Текст книги "Один за другим"

Эрин

Снуп ID: LITTLEMY

Слушает: не в сети

Снупписчики: 10

Я дрожу, сидя в кухне. Дэнни пошел за аптечкой, и я, если честно, рада ненадолго остаться одна. Есть время прийти в себя, собраться.

Этот шум, этот жуткий, оглушительно-мягкий рев, который преследовал меня во сне три года… В первый миг я подумала – воспоминание, нечто вроде посттравматического расстройства. Затем оглянулась. Она была реальной – белая стена, пожиравшая все вокруг…

Она приближалась, и самое удивительное – я не чувствовала ничего, кроме покоя. На меня накатывало ощущение справедливости. Возмездия. Так и надо.

Я хотела раскинуть руки и дать ему поглотить меня.

Ничего не вышло. Стена не поглотила. Выплюнула. Сюда.

– Я их убью! – Створки распашной двери яростно хлопают друг о друга, и в кухню влетает Дэнни с аптечкой в руках. – Козлы вонючие, все до единого. Ты чуть не погибла, а он беспокоится о том, когда за ним прилетят. Знаешь, чем он сейчас занят? Пытается добыть частный вертолет!

– Никто не прилетит, даже если Тофер дозвонится, – говорю я.

Меняю положение ноги на импровизированной подставке, которую Дэнни соорудил в углу кухни, и вздрагиваю от стреляющей боли. Добавляю:

– Вертолеты в такую погоду не летают. Глянь.

Я машу рукой за окно, где свирепствует метель.

– Отдавай горошек, – грубовато командует Дэнни. – Он уже растаял.

Я покорно поддерживаю ногу, пока Дэнни убирает влажный пакет с горошком и фиксирует на моей пульсирующей лодыжке охлаждающую повязку. Больно, но боль по-своему приятна. Она удерживает меня, напоминает, что я здесь, живая.

Дэнни отыскал старый радиоприемник и приступил к готовке. Я сижу тихо, слушаю отчеты о спасательных операциях. От новостей по спине бегают мурашки. Нам невероятно повезло – всем нам. Лавина снесла как минимум восемь зданий. Четыре из них – станции подъемника, они стояли пустыми, поскольку подъемники закрыли. Два – кафе, которые в момент схода лавины, предположительно, не работали. Оставшиеся три – шале. Одно, гораздо ниже, у Сент-Антуан-ле-Лак, эвакуировали. Легкие ранения, без смертей. О судьбе двух других ничего не известно. Помимо вопросов об ответственности, о том, не следовало ли властям курорта начать действовать раньше, диктор вновь и вновь повторяет – какое счастье, что столько трасс и подъемников закрыли! Даже в фуникулере застряли лишь четыре человека, и их уже благополучно вывели по разбитому стеклянному туннелю. Однако, мрачно констатирует ведущий, понадобится «много дней, чтобы оценить разрушения». Не восстановить даже, а просто оценить!

Учитывая все это, разбитый бассейн – ерунда. Можно сказать, отделались легким испугом. Если бы не Ева, мы бы благодарили небеса. Неведение о ее судьбе черным ядом разливается по телу, мучает и изводит. Стоит закрыть глаза, и я вижу Еву – она погребена в темноте, мерзнет все сильнее с каждой минутой, прислушивается, не идет ли помощь. Если повезет, то плотный снег задушит Еву быстро. Если же нет…

Я слабею от ужаса.

– Сколько у нас еды? – спрашиваю, пытаясь отвлечься от страшных мыслей.

Дэнни беспечно машет рукой.

– Полно, не переживай. Недоделанному Тони Старку придется потерпеть несколько дней без свежего молока, но остальных запасов нам хватит, чтобы выдержать осаду.

Есть шанс, что Еве наскучило всех ждать и она давным-давно спустилась в Сент-Антуан. Теперь сидит где-нибудь в целости и сохранности, просто не может с нами связаться. Хотя чем больше времени проходит, тем менее вероятным это кажется. Стационарный телефон и интернет по-прежнему не работают, а мобильная связь после схода лавины совсем никуда не годится – видимо, мачты покорежило многотонной снежной массой, – тем не менее телефон Иниго время от времени продолжает ловить сеть. Он получил сообщение из дома, всего одно, и сумел ответить «я в порядке». Неужели Ева в подобных обстоятельствах не написала бы, что она жива? Неужели не нашла бы способ дать о себе знать – хоть как-нибудь?

Лиз

Снуп ID: ANON101

Слушает: не в сети

Снупписчики: 0

В пятнадцать часов одиннадцать минут пропадает электричество. Я сижу у себя в номере, стараюсь отвлечься от шума с первого этажа, как вдруг комната погружается в темноту. Лампочка перегорела? Нащупываю телефон. Коридор оживает, с разных концов звучат возмущенные крики. Значит, свет погас не у меня одной.

– У тебя электричество есть? – раздается за дверью голос Тофера.

Сначала я думаю, что он обращается ко мне, затем слышу гулкий бас – Эллиот.

– Просто блеск! – отвечает ему Тофер. – Только этого не хватало для полного счастья.

Я открываю дверь. Все собрались на лестничной площадке и при свете фонариков на мобильных телефонах решают, что делать. В итоге мы бредем вниз – посоветоваться с Эрин и Дэнни. Я держусь позади, пока Тофер раздраженно стучит в кухонную дверь и бормочет себе под нос что-то про долбаный край земли.

– Что?! – Дэнни распахивает дверь, вид у него воинственный.

– Здрасьте. – Тофер резко переходит в режим обаяния, меняется и выражение лица, и тон. Тофер не дурак, понимает, что этих людей лучше иметь в союзниках. Эффект впечатляет – словно кто-то на кнопку нажал. – Приношу огромные извинения за беспокойство, у нас электричество пропало.

– У нас тоже, приятель, – лаконично сообщает Дэнни.

– И? Можно что-нибудь сделать? – спрашивает Тофер.

Он нервничает, это слышно по напряжению в голосе.

– Вообще-то нет. Запасной генератор был в пристройке с бассейном. – Дэнни машет рукой в сторону обломков за окном.

Тофер ругается. Все его обаяние как ветром сдувает.

– Выходит, нам просто ждать и замерзать насмерть?

– Замерзать не надо. Дров у нас много. Можете подбросить их в печь в гостиной.

Тофер открывает рот, но, подумав, решает не отвечать. Разворачивается и медленно идет назад, в темную гостиную. Мы топаем следом.

В зоне отдыха Тофер падает на диван, а Миранда зажигает свечи. Рик открывает дверцу печи, размешивает угли и кладет сверху два полена.

– Отлично, – качает головой Карл. – Просто замечательно. Лучше не придумаешь, мать его. Когда нас найдут, мы уже превратимся в ледышки.

– Ничего с нами не случится, – отрезает Миранда, голос у нее сердитый. – А вот с Евой…

Ева. Среди всех этих волнений я почти сумела о ней забыть. Живот сводит от чувства вины и тревоги.

Наступает долгая, жуткая тишина. Никто не произносит вопросов, которые роятся у каждого в голове. Что произошло с Евой? Спаслась ли она от лавины? Выжила ли?

– Наверное, Ева позвонила бы, если бы с ней было все в порядке? – наконец говорит Ани, и ее обычная робость сейчас еще заметнее. – Связь, конечно, плохая, но… все же… хотя бы эсэмэс?

– Не сумела дозвониться? – высказывает предположение Миранда.

Судя по тону, она не очень в это верит.

Эллиот стоит в углу комнаты, смотрит на темнеющий за окном снег. Затем низким отрывистым голосом роняет что-то Тоферу и уходит. Тофер поднимается и следует за ним без единого слова.

Я хмурюсь, наблюдая за их скачущими и мерцающими в свете свечей тенями. Куда они? Выражение лица у Тофера настораживает. Какое-то оно… целеустремленное. Меня внезапно охватывает предчувствие беды.

Эрин

Снуп ID: LITTLEMY

Слушает: не в сети

Снупписчики: 10

– Плохо дело, Эрин. – Дэнни перерывает консервные банки в глубине темной кухни. Затем выпрямляется и проводит ладонями по коротко стриженным волосам. – Очень, очень плохо.

– Все будет в порядке, – говорю.

На самом деле я лгу. Лодыжка распухла, стала вдвое больше обычного размера, и наступать на ногу по-прежнему страшно больно. Освещения нет, а единственное тепло дают дровяные печи. Дэнни даже не может приготовить в микроволновке замороженный карри на ужин. И Ева… нет, о ней я сейчас думать не в состоянии. Мысленно прячу изображение ее белого холодного лица подальше, запираю за дверью, где храню другие обледенелые картинки. Нужно цепляться за версию, что с Евой все хорошо, что она благополучно съехала вниз, в деревню, и просто не смогла позвонить. Видит бог, связь ужасная.

– Судя по виду, нога у тебя сломана, – констатирует Дэнни.

Я качаю головой с наигранной уверенностью.

– Думаю, нет. Похоже, просто сильный вывих.

– Ну откуда тебе знать?! – возмущается Дэнни и тут же вскидывает руку. – Ах да, забыл, ты у нас доктор. Напомни мне, какого черта ты за мизерную зарплату убираешь за богатенькими козлами?!

Я могу дать ему восемь разных ответов. К примеру, напомнить, что я не доктор, а недоучка из медицинского университета. Или рассказать правду о том, что привело меня в Сент-Антуан. Или прочесть лекцию о неполных переломах и трещинах кости. Впрочем, говорить ничего не приходится, поскольку Дэнни возобновляет ревизию консервных банок.

– Можно разогреть суп или еще что-нибудь на печи, – рассуждает он и хмурит лоб, пытаясь прочесть этикетку при свете мобильного. – Господи, дожились!

Мы дружно вздрагиваем от стука в дверь, переглядываемся, и Дэнни идет открывать. Сейчас Тофер выглядит совсем иначе, не так, как в прошлый раз, при попытке подлизаться к нам и уговорить волшебным образом дать свет. Сейчас Тофер… Не пойму: то ли взбешен, то ли очень встревожен.

– Да? – не слишком вежливо интересуется Дэнни.

Я с трудом встаю и хромаю следом. Дэнни крайне редко имеет дело с клиентами, и на то есть причина. Он лишен тактичности и терпения. Однако, несмотря на чрезвычайные обстоятельства, Тофер и «Снуп» по-прежнему наши гости.

– Тофер, – говорю я и замечаю за его спиной Эллиота. – Эллиот, вам помочь?

– Эллиот считает, что он нашел Еву, – без предисловий заявляет Тофер.

– Что?!

Вот уж не ожидала такое услышать! В голове сразу возникает море вопросов. Где? Как?!

– Она жива?

– Мы не знаем. – Тофер проталкивается мимо меня и Дэнни в кухню, водружает ноутбук на рабочую поверхность из нержавеющей стали.

Экран ноутбука отбрасывает на лица мистический свет. Тофер вводит пароль, и перед нами разворачивается страница, усеянная машинными командами. Для меня они – пустой звук.

– Если говорить точно, – монотонно гудит Эллиот, – то мы знаем местоположение Евиного телефона.

– Телефона?

– Я выступаю против поглощения, – начинает Тофер. – Одна из причин заключается в крупном обновлении программы, над которым работает Эллиот и которое поможет монетизировать «Снуп». В бета-версии мы называем эту функцию «геоснуп», название не окончательное. Как вам, наверное, известно, сейчас «Снуп» максимально анонимен: вы не в курсе, где именно находится снупобъект, вам доступна лишь та информация, которую он разместил в своей анкете.

– Понятно, – медленно произношу я.

– Эллиот разрабатывает обновление, которое позволит видеть снупобъекты в радиусе пятидесяти метров. Вы не узнаете точное местоположение объекта, но поймете, что он рядом.

– Так, ясно.

– Функция еще не активирована. В рамках подготовки к запуску мы изменили разрешения «Снупа» по доступу к информации о местоположении пользователей. Вообще-то «Снупу» она и так известна, независимо от решения пользователя. На основе этих и других данных мы с инвесторами разрабатываем стратегию получения дохода.

– Понятно… – повторяю я в надежде поторопить Тофера.

Пусть уже переходит к сути. Внутренняя кухня «Снупа» меня не волнует, и я, кажется, понимаю, к чему ведет Тофер.

– Хотите сказать, что вы использовали эту информацию для определения местоположения Евы?

– Да. Эллиот вошел на сервер и получил координаты GPS телефона Евы.

– Он здесь. – Эллиот выводит на экран карту.

На ней красным флажком отмечено место, которое соответствует введенным в поисковую строку координатам.

Мое сердце проваливается вниз, я холодею от ужаса.

– Где это вообще? – спрашивает Тофер.

Я слышу его голос словно издалека. Дэнни вдруг прикладывает руку к губам – до него доходит то, что я уже поняла.

На карте Эллиота горнолыжные трассы показаны на плоскости, и, не имея перед глазами официальной трехмерной карты курорта, не так-то просто сложить в голове рельефную картинку, увидеть вершины и обрывы. Крошечная точка находится совсем рядом с трассой Ле Сорсье. Совсем рядом, почти на ней.

Почти. Тот, кто, как я, съезжал по Ле Сорсье много раз, знает – сбоку от нее расположена пропасть. Отвесная и глубокая, она уходит вниз на сотни, а то и тысячи футов и заканчивается долиной. Ослепленная метелью Ева сделала именно то, чего я боялась с самого начала: не заметила края обрыва и сорвалась.

– Если сообщить эти координаты спасателям… – говорит Тофер с радостной уверенностью, которую способен излучать лишь директор крупной международной компании, – они смогут…

Я перебиваю:

– Мне жаль, Тофер, очень жаль…

– В смысле?

– Это… – Я сглатываю, пытаюсь подобрать слова помягче и сообщить новость. – Эта точка, она не на трассе.

– Ева – отличная лыжница. – Тофер непоколебим. – Катание по целине, даже в такую погоду…

– Вы не поняли. Я говорю не о целине и не о пухляке. Ева съехала с трассы. Сорвалась. Ле Сорсье… – Я вновь сглатываю. Нет, такое помягче не сообщишь. – Эта часть трассы идет вдоль обрыва. Очень крутого.

Тофер смотрит озадаченно, не может – или не хочет – меня понять.

– И?..

– Если Ева действительно находится там, где этот флажок, то она мертва.

Я тут же жалею о своих жестоких словах, но они уже произнесены.

Тофер белеет. Поворачивается к Эллиоту.

– Местоположение точное?

– Погрешность GPS обычно составляет не больше пяти метров, – отвечает Эллиот.

Он… не знаю… невозмутим? Разве такое возможно? Нет, конечно. Люди не бывают настолько бесчувственными. Даже самый бесчувственный человек попытался бы изобразить хоть капельку огорчения.

– Хотя случаются помехи, – продолжает Эллиот. – Отражение сигнала, например. Я не в курсе, как влияют горы. Есть вероятность, что погрешность выше.

– Сколько? Десять метров? Тогда Ева может быть на трассе! – с отчаянием бросает Тофер.

Мы все понимаем, что это исключено. Даже пятьдесят метров не вернут Еву на лыжню.

– Или… – продолжает он, – она просто уронила телефон.

– Если бы уронила, он лежал бы на трассе, – тихо возражаю я.

– Да господи, а вдруг Ева его швырнула в пропасть! – кричит Тофер.

Все молчат. Однако напрашивается очевидный вопрос – «зачем», а никто не в силах его произнести, даже Эллиот. Он просто кивает в подтверждение того, что замечание Тофера, по сути, верно. Мы-то нашли не Еву, а ее телефон. Вот только очень трудно объяснить, как он туда попал без Евы.

– Черт… – Тофер на ощупь добирается до подставки, которая служила опорой моей больной лодыжке, и садится, словно ноги его не держат. Повторяет: – Черт!

– Если она умерла, – скучным голосом интересуется Эллиот, – как это отразится на «Снупе»? Муж Евы теперь акционер? Он будет голосовать по вопросу поглощения?

– Твою мать! – Взгляд у Тофера безумный, он никак не может поверить в происходящее. – Арно? Я… понятия не имею! Господи, Эллиот, как у тебя язык поворачивается…

Тофер умолкает. Я прямо-таки вижу, как крутятся шестеренки у него в голове. Даже сейчас, несмотря на горе, он остается не только другом Евы, но и учредителем «Снупа». Пожалуй, учредителем в первую очередь.

– Кажется… я припоминаю, когда мы устанавливали правила… была там соответствующая оговорка. С целью не допустить выхода компании из-под контроля первоначальных акционеров без их согласия. Да, точно. Акционеры не могут продавать или передавать свою долю. Могут лишь предлагать ее для продажи Еве и мне. То есть…

Тофер запинается. Сглатывает.

– Мне.

Лиз

Снуп ID: ANON101

Слушает: не в сети

Снупписчики: 0

Ева погибла.

Не знаю, откуда это просочилось, но стоит слухам возникнуть, и они расползаются, точно морозные узоры по окну. Очень быстро новость становится известна всем. В гостиной взволнованно перешептываются Миранда и Тайгер.

– Пока да… рано или поздно связь появится, – долетает до меня шипение Миранды. – Нам нужно придумать некое подобие заявления, Тайгер. Мы не сумеем сохранить в тайне такую информацию, и, если произойдет утечка, в долгосрочной перспективе будет лишь хуже.

– Поверить не могу. – Рядом со мной на диван садится Ани; лицо у нее распухшее и в пятнах, это заметно даже в тусклом свете огня от печи и свечей. – Ты слышала?

Я киваю. Не доверяю своему голосу. Несмотря ни на что, несмотря на все события и на годы, прошедшие со времени ухода из «Снупа», мои чувства по-прежнему очень свежи.

– Поверить не могу! – горестно повторяет Ани. – Господи, просто кошмар! Бедная-бедная Ева. Рик говорит, ее тело даже достать не смогут. О боже, бедный Арно! Арно еще не знает. Как он скажет Рэдиссон? Как объяснить малышке, что мама никогда не вернется домой?

Рэдиссон. Имя пронзает, будто ножом. Я и забыла, что после моего ухода с работы Ева родила ребенка.

– Да уж, – хрипло выдавливаю я.

– Черт его знает, что теперь будет с поглощением, – угрюмо цедит Карл в другом конце комнаты.

Ани резко оборачивается к нему.

– Карл! Как ты можешь об этом думать?!

Он примирительно вскидывает руки.

– Послушай, я не из эгоизма, мне-то миллионные выплаты не светят, верно? Меня волнуют не деньги, а безопасность компании. Я по-прежнему главный юрист «Снупа» и обязан о таком думать. «Снуп» не исчезнет с лица земли из-за того, что с Евой произошло несчастье. Наши сотрудники никуда не денутся. У меня есть обязательства перед ними и перед компанией. Я говорил бы то же самое, если бы это я сорвался в пропасть. Ну, если бы гипотетически мог еще говорить.

– Карл прав. – За нашими спинами неожиданно вырастает Рик, выходит из темноты и кладет руку на плечо коллеги.

Лицо Рика в свете свечей выглядит встревоженным.

– Прав, хоть и выражается грубовато. Смерть Евы – трагедия, тут никаких сомнений нет. Тем не менее данный факт имеет со «Снупом» мало общего. Компания функционирует отдельно от всех нас, даже от Евы с Тофером. Предложение о поглощении по-прежнему актуально. Часы по-прежнему тикают. Мы по-прежнему должны дать ответ. Евина гибель этого не меняет.

– Ну… кое-что она все-таки меняет, правда, старина? – мрачно говорит Карл.

Его тон мне не нравится. Рик удивлен.

– Прости, ты о чем? Об акциях Евы? Они перейдут к мужу, надо полагать.

– Не перейдут, – ровно сообщает Карл.

– Что? Я тебя не понимаю. Даже если Ева не оставила завещания, Арно тем не менее получит все, и он наверняка проголосует как Ева, да?

– Акционерное соглашение, – роняет Карл.

Рик продолжает смотреть озадаченно, и Карл поясняет:

– При образовании компании в договор внесли условие, которое запрещает передавать акции постороннему лицу. Ты же акционер, старик, разве ты не в курсе?

– Что?! – громче повторяет Рик. – Нет, я не в курсе! Кому этот бред в голову пришел?

– Практика довольно распространенная, – пожимает плечами Карл. – Я даже не побоюсь сказать, что практика хорошая. Предотвращает переход компании в руки разных подлецов и недоумков. Не дает отстранить от власти первоначальных учредителей без их согласия. Тофер с Евой внесли это условие, чтобы защититься от неожиданностей. Ну, например, если кто-то разведется и будет вынужден отдать половину имущества… Кто же захочет уступать право голоса бывшему? Или бывшей.

– Ты к чему клонишь? – На лице Рика написан ужас. – Проклятье! Акции Евы после ее смерти исчезают?

– Нет, они по-прежнему существуют. Просто Арно обязан продать их Тоферу.

– Тоферу?! Почему не другим акционерам?

– Потому что соглашение составлено еще до того, как вы с Эллиотом вошли в правление, – отрезает Карл. – Тогда были Тофер с Евой, и так они составили документ. Его не пересматривали после выпуска дополнительных акций.

– Значит… Тофер должен выкупить долю Арно? – хмуро спрашивает подошедшая Миранда, усаживаясь рядом с Риком. – Вот только…

Она многозначительно умолкает и переглядывается с Риком. Тот договаривает фразу:

– Только Тофер не может. У него недостаточно средств. Это же ни для кого не секрет, правда? И что тогда?

– На такой случай есть договор страхования. По крайней мере, должен быть, если платежи продолжали вносить. Независимые эксперты проведут оценку акций, и Арно получит объявленную экспертами стоимость. Не представляю, как они будут учитывать поглощение… Это уже решать страховщикам.

– Погоди, ты хочешь сказать… – Рик ошеломлен. – Хочешь сказать, что…

– Что доля Тофера в голосовании возросла до шестидесяти процентов. Ага, где-то так, – подтверждает Карл.

Наступает мертвая тишина.

Миранда выглядит ошарашенной.

Рик отворачивается и выходит из гостиной.

Эрин

Снуп ID: LITTLEMY

Слушает: не в сети

Снупписчики: 10

Известие о гибели Евы – точно камушек, брошенный в пруд. Нет, не камушек, а целый булыжник. Сначала – отвратительный, сотрясающий до полусмерти удар; затем – волны реакций, что расходятся кругами от этой трагедии, сталкиваются, взаимодействуют, усиливают и ослабляют друг друга.

Пока мы с Дэнни подаем суп в освещенной свечами столовой, я наблюдаю за молчаливыми гостями: они, каждый по-своему, пытаются осмыслить исчезновение Евы.

Одни находятся в стадии глубокого отрицания. Иниго, например, отказывается верить координатам GPS. Упрямо повторяет:

– Ева может быть внизу, в Сент-Антуане. GPS вечно ошибается, и вообще, даже если ее телефон где-то лежит – что это доказывает?

Других беда оглушила. Тайгер не ест. Сидит, опустив голову, над нетронутым супом и не реагирует на голоса, словно рядом никого нет.

Третьи – в состоянии шока. Ани мало что сознает, она крошит хлеб и время от времени делает бессмысленные, никому не адресованные замечания. Белая как полотно Лиз напоминает статую и ни с кем не разговаривает.

Впрочем, есть и такие, на кого печальные новости не повлияли. Скажем, Эллиот. Он поглощает суп с невозмутимым лицом и большим аппетитом, будто ничего страшного не произошло. Подобное равнодушие выглядит странно, хотя восклицание Ани «Эллиот, тебе что, все равно?!» вызывает у Эллиота удивление.

– Конечно, нет, – отвечает он. – Но есть-то все равно нужно.

Мой взгляд то и дело возвращается к Тоферу. К Тоферу, который потерял партнера – и приобрел компанию.

Он стал самым крупным акционером в миллиардной фирме и принял эту новость как нечто естественное, она даже подпитала его, наполнила энергией; Тофер словно разросся и заполнил собой пустоту, оставленную Евой. Когда я убираю суповые тарелки и вновь подливаю вина – хорошо хоть вино не требует ни готовки, ни заморозки, – он одним махом осушает бокал и дико хохочет. Тофер много пьет и скармливает безучастной Тайгер байку об их с Евой подвигах времен основания «Снупа». И вот ведь чудо, я начинаю понимать – понимать, почему этого человека сделали директором. Я вижу уверенность, которая внушила ему мысль взять сумасбродную, невероятную идею в условиях переполненного рынка и превратить ее в проект стоимостью в миллиард долларов. То, чего я раньше не могла постичь, – как у кого-то хватило наглости и духу совершить подобное, да еще в неполные тридцать лет, – внезапно становится очевидным.

Рик, напротив, будто усох, стал меньше. Он растерян и выбит из колеи, как человек, потерявший все, – что в некотором смысле и произошло. Раз Тофер теперь у руля, многомиллиардная сделка уплывает из рук ее сторонников, и Рик остается с… чем? С акциями компании, которую он хотел продать вопреки учредителю? С необходимостью подчиняться директору, которому не доверяет? Вряд ли после возвращения в Великобританию Рик сохранит свою должность в фирме, будь он хоть трижды лучшим другом Тофера. Тот не похож на человека, готового простить или забыть попытку переворота.

Еще поразительней реакция Карла с Мирандой. Они уже знают, куда ветер дует, и могут запросто сменить сторону, но вместо этого сплачиваются вокруг Рика. Действительно верят, что без Евы «Снуп» обречен? Во всяком случае, к Тоферу ни Карл, ни Миранда не примыкают – сидят по обе стороны от Рика. Шахматные фигуры, охраняющие своего короля.

Однако партия проиграна. Они потеряли королеву. За столом вновь пустует место, на этот раз не Тофера, а Евы. Ее стул – неустанное мучительное напоминание о произошедшем, которое ни на секунду не дает забыть о трагедии.

В шале пока относительно тепло, несмотря на отсутствие электричества и мороз за окном. Термоизоляция стен и тройные стеклопакеты держат температуру в спальнях на терпимом уровне, а две печи внизу обеспечивают тепло и уют в гостиной и столовой.

Тем не менее перед сном я разношу по номерам запасные одеяла и пледы: хромаю от двери к двери, зажав под мышкой фонарь, а в руках – постельные принадлежности и термосы с какао. Дэнни идет следом, тоже несет одеяла.

Я заношу руку для стука в дверь, но Дэнни вдруг предупреждает:

– Эрин, дорогуша…

Я замираю. Мы перед номером Евы.

Почему-то от этого простого факта становится мучительно больно, дыхание перехватывает, как от удара в живот. Неумолимая реальность. Лавина. Смерть. Оправится ли «Персе-Неж» от двойного несчастья? Трудно представить, чтобы люди прочли подобные новости в воскресной газете и тут же забронировали у нас номер на выходные. С другой стороны, Сент-Антуан – не первый альпийский курорт, на который обрушилась трагедия в виде лавины. Такое случается почти ежегодно, и в нынешнем сезоне лавина уже сходила, причем неподалеку отсюда.

– Дорогуша… – зовет Дэнни.

Я погрузилась в размышления и застыла столбом.

– Прости, – бормочу с глупым видом. – Задумалась… Я…

– Ты как? – обеспокоенно спрашивает Дэнни. – Нужно было оставить тебя внизу, а ты бродишь с больной ногой…

– Нормально, – лаконично сообщаю я.

На самом деле нога болит. Сильно. Наверное, Дэнни прав, зря я ее нагружаю. Только мне невыносимо сидеть одной в тихой и темной кухне, прислушиваться к боли, думать о том, что произошло, и о том, что произойдет дальше. Лучше уж работать; бесчисленные дела отвлекают от тягостных мыслей. Кроме того, общение с гостями – не самая сильная сторона Дэнни. Они простили ему бестактность на фоне схода лавины – по крайней мере, я надеюсь, что простили, – но пора возвращаться к своим ролям. Нам следует быть вежливыми и радушными хозяевами, даже в таких обстоятельствах. Особенно в таких обстоятельствах. Вокруг все рушится, и единственное, за что можно уцепиться, – наши роли. Мы с Дэнни обязаны оставаться главными. Если не удержим власть, если позволим руководить Тоферу… Ох, даже представлять не хочу, к чему это приведет.

Остался один номер. Тофера. Прежде чем постучать, я поудобнее перехватываю одеяла.

Он пьян, это ясно, едва открывается дверь. Халат распахнут до пояса, несмотря на холод, в руке бутылка. И Тофер не один. Поскольку света нет, я толком не вижу, кто внутри, хотя у меня возникает ужасное подозрение, что там малышка Ани. В ее номере на стук никто не ответил. Очень хочется сказать бедняжке, что спасение от ее печалей лежит вовсе не в постели Тофера, но говорить ничего нельзя. Не мое это дело. Мы с Ани ровесницы, она клиент, а не подруга, я не имею права давать ей советы, даже если считаю ее действия огромной ошибкой.

– Эллен, – невнятно произносит Тофер. – О, здрасьте. Что привело вас в мой номер в столь поздний час? У вас тут положено петь колыбельную на ночь?

– Запасные одеяла, – с самой жизнерадостной улыбкой отвечаю я. – Ночью температура может упасть. В мое дежурство никто не должен замерзнуть до смерти.

– Открою вам тайну… – Он доверительно склоняется ближе, демонстрируя в вырезе халата редкие светлые волосы на груди. – Самое лучшее средство первой помощи – это обнаженная женщина.

Ах, чтоб тебя.

Моя улыбка тускнеет:

– Боюсь, так далеко наши услуги не распространяются.

– Я уже сам о себе позаботился, – сообщает покачивающийся Тофер, тем не менее одеяла у меня из рук берет.

Когда я собираюсь уйти, он ни с того ни с сего спрашивает:

– Мы встречались?

– Не думаю, – твердо говорю я.

– Нет, встречались… Я раньше вас где-то видел. До приезда сюда вы работали официанткой в Лондоне?

– Увы, нет.

– Ну как же, – не унимается Тофер. – Я вас знаю, точно! Мне это с самого начала показалось.

– Старик, ты чертовски пьян, – вмешивается Дэнни и, отстранив меня, выходит вперед.

Тофер тоже делает шаг навстречу, лицо мгновенно приобретает злобное выражение, я не успеваю даже подумать: «О боже».

Дэнни сжимает кулаки, вены на шее натягиваются и выпирают, словно канаты. С минуту мужчины стоят близко-близко, по-петушиному выпятив грудь. Мое сердце дико колотится. «Не смей бить Тофера, мысленно молю я Дэнни. Тебя уволят…»

Тофер не дурак, он отлично осознает, что ходит по хрупкому льду. Именно Тофер отступает. Заискивающе хихикнув, говорит:

– Виноват, старик. – И захлопывает дверь.

Мы с Дэнни молча переглядываемся. Интересно, сколько это еще продлится? Скоро ли лед треснет?