Текст книги "Маленький маг"

– А-а-а, – время от времени тихий стон доносился с выпирающего загривка зверюги, где лежало обмякшее тельце мальчишки. – А-а-а-а…

Голем, появившийся в результате магической самоинициации, вновь спас Ири, вырвав его из лап работорговцев. С каждой встречей со своим создателем зверь все больше менялся. Неустойчивый магический источник юного мага пропитывал буквально каждую частичку зверя, делая его крупнее, сильнее и еще более укрепляя связь между ними. Голем стал чувствовать эмоции мальчика и мгновенно реагировать на каждую из них.

Вот и сейчас, ощущая тревогу и беспокойство опоенного какой-то дрянью Ири, голем рвался через бурелом, чтобы унести свой драгоценный груз как можно дальше отсюда. Несся без остановки и передышки, не требуя ни пищи, ни воды, ни времени для сна. Ему была нужна лишь магическая энергия, которой у мальчика было вдоволь…

А Ири все это время снился сон. Его куда-то несло мощной силой, своей непреодолимостью напоминающей течение бурной горной реки. Все его попытки вырваться вязли: ни рукой, ни ногой, ни головой не пошевелить. По телу хлестали ветки, кололи сучья. Остро пахло прелой травой и немножко болотной жижей. Все эти ощущения казались до боли реальными и осязаемыми. Чувствовались каждый укол и царапина на коже.

Куда его несло? Зачем? Почему? Какой странный сон. Все кажется таким настоящим, словно это происходит на самом деле. А если Ири не спал и все это правда? Тогда почему он совсем не может двигаться? Веревки! Он связан! Его же похитили! Тогда у костра были работорговцы! Ири все слышал! Это они крали детей и продавали их в услужение богачам. «Не хочу! Не хочу! Отпустите меня! Кто-нибудь?! Помогите! Помогите!».

Он метался, пытаясь разорвать путы. Рвался из стороны в сторону, дрыгал ногами, брыкался, но освободиться не мог. В нахлынувшей на него панике Ири закричал еще сильнее, потом зарыдал. «Отпустите! Отпустите меня! Мама! Помоги мне!».

– Мама, помоги…, – и Ири очнулся. – Сон! Сон!

Мокрый от пота с головы и до ног, он с облегчение подставил голову солнечным лучам, которые с трудом пробивались сквозь густую крону огромных деревьев.

– Я спал! Спал! Это был всего лишь сон. Ой! Что это такое? – только сейчас до Ири дошло, что он находится в лесу. – Как я сюда попал? А где эти?

Мальчик судорожно мотал головой по сторонам, словно надеялся где-то здесь найти ответы на свои вопросы. Однако, вокруг него шумел настоящий вековой лес с деревьями великанами, густые ветви которых зонтиками накрывали десятки метров. Везде, куда бы он не повернулся, взгляд натыкался на толстенные стволы с узловатой корой.

– Они, что меня здесь бросили? – Ири сидел на мягком толсто покрывали из темно-зеленого мха, чуть припорошённом дубовыми листьями. – Зачем?

Вновь и вновь дрожащим от страха голосом он задавал себе эти вопросы, но так и не получал никакого ответа. Все оставалось, по-прежнему. Шумели деревья-исполины, время от времени на мох падали, сбитые ветром, желуди и листва.

В какой-то момент Ири встал. Было абсолютно ясно, что дрожание от страха и сидение на корточках ему никак не поможет, а сделает только хуже. В добавок, очень сильно хотелось пить. Он провел языком по растрескавшимся губам и с трудом сглотнул образовавшийся в горле сухой ком.

– Надо по сторонам поглядеть, а вдруг, я у этих разбойников просто из седла выпал прямо близ дороги или какого села. Погляжу, прямо сейчас, – он вышел из-за укрывавшего его дерева и пошел в сторону солнца.

Через несколько шагов идти стало труднее. Земля начала подниматься, пока, наконец, не встала стеной. В обе стороны – и вправо, и влево – насколько хватало взгляда, тянулась крутая земляная стена, из которой густо выпирали толстые пласты из черно-бурой глины.

– Тут мне не подняться, – Ири смерил взглядом нависавшую над ним стену и огорченно мотнул головой. – Высоко. Назад придется идти, может там получиться выбраться.

С этими словами мальчик пошел в обратную сторону. Почти три сотни шагов оказалось до противоположного края оврага, стены которого выглядели такими же черно-бурыми. Судя по высоте и отсутствия каких-либо расщелин здесь тоже было не выбраться.

– И здесь стена, – мрачно буркнул он, отворачиваясь в сторону. – Куда теперь? Влево или вправо?! Все равно…

Настроение было хуже некуда. Его все чаще посещали мысли о диком зверье, что крадется где-то неподалеку. Чудились какие-то шорохи, скребки, что заставляло Ири часто вздрагивать и оглядываться.

– Хм, мокро. Откуда здесь вода? – недоуменно пробормотал он, когда под ногами жадно зачавкал мох. – Где-то здесь течет ручеек…, – мгновенно напомнившая о себе жажда, заставила его идти быстрее и внимательнее вглядываться себе под ноги. – Где же ты, дружок? Не прячься от меня. Ой, вот ты где!

Чуть в стороне от того места, где шел Ири, блеснул крошечной озерцо. Оно, подпитываемое бьющими из под земли подземными ключами, пряталось под полусгнившим дубом, засыхающий ствол которого переломился и накрыл его собой. Мальчик, не в силах больше терпеть, встал на колени и бухнулся в воду головой. Правда, тут же с визгом отпрянул. Вода оказалась просто ледяной.

– Уф! Чуть не задохнулся, – сложив ладони лодочкой, он стал аккуратно черпать воду и пить. – Вкусно-о… Напился. Еще бы рогалик медовый…, – желудок тут же отозвался бурчащим согласием.

Только откуда здесь взяться рогалику, да еще медовому? Ири один, в лесу, далеко от всех. Из еды тут только хвоя и шишки на низкорослых елях и упавшие с дубов желуди. Однако, осознание этого все равно не помогало. Перед глазами мальчика замаячил тот самые рогалик, потом пышущий жаром пирог с рыбой. Последний сменила густая луговая похлебка, остро-пряный вкус которой стал ощущаться на его языке. Какая я же у этой мегеры Ингрид была вкусная луковая похлебка, просто пальчики оближешь… Чего только он не делал, чтобы «сбить» эти соблазнительные видения: и мотал головой, и до одурения пил воду, и жевал горькую хвою. Ничего не помогало!

– Хоть чего-нибудь бы пожевать, – бормотал Ири, идя дальше.

Часто голодая в детстве, он неделями жил «на подножном корму». От голодной смерти его спасали съедобные корешки, молодые побеги некоторых деревьев, стебли особых трав. Улица научила Ири отличать те травы, которые можно есть, и те, которые лучше не трогать. Вот и сейчас мальчик внимательно смотрел под ноги, ища знакомые растения.

– А если вон под той корягой поглядеть? Рогоза не видно, а стрелолист должен быть, – он заглянул за развесистую корягу и довольно хмыкнул, увидев необычные стреловидные листочки. – Моя прелесть…

Ири осторожно засунул руку в воду и вытащил оттуда несколько темных клубней чуть больше его кулака.

– Конечно, не рогалик или пирог с карасями, но тоже скусно, – чуть потерев пальцами самый крупный клубень, мальчик укусил и стал жадно жевать водянистую, чуть сладковатую мякоть.

Вслед за первый клубнем стрелолиста, вскоре отправился и второй. Правда, второй клубень Ири жевал медленнее, стараясь растянуть подольше каждый кусок.

– Эх, запечь бы клубни на костре. Да с хлебушком и с солью, – Ири аж причмокнул. – Ладно, ничего…

К сожалению, больше клубней он не нашел. Озерцо было крошечное и стрелолист рос лишь один. Поэтому Ири отправился дальше, надеясь найти что-то еще.

– И щавелек есть. Покислюсь, – удача ему улыбнулась сразу же, едва мальчик сделал несколько шагов; Ири нагнулся и сорвал широкий листочек, который тут же отправил в рот. – Хорошо. А вот еще, и еще.

Постепенно, травка за травкой, корешок за корешком, листок за листком, он набил живот так, что отяжелел. Идти больше никуда не хотелось. К ногам словно железные гири привязали.

– Уф, устал. Сколько тут еще брести до конца оврага, кто знает, – Ири зевнул так, что чуть челюсть не свернул. – И поспать бы… Эх, куда бы только забиться, чтобы никакое зверь не достало?

Мальчик посмотрел на верх, думая забраться на какую-нибудь ветку и укрыться там. Правда, сразу же отказался от этих мыслей, едва только прикинул высоту ближайших деревьев. Не на одно из них ему не забраться, как бы он не старался.

–Не-е-а, лучше уж в нору какую-нибудь забиться, – вновь зевнул мальчишка.

При одной только мысли о поиске норы для ночного жилища у него ноги начали подгибаться. Тело с жуткой силой тянуло к земле. У Ири больше ни сил ни желания бродить по оврагу не было. Хотелось только одного – свалиться где-нибудь.

– Может прямо тут и прикорнуть, – пробурчал он, оглаживая толстенный слой пружинистого мха. – Тут хорошо. Мягко. Тепло, – Ири на четвереньках подполз к здоровенному узловатому корню, которое загибаясь образовывало укромную норку. – Вот, вот, здесь и лягу.

День, до предела насыщенный переживаниями, совсем оставил мальчика без сил. Продолжая что-то тихо бурчать себе под нос, он свернулся калачиком и обхватил коленки руками. Засыпая, Ири беспокойно ворочался, дрыгал ногами.

В какой-то момент из-за дрыганья покрывало из мха разошлось и худенькое тельце мягко провалилось в образовавшийся провал. Так и не проснувшийся мальчик оказался прямо под вывернутыми корнями поваленного много лет назад бурей дуба. Причудливо изогнутые корни за десятки лет переплелись в плотную стенку, надежно укрывшую Ири от угроз снаружи.

Сон вновь у него был беспокойным, тяжелым. Он то проваливался в беспамятство словно в глубокую яму, то в страхе вскакивал. Ему все казалось, что вокруг него кто-то бродит. За стеной из корней, глины и мха слышались страшные звуки – скрежет, шуршание и даже рычание. Ири поднимал голову и начинал до рези в глазах всматриваться в темноту, пока, утомленный, снова не сваливался в сон. Через некоторое время вновь начинали звучать непонятные звуки снаружи, и мальчик опять просыпался.

Новое утро вновь не принесло облегчения. Ири проснулся еще более разбитым, чем вчера. Ночные метания, частые вскакивания дали о себе знать усталостью и апатией.

– Куда это я вчера забрался? Какая-то дыра, – он с трудом заставил себя приподняться и сесть. – Или нора. А это еще что-такое?

С трудом пробивающиеся через переплетенные корни лучики солнца давали ему рассмотреть много странного… Занесло его скорее не в нору, для которой она казалась слишком просторной, а в берлогу. В берлогу! С каждой прошедшей с момента пробуждения секундой, Ири все сильнее в этом убеждался. Вот глубокие борозды от когтей! Дерево едва не насквозь пробито! Благие Боги, это какие же у зверя когти?! А это что? Клочья шерсти?! Точно, чесался здесь. Выступающая из под земля коряга была отполирована до блеска. Рядом же было все усыпано шматками сваляной шерсти.

– Дурень, дурень…, вот же я дурень, – зашептал дрожащим голосом мальчик, забиваясь в самую даль берлоги. – Что же теперь будет? Что же будет? Мамочка… Меня же сожрут.

Так, дрожа от страха, Ири сидел, пока не замерз. Его всего колотило так, что зубы выбивали замысловатую чечетку. Больше сидеть в скрюченно состоянии ему было невмоготу.

– Да, зверюга уже ушла поди давно. Конечно, ушла, а я тут трясусь, как сорока, – шептал он еле слышно, пытаясь себя успокоить; сердце же все равно в груди бухало так, что он почти ничего не слышал. – Если бы он где-нибудь здесь был, то уже давно бы сюда залез.

Потихоньку, слово за слово, Ири подполз к выходу, где вновь замер. Его снова затрясло от страха. А если эта зверюга ждет его снаружи? С такими когтями его, как цыплёнка порежут.

– Не бойся, дурачок, не бойся. Нет там никого, – мальчик снова начал убеждать себя, что опасности нет. – Тихо ведь. Никто не рычит, не скребется. Значит, нечего бояться.

В конце концов, ценой невероятных, просто титанических усилия, Ири смог заставить себя вылезти наружу. Там и, правда, было совершенно тихо. По близости никто бродил и не готовился броситься на него.

– … Все равно уходить надо отсюда, – с облегчением выдохнул мальчик, поднимаясь с четверенек. – Вот водички сейчас напьюсь и пойду. Эх, жаль набрать воды с собой не в чего… Эх, авось, и дальше будет, где напиться. Чай, Благие Боги не оставят.

После нескольких хороших глотков сводящей зубы ледяной воды Ири почувствовал себя значительно лучше. Вернулась бодрость и хорошее настроение. В добавок и страх спрятался куда-то вглубь него. Кажется, впервые за последние дни, он даже начал улыбаться. А почему нет? Он спасся от работорговцев, не умер в лесу от жажды и голода, провел целую ночь в берлоге страшного зверя. Разве все это были не поводы для радости?!

Лес вокруг него постепенно редел, освобождая место для солнечных лучей. Звериная тропка, густо покрытая хвоей, шишками и желудями, стала подниматься.

– Вот и выход из оврага, – обрадовано проговорил Ири, провожая взглядом исчезающие стены из черно-бурой глины. – Правильно сделал, что в эту сторону пошел, а не в другую. Там, наверное, вообще в болото попал бы.

Действительно, по счастливой случайности Ири пошел именно в ту сторону, которая и вывела его из оврага. Правда, в обратной стороне тоже кое-что было, что, стоит сказать, вряд ли бы понравилось мальчику… Там, в каких-то сотнях шагов от берлоги, где он провел ночь, валялись десятки тел животных – крупных, средних и совсем мелких. На самом верху кучи лежала громадная медвежья туша с раскинутыми в разные стороны лапами. Над его здоровенной лобастой башкой, пасть которой была разорвана на две части, с жужжанием вились зеленые мухи. Здесь же виднелись застывшие туши пары волков с раздавленными хребтами. Их окровавленные морды скалились, словно до сих пор серые хищники пытались загрызть своего врага. Чуть в стороне можно было найти и жирного вепря, вся вина которого состояла лишь в его мощных передних клыках. Еще были тушки лис, хорьков и других клыкастых и когтистых хищных тварей, собранных со всей округи и передавленных големом. Созданный из глины монстр «давил» все, что даже в теории могло угрожать его создателю.

А что его создатель, юный маг, что даже не догадывался о своих способностях? Знал ли он том, во что превратилось творение его рук? Конечно, нет! Не знал и вряд ли бы поверил, если бы ему об это сказали. Все его знания о магах и магии ограничивались разными глупыми страшилками, которыми в их городке мальчишки любили пугать друг друга. В этих рассказах магами всегда были важные и старые господа в богатых, расшитых золотом, халатах, которые взмахами рук творили настоящий чудеса. Разве он, Ири, обычный мальчишка, беднота в дырявом рванье, мог быть таким магом?

– Ничего, ничего, сейчас выйду к дороге и все это закончиться, – негромко бормоча, пробирался Ири между деревьями. – Кстати, пожевать бы чего-нибудь, хоть бы и травы вчерашней… Хм, а чем это так пахнет? – потянув носом, он вдруг почувствовал одуряюще соблазнительный аромат чего-то вкусного. – Ух-ты, малина! – мальчик вышел из-за пары сросшихся деревьев и увидел сильно разросшиеся кусты малины, буквально увешенные необычайно крупными красными ягодами. – Большая-то какая!

Такой большой малины он вообще ни разу не видел. Честно сказать, Ири и маленькую-то ягоду не особо часто удавалось попробовать. Мегера Ингрид на «пушечный выстрел» не подпускала его к своему участку с ягодой, а, увидев его близко, сразу же начинала лупцевать хворостиной.

– Малинка, моя вкусная малинка. Вкуснятина, – с восторгом выдал Ири, набрасываясь на малину. – М-м-м, как сладко-то.

Он уже не просто ел, а жрал. Срывал ягоды и горстями отправлял их в рот. Чавкал, похрюкивая от удовольствия. Недолго переводил дух и снова ел. Малина была такая аппетитная, сладкая, что Ири никак не мог насытиться.

– М-м-м, я больше не могу, – он стонал, но остановиться все же был не в силах. – Мамочки, сейчас лопну… Ой, кто это?

Оторвавшись от обвешанного красной ягодой куста, Ири увидел чью-то темную фигуру. Судя по всему, какой-то человек тоже лакомился сладкой ягодой, никого не замечая вокруг. Человек! Ири едва не задохнулся от радости! Он, наконец-то, вышел к людям! Люди! Он вышел к людям! Старик, наверное. Вон, какую теплую шубу на себя напялил, жары совсем не боится.

Через кусты было видно, с какой жадностью незнакомец ел ягоду. Он мял малину, превращая ее в красную кашу и с довольны урчание слизывал с лап… С лап! Благие Боги, это же не человек!

Только сейчас, не дойдя до склонённой фигуры пять или шесть шагов, мальчишка понял, что глубоко ошибался. Старик в мохнатой шубе оказался совсем не человеком, а его одежда – не шубой. Это был самый настоящий медведь, видимо, давно уже облюбовавший себе этот малинник. Тут, на небольшой вершине, было много поломанных кустов и медвежьего помета, чего ниже совсем не наблюдалось.

– Благие Боги, помогите, – губы его сами собой начали шептать молитву к Богам. – Защитите от зверя лесного…

Ири молил богов, чтобы ни одна ветка не хрустнула, но видно у Богов были свои планы… Он не разглядел во мху высохший сучок и наступил на него. Раздался хруст, показавшийся мальчику громом среди ясного неба!

– Благие Боги…, – Ири замер посреди малинника.

Огромная туша, только что облизывавшая свою лапу, вдруг развернулась с его сторону. Скорость движения этого массивного животного казалась просто потрясающей. В его изумительной грации виделось что-то кошачье.

Крошечные глазки на коричневой морде начали подслеповато то в одну сторону, то в другую. Зрение у хищника было не очень, а вот нюх, просто потрясающий… Медведь повернул перемазанную малиной морду в сторону мальчика и угрожающе зарычал.

У Ири подкосились ноги. Все! Теперь точно все! От бурого медведя не убежать. От охотников в городке он не раз слышал, каким грозным и мстительны противником может быть этот хищник. Медведь полсотни верст может преследовать свою добычу. Когда же настигнет ее, то даже с двумя тремя рогатинами в брюхе может с легкостью раскидать десяток, а то и два десятка загонщиков. Не каждый рискнет выйти против такого зверя…

– Не надо, не надо, – мальчик начал отходить назад, пока спиной не уперся в дерева. – Мамочка, мамочка…, – лепетал Ири сквозь слезы, вжимаясь в ствол. – А-а-а-а… Мамочка! – вне себя от страха заорал он. – Мамочка!

Волна всепоглощающего ужаса прошлась по телу, «взрывая» магический источник юного мага. Казалось внутри него зажглось маленькое солнце. Из глаз, носа и рта ударил ослепительно яркий свет. Источник сжигал и себя и самого Ири…

Бедный медведь! Ожидал ли он такое от беззащитно скрюченного мальчонки, от которого так восхитительно несло ароматом нежной человечины?! Откуда?! Это же слабенький человечек! Выпусти когти, махни лапой и захрустит маленькое тельце! Конечно, бурый не ожидал ничего такого…

От бешенного выброса магии полутонную тушу просто снесло с места. Хищник вверх тормашками перелетел через весь малинник и исчез в кустах. Уже оттуда донесся его дикий, постепенно удалявшийся рев. Распространяя зловоние от опорожняющегося кишечника, медведь со всех лап понесся в самую чащу леса.

– Мамочка…, – с еле слышным шепотом Ири осел на землю.

Выброс магии, только чудом не сжегший маленького мага, изменил его до неузнаваемости. Свернувшийся в клубок Ири превратился в обтянутый кожей скелет, на котором едва-едва проглядывали тоненькие ниточки мышц и сухожилий. В доли мгновения плоть мальчика, не имевшего ни малейшего представления о техниках контроля, сгорела в топке магического пожара.

В этот момент из зарослей малины, где мгновение назад исчез медведь, вылетел взъерошенный крыс и сразу же кинулся к лежавшему без движения Ири. Голем не был разумным существом, но, как и любой магический конструкт, остро чувствовал состояние своего создателя. Сейчас же из мальчика капля за каплей вытекала магическая энергия, опустошая его и без того истощенный источник. Все это крысом ощущалось, как опустошительная жажда, которая с каждым мгновением становилась все более невыносимой и приводила крыса в натуральное бешенство.

– А-а-а, – еле слышно застонал мальчик, царапая ногтями землю. – А-а-а.

Вдруг морда зверя потянулась к небу. Что? Где? Искусственный конструкт почувствовал чужую магию, которая сейчас так сильно требовалась его создателю! Что-то или кто-то с сильным источником был совсем рядом!

Крыс резко ткнулся мордой в Ири и начал его закидывать себе на загривок. Едва худенькое тельце оказалось на верху, как зверь рванул в самую гущу малинника. Преодолев следующие пять или шесть верст, он вывалился на дорогу и едва не уперся в четверку приближавшихся лошадей, тащивших огромный фургон с пассажирами.

– Куды?! Вашу м…! Стой, подлая! Стой! – с матерными проклятьями орал усатый кучер, когда лошади начали останавливаться перед неожиданным препятствием. – Кто?! Гард, твою м…! Хватит спать! Тебе, за что платят? Иди, посмотри, что там!

После этих слов из небольшого закутка за кучером, больше похожим на гроб, вылез «квадратный» парень самого затрапезного вида. Весь помятый какой-то, сонный, он удивленно таращил глаза на дорогу.

– Иди! Топор, топор захвати, – продолжал орать усач своему помощнику, стараясь перекричать ржущих лошадей. – Быстрее, быстрее! А то господа, сейчас начнут ругаться, – боязливо кивнул кучер на окошко дилижанса. – Иди, Гурд, иди.

Здоровяк кивнул дядьке, что еще месяц назад пристроил своего племяша помощником на дилижанс. С самым решительным видом он спрыгнул на землю. Сейчас кому-то несладко придется. Гард, у себя в деревушке гнувший в руках подковы, со всяким отрепьем церемониться не будет…

– Ужо, дядько, ужо гляну, – прогундел Гард, удобнее перехватывая топор. – Чичас, чичас…, – он медленно обходил запряженных лошадей. – Чичас, дядько, чичас…Ой! Дядько! – вдруг взвизгнул парень неожиданно писклявым голосом. – Тута… Тута тако…

Ой! Благие Боги, храните нас! В паре шагов от пятившихся коней лежало чье-то скрюченное тело и стоял он. Кто это или что это? Из какой преисподней оно вылезло?! Странное существо было похоже на то ли чудовищную крысу, то ли уродливого вепря. Ростом в холке оно доставало до пояса взрослого мужчины. Лапы бугрились напряженными мускулами, а вытянутая морда скалилась едва не вершковыми клыками.

– Мати мои, зачем вы меня родили? – шепотом выдал побледневший, как смерть кучер, только что вышедший из-за спины Гарда. – Что встал-то? Уйди, уйди, – кучер легонько замахал дрожащими руками, пытаясь отогнать чудовище с дороги. – А ты, дурень, чего встал, аки столб? Топор тебе зачем? Видишь зверь, не рычит, не кидается, а сидит смирно. Пугани-ка, его.

Из дилижанса тем временем уже начали доноситься недовольные голоса пассажиров. Особенно, громкими были гнусавые разглагольствования какой-то дамы, вышедшей наружу.

– … Какие еще разбойники, Розита? Что ты такое говоришь? Твой папа, барон Морит, давно уже перевешал всю эту шваль! Поняла?! И не смей больше так говорить! – это была моложавая женщина лет сорока – сорока пяти с недовольным лицом, еще хранившим остатки было красоты. – А вы, шевалье, что сидите, как на королевском приеме? Вы же мужчина! Выйдите и проверьте, когда мы снова тронемся в путь. Мы с дочерью очень спешим. Скоро состоится ее первый бал… Шевалье, что же вы сидите! Или сабля вам нужна лишь для того, чтобы гонять мух?! Раньше благородной даме было достаточно лишь взглянуть…

Из дилижанса тут же выскочил молодой человек с пунцовым то ли от стыда, то ли от ярости лицом. Едва оказавшись на земле, он начала выдергивать застрявший в ножнах палаш, что распалило его еще сильнее.

– Никто из рода Эльроев не испытывал страха, – дергал он клинок все сильнее и сильнее, пока, наконец, не вытащил его. – Слышите? Никто не испытывал страха.

И было не совсем понятно, кому он это говорил: самому себе или баронессе, или может быть ее дочек, юной девице, чья миленькая мордашка выглядывала из окошка дилижанса.

Произнеся это спич, шевалье пошел в сторону кучера и его помощника, фигуры которых маячили на середине дороги.

– Что там шевалье? – крикнула в нетерпении баронесса, едва юноша успел сделать десяток шагов. – Что мы молчите? Шевалье?

– Маман, что там случилось? – к баронессе присоединилась и дочь, тоже вышедшая из дилижанса и боязливо тянущая голову в сторону происшествия. – Почему никто ничего не говорит? Маман, куда вы? Не ходите! Маман!

Однако, неугомонная баронесса, презрительно вытянув нижнюю губу, уже шла в сторону замерших людей.

– Что вы встали? Шевалье?! – гнусила она себе под нос. – Расступитесь! Эй, как там тебя?! Ты, ты! – ее пальчик с роскошным кольцом ткнулся в сторону кучера. – Что вы там прячете? Ну?!

Стоявшие в полном молчании мужчины, наконец, расступились и показали, что пряталось за ними. Голем же при появлении нового человека даже позу не сменил. Он, по-прежнему, стоял подле лежавшего Ири и напряженно смотрел на дилижанс, будто ждал чего-то, а точнее кого-то

– Благие… Чудовище…, – задыхаясь, забормотала женщина; казалось ее не столько пугал вид зверя, сколько возмущал сам факт этой преграды. – Это же настоящее чудовище! Что вы стоите? Ты, ты! Иди и стукни его! – ручка ее толкает кучера в бок. – Шевалье? Вы, что испугались эту помесь крысы с собакой? Вы меня слышите?

Что мог сказать этой фурии бедный юноша? Не мог же он спасовать перед женщиной, да еще имевшей столь очаровательную дочь? Конечно, нет! Юный шевалье принял решительный вид и, то бледнея, то краснея, поднял клинок над головой. Глядя на него, поднял свой топор и Гард.

– Я бы категорически не советовал вам этого делать, молодые люди, – вдруг за их спинами раздался каркающий голос; это к ним подошел последний пассажир дилижанса, мужчина в мешковатом сером балахоне с накинутым на голову капюшоном, всю дорогу просидевший с ними в полном молчании. – Поднимать на боевого магического конструкта свои зубочистки… Ха-ха-ха! Надо же придумать такое! Ха-ха-ха-ха! А вы, сударыня, замолчите! Слышите?! Замолчите! Больше ни слова!

Баронесса в этот миг едва не перекосило от возмущения. Что? Как он посмел такое говорить ей, баронессе Морит? За такое оскорбление ее муж, благородный барон Морит, устроит ему… И тут капюшон с головы мужчины опустился, высвобождая роскошную шевелюру черных волос чуть подернутых сединой. Из под волос на женщину устремился такой тяжелый взгляд, что она тут же проглотила все приготовленные ею оскорбления. Еще через несколько мгновений баронесса заметила и сверкнувший золотом в распахнутом балахоне медальон мага с необычными рунами.

– А вы… Опустите руки. Опустить, я сказал, – в его голосе послышалась угроза. – Безмозглые бараны, голем же вас размажет по дороге. Он же кого-то охраняет. Похоже, в том все дело… Интересно, очень интересно. Какой необычный конструкт… Ну-ка, отошли все! Быстро!

Маг сделал несколько осторожных шагов в сторону крыса, который сразу же вытянул морду в его сторону.

– Кто же в тебя такую прорву энергии вбухал? Дивно, прямо слово, – заинтересовано бормотал мужчина, рассматривая зверя магическим зрением. – А кто это тут у тебя? Хозяин? Не похож! Доходяга, из одежды одна рванина, в добавок сильное магическое истощение. Скорее какой-то маг с ним поразвлекся…

Такое он уже не раз наблюдал. Многие маги промышляли таким. Покупали кого-нибудь из отребья и проводили на нем магические эксперименты. Одних использовали в качестве резервуаров для дармовой магии, других разбирали на ингредиенты для разного рода омолаживающих средств, третьи просто шли на развлечение. Даже он, старший магистр королевской академии Зелер Адарот, грешил кое-чем подобным. Он не считал такие занятие чем-то постыдным, скорее вынужденным. Ведь маги проводят свои магические изыскания в конечном итоге для общей пользы. Разве важна жизнь десятка шлюх или убогих калек, когда речь идет о развитии магии? Например, он посвятил свою жизнь решению одной из великих магических задач – сотворению живого из неживого.

– Хм, между ними очень сильная связь. Занятно… Может, это голем-охотник? Тогда бы это все объяснило, – видя, что голем никак не реагирует на него, маг осторожно присел рядом с телом мальчика. – Все это очень любопытно… Обязательно, надо забрать в мою лабораторию этого голема. Я с удовольствием в нем покопаюсь на досуге… Так… Попробуем, его обездвижить. Давай, давай, ложись.

В конце концов, магистру пришлось тащить в дилижанс еле дышавшего мальчишку, а его звероподобного спутника упаковывать в один из сундуков в багаже. Ко всеобщему удивлению, зверюга безропотно словно котенок полез в один из дорожных сундуков.

– … Как не лезет? Я сказал забрать! Выбросить остальной багаж! Я старший магистр королевской академии Зелер Адарот и у меня хватит золота, чтобы оплатить все ваши тряпки, баронесса!

5. По следу потерянного наследника

Отступление 5.

Королевство Альканзор

Королевская академия магических искусств

Это утро в королевской академии началось с действа, за десятки лет ректорства профессора Тариуса Манфельда ставшего настоящим ритуалом. Едва часы на главной башне здания магистрата столицы пробили семь часов, как массивные двери из красной двери распахнулись и в коридоре академии появился ректор собственной персоной. Заложив руки за спины, он начал свой утренний маршрут, неизменно заканчивавшийся возле стены памяти академии. Здесь, у стены из белоснежного с нежными голубыми прожилками мрамора профессор останавливался и долго, с многозначительным видом, всматривался в каменные лица статуй великих магов древности.

– Гм-м-м, – замерев в неподвижности, ректор что-то добродушно бормотал в бороду.

Что он пытался там увидеть? Какую хотел разгадать загадку? Этими вопросами задавалось не одно поколение юных магов, с особым трепетом наблюдая за величественной фигурой ректора. Однако, до этого момента ни один из них так и не решился об этом спросить…

– А, что ты делаешь? – вдруг кто-то нарушил профессорское уединение; он удивленно повернулся и опустил глаза вниз. – Слысис? – требовательно спрашивала совсем маленькая девчушка в темном платье с белыми кружевами. – А?

Профессор Тариус долго рассматривал это чудо, пытаясь понять откуда оно здесь появилось. Он осмотрелся, думая увидеть кого-то из родителей ребенка. Однако, в коридоре были лишь они.

– Посему не говорись? А? – девчушка смелела настолько, что начала дергать ректора за мантию.

Чувствовалось, настырной ребенок не отстанет и отмолчаться не удастся.

– Я думаю, – в некоторой растерянности произнес Тариус, не зная, как и о чем говорить с крохой.

– О сем? – тут же последовал новый вопрос.

– Гм-м. О чем… Хороший вопрос, – недоуменно пробормотал ректор; таким его вряд ли кто-то раньше видел. – Что бы тебе ответить? Я ведь об этом особо и не задумывался.

В задумчивости он вновь повернулся к статуям, словно они могут что-то подсказать ему. В такой позе профессор стоял, пока его не осенило.

– Дитя мое, пожалуй, я могу ответить на твой вопрос, – Тариус погладил девочку по голове. – Я думаю о решении главной задачи магии… Как создать настоящую жизнь, а не искусственный конструкт, вот архиважный вопрос…