Текст книги "Маленький маг"

Следующие дни Фос и Крил вновь провели в седле, пропуская мелкие хутора и отрубы и останавливаясь лишь в крупных селах, где надежды что-то найти было больше всего. На каждой остановке они делали одно и то же: один сидел за неизменной кружкой пива и молчал, а второй спаивал очередного болтливого сельчанина. Мужичишка, которого задарма поили пивом и внимательно слушали, обычно всю ночь «заливался соловьем». Как же? Такие богатые господа приехали, пивом угощают, про все расспрашивают. Как таких господ не уважить?! Хотят знать, значит, узнают: и про погоду, и про местных выпивох, и про цены на рынке, и про дур-баб, и про прожорливых поросей, и про не уродившийся овес, и про пятое и про десятое. От всех этих ежедневных пьяных бредней Крил даже пьянеть перестал, а Фос все больше и больше отчаивался найти хоть какой-то след.

К исходу шестого дня, когда спутники за спиной оставили уже больше двух десятков сел и деревень, и Фосу и Крилу стало окончательно ясно – без помощи магов следов женщины и младенца десятилетней давности им не найти.

– Все, Крил, бросаем это дело, а то скоро ты совсем сопьешься, – вымотавшийся донельзя Фос бросли своему спутнику после очередной бессонной ночи в сельской таверне. – Без магов здесь делать нечего. Если я все верно рассчитал, то отряд с магами будет наш ждать в Триуме. Есть тут недалеко такой городок. Отправимся туда.

Крил, выглядевший не лучше шевалье, на это предложение лишь молча. Похоже, ему все это надоело не меньше, а может и больше Фоса.

– Решено. Отправляемся, – Фос скривился, забираясь в седло; от бесконечной скачки у него болело все, что только могло болеть. – Благие Боги, не дайте мне развалиться на части.

Честно говоря, держаться последние дни ему удавалось лишь на силе воле и любопытстве. Да-да, прожжённый циник до мозга костей шевалье Фос проявлял исключительное любопытство к этому непростому дело, которое бесконечно выделялось из череды обычных заданий компании. За годы своей службы у маркиза Весселя Фос «сунул свой нос» в самые разнообразные тайны и секреты почтенных и знатных семейств королевства, многие из которых весьма дурно пахли и могли при случае нанести серьезные вред целым династиям. Однако, все эти дела сейчас казались ему совершенно простыми, точнее сказать обыденными и предсказуемыми. Это была бесконечная и похожая друг на друга череда похищений наследников, краж драгоценностей обиженными любовниками или любовницами, похищение опасных писем, клевета и многое другое, что ему было понятно и совершенно не возбуждало его любопытство. Здесь же все было совершенно иначе…

Буквально каждое обстоятельство дела графа Горено возбуждало вопросы, на которые изощрённый ум Фоса так и не мог найти ни одного ответа. Почему молодой граф, только что ставший счастливым отцом, решил покончить собой? Какие на это могли быть причины? Измена супруги? Вряд ли. Какая женщина в здравом уме откажется от молодого мужа, наследника богатейшего графства королевства? Правильно, никакая. Тогда в чем причина? А может не сам утонул, а ему помогли? Но у кого были такие мотивы? Еще можно было бы искать какие– то варианты, если бы у старого графа существовали и другие сыновья или иные прямые родственники. Наконец, сыщика мучил еще один очень странный вопрос, бывший своеобразной вишенкой на этом торте из множества тайн и секретов. А почему тогда, десять лет назад, в королевстве почти никто об этом несчастье не говорил? Подумать только, древнейшая династия королевства одномоментно лишилась всех наследников в результате цепочки крайне странных событий. А в королевстве при этом царит тишина! Никто не трубит в фанфары, король не собирает тайный Совет, отряды королевских и графских гвардейцев не обшаривают страны в поисках возможных убийц и потерянного младенца с его матерью. Насколько, знал Фос, никакого шума тогда и не было. В кулуарах дворца, конечно, велись кое-какие разговоры, да ходили непонятные слухи. Только этого до странного мало…

Под эти размышления, казавшиеся бесконечными и ни к ему не ведущими, Фос очнулся возле какого-то трактира, когда его спутник начал радостно размахивать рукой.

– Шевалье, клянусь волосатыми ляжками Благих Богов, я вижу наших людей, – молчун уже спрыгнул с коня и с кряхтением разминал ноги. – Мы все– таки добрались до места.

У добротного здания, первый этаж которого был сложен из мощным тесанных валунов, их уже ждали люди компании. Больше двух десятков людей. Одни снимали поклажу, другие распрягали лошадей. Особняком стояли трое человек в знакомых светло-синих накидках.

– Шевалье, их же трое! – Крил его дернул за рукав, кивая на троицу. – Представляете, компания раскошелилась на наем аж трех магов?! Такового еще никогда не было! Это же им столько отвалили, что подумать даже страшно.

Фос же был сама невозмутимость. Он ведь прекрасно помнил слова графа Горено о дружбе с ректором магической академии. Скорее всего, услуги трех магов– менталистов не стоили маркизу Весселю ни единого гроша. Этот жмот скорее всего бы удавился, чем согласился выплатить полную стоимость найма.

– Шевалье Фос, если я не ошибаюсь, – к Фосу даже не подошел, а скорее подкатился, полный, похожий на шар, маг с пухлыми щечками и носом– картошкой. – Точно ведь, не ошибаюсь. Я магистр Берит, а это мои коллеги. Магистр Рано, – пухленькая ладошка, пальцы которой были унизаны сделанными с большим изяществом кольцами, махнула на смуглого горбоносого мужчину с непроницаемым лицом, стоявшим в парше шагов от них. – Рядом с ним магистр Флоранс, – кивок в сторону настоящего гиганта в мантии мага, рядом с которым даже довольно крепкий Фос смотрелся бы хлипким юношей. – Профессор Тариус Манфельд попросил нас приложить все силы для решения вашей проблемы. Дорогой Фос, хотел бы попросить вас, чтобы мы поскорее приступили к работе. Я сейчас занимаюсь очень любопытным исследованием трансформации неживой материи под воздействием длительного излу…, – тут он запнулся и замолчал. – Собственно, что это я отвлекаю вас. Давайте, начнем. Что нам нужно искать?

Говорить о таком прямо на улице, где могут быть лишние уши, Фос не стал. Дело было слишком важным и запутанным, чтобы пренебрегать любыми мерами предосторожностями. Приложив указательный палец к губам, шевалье повел троицу гостей в трактир, где радушный хозяин (еще бы не радоваться, когда в трактир прибыло столько постояльцев) тут же провел их в довольно чистую комнатку.

– Не буду тратить ваше время, почтенные магистры, – сев вместе со всеми за стол, начал разговор Фос. – Мы ищем троих – мужчины среднего возраста, молодую женщину и младенца, которые больше десяти лет назад покинули замок Горено и исчезли, – услышав про десятилетний срок магистр Берит тихо присвистнул; он уже начал догадываться, для какой работы понадобились их услуги. – С завтрашнего утра мы начнем прочесывать село за селом, город за городом. Каждый из вас вместе с нашими людьми выберет себе один из трех маршрутов, по которому можно выбраться из граф…

Шевалье не успел договорить, как сидевший прямо напротив него магистр Берит засмеялся. От души! Смеялся так, как могут смеяться только жизнерадостные толстяки вроде него. Глазки его моментально превратились в две узкие щелки, лицо сморщилось, а трясущиеся полные щеки стали напоминать холодец.

– Уф, дорогой друг, как же вы меня посмешили! Я, признаться, так давно не смеялся. Уже не помню даже когда это было, – маг не сразу смог успокоиться. – Что вы так на меня смотрите? Конечно, мне смешно. Вы, понимаете, что нам предлагаете? Икать воспоминания о совершенно разных людях десятилетней давности? О произошедшем десять лет назад? Магически просветить десятки, нет, даже сотни и сотни людей? Ха– ха– ха– ха! Вы, вообще, за кого нас держите? За Благих Богов?! Думаете, нам достаточно только махнуть руками? Вы слышите, коллеги?

Он повернулся к остальным, которые, судя по их скептическим лицам, тоже сомневались в умственных способностях Фоса.

– Давайте, шевалье, я постараюсь вам кое-что на пальцах объяснить… Ментальная магия – это очень тонкая материя, которая не приемлет грубых техник и поспешных решений. Спешить и идти напролом могут себе позволить те, кто работает с природными стихиями. Мы же не можем себе всего этого позволить, – Берит навалился на стол своим немаленьким весов, заставив дерево жалобно застонать. – Каждый ментальный контакт не проходит для нас бесследно. Мы словно проживаем чужую жизнь со всеми ее мерзостями, подлостями, и, конечно, радостями. Знаешь, что это такое, прожить за минуты целую жизнь? Хотя, откуда ты можешь это знать? Прожить целую жизнь… Почувствовать, как тебя вырывают из чрева матери и кидают в этот страшные и полный опасностей мир. Тебе очень и очень страшно, а ты совершенно беспомощен. Потом ты голопузым бегаешь по весенней траве и босыми ногами чувствуешь ее шелковую прохладу. Вот, ты дерешься и на разбитых губах чувствуешь соленый вкус крови… Еще, мой друг, я забыл тебе рассказать о боли, о настоящем море боли. Она приходит потом, после каждого ментального контакта. И чем мы глубже погружаемся в глубины чужой памяти, тем сильнее и жестче наступает откат. Ты же говоришь о десяти годах, о целых десяти годах… Да, вижу, что не слышал о таком. Это наше проклятье.

В тот вечер они еще долго сидели, пытаясь понять, что теперь делать. В свете такой особенности магов-менталистов поиск становился еще более сложным делом. Фос думал с помощью прибывших магов проверить чуть ли не каждого в этой части королевства. Вывернуть местных, так сказать, наизнанку. Он был уверен, что те, кого они ищут, прошли где-то здесь. Других дорог больше просто не было. Не могла молодая женщина с грудничком пробираться лесом, где в первый же день стала легкой добычей для дикого зверья. Словом, кто-то обязательно должен был их заметить. Беглецам нужна пища, крыша над головой. Супруга молодого графа не долго бы протянула на подножном корму…

– И что теперь? – обхватив голову руками, пробормотал Фос. – Мы не можем искать их годами…

К утру, когда их стол был едва не тонул в куче пустых кувшинок, мисок и плошек, они смогли кое о чем договориться… Решили, что в каждой деревушке, селении или городке ментальному слиянию будут подвергаться лишь несколько человек. Фос настоял, чтобы в число этих лиц вошли староста, владелец трактира, таверны или любого другого заведения, где путешественник может смочить горло и набить утолить голод.

– Посмотрим, что из всего этого выйдет, – проговорил Фос, окидывая магов воспаленными от бессонной ночи глазами. – А теперь, господа, пора отправляться в путь. Думаю, скоро это ночное бдение в вонючем трактире в компании с клопами покажется нам самым прекрасным отдыхом.

Они вспомнили об этих словах, когда сильный ливень, зарядивший с самого утра, превратили и торговый тракт, и дороги, и звериные тропы в непролазное болото. Еще вчера накатанная, выгоревшая на солнце земля, плотностью мало уступавшая дубовой доске, уже сегодня казалась ненасытным грязевым чудовищем, с жадностью хватавшим копыта коней, сапоги и башмаки людей, упавшую поклажу. В жирной черной жиже вязли кони, с жалобным ржанием подтягивая копыта к телу. Чертыхались люди, изо всех сил, тянувших за повод четвероногих. О скорости движения сразу же пришлось забыть! После каждой сотни шагов, дававшихся с большим трудом, приходилось останавливаться и переводить дух. Еще через сотню шагов нужно было перекладывать поклажу, которая из-за дождя сваливалась на бок и грозила сбить спины коням.

Не меньшие страдания причинял и сам дождь. Эти непрерывно падающие капли барабанили монотонно барабанили по шляпам, плащам, перчаткам, превращая каждую мгновение путешествия в самую настоящую пытку. Казалось бы, что страшного в падающих каплях воды? Ведь это всего лишь безобидные капли, крошечные капельки воды, от которых легко укрыться накидкой! С этим утверждением можно было бы согласиться, сидя под крышей, слушая ласковое потрескивание горящих дров в камине и отпивая из кружки горячий сладкий пунш. В пути же, когда вокруг негде спрятаться от этого пронизывающего все и вся дождя, маленькие капли скоро становятся твоим злейшим врагом. Поговаривают, в южных странах именно такими крошечными капельками воды пытают людей. Приговоренного к пытке крепко-накрепко привязывают к столбу, на верху которого прикреплен сосуд с водой и небольшим отверстие в его основании. Оттуда через равные промежутки времени падала маленькая капелька воды, попадавшая прямо на выбритую макушку человека. Поначалу это совсем не больно, скорее даже щекотно. Тянет даже рассмеяться над глупостью тюремщиков, которые таким глупым образом вздумали пытать человека. Правда, через час, через два от ритмичного стука капель по макушке становилось как-то неуютно. Хотелось почесаться, прикрыться от падающих капелек. Стоило подождать еще немножко и к человеку приходила легкая колющая боль, через некоторое время начинающая становиться все сильнее и сильнее. С дикой силой он начинал извиваться, пытаясь вырваться из держащих его пут. Веревки врезаются в тело, разрезая кожу в кровь. Вскоре от монотонной капели, с упорством долбящей по голове, человек начинает кричать. Сильными воплями он пытается хоть как-то заглушить душившую его боль…

С того времени, как они разделились на три отряда и начался поиск, Фоса не раз и не два посещали сомнения в безнадежности их усилий. Искать троих людей, которые в добавок старались остаться незамеченными, по прошествии стольких лет напоминало поиск иголки в стоге сена.

С каждой пройденной верстой, опрошенным человеком и посещенным селом, чувство безнадежности их усилий все более усиливалось, постепенно превращаясь в убежденность. Это же Фос читал и во взглядах вымотавшихся людей его отряда, похоже, уже давно махнувших рукой на все и вся и державшихся только на силе воли. Пожалуй, не потерял надежду лишь магистр Берит, энтузиазм которого, напротив, существенно вырос. Маг с такой охотой принимался за очередного кандидата на ментальное слияние, что Фос даже начал подозревать его в приеме какого-то магического зелья. Однако, все подозрения шевалье оказались совершенно беспочвенными. Дело было совершенно в ином, что и выяснилось на одном из очередных привалов.

– Знаете Фос, последнее время меня не покидает одно странное чувство, – после очередной кружки подогретого вина разоткровенничался магистр Берит. – Особенно после вчерашнего… Помните того рыжего парня, что ваши люди притащили ко мне в занюханной деревушке у реки? С здоровенным жировиком на шее, похожи на присосавшегося к нему жирного белого серого клеща? Так вот какая штука…, – Берит задумчиво глядел на колыхающееся пламя, словно оно ему что-то нашептывало на ушко. – Я просмотрел всю его жизнь, с грязных пеленок на ржаном поле, и до вчерашней выпитой им бормотухи, но не обнаружил ясного следа ни одного из тех, кто нас так интересует. Этот парень ни разу за свою жизнь не видел ни странной молодой женщины в дорогой накидке с грудным ребенком, ни хромого мужчины из дворца. Однако, он кое– что слушал о них, – при этих словах Фос, пригревшийся в тепел костра и начинавший подремывать, с трудом сдержался, чтобы не вскочить со своей лежанки. – Да, да, не удивляйтесь так! Тот парень, действительно, давно-давно слышал о никому не известной женщине, которая покупала в их селе что-то из еды. И за пару варенных брюкв, кусок прошлогоднего сала и каравай хлеба с нее стянули целую серебряную монету, о чем трактирщик и похвалялся в подпитии.

Шевалье напряженно слушал мага, а его взгляде читалось лишь одно: что же ты, гад, не сказал об этом сразу же? Сейчас же придется снова возвращаться в это село и «поднимать его на уши»!

– Успокойтесь, мой друг. О ваше лицо сейчас можно славный кусок мяса поджарить, – Берит же, не обращая внимания на эти молнии в глазах Фоса, невозмутимо продолжал. – Я вытянул из этого селянина все, что только можно. Он больше ничего не знает: ни сколько было беглецов, ни куда они пошли, ни о чем говорили. Подождите, Фос, не перебивайте меня! – маг повелительно приподнял руку, едва только шевалье попытался перебить его. – Главное не это! Понимаете, я ведь «поработал» и с трактирщиком, который и продавал припасы нашей беглянке, но ничего не нашел. Ничего, Фос! В его памяти не сохранилось и намека на это. Догадываетесь, что это означает?! Мне кажется, нет я уверен, память трактирщика кто-то подчистил от лишних воспоминаний. Этот, кто-то, явно очень сильно спешил и пропустил того деревенщину, поэтому мне и удалось обнаружить все это.

Фос же медленно обмяк на своей лежанке. Дело, и так представлявшее собой практически непреодолимую загадку, еще более осложнялось. На их пути обнаружились следы еще кого– то, кто также желал найти беглецов. В добавок, незнакомец, как и они, пользовался услуга мага, то есть имел возможность заплатить за это огромную сумму. Фос начинал думать, что этот неизвестный соперник может быть ключом ко всей этой загадке…

– Эти странные следы я почувствовал еще в самом начале нашего пути, – продолжил Бирет. – Правда, тогда мне все это казалось мелочью и не стоящей внимания погрешностью в слиянии, которую я списывал на свою усталость. Сейчас же у меня совершенно иное мнение. Здесь поработал опытный, очень опытный маг-менталист… Поэтому, искать будет сложнее. Однако, теперь я знаю, как нужно искать.

… К следующему утру весть о найденном следе уже облетела весь отряд. Каждый теперь понимал, что рядом с одним следом обязательно будет и второй, а там и третий. Нужно было лишь удвоить или утроить усилия, чтобы закрыть вожделенный бессрочный контракт и получить причитающуюся каждому награду.

Понимая, что беглецы много лет назад двигались именно по этой дороге, Фос решил объединить все отряды в один. Магистр Бирет тоже высказался за это предложение, понимая все преимущества совместного поиска. Голуби с письмами были сразу же отправлены по адресатам, с приказом двигаться навстречу друг к другу.

В очередной раз удача им улыбнулась прямо на границе королевства, где отряд остановился в замке одного обедневшего владетеля. Полуразвалившийся остов замка, когда-то представлявший собой весьма сильную крепость и призванный сдерживать врага на северном перевале, сегодня уже был никому не интересен. Несколько лет назад в десятке верст отсюда через горы была проложена великолепная дорога, по которой и пошел весь торговый поток. Местные же были вынуждены довольствоваться горькими крохами, оставляемыми им редкими путешественниками.

– Что мы здесь делаем, Фос? – магистр Бирет никак не мог понять, почему их отряд свернул с хорошей дороги и оказался здесь. – Тут же полное запустение…

В ответ шевалье грустно улыбнулся.

– Вы, уважаемый, слишком долго не выбирались из столицы. Та красивая дорога, которую мы оставили и по которой было совсем не протолкнуться от многочисленных повозок, появилась совсем недавно. Здесь поработало немало королевских магов. Вы разве об этом не слышали? – судя по недоуменному лицу Бирета, он вообще мало чем посторонним интересовался. – Раньше же на север вела единственная дорога и проходила она именно через замок, в котором мы сейчас и находимся. Они просто обязаны были здесь пройти. Нам нужно всего лишь найти какого-нибудь старожила, который в здравой памяти и лишен излишней спеси…

Таким старожилом оказался старый привратник, что жил прямо в привратной хибаре и присматривал за давно уже не закрывавшимися воротами. Старик, на их счастье, был не только в здравой памяти, но и довольно разговорчив. Довольный такими внимательными слушателями, он почти весь вечер вещал о старых добрых временах, когда здесь было многолюдно и весело. В его словах замок оживал многолюдными толпами, грозной стражей, повозками богатых купцов и щедрыми господами. Сейчас же, сокрушался старик, все осталось далеко в прошлом.

После просмотра его памяти впервые за время поисков всплыло название одного то ли села, то ли города. Оно было Фосу совсем не знакомо и звучало, как Реенборг. Вроде бы именно сюда направлялись трое беглецов, которые десять лет назад запомнились старику именно своей непохожестью. Одна была молодой женщиной с белоснежной кожей и нежными пальчиками рук, которые совсем не знали тяжелой работы; второй был простым вихрастым парнем, прекрасно ладящим с псами. Что у них могло быть общего?

– Реенборг, Реенборг… Шевалье, я кажется знаю, где это, – рядом с Фосом возник один из работников компании, который был родом примерно из этих мест. – Это туда дальше, на север, где начинается вольное баронство Карстентол. Полное захолустье. Местные живут только торговлей с степью.

Фос кивнул. Что и говорить, отличное место, чтобы спрятаться. Далеко от графства, маленькое, никому не интересное, городишко. Правда, таких городков много и здесь, и чуть дальше. Почему они решили спрятаться именно в Реенбурге? Ответ на этот вопрос пока повис в воздухе, но шевалье все-таки надеялся со временем выяснить и это.

– Тогда отправляемся. Теперь мы знаем, куда они направлялись десять лет назад, – Фос направился к высокому каменному дому, бывшей замковой казарме, где разместился их отряд. – Здесь больше делать нечего. Слышите, магистр?! Остался маленький шажок, и вы отправитесь обратно, к своим магическим исследованиям.

Магистр же, по всей видимости, был не так уверен в своем скором возвращении.

– Ваши бы слова, да Благим Богам в уши, дорогой Фос. Я буду только рад возвратиться домой. Признаться, это путешествие изрядно затянулось, – в голосе Берита отчетливо слышалось сомнение. – Только …, шевалье, не уверен я, что наши поиски завершаться в этом городке. Думаю, там все только начнется. Слишком уж дело это темное…

– Зря вы так, магистр, – Фос, наоборот, чувствовал себя гончей, взявшей след; ему казалось, что вот-вот и он узнает обо всех подробностях исчезновения графини Горено и, возможно, и гибели ее мужа. – Уверяю вас через трое-четверо суток мы доберемся до этого Реенборга и отыщем ответы на все наши вопросы. Собирайтесь, хватит этих разговоров.

При следующей остановки, когда они уже пересекли большую часть вольного баронства и остановились на постой в довольно большом постоялом дворе, магу удалось узнать, почему интересующая их троица направилась именно в Реенборг. Там жил родной брат парня, сопровождавшего графиню, и занимался горшечным делом. Казалось, предсказания Фоса о скорейшем завершении поиска беглецов начинают сбываться. Его уверенностью успел пропитаться едва ли не каждый член их отряда, которые с еще большим рвением принялись за поиск других следов.

Наконец, после тяжелого перехода отряд добрался до Реенборга. Многие при виде высокого шпиля магистрата и первых каменных домов не сдержались и издали радостные вопли. Кое-кто на радостях, вообще, принялся орать что-то бессвязное. И Фос их всех прекрасно понимал. Реенборг за долгое время пути стал для каждого их них символом богатства, которое будет им положено после закрытия бессрочного контракта. Он и сам с трудом сдерживался, чтобы не начать орать от радости вместе со всеми.

– Парни, парни, слушай меня! – Фос привстал на стременах и, привлекая к себе внимание, замахал рукой. – Сегодня всем вина. Слышали? По кружке разрешаю! А я пока наведаюсь к нашему горшечнику.

С не смолкавшими воплями радости всадники помчались к городу, нахлестывая коней. Рядом с Фосом остался только магистр Бирет.

– Знаете, дорогой друг, не одному вам любопытно. Я тоже не прочь полюбоваться на наших беглецов, если конечно они здесь есть, – проговорил, виновато улыбнувшись маг. – Давайте, посмотрим…

И они двинулись к городу, чуть-чуть забирая в сторону бедно выглядящих хибар, где и было жилище горшечника. По крайней мере, именно это им сказал какой-то бродяга на дороге.

– Шевалье! Шевалье! – крикнул маг, когда шевалье свернул на очередную узкую улочку. – Я вижу вывеску. Думаю, нам нужно в этот проулок.

Проскакав с полсотни шагов, они, действительно, уперлись в хлипкие ворота, на которых висела вывеска в виде кувшина. Одна воротина держалась лишь на деревянной петле и распахнуть ее было делом несложным.

– Какие господа, какие господа, – прямо перед ними возник неряшливый лохматый тип неопределенного возраста, одетый в измазанную глиной хламиду. – Нечто за посудой какой пришли? Или может кувшин надо сделать? Али вот игрушку свому сынку возьмете? Вона какие баские, – пьяный откуда-то из-за пазухи вытащил небольшого глиняного львенка с необыкновенной ярко синей гривой и большими глазами. – Берите, берите, господа хорошие.

Фос быстро переглянулся с магистром. Определенно, появившийся словно из неоткуда мужчина был горшечник. Теперь стоило убедиться тот ли это человек, который им нужен.

– У нас к вам одно дело, любезный, за которое мы готовы хорошо заплатить. Серебром заплатить и прямо сейчас, – испитое лицо горшечника тут же оживилось, словно это самое серебро ему сразу же показали. – Вижу, согласен. Ты – Палин, горшечник? Хорошо. Где твой брат, Арон? Ты понимаешь меня? Где Арон? – горшечник молча смотрел на них, словно пытаясь что-то вспомнить. – С ним женщина была с ребенком? Где они? Говори!

В какой-то момент, устав ждать ответа, Фос не выдержал. Он слетел с коня и вцепился в горшечника, начав его трясти.

– А-а-а-а-а! Пустите! А-а-а-а-а! – откуда разъяренной фурией выскочила полная женщина, визжавшая благим матом. – Нетути никого! Нетути! Арон утоп уж давно! А вертихвостка эта померла от лихоманки! Ублюдка же ее дядя забрал на днях…

У Фоса от услышанного руки сами собой опустились, опав как бессильные плети. Один утонул, вторая – умерла, а третьего забрал дядя… Какой еще дядя? У наследника династии Горено нет никакого дяди!

… В руке ошарашенного Фосса лежала странная игрушка, которую он машинально взял у пьяно улыбающегося горшечника.

4. Потерялся и снова нашелся

Отступление 4

Вольное баронство Карстенхол

Деревня Кривой Рог

Старик сидел на завалинке, привалившись спиной к стене дома. С этой стороны ветра никогда не было, и он часто так сидел, греясь в лучах солнца. Вот и сейчас, подняв курчавую бороденку к небу, он довольно щурился. Что еще нужно старому человеку для счастья?

– Тепло… В полдень оно-то еще жарче. Сохатый поди в тени стоит и бока начесывает. Любит он это дело…, – бормотал старик, что с младенчества промышлял охотой. – Чешет так, что шум на весь лес стоит. Такого не то что стрелой, рогатиной брать можно… У сохатого мясцо-то сладкое, парное.

Причмокнув губами, старый охотник улыбнулся сам себе. Он часто так разговаривал сам с собой, то начиная хмуриться, то, наоборот, улыбаться. Сейчас же ему припомнился духовитый аромат густой похлебки с травами и кусочками разварившегося лосиного мяса.

– Только бы Микитка мой матку взял али теленка, а трехлетка с аршинными рогами притащит. У того же не мясо, а кора дубовая. Такую вари – не вари, все без толку. Возьмет, ведь дурень, и притащит рогатого. Что тогда с ним делать? – ни с того ни с сего старик начал костерить сына, ушедшего на охоту. – Говорю ему, теленка али матку бери, тогда и похлебка хороша. Есть у меня травка особая. С ней не то что похлебку, ложку съешь. Ведь припрет рогатого…

Так бурчал он еще некоторое время, припоминая пресловутому Микитке то одно, то другое, то третье. Дрова же он рубит не так, как следует. Все перед девками красуется, что вдоль изгороди за водой ходят. Крышу не так соломой крыл. Изгородь правил, так половина кривая вышла. А ест как? Вперед отца ложку свою в похлебку пихает. Батя бы мой за такое, сразу же этой же ложкой и огрел…

– Вот така…, – закончил он свое ворчание и повернулся в сторону дороги, которая уходила в сторону леса. – Что же Микитка-то не возвращается? – снова вспомнив про ушедшего на охоту сына, старик приложил руку на манер козырька и стал вглядываться вдаль. – Уж почти пять ден где-то бродит. Уж не случилось ли чего. Уж не за Черный овраг ли пошел? – от дурных мыслей морщины на его лбу стали резче. – И пошел ведь дурень. Все наперекор, голова бедовая, делает. Говорил же сколько раз, не нужно ходить за Черный овраг…

Он еще долго сокрушался и костерил на чем свет стоит и непутевого сына и себя самого. Ворчания его ближе к вечеру стали превращаться в невнятные бормотания, пока совсем не сошли на нет.

– Ох, ох, ох…, – старый с кряхтением сполз с завалинки, собираясь идти в избу, и напоследок вновь посмотрел в сторону леса. – Ох, ох… Погоди-ка, а это что-ж? – ему показалось, что на дороге кто-то появился. – Нечто Микитка идет?! Сынок, сынок! Я уж все глаза проглядел. Почти пять ден пропадал. Ушел и, как в воду канул… Эх, нечто с пустыми руками?

Подойдя, рослый парень устало опустился рядом с отцом на завалинку. Плащ из выделанной оленьей шкуры кучей свалился на землю. Там же упал и колчан с десятков стрел и чехол с луком.

– Пустой я, батя, – Митька, лучший охотник округи, тяжело вздохнул. – Ходил, ходил, а все без толку. Вона, все стрелы целы… Батя, нету зверья. Совсем нету, – парень остекленевшим взглядом уставился в покосившуюся изгородь. – До Черного оврага ходил. Думал там, что есть… И там пусто. Никого нет: ни сохатых, ни кабанов. Знаешь, батя, даже зайцев не видел. Косых же завсегда в лесу было, как травы… А, птахи, батя, словно браги какой опились. По веткам скачут, горло дерут.

Теперь пришел черед старика вздыхать. Плохие вести принес сын. По молодости он много не знает. Старый же такое уже видел. В ту пору, когда он еще безбородым был, тоже в округе все зверье пропало. Охотники днями бродили, а ничего взять не могли… Плохие это вести.

– Еще, батя, на деревьях видели глубокие борозды. Вот как секач матерый ставит, как гон начинается, – глухим голосом заговорил Митька.

4. Потерялся и снова нашелся

Валявшаяся на дороге лошадь уже давно не шевелилась. Из ее разорванного брюха вывалился большой кусок склизких кишок, покрытых пылью и черно-бурой запекшейся кровью. Ее товарка же еще дрыгала копытами, оставившими на грунтовке глубокие борозды. С каждым таким трепыханием из раны на ее шеи с бульканьем вырывалась кровь.

– Хр-хр-хр, – еле слышно хрипело животное, снова и снова пытавшее повернуть голову. – Хр-хр-хр-хр.

Больше живых на дороге не осталось. Лежали лишь изуродованные тела смуглокожих всадников, одетых в странные халаты. Вокруг них были разбросаны вещи: разворошенные курдюки, клинки с изогнутыми лезвиями, необычные шапки.

Натворивший все это был уже далеко в лесу, пробираясь через плотный бурелом. Этот, никем ранее невиданный зверь с мощным телом, вытянутой мордой с выпирающими из челюстей клыками, туловом с легкостью проламывал и густой колючий кустарник и даже небольшие деревца. Хотя, что ему эти деревца? Судя по неимоверно массивному лбу, с глубоко запавшими глазками, и мощной груди зверя не остановила бы и каменная стена.