельного «я» постепенно вымываются из тела и ума – не посредством каких-либо усилий или дисциплины, но просто потому, что они больше не подпитываются и не подкрепляются верой в реальность такого «я».

Со временем вся структура тела и ума возвращается в свое естественное состояние открытости и легкости. Она больше не служит ненасытной потребности воображаемого внутреннего «я» и не предъявляет невозможных требований к воображаемому внешнему миру или к другим.

Такие тело и ум свободны и спонтанны, они реагируют на требования момента и затем возвращаются в свое естественное состояние. Любой момент принимается как есть. Мысли, чувства, деятельность и отношения больше не оставляют следов в теле и уме и в результате становятся открытыми, просторными, ясными и любящими.

При необходимости становятся доступными некоторые знания из прошлого. Все, что требуется в каждый момент времени, – предоставляется, ни больше ни меньше. Например, идеи, содержащие прошлое и будущее, могут быть условно приняты, если это востребовано ситуацией, но они никогда не принимаются за реальность.

Раньше из-за глубины обусловленности тела и ума мы должны были прилагать усилия, чтобы думать о подобных вопросах. Но теперь, когда тело и ум были оздоровлены качествами покоя и счастья, присущими нашему Я, иногда кажется, что требуется усилие думать по-старому. Например, если друг спросит, сколько длился рейс, мы можем на мгновение быть озадачены. Поездка не заняла время. Она всю дорогу «сейчас». Мы ответим с улыбкой: «Девять часов». «Девять часов» были для ума, улыбка – для друга.

* * *

Просветление можно определить как отсутствие сопротивления тому, что есть, тотальная тесная связь со всем происходящим без какого-либо желания отклонить или заменить его; такая близкая, что нет места, где Я могло бы отделиться от всего остального, стоять в стороне и смотреть на ситуацию извне, судить о ней как о достойной или недостойной, хорошей или плохой, правильной или неправильной, желательной или нежелательной; такая близкая, что нет места и нет времени, в котором отдельное «я» может укрыться внутри тела и потому оказывается безграничным, пронизывающим все поле опыта; такая близкая, что нет «меня» внутри и нет объекта или кого-то вовне, но есть только цельное сокровенное переживание; такая близкая, что нет места для «я и другие», «я и ты», «это и то», «сейчас и потом». Настолько здесь и сейчас, что нет времени для времени и нет места для расстояния или пространства.

* * *

Мы не можем практиковать «быть нашим Я», к тому же в этом нет нужды. Мы уже есть осознающее Присутствие, сокровенно единое со всем опытом. Фактически мы можем только практиковать «не быть нашим Я»! И именно это мы и делаем. Однако мы, которые делаем это, являемся несуществующим «я», состоящим только из мыслей и чувств.

На протяжении десятилетий мы практиковали пребывание обособленным внутренним «я», репетируя его речи и роли до тех пор, пока это не стало второй натурой – думать, чувствовать, действовать и устанавливать отношения от лица такой сущности. Однако эта сущность целиком выдумана. Только мысль делает все это.

Наше отношение ко всем проявлениям тела, ума и мира такое же, как отношение между изображением и экраном. Другими словами, никакого отношения нет. В первую очередь там нет двух вещей – изображения и экрана, которые могли бы быть связаны друг с другом. Всегда есть только экран. Дома, автомобили, люди, здания, небо, деревья, животные и т. д. – это просто имена, которые мы даем экрану, когда забываем, что есть только экран. Но даже когда мы это забываем, все равно есть только экран.

Мы такие же в отношении всех проявлений тела, ума и мира. Единственное, что мы знаем, – это опыт. В действительности мы не знаем тело, ум или мир как таковые. Мы просто переживаем их. И где это переживание находится? Вдалеке от нашего Я? И сделано ли это переживание из чего-то отличного от Я? Каково расстояние между нашим Я и переживанием луны? Это миллионы километров или переживание луны – то есть все, что мы знаем о луне, – внутри, рядом, едино с нашим Я?

Фактически мы не осознаем переживание. Нет никакой сущности, отдельной от восприятия, которая осознает его. Нет отдельного субъекта, который стоит в стороне от переживания и осознает его на расстоянии. Переживание гораздо ближе, чем это. Переживание есть осознавание себя. Оно не осознается никем, кроме себя. В восприятии нет двух частей – одной, которая осознает, и другой, которая осознается. Есть только чистое переживание. Обособленное «я», осознающее Присутствие, и переживание – это одно и то же.

* * *

Речь идет не об удержании некой позиции ума. Речь идет о ясном видении того, что уже есть, независимо от отношения ума к этому. Осознай со всей ясностью, что все проблемы существуют только для мышления, а не для нашего Я. Мы – то есть тот, кто осознает все ситуации или в ком возникают все ситуации, – сами не в ситуации. Ситуация находится в нашем Я.

Для него не существует проблем, так же как никакие действия, происходящие в комнате, не являются проблемой для пространства этой комнаты. Пространство по своей сути свободно от любых действий и их результатов.

И в самой ситуации также никогда не бывает проблем. Проблемы возникают только для обособленного внутреннего «я», которое придумано мышлением. Мышление разделило восприятие на две части – на «я» и «не я». Проблемы существуют только для воображаемого «я». В отсутствие этого мнимого разделения восприятия на две части остается неразделенность переживания – видения, слышания, прикосновения, мышления, чувствования и т. д.

И что бы ни требовалось совокупностью ситуации от одного конкретного тела и ума, спонтанно появится в виде мыслей, действий, ощущений и т. д., и при необходимости мы обнаружим наши тело и ум участвующими или не участвующими в ситуации. Но ни в каком случае обособленное внутреннее «я» не воспринимает и не контролирует деятельность.

На самом деле для нашего Я вообще не существует никаких действий, есть только мышление, чувствование, ощущение и переживание сейчас. Они никуда не уходят. Они не появляются по какой-либо конкретной причине, не предназначены для какого-то конкретного результата и не оставляют никаких психологических следов.

Все причины, судьбы, цели, планы и результаты существуют только для созданного мыслью «я», а не для истинного и единственного Я.

Конечная цель действий ума и тела – найти счастье, или, если мы духовные искатели, – найти просветление, что одно и то же. Но наше Я уже есть то, что ищет ум. Счастье, то есть просто знание нашего собственного Бытия как оно есть, не зависит от состояний тела, ума или мира. Это наша всегда присутствующая природа. Она лежит спокойно светящаяся на заднем плане всего восприятия и, будучи распознанной, перетекает на передний план, пронизывая восприятие своими качествами.

Это свобода. Не свобода, отстраненная или отделенная от восприятия, не свобода интеллектуального убежища, но та, которая присутствует в самом сердце любого переживания.