Текст книги "Отчаянные"

Келлан подошел сзади и поцеловал меня в голое плечо:

– Ослепительно выглядишь!

Я посмотрела на его отражение. Он надел голубую сорочку навыпуск и темно-синие джинсы. Цвет рубашки подчеркивал глубину его глаз. Потрясающе – как всегда.

Часть моего «я» хотела признаться ему, что рядом с секс-бомбой Сиенной во мне не останется ничего ослепительного, но он, конечно, не согласился бы с этим, и я промолчала. Вновь обратившись к своему отражению, я постаралась смотреть глазами Келлана. Мои собственные были «выразительными», то есть большими, цвета буроватых водорослей, но при имевшемся освещении зеленый оттенок становился чуть ярче. Слегка подкрашенные, они казались даже красивыми. У меня были изящные скулы и нос, пухлые губы. Возможно, подбородок чуточку выступал, но в остальном я была сложена пропорционально. Не королева красоты, но, пожалуй, симпатичная.

Улыбнувшись Келлану, я чуть подкрасила губы.

– Спасибо.

– Даже спорить не будешь? – удивленно моргнул Келлан. – Неужели я тебя убедил?

Я помотала головой, и его губы изогнулись в легкой одобрительной улыбке.

– Это что-то новенькое! Мне нравится. Уверенность тебе к лицу! – Он коварно ухмыльнулся.

К моим щекам прихлынул жар, когда его страстные глаза встретились в зеркале с моими. Черт, если он будет так смотреть, нам не видать никакого ужина. Я развернула его и вытолкнула за порог. Келлан посмеивался, пока я собирала вещи, а затем мы вернулись в гостиную, где нас уже ждала вся группа.

Эван приобнял меня татуированной лапищей:

– Кира, ты просто куколка!

Я улыбнулась ему и вспомнила об услуге, которую несколько дней назад меня просила оказать Дженни. Устыдившись того, что забыла об этом, я поспешила в свою комнату и стала копаться в сумке, в итоге отыскав сплющенный конфетный пакетик.

– Дженни передает, что скучает, хочет к тебе, и шлет вот это, – вручила я его Эвану.

Ударник взял подарок и зарделся – клянусь!

– А что это, она не сказала? – спросил он, глянув на меня исподлобья теплыми карими глазами. Я помотала головой, и он со смехом сунул пакетик в задний карман. – Спасибо, Кира.

Достав из другого кармана мобильник, Эван направился в свою спальню. Он так и смеялся, уже притворив дверь. Ишь ты! Похоже, он не собирался объяснять мне эту шутку.

Когда Келлан потянул меня к двери, я передала Мэтту послание Рейчел. Он улыбнулся, кивнул и помахал на прощание. Гриффин и Анна впали в уныние. Придется мне как-то улаживать это дело с сестрой. За басиста я не сильно переживала – пусть дуется сколько влезет.

Сиенна приволокла на ужин Номера Первого. Меня немного удивило, когда массивный охранник втиснулся за руль черной «эскалады». Может быть, Сиенна опасалась, что в ресторане к ней кто-нибудь подойдет? Или пристанет на входе и выходе? Я никогда не общалась со звездами такого уровня и не знала, чего ожидать. Перспектива очутиться в ее обществе у всех на виду нервировала меня больше, чем маловажные разговоры за столом.

Заметив, что я нервничаю, Келлан украдкой сунул мне что-то. Это был бледный лепесток розы. Мои мысли мгновенно вернулись к красно-белому узору, который он выложил для меня на постели. Погладив шелковистый лепесток, я улыбнулась словам, начертанным на нем тончайшим пером. Точнее, там были не слова. Келлан аккуратнейшим образом нарисовал глаз, сердце и животное, в котором я могла лишь заподозрить овечку, – «я люблю тебя»[6]6
  Непереводимая игра слов. «Глаз» – англ. «eye» – читается так же, как «я» – англ. «I», в то время как звучание слова «овца» – англ. «ewe» – напоминает местоимение «тебя» – англ. «you».


[Закрыть]. Чуть прыснув при взгляде на его развеселое лицо, я сунула лепесток в сумочку. Келлан всегда умел развеять мои тревоги.

Через двадцать минут мы уже входили в ресторан, который, как стало ясно с самого порога, был мне не по карману. Лакей откатил автомобиль Сиенны, а другой мужчина в костюме придержал для нас дверь. Он приветствовал звезду по имени и улыбнулся мне так широко, что можно было пересчитать зубы. Приди я одна, меня бы встречали не так сердечно.

Сиенна поблагодарила швейцара и подождала нас с Келланом. Когда Келлан поравнялся с ней, она взяла его под руку.

– Готов? Я умираю с голоду. – Она заглянула через него и обратилась уже ко мне: – Тебе здесь понравится! Кухня – умереть не встать!

Я постаралась не обращать внимания на площадь соприкосновения ее тела с Келланом. А также на бедро, едва прикрытое мини-юбкой. И на то, что спереди ее топ был подобен парусу, зато спина оставалась почти оголенной благодаря длинному вырезу, доходившему чуть ли не до пояса. Всем было ясно, что лифчика на Сиенне нет, – я не сомневалась, что она и загорала-то расстегнутой как раз для этого наряда.

Келлан вежливо проводил ее к распахнутым дверям ресторана. Позади нас замелькали фотовспышки. Оглянувшись, я заметила мужчин с камерами, которые делали снимок за снимком, пока Номер Первый не преградил им дорогу и не велел убираться.

Неужели меня засняли папарацци? Черт возьми! Я надеялась, что нет.

Внутреннее убранство ресторана оказалось столь же блистательным, и я вдруг ощутила себя одетой не по протоколу. Изысканного вида официантка взглянула на Сиенну лишь раз и тут же повела нас к отдельному столику в глубине зала. Сиенна уверенно последовала за ней. Походка поп-звезды отличалась вальяжностью, которая впечатляла при столь высоких каблуках. Келлан шел за ней, держа руку на моей пояснице.

Уютный круглый столик на четыре персоны был застелен белой льняной скатертью. Официантка проворно убрала один прибор, смахнув серебро в карман и указав нам на три оставшихся места. Я обратила внимание, что телохранитель Сиенны не вошел в ресторан вместе с нами. Наверное, он счел, что внутри достаточно безопасно. На нас то и дело поглядывали, однако никто не выказал намерения нам докучать. Когда ужин стоит столько же, сколько недельный запас продуктов из магазина, им хочется насладиться даже в соседстве с суперзвездой.

Мы сделали заказ, и вскоре подали коктейли, которые мы потягивали в ожидании блюд. Мне впервые представилась возможность поговорить с Сиенной один на один. Она была на удивление доброжелательна и дружелюбна – совсем не такая, какими, по моему мнению, должны быть люди ее положения. Она оказалась даже забавной, – понятно, почему ее так любили.

Когда принесли еду – сплошные калории, – она взялась за живот и простонала:

– Тренер меня убьет! – Вскинув безупречную бровь, она добавила: – Я постоянно на виду, приходится держать себя в форме. Меньше всего мне хочется увидеть свою дряблую задницу на обложке какого-нибудь таблоида. – Сиенна воздела вилку и мурлыкнула: – Поэтому мне приходится голодать дней по десять. Обалдеть можно!

Зубцы, обвернутые пастой, скользнули в рот. Сиенна издала звук, излишне эротичный для застолья.

Келлан хмыкнул и выжидающе глянул на мою тарелку, как будто хотел, чтобы я утерла Сиенне нос. Закатив глаза, я сказала:

– Наверное, нелегко тебе приходится – абсолютно незнакомые люди постоянно лезут с придирками!

Она улыбнулась, не прекращая есть:

– Ты не понимаешь. – Переведя взгляд на Келлана, она толкнула того плечом. – С мужчинами – легче некуда. Улыбнешься – и уже королева! – Сиенна наградила Келлана ослепительной улыбкой.

Я кашлянула, а Келлан осведомился:

– И каково тебе было расти в этом бизнесе?

Она прожевала порцию пасты, затем положила вилку.

– Нелегко. У меня были авторитарные родители. Ни капли сочувствия, если ты не совершенна. Такого рода ожидания как минимум обременительны. – Сиенна потупилась. – Ночами я мечтала о том, чтобы иметь обычных любящих родителей, которым неважно, если я переврала строчку или не взяла высокую ноту. – Она подняла заблестевшие глаза. – Считалось, что ощущать себя любимой нехорошо.

Келлан задумчиво смотрел в стакан.

– Я тебя понимаю, – шепнул он чуть погодя.

Зная, что он имел в виду, я накрыла его руку ладонью. Он улыбнулся, по-прежнему глядя на свою выпивку. Сиенна коротко посмотрела на нас, а затем просветлела:

– Если я что-нибудь понимаю в этом бизнесе, ты либо возносишься с пинками, либо сдаешься. – Она погоняла во рту кусок. – И я ни перед кем не сдаюсь.

Я сосредоточилась на еде, памятуя о причине стремительного взлета Сиенны – интимнейшем эпизоде, показанном на весь мир. Не знаю, сколь дорого ей обходилась такая открытость. Я бы не вынесла. И как поведет себя в такой же ситуации Келлан?

– Волнуешься из-за видео, милая? – спросила Сиенна, заметив выражение на моем лице.

– Нет… – резко вскинула голову я. – Впрочем, да, наверное. По-моему, хуже не придумаешь.

Я глянула на Келлана, и он вздохнул с откровенным раскаянием.

Сиенна какое-то время изучала меня, затем ответила:

– Да, незабываемый вышел момент. У прессы был урожайный день – «Сенсационное скандальное секс-видео Сиенны Секстон». – Она закатила глаза. – Бездарная аллитерация. – Выдержав паузу, она отпила из стакана. – Но я уже сказала: в этом бизнесе либо обрастают толстой шкурой, либо тебя сожрут живьем. – Сиенна пожала плечами. – Разве меня потрясло предательство близкого человека? Нет. Джинна выпустили из бутылки, и не успела я оглянуться, как запись разошлась повсюду. Что мне было делать? Только одно. Я воспользовалась шумихой и направила карьеру в нужное русло. – Она кокетливо улыбнулась. – Вышло не так, как мне хотелось, но приключение было классное, и я не оглядывалась. – Сиенна многозначительно посмотрела на Келлана. – Никаких сожалений. Иначе в этом городе не выжить.

Глава 9
Последние штрихи

На следующее утро мы с Келланом отвезли Анну в аэропорт. Гриффин поехал с нами, – видно, ему влетело за то, что он не встретил мою сестру. Меня не покидало ощущение, что я сама опаздываю на рейс. Хотя, пока Анна с родителями были на Востоке, я несколько месяцев прожила в Сиэтле одна, я привыкла к тому, что она всегда где-то рядом. Провожать ее было тяжело.

Но со мной оставался Келлан, и это значительно облегчало дело.

Едва Анна скрылась из виду, Гриффин повернулся к нему:

– Слыхал, старина? У нее будет пацан… Мой пацан!

Он вздернул подбородок, лучась гордостью.

Келлан улыбнулся и крепче обнял меня за талию:

– Да, кажется, что-то такое я слышал.

Я изо всех сил сдерживала улыбку. Анна распиналась о поле младенца на каждом углу, чаще – с недовольной гримасой. Ее не особенно радовал Максимус, однако я знала: стоит ему явиться на свет – все будет в порядке.

Келлан хлопнул Гриффина по плечу, и мы пошли к машине. С парнями всегда так: из-за чего бы ни ссорились, в итоге помирятся. Покидая аэропорт, Келлан и Гриффин шутили как ни в чем не бывало. Я тоже постепенно справлялась с чувством неловкости и уже могла смотреть басисту в глаза.

Тот же упоенно расписывал прелести Анны и Сиенны, которыми те сверкали в бассейне, и я возблагодарила небо за то, что Сиенна тоже улетает сегодня. До сих пор она не делала ничего плохого и нравилась мне, но меня чуть тревожил ее интерес к Келлану. Разумеется, он мог быть сугубо профессиональным, но я не была так наивна. Она сочла его не только талантливым, но и симпатичным. Ей было известно, что место занято, но остановится ли она? Мне совершенно не хотелось это выяснять. Расстояние – великое благо.

Из аэропорта мы поехали прямо в студию звукозаписи. Келлан с ребятами заканчивали свой альбом и собирались заняться новой песней с Сиенной. Мне не терпелось посмотреть, как проходит запись. Келлан тысячу раз рассказывал мне об этом, но я хотела увидеть все собственными глазами. Вдобавок мне давным-давно не выпадала возможность посмотреть, как поет Келлан, и я затосковала.

Показав охране пропуск, Келлан уверенно проводил меня в рабочую зону. Верный себе, он нес на плече свою любимую гитару, хотя в студии было полно прекрасных инструментов.

Звуконепроницаемая комната представляла собой изолированное помещение, призванное обеспечить наилучшую акустику, – во всяком случае, так объяснил мне Келлан. В глубине виднелась каморка – комната в комнате – с ударной установкой. В соседнем помещении стоял один микрофон. Комната была разделена на отсеки подвижными панелями, удерживавшими звук. К усилителям и микрофонам были подключены две гитары, третья кабинка была пуста и предназначалась для инструмента Келлана.

Меня взволновало одно лишь присутствие в этом месте. Мне захотелось схватить гитару и ударить по струнам. Увы, я играла на редкость скверно. Когда в комнату вошли остальные ребята, Келлан махнул в сторону каких-то людей, наблюдавших за нами сквозь большое застекленное окно. Положив футляр, он отвел меня в мастерскую сведе́ния, где творилось волшебство. Там меня представили пятерым людям, которые являлись мозгом проекта.

Звукорежиссер Илай был фигурой в высшей степени уважаемой с длинным послужным списком. Он работал над отмеченными наградами альбомами Джастина и Сиенны, а это лишь два имени из его звездной коллекции. Он показался мне слишком юным для такого успеха, однако Илай прекрасно ориентировался в дикой мешанине рычагов, переключателей и шкал.

Темнокожий мужчина крепко пожал Келлану руку. Приветственно махнув мне, он повернулся к Келлану с вопросом:

– Ходят слухи, что ты согласился на дуэт с Сиенной?

– Да, – кивнул Келлан и взъерошил волосы. – Обещает быть любопытным.

– Любопытным? – толкнул его в грудь Илай. – Да будет круто! Ты еще не слышал, что она успела записать.

Я села на стул у двери и уставилась перед собой, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Келлан ободряюще улыбался, но теперь он работал, и все его внимание было сосредоточено на музыке. Сообразив, что и мне надо бы потрудиться, я спросила у какого-то работника, не мешаюсь ли, сидя в своем углу. Он заверил меня, что я не создаю никаких неудобств, и я извлекла блокнот с набросками к роману. Я понемногу писала каждый день, и повествование уже перевалило за половину. Келлану я текст пока не показывала. Он относился к этому с уважением, но ему, разумеется, было интересно.

Постукивая ручкой по губе, я попыталась отключиться от окружающего и вспомнить свои чувства, когда Келлан молил меня бросить Денни и остаться с ним, когда он выдвинул ультиматум, который рассек мою душу надвое. Одного воспоминания было достаточно, чтобы на глаза навернулись слезы.

Едва я приготовилась писать, ход моих мыслей нарушили.

– Привет, Кира! Как дела?

Я подняла взгляд и с опозданием смекнула: передо мной стоял Джастин Веттел, солист «Уходя от расплаты». Мы пару раз виделись, а потому шок от встречи с ним быстро прошел. Я кивнула ему с задушевной улыбкой:

– Отлично, а ты здесь какими судьбами?

Он указал на Келлана, еще беседовавшего с Илаем:

– Хотел посмотреть, как подвигается дело с альбомом.

Джастин, несомненно, был мил: светло-голубые глаза и белокурые волосы, уложенные так, что справиться с ними могла только рок-звезда. Воротник рубашки расстегнут, в проеме – татуировка между ключиц. Красивая, хотя я до сих пор не понимала, что она означает. Он улыбнулся, заметив мои попытки не глазеть на него.

– Мы согласовываем новые гастроли, и я хочу, чтобы Келлан присоединился.

– Он обрадуется, ему нравится ездить с вашей группой.

Джастин с улыбкой ответил:

– Да, чертовски весело кататься с теми, с кем ладишь. – Помедлив, он добавил: – Как по-твоему, Кейт согласится поехать на пару недель, если я попрошу? – Чуть сбившись, он поспешно продолжил: – Или это будет слишком? У нас с ней, в общем-то, ничего и нет.

Он чуть порозовел, и я умилилась: звезда, способная заполучить кого угодно, переживала из-за моей подруги. Знаменитый ли, нет, Джастин оставался обычным мальчишкой.

– Джастин, мне кажется, она будет рада. На самом деле она просила меня передать тебе привет. Ну вот… привет!

Сказав это, я закатила глаза: хорошенькая передача послания! Джастин разулыбался еще шире и закусил губу. Вспомнив слова, однажды оброненные Келланом, я спросила:

– Мне казалось, что подруг не пускают в автобус – только жен. Это так?

Джастин сдвинул брови:

– Студии все равно, кто едет в автобусе, покуда там находимся мы. – На его лице возникла коварная ухмылка. – Кто тебе это сказал?

Поджав губы, я взглянула на Келлана. Тот как раз случайно обернулся, и я, стоило нашим глазам встретиться, качнула головой. Он разыграл меня насчет жен. Келлан вопросительно вскинул брови, и я прыснула.

– Муж, – ответила я.

– Ах да, мои поздравления! – со смехом потрепал меня по плечу Джастин.

Он пошел здороваться с Келланом, а я вернулась к роману. Через считаные секунды я уже погрузилась в текст и забыла обо всем на свете. Только я принялась за дело, как на колено легла рука: Келлан сидел рядом на корточках и весело улыбался.

– Мы начинаем. Ты освоилась?

Я помахала стопкой листов и кивнула. Келлан глянул на мою сумку, набитую записями, и нахмурился:

– Тебе нужен ноутбук, чтобы не таскаться с бумагой. Пойдем и купим, когда закончу.

Улыбнувшись такой серьезности, я поцеловала его:

– Я-то думала, ты оценишь мою старомодную манеру.

Его губы были теплыми и чувственными.

– Ценю, Кира, но на дворе двадцать первый век.

Я чуть не хрюкнула:

– В твоих устах звучит забавно!

– Ммм, – промычал он, не отлипая от моего рта. – А что не забавно – знаешь?

Келлан отстранился, и я слегка надулась. Ты больше не прикасаешься ко мне губами? Он весело посмотрел на меня, потом слегка нахмурился и постучал по моим бумагам:

– То, что у меня так и нет доступа к твоему бестселлеру.

– Получишь… – вздохнула я и прикрыла верхний листок. – Когда допишу. Когда доведу до ума.

Он покачал головой. Его космы нынче безнадежно топорщились. Пряди разной длины завивались вокруг ушей.

– Мне наплевать на совершенство, – тронул он пальцем мой лоб. – Мне важно, о чем там сказано. И о чем ты думаешь. – Отведя глаза, Келлан добавил уже тише: – Важно, что ты думаешь… о нашей истории.

У меня защемило сердце, как только он вновь посмотрел мне в глаза. Он иногда буквально сочился страданием. Не находя слов, я кивнула. Пусть будет больно мне, больно ему, но я выполню наш договор о честности и разрешу Келлану заглянуть в сокровеннейшие, темнейшие уголки моей души. Обычная справедливость – ведь он постоянно показывал мне свои.

Келлан улыбнулся, поцеловал меня в последний раз и пошел записывать свой шедевр. Наушники были надеты, инструменты – подключены. Вспыхнуло освещение. Эван укрылся в своей барабанной конурке, а Келлан отправился в вокальное помещение. Захватывающее зрелище, но, как оказалось, несколько муторное. Запись требовала многих репетиций. Песня исполнялась несколько раз, чтобы в дальнейшем можно было выбрать лучший вариант. На пятом или шестом прогоне я перестала слушать и занялась своей книгой. Когда Келлан с ребятами закончили на сегодня, я трудилась над болезненным фрагментом.

– Готова? – спросил Келлан, сверкая глазами.

Я кивнула, встала и потянулась. Совершенно отсидела себе задницу! Наверное, в этом заключался мой профессиональный риск. Келлан простился со всеми – ребята напряженно вслушивались в песню, которую только что свели. Она звучала потрясающе, в миллион раз ярче и четче, чем в живом исполнении. От чистоты голоса Келлана я покрылась мурашками. Он обязательно воспарит!

Илай пожал Келлану руку со словами:

– Потренируйтесь пару дней – и займемся новой. Лады?

Келлан кивнул, и у меня чуть зашлось сердце. Если они собирались так быстро освоить новую песню, то Келлана мне не видать. Да не беда, никто из нас никуда не денется… Разве что пройдется по магазинам.

* * *

Следующие две недели пролетели в мирной расслабленности – во всяком случае, для меня. Я звонила родителям при каждом удобном случае. Мама расплакалась, когда я скинула ей фотографию нового кольца. Папа, успокоившийся лишь каплю, твердил свое: «Не смей никуда ходить без Келлана, слышишь?» Я улыбнулась: теперь он видел в Келлане защитника.

Тот же был очень занят. Группа разучила новую песню быстрее, чем я могла вообразить. Конечно, ребята лишь выучили ее, а не создали. Сочинение свежей мелодии требовало времени. Однажды я стала свидетельницей, как они три часа кряду пререкались из-за тридцатисекундной композиции. Всякий раз, когда я приближалась к их столу в баре «У Пита», они обсуждали ее. Ну, то есть Мэтт, Эван и Келлан. Гриффин же пытался убедить каждого, кто был готов его слушать, в непристойности логотипа «Старбакс»[7]7
  На логотипе сети кофеен «Старбакс» изображена русалка в довольно откровенной позе.


[Закрыть].

Разучив новую песню, группа приступила к ее записи. Я изо дня в день приходила на студию с Келланом, имея при себе новенький ноутбук, и исправно трудилась над книгой, пока Келлан занимался альбомом. Я была в восторге от столь удачного сочетания наших профессий. Работа Келлана способствовала моей. Мое сознание раскрывалось под действием его голоса и музыки, слова так и лились. Бывало, он уже заканчивал, а я хотела продолжать. Но Келлан знал, как убедить меня оставить компьютер и ехать домой. Он всегда умел соблазнять, в том числе и с помощью музыки.

В конце июля Келлан с ребятами выполнили свою задачу, остальное препоручалось студийщикам. Теперь предстояло лишь сняться на обложку альбома.

– Ума не приложу, зачем нам быть на обложке! – бухтел Келлан по пути в студию. – Неужели нельзя взять что-нибудь типовое… Ну, хотя бы утку?

– Утку? Ты серьезно? – Я заправила за ухо прядь, которая постоянно лезла мне в рот, – черт бы побрал эту тачку без верха.

– А что? Утки заводные… Разве нет? – Келлан похабно улыбнулся. Я закатила глаза, и он хохотнул. – У них такие длинные плоские клювы, тугие животики, широкие перепончатые лапы… – Он уставился на дорогу, не переставая ухмыляться. – Круче некуда!

«Ты круче», – хотелось мне возразить при взгляде на темные очки в половину лица, которые усиливали его притягательность. Улыбнувшись нелепому предложению, я расхохоталась:

– Так можно о чем угодно сказать!

Он повернул ко мне свое безупречное лицо:

– С этим нам придется не согласиться.

Я собралась сказать, что в этом вопросе он останется в одиночестве, но тут проснулся мой мобильник. Поспешно выудив его из сумки, я глянула на экран, прежде чем ответить.

– Привет, Денни! Как дела?

Келлан приглушил радио и уставился прямо перед собой. Я поигрывала гитаркой на цепочке в ожидании реакции Денни. Пауза затянулась.

– У меня все отлично. А у тебя?

Сквозь его акцент отчетливо пробивалась тревога, и это смущало.

– Все отлично. Почему ты так странно говоришь?

Келлан свернул на боковую улочку и послал мне короткий вопросительный взгляд. Я пожала плечами, зная не больше, чем он.

– Точно? – участливо осведомился Денни. – У тебя правда все хорошо?

– Конечно. – Меня начал охватывать ужас. – А что? Что-то случилось? – Я немедленно подумала о сестре и нерожденном племяннике. – Что-нибудь с Анной? Или с малышом?

Живот свело от страха, который я пыталась унять. Само собой, Анна, Кейт или Дженни позвонили бы мне, случись с ребенком какая беда.

– Нет-нет, – засуетился Денни. – С ними порядок! Дело в том… Ты видела последние таблоиды? На светских сайтах бывала?

Меня моментально отпустило. Я помотала головой в ответ на немой вопрос Келлана, дав знать, что с Анной все в порядке.

– Ты меня до смерти напугал, – сообщила я Денни, имея в виду первую часть его ответа. Потом нахмурилась, озадаченная вопросом. Таблоиды? – Нет, я была слишком занята. А какое мне дело до таблоидов и светских сайтов?

– Хрень собачья, – вздохнул Денни. – Я бы тебе раньше позвонил, но только сегодня заметил. Здесь пока тихо, и я не думаю, что кто-то уже сложил два и два, но тебе, по-моему, лучше все знать как есть, чтобы подготовиться.

– К чему подготовиться? – осторожно спросила я, недоумевая пуще прежнего.

Денни опять помедлил, и моя тревога возросла с новой силой.

– Ты сказала, что ребята сотрудничают с Сиенной Секстон.

Он говорил с нотками благоговения и удивления, и я его вполне понимала – мне тоже сносило крышу. Но почему он сменил тему?

– Да, но при чем тут таблоиды? – заполошно осведомилась я.

Келлан рулил в потоке машин и чуть кривил губы, прислушиваясь.

– А Келлан… проводит с ней время? – спросил Денни.

– Нет, – нахмурилась я сильнее. – Она даже не здесь. Улетела в Лондон после записи своей партии. – Отведя взгляд от Келлана, я тупо спросила своего бывшего: – В чем дело, Денни?

– По Интернету гуляет фотография Сиенны и Келлана, – вздохнул он. – Она же и во всех журналах. Никто, похоже, еще не знает, кто такой Келлан. На фото он в основном со спины, но треп о новом загадочном… парне Сиенны идет вовсю.

Я так разинула рот, что еще немного – и челюсть пришлось бы вправлять.

– О парне? Погоди, какое еще фото?

– Не знаю, – сочувственно выдохнул Денни. – Они как будто входят в ресторан. Она держит его под руку. Он улыбается и глядит на нее. Все это весьма… убедительно. Эй, ты в норме?

Я была ошарашена, но припомнила фотографов у ресторана, где мы ужинали с Сиенной. Они снимали нас троих. На входе Сиенна чуть вторглась в личное пространство Келлана, но на снимке была и я – Келлан все время держал меня за руку. Однако этого, конечно, не показали. Я была никем, Сиенна же – знаменитостью. И вот Келлан сделался ее новым таинственным кавалером. Из них уже сотворили пару, а про сингл никто еще и не знал. Что же будет, когда проведают? Душа у меня ушла в пятки, а машина тем временем остановилась.

– Все не так! Я была там, меня просто не видно, – прошептала я Денни.

Горло вдруг будто сковали железным ошейником. Разве я не хотела стать невидимкой и не светить отраженным светом Келлана? Будь осторожна с желаниями.

– Денни, мне пора. Пока, – буркнула я в трубку.

– Кира, постой! С тобой все в порядке?

Не ответив ему, я отключилась. Нет, не в порядке. Келлан заглушил двигатель, а я все сидела в ошеломленном молчании и таращилась на телефон. Что же это стряслось? В глазах общественности у Келлана и Сиенны возник роман? Меняло ли это что-нибудь для меня? Вообще-то, нет. Не важно, что принимает за чистую монету публика, – я-то знала, в чем дело. Однако осадок остался пренеприятнейший.

– Кира, с тобой все в порядке?

Келлан в точности повторил слова Денни. Я посмотрела на него, испытывая легкое головокружение, и прошептала:

– Нормально.

– Нет, честно? – нахмурился он.

Я мысленно взвыла, на миг возненавидев наш пакт о взаимной честности.

– Не понимаю, кто я такая.

– Что ж, – кивнул Келлан. – Может, тогда объяснишь? Разберемся на пару.

Закусив губу, я подняла палец, показывая, что отвечу, как только смогу. Келлан держал меня за руку и терпеливо ждал. Когда он погладил пальцем мое обручальное кольцо, шок, вызванный откровением Денни, миновал и я действительно почувствовала себя хорошо. Не блестяще, но сносно.

Я повернулась к Келлану. Он нахмурился, снял очки, и тревога в его полуночных глазах была почти осязаемой.

– Расскажи, – шепнул он.

Чувствуя себя немного глупо, благо мне было известно, что его сердце занято, я улыбнулась и покачала головой:

– Денни переживал за меня, потому что Интернет забит вашими с Сиенной фотографиями. Весь мир считает, что ты ее новый «неизвестный» парень. Очевидно, снимок убедительный. Денни не сказал прямо, но он, по-моему, решил, что ты от меня сбегаешь.

Я начала смеяться, но осеклась при мысли, что Келлан, быть может, и впрямь изменяет мне с ней. Пришлось трижды сглотнуть, дабы восстановить дар речи.

Взгляд Келлана расфокусировался.

– Фотографии? – Он немедленно вновь уставился на меня. – Но ты же знаешь, что это не так? Она мне неинтересна – вообще. Ты же это понимаешь?

Кивнув, я погладила его по нагретой солнцем щеке.

– Понимаю, – прошептала я и спросила, стряхивая с себя мрачное настроение: – Может, лучше покончим с фотосессией? – Я заставила себя улыбнуться и говорить с юмором. – И утку потребуем на задний план?

Келлан продолжал хмуриться, я же тем временем выбралась наружу.

– Кира…

– Все хорошо. – Я вскинула руку, заранее останавливая его. – Честно. Давай мы просто… не будем больше об этом. Это неправда, которая ровным счетом ничего не значит.

Келлан помялся, затем кивнул и тоже вышел.

Мы встретились с группой в большом студийном здании. Всю дальнюю стену от пола до потолка занимал огромный белый задник. Повсюду сновали люди: они налаживали освещение, устанавливали отражающие панели, расправляли тот же задник, расставляли косметику для лица и волос, запасы которой могли составить конкуренцию сестринским.

Наша пятерка наблюдала за этим хаосом в ошеломленном молчании. Тут на нас обратил внимание человечек в облегающих джинсах и свитере:

– А вот и таланты!

По его тону было не понять, похвала это или ирония.

Непринужденно держа в одной руке камеру, он щелкнул пальцами другой, и рядом с ним немедленно нарисовалась пышная блондинка. Взирая на нашу компанию сквозь узкие прямоугольные очки, он снова пустил в ход пальцы – теперь он поиграл ими и скомандовал:

– Займись ими.

Блондинка глянула на женщин, заведовавших макияжем. Те, словно получив безмолвный приказ от своей королевы, мигом оставили косметику в покое и устремились к нам. Келлан нахмурился, а Гриффин ухмыльнулся.

– Да нам ни к чему… – пролепетал Келлан, едва эффектная блондинка рванулась к нему.

Она подняла ладонь, предлагая помалкивать.

– Зови меня Бриджет. Сегодня ты мой клиент. – Она схватила его за руку и потащила к туалетному столику.

– Я серьезно, нам не нужно… – попытался он вновь, но не успел договорить.

Толкнув его на сиденье, Бриджет запустила пальцы ему в шевелюру. Не очень приятно, когда такая красавица играет мужниными локонами, но я не могла не улыбнуться при виде его сварливого выражения. Пришел фотограф, и Бриджет принялась обсуждать с ним, как бы сделать Келлана краше.

– С этим не сильно усердствуй, – заявил фотограф, поглаживая эспаньолку. – Он и так хорош. – Серые глаза оценивающе скользнули по Келлану. – Впрочем, пусть сначала переоденется.

Сказав это, он переключился на остальных. Келлан вздохнул.

Когда Бриджет и ее веселые помощницы закончили трудиться над «Чудилами», я была вынуждена признать, что выглядели они неплохо. Блистали все, даже Гриффин. Но Келлан был убийственно красив. Он встал перед задником, и я разинула рот. Он явился на студию в затертых мешковатых джинсах и белой футболке. Его переодели в облегающие джинсы, вытертые во всех положенных местах, а поверх футболки надели темно-коричневую кожаную куртку. Та плотно охватывала тело и потому больше смахивала на рубашку, была расстегнута до середины груди и заканчивалась чуть выше пояса, так что были видны ремень в заклепках и полоска кожи. Невероятно! Прическа, как обычно, напоминала воронье гнездо, но Бриджет придала ей безукоризненный стиль, так что каждый локон занял наиболее выгодную позицию. Одна прядь падала на глаз, и это меня едва не убило.

Отчасти Келлан выглядел именно той разгульной рок-звездой, по поводу которой постоянно переживал мой отец, но вид у него был мрачный.

– Ты выглядишь отпадно! Чем недоволен?

– На мне косметика. Я чувствую себя идиотом.