Текст книги "Светорожденные. Предвестники бури"

***

Тинк-Кросс опаленный на удивление жарким илиусом первого дня светлиона, что стоял в зените, таял потоками раскаленного воздуха. От нахлынувшей из неоткуда жары жители града сходили с ума. Нынешняя весна была не похожа на предыдущие. Все прошлые годы Тинк-Кросс утопал под нескончаемыми дождями, посевы уничтожались градом и снегом, Верные горы то и дело осыпались, принося за собой паводки и лавины, сносящие все на своем пути. Но в этом году было по-другому и сие пугало. Маги пытались успокоить люд, обещая, что лето будет таким же прохладным, как и всегда.

Элин сидела у стола в гостиной, и разливала зелья по бутылочкам. В комнате стояла тишина, за окнами жужжали шмели и порхали бабочки, посиневшие от обильного питья, мандрагоры икали, выплескивая наружу пурпурные шарики. Еще вчера гневавшийся на них домовой, сегодня заботливо лечил их листья от царапин и раздражений, а они взамен щекотали его босые пятки. Сильфы веселились под потолком, устроив чудный бал, нарядившись в великолепные наряды из высушенных бутонов пионов, и не было у них ни забот, ни печали. Волшебница мечтательно напевала песню, которую вчера вечером спел у ее окна здешний бард. Рарог в фонарике качался из стороны в сторону, подпевая целительнице:

 
Ты негромко спой мне,
В ночь, когда устану.
Тут же улыбнусь я,
Плакать перестану.
Магией любовной
Ты меня накроешь,
Все мои печали
От меня отгонишь.
Морон, милый морон,
На меня взгляни ты,
На мои вопросы
Дай скорей ответы.
Я влюблен в глаза ее,
От слов ее я таю,
Но любит ли меня она — Никак не узнаю!
 Но любит ли меня она — Никогда не узнаю
 

Дверь резко распахнулась, сбив ветром несколько склянок с полки. Элин замерла в испуге, мандрогоры ушли с головой в горшки, оставив на поверхности торчащие пучки, сильфы слились с воздухом, а Жюрж, первым почуяв неладное, подхватив потухшее полымя, испарился, превратившись в серую пелену. В комнату ворвался Юлий, придерживающий израненного мужчину лет сорока. Кровью измазано было все: его лицо, руки, тело. Кровь сочилась с его пальцев и падала на пол, кровь была и на руках у Юлия.

– Что с ним? – закричала волшебница, вскакивая. Стул с грохотом опрокинулся на спинку.

– Нежить, – сквозь зубы прорычал Юлий. – Фандеры!

Элин вскрикнула, закрывая рот руками. Серебряные сильфы, невидимой пленкой ютившиеся у потолка, запрыгнули под печь.

– Где же на него напали? – спросила волшебница, помогая лекарю уложить раненого на койку. – День на дворе, илиус слепит, как никогда раньше. Фандеры ни за что на свете бы не вышли на охоту!

– Они набросились на него в ущелье, оно то сейчас во тьме. С запада надвигается буря, Элин.

В горле застрял острый ком, девушка попыталась проглотить его, но стало еще хуже. Сердце заколотилось как бешеное.

– Не может быть! – воскликнула она, хватаясь за голову. – Они нашли нас! Магия Ра’атхов не помогла!

Раненый неожиданно завыл, начиная извиваться, словно змея.

– Все хорошо! – закричал Юлий, хватая его за руки. – Успокойся! Они не тронут тебя. Ты в безопасности, – лекарь судорожно осмотрелся по сторонам. – Где сыворотка крови?!

– Там! Там! – Элин бросилась к полкам и вытащила огромный пузырь с черной жидкостью, открыла его, не рассчитав силы, пролила часть на пол, вернулась к истекающему кровью. Юлий разорвал остатки его рубашки, оголив грудь, дырявую как решето, хотел было снять золотую цепочку с подвешенным на ней ключом, но раненый схватил его за руку, давая понять, что не хочет этого. Элин наклонилась и влила в его исказившийся от боли рот несколько капель сыворотки. Раны перестали кровоточить. Юлий вытер пот со лба и руки от крови, ничего не объясняя, отправился к выходу.

– Куда ты? – крикнула она вслед. – Ты не останешься?

– Нет. Левий созывает Совет, мне нужно быть там. Присмотри за ним, – последние слова прозвучали уже за окном. Элин осталась одна. Терять время она не могла. Каждая вира была на счету.

– Вам легко дышать? – спросила девушка, протирая лоб раненого, боясь спросить то, что тревожит ее больше всего.

– Я не чувствую воздуха, – простонал мужчина, выплевывая кровь. – Моя рука… я не чувствую мою руку!

– Вывих, похоже, – прошептала девушка, неуверенно осматривая больного. Таких сильных ранений и ушибов она еще не видела. «Если он и выживет, то ходить не сможет, – констатировала целительница, – они разодрали его, как волки овцу, хорошо, что не покусали!». Фандеры, сколько бы их не было, постарались сделать из бедняги калеку. – Сейчас я промою раны, потерпите.

Девушка взялась за работу. Чистые полотенца один за другим летели ей в руке и падали наземь, полные черной крови. Сильфы заинтересованно следили за ней, с отвращением поглядывая на темно-красные лужицы. Метелка тут же принялась за уборку, не жалея воды. «Удивительно, что он еще жив, – проскользнула мысль в голове, – с такими ранами не живут!». Элин попыталась улыбнуться, но ее лицо, вместо улыбки выдало гримасу ужаса и омерзения. Дрожащими руками она постаралась вернуть вывихнутые кости на прежнее место и закрепить их крепкими жгутами. Он закричал нечеловеческим голосом. Элин дала ему обезболивающее, но оно, кажется, не помогало.

Подлетели тарелка с иглой и тонкими почти прозрачными нитями. Сморщившись, целительница начала зашивать взъерошенную кожу. Пальцы липли, магия не помогала, а только мешала. Одни раны она зашила, а те, что казались незначительными, разошлись. Девушка убрала прочь никчемные руки. Она сделает только хуже. Кровь побежала ручьем. «Он умрет» – вспыхнула простая и ужасающая одновременно мысль. Нахлынула злость на саму себя. «Целительная магия – один из самых важных разделов моего учения, – говорил Дарт Великий, – ее не гоже пропускать. Что мы без сосуда, который нас держит? Чего стоят наши души, если они не в силах творить? Пока мы на Эйлисе, здоровье и целостность нашего сосуда – одна из ступеней величия». «Я не буду никого исцелять магией!» – поставила точку волшебница. Теперь она винила себя за это. Целительная магия смогла бы спасти его, но Элин Джейн не знала, как ею воспользоваться!

Ей нужно была туна, чтобы прийти в себя. Ее ноги уже ей не принадлежали, голова стала настолько тяжелой, что темнело в глазах. Элин хотела было пойти на кухню и поискать что-нибудь, что могло бы помочь ему, и успокоить ее саму, но раненый не дал ей сделать этого, резко схватив за запястье.

– Вам нужно уходить. Они идут сюда. Их – тысячи. Они придут за вами и убьют!

Его глаза нервно бегали, он был не в себе, слова вылетали по одному, он делал большие паузы между каждым сказанным, выдыхая мокрый воздух запачканным кровью ртом. Капли летели ей на волосы, на белоснежный халат. Она встрепенулась. «Только не кровь, только не кровь» – прошептала Элин, чувствуя, как вдыхает ее.

– Успокойтесь, – нервно сглотнула целительница, желая найти хоть кого-то, кто привел бы ее саму в чувство. Аура, царившая вокруг, превратилось в нечто черное и мутное. – Не думайте об этом сейчас, вам нельзя волноваться. Еще туну и я залечу ваши раны.

«Я вру. Зачем я вру?» – спросила она себя и не нашла ответа. Конечно, он умрет, она ему ничем не поможет, а после, его душа отправится прямиком к алаксу.

– Нет, – отмахнулся он, все прекрасно понимая. – Не думайте обо мне. Я ухожу. Я перерождаюсь, – мужчина закашлял кровью. Зрачки его глаз поднялись куда-то за веки, оставив видимыми только белки.

– Никуда вы не уйдете, – разозлилась волшебница столь правдивым словам и тут же замерла. Отголосок последней фразы грохотом прозвенел в ее голове. Она не успела спросить его. Мужчина с трудом приподнялся и схватил себя за кусок изрезанных когтями брюк здоровой рукой. Из последних сил он обнажил правую ногу. С ужасом на глазах Элин увидела следы острых зубов, навсегда оставившие след на его бледной коже. «Это конец» – завопила душа, готовая покинуть ее тело в эту же виру.

– Оно вас укусило! – девушка отпрянула от него, словно от прокаженного. Она прекрасно знала, чем грозит укус фандера. Смертью ничего бы не закончилось. Смерть – сладкий дар, достающейся лишь избранным. Он же не умрет, он переродится. Его душа заточится в клетку, а он сам превратится в полого, бездушного и пустого. Он забудет кто он, кем был и зачем родился на свет, станет частью темной магии, беспрекословным орудием в руках своего владыки. Он станет новым перерожденным хранителем.

Страх был сильнее всего, но Элин посадила его под замок. Она вспомнила, кем была на самом деле – целительницей, которая в первую очередь заботится не о себе, а о других.

– Как я могу вам помочь? Противоядие?! Где найти противоядие?

«Если оно и существует, то найти его можно только у алакса» – ответила она себе и беспомощно вернулась к раненому.

– Не думайте обо мне, – повторил он. – Вы молодая, у вас вся жизнь впереди. Немедля собирайте вещи, возьмите все самое необходимое и уходите, плывите прочь от материка. Руну уже не что не спасет. Ее поразил Гремучий недуг, от которого слишком поздно нашли лекарство.

Элин испуганно кивнула. В эту виру она подумала о Юлии, о Жюрже, о всех тех других, кто был дорог ей. Какая бы магия не текла по ее венам, Хедрик всегда был сильнее. Его армия стоит за Верными горами, готовая накинуться на беспомощный Тинк-Кросс и превратить его в призрак когда-то вольного города. Тысяча воинов не сможет противостоять бессмертной нежити. Война проиграна.

– Но перед тем, как вы уйдете, – продолжал он, – до того, как я превращусь в бездушного монстра, я должен поделится своими знаниями, они не должны уйти в никуда. Тайна Аладеф не должна умереть.

– Тайна? – переспросила Элин.

– Тайна его башни, – сказал он, начиная захлебываться кровью. – Я Рубиус Керивис – маг восьми земель, член Мурмульдской коллегии2323
  Мурмульдская коллегия – коллегия магов, обучающихся управлению измерений, червоточин и порталов.


[Закрыть] и Советник Азорда Буреносца – великого магистра и полководца ордена Делиса. Я трудился в Септиме над древними свитками, когда владыка всея земель напал на нас. Тогда я был вынужден дать клятву на верность ему и служить ему. Я один из магов-хранителей Дарка, примкнувших к стороне великого алакса.

– Предатель! – зашипела волшебница, смотря на него как на нечто крайне противное.

– Не вините меня, – прошептал он. По его бледной щеке побежала ледяная слеза. Рубиус взял Элин за руку, девушка хотела вырвать ее из его крепких объятий, но не смогла. – Я ошибся. Я признаю свои ошибки. Мною овладел страх, я был готов предать своих соратников, свою семью, а когда опомнился – было слишком поздно. Алакс приказывал мне и другим магам творить нечто ужасное, темное. За эти годы я сотворил столько всего, что буду рад тому, что моя душа не переродится. Он заставил нас строить башню на останках аладефского друмбриата2424
  Друмбриат – религия, провозглашающая тьму – началом.


[Закрыть], а затем вдохнул в нее жизнь. Воистину, его величию ни тогда, ни сейчас не было предела!

– Оставьте меня без подробностей! – бросила Элин, полыхая. – Мне наплевать на его величие.

– Простите, – извинился он. – Годы, проведенные под тенью темного владыки, сделали свое. Я ощущаю его присутствие в себе и часть сказанных мною слов нынче всегда будет его, – раненый начал задыхаться. Элин попыталась помочь ему, но здесь уже ничто не помогало. – Я знаю тайну Хедрика, – вымолвил он.

– Какую же? – Элин затрепетала.

– Тайный проход. В Аладеф. Все думают, что башня непреступна, что в нее по желанию нельзя ни попасть, ни выйти, но это отчасти неправда. Из тюрьмы есть выход! – дрожащей рукой он указал на свою левую ногу. – Внутри! Внутри!

С трудом понимая, чего он хочет, Элин стянула с него сапог, перевернула его. Отлипая от кровавой подошвы, смятый конверт упал вниз.

– Прочтите письмо, целительница, – прошептал он, – и вы все поймете. Когда настанет время, вы или кто-нибудь еще освободите всех пленников Аладеф с помощью того наставления, что я написал, и этого, – скрипучими пальцами он снял с груди золотую цепочку с ключом. – Это ключ от всех темниц. Таких только два во всем мидгарде. Один у алакса, другой нынче у меня. Я выиграл его в честной игре у наблюдателя Аладеф. Теперь он ваш, – Рубиус вложил ключ в ладошку девушке. – Отдайте его тому, кто достоин. Теперь я могу спокойно умереть, надеясь, что Создатель когда-нибудь пощадит меня.

– Зачем вы все это мне рассказали? – спросила волшебница, чувствуя какой-то подвох. – Только не говорите, что одним хорошим делом собираетесь спасти свою душу! Что вам от меня нужно?

– Вы проницательны, госпожа, – улыбнулся он. – Сейчас я прошу у Создателя только об одном: о смерти. Я не хочу быть одним из них. Я не хочу больше служить ему, – он посмотрел на нее своими черными глазами. Девушке стало страшно. С каждым его словом она начинала понимать, чего он хочет, но боялась признаться в этом самой себе. Дом наполнился аурой страха. Мандрагоры затрепетали в горшках, царапая стенки. Метла без остановки мела пол, покрывшийся кровавыми разводами. – Прошу, освободите мое тело от мучений! – взмолился он.

Ее глаза приняли желтый окрас. Ключ с грохотом упал наземь.

– Цена слишком высока, – сухо сказала волшебница, вставая. – Я никогда не причиню вред живому, никому из живых душ. Вы просите меня нарушить самый главный из всех законов Эйлиса, и думаете, что я на это пойду?!

– Законы пишут Мудрые, – ответил маг, – Мудрые мертвы.

– Но не законы! – вспыхнула она.

Его голова упала набок, но он был не в силах ее поднять.

– Не обманывайте ни меня, ни себя. Мы оба прекрасно знаем, что вы умеете убивать. Целитель не целитель, если на его руках не умер никто.

– Поэтому я не целитель всей Дакоты, – ухмыльнулась она самодовольно. – Я лучшей целитель всей Дакоты.

– Прошу, – он попытался встать, но задел правое предплечье и из раны хлынула кровь, окрашивая стены. – Разве вы не должны спасать души? Если бы ваши родные стали заложниками у тьмы, вы бы не спасли их? Вы бы не попытались их спасти?

Он протянул к ней руку, полную отчаянья. Слеза скатилась по его щеке. Он был жалок. Маг, сильный маг просил у нее пощады. Смерти. Сегодня Элин суждено было стать убийцей, в глубине души она знала: этого не избежать. «Только ты решаешь, кем тебе быть» – говорил Юлий. Она уже решила. Каждый урок магии лишь подтверждал ее догадки. Она темная. Она убийца. Она такая же, как и он, такая же, как алакс.

– Я сделаю то, что вы просите, – Элин пошатнулась, не веря своим словам. На дрожащих ногах она подошла к маленькому шкафчику и магией заставила его распахнуться. Своей, но чужой рукой достала черный сверток, лежащий внутри. Ее красные от слез глаза казались огневом на янтаре, ведь предсмертный облик мелькнул перед ними. Сегодня она должна была стать палачом.

Серебром опалил мир альвийский кинжал. Теплая, уже готовая и ждавшая своего часа рукоять оказалась в ладони. Держась одной рукой за стену, Элин медленно подошла к умирающему телу. Казалось, весь мир сейчас исчезнет, превратившись в черную точку. «Почему я не могу управлять временем? Почему я не могу уничтожить этот день из истории всего мидгарда?!» – закричало внутри.

Маг посмотрел в цветные хрусталики ширмы, за которой было открытое окно и пылающий от жары Тинк-Кросс.

– Моя благоверная – милая Лианна и трое прекрасных детишек: Негвор, Борур, и дочка Сальяин были вынуждены бежать из Септима. Я отправил их сюда в надежде спасти от лап этого чудовища! Надеялся, что он не доберется. Однако, прошло девять лет, и он здесь, – его глаза медленно покрывались белой пеленой. Рубиус Керивис – маг восьми земель, член Мурмульдской коллегии и Советник Азорда Буреносца стоял на последней ступени перед перерождением в нежить. – Могу я попросить вас еще об одной услуге?

– Какой? – безжизненно спросила Элин, будто бы не она убивала, а ее убивали.

– Спасите их, но, если вам не удастся, если вдруг хранители доберутся до них раньше, позаботьтесь об их телах.

Волшебница еле кивнула и занесла Дэгриль над головой.

– Создатель, не вини меня! – прошептала она, дрожащими губами. Девушка чувствовала, как кинжал горит в искушении. Он тянется к нему, безжалостно опуская костлявые пальцы к живой душе. Элин не могла этого сделать, она не ощущала силы в руках.

– Вы будете моим спасителем, – простонал он. – Освободите мою душу. Давайте! Ну же!

Элин закрыла глаза. Звуки, пришедшие сюда из самых темных глубин мироздания, не давали ей покоя, духи всех мертвых словно шептались позади. Она не сможет его убить, но вот магия способна на все.

– Прощайте, – голосом, переполняемым истерикой, прошептала она. Одним мановением пальцев она заставила кинжал вонзиться в человеческую плоть. Кровь брызнула во все стороны, попадая на лицо, на руки. В небо высвободился удушающий крик.

– Благодарю вас, Вторая, – улыбнулся он и закрыл глаза. Струйка крови потекла из его рта. В воздух поднялся запах смерти. Элин упала на плечи усопшего и заплакала. Она не смогла его спасти, не смогла уберечь от смерти. Она его убила.

Илиус ушел, не в силах смотреть на терзания когда-то невинной волшебницы. Небо почернело.

***

«Вторая. Что значит – Вторая? – спросила она себя. – Почему он назвал меня так? Теперь я никогда не узнаю». Звонкие колокольчики забились в судорожном танце. Часы пробили семь вечера. Ночь приближалась. Элин открыла красные от слез глаза.

– Вот как все закончилось, Элин, – осуждено сказала она себе. – Лучшая целительница Дакоты сидит у останков своего светлого будущего. Все кончено. Кровь на моих руках никогда не остынет. В давние времена за такое меня отправили бы в Дэзиму, – волшебница резко встала и опрокинула ширму. Хрустальные стеклышки со звоном рассыпались по полу. – Сатаил! – закричала она, не боясь, что ее кто-нибудь услышит. – Сатаил!!! Что, мой любимый алакс, ты счастлив? Мы ведь вместе убили этого жалкого трусишку. Ты натравил на него своих псов, а я прикончила его своим кинжалом! Идеальная пара! Два волшебника сего мира принадлежат тьме.

Схватив за древко метлу, что старательно пыталась собрать остатки цветной мозаики воедино, девушка разломила ее пополам. Испуганные сильфы кинулись в печь и умчались прочь из дома через дымоход. Ярость раздирала ее. Элин накинулась на пузырьки с зельями и опрокинула всю полку наземь.

– Я убийца! Убийцы же любят убивать! Ну, Создатель, скажи, кто будет следующим? Кого мне занести вторым в список моих будущих жертв? – сделав пару шагов вперед, волшебница наступила на осколки. Боль от стопы тут же вонзилась в ее рассудок. Выкрикивая ругательства, прыгая на одной ноге, Элин вернулась к кровати, на которой серым пятном лежал убитый, и села напротив. Смятый конверт тут же попал ей на глаза. – Зачем Хедрику тайный проход в самом надежном остроге мира? – спросила она у трупа, залечивая десяток крошечных порезов подлетевшей целебной эссенцией. – Неужели он хочет, чтобы кто-то из пленников смог сбежать? – Элин задумалась, и комната на мгновение застыла. – А что, если Хедрик боится? Что, если это – его запасной план? Когда-нибудь время правления алакса подойдет к концу. Рано или поздно альвы с Инки узнают, что Эйлис находится под гнетом темного волшебника и отправят сюда армию, что сможет его побороть. И тогда… Они не убьют его. Законы Эйлиса запрещают это. Его отправят в его же тюрьму доживать свои последние дни в одиночестве и ждать, когда Дэзима поглотит его душу… Как же все продумано! Как умно! Действительно, некоторые не врут, называя Хедрика сыном Создателя Астро! – Элин засмеялась и смех ее звучал воистину ужасно. Она подняла ключ с пола и повертела его в руках. – Но почему ключ был у наблюдателя? Наверное, на Руне не осталось ни одного гардвика, кто бы не знал, что тот вышел из ума. Только дурак оставит ключ от всех темниц на попечительство Котту Скоттеру. Здесь что-то не так, что-то не сходится…

С улицы донеслись удары шагов сотен воинов. Защитники Тинк-Кросс шли в Зорманский лес.

– Знают, что умрут, но все равно продолжают идти. Они идут на смерть, – вымолвила целительница, закрывая глаза. – Я должна защитить мой град! Теперь, когда на моих руках кровь, терять больше нечего. Я долго готовилась к этому. Дарт научил меня главному – уничтожать. Сатаиловы дети будут уничтожены сегодня ночью!

Озверевшим волком она вскочила с места, безжалостно вытащила кинжал из сердца Рубиуса Керивиса, чьи глаза распахнулись и начали буравить потолок, вытерла его от крови и подвесила за пояс.

– Рарог! – злобно выкрикнула она, призывая духа. Полымя появилось из неоткуда и с ужасом посмотрело на мертвеца, хотело было задать сотню вопросов, но Элин не дала ему такой возможности. – Возьми ключ и конверт. Храни, как часть себя! Открой переход. Мне нужен будет управляемый провал между мной и домом!

– Но это сделает его доступным для темной нечисти! – возразил дух. Элин его уже не слышала. Осиливая одним шагом три ступени, девушка кинулась наверх в свою комнату. Из золотого сундука вытащила маленький потертый рюкзак, заполнила его колбами с целебными зельями, походными вещами, призвала ржавый котел. – Мы куда-то уезжаем? – спросил дух, белым пятном возникшей на туалетном столике.

– Это на всякий случай, – пояснила волшебница, бросая рюкзак на кровать. – Я должна бежать, должна найти Юлия. Нельзя допустить того, чтобы он вышел за пределы града без меня. Я долго прятала свой дар под маской, пора покончить с этим.

Элин сняла медальон мага и выбросила его за окно. На ходу одевая сапоги, выбежала в коридор. Священные амулеты задребезжали от ее размашистых шагов, примулы, выглядевшие немного устало от изнывающей жары, прижались к стеклу. Выскакивая во двор, девушка остановилась у столпившихся у порога белых зайцев.

– Бегите! – крикнула она. – Бегите в лес пока не поздно!

Элин не умела ладить с животными, но сегодня они покорились ее слову. Первый раз в жизни пушистые зверьки послушались ее. Зайцы подняли длинные уши, встрепенулись, и бросились наутек к лесной пуще.

– Жюрж, скорее! – подозвала девушка духа. Серой пеленой на цветочном горшке возник сморщившийся старичок.

– Жюрж все видел, хозяйка. Жюрж сожалеет, что хозяйке пришлось выбирать, – угрюмо сказал он, пожевывая соломинку. – Теперь в доме поселится темная сила. Жюрж не сможет защитить, Жюржю придется уйти.

– И я дозволяю тебе, – прошептала волшебница, подходя к нему и вставая на колени. – Ты славно послужил нашему дому, но теперь тебе пора уходить.

Маленький человечек с ужасом схватился за бороду, вычесывая из нее тараканов.

– Дела действительно плохи, раз хозяйка отпускает Жюржа!

– Намного хуже, чем ты можешь себе представить, но не бойся, – успокоила его она, поглаживая по седым волосам. – Я знаю, ты справишься. Ты сильный, храбрый домовик. Если мы с Юлием не вернемся, прошу, не жди нас, беги куда глаза глядят.

– Но Жюрж не хочет покидать хозяев! Жюрж любит Юлия, любит целительницу, Жюрж, хоть и боится, хочет остаться с ними, хочет защитить дом и земли от врагов, – он пошатнулся, нервно переступил с ноги на ногу. С крошечных глаз-бусинок соскользнули две желтые слезинки.

– Эй! – она прикоснулась мизинцем к его крохотным рукам. Домовой посмотрел в ее темно-голубые глаза. – Не плачь, мой милый храбрый домовик, сейчас не время плакать. Война стоит за нашими Верными. Теперь нам всем придется сражаться. Я знаю, ты хороший боец. Помнишь, как к нам в дом проник злобный бук? Помнишь, как ты храбро с ним сражался и отправил его восвояси? – в глазах духа мелькнул огонек. Он сощурил левый глаз, припоминая. – Тогда ты ничего не боялся и не отступил, но сейчас, когда на нас идет армия нежити, твоей храбрости будет мало. Если мы проиграем, то нежить захватит Тинк-Кросс и убьет любого, обладающего душой. Я не хочу, чтобы она добралась до тебя, – она мило улыбнулась, заставляя духа улыбнуться в ответ.

– Чем Жюрж может быть полезен в последний раз? – спросил он, сжимая ее палец. – Жюрж сделает все, что угодно.

Волшебница встала.

– Найди мне дом, где живет Лианна Керивис, расскажи ей о ее муже, и пусть она позаботится о безопасности своих сыновей и дочки. Предупреди каждого из своих. Пусть готовятся защищать жилища от натиска нежити. Когда хранители придут сюда, все должны быть готовы.

– Я мигом! – крикнул дух, превращаясь в весенний ветер, умчавшийся прочь к сумеречным домам. Когда Элин подняла глаза, его уже нигде не было.

– Куда теперь? – спросила она пустоту. – В зал торжеств? Если мне повезет, то Совет будет именно там.

Град затухал в розовом мареве уходящего илиуса. Элин бежала, не чувствуя ног. Лицо горело. Белый халат развивался в разные стороны, мерцая красными пятнами крови. Люд останавливался, провожая ее напуганными взглядами. Женщины загоняли в дом детей, мужчины настороженно хватались за косы и серпы. Пробегая мимо «Жирного всадника», Элин подметила, что внутри он был пуст. В ожидании бурной ночи таверна никогда не скучала, но сегодня никто из посетителей не остался с ней встречать первые звезды. Тели Беррит нашел в своих закромах огромный молот и коробку с гвоздями, вместе с десятью сыновьями принялся заколачивать окна и двери. Алья Фасия загружала в повозку все свои пожитки. Скорее всего она бежала дальше на восток к своей сестре Мориль, что жила в Рендаригоне.

– Хватит играть Ворт! – кричала она, подгоняя младшего сына. – Хочешь остаться здесь и быть съеденным фандерами?

Кажется, весь город уже знал о том, что нежить видели на подходах к Стоурлену.

– Не уходи, мое небо, – рыдала Нели, одетая в белоснежное платье из ирисов, – прошу, останься со мной!

– Мое сердце останется с тобой, мое сияние, – басом отозвался Форис, целуя ее в холодный лоб. – Я буду здесь, охранять врата.

– Но что, если на нас нападут? – закричала она, обращая к себе все чужие испуганные глаза.

– Наши маги – лучшие на востоке, они спрятали наш град от злобных глаз. Фандеры не смогут найти нас, – успокоил он. «Но они нашли» – подумала волшебница, промчавшись мимо. Нели, заметив кровавые пятна на лице, на руках и одежде целительницы, взвизгнула и зарылась в его объятиях.

Свернув за угол, Элин вошла в темноту. Золотой закат скрылся за высокими крышами домов, всепоглощающая тьма накрыла мир. День угасал и с уходом дня Тинк-Кросс превращался в легкую добычу для порождений мрака. За каждым шагом волшебницы бежала ночь. Площадь опустела. Заброшенная сцена театра напомнила Элин задворки Фороса, холодные улицы которого так же безжизненно встречали ее несколько месяцев назад, когда она отправилась на запад к мледиумскому лесу за плакун-травой. Разрушенный град надолго остался в ее сердце, и она боялась представить на его месте Тинк-Кросс.

Раскидистые дубы начинали встречаться все чаще, освещаемые цветными фонарями. Элин бежала прочь из центра к городским закоулкам. Впереди, где заканчивались дома и границы Тинк-Кросс разделялись крошечной рекой Нявкой, раскинулась дубрава на дальние лимы от Верных гор, уходя к порогам Флеят-Сумны. Под тенью вековых деревьев парили над землей чертоги Квахара – прославленного борца Дакоты седьмой эры. С треугольных крыш падали веселые водопады, большие хрустальные колонны держали свод из миллионов горящих свечей. Главный вход был с другой стороны, отсюда же, виднелись только прекрасные витражи и крошечное крыльцо, ведущее в заброшенную коморку слуг, где когда-то жили домовые.

Зал торжеств был по правую сторону, девушка бросилась к нему. Внутри горел свет, слышались шумные разговоры, ругательства и споры. «Совет все еще там! Значит и Юлий все еще там! – радостно воскликнула целительница, видя тени мужчин и женщин. – Я успела! Я скажу им, что я – волшебница. Я должна защищать град в первых рядах!».

Дубовые деревья пролетели мимо, зеленая трава выше колен защекотала руки. Элин хотела было кинуться к огромным вратам, но ее глаза уловили две огромные тени и одну крошечную на каменной дорожке. Неумело держа в руках мечи, Нубатс и Цепкис – двое крепких пахарей охраняли вход в залы Совета. Элин была знакома с ними и прекрасно знала, что, если им и можно что-то доверить, так это охрану чего-то весьма важного.

– Я должен быть там! – возмущался низенький старец в золотом балахоне. – Я член Совета!

– Прошу прощения, Лавирин, – грубо сказал Нубатс, – но нам приказано никого не пускать, даже членов Совета, так что проваливай.

– Как некрасиво, Нубатс, – фыркнул Цепкис, ставя руки на бока. – Как ты разговариваешь со старшими? Где твое уважение? Господину Лавирину шестьсот лет! У тебя еще молоко на губах не обсохло, чтобы так себя здесь вести!

– Ишь, возомнил себя алаксом! Ты на туну старше меня! Что хочу, то и говорю!

Двое стражников нахмурились и злобно посмотрели друг на друга, готовые устроить кулачные бои.

– Так мне можно пройти? – устало спросил Лавирин.

– Нельзя! – в голос прокричали братья и демонстративно загородили врата мечами.

«Они меня не пропустят» – жалобно простонала целительница и подползла к окну, пытаясь оставаться в тени дубов. К ее неописуемому счастью гардвики внутри говорили настолько громко, что она могла расслышать почти каждое слово.

В зале торжеств были все члены Совета, кроме Лавирина Трявка. Шестнадцать мужчин и четыре женщины.

– Хватит в пустую сотрясать воздух! – разгневанно прорычал Левий Сиам – глава Совета. – Мы всегда знали, что это случится, да только подготовиться не успели. Все лесные патрули так и не вернулись к закату, а значит они все перебиты. Мы бы и не узнали о фандерах, если бы не тот человек алакса. Теперь уже неважно почему магия Ра’атхов перестала нас защищать. Нам остается поблагодарить Создателя за то, что мы знаем об их приближении. Наши противники стоят за горой и ждут, когда мы первыми ошибемся. Продолжим болтать в пустую – они устанут ждать и нападут. Каждый, кто может предложить здравое решение – прошу. Время не ждет!

– Нет смысла бороться, Левий, – послышался сухой старческий голос женщины. Элин узнала в ней Зузину Ратт – старушку-сатирку, переехавшую из Кельтона в Тинк-Кросс еще в прошлой эре, и так и оставшуюся жить здесь до нынешних дней. За свою долгую жизнь она многому научилась, многое достигла и свершила, получила признание Мудрых и стала одной из самых уважаемых лиц в Тинк-Кросс. В ее бурной молодости бывало не мало приключений, от которых Зузина никогда не бежала, а наоборот, гналась за ними, подхваченная морскими ветрами. Но чем ближе была ее старость, тем сильнее пугал ее мир. Двое из четырех ее внуков закончили марунские школы (чем старушка Ратт чрезмерно гордилась) стали хорошими магами, другие, родившись без альвиона в крови, выросли земледельцами и переехали в Изург, где пали в битве десятилетней давности. С тех пор Зузина начала боятся смерти, превратилась из жизнерадостной хранительницы Тинк-Кросс в загнанную в угол сатирку, боящуюся даже собственной тени. – Ты прекрасно знаешь, что у нас нет выхода. Двадцать с лишним градов, Левий, из тридцати одного, пали. Они были сильнее нашего, намного сильнее и больше. У нас тысяча меченосцев, сто три мага и три сотни стрелков. Даже если раздать копья крестьянам, вооружить мальчишек десяти лет отроду, все равно войско алакса будет больше!