Текст книги "Такуан из Кото"

Глава двенадцатая
в которой повествуется о том, как один принц из страны Голубых Цветов оказался на званом обеде, а другой – за решёткой

Итак, Такуан не только раздобыл себе одежду и коня, но ещё и натравил гвардейцев из страны Голубых Цветов на своих похитителей, выдав тех за разбойников. Чёрный как ночь топаз он оставил принцу Даньяну Арра-ё, который спал теперь в трактире пьяным сном. Сделал Такуан это не случайно, но и не по забывчивости. Однако не будем забегать вперёд. Вернёмся к людям наместника Ту Фанга и гвардейцам, что поскакали им на перехват.

Когда Такуан скрылся в ночном лесу, никто из его похитителей не проснулся. Просыпаться они стали один за другим в положенное время – когда солнце уже вовсю щекотало макушки деревьев.

Первым проснулся самый старший, но пропажи Такуана не заметил. Едва разлепив глаза, он поспешил в кусты жимолости, чтобы справить нужду.

Второй из людей Ту Фанга проснулся, но своих глаз не открыл. Ему хотелось понежиться в тёплых солнечных лучах.

Последним проснулся тот, на чью лошадь они вчера погрузили связанного Такуана. Так ведь вышло прошлым днём, что снаряжение остальных лошадей пришло в негодность – надорвались от износа подпруги. Ждать, пока лавки откроются, люди Ту Фанга не стали и потому решили отправиться в обратный путь пешком, а пленника погрузить на единственную лошадь, которой не повезло остаться под седлом.

И вот исчезновение Такуана было обнаружено. Его неудавшиеся похитители начали браниться. Один ругал другого, тот – третьего, а третий поносил сразу первых двоих. Каждому было ясно, что пленника они упустили, а с ним и награду.

Люди Ту Фанга стали собираться в дорогу. Пока они засыпали остывший очаг и паковали дорожные мешки, на них бросились гвардейцы, которые нисколько не сомневались, что перед ними разбойники. Почему это у них только одна лошадь на троих? Да ещё и с эмблемой Ту Фанга! Сомнений быть не могло, вот их у гвардейцев и не было.

Гвардейцы и впрямь были умелыми воинами. В один миг они побороли ошеломлённых противников, скрутили им руки и привязали одного за другим к длинной верёвке.

Люди Ту Фанга попытались было втолковать гвардейцам и прояснить возникшую путаницу. Но гвардейцы не готовы были признать свою неправоту. Они вскочили на своих оставленных в кустах жимолости коней и повели пленников обратно на постоялый двор. Взяли они с собой и трофейную лошадь.

В обеденной зале гвардейцы никого не обнаружили. Трактирщик осторожно поведал о том, что произошло в их отсутствие, и попросил оплаты за обед и постой. Старший по рангу нехотя расплатился и отправил младшего наверх, будить принца Даньяна.

День уже клонился к вечеру, когда принц наконец присоединился к своим гвардейцам. В голове у Даньяна шумело так, будто там протекал горный водопад. Во рту Даньяна при этом было так сухо, как если бы там раскинулась вся пустыня Аугаитану.

Пригубив огуречной воды, принц выслушал доклад гвардейцев. Затем он спросил:

– А где же Ту Фаньян?

Кроме гвардейцев – и пленных людей Ту Фанга – на постоялом дворе никого не было.

– Этот балбес умудрился камень оставить, – стал рассуждать принц. – Да ещё и ускакал на моём коне, денег у меня взял и не вернулся до сих пор. Надобно его проучить!

Принц никак не хотел признавать, что и деньги, и коня он передал Такуану сам по собственной пьяной глупости. Чёрный как ночь топаз сидел в кошельке и обещал, что утраченное можно вернуть сполна. Да ещё и посмеяться над незадачливым Ту Фаньяном.

– Пусть меня сам догоняет! – решил принц. – Поехали к наместнику. Не успеет Фаньян меня догнать, пусть на себя пеняет. А уж мы с его батюшкой над ним посмеёмся.

Гвардейцы не стали ему перечить и потянулись за своими шляпами. Но принц оказался проворней. Он выхватил узкополую шляпу у гвардейца из рук:

– Такие шляпы здесь в моде, – сказал он. – Не можешь ведь ты быть моднее меня.

С такими словами принц насадил шляпу на свои встрёпанные волосы и пошёл на конюшню. Своего коня он там не обнаружил, но трофейная лошадь показалась ему неплохой. Так о ней говорил Ту Фаньян, а сам принц разбирался в лошадях едва ли лучше, чем в людях.

Принц уселся на лошадь и со всей прытью помчался в замок наместника Ту Фанга. Гвардейцы остались позади. Им приходилось сопровождать пленных разбойников.

Конечно, были это никакие не разбойники, а люди самого Ту Фанга, но принц – как и его гвардейцы – и слушать их не захотел. Ведь если Ту Фаньян обманул принца историей про разбойников, значит, и в остальном Ту Фаньяну верить было нельзя. И тогда выходило, что принц Голубых Цветов остался кругом в дураках. А принц Даньян Арра-ё в дураках оставаться не любил.

Вскоре наследный принц из страны Голубых Цветов прибыл в замок. Не снимая узкополой шляпы, он отправился к Ту Фангу. Принц хотел поразить наместника не только глупостью наместничьего сына, но и знанием провинциальной моды.

Первым принца заметил старшина стражников по имени Ка Цинг. Узкополая шляпа издалека привлекла его внимание. Старшина крикнул:

– Эй, постой!

Старшина был хоть и совершенно жаден, но не совершенно глуп. Давно уже он сообразил, кого должен благодарить за тумаки, полученные в таверне семейства Сяо Пинь. А тут погляди-ка! Охотник на демонов сам шёл ему в руки.

– Взять его! – крикнул он стражникам.

Наследного принца из страны Голубых Цветов повалили на землю, словно простолюдина, и дали хорошего тумака. Дорожный кошель оторвался от пояса и, брякнув оземь, выплюнул чёрный как ночь топаз.

При виде самоцвета у Ка Цинга пропали последние сомнения. Теперь он был совершенно уверен, что перед ним тот самый ловкач, который сперва провёл их в ювелирной лавке, а потом украл и с таким трудом нажитую выручку за целую неделю.

Мошенника тут же заперли в темницу, а в ответ на его недовольные вопли наградили ещё парочкой тумаков. Принц Даньян Арра-ё теперь мог по праву называться принцем из страны Синих Глаз.

Довольный удачным арестом, старшина пошёл обмывать найденный топаз в городской трактир, ведь, кроме топаза, в кошеле у поддельного богача оказалась внушительная сумма денег.

После недавнего происшествия в таверну Сяо Пинь его не пускали, но были в пригороде замка и другие заведения. Вот в одно из них старшина и отправился. Там он взял три кувшина вина и стал праздновать.

Тем временем гвардейцы из страны Голубых Цветов добрались со своими пленниками до замка. Старший из них сказал второму:

– Ты здесь повремени, а я в замок наведаюсь и выспрошу всё. Ты ведь знаешь, как принц будет зол, если мы без него пленников отдадим.

С этими словами он оставил напарника на торговой площади и направился к наместнику, рассчитывая найти там своего принца.

Местные жители давно признали в разбойниках людей наместника, но не спешили гвардейцу об этом рассказать. Наместника Ту Фанга местные не особенно жаловали, а людей его – и того меньше, а всё из-за непомерной их жадности.

Старший гвардеец добрался до приёмной залы Ту Фанга. Никакого принца там не было. Более того, наместник и слыхом не слыхивал ни про какого Даньяна Арра-ё.

Гвардеец забеспокоился:

– Он вперёд нас ускакал. Вдруг его разбойники схватили?

– Какие разбойники? Нет у нас в округе никаких разбойников, – уверенно сказал Ту Фанг.

– Где тогда принц?

– Пьянствует, не иначе, – сказал наместник.

Гвардеец кивнул с пониманием.

– Да не переживай ты, – уверил его Ту Фанг. – Сходи в трактир, там и найдёшь. В таверну Сяо Пинь.

И гвардеец отправился в трактир. Заплатил за вход, посмотрел на трюки младшего из братьев Сяо Пинь, но принца не обнаружил. Обошёл ещё пару заведений и утомился. Вернулся к своему напарнику, и они стали вдвоём размышлять, что же делать дальше.

Пленённые ими люди Ту Фанга уже изрядно проголодались и стали требовать их отпустить. Они угрожали напустить на гвардейцев всю местную стражу, что взбеленило тех ещё больше прежнего. Гвардейцы заткнули пленникам рты и оставили их с лошадьми в ближайшей конюшне. А сами отправились на постоялый двор.

На следующий день гвардейцы снова пошли по трактирам в поисках своего принца. Успех им не сопутствовал, ведь принц Даньян так и сидел запертым в темнице замка.

Встревоженные гвардейцы прибыли к наместнику на приём.

– Все трактиры обошли, не нашли принца, – сказали они.

– Да нет у нас разбойников! – нервно повторил Ту Фанг.

О том, есть ли в его округе разбойники, он и понятия не имел.

– Кого же мы тогда изловили? – сказал старший гвардеец.

– Разбойников? – перепугался Ту Фанг.

– Кого ж ещё! Притворяются, что у вас на службе, а сами людей грабят.

Ту Фанг от возмущения подскочил:

– Нет среди моих людей разбойников! Что за поклёп вы несёте!

Гвардейцы тогда решили, что пусть их принц хоть тысячу раз будет зол, да останется жив. И если наместнику Ту Фангу нужно увидеть разбойников, чтобы отправиться на поиски принца, так тому и быть. Они вернулись в конюшню и пинками погнали своих пленников в замок.

Здесь-то всё и разрешилось.

Гвардейцы узнали, что никакого сына у Ту Фанга нет и никогда не было. А Ту Фанг узнал, что наследный принц из страны Голубых Цветов сидит у него в темнице.

После должных извинений наместник проводил Даньяна Арра-ё к местному художнику, который нарисовал портрет мошенника, лицом напоминавшего самого принца из страны Голубых Цветов. Вот только волосы у мошенника были короткие и торчали во все стороны, и приметной родинки на щеке у него не было.

Наместник отправил гонцов в соседние деревни и города, чтобы всякого подходящего под описание немедленно хватали и везли в замок на допрос.

Но никого подходящего так и не нашлось, кроме сына плотника из соседней деревни, городского танцора и близнецов, приехавших из соседней провинции навестить своих родичей. При допросах у них не обнаружили ничего, кроме пустой злобы наместника Ту Фанга.

Каким же образом Такуан избежал поимки? С помощью хитрости.

Оказавшись в Сурине, Такуан первым делом отправился к городскому писцу, который заведовал учётом всех проживающих в столице людей. Так ему посоветовали в трактире у городских ворот. Сам бы Такуан о таком не додумался – в его деревне да и в замке Ту Фанга переписи никто не вёл. Это была столичная придумка, которой княжеские министры очень гордились. Ещё бы – ведь с тех, кто не переписан, штраф содрать легко было, а порой и два.

Писец Такуана обрадовал, хотя тут же и огорчил. Переселенцы из Кото действительно прибыли в Сурин с торговым обозом, но, видимо, в обозе произошло то, что обыкновенно происходит с одинокими людьми в пути: кому-то из купцов приглянулась матушка Такуана, и симпатия эта оказалась обоюдной. Так что в Сурине родичи Такуана не остались и поехали с обозом дальше.

Такуан записал, как прозывали того купца, а также откуда он был родом. Больше в Сурине дел у него не оставалось. Но Такуан уже нам хорошо известен. Поэтому то, что произошло дальше, нисколько нас не удивит.

А произошло вот что.

Пока Такуан ходил по торговым рядам, он больше узнал о местном князе Бао Чжу. И мысли о пороках этого чванливого и жадного князя теперь не покидали рыжеволосой головы. От мыслей Такуан быстро перешёл к действиям. Ведь где семечко сегодня в землю упадёт, там завтра и колос поднимется, так гласит пословица.

Первым делом Такуан отправился к цирюльнику, где попросил наголо его побрить. После чего поинтересовался, не продаёт ли цирюльник париков. От любопытного взгляда цирюльника не ускользнули монашеские точки на затылке Такуана. Цирюльник решил, что клиента смущает незавершенное монашество. Такое бывало нередко.

Поэтому, конечно, париков у цирюльника было сколько угодно. Такуан выбрал себе тот, волосы которого были такой же длины, как и у принца из страны Голубых Цветов.

Затем Такуан отправился в торговый ряд, где обзавёлся одеждой и поддельными украшениями. У бродячего жестянщика он обнаружил парочку латунных перстней, которые блестели словно настоящие золотые. Кроме того, он посетил аптекаря и приобрёл у того некоторые снадобья. В лавке садовника Такуан взял небольшое ведёрко удобрений и ещё пару вещей.

Наконец, Такуан отправился к мастеру каллиграфии, где приобрёл чернил и толстый альбом тростниковой бумаги. Вскоре на щеке у Такуана появилась аккуратная родинка.

Всю ночь Такуан провёл в приготовлениях. Утром он дождался, пока солнце не просушит вымоченный в удобрениях альбом, затем упаковал всё необходимое в дорожные сумки, уселся на украшенного голубыми лилиями коня и отправился к замку князя Бао Чжу.

Он подъехал к тяжёлым воротам и крикнул стражнику:

– Что стоишь, открывай скорей!

Стражник посмотрел на богато украшенную одежду и на золотые перстни, после чего спросил, прищуриваясь:

– Кто таков будешь, уважаемый?

– Наследный принц Фаньян из рода Арра, что правит страной Голубых Цветов. Не видно, что ли?

И Такуан показал украшенной перстнями рукой на герб рода Арра.

Стражник поспешил сообщить князю Бао Чжу о прибытии принца и пропустил Такуана внутрь, чтобы тот дождался княжеского ответа. Такуан спешился и передал свою лошадь конюшему.

– Напои хорошенько и расчеши, – важным голосом сказал он.

И тут же прибавил:

– Погоди-ка, сперва подсумки мои сними.

Конюший снял поклажу с коня, покряхтывая от усилий. Ясно было, что в подсумках у гостя было немало вещей.

– Что же такой уважаемый гость да без охраны? – спросил стражник.

Путешествовать по княжеству было большей частью безопасно, хотя разбойники всё же попадались. Особенно в той части провинции, где Ту Фанг был наместником.

– Наместник Ту Фанг меня заверил, что вы давно избавились от разбойников, – сказал поддельный принц. – И что сам он приложил немало усилий, чтобы торговые дороги обезопасить.

Стражник ничего не ответил, только покачал головой.

– Мой брат Даньян Арра-ё сейчас у наместника в гостях. С ним и наша гвардейская охрана, – пояснил Такуан.

Пока Такуан отвечал так на расспросы, из княжих покоев вернулся посыльный. Князь Бао Чжу повелел проявить уважение к благородному гостю и устроить его в гостевом доме. А также пригласить наследного принца на второй обед. Обедал князь по три раза на дню, а то и по пять. Число четыре он считал несчастливым, особенно в части приёмов пищи.

Посыльный низко поклонился Такуану и указал в сторону гостевого дома. Такуан не двинулся с места. Посыльный посмотрел на него с недоумением, а потом перевёл взгляд на стражника. Тот сообразил, в чём дело:

– Сумки возьми, бестолочь! Не сам же благородный гость их понесёт.

И посыльный взвалил на себя два тяжёлых подсумка, которые лежали у Такуана в ногах. Он с трудом передвигал ноги под этим грузом и думал: «Камней он туда напихал, что ли?» Было это недалеко от истины: большую часть веса в багаже составляли уличные булыжники. Такуан взял их с собой, чтобы никто не подумал, что он путешествует налегке. Кроме булыжников, Такуан взял с собой пригоршню разноцветных стекляшек, которые он выковырял из поддельных украшений, долото и вымоченный в удобрениях альбом.

Добравшись до гостевого дома, Такуан обругал посыльного за неосторожность: тот бросил сумки на пол так, что булыжники застучали друг об друга, – и отправил его за колодезной водой и чистыми полотенцами.

– Чего стоишь! Неужто хочешь ты, чтобы я на обед в таком виде заявился? – сказал он посыльному.

Грубые слова были привычны княжеским слугам, поэтому посыльный не удивился, что его бранят. Наоборот, он подумал так: «Всё же богатые люди везде одинаковые. Что у нас в княжестве, что в цветочной стране». И посыльный отправился в людскую, где прикрикнул управляющему, чтобы тот немедля доставил благородному гостю чистой воды и выглаженных полотенец. Управляющий накричал на горничную и поставил ей на вид, что в гостевом доме нет воды. Горничная вышла за порог людской и тут же заорала на ничего не подозревавшего водоноса, который всего лишь проходил мимо:

– Почему в гостевом доме воды нет! Ты во всём виноват!

А Такуан остался в гостевом доме один. Он прошёл в покои и обнаружил там жестяной кувшин с колодезной водой и стопку полотенец. Горничные и водоносы в замке выполняли свою работу хорошо, хоть управляющий об этом и не знал. Иначе не стал бы он кричать на горничную, а обругал бы того, кто не показал гостю, где полотенца взять.

Пока Такуан обходил комнаты гостевого дома, к нему постучался водонос. Склонив голову в извинениях, он поставил на порог большое ведро с водой.

– Прости нашу оплошность, благородный господин. Вот свежая вода! – так он сказал.

Поддельный принц не удостоил водоноса даже взглядом, и тот, не разгибаясь, вышел прочь. А Такуан подошёл к ведру и вылил в него все приобретённые в аптеке снадобья. Вода забурлила и помутнела.

Затем Такуан распахнул пошире окна в спальне – так, чтобы образовался хороший сквозняк, и положил на подоконник свёрнутый в трубочку альбом. День был солнечный и жаркий, на что и надеялся Такуан. Солнце начало согревать покоробленные тростниковые листы.

Всё было готово.

Чтобы узнать, зачем Такуану понадобилось вымачивать бумажный альбом в садовых удобрениях и затем выкладывать его под солнечные лучи, читайте следующую главу.

Глава тринадцатая
в которой повествуется о том, как чванливый князь Бао Чжу похвалялся своими богатствами, а также о том, чем закончилось его знакомство с принцем из страны Голубых Цветов

Итак, хитрец Такуан пробрался в замок князя Бао Чжу под видом принца Голубых Цветов. Он хотел проучить алчного и чванливого управителя провинции Четырёх Рек и стащить какую-нибудь вещь, которой тот особенно дорожил.

Первым делом Такуану нужно было узнать, что же князю Бао Чжу дороже всего прочего. Это он и собирался выяснить на званом обеде. Узнаем об этом и мы. Но прежде обратим внимание на то, что нас давно уже беспокоит.

Где же всё это время был сопровождавший Такуана лисёнок по прозвищу Дзин? Он повсюду следовал за Такуаном, избегая любопытных взоров. Вместе с Такуаном лисёнок добрался до Сурина. Во время беседы с городским писцом он сидел у Такуана за пазухой. Вечером Такуан посвятил своего друга во все детали хитроумного плана и глаза у лисёнка загорелись интересом.

Однако поутру Дзин куда-то запропастился, и Такуану пришлось отправиться в замок без него. «Может оно и к лучшему, – так рассудил Такуан. – Вдруг кто из придворных лисёнка заметит? Что я тогда скажу? Не пристало благородному господину со зверями нянчиться».

А лисёнок отправился по своим делам. Он навестил родичей, которые обитали на храмовом холме, и поведал им о своих приключениях. Затем Дзин обсудил со своим семейством не только планы хитреца из деревни Кото, но и свои собственные задумки. Удовлетворённый беседой, он спустился с холма и отправился на пристань, где зарылся в бухту смолёного каната, лежавшую на дне одной из лодок.

Между тем в замке наступило время второго обеда. В гостевой дом послали придворного, который со всей учтивостью проводил наследного принца Голубых Цветов в обеденную залу.

В зале стоял огромный стол, который ломился от яств. Были на столе и когти феникса, и фаршированные сливами кабачки, и жаркое из мяса пятнистой змеи, и пряные воробьи, и крабовые кораблики. Было там даже блюдо из восемнадцати частей, название которому пока не придумали.

За столом на самом почётном месте восседал тучный Бао Чжу. Три, а чаще пять ежедневных обедов помогали ему поддерживать себя в той форме, которая нравилась ему больше всего. Он указал принцу на приготовленные для него подушки.

Началась застольная беседа. Бао Чжу выспрашивал у принца про страну Голубых Цветов и всё больше поражался её богатству. Но виду не подавал, как будто и в его княжестве на деревьях росли золотые сливы, а в реках водились изумрудные раки. В ответ Бао Чжу похвалялся своими драгоценностями. Свою коллекцию статуй он оставил напоследок.

Наконец все блюда были принцем распробованы и похвалены. Князь указал слугам убрать со стола и сказал такие слова:

– Пока мы коротаем время между вторым и третьим обедами, позвольте мне показать вам пару безделушек.

Вот так и вышло, что князь Бао Чжу и принц из страны Голубых Цветов оказались в саду, где стояли украшенные самоцветами статуи. Только под личиной принца скрывался не кто иной, как Такуан из Кото, великий обманщик и плут.

Такуан быстро смекнул, что среди всех богатств именно статуи были предметом особой княжеской гордости. Теперь ему оставалось ждать подходящей погоды. Этим он и занялся, усевшись с князем в беседку. Прихлёбывая ароматный чай, Такуан считал в небе стрижей, которые как назло не хотели опускаться пониже.

Бао Чжу продолжил надоедать своими расспросами, и Такуану приходилось выдумывать всё новые и новые особенности своей ненастоящей родины. Колодец его фантазии мельчал, и Такуан перешёл к ответным расспросам. Он запоминал сказанное Бао Чжу и затем переиначивал на свой лад так, чтобы польстить чванливому князю.

Наконец погодная удача повернулась к Такуану лицом, и сильный ветер выдул стрижей с неба.

Ветер добрался и до спальни гостевого дома, где Такуан гостеприимно распахнул все окна. В комнате поднялся сквозняк: ветер влетал в одни окна и вылетал в другие, запутывался среди соседних зданий и снова залетал в спальню.

Одним таким сильным порывом в комнату забросило свёрнутый в трубочку альбом, который Такуан оставил на подоконнике. За то время, пока альбом лежал на солнце, его листы прогрелись так, что стали потрескивать. Когда же альбом влетел в комнату и ударился о стену, пропитанная удобрениями бумага разломилась и задымила.

Все крестьяне в деревне Кото знали, что из пропитанного удобрениями тростника можно устроить знатную дымовую тучу. Этим средством пользовались, когда нужно было отогнать особенно надоедливую стаю мух или согнать с полей налетевшую саранчу.

Тростника в альбоме было предостаточно, как и удобрений, так что гостевые покои быстро наполнились дымом, который повалил наружу через открытые окна.

Дым заметили дворовые слуги. «Не пожар ли там?» – подумали они и поспешили разбираться. Когда дворовые распахнули двери гостевого дома, они чуть не задохнулись от хлынувшего наружу дыма.

Самый отважный из них обмотал голову тряпкой и сунулся вглубь. Первым делом он споткнулся о ведро, принесённое водоносом. Вода в нём громко плеснула о стенки, и слуга решил: «Вот удача! Будет, чем огонь залить». Он поднял ведро и двинулся дальше.

Чертыхаясь и кашляя, слуга добрался до спальни. Посредине комнаты, шипя и крутясь, догорал оставленный Такуаном альбом. Огня от него было мало, больше дыму. Слуга решил, что одного ведра как раз хватит, чтобы остановить пожар, и с размаху выплеснул воду.

Вода вспыхнула синим пламенем.

Купленные в аптеке зелья соединились с тем, что оставалось от прогоревших удобрений, и выбросили всё упрятанное в них пламя. Комната оказалась в огне.

Огонь этот не мог причинить урона ни деревянным стенам, ни отважному слуге. Он больше светил, чем горел. В монастыре, где Такуан и научился этому рецепту, безвредным огнём пользовались на празднике летнего равноденствия. Но никто из слуг об этом не знал.

Оставшиеся снаружи решили, что их отважный товарищ погиб в огне, и ошалели. Им показалось, что огонь сейчас перекинется на соседние дома и что вскоре замок сгорит дотла целиком со всеми его обитателями.

– Пожар! Пожар! Гостевой дом горит! Сейчас на склады перекинется! – заорали слуги, чем всполошили весь замок.

На складах в замке хранилась провизия – чтобы удовлетворить княжеский аппетит, закупать приходилось немало и впрок.

Крики пошли по всему замку. Донеслись они и до княжеского сада, где чаёвничали Бао Чжу и переодетый в принца Такуан. Князь услышал про склады и взволновался. После своих статуй самым дорогим для него была возможность пяти ежедневных обедов, блюда в которых никогда не повторялись. «Сгорят склады, придётся мне одно и то же есть каждый день!» – подумал Бао Чжу.

Позабыв про дорогого гостя, князь вскочил и помчался к складам – смотреть, удалось ли что спасти.

Этого Такуану и надо было. Он тотчас покинул беседку и направился к статуям. Ловкими движениями он один за другим выковырнул самоцветы, которыми были украшены каменные изваяния. На место драгоценностей Такуан вставил кусочки цветного стекла. Статуй оказалось так много, что на каждую дешёвую стекляшку нашёлся драгоценный камень похожего цвета.

Покончив с грабежом, Такуан отправился к гостевому дому и придал себе испуганный вид.

– Мои вещи! – вскричал он, подбегая к дому. – Что с ними?

К этому времени дым уже развеялся. Исчезло и синее пламя. Но слуги на всякий случай залили гостевые покои водой, крепко вымочив и постели, и ночные принадлежности, и выложенные для гостя праздные книги. Вымокли и дорожные сумки Такуана.

Поддельный принц заглянул в свой багаж и нахмурил брови. Он сказал так:

– Вся моя одежда теперь испорчена! Что это за гостеприимство!

Слуги заторопились извиняться, но ничего не могло успокоить благородный гнев.

– Даже не думай! – крикнул Такуан конюшему, который было попытался заглянуть в сумки. – Если там что и осталось сухого, вам я этого не доверю!

В гостевые покои вошёл и князь. Он убедился, что его припасы пожар не тронул, и потому был совершенно спокоен. Тут князь увидел гнев Такуана и взволновался. Ему вовсе не хотелось прослыть негостеприимным. Со всей учтивостью он предложил компенсацию. Но Такуан оставался непреклонным. Он взвалил свои сумки на плечо и пошёл на конюшню, исполненный негодования и презрения.

Нисколько не меняясь в лице, Такуан взобрался на своего коня и уже из седла сказал князю Бао Чжу:

– Ноги моей у тебя больше не будет, Чжу! Прощай!

Такуан пришпорил коня и ускакал прочь.

Князь Бао Чжу обиделся на такое неучтивое обращение. Он сказал стражникам так:

– Вернётся Баньян этот если, гоните его прочь.

Добравшись до городских улиц, Такуан придержал коня. Торопиться было больше некуда. Остановившись у подворотни, Такуан избавился от мокрых сумок. Теперь при нём оставались только драгоценные камни, которые он вытащил из статуй. Камни эти были не совсем обыкновенными. Каждый из этих камней был зачарован так, что в нём возможно было хранить частичку волшебства. Но Такуан об этом не знал. Для него украденные драгоценности были только лишь удобным товаром. «Помельче топаза будут, – рассуждал он. – Такие камни продать несложно будет».

Довольный тем, как проучил князя, Такуан опять вскочил в седло. Пора было отправляться дальше. За всеми своими проделками Такуан не оставлял надежды найти свою семью. Название торгового обоза было ему известно. Знал он, и как зовут купца, который приглянулся его матери.

Такуан проехал торговые ряды и повернул к городским воротам. Тут сердце его похолодело. У ворот стояли шестеро людей, которые были ему хорошо известны. У каждого из них имелся на Такуана зуб.

Настоящий принц из страны Голубых Цветов – тот, которого звали Даньян Арра-ё, – прибыл в столицу княжества в сопровождении двух своих гвардейцев. С ним были трое людей Ту Фанга, тех самых, которые по воле Такуана оказались в плену. С собой у них были плакаты с портретом рыжеволосого преступника.

Конечно, голова Такуана была наголо обрита, но дело было не в этом. Если бы кто-нибудь из шестерых увидал его в нынешней одежде, в парике и с родинкой, Такуану бы не поздоровилось. Поэтому он быстро повернул назад и поспешил скрыться на соседней улице.

К несчастью, один из гвардейцев приметил-таки знакомую лошадь. Всадника он не разглядел. Гвардеец решил наградить свою наблюдательность и отправился следом за Такуаном, ничего своим спутникам не сказав.

Такуан же понял, что скрыться ему не удалось, и пришпорил коня. Он свернул на следующую улицу и оказался возле городских бань. Там он бросил коня и забежал внутрь.

Банщик приметил благородного гостя и хотел уважительно поприветствовать, но Такуан оборвал его и сказал так:

– Веди меня в свою лучшую ванну!

Банщик пересчитал золотые перстни Такуана и не стал медлить. Он провёл Такуана в одну из особых ванных комнат, которые были сделаны для важных гостей. Там он оставил Такуана раздеваться, а сам пошёл за полотенцами.

Такуан быстренько скинул дорогую одежду, под которой оказалась оранжевая монашеская роба. От парика он тоже избавился, как и от приметной родинки. Оставшимися чернилами он придал своему лицу загорелый вид и выскользнул из ванной комнаты.

Тотчас же он столкнулся с банщиком, который прикрикнул:

– Что ты здесь забыл, недоучка!

У самого банщика был сын, который не выдержал послушничества и сбежал из монастыря, как только ему поставили на темени вторую точку. Так что банщик монахов недолюбливал. Особенно тех, у которых точек на голове было больше, чем у его нерадивого сына.

Такуан смиренно поклонился и вышел из бани через задний двор. Улица привела его к пристани, где он нанял первую попавшуюся лодку и отправился вниз по реке. Это был самый быстрый способ путешествия для тех, кто не имел коня. Коня у Такуана больше не было.

Лодка неспешно плыла по течению, лодочник задремал за рулевым веслом, а Такуан смотрел по сторонам и пинал просмолённую верёвку, сваленную под скамьёй.

Тем временем в столице княжества Четырёх Рек происходило следующее.

Погнавшемуся за Такуаном гвардейцу достался только украшенный цветочными гербами конь. Он и этому был рад.

Принц Даньян Арра-ё пересел в привычное седло и со всей своей свитой примчал в замок Бао Чжу. Стражник у замковых ворот при виде принца выпучил глаза. А принц крикнул так:

– Что уставился! Открывай!

Стражник словно бы очнулся ото сна и ответил:

– Не велено пускать!

– Как ты смеешь! – сказал один из людей Ту Фанга, тот что был постарше. – Ты хоть знаешь, кто это?

– Конечно, знаю, – ответил стражник. – Принц Баньян. Князь велел прогнать, если вернётся.

Разгневался принц, что его деревом обозвали. Так его дразнили ещё в отрочестве. Поскольку принц был нежным и мягким отроком, с обидчиками расправлялись гвардейцы. Вот и в этот раз Даньян вскричал:

– Так и будете стоять, пока оскорбляют вашего господина!

Гвардейцы выхватили свои дорожные плётки, но люди Ту Фанга их остановили.

– Что-то неладно здесь, уважаемый господин, – обратились они к принцу. – Когда вы здесь прошлый раз бывали?

– Первый раз я в Сурине. И уже меня так привечают! – снова распалил обиду принц Даньян.

Один из людей Ту Фанга, тот что постарше, припомнил недавний урок и сказал принцу такие слова:

– Благородный господин, никак снова это чьи-то проделки. Позволь мне разобраться.

Нехотя принц согласился.

Спустя час времени он уже сидел с князем Бао Чжу в беседке и наслаждался травяным чаем. История, что приключилась в замке, его развеселила, и он пребывал в хорошем расположении духа. Было ему радостно, что не одного его провели. Про свои злоключения он, конечно, князю ничего не рассказал.