Текст книги "Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы"

За время полёта с помощью заранее припасённых цепей и тросов наёмники укрепили «вулкан» так, чтобы можно было вести огонь без риска прошить борт собственного же самолёта на крутом вираже. Стрелять решили через правую боковую дверь, держась на расстоянии, достаточном, чтобы затруднить врагу ведение прицельного ответного огня из автоматов и пулемётов. Лётчики справедливо полагали, что, кроме личного стрелкового оружия, у охраны корабля не должно иметься какого-нибудь иного серьёзного вооружения.

«Семьдесят шестой» нарезал круг за кругом, наводчик и канониры трудились в поте лица, целясь исключительно по надстройке. Тем временем пилоты в голос молили Бога, чтобы при стрельбе не произошло попадания пороховых газов в воздухозаборники, и чтобы не возник помпаж двигателей. Видимо, Бог искренне любил сорвиголовых, позволив наёмникам беспрепятственно расстрелять боеприпасы, не повредив при этом движков транспортника.

Первая же очередь «вулкана» хлестнула по мостику «Сириус Стара», куроча судовое оборудование и кромсая людей в мясной фарш. Затем наводчик, раз за разом ловя надстройку в прицел, методично превращал её в огромный дуршлаг. Досталось и дымовой трубе, и корпусу корабля, хотя калибр скорострелки и не позволял нанести супертанкеру сколько-нибудь фатальных повреждений.

После пятой очереди с нижних ярусов надстройки потянулись столбики дыма, а после корабль начал медленно менять курс, одновременно с этим гася свою изначальную скорость. Как позднее выяснилось, снаряды «вулкана» не смогли добраться до машинного отделения, а вот сбежавшие с верхних палуб уцелевшие члены экипажа перепугали механиков, пардон, до полной усрачки. Среди арабов возникла дикая паника, и как только «ил» удалился для перезарядки скорострелки, саудиты моментально покинули свой корабль. К этому времени неуправляемый «Сириус Стар» ложился в дрейф, наверное, километрах в пяти от незнакомого острова, что давало исламистам шанс на спасение.

Наёмники перезарядили «вулкан», самолёт сделал ещё один заход на почти неподвижную цель, затем лётчики решили, что пора бы заняться убегающими арабами. В общем, спасательные шлюпки проиграли гонку на выживание нашему «семьдесят шестому», «солдаты удачи» хладнокровно изрешетили плавсредства, «покосив» саудитов, как траву. После этого пилоты развернулись над гористым островом и взяли курс на базу. Для более серьёзной разведки вновь открытой земли, увы, у «ила» попросту не хватало горючего.

Во время обратного полёта экипажу удалось выйти на связь с ван Клейстом, доложить о примерных координатах цели, после чего связь традиционно прервалась. Жерар успел поблагодарить лётчиков, успел сообщить, что «Маджестик» с японским траулером на буксире на всех парах спешит затрофеить плавучее нефтехранилище. Учитывая скоростные характеристики нашей «канонерки», оставалось надеяться, что бельгиец сумеет провернуть захват «Сириус Стара» в светлое время суток, до заката местного светила. В любом случае тем, кто был на берегу, оставалось только ждать, волнуясь и переживая за судьбы наших боевых товарищей.

Лётчики и наёмники занялись выгрузкой «вулкана», чтобы затем развернуть транспортник и отбуксировать его на место постоянной стоянки, а мы вернулись к ремонту особняка. Работа, конечно, не волк, но лучше восстановить крышу дома до первого серьёзного ливня, и уж тем более до начала сезона дождей. А в том, что в этом мире частенько льёт с неба как из ведра – это к гадалке не ходи. Забегая вперёд, скажу, что во второй половине дня французы и несколько «диких гусей» присоединились к нашей русско-польской строительно-ремонтной бригаде. Поэтому можно смело утверждать, что усадьба Ерёмы восстанавливалась всем миром.

Где-то к полудню на связь вышел Дэвид и с ходу огорчил меня новостью – американцы не нашли в указанном месте присмотренный нами «ниссан», несмотря на то, что ехали точь-в-точь по нашему вчерашнему маршруту. Словно извиняясь, подполковник сообщил, что его подчинённые обнаружили следы присутствия каких-то чужаков, которые, видимо, и увели у нас из-под носа японский джип. Затем Коллинз предупредил, что он планирует возвращаться в Данилово вместе с маневренной группой наёмников, то есть, через полигон морской пехоты. Мне в общем-то было глубоко до одного места, каким маршрутом поедет друг Дэвид, так как интуиция подсказывала, что за таинственным исчезновением японского внедорожника на нас обрушится новый вал приключений на одно место.

Интуиция не подвела. Буквально через полтора часа после разговора с американцами бронегруппа выбралась из леса и едва не вступила в бой с… венграми! Как потом нам признавались сами мадьяры, они не открыли огонь сразу лишь потому, что у незнакомцев имелось заметное превосходство в тяжёлой технике в виде пары танков. Отчаянные венгры решили подпустить танки ближе, к трёхэтажным домам на окраине населённого пункта, а затем попытаться закидать бронетехнику бутылками с горючей жидкостью.

Наверное, если бы вместо головного «центуриона» катился какой-нибудь грузовик или просто гражданский транспорт, то у мадьяров произошёл бы второй вооружённый конфликт за последние два дня. Дело в том, что позавчера жители Тордаташа – так назывался венгерский посёлок – с большим трудом отбились от банды каких-то негритосов, заплатив за победу десятками жизней своих сограждан. Поэтому неудивительно, что местное население не горело желанием встречать хлебом-солью очередных визитёров из чужого леса.

К счастью, командир бронегруппы имел солидный боевой опыт, в том числе и уличных боёв, и наёмники не стали приближаться к крайним домам ближе чем на три сотни метров. Используя заранее припасённый мегафон, «солдаты удачи» вступили с аборигенами в переговоры, и спустя какое-то время обе стороны выслали парламентёров. Ещё с полчаса ушло на диалог сторон в формате «два на два», после чего мадьярский штаб самообороны дал отбой боевой тревоге.

В общем, бронегруппа так и не стала входить в Тордаташ, заняв позиции на окраине населённого пункта. Начался переговорный процесс с местным начальством, продлившийся ещё три часа, после чего венгры отправили вместе с наёмниками целую делегацию из восьми человек – трёх мужичков в возрасте за пятьдесят и пяти женщин самых разных возрастных групп. В Данилово эта делегация прибыла уже в сумерках, в составе большой колонны техники с полигона. Часть этой колонны – два грузовика, трейлер с металлоломом и сопровождавший их «сарацин» – заночевала в деревне, а утром двинулась дальше, к основной базе «диких гусей». А мадьяры остались у нас в гостях, ожидая возвращения из морского похода бывшего капитана бельгийской армии.

Весть о появлении очередных товарищей по несчастью сразу же облетела весь посёлок, и мы вместе с поляками отправились знакомиться с гостями. А так как по старому русскому обычаю встречи гостей следовало накормить и напоить, ужинать мы сели за большим столом. За большим столом и в прямом, и в переносном смысле, ибо к нашей вчерашней, собранной с бору по сосенке компании прибавились несколько незнакомых мне «диких гусей» и кучка венгров. Один из последних более-менее владел русским языком, ещё парочка дам бальзаковского возраста вспоминала великий и могучий прямо по ходу разговора, поэтому процесс знакомства потихоньку продвигался вперёд.

Слегка поднабравшись водочки, Дэвид предложил мне отойти в сторонку для приватного разговора. Удивившись, я последовал за хирургом, прикидывая, что это взбрело в голову американца, ранее не замеченного в подобных приколах. На всякий случай взвёл курок «токарева», ожидая какую-нибудь подляну.

Всё оказалось довольно просто: Коллинз помялся, словно красна девица, и рассказал, что во время поездки его отряд обнаружил трупы трёх саудовских офицеров. Тех самых, кого накануне подвергли мучительной пытке, а затем выбросили на пустынном пляже в полутора десятках километрах от нашего анклава. Остановив колонну, подполковник не поленился и, проявив профессиональное любопытство, решил детально обследовать тело одного из мёртвых арабов. После чего, ругаясь, принялся за изучение остальных трупов.

Результат осмотра оказался весьма занимательным: на шеях всех жертв обнаружились по три странные дырочки, весьма напоминавшие те ранки, что были найдены у погибших морских пехотинцев. Разница заключалась в размерах и глубине ран и в расстоянии между следами укуса. Всё это наводило на нехорошие мысли о наличии в прибрежных водах весьма опасной для человека морской фауны.

Словно желая добавить нам загадок, Коллинз утверждал, что из тел саудитов выкачали определённый объём крови. При этом американец затруднялся сказать, были ли арабы живы на тот момент, когда кто-то питался их кровью, или вампир вкушал красненькую из уже мёртвых тел. Мне показалось, что Дэвид что-то недоговаривает, словно он столкнулся с чем-то, чего подсознательно боится и избегает. Только вот что могло напугать военного хирурга с колоссальным опытом работы в полевых условиях, и повидавшего за свою жизнь моря крови? Остальные исламисты куда-то исчезли, возможно, их схарчили неведомые морские чудовища или утащили в джунгли какие-нибудь плотоядные хищники.

…Эпопея с появлением в чужом мире населённого пункта Тордаташ оказалась очень похожа на синтез приключений даниловцев и поляков. Как и жители Бялобжегов, в одно прекрасное утро венгры проснулись и увидели вокруг посёлка буйство экзотической флоры, которую не наблюдал ни один человек на Земле. Вмиг исчезнувшее электричество и все виды связи говорили в пользу катаклизма, масштабы которого поражали человеческий разум. Версию о глобальной ядерной войне мадьяры отбросили почти сразу же, вечером, едва глянув на звёздное небо над головой. Не нужно было обладать огромными астрономическими знаниями, чтобы определить, что рисунок чужих созвездий и пара лун – это вовсе не родной мир.

На следующее утро венгры получили очередное доказательство того, что воля божья непредсказуема – в Тордаташ забрела стая динокур. К счастью для людей, первыми на пути ящеров оказались ротвейлеры, выпущенные хозяином погулять в обнесённый забором двор. Пока динокуры соображали, как перемахнуть через забор, чтобы помериться силами с бесновавшимися от ярости собаками, любитель бойцовских псов схватился за охотничье ружьё.

Услышав стрельбу, спустя пять-семь минут к дому примчались трое местных полицейских и пара вооружённых добровольцев. Паля из шести стволов, мадьяры обратили в бегство и рассеяли стаю ящеров, а затем ещё и устроили по горячим следам небольшую охоту на улепётывавших во все лопатки хищников. В общем, на первый раз тордаташцам повезло, но венгры сразу же сделали соответствующие выводы – посёлок следовало немедленно начать превращать в крепость, пока в гости не пожаловали более серьёзные зверушки.

Увы, трудовые подвиги мадьяров так и не смогли предотвратить трагедию, так как никакие частоколы и «волчьи ямы» не остановят самого страшного хищника всех миров – человека. Особенно если двуногие разумные прекрасно вооружены, отменно подготовлены и мотивированы убивать себе подобных. Остановить подобных может только сила, превосходящая силу агрессоров, к примеру, подавляющее техническое превосходство обороняющихся.

Тем не менее венгры отбились, отбились благодаря своему численному превосходству над африканцами, даже несмотря на острую нехватку оружия и боеприпасов. Как ни крути, а почти семь сотен населения – это серьёзно, и полтора-два десятка негров, образно говоря, увязли в завалах из трупов защищающихся. Да, и мадьяры сопротивлялись отчаянно, скажем прямо, героически.

Оружие, выпавшее из рук погибших и раненых защитников Тордаташа, сразу же подхватывалось другими добровольцами, в том числе женщинами, подростками, стариками. Кое-где завязались рукопашные схватки, в которых ножи и мачете сошлись с вилами и топорами. Отличилась семейка местных реконструкторов, помешанных на средневековье, – на счету пары лучников штук пять подстреленных африканцев, ещё одного застрелили из арбалета какие-то давно отошедшие от дел браконьеры.

Потери венгров составили девяносто четыре человека только убитыми, плюс ещё сорок шесть ранеными. В течение последующих суток умерло пять тяжелораненых, так как с медицина в посёлке оставляла желать лучшего. Так уж получилось, что на момент катаклизма в населённом пункте не оказалось заезжих карет «скорой помощи», реанимационных бригад либо классного хирурга, способного сделать срочную операцию.

Нападавшие потеряли около дюжины бойцов, и ещё несколько негров получили ранения различных степеней тяжести. Тем не менее агрессоры эвакуировали тела шести своих погибших, забрав с собой и их оружие. Ещё столько же чернокожих так и остались валяться по садам и по дворам местных жителей, а их «стволы» и прочая амуниция стали трофеями мадьяров-ополченцев. Впрочем, венграм повезло, ибо у противника не имелось тяжёлого вооружения, и негры не смогли разрушить или поджечь ни одного строения. Будь у нападавших артиллерия и миномёты – неизвестно, сколько бы ещё полегло защитников Тордаташа и насколько бы серьёзными были разрушения жилого фонда…

В ходе общения с потомками грозных мадьярских рыцарей мы выяснили, что до катаклизма жители Тордаташа двумя руками поддерживали партию венгерских националистов, которые, собственно, и «рулили» в данном посёлке. Националисты раз за разом выигрывали выборы в местный муниципалитет, или, как он там у них назывался. Националисты нелегально хранили некоторое количество огнестрельного оружия, а тамошняя полиция закрывала глаза на данное нарушение закона в обмен на материальные бонусы от главы местной администрации. Кстати, весь состав полиции Тордаташа, все семеро полицейских во главе с капитаном, полегли как один, защищая родной посёлок и его жителей.

Изучив немногочисленные трупы убитых врагов, венгры легко установили, что нападавшие исповедовали ислам. Это подтверждал и томик Корана, обнаруженный в кармане одного из негров, и бандана с надписью арабской вязью на голове другого застреленного чернокожего. Агрессоры были вооружены как автоматами Калашникова, так и натовским оружием, носили потёртый тропический камуфляж западного производства, типичную армейскую обувь, сделанную в Европе. Никаких знаков отличия, никаких нашивок, никаких жетонов или документов. Возникало ощущение, что мадьяры столкнулись с какой-то военизированной группировкой или с какими-то африканскими партизанами, которых, как известно, хоть пруд пруди на африканских просторах.

Очередная ночь в новом мире прошла более-менее спокойно. Где-то около пяти утра от наёмников, охранявших мамедовскую забегаловку, пришло сообщение о том, что короткая очередь из «вулкана» разорвала какую-то хищную тварь. А может, и не хищную, кто же в темноте будет разбираться в мешанине костей и окровавленной плоти. В нашем кластере никаких происшествий не произошло, никто не стрелял, никто не поднимал тревогу.

На следующий день мы вновь принялись за ремонтные работы, на этот раз взялись за гостевой дом, пострадавший от близкого взрыва мины. «Солдаты удачи» с раннего утра занимались оборудованием огневой позиции для буксируемой зенитной установки, возились с капониром для техники, поэтому нам помогали лётчики и поляки. Впрочем, коллектив у нас подобрался хороший, работа спорилась, и мы рассчитывали сразу же после обеда перейти к восстановлению забора и караулки.

Ещё на рассвете из Данилово вышли две колонны военной техники – грузовики с металлоломом потащились на восток, на базу «диких гусей», а в противоположном, западном направлении отправились медики Коллинза и бойцы капитана Деларьена (командир бронегруппы). Со второй колонной уехали почти все венгры, кроме господина Миклоша с непроизносимой фамилией с кучей согласных букв, который изъяснялся по-русски. Как позднее выяснилось, минувшей ночью соотечественники уговорили Миклоша представлять Тордаташ в русском и польском анклавах.

Около двух часов дня, когда мы разбирали развалины караулки, на связь неожиданно вышел ван Клейст и поинтересовался, готовы ли в Данилово ковровые дорожки и как обстоят дела с оркестром. Мы остолбенели, не веря своим ушам, вздох всеобщего облегчения прокатился по двору. С ходу засыпали бельгийца кучей вопросов, прояснив основные моменты операции.

Несмотря на непонятные проблемы с радиосвязью, бойцы ван Клейста всё-таки обнаружили и взяли под контроль брошенный командой «Сириус Стар». Более того, абордажники Жерара и индийские моряки смогли восстановить управление кораблём, и супертанкер медленно полз в ночи, следуя за нашей «канонеркой». Сказать, что бельгиец взлетел на седьмое небо от счастья – значит, не сказать ничего. Как позднее рассказывали Руслан и Марк, Жерар прыгал от радости, словно бабуин, и на эмоциях стиснул руку Амар Сингха с такой силой, что едва не раздавил своей лапищей кисть индийца.

Поделившись с нами новостью о своей морской победе, ван Клейст затребовал доклады об оперативной обстановке на суше. Выслушав Коллинза и Деларьена, бельгиец раздал им ЦУ на завтра, после чего попросил меня никуда не отлучаться со своей группой, ждать прихода флотилии. Удивившись про себя тому, что Жерар называет флотилией парочку кораблей, пусть и очень больших, я напомнил собеседнику, что у нас хватает забот и хлопот с ремонтом базы.

Откровенно говоря, я и не испытывал особого желания мотаться по кластерам усечённой группой, без Руденко и Мышкина. Даже наличие хорошего транспортного средства в виде найденного «амтрэка» не могло компенсировать отсутствие пары надёжных боевых товарищей, готовых идти за тобой хоть в пекло, хоть к чёрту на рога.

В самом конце разговора ван Клейст поинтересовался, почему не обеспечена рацией та одиночная машина, которая раскатывает по пляжу, возвращаясь в даниловский кластер. Бельгиец пообещал выдать порцию люлей тем, кто забыл рацию дома, и тем, кто не доложил ему об очередном рейде на запад. Мы остолбенели: никто из наёмников сегодня не уезжал по пляжу ни на запад, ни на восток, а отчаянные парни, готовые на одной «тачке» путешествовать по чужому миру, стояли рядом со мной. Мой ответ обеспокоил Жерара, тот велел немедленно объявить боевую тревогу и выяснить, кого это там рассмотрел сигнальщик из числа «диких гусей».

Бросив работу, мы загрузились в «амтрэк» и покатили к берегу, по дороге переговорив с наблюдателями, окопавшимися на мысу в зарослях местных «пальм». Наблюдатели сообщили, что вроде видят какой-то корабль, идущий с запада, а может, и не один корабль, а два. Никаких незнакомых машин наёмники не обнаруживали, что, впрочем, неудивительно, так как бойцы сидели всего в семи-восьми метрах над уровнем моря в прямом смысле этого слова. Одно дело рассмотреть с такой высоты идущий по морю супертанкер длиной больше четверти километра, и совсем другое – обыкновенный автомобиль, едущий по пляжу.

– Ну, что будем делать, парни – двинем навстречу или подождём здесь? – поинтересовался я, окинув взглядом личный состав. – Какие будут предложения?

– Нечего зазря топливо тратить, встанем в засаду, где LAV-25 стояла, и подождём, – смахнул опилки с волос капитан Барулин. – Заодно и передохнём малость.

– Так и сделаем, – видя, что других предложений нет, подытожил я. – Гельмут, трогай!

Минут через десять Нидеррайтер-младший ловко загнал амфибию в выбранное для засады место и заглушил движок. Первым делом я переговорил по рации с сержантом Маккоем, который пообещал скосить из «вулкана» любых чужаков, которые сунутся к стоянке наших самолётов. Затем пообщался с Вышинским, в свою очередь, пообещав главе разрулить ситуацию на берегу моря и не пустить чужаков в посёлок. После этого потянулись минуты мучительного ожидания, пока, наконец, наблюдатели сообщили, что видят приближающуюся машину.

Спустя какое-то время мы разглядели авто тёмного цвета, неторопливо катящееся по урезу воды в нашу сторону. Ещё несколько минут спустя можно было с уверенностью утверждать, что весь сыр-бор разгорелся из-за обыкновенного «уазика», которых пруд пруди на дорогах необъятной России. Единственным отличием данного внедорожника от тысяч ему подобных «уазиков» являлось какое-то белое полотнище, развевающееся над машиной на манер парламентёрского флага. Точнее, белый флаг был вывешен на какой-то палке в правом боковом окне, а из левого, похоже, торчал ствол какого-то оружия.

Подождав, пока тёмно-зелёный «уазик» подкатил к нам на сотню метров, я приказал Гельмуту трогаться с места, а сам приготовился открыть задний люк. Немец газанул, и «амтрэк» буквально выпрыгнул из кустарника прямо навстречу внедорожнику, а я, толкнув люк, выскочил из амфибии. Следом за мной бронетранспортёр покинули Костя с Вольфгангом и, передёрнув затворы «калашей», приготовились следовать за мной.

Увидев ломящийся из зарослей «амтрэк», водитель «уазика» отреагировал мгновенно – тормознул, поворачиваясь к нам правым бортом, и со стволом на руках быстренько покинул остановившуюся машину. Мужик сразу же сообразил, что его внедорожник не убежит от полудюймовых пуль «браунинга» и сорокамиллиметровых гранат, и приготовился дать свой последний бой, прячась за корпусом «уазика».

Я успел разглядеть, что дядька одет в какую-то камуфляжную форму, а на голове у него надет шлем с чехлом из камуфляжной ткани. Оружие разглядеть не удалось, но я не сомневался, что у водилы, скорее всего, автомат Калашникова или внешне похожий на него карабин.

– Эй! Мужик, ты по-русски понимаешь?! – прокричал я, на миг высунувшись из-за амфибии. Учитывая, что у дядьки нервы должны были быть на пределе, затягивание переговоров могло привести к ненужной нам стрельбе. – Отвечай!

– И понимаю, и говорю! – без какого-нибудь акцента прозвучало в ответ. – Кто вы такие?! Русские?!

– А ты кто такой?! – закричал я. – Из какого кластера?!

– Русский я! – после небольшой заминки отозвался мужик. – Про кластер ни фига не понял! Что за кластеры-то такие?!

– Японский городовой, сложный случай, – выругался я. – Он с луны свалился, что ли?

– Хотелось бы знать, с какой конкретно луны, – с лёгкой усмешкой в голосе произнёс бывший офицер «штази». – Лун здесь несколько, две или три.

– Евпатий-Коловратий, Вольфганг, сейчас не до шуточек, – отмахнулся я. Надо было что-то решать с этим странным водилой, ничего не слыхавшим про кластеры. – Эй, мужик! Слушай сюда: я выйду один, без оружия, с поднятыми руками! Постарайся не нажать на курок! Договорились?!

– Хорошо, выходи! – сделав паузу, ответил дядька. – Я не буду стрелять!

Отдав автомат и пистолет лейтенанту Григорьеву, я вышел из-за корпуса «амтрэка» с поднятыми руками, и медленно пошагал к «уазику». Память сразу же словно перебросила меня на пару лет назад, когда возникла ситуация с заложниками, и я вот точно также шёл под прицелом, чтобы начать переговоры с бандитами. Впрочем… Странный мужик и не думал целиться в переговорщика, он опустил оружие и с любопытством рассматривал мою скромную персону.

– Майор Иванников, Владимир Иванович, начальник криминальной полиции энского УВД из Санкт-Петербурга, – представился я, также с интересом разглядывая неожиданного гостя: лет пятьдесят навскидку, и со спортом он, скорее всего, не особо дружит. – Ну, как, говорить будем или в гляделки играть?

– Далеко же занесло тебя, майор, – покачал головой собеседник. – Сухонин, Эрик Робертович, госслужащий, из Курска… Разрешение на оружие будешь проверять, а, майор?

– Ага, типа, делать мне больше нечего, – засмеялся я. – Кстати, если у тебя с оружием или с паторонами туговато, то могу и подкинуть по доброте душевной… «Калаш» устроит? Или американский автомат подогнать?

– Так у тебя и американские имеются? – улыбнулся водитель «уазика». – А «тачку» свою, ты, майор, часом, не у пиндосов ли отжал?

– Не поверишь – нашёл, – ответил я. – Честное слово – нашёл… Слушай, я опущу руки, а то надоело уже…

– Да опускай, – кивнул товарищ госслужащий. – А теперь объясни-ка мне про свои кластеры, а то я ничего не понял про них.

– Ты, наверное, уже догадался, что произошло НЕЧТО такое, в результате чего мы и оказались здесь, – я махнул рукой в сторону чужого леса. – Перемещение произошло целыми территориями, которые мы назвали кластерами, или анклавами… Ну, это если коротко.

– Понятно. А если не коротко, а с подробностями? – усмехнулся Сухонин. – Я, собственно, никуда не спешу…

– А я вот спешу, Эрик Робертович, у меня работа стоит, пока мы тут на берегу лясы точим, – я глянул на часы, нахмурился. – Короче, есть предложение – езжай с нами, точнее, за нами. Здесь, за лесочком есть деревенька, где мы базируемся… А если покатишь прежним курсом, то через полкилометра пересечёшься с нашими союзниками, которые по-русски ни в зуб ногой. Ну, может, матом научились ругаться.

– Есть встречное предложение, майор – садись в мою машину, переговорим по дороге, – произнёс Эрик Робертович, поднимаясь с колена. – Сам говоришь: работа стоит, вот и сэкономим твоё и моё время… Кстати, видел я парочку кораблей, идут навскидку километрах в пяти от берега, вон они, уже маячат у горизонта.

– Это «батька Жерар» удачно сходил в викинг, и сейчас возвращается с богатой добычей, – не удержался я от невольного каламбура. – Лады, поеду с тобой, перетрём за жизнь, но сначала я заберу у парней собственное «железо». Как-то стрёмно в этом мире без автомата в руках.

– Хорошо, майор, я жду тебя, – Сухонин демонстративно закинул карабин на плечо. – Хочется послушать про «батьку Жерара» и прочих тутошних атаманов.

Забрав у лейтенанта Григорьева своё оружие, я помахал рукой наёмникам, стопроцентно разглядывавшим нас в оптику, после чего подсел в «уазик» к нашему новому гостю. Учитывая, что ехать нам было недалеко, я сжато и коротко поведал Эрику Робертовичу о наших и даниловских приключениях, особо не заостряясь на деталях и подробностях. После того, как мы проехали через «аэродром» и мимо позиции «вулкана», Сухонин, поначалу слушавший мой рассказ с некоторой долей скепсиса, выразил свои впечаления с помощью великого и могучего русского языка.

Уже возле здания школы, где после сражения с исламистами базировалось местное руководство, я сообщил товарищу госслужащему, что у нас здесь натуральный интернационал, узаконенное рабовладение, и вообще – полное отсутствие какой-либо толерантности. К моему удивлению, Эрик Робертович с ходу одобрил и нашу нетолерантность, и рабовладение, да ещё и предложил возродить НКВД со всеми традициями этой организации. К счастью, в этот момент появились Вышинский с Доценко, и я не стал разрушать мечты нашего гостя о воссоздании структуры, одно упоминание о которой пугало всякую нечисть покруче второго пришествия Христа.

Познакомив Сухонина с главой администрации, я отозвал Доценко в сторонку и поинтересовался, как обстоят дела с ремонтом выменянных БТРов, и когда, наконец, на окраине села будет оборудован опорный пункт. Нельзя же, чёрт, возьми, постоянно рассчитывать на военную помощь со стороны «диких гусей». Вон, сегодня основные силы союзников и америкосы укатили в мадьярский анклав, оставив в Данилово с дюжину бойцов, МТЛБ, «вулкан», плюс «туарег» впридачу. Зенитная «металлорезка», конечно, весомый аргумент, но в одиночку столь малый контингент наёмников продержится максимум часик, не более.

В ответ Александр, мать его, Матвеич, понёс какую-то околесицу про нехватку рабочих рук, временное отсутствие лучших механиков и необходимость капитального ремонта двигателей у приобретённых бронетранспортёров. Слушая эту ахинею в исполении Доценко, я пожалел, что вообще завёл с ним разговор на тему укрепления обороноспособности посёлка. Надо было либо сразу идти с главой администрации к раненому Никитину, беспокоя того, либо ждать возвращения Георгия и решать все вопросы с бывшим десантником.

– Обратите внимание, дорогой товарищ, что солдаты ван Клейста за несколько часов натянули маскировочную сетку над самолётами, оборудовали три огневых позиции и почти закончили строительство капонира для «маталыги», – я не спеша перечислил всё то, что наёмники сделали за неполные сутки. – А ты со своми лоботрясами даже не начал строительство блокпостов вон на тех буграх, чтобы контролировать подступы к деревне со стороны моря.

Я не стал слушать, что Доценко скажет в своё оправдание, повернулся и пошёл искать Вышинского, который вместе с гостем скрылись в здании школы. Внутри меня медленно поднималась волна негодования, и, как говорится, зачесались руки, захотелось съездить по морде и тупорылому Матвеичу, и отлупить его безмозглых подчинённых.

Всё-таки в чём-то прав Сухонин – под присмотром НКВД работа спорилась бы куда лучше, и люди не тратили бы время на мартышкин труд. А так, стоит авторитетам на время отойти от дел, сразу же начинается какой-то бардак. Спору нет, Юрий Александрович, конечно, уважаемый человек, но уж слишком интеллегентен, что ли, и чисто физически не способен влезть во все тонкости и нюансы. Не знаю почему, но зам главы администрации всё больше и больше ассоциировался с товарищем Дзержинским в белых перчатках, который без колебаний поставит к стенке любого, но не станет пачкать свои руки банальным мордобоем. Вышинский исправно тянул лямку гражданского руководителя, хозяйственника, а вот с военными проблемами у него что-то плохо клеилось. Особенно хорошо это замечалось на фоне шустривших рядом с нами «солдат удачи», которые знали своё дело туго, да ещё и успевали пускаться во всяческие авантюры, вроде захвата «Сириус Стара».

Часиков в шесть вечера, когда мы в поте лица возводили из подручных материалов нечто вроде блокпоста на месте разрушенного караульного помещения, на связь вышел капитан Руденко. Первым делом Руслан искренне возмутился тем, что его и других героев абордажа не встречают хлебом-солью-коньяком, а на пляже не выстлана ковровая дорожка. Получив в ответ ехидную рекомендацию пройтись по тропинке, усыпанной янтарём и закусить какими-нибудь плодами из чужого леса, Руденко деланно обиделся и передал рацию бельгийцу. Жерар обошёлся без вступлений, сразу же объявил, что ему требуется наша профессиональная помощь, попросил меня собрать парней и прокатиться до берега.

Надо сказать, что весть о захвате наёмниками супертанкера разлетелась по Данилово ещё пару часов назад, когда кто-то из детей углядел приближение «эскадры». Наиболее любопытные, из числа тех, кому нечего было делать, самоорганизовались в отряд и пошагали в сторону побережья. Мы же не стали торопиться на пляж, прекрасно понимая, что сначала кораблям придётся встать на якорь, затем «дикие гуси» спустят шлюпки и т. д. В конце концов, нас должны были пригласить наведаться на трофеи, что, собственно, и произошло немного позднее.