Текст книги "Отчаянные"

Глава 2
В тенетах любви

Выплакавшись, я представила ситуацию в более светлых тонах. Конечно, я психанула – запись была старая, Келлан сделал ее не на днях. Я испытала шок, вот и все. Плюс отвращение. Сама мысль о Келлане с другой женщиной была невыносима, и неважно, сколь давно это произошло. Мне хватало воспоминаний о звуках из-за стены, когда он развлекался со всеми подряд. От перспективы еще и увидеть это меня тошнило. Прикрывая ладонью рот, я старалась, чтобы меня не вырвало.

Когда рыдания иссякли, я различила приглушенное бормотание, долетавшее снизу. Наверное, папа учил Келлана уму-разуму. Понимая, что мне нужно пережить случившееся, я постаралась думать о чем-то помимо желтых туфель на шпильке, обвившихся вкруг торса Келлана. Но этот образ было трудно выкинуть из головы.

Желая уцепиться хотя бы за что-то, я сняла кольцо и уставилась на крошечные бриллианты. Рассматривая их, я вспоминала все романтичные и трогательные слова, которые Келлан говорил мне, и никому больше.

Лучше пообниматься с красавицей, чем проснуться в синяках. Мне нужно быть рядом с тобой. В каждой девушке я вижу тебя. Ничего, кроме тебя… Ты все, чего я хочу. Нам будет здорово вместе. Ты сводишь меня с ума. Останься. Останься со мной. Мы вместе со всем разберемся. Не уходи, пожалуйста. Я уверен, что не хочу жить без тебя. Мы поженились… Ты моя жена. Я люблю тебя.

Когда в дверь осторожно постучали, мои эмоции успели улечься. Произошедшее уже представлялось мне глупостью. Келлан приоткрыл створку, но не вошел.

– Кира… можно к тебе?

Перекатившись на постели, я вытерла глаза насухо и оправила короткое платье.

– Да, – скрипуче каркнула я.

Дверь так и не распахнулась, и я нахмурилась. Помедлив еще, Келлан осведомился:

– Ты ведь ничем в меня не запустишь?

Я прыснула, и Келлан осмелился показаться на пороге. Улыбнувшись при виде его тревоги, я помотала головой:

– Нет, здесь не опасно.

Келлан тихо притворил дверь и направился к постели. Его глаза были прикованы к кольцу, которое я продолжала ощупывать, и он замедлил шаг. Не отводя взгляда от украшения, он прошептал:

– Ты что, уходишь?

По его встревоженному лицу я поняла, какой трагедией представилось ему мое поведение. Я расстроилась, убежала, а теперь сижу с кольцом в руках, как будто больше не собираюсь его носить. Тотчас я надела колечко на палец. Келлан поднял на меня глаза, полные непролитых слез. Он простер ко мне руки, и у меня защемило сердце.

– Конечно же нет, я никуда не ухожу.

Он все еще сомневался, а потому я встала на колени, потянула его за футболку, а затем обняла за шею, и он, обвив меня руками, моментально расслабился. Вдохнув его запах, я прошептала ему на ухо:

– Я вспоминала все, за что люблю тебя. Оценивала все, что ты сделал для меня. Поражалась, какой ты. И снова влюблялась.

Келлан потрясенно отстранился:

– В день нашей свадьбы ты узнаешь, что у меня есть запись секса с другой, и из-за этого снова влюбляешься?

Он потрогал мой лоб – нет ли жара.

Я снова рассмеялась и повалила его на постель.

– Нет, меня завела не запись, но… – Положив голову ему на плечо, я заглянула в его темно-синие глаза. – В тебе много хорошего, и я не позволю, чтобы этот пустяк все разрушил.

Келлан улыбнулся и поцеловал меня в лоб:

– Я уже говорил сегодня, как люблю тебя?

Уютно устроившись в его объятиях, я сплела наши ноги и прижалась щекой к груди Келлана прямо над моим вытатуированным именем.

– Наверное, говорил, но мне никогда не надоест слушать.

Стиснув его футболку в кулаке, я на какое-то мгновение расслабилась. Келлан нарушил тишину, пророкотав мне в ухо:

– Извини, Кира. Я не хотел, чтобы это вскрылось.

Я глянула на карман, гадая, лежит ли там еще карта, а затем подняла глаза на его виноватое лицо:

– Я не хочу, чтобы ты прятал что-то из страха огорчить меня. Это уже не раз заводило нас в беду.

– Ты права, – задумчиво кивнул Келлан. – И я бы, наверное, тебе все равно рассказал… Но не сразу после брачной ночи. Говоря откровенно, я вроде как забыл про эту запись с Джоуи. – Он сжал губы, явно удрученный неуместным появлением Джоуи и ее напоминанием о себе.

– Как можно забыть о заснятом сексе с соседкой? – спросила я, сосредоточив взгляд на его чисто выбритом подбородке. – По мне, это нереально.

Келлан напрягся подо мной, и я на какое-то мгновение расслабилась. Не успела я задать вопрос, переполнявший меня, как Келлан вздохнул:

– Я виноват, Кира, что и говорить. Она попросила… Мне было все равно. Я тогда вообще ни с кем не встречался, а она… – Он замолчал, закрыл глаза, а когда открыл снова, прошептал: – Я не думал о будущем и о том, какой след за мной потянется… И сейчас жалею.

Теперь мне стало по-настоящему нехорошо, и я села:

– Это что, не единственная запись?

Келлан скривился, и я сразу все поняла.

– Прости, Кира, – прошептал он опять.

Скрестив на груди руки и не веря своим ушам, я покачала головой:

– О боже… Я вышла замуж за Рона Джереми[1]1
  Рон Джереми – американский порноактер и режиссер. – Здесь и далее прим. перев.


[Закрыть].

Келлан старался сохранить невозмутимость, но надолго его не хватило. Я стукнула его по плечу, когда он разразился хохотом, а он схватил меня за руки, выпрямился и вынудил меня обнять его за талию. Притянув к меня к своей груди, он утешающе погладил по спине, и моя короткая гневная вспышка мгновенно сошла на нет. Затем меня затопило уныние.

– Всего не утаишь, Келлан. Тем более теперь, когда твоя группа гремит по радио и ты прославился. Как только люди сообразят, что смогут на тебе заработать, эти записи будут повсюду.

– Это понятно… – с печальной улыбкой кивнул он. – И я не знаю, как извиняться.

Изучив выражение его лица, я наполнилась сочувствием.

– Келлан, торговать будут не моим телом. Незачем извиняться за поступки многолетней давности. Мне просто… неприятно, что твоя интимная жизнь окажется у всех на виду.

– Мне наплевать, – пожал плечами Келлан и погладил меня по щеке. – Я одного не хочу – чтобы это ранило тебя.

Потершись о его руку, я протяжно выдохнула:

– Что ж, я хоть буду готова. И вряд ли стану сама смотреть эти записи.

Я ухмыльнулась, а Келлан рассмеялся, после чего я покачала головой и закрыла глаза. Жаль, что миру предстояло увидеть моего мужа во всей красе, но это и в самом деле было не важно. Он был уже не тот человек. Он стал моим мужчиной.

Разомкнув веки, я всмотрелась в его озабоченное лицо. Желая уменьшить страх Келлана, что я порву с ним из-за этого, я игриво пробормотала:

– Ну и кобель же ты.

Он тряхнул головой и потянул меня к себе. В следующую секунду я вспомнила, что у нас еще много дел, что нас ждут. Едва я дернулась, чтобы напомнить Келлану позвонить Гэвину, в дверь спальни постучали.

– Кира, солнышко, у тебя все в порядке? – донесся встревоженный мамин голос.

Келлан зашевелился подо мной и отстранил меня, чтобы подняться. Мечтая вернуться в его объятия, я села и одернула тесное платье.

– Да, входи.

Переступив порог, мама со смешанными чувствами взглянула на Келлана. Я видела, что она потрясена услышанным внизу. Маме очень нравился Келлан, но она пеклась обо мне не меньше папы, и Келлан вынуждал ее нервничать. Красота, слава и молодость обычно плохо уживаются с моногамией. Она прилагала все усилия, чтобы поверить в моего кавалера, но была, конечно, убеждена, что рано или поздно он от меня сбежит.

Но она не знала Келлана так, как знала его я. А я была уверена, что он этого не сделает. Он уже пожил той жизнью и теперь искал большего. Он хотел найти себе спутницу – и ею стала я.

Я нацепила на лицо светлую улыбку, пока мама шла ко мне. Келлан посмотрел куда-то вдаль, а затем поцеловал меня в щеку.

– Пойду позвоню Гэвину и проверю машину. Через минуту вернусь.

Кивнув, я поцеловала его пальцы.

Мама проводила Келлана взглядом и села на постель рядом со мной. Она ни о чем не спросила, но прежняя обеспокоенность все еще ясно читалась в ее зеленых глазах. Положив руку ей на колено, я повторила:

– Все в порядке, мама, честно.

Она была явно обескуражена.

– Какой может быть порядок с ним и с той девицей?..

Она не договорила, и я пожала плечами:

– Это было сто лет назад, задолго до меня. Запись не имеет ко мне никакого отношения. Теперь шок прошел, и я успокоилась. – Мама недоумевала, и я со смешком положила голову ей на плечо. – Он уже не тот, и… – Я помедлила, вдруг вспомнив о собственных промахах. – Я не могу упрекать его прошлым.

Уловив мою интонацию, мама отстранилась, чтобы я видела ее.

– А как насчет твоего прошлого? – Она внимательно изучала мое лицо. – Может, расскажешь, солнышко, что на самом деле произошло между тобой и Денни?

Я моргнула, застигнутая врасплох. Мама и папа смирились с тем, что Денни покинул меня ради работы на родине. Но мама была наблюдательной, заботливой и любопытной, а потому, несомненно, свела воедино виноватые взгляды и перешептывания, благодаря которым сложила пазл «Денни – Келлан – Кира», оказавшийся намного больше предложенного мной крошечного фрагмента. Конечно, она подозревала об истине. Ощутив на глазах слезы, я замотала головой. Нет, я не расскажу ей, каким была чудовищем, не скажу, что она воспитала существо еще более порочное, нежели мужчина, заснявший на видео свой секс с соседкой по квартире. Пусть лучше считает меня невинной овечкой. Но в таком случае я окажусь лгуньей.

Понурив голову, я прошептала:

– У меня был роман с Келланом. Денни узнал и бросил меня. – Слезы потекли по щекам. Быстро глянув на нее, я выдавила: – Прости, мамочка.

Она видела, как мне больно, и глаза у нее заблестели. Я ждала упреков, но их не было. Взамен мама крепко обняла меня. От этого я лишь пуще расплакалась. Покоясь щекой у нее на плече, я дала волю раскаянию. Я рыдала в ее объятиях, а она нашептывала слова утешения и гладила меня по спине.

Когда слезы иссякли, я подняла голову:

– Ты меня презираешь?

Мама вытерла мне глаза и с ласковой улыбкой покачала головой:

– Конечно нет.

– И не будешь кричать? – не поверила я. – Не скажешь, какая я мерзкая?

Я начала опускать голову, и мама придержала меня за подбородок. Она долго смотрела мне в глаза, пока не ответила:

– Я не могу наказать тебя больше, чем ты уже наказала себя сама. – Она мотнула каштановыми локонами, скользнувшими по ее плечам. – Если бы ты не раскаивалась, мы с папой подлили бы масла в огонь. – Она широко улыбнулась и погладила меня по щеке. – Но ты явно измучилась, и я не могу представить, чтобы ты когда-нибудь повторила содеянное.

Я энергично замотала головой. Нет, я не хотела повторения этой пытки. Мама ухмыльнулась и отняла руку.

– Меня куда больше расстроило твое замужество за моей спиной. – Скрестив на груди руки, она поджала губы и вскинула брови. – Не хочешь объясниться?

Понимая, что так легко не отделаюсь, я вздохнула.

Ушло какое-то время, но в итоге я убедила маму, что прошлым вечером и впрямь обручилась. Мы с Келланом считали случившееся в баре свадьбой, но мне было ясно, что окружающие сочтут иначе, и это уж точно не было официальным бракосочетанием. Мое послание для родителей отличалось краткостью и не содержало объяснений. Я лишь сообщила им, что мы с Келланом поженились и меня не будет до утра. Поистине чудо, что папа не выслал за мной спецназ.

Когда мама уразумела, что мы сделали, она облегченно расхохоталась:

– Слава богу! А я уж решила, что вы отправились ночным рейсом в Вегас и там вас обвенчал какой-нибудь двойник Элвиса. – Она взяла меня за руку, разглядывая кольцо. – Так совместную жизнь не начинают… Если, конечно, ты уверена, что хочешь прожить с ним до гробовой доски. А ты уверена?

Я пылко кивнула. В этом я была абсолютно убеждена.

На мамином лице отразилась решимость, а затем она улыбнулась:

– Тогда, наверное, нам лучше начать планировать эту свадьбу? – Просветлев еще больше, она сцепила руки. – Можно в декабре, как только Анна родит… Или весной, когда все расцветет?

Голова у меня пошла кругом, стоило маме перечислить дела, нуждавшиеся в улаживании до свадьбы, дату которой она обязательно подберет: мое платье, платье подружки невесты, список гостей, приглашения, цветы, музыка, место, свадебный торт, смокинги… Перечень был бесконечен, и я призвала ее остановиться.

– Мам, я не хочу шумихи, – заискивающе улыбнулась я. – Мы уже поженились. Осталось оформить все в законном порядке.

Мама уставилась на меня опустошенным взглядом и спросила:

– Ты хочешь сделать это здесь, в Сиэтле, или дома, в Афинах? Вся наша родня там, и будет не очень красиво гнать их сюда.

Я вздохнула. Маму с пути не собьешь. Меня нарядят как куклу и поведут в усыпанную розами церковь, хочу я этого или нет. Мне было тошно при одной мысли об этом.

– Успокой папу, мне надо поговорить с ним, – буркнула я, меняя тему.

Отец, вероятно, все еще находился под впечатлением от истории с порнофильмом, а также с замужеством. Бедный папуля. Сегодня был не его день.

Но сперва я решила переодеться во что-то поудобнее. Платье задиралось, и мне не хотелось постоянно оправлять его в ходе предстоявшей выволочки. Лифчика из-за предельно глубокого выреза каре тоже не было – находка для брачной ночи, но вряд ли уместно для выяснения отношений с отцом.

Мама сияла, покуда я натягивала джинсы и футболку. Она была поглощена свадебными приготовлениями и все твердила об идеальном цветочном решении. Одевшись, я устремилась вниз. Мамино описание брачной церемонии все не кончалось, и ее слова настигали меня на каждой ступеньке. Спускаясь, я воображала, как направляюсь через церковь к своему мужу. Когда я оказалась внизу, Келлан стоял у окна и мрачно кивал моему отцу. Я представила Келлана в смокинге, а себя – в атласном платье. Картина помещения, битком набитого людьми, отозвалась во мне тошнотой, и я быстренько представила, что мы остались одни. В голове заиграл свадебный марш, и сердце исполнилось томления.

Келлан поднял глаза и стрельнул в меня улыбкой. Я была совершенно уверена, что он ничего подобного не воображал, но его прекрасное лицо светилось любовью и восхищением, как и мое. Зардевшись при мысли о красоте нашей свадебной церемонии, я подошла и обняла его за талию. Он с усмешкой обхватил меня руками и поцеловал в макушку. Мы полусонно взирали друг на друга, но вот мой папа кашлянул, и я очнулась от романтических грез.

– Все точно… в порядке? – осведомился он, смущенно сдвинув брови.

Я улыбнулась и кивнула, а папа вздохнул, совершенно не понимая, как мне удалось за какие-то двадцать минут перейти от одной крайности к другой. Хихикнув, я отпустила Келлана и обняла папу. С Келланом без перепадов настроения было не обойтись. Он мог вознести меня в небеса и повергнуть на землю. Мне иногда нравились эти скачки, однако чаще хотелось более уравновешенной жизни. Длительные отношения потребуют от нас спокойствия. А брак – это очень длительные отношения. По крайней мере, для меня.

Когда я отстранилась, чтобы взглянуть на папу, тот посмотрел через мое плечо на Келлана. Я отчетливо видела, что он разрывался, с одной стороны желая мне счастья, но с другой – пугаясь моего союза с рок-звездой. Рок-звездой с порнофильмом в кармане.

– Келлан рассказал мне о вашей… женитьбе… в баре, – произнес папа и нахмурился, не сводя глаз с Келлана. – Ты уверена, Кира, что правильно поступаешь?

Просияв улыбкой, я поцеловала папу в щеку:

– Абсолютно, пап.

Это его ничуть не обрадовало. Казалось, он постарел прямо на глазах. Видя его угрюмость, я схватила папу за плечи:

– Келлан сказал, что его отец приедет на бранч? – Оглянувшись на Келлана, я спросила: – Ты уже с ним связался?

– Только что, – показал он на мобильник. – Он будет через полчаса.

Темно-синие глаза Келлана искрились радостью. Дружеские отношения в семье были ему в новинку, и он принимал их с трудом. Какая-то часть его «я», по-моему, еще колебалась, как будто он готовился к неизбежному взрыву. Однако сейчас он был настроен оптимистично.

Продолжая сиять, Келлан указал на парадную дверь:

– И машина в порядке!

Я рассмеялась, видя, что ему стало легче. Он выследил бы Джоуи, если бы та помяла его крошку.

Пока мы ждали прибытия родни Келлана, мама расспрашивала меня о свадебных цветовых гаммах, и с каждым вопросом взгляд папы становился все более убийственным. Келлан, внимая ей с веселой улыбкой, держал меня за руку. Я не сомневалась, что он согласится на любые нелепости. Он не возражал быть в центре внимания и уж точно не беспокоился по поводу моего присутствия рядом. Он постоянно побуждал меня быть увереннее и общительнее. Стыдясь и смущаясь, я высоко ценила деликатную заботу Келлана о моем развитии.

Гэвин позвонил в дверь точно в назначенное время. Медленно и сдержанно выдохнув, Келлан поднялся и вытер ладони о джинсы. Рука скользнула по карману – тот не оттопыривался, и я решила, что он выбросил карту. Надеялась на это. Мне не хотелось смотреть на него с другой ни за какие коврижки, но я знала, что, если наткнусь на запись, любопытство меня погубит. Возможно, я рехнусь настолько, чтобы взглянуть на это. А некоторые вещи нельзя выкинуть из памяти. И мне бы не хотелось, чтобы в моей голове навсегда запечатлелся вид Келлана в процессе соития со своей бывшей. Мне хватало воображения.

Келлан нервно зашагал к двери. Это было очаровательно: он редко волновался. Но ему и впрямь было крайне важно увидеть отца. Я не знала точно, что именно он чувствовал, но на его месте испытала бы смесь возбуждения, предвосхищения и ужаса. Когда открываешь сердце другому, особенно родному человеку, многое может пойти наперекосяк. Сейчас Келлан держался весьма отважно, и я не уставала гордиться им.

Собираясь с силами, Келлан сделал еще один короткий выдох. Нацепив беспечную улыбочку, он потянул на себя тяжелую деревянную створку. Когда показался его отец, я встала с дивана. Гэвин был так похож на Келлана, что их родство было неоспоримо. Те же сложение и рост, та же шевелюра песочного цвета, одинаковые полуночно-синие глаза и волевой подбородок. Глядя на них, стоящих бок о бок, я видела Келлана в будущем. И, судя по картине, с годами Келлан станет очень и очень неплох. Гэвин был безнадежно привлекателен.

Позади меня негромко охнула мама.

Мы обменялись с ней понимающими взглядами, когда Келлан и его отец пожали друг другу руки. Ликуя, Келлан сделал приглашающий жест:

– Рад тебя видеть. Заходи.

Гэвин кивнул и вошел в дом. За ним последовали сводные брат и сестра Келлана. Я помахала последней, Хейли, и та, хихикнув, махнула мне в ответ. Хейли была приблизительно моих лет – может, на год младше. Она тоже унаследовала отцовские глаза, но при естественном освещении мне было видно, что волосы у нее чуть светлее, чем у мужчин. За ней по пятам следовал брат Келлана, Райли. Он был очень мил, лет десяти, лишь немного недобирая до возраста, в котором Келлан получил первый опыт общения с противоположным полом. Я искренне надеялась, что Райли еще не сподобился на это, – уж слишком он мал. Он благоговейно взирал на Келлана глазами цвета весеннего утра. Райли откровенно боготворил своего звездного старшего братца.

Келлан взъерошил Райли волосы, когда тот переступил порог. Как только троица вошла, Келлан указал на свою маленькую гостиную:

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Я отошла от дивана, освобождая место отцу Келлана. Мои родители встали, чтобы обменяться рукопожатиями с Гэвином. Папино было сердечным и крепким. Мама прыснула и притворилась, будто закашлялась. Папа посуровел, наблюдая, как его жена пожимает руку взрослой версии Келлана. Он мудро пересел так, чтобы самому сидеть рядом с Гэвином вместо нее.

Райли плюхнулся на пол и вытянул ноги, обозревая жилище Келлана. Недавно я привлекла свою лучшую подругу Дженни помочь мне перекрасить гостиную. Сколько я здесь жила, комната оставалась унылой и серой. На пару с Дженни мы покрасили ее в теплый бежевый цвет, а одну стену сделали темно-красной. По ее углам Дженни собственноручно изобразила ноты. Кроме того, она написала на стене текст одной из песен Келлана. Над скользящей стеклянной дверью крупными буквами было выведено: «Не отпущу тебя ни на день, даже если ты далеко». Келлан считал это немного претенциозным, но я находила эти слова красивыми и не дала ему закрасить их. Теперь здесь был и мой дом.

Хейли восторженно обняла меня. Судя по радости на ее лице, она полюбила меня по одному лишь отзыву Келлана. Однажды я заподозрила, что Келлан изменяет мне с ней, – теперь это казалось смехотворным. Но он хранил в тайне, что нашел своего родного отца, скрывая это ото всех, включая меня. Наверное, многие девушки пришли бы к такому же выводу.

Келлан улыбался так широко, что лицо его грозило развалиться надвое. Оценив своего родителя, беседовавшего с моими, он сцепил руки.

– Займусь, с вашего позволения, бранчем. Уже пора. – Издав смешок, он вскинул руки, обращаясь к отцу: – Извини, что позвонил так поздно.

Темно-синие глаза Гэвина остановились на сыне, а затем переключились на меня. Ощутив прилив жара к щекам, я без труда представила, как этот мужчина соблазнил замужнюю женщину. Конечно, то была ужасная ситуация – не лучше моей пару лет назад, – однако теперь стало нетрудно понять, почему она возникла. Лицо у Гэвина было не из тех, при виде которых женщинам легко отказать. Я была глубоко признательна папе, который выступил буфером между Гэвином и моей мамой. Не то чтобы Гэвин собирался приударить за ней, пока гостил здесь, и не то чтобы мама на это купилась, но все же…

Губы Гэвина изогнулись в сердечной улыбке, когда он кивнул в мою сторону:

– Да, я слышал, что давеча ты женился. Поздравляю.

Мои щеки разожглись еще пуще, как только Хейли стиснула меня и взвизгнула:

– Кира, ты теперь нам родня! Нравится тебе это или нет!

Мой папа вздохнул.

Келлан подошел, отобрал меня у сестры и нежно поцеловал. Он пожирал меня глазами, будто ни разу не видел раньше. Под этим взглядом у меня подогнулись колени, сердцебиение достигло пика, дыхание участилось. Он был потрясающ.

– Нравится или нет, – пробормотал он, прежде чем снова поцеловать.

– Нравится, – выдохнула я, размякнув и исполнившись романтики.

Папин вздох повторился.

Обняв меня за плечи, Келлан развернулся к нашим родным:

– Мы будем в кухне. Вам что-нибудь нужно?

– Нет, нам и так хорошо, – уронила мама, с ухмылкой взглянув на Гэвина.

Папа зыркнул на нее и чуть подался вперед, перекрывая ей обзор.

– Спасибо, сынок, нам ничего не надо, – помотал головой ни о чем не подозревающий Гэвин.

Мы свернули за угол в кухню, и Келлан хохотнул.

– Он назвал меня сынком, – шепнул он мне на ухо.

Я улыбнулась, крайне обрадованная тем, что связь между ними укреплялась. Келлан остановился у холодильника, и улыбка слетела с его лица. Безупречные нежные губы скривились в досадливой гримасе.

– Чем же, черт побери, их накормить? – Он в панике и тревоге уставился на меня. – Повар я никудышный. – Отпустив меня, Келлан распахнул дверцу и бессмысленно уставился внутрь.

Я прикинула, какие блюда давались мне неплохо:

– Может, приготовить яйца?

Ясная улыбка Келлана вернулась: он нашел упаковку.

– Ага, отлично… Это подойдет. – Вручив мне коробку, он на секунду прикрыл глаза. – Пожалуйста, скажи, что у нас есть бекон.

Я собралась было сообщить ему, что прикупила намедни, но он уже увидел сам.

– Слава богу, – выдохнул он с великим облегчением.

Развеселившись от такого волнения, я поставила яйца на стойку и заключила в ладони лицо Келлана:

– Ты что, не дергайся. Они же не есть пришли, а на тебя взглянуть.

Келлан издал протяжный вздох.

– Да это ясно. Просто не хочется напортачить. – Покачав головой, он уставился в пол. – Я все порчу, Кира.

У меня защемило сердце от его страдальческого вида. Я обняла его за шею и притянула к себе:

– Ничего ты не портишь. – Затем, приняв серьезный вид, я отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. – Ты не испортил нашу с тобой жизнь.

Келлан горестно хмыкнул, как будто уверенный, что это не так. Но он был не прав. Нельзя винить во всем плохом, что случилось с нами, его одного. Нет, наши беды были результатом общих усилий.

– Нет? – глухо произнес он, указав на шкафчик под раковиной. – Кира, я только что выбросил это секс-видео.

Я испытала укол не пойми чего. Здорово, что этой штуки больше нет у него в кармане, и просто ужас, что мне доподлинно известно, где она. Я улыбнулась как можно естественнее, высвободилась из его рук и заявила, взяв сковородку:

– Именно. Ты ее выбросил. – Нашарив в ящике вилку, я шутливо нацелилась ему в грудь. – А если спрятал, чтобы потом посмотреть, то будешь козлом.

Келлан хохотнул и шлепнул меня по заднице упаковкой замороженного бекона.

Я увернулась, и в этот момент на кухне появилась его сестра:

– Кто тут козел?

Потирая мягкое место, я машинально указала на Келлана.

Тот нахмурился, а затем пожал плечами:

– Я… Кто же еще?

Хейли ухмыльнулась, взяла кухонный стул, оседлала его задом наперед и стала смотреть, как мы пытаемся приготовить что-нибудь приличное. Келлан разогрел бекон в микроволновке, я сварила кофе, и бульканье кипятка смешалось с шипением скользкого жира, когда бекон отправился на плиту. Я принялась за яйца и разбила несколько на сковородку, затем выждала, пока белок не схватился. Вроде готово! Я попыталась перевернуть их. Желток растекся, и Келлан присмотрелся к моему творению.

– По-моему, надо жарить подольше, – буркнул он.

Я глянула на сковородку скворчавшего мяса и приметила подозрительный дымок.

– А у тебя, по-моему, горит бекон, – парировала я.

Келлан немедленно обратился к своей стряпне, а Хейли расхохоталась:

– Боже мой, и как вам удалось протянуть так долго? – Она подошла к плите, где истреблялся наш завтрак. – Дальше я сама. Ступайте отдохните.

– Спасибо… сестренка, – виновато улыбнулся Келлан.

– Не вопрос, большой брат, – улыбнулась она в ответ, сноровисто перевернув яичницу.

Я не могла не отметить сходство их улыбок, пока они переглядывались. Приятно, что ухмылка Келлана была наследственной. Может, достанется и нашим детям? Когда они появятся. Через много лет.

Келлан обнял меня за плечо и довольно вздохнул. Глянув на меня сверху, он покачал головой:

– Я готовил для себя годами. Не понимаю, почему сегодня не получается.

Ухмыльнувшись, я похлопала его по животу:

– Добро пожаловать в волшебный мир нервотрепки с ее последствиями, Келлан Кайл.

– И вовсе я не нервничаю, – насупился он.

Хейли на миг отвернулась от плиты.

– Смеешься? Да от тебя за версту несет страхом, – прыснула она, развеселившись от собственной шутки.

Келлан помрачнел еще больше:

– Как же я рад обзавестись родней!

Любуясь их озорной перебранкой, я крепче обняла Келлана. Хейли была права насчет нервов, но ошибалась относительно запаха. От него исходил сказочный аромат – как и всегда. То был его особенный запах, который я впитывала всем существом. Он благоухал приятнее, чем кофе и бекон.

Чуть позже явился взволнованный Райли:

– Келлан, а гитару свою покажешь?

– Обязательно, – улыбнулся Келлан, потрепал Райли по плечу и затем поцеловал меня. – Я сейчас.

Довольная как слон, я проводила его взглядом. Тут Хейли добавила ложку дегтя. Приглядывая за братишкой, она спросила:

– А что, Келлан и вправду… делает записи? – Ее брови многозначительно поднялись. Я поморщилась: подслушала, черт возьми. При виде моей реакции Хейли немедленно сделала большие глаза и переключилась на стряпню. – Извини, не надо было спрашивать. Тебе, конечно, не хочется говорить…

Вид у нее был немного смущенный.

Райли, не вполне понимавший, о чем идет речь, пришел в недоумение:

– Хейл, он делает много записей. – Он поднял на меня глаза – святая невинность. – В Сети есть уйма роликов.

– Ага, точно… – покраснела я и прикусила губу. – Там записей полным-полно.

Зная, насколько была права, я вздохнула.

– Извини, – беззвучно прошептала Хейли, гримасничая.

Я кивнула. Незачем беспокоиться об отснятом материале. Наверное, когда-нибудь да всплывет, но это не имело значения. Я переживу. Дело того стоило. Ради жизни с Келланом я, быть может, стерпела бы и большее. Нет, я этого не хотела, но, если придется, готова справиться с любой напастью, коль скоро это означало быть его женой.

Келлан вернулся через несколько минут с гитарой. В записи лос-анджелесского альбома наступил перерыв, и он, как всегда, приволок свою любимицу домой. Она была для него чем-то вроде залога безопасности, и он не мог расставаться с ней надолго.

Я улыбнулась, глядя, как он усаживает Райли на стул и вручает ему драгоценный инструмент. Казалось, что Райли вот-вот лишится чувств от волнения. Глаза Келлана блеснули при виде такого ажиотажа, как будто Райли напомнил ему его самого. Я не стала их трогать и попыталась помочь Хейли с завтраком. В холодильнике нашлась зимняя дыня, и я принялась нарезать ее большими ломтями, когда гитара издала пронзительный нестройный звук.

Келлан стал показывать Райли, как брать аккорд, и я, прислушиваясь к его инструкциям, вспомнила о первой попытке Келлана научить и меня. Как его руки легли поверх моих, как он задышал мне в ухо… Я улыбнулась. Тогда меня мучила совесть из-за того, что мне так нравилось это занятие. Наверное, так будет и впредь. Мы поступили плохо, и я это знала. Я преподносила наш флирт как безобидные ласки, однако в них не было ничего невинного. Я хотела его, а он – меня. Я любила его, а он – меня. Мы были не правы абсолютно во всем. Но я не могла не улыбнуться, вспоминая об этом.

Сквозь шипение бекона и звуки гитары из гостиной доносились голоса Гэвина и моих родителей. Странно – папа оглушительно расхохотался. Гэвин, видно, был так же мил, как и его сын, – нечто общее в генах. «Боже, помоги женщинам, если у нас будет сын», – подумала я.

Когда завтрак был почти готов, Гэвин нарисовался в арочном проеме, разделявшем столовую и гостиную. Он просиял при виде трех своих чад. Пересекшись с ним взглядом, я широко улыбнулась, довольная тем, что ему представился вожделенный шанс пережить все заново с Келланом. Я отлично знала, какое это счастье – получить второй шанс, благо Келлан дал его мне. Я кивнула Гэвину, когда тот присел на стул рядом с Райли.

Райли взглянул на него:

– Слышал, пап? Я наконец сыграл правильно!

Горделивая улыбка Гэвина обратилась к младшему сыну.

– Отлично! Ты уже на пути к славе. – Он посмотрел на Келлана. – Как и твой старший брат.

Райли вновь занялся инструментом, но Гэвин не сводил глаз с Келлана. Я услышала, как он спросил, понизив голос:

– Можно тебя на минуту?

Келлан мгновенно насторожился, но кивнул и указал на коридор. Поцеловав меня в щеку, он скрылся с отцом за дверью. Я оглянулась на Хейли, но та лишь пожала плечами, не зная, о чем пойдет разговор.

Покончив с дыней, я быстро побросала ломтики в миску и вытерла руки. Полная любопытства, я вышла из кухни и последовала за мужчинами.