Текст книги "Один за другим"

Эрин

Снуп ID: LITTLEMY

Слушает: не в сети

Снупписчики: 10

Что заставило меня вывернуться наизнанку перед Лиз? Очень странно. Я ни с кем не делилась своими переживаниями – ни с собственными родителями, ни с родителями Уилла. Даже коронера и спасателей интересовали голые факты, а не мои горе и шок.

Нельзя сказать, что возможности отвести душу не было: мама отправляла меня к психотерапевту, а бесчисленные друзья предлагали: «Если нужно поговорить, звони без стеснения». Я не хотела говорить. Не хотела вызывать жалость. Быть жертвой.

В какой-то мере мне понятны чувства Тофера и его окружения. Я чувствовала то же самое. Никогда никому об этом не рассказывала, но в первые минуты и даже часы после лавины, во время поисков Уилла и Алекса я испытывала не столько ужас, сколько потрясение и недоверие: неужели все это произошло со мной, с нами?! Нет, немыслимо. Со мной ничего плохого случиться не может! С другими людьми – конечно, а со мной – нет. Ведь я была золотой девочкой, скользила по жизни легко, как по волшебству, защищенная счастливой судьбой: семьей, миловидной внешностью и любовью Уилла.

Да, меня окружало счастье, и я это понимала. «Ну а как же иначе? – думала. – Счастье и удача мои по умолчанию!»

И вдруг они исчезли.

Мне стало невыносимо рядом с людьми, которые по-прежнему купались в лучах незаходящего золотого солнца, тогда как мой мир почернел от вины и горя. Стала невыносима жалость в глазах друзей…

В гостиной совсем темно. Я подхожу к часам на каминной полке – почти шесть вечера. Около двух часов назад Дэнни с Мирандой и Карлом должны были достичь «От Монтанье». Возможно, они уже двинулись в обратный путь. Возможно, нашли способ сообщить в полицию, и за нами выслали вертолет.

Возможно. Не точно.

Возможно и другое: дорога завалена камнями и деревьями, и усталая группа Дэнни до сих пор бредет сквозь ледяную мглу. Или шале «От Монтанье» закрыто и безлюдно.

Господи, от этих «возможно» я сойду с ума!

Почему-то после ухода Дэнни и снуперов мне кажется, будто атмосфера вокруг сгущается. Я чувствую тяжесть снега, который давит на крышу и стены шале. Ощущаю многотонную массу, дремлющую на склоне горы в ожидании нового толчка. Вижу, как расползается по номерам и коридорам тьма.

Я знаю, что такое грань человеческих возможностей. Знаю, потому что однажды я за этой гранью побывала – в других горах, в обнимку с мертвым телом любимого, когда я медленно превращалась в ледышку без особой надежды на помощь. Я побывала за гранью и выжила. Вернулась. Вернулась в безопасную, нормальную жизнь.

Однако временами меня вновь тянет за грань, туда, где больше ничего не имеет значения, где каждый удар сердца приближает к краю… В подобные минуты мне чудится, что я опять рухну в бездну и уже не сумею проскрести себе дорогу назад.

Я закрываю глаза и вижу его лицо, лицо Уилла, холодное, белое, как мрамор, и безмятежное, такое безмятежное…

– Эрин, – доносится издалека.

Я трясу головой.

– Эрин…

Открываю глаза. Передо мной встревоженная Лиз.

– Эрин, вы как? Может, поищем еду?

Заставляю себя улыбнуться.

– Да. Конечно. Пойдемте в кухню, посмотрим запасы.

Я хромаю впереди, Лиз следом за мной входит в выстывшую темную кухню, разглядывает ее изумленно, точно пещеру Аладдина.

– Нашла к-консервированное кассуле, – сообщаю я, пытаясь в потемках разобрать надпись на этикетке.

Тут, вдали от огня, невероятно холодно, и зубы выбивают дробь.

– По крайней мере, я думаю, что это к-кассуле. А может, confit du canard[7]7
  Утиное конфи (фр.).


[Закрыть] … Трудно сказать. Подойдет?

– Конечно. – Лиз все еще смотрит на меня с беспокойством. – Эрин, что с вами?

– Все хорошо, просто… Я переживаю за Д-Дэнни. Жду и надеюсь.

Лиз кивает. Наверняка тревожится не меньше меня, просто умеет хорошо скрывать чувства за напускной сдержанностью. Интересно, о чем она думает? Это не дает мне покоя, и, когда содержимое банки (все-таки кассуле!) перелито в кастрюлю и поставлено греться на печь в гостиной, я собираюсь с духом и задаю давно мучающий меня вопрос:

– Лиз, что, по-вашему, произошло? С Евой.

Лицо Лиз искажается, и я понимаю, что она, как и я, изо всех сил гонит от себя страшные мысли.

– Не знаю. Думаю, думаю… и… не могу поверить. Все будто во сне, нереально. Постоянно возвращаюсь к мысли – может, Ева погибла случайно? Только как же тогда Эллиот и Ани?

Действительно, как?

– Что имела в виду Ани? – размышляю я вслух, помешивая фасоль. Чувствую жар от огня на лице и холод гостиной за спиной. – Под словами «ее там не было».

Или Ани сказала «я ее не видела»? Не могу точно вспомнить и потому напрягаюсь. Слышу шорох водонепроницаемой ткани – Лиз пожимает плечами.

– Не знаю. Я уже не первый раз прокручиваю в голове слова Ани. Сначала я решила, что она говорит о Еве, но нет. Ева была на склоне, я тоже ее видела.

– Тогда о ком-то на вершине?

Я пытаюсь вспомнить точную фразу. Черт. Это наверняка важно, а меня подводит память…

– Например, – продолжаю, – когда Ани приехала на подъемнике, то заметила еще чье-нибудь отсутствие? Может, кто-то уже исчез, кинулся следом за Евой?

– Кто? – возражает Лиз. – Там было не так много женщин. Я к тому времени села назад на подъемник. Наверху оставались две женщины: Тайгер – в этом случае зачем ей передавать нам слова Ани? – и Миранда. Миранда не могла преследовать Еву, потому что тоже возвращалась вниз на подъемнике, вместе с Ани.

– А если нет?! – Сердце начинает стучать быстрее. – Вдруг именно это Ани и вспомнила? Что Миранды не было на подъемнике. В конце концов, перепутать легко: наверху постоянная толкотня, люди направляются к одной кабинке, та уже забита, они идут к другой. Возможно, Ани поняла, что Миранда не садилась на подъемник?

– То есть? – Лиз явно не по себе.

Ее брови за толстыми стеклами очков сходятся, в темноте отчетливо слышен хруст – Лиз нервно щелкает пальцами.

– Вдруг Миранда на самом деле хорошая лыжница? Скрыть способности совсем не трудно. Она могла отстать, пока все грузились на подъемник, и рвануть следом за Евой по Ле Сорсье.

– На… наверное, – с запинкой произносит испуганная Лиз.

Я разливаю кассуле в две миски, и тут до меня кое-что доходит. Если это правда, если моя догадка верна, значит, я отправила Дэнни с убийцей. Сердце сжимает ледяными тисками.

Да, конечно, там двое мужчин против одной Миранды. Однако на пути к «От Монтанье» есть несколько очень коварных участков. Разве трудно дождаться, пока человек приблизится к пропасти, и затем легонько его подтолкнуть?

Против Миранды нет никаких доказательств, в отчаянии напоминаю я себе. Это всего лишь гипотеза. Всего лишь гипотеза.

Вот только грудь вдруг сдавливает, к горлу подступает тошнота, и я молча смотрю на быстро остывающую фасоль с мясом, не в состоянии проглотить ни ложки. Мне плохо. Господи, что же я наделала?!

Ведь это я велела ему идти. Я, которая мнит себя великим организатором и решает все за других, я велела Дэнни идти бог знает куда в метель с Мирандой и Карлом.

Неужели правда?

Неужели я отправила на смерть еще одного друга?

Лиз

Снуп ID: ANON101

Слушает: не в сети

Снупписчики: 1

Эрин почти не притрагивается к ужину. За каких-нибудь полчаса она утратила все свое профессиональное дружелюбие. Причины я не понимаю. На мой вопрос Эрин бормочет что-то про тревогу за Дэнни.

Я съедаю обе порции, затем на ощупь бреду в кухню, чтобы ополоснуть миски холодной водой. Мы уже не пытаемся нормально мыть посуду, нет смысла. Просто выживаем. Я поворачиваю кран, вода не бежит. Пробую другой – та же история.

Возвращаюсь в гостиную. Эрин, сгорбившись, глядит в огонь. Я сажусь рядом, опасливо сгибая колено, хотя оно болит уже гораздо меньше.

– У нас проблема, – говорю.

Эрин вздрагивает.

– Что? Что вы сказали?

– У нас проблема, – повторяю. – Воды в кране нет. Думаю, трубы замерзли.

– Черт!

Эрин закрывает глаза и энергично растирает лицо, словно хочет пробудиться от кошмарного сна. Подозреваю, что так оно и есть.

– Ну, сделать мы ничего не можем. Остается ждать. Дэнни с группой уже должны быть у цели. Нам нужно только продержаться до утра – и не замерзнуть до смерти.

От ее слов мне еще тревожнее, тем более что в шале действительно невыносимый холод. Я ощущаю его даже сквозь лыжный комбинезон. В кухне я выдыхала белые облака пара. На втором этаже, наверное, минусовая температура.

– Может… будем спать тут, внизу? – предлагаю.

– Пожалуй. Да. Разумно.

– Схожу за постелью, – решаюсь я.

Эрин кивает.

– Я разложу диваны.

Уже у выхода слышу:

– Лиз?

Выжидательно оборачиваюсь.

– Да?

– Лиз, я хотела вас поблагодарить. Спасибо, что вы со мной. И мне жаль, что все вот так…

– Ничего страшного. – Мне почему-то трудно произносить слова, мешает непонятный комок в горле. – Ничего. Вы не виноваты.

Я торопливо выскакиваю в вестибюль и кидаюсь вверх по лестнице, пока Эрин не увидела моих слез.

Эрин

Снуп ID: LITTLEMY

Слушает: не в сети

Снупписчики: 10

Шаги Лиз стихают в глубине коридора. Я со вздохом откидываюсь на спинку кресла и провожу рукой по лицу. «Мне жаль», – сказала я… Что мною двигало? Наверное, сочувствие: из всех снуперов именно Лиз вызывает во мне самую большую жалость. Даже не знаю почему. Может, потому, что Лиз совершенно не хотела сюда ехать? Это было очевидно с самого начала. Да, для Евы с Тофером отпуск в шале тоже обернулся кошмаром, но они в определенной степени сами виноваты: оба ехали сюда по собственному желанию, оба боролись за контроль над «Снупом» и манипулировали людьми, точно шахматными фигурами.

Однако Лиз… Лиз просто заложница, как и я, против собственной воли втянутая в нечто странное и страшное.

Тем не менее она ни разу не пожаловалась. Тофер жаловался на дрянную еду; Карл топал ногами, ревел и угрожал судебными исками; Рик кипятился по поводу техники безопасности и коллективной ответственности; Миранда швырялась обвинениями… Лиз же просто брела дальше, все терпела и привычно держалась в тени, хотя наверняка была напугана не меньше других.

Хотя в ноге пульсирует боль, я встаю и начинаю убирать подушки. Надо разложить диван. Под последней подушкой – как раз там, где сидели мы с Лиз, – в свете огня что-то блестит. Брошь? Ювелирное украшение? Я поднимаю вещицу. Надо же – ключ. Очень знакомый ключ.

Служебный.

Видимо, выпал из джинсов. Я машинально ощупываю задний карман – нет, ключ на месте, в целости и сохранности. Большое облегчение.

Стоп… совсем не облегчение.

Ведь если мой ключ на месте, значит… о боже, значит… это ключ Дэнни!

Тот самый, украденный.

Ключ, который взял убийца.

Я надолго застываю, буравя взглядом лежащую на ладони вещицу. Кто-то завладел этим ключом – надо полагать, во время переполоха у дверей Тайгер, когда мы ломились в ее номер после исчезновения Иниго. Этот человек, воспользовавшись случаем, осторожно вынул ключ из замка, а ночью отпер ту же самую дверь, вошел в номер и убил Ани. Затем, уже позже – видимо, сегодня утром, пока мы обсуждали планы лыжного похода в деревню, – ключ выскользнул из кармана убийцы и провалился между диванными подушками.

Вопрос – кто взял ключ? Кто утром сидел на этом месте? Не помню!

Я закрываю глаза, восстанавливаю в памяти картину: Тайгер рыдает, лежа на диване, Миранда ее успокаивает, Рик разливает виски… Нужно поместить всех действующих лиц в комнату, одного за другим, нужно вычислить.

Мы с Дэнни стояли, это я помню хорошо. Тофер… Тофер прислонялся к печи. Миранда была на коленях возле журнального столика. Лиз – в кресле у огня. Рик и Карл… они сидели на диване, да, но на каком? Я зажмуриваюсь и вдруг отчетливо вижу, как Рик наклоняется вперед и наливает виски в стакан на дальнем конце столика. Это был другой диван, который под окном! Значит… Я открываю глаза.

Значит, на диване, где я нашла ключ, лежала Тайгер, бедрами как раз над щелью между подушками. Вроде бы логично – ключ мог легко выскользнуть из кармана Тайгер, пока она рыдала на диване. Вот только… совершенно нелогично. Тайгер – единственная, кому для убийства служебный ключ не требовался. Она и так имела доступ в свой номер. Для алиби Тайгер было бы достаточно сказать, что она забыла запереть двери.

Не понимаю. После пропажи ключа никто ведь больше не сидел на том месте, кроме меня…

…и Лиз.

Словно под гипнозом, я перемещаю взгляд наверх, к потолку, где этажом выше Лиз ходит по своему номеру, собирает одеяла и подушки. Чуть поскрипывает пол, хлопает дверь.

Доносится негромкое «ш-ш» – Лиз волочет одеяла по коридору.

Затем я слышу ее прихрамывающие шаги на ступенях, она спускается осторожно, не хочет вновь упасть.

Наконец Лиз вырастает в дверном проеме, нагруженная постельным бельем. В полумраке ее лицо непроницаемо, отблески огня трепещут в стеклах больших совиных очков, и я вдруг с легким уколом грусти вспоминаю первый день: Лиз тогда напомнила мне сову, застывшую в свете автомобильных фар.

Она по-прежнему смахивает на сову, хотя это сходство вызывает теперь совсем другие ассоциации, и меня пробирает мороз, никак не связанный с температурой в шале. Я с самого начала была права – но как же сильно ошибалась!

Нам кажется, мы знаем сов. Безобидные, дружелюбные, моргающие создания из детских стихов и сказок. Обычно мудрые, а еще медлительные и растерянные.

Только все это неправда. Совы не медлительные. Наоборот, быстрые, как молния. И ни капли не растерянные. В своей стихии – темноте – они стремительные и безжалостные охотники.

Совы – хищники.

Вот что я увидела в Лиз в первый день. Увидела, но не сумела распознать, ослепленная предрассудками.

Ночью совы не жертвы, а охотники. Сейчас же как раз ночь.

– Привет, – говорит Лиз с обычной невыразительной улыбкой, глаза прячутся за отблесками пламени в очках. – Как вы тут?

Лиз

Снуп ID: ANON101

Слушает: не в сети

Снупписчики: 1

Вернувшись вниз с охапкой одеял и подушек, вижу странную картину: Эрин стоит столбом над полуразложенным диваном, точно захваченная врасплох какой-то мыслью.

– Привет, – говорю я и бросаю постель в кресло.

Эрин не шевелится, и я добавляю:

– Как вы тут? – Сама не знаю, почему об этом спрашиваю, просто она выглядит очень неестественно. – Что, диван не раскладывается?

– А? – отмирает Эрин. – Нет, простите. Задумалась. Я… все размышляю про Дэнни. Они уже должны были добраться. Интересно, успеют ли назад сегодня.

Я бросаю взгляд на каминные часы. В комнате совсем темно, стрелки почти неразличимы, но, кажется, показывают около восьми часов.

– Да, интересно. Сколько, говорите, идти до того шале?

– Примерно три часа. Учитывая, что Миранда с Карлом впервые на снегоступах, – наверное, больше. Все равно. Вышли в час с небольшим. Пусть даже с отдыхом, времени достаточно. Давно должны быть в «От Монтанье». Возможно, даже на обратном пути, хотя я не уверена, что они рискнут возвращаться в темноте.

Эрин дергает металлический каркас, диван со скрипом раскладывается.

– Надеюсь, вы правы. – Я перетаскиваю свою постель, затем помогаю убрать подушки со второго дивана и разложить его. – Исчезновение воды в кране меня совсем добило.

– Придется топить снег. – Лицо у Эрин бледное, напряженное. – Неужели со схода лавины прошло всего два дня? В голове не укладывается. Словно целая вечность.

– Два дня?!

Мысленно подсчитываю: да, точно, два дня и четыре часа. А по ощущениям – сто лет. Действительно, мы будто провели в снежном плену вечность. Скоро все закончится.

Странно, я не совсем готова к очередной встрече с реальностью. Лишь теперь понимаю: наше заточение вполне может быть благословенным затишьем перед бурей. «Персе-Неж» – сцена преступления. Мы – подозреваемые. По возвращении в мир вокруг нас поднимется настоящая шумиха. Полицейское расследование, журналисты, новости. Интервью. Я уже вижу заголовки: «ШАЛЕ СМЕРТИ».

И начнут расползаться тайно…

Теперь я застываю неподвижно, вперив взгляд во тьму.

– Схожу за своей постелью, – нарушает молчание Эрин. – Подбросите пока дров?

– Конечно.

Наблюдаю, как она при свете фонаря пересекает вестибюль. Тонкий луч рисует спираль, пока Эрин поднимается по ступеням под монотонное «щелк-щелк-щелк»: наверное, это стучит о металлические перила кольцо у нее на руке.

Щелк-щелк-щелк.

Вновь слышу нервное материнское: «Ой, Лиз, ты же знаешь, папа этого не любит…»

Щелк-щелк, тик-так. Звук растворяется во тьме.

То ли из-за мыслей о полиции, то ли из-за дурных предчувствий он вдруг напоминает мне тиканье часов, ведущих обратный отсчет.

Эрин

Снуп ID: LITTLEMY

Слушает: не в сети

Снупписчики: 10

Сердце гулко стучит, пока я бреду по длинному коридору на служебную половину.

Темноту в моей комнате прорезает лишь узкий луч фонаря. Чтобы не разряжать батарейки, я выключаю и его. В полном мраке опускаюсь на кровать. Мне нужно подумать.

Ключ впивается в стиснутые пальцы – физическое напоминание о безумной ситуации, в которой я очутилась. Я так крепко сжимаю ключ в ладони, что он оставляет борозды на коже. Я должна разгадать ребус, должна!

Что все это значит?

Если Лиз взяла ключ, то она… убийца? Как?!

Отматываю воспоминания назад, вновь толплюсь в коридоре вместе со снуперами перед номером Тайгер, пока Дэнни открывает двери. Лиз там была, точно. Однако, когда другие ринулись внутрь номера, она отстала. Помню, тогда я подумала – дело в природной сдержанности, которая не позволяет Лиз расталкивать других и лезть вперед. Теперь же у меня появились сомнения. Вдруг Лиз замешкалась, чтобы завладеть ключом?

Зачем?! Никак не пойму… Еву Лиз не убивала. У нее не было не только причины, но и возможности: когда Еву видели на Ле Сорсье, Лиз спускалась на подъемнике к подножью Бланш-Неж.

Тем не менее ключ… Ключ в моей ладони, твердый и холодный, не позволяющий вычеркнуть себя из головоломки.

Как объяснить ключ?

Я тру лицо, ощущаю под пальцами гладкий рубец – неизменное напоминание о моем поступке, о цене, которую я заплатила за свою самоуверенность. Господи, сколько я здесь сижу?! Долго. Чересчур долго. Подозрительно долго. Пора идти вниз, иначе Лиз насторожится.

Я беру в охапку одеяла и подушки, поверх кладу фонарь. Придерживая его зубами, свободной рукой открываю двери.

И чуть ли не нос к носу сталкиваюсь с Лиз – она стоит за порогом, свет фонаря пляшет в очках.

Я вскрикиваю, фонарь подпрыгивает на подушке, падает на пол и гаснет.

Сердце стучит в груди пневматическим молотом.

– Боже, – заикаясь, выдавливаю я. – Лиз, вы меня напугали.

Трясущимися руками кладу ворох постели на пол и нащупываю фонарь.

– Простите. – Судя по тону, Лиз улыбается, хотя в темноте не понять. Голос у нее удивительно монотонный, удивительно безжизненный. – Вас долго не было. Я заволновалась.

– Я…

Черт, что сказать? Какую отговорку придумать?

– Я переодевалась в другую кофту.

Что?! Зачем сказала это?! Лиз же увидит – я в прежней одежде. Глупейшее вранье…

Меня всю колотит. Я – плохая лгунья. Даже в школе не могла лицемерить, как другие девочки: «Ой, ты такая красивая! А я на чучело похожа!» Притворяться я способна лишь в одном случае: когда нахожусь на службе. Тогда внешне я вежлива и приветлива со всеми – не потому что им симпатизирую, а потому что они гости, а я обслуживающий персонал. Я выполняю свою работу.

Последняя мысль приносит успокоение.

Я выполняю свою работу. Это я могу. Лиз – гостья, и относиться к ней благожелательно – моя работа. Нужно попробовать.

Я включаю фонарь и заставляю себя улыбнуться.

– Пойдем вниз? Тут очень холодно.

Кивнув, Лиз поворачивается к ступеням.

Лиз

Снуп ID: ANON101

Слушает: не в сети

Снупписчики: 1

С Эрин что-то происходит. Не знаю что. Она якобы тревожится за Дэнни, но если так, то почему ее беспокойство возникло ни с того ни с сего? Еще два часа назад Эрин была бодрой и приветливой, а потом начала нервничать и дергаться.

Мы лежим в темноте около часа, Эрин не спит. Я ориентируюсь не по отсутствию храпа – боковым зрением вижу, что ее глаза открыты, в них при каждом моргании отражаются блики от углей в печи. Эрин лежит в темноте и молча наблюдает за мной. О чем-то думает. Только я не знаю, о чем.

О чем думает Эрин?

Я зажмуриваюсь покрепче, пытаясь выглядеть естественно.

Через несколько минут раздается скрип пружин. Эрин осторожно свешивает ноги с дивана.

– Вы куда? – спрашиваю.

Она вздрагивает, как пойманный с поличным преступник, и прикладывает руку к груди.

– Боже! Лиз, вы меня напугали!

– Простите.

Больше я ничего не говорю. Мне известно: если хранить молчание, люди начинают нервничать. И заполнять тишину монологами. Таким образом можно узнать многое. После паузы Эрин отвечает на мой вопрос, даже не приходится его повторять.

– Я не хотела вас будить. Не могу уснуть. Иду в т-туалет.

Она дрожит, я слышу, как зубы выбивают дробь. В гостиной ужасно холодно, огонь погас, лишь светится зола.

– Ясно. – Я ворочаюсь, натягиваю одеяла до подбородка. Напоминаю: – Там трубы замерзли.

– Я п-помню. – Эрин подкидывает дров в затухший огонь. – Схожу в туалет наверху. В-внизу мы, по-моему, уже оба бачка смыли.

Я не отвечаю. Молча смотрю, как она плотнее запахивает на себе пальто и топает вверх по ступеням. Затем отворачиваюсь и сую руку в карман за ключом.

Его нет.