Текст книги "Светорожденные. Предвестники бури"

Хедрик накинул смятую рубаху и улыбнулся своему отражению усталой улыбкой. В последние годы ему часто приходилось думать о всевластии. Несмотря на то, что в его руках были бескрайние территории, ему было мало тогда и сейчас. Ему нужно было что-то большее, чем просто власть над душами. Тревога никуда не ушла. Хедрик решил глотнуть свежего воздуха и очистить голову от дурных мыслей, спустился вниз по широкой мраморной лестнице на площадку, открывающую вид на усеянные златоцветом поля. Схватившись руками за радужные перила, он возвысил взгляд к седеющему небу. Небо еще не свыклось с тем, что ночь подходила к концу. Тень илиуса растворила в себе огни города, запрятала следы иных светил. Едва различимый золотой полукруг занял положенное место на горизонте. Небо окрасилось зеленым. «Гнусный болотный цвет» – подумал он.

Мысли опять закружились в его голове. Он успел многое позабыть, но самые важные события и цели навечно запечатлелись в его памяти.

Через видху Хедрик захватил Кельтон, затем – Эльду, Эрос, Аладеф… Все было так легко! Руна разучилась воевать. Единственными, умевшими держать оружие в руках, были тысячелетние старики, сохранившие в своей вытертой памяти отрывки битв давней Эры. Маруны пытались бороться, но что могли сделать всемогущему те, кто не видел крови, кто позабыл, что такое боль, страдание, утрата, смерть? Магия давала им несметную силу, однако они не умели пользоваться ей должным образом, боясь причинить вред себе и другим. Хрупкие поселения один за другим подчинялись алаксу, даже не пытаясь сопротивляться, даже не умея сопротивляться.

Один сплошной страх лишь перед слухами, переполнявшими грады, заставлял гардвиков биться в агонии.

– Совет Мудрых повержен! – красовались ярко-красные надписи на окнах. – Эйлису пришел конец!

– Никому не спастись! – дрожало у каждого на устах. – Он пришел с запада, он – темный потомок Гомена!

– Он сатаил в облике человека! – кричали на каждом углу.

– Нужно бежать, пока не поздно! – советовала себе и другим каждая живая душа, и многие слушались этого совета. Многие сбежали. В те годы Руна потеряла треть населения.

К септимским землям Хедрик приблизился на седьмой месяц своего похода. Не было сомнений – столица уже его. Ветницы поддержали его правление. Ведьмы и колдуны склонили перед алаксом головы.

В Септиме Хедрик решил остановиться. Борьба порядком измотала его. Ушли годы на то, чтобы вернуть себе силы. За это время алакс успел объединить разрозненные земли под своей властью, научил гардвиков жить в новом мире, и построил свою империю. В конце концов, он решил продолжить битву не только за Руну, но и за весь мидгард. С тех пор прошло десять лет, и война снова началась.

Нет, сегодня его ничего не радовало: ни чарующие звездные гавани, ни теплые молочные облака, ни алая полоса зари на востоке. Вроде бы все было как прежде, но что-то было не так. Он решил найти источник своих тревог и первым же делом алаксу захотелось взглянуть на дальние аладефские земли, откуда долетали отголоски чужих душ, что продолжали питать его даже на расстоянии. Хедрик щелкнул пальцами и рядом появилась подзорная труба. Он навел ее на горизонт Линистаса, подумал о том, чего хотел, и тут же мир перед его глазами переменился. Мимо пролетели лесные пущи, сады, горные хребты и вершины, за бескрайними просветлевшими полями проявились силуэты сочных красок, утонувших в черной пучине. Расстояния промчались в один миг и перед ним предстала башня Аладеф. Черная. Пустая. Безжизненная. Тучи сгущались под ее куполом, удары молний и грома разносились далеко от ее окрестностей. Она была воплощением Дэзимы. Она не стояла на месте. Каждый ее этаж, каждый лестничный пролет крутился, менял свое направление в лихорадочном танце хаоса. Аладеф была глубочайшей бездной, уходящей как высоко к небесам в земли Гексиоды, так и глубоко вниз, к самому сердцу Руны и всего мидгарда.

Хедрик, как никто другой, знал Аладеф, да и кому, как не волшебнику, создавшему ее, знать, что она такое. Башня – узилище для всех тех, кто превратился в источник его сил. Сбежать не удастся никому – в этом владыка был уверен. В ней он запер марунов и ануранов, отрекшихся от него, отказавшихся служить ему. Ведьмы, маги, чародеи, колдуны, простые ремесленники и кузнецы – все они были собраны под одной крышей. Хедрик на мгновение представил, что творилось сейчас внутри. Башня опустошала души, поедала их похлеще, чем он сам. Смерть от его руки для тех, кто был заперт в узилище Аладеф, показалась бы лучшим исходом. Башня не жалела никого. Она разрывала на кусочки всех, от мала до велика, от еще не рожденных, до тех, кто уже превратился в мгновение.

На нее ушло столько энергии! Алакс помнил, как отдал всего себя, а затем видхи лежал без сил в Дарке. Эта башня опустошила его – сильнейшего волшебника всего Эйлиса, да что там! Всего Семимирья!

– А теперь ты отплачиваешь мне сполна, – сказал он сам себе. Расхохотался.

– Прекрасное утро создано для того, чтобы полюбоваться нашим творением, наш алакс!

От неожиданности Хедрик слегка вздрогнул и выронил подзорную трубу. Не долетев до пола, она растворилась в воздухе. Все мысли тут же улетучились, скрывшись за горизонтом болотного неба.

Алаксу было совершенно все равно – слышал ли его подошедший, видел ли он, как владыка содрогнулся, словно маленький напуганный мальчик – все безразлично. Он неохотно обернулся. За ним стоял, перебирая копытцами, Котт Скоттер, один из его помощников в создании Аладеф, нынче служивший наблюдателем при Дарке. Растрепанные волосы Котта торчали в разные стороны, в жизни не видавшие гребешка или расчески, разрываемые надвое крошечными козлиными рожками. Маленький ростом, он был похож на карлика. Козлиная бородка находилась в постоянной войне с длинными кошачьими усами, хитрые глаза бегали в разные стороны, не способные замереть на чем-то одном. Довольно глубокий ум даровали ему небеса взамен здравому смыслу. Все прекрасно знали: Скоттер давно вышел из ума. Хедрика часто забавляли и выводили из себя его необоснованные ничем поступки и потешные выходки. Сотню раз он хотел избавить мир от безумца, но каждый раз его останавливало то, что без Котта в замке станет совсем тоскливо.

– Мы думаем, здесь самый лучший вид. Вид самый лучший. Прекрасный, не правда ли? – продолжил непринужденную беседу гургул, подойдя к владыке и взявшись за ажурные поручни. Два глаза на виру замерли, оглядываясь в пустоту. Один – серый, другой – желтый.

– Да, – процедил Хедрик, стиснув зубы. Сегодня алакс был не в настроении с кем-либо разговаривать.

– Все время нам повторяю: какие же мы молодцы! – заявил Котт, погладив себя по затылку. – Это ж надо такое сделать! Невероятное произведение. Вы помните, наш алакс? Тысячу и две ночи мы собирали ее по крупицам из чистой черной магии. Потрясающе! – Котт подскочил от собственного восхищения. – Никогда бы не подумали, что мы, – он запнулся и воспользовавшись тем, что Хедрик на него не смотрит, скорчил недовольную гримасу, – и вы, разумеется, сможем создать такой шедевр! Кстати! – последнее слово он проорал во все горло, отчего у алакса зазвенело в ушах. – У нас к вам созрел давнишний вопрос, который мы никак не могли вспомнить… Вспомнили! Можем ли мы спросить вас, алакс?

– Спрашивай, раз уж вспомнил, – недовольно ответил владыка.

– В тот триста двадцать пятый день, наш алакс, в башню привезли врата.

– Врата? – удивленно переспросил Хедрик, делая вид полного недоумения.

– Да, наш алакс, Заврад Контуум – врата из чистейшей златоцветной кожуры. Превосходная альвийская работа. Им тысячу лет, не меньше. Зачарованные. Таких чар мы прежде не встречали. Если мы правильно поняли, они открываются только альвам, зачаровавшим их, или тем, у кого есть ключ. Мы сделали все так, как вы и сказали: поставили врата, зачаровали темницы знаками и прочее… Зачем, наш алакс? К чему все это было?

Хедрику не нравилось то, чем был заинтересован безумец. Никто не должен был знать о златоцветных вратах. Никто.

– Понимаешь ли, дорогой Скоттер, – начал волшебник, отрывая взгляд от небесных берегов, – на твой вопрос нет ответа, а если ты и дальше будешь им задаваться, упоминать его в разговоре с другими, то в скором времени получишь клеймо на руку или еще хуже: окажешься среди тех преступников, кои будут лежать у моих ног без души. Тебе все ясно?

Хедрик мило улыбнулся, и от его улыбки кто-угодно бы умер от страха. Котту было все равно. Не горя желанием вбить сказанное в голову слуги, алакс поспешил удалиться, оставив наблюдателя в полном недоумении. На туну на лице у гургулла всплыла маска понимания, но тут же спала, и он начал считать невидимых мух.

***

Она продолжала спать, будто бы и не просыпалась. Ее пепельные волосы обдувались легким весенним ветерком, кроваво-красные губы вздрагивали, пытаясь отбиться от страшных снов, иллюзий и смутных ведений из ее прошлого и настоящего. Сегодня ее мучили кошмары, так же, как и его. Алакс мог бы разбудить ее, избавить от терзаний и страхов, но он этого не делал. Волшебник продолжал наблюдать за спящей, казавшейся невинной и немощной, казавшейся одной из тех, кто был под его властью.

«Интересно, – подумал он, – видит ли она тоже самое? Чувствует ли тоже самое?». Хедрик не мог узнать ответов на свои вопросы. Спросить у нее самой он бы никогда не отважился. Больше всего на свете он боялся того, что она ответит ему: «Да».

Ее пальцы невольно сжали подушку, она вскрикнула, и Хедрик решил спасти бедняжку от безжалостных оков дремы. Он наклонился, неохотно поцеловал ее в холодную щеку. Она будто бы не почувствовала, но уже через виру ее сонные глаза приоткрылись. Девушка непонимающе огляделась и, подцепив взгляд алакса, полный недоумения, улыбнулась, обнажив хищные белые зубы. В этой улыбке было нечто устрашающее, леденящее душу и затуманивающее разум.

– Доброе утро, мой алакс, – сладко прошептала она, протирая глаза. – Ты пришел лично сопроводить меня на Жатву?

– Неужели я не могу заглянуть к тебе просто так? – обидчиво произнес он, выпрямляясь. – Может быть я соскучился!

– Ха! Соскучился? – иронически усмехнулась она. Девушка легким движением руки убрала волосы за спину и приподнялась. Шелковая простыня сползла с ее плеч, оголив до пояса. Хедрик невольно отвел взгляд. – Я ждала тебя, Хедриан, – сказала она, торжествуя своим превосходством. Девушка посмотрела на него пронизывающими ярко-зелеными глазами и торжество испарилось. Подавленный вид владыки ее не воодушевлял. – Что с тобой, мой алакс?

В ее голосе он различил легкое раздражение. Безразличие.

– Ничего! – пробормотал Хедрик неразборчиво. Он и сам не знал, что с ним происходит. – Все хорошо. Прекрасно!

– Значит мне показалось, – пожав плечами, она начала игриво ходить двумя пальцами, подкрадываясь к его сжатой в кулак руке. – Раз уж ты здесь, то ответь: ты разобрался с зеркалами?

– Все зеркала перенесены в Галадеф.

– Во славу Элигора, ты, наконец, это сделал! Я уж думала: сойду с ума от этой мерзкой белой магии! – она подхватила его за обе руки и заставила подойти к ней вплотную. – Что насчет Эйлиса?

– Скоро ты будешь довольна, – устало вымолвил он. – Вчера мы подчинили Нидринг, сегодня – Алимарк. Армия хранителей уже под Отгаром, а значит земли Дакоты не за горами. Востоку остается жить считанные видхи.

– Зачем нам восток, Хедриан? – возмутилась она. – Сейчас главное заполучить Горкас, ты сам прекрасно знаешь! Ветницы не могут вечно отслеживать и уничтожать каждого, кто уходит и прибывает с северного материка. Рано или поздно какой-нибудь маг прорвется и доложит остальным о том, что творится в сердце их мидгарда. Рано или поздно маги сами догадаются, что нынешние Мудрые не те, за кого себя выдают.

– Дай мне еще время, – Хедрик попытался нежно улыбнуться, но у него это плохо получилось.

– Ладно. Я подожду. Я подожду, Хедриан, – девушка заставила его встать на колени. Их лица оказались на одной высоте. – И еще раз напомню тебе, что мы в преддверье Слияния. Горкас нам нужен сейчас, когда маруны еще слабы, когда магия – пустой звук.

Она погладила его по волосам. Алаксу стало не по себе.

– Что тебя не устраивает? – спросил он, читая в ее глазах недовольство. – Мало сердец? Сколько еще их нужно?!

– Тысячи, мой алакс, миллионы, миллиарды сердец! Их никогда не бывает много, – она крепко поцеловала его и прижала к груди. Хедрик услышал каменные удары ее сердца. – Что ж, давай хоть на часок забудем обо всем этом. Я хочу побыть с тобой в мой последний день в этом мире.

– Может ты все-таки останешься? – жалобно потянул волшебник.

– Нет, Хедриан. Мы с тобой все давно решили. Я не могу пропустить коронацию лорда Элигора. К тому же я очень устала. Эйлис – ужасный мир для таких, как я. Мне плохо. Я хочу домой.

– Я еще не готов питать всех своей магией!

– Ты готов, мой алакс, готов. Ты – сильный, могучий волшебник, на Эйлисе нет никого, кто мог бы противостоять тебе. Настанет день, когда все Семимирье будет твое, – прошептала она, осыпая его поцелуями. – Я вернусь, и мы снова будем вместе. Тебе надобно будет подождать всего-то шесть с половиной месяцев! Для бессмертного – это одна вира.

Алакс был готов сгореть в ее объятиях, но она резко отстранила его и со всей серьезностью посмотрела в глаза.

– И еще, алакс. У меня предчувствие. Нехорошее предчувствие.

– Отчего же? – он присел рядом с ней, девушка положила хрупкие ноги на его колени.

– Сегодня ночью мне снился сон. Все начиналось так спокойно в этом сне. В нем я видела тебя. Не одного. Ты был с другой, Хедриан.

– Ты ревнуешь? – засмеялся он.

– Не в этом дело! – недовольно фыркнула она. – Сон был как наяву. Вы шли под тенями деревьев, потом морон явился из темноты… Феюрия сеяла кровью так близко, что занимала весь небосвод. Незнакомка стояла в тени, я не могла ее разглядеть. Прозвучал колокол. Стрела вонзилась в твое сердце. Ты умер, мой любимый. Я похоронила тебя.

Хедрик захохотал.

– Ты же знаешь, меня не…

– Я знаю. Просто будь осторожен, ладно? Мне надоело рисковать. Можешь считать меня помешанной на безопасности ведьмой, но прошу тебя, когда будешь готов, очисти Дарк от неклейменых. Заклейми всех служанок и прислужниц, иначе – убей. Я больше не желаю видеть ни одну девушку в замке без Дэзимы на руке.

***

Они оба ощущали одно и тоже. Нечто разбудило его и мучило ее. Хедрик шел по коридорам, рассуждая о том, что же все-таки с ними случилось. Поев, он ощутил себя полным энергии, но что-то продолжало его тревожить. Несколько тун алакс простоял на распутье, долго думал, куда идти. Решил отправится в сад и насладиться весенним днем.

Зеленое небо продолжало ему не нравится. Ремени завладела небосклоном, скрыв за собой илиус, отчего земля превратилась в нечто темное и грязное. Сад вводил его в еще большую грусть, поэтому Хедрик решил усердно следить за хрустальной водой в фонтане, что крутилась в воздухе, словно заводная, а затем падала вниз, сокрушая драгоценный малахитовый камень. Он увидел, как через крошечное отверстие проливаются капли и стекают вниз на желтые головы одуванчиков, как те радостно дребезжат от холодного прикосновения. И тут его осенило: все это время он ощущал не тревогу, не смятение, он чувствовал бреши в магии, с ночи, окружающие его. Кто-то или что-то забирало часть энергии себе, оставляя алакса без должной силы. Вот почему ему было так плохо! Магия обходила его стороной, устремляясь к кому-то еще.

– Ни чародеи, ни маги на такое не способны. Может виной тому Феюрия? – предположил владыка, подняв голову к запрятавшейся под облаками точке. Феюрия была далеко. Хедрик задумался. – Не могли же мои рохли, наконец, поймать их!

В последнем алакс был уверен меньше всего, но все же решил проверить. С трудом сдерживая себя от волнения, владыка кинулся в зал Жатвы, однако там его ждало одно только разочарование. Боттер Кнат ничего нового не сказал. Ничего особенного. В замок снова потянулись колонны пленных со всех уголков Руны, Хедрик испил души из каждого, но бреши никуда не исчезли. В конце концов алакс позабыл о них, ведь в Дарке больше не осталось невинных душ.

Морской бриз ворвался внутрь через открытые врата и заполнил собой весь зал. Прошло шесть часов после его тревожных мыслей. Хедрик изучал старую книгу Мэрил Юрс, разлегшись на троне поперек. Его бледные пальцы медленно перелистывали страницу за страницей, глаза неустанно смотрели на черные буквы, аккуратно выведенные легкой женской рукой. Пока владыка был занят чтением, Боттер стоял на посту и дремал, тихо посапывая и обращая свои сны в ведогонь-мотыльков; хранители сторожили тишину, а за огненными витражами гудел ветер и желтое небо (нынче оно стало именно таким) заливало зал золотом. Можно было подумать, что в Дарк ворвалась госпожа Полная Гармония.

Тяжелые удары железных сапог заставили Боттера подскочить с места. Полупрозрачные мотыльки испарились. Из неоткуда появился агасфен, облаченный в сиреневую броню.

За годы своего правления Хедрику довольно быстро поднадоело командовать всем. Он разделил нежить по рангам и разослал на войну по всей Руне, сам же оставаясь править в Дарке. Так, среди хранителей были: простые войны – его слепые марионетки, которых называли мори, кинарданы, возглавляющие армию мори, посланники – тосгарды, поддерживающие мир на захваченных территориях, и агасфены – главы военного совета. Один из последних только что вошел в зал. Каждый его шаг сотрясал хрупкие своды, тяжелое дыхание наполняло комнату запахом угля.

Поклонившись владыке, агасфен передал Боттеру скомканный свиток. Ушел. Слуга, пару вир поборовшись с печатью, развернул его и прочитал. Его маленькие глазки засияли, лицо покрылось морщинками от широчайшей на свете улыбки. Кнат прочистил горло:

– Мой алакс, только что доставили еще одного пленника!

– Я думаю, на сегодня хватит, – сказал Хедрик, не отрываясь от книги. Черный фрак его смялся, венец съехал на лоб, волосы растрепались. – Отправь его в темницу. Завтра я разберусь с ним вместе со всеми.

– Но, мой алакс, это особенный пленник. Из Дакотских земель.

На мгновение в глазах владыки вспыхнула заинтересованность, но тут же погасла. Сейчас Дакота интересовала его меньше всего. После слов юной красавицы с пепельными волосами он думал лишь о Горкасе.

– Если это не ваттер, то я к нему равнодушен. Дарю его тебе, милый Боттер, – заявил Хедрик, удивляясь собственной щедрости, – делай с ним все, что пожелаешь. Мне безразлично.

– Нет, мой алакс, это не ваттер, но уверен, – не унимался слуга, – этот вас заинтересует и обрадует не меньше. Пленник уничтожил целый отряд хранителей!

Последнее Боттер произнес с крайним восхищением. Хедрик опустил книгу и поднял тяжелый взгляд.

– А ты, Боттер, как я погляжу, рад этому, – подметил владыка. Боттер с ужасом в глазах попытался сказать: «Нет, что вы, мой алакс! Ни в коем случае!», но у него получилось лишь: «Не… ммм… не..». – Довольно! Хватит! Скажи мне, кто же такой смелый?

– Помните, мой алакс, десять лет назад, – туманно начал Боттер. Алакс помнил. Те годы были самыми сложными для него. Тогда он успел многое натворить и, наверное, в глубине души сожалел об этом. – Десять лет назад это случилось. Тогда еще материк был повержен дурной скверне альвиона…

– Говори прямо, Боттер! – не выдержал владыка. – Не утомляй меня. Кто он?

Боттер Кнат перепрыгнул с ноги на ногу, скомканный свиток протянул алаксу.

– Не он, мой алакс, а она, – высушенным голосом сказал он, наклоняя голову. – Вторая.

Он почувствовал, что больше не может сидеть. Хедрик подскочил. Книга с грохотом рухнула на пол. Сердце забилось, глаза налились кровью. Земля ушла из-под ног, голова необъяснимо закружилась, лицо побледнело. На фоне золотых витражей алакс стал похож на серое пятно пара.

– Этого не может быть, – попытался сказать владыка, но смог выдавить из себя лишь невнятные звуки. Собрался. – Как она смогла?…

Слуга был удивлен и встревожен не меньше.

– Не знаю, мой алакс, честное слово – не знаю. Такое никому не удавалось. Хранители ее еще не допрашивали, балеонами отправили сразу к вам. Она ничего не говорила. Единственное, что известно наверняка, это то, что пленница – именно она – Вторая. Вторая жива, мой алакс.

Дрожащей рукой Хедрик выхватил сверток из рук слуги. Пропустил пустые слова и перешел к самому главному:

«Земли Дакоты. Лес Зормана.

Двадцать пятое число сего месяца.

Человек. Марун. Доставлена в связи с доказательством вины в преступлениях против великого алакса, а именно: незаконное использование магии, нападение на хранителей алакса (убиты мори, трое кинарданов зачарованы), нападение на фандеров (тридцать окаменело), уничтожение склада с оружием и провизией отряда «Восток», укрытие марунов от правосудия, распространение идей всеобщего восстания…»

Хедрик не стал читать дальше. Он сжал сверток, превратив его в скомканный шар, вспыхнувший голубым пламенем. На лице заблестел яростный оскал.

– Мой алакс? – испуганно прошептал Боттер, прижимаясь к колонне.

– Прикажи ввести! – процедил владыка через зубы.

Боттер поклонился и выбежал.

Вторая – вот кого он действительно не ожидал увидеть. Именно она создавала бреши в магии все это время, никто иной. Она была не просто человеком, не заурядным маруном. Нет. Только не Вторая.

Туны показались Хедрику вечностью. Он не мог больше ждать. «Почему она здесь? Почему жива?! Какая такая магия смогла привести ее сюда? Невозможно! Просто невозможно!» – кричало все. Послышались шаги. Хедрик выдохнул, выпустив наружу весь воздух, попытался успокоиться. Ноги отказывались слушаться, но он унял их и вернулся на трон. Сел и попытался привести себя в порядок.

В зал строем вошли хранители, вооруженные мечами и пиками. Двое мори выволокли кого-то. Алакс с трудом смог различить темный силуэт.

– Что с ней? – спросил он, ухватившись взглядом за серую повязку на глазах, измазанную кровью.

– Когда ее схватили, мой алакс, она вела себя как магесса. Стража, конечно же, попыталась найти проводник, но его не оказалось. Она управляла магией без него. Кидалась проклятиями, темными чарами. Мори решили, что она ветница, а ветницы, как известно, колдуют глазами. Пришлось ослепить ее делисом33
  Делис (здесь) – сыворотка, поглощающая любую магию.


[Закрыть].

– Почему же делисом? Надобно было горящими углями, – громко сказал владыка. Боттер хотел что-то ответить, но алакс пальцем приказал ему молчать. Владыку интересовало то, как она отреагирует на его слова. Пленница молчала, ни одна эмоция не проскользнула на ее лице.

– Вывести на ковер! – приказал он, закрыл глаза и сосредоточился. Хедрик решил, что так даже лучше. Она не будет его видеть.

На миг ему показалось, что зал превратился в одну светлую материю. Его магия столкнулась с ее и слилась воедино. От брешей воздух завибрировал и витражи задрожали. Хедрик взмахнул рукой и все успокоилось. Время замерло. В окружении хранителей, в любой тун готовых нанести удар, стояла она. Она была прекрасна. Хедрик узнал ее с первого взгляда. Прошло ровно десять лет с их последней встречи. Она стала еще красивее, еще сильнее, но облик ее и возраст остались прежними. Сколько силы теперь было в этих крошечных кулачках? Насколько ее магия возросла с того самого дня?

Она стояла и не шевелилась, не отводя голубых глаз от пустоты. Два огромных глаза, сотканных из морозных льдинок. Он, Хедрик, знал – это обман. Ее глаза – единственное, что сейчас могло обманывать. Они не были голубыми. Магия в ней стала сильнее и теперь в этих глазах не было постоянства. Брови нахмурены, розовые губы полуоткрыты. Ее бурые каштановые волосы волнами падали вниз, касаясь ее лица, ее плеч, ее хрупкой талии.

Не было сомнений – это была она. Снаружи – это все еще та самая девушка, так знакомая владыке. Почему она осталась прежней – он не знал. Ему уж двадцать восемь, и он согласен с силой Эйлиса больше не стареть. Но она? Даже великому алаксу было не понять, почему стоящая перед ним так молода? Годы не тронули ее, прошли стороной. Сколько ей сейчас? Восемнадцать? Девятнадцать? Она совсем не изменилась.

Белая рубашка смята, разрезана ударами клинков. Ее обнаженные плечи слегка вздымались – она дышала легко, сливаясь воедино с мягким морским бризом. На ногах, сквозь почти прозрачную мантию, виднелись потертые брюки и высокие сапоги. Запекшаяся черная кровь была на всей ее одежде, большая часть ее принадлежала мертвым, не живым. Все, стоящие на этом самом месте, трепетали от страха, но не она, не Вторая. Ее сердце билось ровно и спокойно.

Красота ее затуманивала рассудок, но нужно было приходить в себя. Хедрик сглотнул подкативший комок к горлу.

– Сколько лет прошло, Э'лин Джейн! – начал он как ни в чем не бывало, встал с трона и направился по направлению к ней. Высокий и гордый алакс был выше ее на две головы. Золотая мантия возникла у него за спиной, сползая за ним змеиным хвостом. – Скажи мне, Элин, как это случилось? Как маленькая и беззащитная девчонка смогла выжить в ту ночь?

Хедрик стал обходить вокруг, словно зверь, оценивавший свою жертву.

– Эмм, – Боттер испуганно попятился назад, – она не слышит вас, мой алакс. Делис должен был оглушить ее.

– Так уж и не слышит, – владыка улыбнулся ядовито, – для Элин Джейн делис никогда не был сильной преградой. Жаль, делис – это все, что у нас есть против таких, как она. Да, госпожа Элин не видит, но слышит нас, поверь мне, прекрасно, – Хедрик подмигнул девушке. – Как поживает Тинк-Кросс, Элин? Гардвики не голодают?

На мгновение в ее сжатых кулачках возникли тонкие искры голубого сияния. Хедрик был уверен – он видел не иллюзию. Ее магия прорывалась наружу, несмотря на то, что на ней были тяжелые оковы, пожирающие любое колдовство.

– Грязный выродок! – оскалившись, вымолвила она, поглощая пустоту глазами, обратившимися в нечто серое.

Хедрик зацокал, покачивая головой.

– Такие резкие слава не должны звучать из уст юной госпожи дакотского происхождения. Разве на твоей «родине» этому уже не учат?

Волшебник взглядом приказал хранителям уйти. Мори поклонились и встали вдоль колонн, выплескивая наружу сгустки черного дыма, от которого купол над залом обратился в туманный круговорот из умирающих звезд. Наступила тишина. Боттер выпрямился, заметив, что уже долгое время стоит, уткнувшись носом в огромный горшок с колючими ядовитыми розами.

Все взгляды были направлены к ней. Элин Джейн была обескуражена. Ни к такой встречи она готовилась все эти дни и сейчас находилась в полной растерянности. Злость кипела, как котел с ядовитым зельем на раскаленных углях, но девушка не хотела идти на поводу у эмоций. Ей нужна была трезвая голова. Собравшись и отбросив все сомнения на потом, Вторая начала спокойно:

– Как вы смеете говорить о Тинк-Кросс, после того, что вы с ним сделали? Говорить о гардвиках, которые там жили, не зная их, не ведая кем они были? У них, в отличие от вас, хватило мужества встать лицом к лицу к своему врагу, а не прятаться за высокими стенами и каменными спинами безмозглой нежити! Возомнивши себя алаксом, из-за дня в день, пожирая невинные души. Грязный выродок! Какие еще слова вы хотите услышать в свой адрес, если не такие?!

Ее голос был властным, сильным, безразличным к его силе, власти и мощи. Он давно не слышал ничего подобного. В этом замке, словно взаперти, он целыми днями выслушивал крики. Пленники повторяли одно и тоже – никакого разнообразия. Даже голос красавицы с пепельными волосами больше не приносил его душе спокойствия. Ее же слова заставили Хедрика очнутся от долгого сна.

– Я весьма удивлен, какая же заразная эта хворь – любовь к гардвикам, – задорно подметил алакс, – ты теперь одна из них, как я погляжу. Вылитая эйлийка! Но об этом потом. Десять с лишним лет я не слышал о тебе ни слова. Десять долгих лет, Элин Джейн, десять лет. Из востока мои слуги доносили слухи о том, что некая целительница – величайшая магесса новой Эры появилась на дакотских землях. Я бы никогда не подумал, что это будешь ты.

Алакс подошел к ней ближе, почти касаясь ее холодных рук, почувствовал запах ее волос – легкий аромат сирени с привкусом крови и дыма.

– Кажется они говорили правду, ошибаясь только в одном. Величайшая волшебница новой Эры возродилась на дакотских землях, восстав из мертвых. Расскажи мне, Элин, как? Может поведаешь тайну своего…

Ее резкий голос перебил его:

– Зря пытаетесь таким образом заморочить мне голову, зря стараетесь. Я знаю, что вы хотите услышать от меня. Вы ищите марунов. Их души намного полезнее ануранских, так ведь?! Армия из магов намного сильнее, чем армия нежити, так ведь?! Маруны должны быть всегда на привязи, так ведь?! Что бы вы со мной не делали, я не скажу вам ни слова о других. Ни имен, ни адресов. Я не скажу, даже если вы будете пытать меня. Я не боюсь ни боли, ни смерти, вы поняли? И я не желаю слышать ничего из ваших грязных уст! Вы мне противны. Вы убийца и душегуб. На этом, надеюсь, наш разговор окончен. Делайте, что хотите.

– Как тебе лорвалд44
  Лорвалд – напиток, настаиваемый на вишневых косточках


[Закрыть], Вторая? Ильэль все еще с тобой? – неожиданно спросил он. Боттер Кнат скривился, пытаясь понять, о чем идет речь. Ее голубые глаза выразили непонимание. Хедрик притронулся к ее плечу. Алакс надеялся, что она узнает его прикосновение, но девушка отстранилась, провожая его звериным оскалом. Он на виру замер, а затем рассмеялся, хватаясь за голову.

– Ты не помнишь. Ты ничего не помнишь!

Элин Джейн была поражена. Хедрик хохотал без причины, хватаясь за живот. Боттер Кнат тоже начал смеяться, подражая к алаксу.

– Хочешь, я расскажу тебе, что случилось в ту ночь? – спросил алакс, захлебываясь от смеха.

– Я не желаю ничего слышать из ваших уст! – повторила она каменным голосом.

– Что ж, – Хедрик пожал плечами, – рано или поздно ты сама меня об этом попросишь. Давай поговорим о твоем убежище. Значит вот где ты пропадала все эти годы? На востоке, в землях всеми забытой Дакоты? В Тинк-Кросс? Ха! – он всплеснул руками. – Это был чудный городок, не правда ли, Боттер? – алакс посмотрел на Боттера и тот согласительно кивнул. – Я так рад, что теперь он стал частью моей всемогущей империи.

Элин вздрогнула и дернулась вперед. Тщетно. Цепи крепко сдерживали ее.

– Вы убили всех, – через зубы процедила она.

– Раз ты здесь, то значит не всех, – весело подметил алакс. – На самом то деле городок мне был не нужен, а вот его жители… Целители, чародеи… Тинк-Кросс стал пристанищем гнилых марунов. Так уж получилось, Элин, что все твои гардвики пользовались чарами вне закона и не захотели принимать нового алакса.

Хедрик развернулся на каблуках и вызвал кубок. Выпив его содержимое до дна, вернулся к разговору.

– Так что же случилось, Элин? Как тебя поймали? Расскажи, мне интересно.