Текст книги "Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века"

Рис. 5. Титульная страница самой известной из книг сэра Хью Платта – «Драгоценный дом искусства и природы» (The Jewell House of Art and Nature, 1594) издание 1653 г.

Травы были важной частью этой процедуры, поскольку в тело через открытые поры может проникнуть не только дурной, но и благотворный воздух. Паровая ванна могла использоваться в качестве способа употреблять лекарства, что превращало купание из опасной процедуры в терапевтическую. Такие ванны, похоже, были предназначены только для джентри и некоторых купцов с претензией, и даже они прибегали к ней нечасто.

Ароматы

Испарения, пары и воздух проникали в тело не только через поры кожи: полезным считалось и вдыхание воздуха с ароматом трав из паровой ванны. С каждым глубоким вдохом через нос запах проникает в тело и попадает прямо в мозг посредством двух маленьких, похожих на соски органов, расположенных в самой верхней части ноздрей; так, по крайней мере, считали тогда доктора и хирурги. В английском переводе Ланфранка Миланского, выполненном в Елизаветинскую эпоху хирургом Джоном Холлом, описывается, как с этими запахами «животворные ду́хи» переносились в «чудесную сеть», окружающую мозг, привнося ту самую искру жизни, которая превращала наши тела из кусков мяса в живые существа. Современные анатомические исследования показывают, что у человека на самом деле ничего подобного нет. Ни сосков в носу, ни чудесной сети, обрамляющей мозг. Однако схожая сетчатая структура обрамляет мозг овец, а поскольку человеческие тела препарировали все еще редко и примитивно (новаторский труд Везалия, впервые увидевший свет в конце 1530-х годов, долгое время не принимали), то хирурги ошибочно полагали, что внутренности, знакомые по скотобойням, присутствовали у всех живых организмов. В конечном счете устройство большинства наших внутренних органов очень напоминает анатомию животных. Поэтому качество воздуха имело чрезвычайное значение. Считалось, что хорошие и плохие запахи изменяют нас, нарушают наше внутреннее равновесие, вызывают болезнь или целый ряд других последствий. Считалось, например, что запах розмарина стимулирует память и непосредственно укрепляет мозг. А лаванда помогает успокоить и охладить перегретый мозг. Ароматы были очень важны.

В 1485 году только пара сотен человек по всей стране могла позволить себе наносить на кожу эфирное масло. К 1603 году пузырек такого масла, вероятно, могли приобрести уже около 10 тысяч человек, но 2–3 миллиона человек по-прежнему обходились без него.

Большинство людей получали ароматы более прямым, но менее интенсивным способом из естественных источников: букета фиалок, маленького льняного мешочка, наполненного цветами лаванды; дыма горящих трав, подмаренника в матрасе. Сэр Томас Мор высадил живую розмариновую изгородь под окном своего кабинета, чтобы доносившийся запах стимулировал его разум во время работы. Эту практику он советовал и другим ученым. Розмарин также сопровождал главные ритуалы жизни: моменты, когда память становилась ключевым элементом. На свадьбах по пути в церковь перед невестой шел человек, несший над головой веточку розмарина, украшенную позолотой (если только семья могла себе такое позволить), чтобы невеста могла запомнить свои брачные клятвы. Розмарин занимал важное место и на похоронах, где помогал людям запомнить усопшего. Высушенную веточку розмарина иногда долгое время после этого носили в качестве напоминания. Для крестин также был необходим розмарин, чтобы все присутствующие могли вспомнить обещания, данные в интересах ребенка. В домах аромат лаванды часто наполнял спальни. Тогда, как и сегодня, считали, что ее успокаивающее действие помогает уснуть. В домах победнее ее смешивали с соломой, которой набивали подушки, а у богачей связки лаванды висели на остове кровати. Те, у кого были запасы постельного белья, клали в сундуки маленькие мешочки с лавандой, чтобы простыни и наволочки со временем пропитались ее запахом. Природные инсектициды – пижму, руту и полынь – разбрасывали по полу и смешивали с соломой в тюфяках, отчего в домах стоял резкий запах. Считалось, что эти ароматы одновременно оказывают возбуждающее и очищающее воздействие на организм, изгоняя лень и безделье вместе с вредителями.

Комнаты, которые по той или иной причине стали грязными, например из-за того, что там лежал больной, очищали и дезинфицировали с помощью окуривания. Для этого надо было лишь зажечь большие зеленые пучки розмарина и майорана и ходить с ними по комнате, чтобы их дым доходил до всех частей помещения. Или можно было поставить в комнате котел на углях и подбрасывать туда время от времени пучки трав, чтобы устранить дурной загрязненный воздух и наполнить пространство благотворным ароматным дымом. Когда в 1568 году лорд – хранитель печати посетил Ипсуич, город устроил банкет (так в эпоху Тюдоров называли пир, где подавали не мясо и овощи, а сладости, пироги, сыр, орехи и фрукты, а также один-два бокала вина). Само собой, горожане хотели, чтобы все прошло идеально. Они закупили в больших количествах лучшие вина и засахаренные фрукты, а также изрядное количество благовоний. В 1558 году Роберт Дадли, конюший королевы и ее фаворит, потратил фунт 7 шиллингов и 9 пенсов на травы, которые были разбросаны в его комнате. В одном случае это была смесь пижмы и корней маргариток, которые, очевидно, использовались от насекомых; в другом случае речь шла о розах и цветах, создававших приятный запах. Лаванда вызывала у людей сонливость; поэтому для дневной одежды предпочитали использовать майоран, запах которого считался особенно «приятным» и способным приводить в «веселое» расположение духа. По тем же причинам для одежды часто использовали розы. Те, кто мог позволить себе обратиться за помощью к аптекарю, могли сделать маленькие мешочки с сушеными, измельченными корнями ириса, смешанными с сушеными листьями и лепестками душистых трав. Они гораздо дольше сохраняли свой запах.

Однако аромат источали не только травы. Для всех англичан тюдоровской эпохи, и вельмож, и простолюдинов, самым узнаваемым запахом был аромат церковного ладана. Стоил ладан дорого, поэтому в большинстве сельских приходов его жгли только дважды в год: на Пасху и на Рождество. Ладан кадили и на похоронах богатых прихожан, а также в дни святых, которые финансировались религиозными гильдиями. В основном ладан, представляющий собой древесную смолу, ввозился с Ближнего Востока. Его экзотическое происхождение, связь с библейскими историями и дороговизна способствовали тому, что его запах больше ассоциировался со святостью и священным, а не с домашним пространством. Вдыхание его дыма обращало разум к духовным материям, и не только из-за связанных с ним ассоциаций, но и из-за физического воздействия на мозг. Это был особый аромат, отделенный от запахов повседневной жизни. Он способствовал молитве и медитации.

Но для всего есть свое время и место. Запах ладана принадлежал в основном началу эпохи и испарился вместе с XVI веком. Сама физическая форма такого духовного опыта была важна для многих людей и одновременно тревожила охвативший всю Европу реформистский дух. Согласно традиционной трактовке, запах ладана мог приблизить к Богу и помочь вознести молитвы на небо. Однако он мог быть и чувственным отвлечением от молитвы, происходящей прежде всего от разума (так это понимали, например, Эразм или Лютер).

Эфирные масла дарили более концентрированный ароматный опыт самым богатым людям. В 1485 году они в основном завозились в готовом виде из Испании и Португалии, однако в начале XVI века аптекари и представители образованной элиты познакомились с искусством дистилляции. По мере того как росло внутреннее производство, цена падала. Производство дистиллированной «воды» было и остается гораздо более простым процессом, чем производство масел. Из одного и того же количества сырых ингредиентов получится примерно в пятьдесят раз больше травяной, цветочной или пряной воды, чем эфирного масла. Естественно, поэтому душистая вода была гораздо дешевле и производилась и продавалась в куда больших объемах. У Джона Камерленда, который держал лавку в Ипсуиче в 1590 году, например, общий запас эфирных масел в продаже оценивался в 5 шиллингов, а запас воды стоил фунт и 6 шиллингов. Количество масел у него не указано, но дистиллированной розовой воды у него было около двадцати литров. Такую воду можно было употреблять в пищу (особенно розовую), использовать как лекарство и ароматное средство для мытья рук и лица, брызгать на льняные воротнички, рафы (гофрированные воротники) и носовые платки – чтобы аромат был поближе к носу. Для производства такой воды нужно было потратиться на небольшое оборудование, но никаких особых навыков не требовалось.

Дистилляторы делали из олова, свинца, меди, стекла и керамики. Самыми дешевыми были керамические. Они были грубой конической формы. У тех, что из металла или стекла, наверху обычно была небольшая изогнутая трубка, по которой охлаждающий пар поступал в приемный сосуд; у керамических же внутренняя часть, в отличие от внешней, была покрыта глазурью, маленький обод вокруг основания с внешней стороны собирал конденсированный пар, а носик этого обода служил для того, чтобы жидкость стекала в емкость для сбора.

Процесс начинался с настаивания трав в воде. Поскольку розовые ароматы были тогда самыми популярными, с них мы и начнем. Кроме того, у меня больше всего опыта в изготовлении именно таких ароматов, хотя приготовить их из розмарина, лаванды и тимьяна также довольно просто. Можно использовать любую ароматную розу, но лучше всего подойдут дамасские: их запах – самый сильный. В Англии они появились только в 1520-х годах. Лепестки лучше всего собирать ранним утром, пока на них еще роса: именно тогда они источают самый сильный аромат. Лепестки раскладывают на простыне, чтобы немного просушить. Затем отщипывают белые кончики лепестков, в месте, где они соединяются с основанием. Лепестки кладут в стеклянную банку и добавляют воду, затем запечатывают банку и ставят на солнце. На следующий день собирают и готовят вторую партию лепестков, помещают их в чистую банку, сливают воду из предыдущей банки и добавляют ее к ним. Банку закрывают и ставят на солнце. Процесс нужно повторить три-четыре раза. Затем настой переливают в чашу и ставят ее над небольшим огнем, который нужно постоянно поддерживать, а сверху помещают дистиллятор или перегонный куб. Эфирные масла розы выпариваются при более низкой температуре, чем вода, поэтому, если вы достаточно искусны, чтобы поддерживать необходимый уровень жара, то конденсированная жидкость будет представлять собой чистое розовое масло. Но если вам недостает мастерства, то в приемный сосуд будет поступать и вода, и масло, так что вы получите розовую воду. Чтобы облегчить конденсацию испаряющихся масел и пара, можно регулярно окунать в холодную воду тряпку, обернутую вокруг трубки металлического или стеклянного дистиллятора или верхушки керамического дистиллятора. Без современных термометров крайне сложно получить совершенно чистое масло при первом проходе через перегонный куб; однако если порция получилась неплохая, ее можно улучшить разделением жидкостей. Перелейте смесь розового масла в высокий стеклянный сосуд и дайте ему постоять. Масло всплывет на поверхность, и тогда его можно будет аккуратно перелить в другую маленькую бутылку. Все вышеперечисленные техники описаны в руководствах для аптекарей, образованных мужчин и знатных женщин.

Розовое масло использовалось в качестве духов и было особенно популярно при дворе Генриха VIII. Поскольку символом королевской династии Тюдоров была сдвоенная – белая и красная – роза, розовый аромат был особенно уместен. Король и придворные в больших количествах закупали розовые духи для личного использования и для того, чтобы разбрызгивать их в воздухе в праздничные дни. Розовое масло было не только самым патриотическим ароматом: его также использовали как афродизиак. Считалось, что розы согревают, укрепляют и будоражат кровь, а их сладкий аромат вызывает чувство радости. И если брызги розовой воды на воротнике доставляли удовольствие, то насыщенность розового масла на коже возбуждала. Изысканные бутылочки и флаконы духов, сделанные из самых дорогих материалов и наполненные розовым маслом, были идеальными любовными дарами в аристократической среде.

К концу правления Елизаветы I появляются сложные смеси различных ингредиентов, которые начинают конкурировать с розовыми духами за место «придворного» аромата. Такие смеси, как правило, включали мускус, цибет и серую амбру. Поскольку ингредиенты ввозились из-за рубежа, цена на них была высокой, и они сохраняли свой эксклюзивный характер. В то же время розовый аромат становился все более доступным для населения. Например, один из рецептов сэра Хью Платта предписывал смешать в серебряной ложке масло нарда (травы), масло тимьяна, лимонное масло, гвоздичное масло и крупицу цибета с небольшим количеством розовой воды. И, если в итоге вам покажется, что в смеси недостаточно чувствуются нотки цибета, можно вдвое увеличить его количество.

Однако флаконы с жидкими духами встречались гораздо реже коробочек с твердыми ароматическими шариками. Такая коробочка могла быть совсем непритязательной, немногим лучше саше с лавандой. Травы и специи скатывались в шарик с помощью воска или смолы; само собой, собранные в стране травы и произведенный там же воск были гораздо дешевле импортных специй и смолы. Если вы могли позволить себе эфирные масла, их также можно было добавить в такой шарик. Получившуюся смесь обычно клали в деревянную или металлическую коробочку с отверстиями. Ее можно было подвесить на шнурок и носить на теле. Мы знаем, что ее взял с собой в море один из моряков на флагманском корабле Генриха VIII (такую коробочку нашли на обломках корабля на главной палубе). Женщины носили их на длинных шнурах, подвешенных к поясам, так что с каждым шагом коробочка стучала и ударялась о юбку. По сути, она раскачивалась как кадило с фимиамом в церкви, создавая облако аромата вокруг ее тела и ограждая от витающих вокруг дурных миазмов. Без юбки такая конструкция путалась бы в ногах, поэтому мужчины носили коробочку на гораздо более коротком шнурке. Шнур позволял и мужчинам, и женщинам подносить коробочку к лицу, если им придется столкнуться с особенно сильным запахом.

Чистка зубов

В обществе высоко ценился приятный запах изо рта, поэтому гигиена полости рта соблюдалась тщательно. Причинами зловонного дыхания считались частицы пищи, общее ухудшение здоровья, а также «черви» в деснах (ими объясняли гниение). Полоскание рта чистой водой после пробуждения было столь же важной процедурой, как умывание рук и лица. Хорошим тоном считалось использование зубочистки после еды для удаления фрагментов пищи, а почти каждое пособие по этикету предписывало не пользоваться для этого ножом или пальцами. Роберт Дадли, несомненно, использовал одноразовые зубочистки: их регулярно закупал его камердинер В 1558 году они обошлись ему в целых 10 шиллингов.

Использование множества различных порошков для чистки зубов позволяло не только освежить дыхание, но и отбелить зубы. Особенно хорошо с обеими задачами справлялась сажа. Самой лучшей считалась чистая сажа восковой свечи. Ее можно было собрать, поднеся пламя свечи к чистой полированной поверхности – зеркалу, оконному стеклу или глазурованной глиняной посуде. Сажу, которая действовала как мягкий абразив и дезодорирующее средство, наносили прямо на зубы и десны пальцем или небольшим кусочком ткани. Попробовав все методы чистки зубов эпохи Тюдоров, я остановилась именно на саже. Она удаляет налет, не повреждая зубы или десны. Мел и соль также хороши для абразивной чистки и обладают небольшим дезодорирующим эффектом, но с сажей им не сравниться.

Джон Партридж, писавший на разные темы, но в особенности много – об отбеливании, чистке и окрашивании, считал, что пепел, оставшийся после сожжения веток розмарина, особенно эффективно справляется с этими задачами. Он предлагал собирать его в небольшой кусочек льняной ткани и закручивать в маленький мешочек. Им можно было бы натирать весь рот. Тем самым абразивные свойства ткани дополнялись чистящими свойствами пепла. В таком пепле, как и в основных бытовых чистящих средствах, довольно много щелочи, поэтому после его применения нужно очень тщательно прополоскать рот, чтобы не болели десны.

Более сложные зубные порошки, рецепты которых встречаются в книгах, предназначенных для дам Елизаветинской эпохи, часто использовались не только для устранения запаха, но и в ароматических целях. Преобладали порошки на основе гвоздики, возможно, в том числе и потому, что они также облегчали боль. У них сильный запах, который сообщает всем вокруг о том, что вы использовали средство для очищения зубов, совсем как сильный «свежий» мятный запах современной зубной пасты. Другими компонентами порошков были измельченный алебастр, используемый для полировки, и ароматизаторы – цибет и мускус.

В источниках нет упоминаний зубных щеток, но встречаются тряпочки для зубов. Они были похожи на маленькие льняные носовые платки и использовались для натирания зубов и языка перед тем, как полоскать рот. Те, кого особенно заботил вид своих зубов, могли сходить к цирюльнику: тот, помимо прочего, предлагал услуги по очистке и отбеливанию зубов с помощью aqua fortis. Но, как указывает сэр Хью Платт в своей книге «Наслаждения для дам», тому, кто злоупотребляет этим методом, возможно, «придется позаимствовать у кого-то зубы, чтобы пережевывать пищу». Aqua fortis представляла собой сильный раствор щелочи или кислоты (рецепты ее изготовления разнились). Однако любая ее разновидность снимала слой эмали с зубов, что делало их белее. Она также воздействовала на десны. По своему эффекту очень осторожное применение процедуры не уступало некоторым современным техникам отбеливания, однако ошибки или повторное ее использование легко могли привести к потере зуба. Цирюльник занимался удалением зубов, стрижкой волос, бритьем, кровопусканием и мелкой хирургией: он был тем специалистом, к которому следовало обращаться за aqua fortis. У цирюльника была твердая рука, и он привык к испуганным пациентам.

Уход за волосами

В сентябре 1568 года в лондонском порту пришвартовался корабль Ричарда Тайя «Милость Божья». Он прибыл из французского Руана, переплыв Ла-Манш; на борту судна был разнообразный груз, принадлежавший шестнадцати разным купцам. В основном это были холст и бумага, но Джон Ньютон привез также 12 гроссов расчесок (гросс составляет 144 штуки, поэтому в сумме у него было 1728 штук). И не только он. На том же корабле Хамфри Браун привез 20 гроссов расчесок по цене вполпенни. Еще три гросса самшитовых расчесок были среди товаров Джона Челленера. Неподалеку в доке стояла «Мэри Энн», которая всего несколькими днями ранее привезла еще 26 гроссов расчесок по полпенни. Всего за предыдущие двенадцать месяцев в Лондон завезли около 90 тысяч расчесок. Порядка 46 тысяч из них принадлежали Ричарду Патрику: очевидно, тот занимал ведущие позиции в торговле этим товаром. Такие огромные цифры указывают на обыденность и повсеместность расчесок. Они были частью обычного режима личной гигиены. Регулярного ежегодного импорта такого масштаба было достаточно для того, чтобы у каждого в течение жизни было по две расчески, даже если бы их больше не ввозили ни в какой другой порт и не производили бы нигде на Британских островах.

Многие товары, привезенные Ричардом Патриком и другими купцами, обозначены как «пенни штука» или даже «полпенни штука», а инвентарные списки лавочников говорят о большом ассортименте расчесок по разным в принципе невысоким ценам. Некоторые гребни продавались в кожаных футлярах или маленьких деревянных коробочках. Гребни делали из самшита или коровьего рога, а также кости, в том числе даже слоновой. Большинство были двусторонними: с одной стороны их зубцы были широко расставлены, а на другой были очень тонкими и могли удалять блох и вшей. Когда были обнаружены обломки «Мэри Роуз», корабля, за крушением которого с ужасом наблюдал с берега король Генрих VIII в июле 1545 года, на борту в маленьких матросских сундуках и среди останков нашли 82 расчески. Все они, кроме одной, были из самшита и были частью личных вещей в повседневном обиходе обычных людей. Все пособия по уходу за здоровьем и по этикету сходились в том, что расчесывать волосы нужно не реже одного раза в день; важно было сделать это утром после пробуждения, но советы предписывали повторять расчесывание время от времени в течение дня.

Многие современные авторы утверждают, что жители Британии эпохи Тюдоров поголовно страдали от блох, головных и платяных вшей. Я не знаю, откуда им это известно. Действительно, гребнями вычесывали вшей; конец эпохи (тогда было создано подавляющее большинство картин повседневной жизни) оставил нам изображения женщин, проверяющих головы детей на наличие вшей и гнид; конечно, есть сатирические сочинения о грязных, зараженных людях. Но значит ли это, что ими страдало большинство населения? Это указывает на то, что проблема была достаточно серьезной, чтобы принимать меры предосторожности. Однако, без сомнения, это говорит о том, что люди стремились не иметь вшей и блох. Чтобы испытать укус блохи, не обязательно быть зараженным блохами: достаточно случайной встречи с животным. Часто говорят, что всего в двух-трех метрах от современного лондонца найдется крыса. Поэтому мы не можем сослаться на распространенность Черной смерти как на доказательство, что тела людей кишели насекомыми. Тщательное расчесывание гребнем с тонкими зубцами – очень эффективный способ удаления головных вшей; ежедневное расчесывание гарантирует, что случайно попавшая вошь не задержится и не отложит яйца. Вероятно, мы снова имеем дело с режимом личной гигиены, который работает до тех пор, пока его придерживаются.

Некоторые не хотели или не могли его придерживаться. Да, гребни были дешевы и доступны, но всегда были те, кто не мог себе позволить даже этого. Заключенных в тюрьмах иногда называют «вшивыми». Известна нам и печальная история 1608 года о Мэри Даффин из Нориджа. Согласно протоколам суда мэра города, ее хозяин, ответственный за ее здоровье, пока она была связана с ним договором службы, содержал ее «очень грязной и со множеством вшей». Уильям Буллейн в своем трактате «Руководство для здоровья» утверждал, что «простые деревенские люди – возчики, молотильщики, землекопы, рудокопы и пахари – редко находят время помыть руки, о чем свидетельствует грязь на них, и очень мало расчесывают волосы, что заметно по колтунам, гнидам, жиру, перьям, соломе и подобным вещам, которые висят на их волосах». Однако Мэри Даффин, о которой было записано, что она полна вшей, было всего около двенадцати лет, и она считалась жертвой несправедливого и неприемлемого обращения. Суд мэра освободил ее от обязанностей по отношению к такому нерадивому господину и вместо этого отдал ее в ученицы к Энн Барбер, которая, как ожидалось, будет придерживаться общепринятых норм приличия. В этой связи утверждение Уильяма Буллейна о простолюдинах отдает снобизмом и предрассудками. Обратите внимание: он считает, что эти люди не мыли руки или не расчесывали волосы. Но он не спрашивал их об этом. Тем его «простым людям», что ворочали солому, ухаживали за скотом или перевозили уголь, было прекрасно известно, что день можно начать чистым и ухоженным, но покрыться грязью уже к обеду. И когда лондонца Хамфри Ричардсона публично назвали в 1598 году «вшивым подлецом, подлецом со вшивыми штанами, негодным подлецом со вшивыми штанами», он был глубоко оскорблен. Конечно, вши и блохи были частью жизни (например, блох обнаружили среди образцов наносов, взятых с «Мэри Роуз»), но по реакции Ричардсона понятно, что с ними энергично и упорно боролись.

Мытье волос было необычной, но отнюдь не диковинной процедурой. Время от времени волосы омывали: летом или в хорошо обогретом помещении. Однако их просто ополаскивали в холодной воде, сдобренной травами. Горячая вода открывала поры на лице и коже головы, и ради сохранения здоровья ее следовало избегать. По представлениям эпохи Тюдоров, даже холодная вода была опасна, поскольку прохлада нарушала внутренний баланс и вызывала простуду.

Мишель де Нострдам, также известный как Нострадамус, работал в основном во Франции, где в течение нескольких лет занимал должность придворного врача. В дополнение к своим знаменитым мистическим пророчествам в 1552 году он опубликовал небольшую книгу рецептов. Это были предметы роскоши для аристократии и королевской семьи. Два из них – для изготовления краски для волос и бороды, при этом одна делала их «золотистыми», а другая окрашивала седые волосы в черный цвет. Для их использования в первую очередь нужно было помыть волосы «хорошим щелоком, поскольку на жирные или грязные волосы цвет не будет ложиться так хорошо». Однако использование таких жирорастворяющих жидкостей для тела или волос было проблематичным. Они могли быть очень едкими, что ломало волосы и повреждало кожу головы. Мыло, полученное из щелока (насыщенный щелочной раствор) было чуть мягче, но все же не подходило для частого использования.