Текст книги "Клиника"

– Где же ты их прятала?

– В кармашке халата. Слава богу, ассистентки искали не слишком тщательно.

– Слушай, давай не будем… Надо соблюдать правила.

– Да брось! Нам предстоит целый месяц на сырых овощах и супчике. Пара шоколадок погоды не сделает. В диету надо входить постепенно, поняла?

Гейнор сунула ей один батончик и, развернув второй, сразу откусила половину.

Эми с тоской наблюдала, как подруга вонзила зубы в сладкую мякоть. Гейнор подобрала языком тонкую ниточку карамели и, застонав от удовольствия, зажмурилась. Второй «Марс» лежал на кровати – ждал, когда его наконец развернут.

– Если будешь долго думать, я слопаю оба, – пробубнила Гейнор, работая челюстями.

Эми схватила батончик и, сорвав обертку, расправилась с ним в три укуса. Шоколад и карамель, тая на языке, растеклись во рту. Сладкое лакомство принесло приятное ощущение тепла. Сообщницы переглянулись и дружно расплылись в удовлетворенной улыбке.

– Нет, все-таки сахар куда лучше, чем секс, – заявила Гейнор, скомкав пустую обертку и откинувшись на спинку кровати.

Эми решила, что подруга лицемерит, хотя для нее самой плотская любовь шоколаду точно в подметки не годилась. То есть смотря с чем сравнивать… Секс у нее был лишь с одним мужчиной, и то недолго. Она тогда настояла, чтобы все происходило в полной темноте. Да что говорить! Даже чашечка кофе «Ревел» и то лучше, чем барахтанье в койке.

– Слышала здесь странную музыку?

– Что еще за музыка? – облизывая пальцы, переспросила Гейнор.

– Я уже несколько раз ее слышала в своей спальне, только не могу понять, откуда она доносится.

– Не, мой бывший все смеялся, что я, дескать, глуха как пень.

– Не знаю, может, на меня снотворное так влияет? Наверное, просто воображение…

В коридоре раздались шаги. Гейнор вскочила на кровати и замерла, прислушиваясь. Подруги замолчали. Кто бы ни шел по коридору, остановился он прямо у их комнаты, и в щелке под дверью появилась чужая тень. Эми, затаив дыхание, глянула на сообщницу – та едва сдерживала смех.

Прошло несколько томительных секунд. Тень пропала, шаги стихли в глубине здания. Преступницы дружно перевели дух. Эми тихонько хихикнула, Гейнор ее поддержала, и наконец они расхохотались в голос. Не забавно ли испугаться, что тебя застукают за поеданием шоколада? Перед кем отвечать Эми? Разве что перед собой…

Гейнор встала и направилась к двери, но, прежде чем выйти, обернулась.

– Здорово, что ты здесь, Эми. Приятно найти родственную душу в таком месте.

Она вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. У Эми поднялось настроение. Впрочем, через несколько минут сладкая патока во рту растворилась без остатка, а с ней ушло и ощущение уюта. Она поднялась с кровати и открыла сумочку. Пошарив в ее недрах, извлекла упаковку шоколадных эклеров. Открыла первый, уселась прямо на пол, опершись спиной о стену, и уныло погрузила зубы в нежное тесто. Есть не хотелось, но справиться с искушением так и не удалось.

18

– Кого это ты, черт возьми, тут намалевала? – невнятно пробормотал нетрезвый мужчина, поднимаясь с пластмассового ящика, который Дженни приспособила для своих клиентов на аллее парка.

Он покачнулся, наставив палец на изображение трех гротескно искаженных лиц. Так или иначе, персонажи с рисунка несомненно напоминали трех позирующих Дженни парней.

Она рефлекторно потянулась к недавно приобретенному тяжелому фонарику, но друзья пьяницы схватили его за руки и оттащили от художницы.

– Терри, приятель, это ведь карикатура!

Дженни отпустила фонарик, хотя пьяница не переставал кипятиться.

– Никому не позволю надо мной насмехаться!

Он погрозил Дженни пальцем, поднял рисунок с земли и порвал его. Она спокойно разглядывала клиента, а тот продолжал рвать бумагу на мелкие клочки. Наконец пьяница швырнул обрывки вверх, и они, словно конфетти, мягко закружили вокруг ее головы. Дженни не отвела взгляд, и более трезвый дружок буяна пробормотал:

– Давай, Терри, пойдем отсюда.

Терри еще раз зыркнул на нее и отвернулся, замотав головой. Друзья приобняли его за плечи и повели прочь из парка, покачиваясь из стороны в сторону.

Собрав клочки рисунка, Дженни запихнула их в карман пальто, уселась на стульчик и открыла сумку. Пошарив внутри, вытащила мятый бутерброд, испускающий дух в целлофановой упаковке. Неподалеку остановился мужчина с маленьким сынишкой, засмотревшимся на уток в пруду.

Стоило ей откусить первый кусок, как на пластмассовый ящик напротив присела девушка. Дженни сунула сэндвич обратно и смахнула с губ крошки хлеба.

– Только, пожалуйста, не делайте злую карикатуру. Пусть будет просто смешной рисунок – хочу подарить его другу на Рождество.

Дженни облегченно улыбнулась. Надо же, от клиентов отбоя нет… Надо зарабатывать на жизнь. Еще неизвестно, чем закончится поход в старую лечебницу, получит ли она что-то от Боба.

– Кстати, останется на память моему ребенку, – сказала девушка, погладив живот. – Сможете изобразить живот?

Животик Дженни сразу и не разглядела, а ведь срок приличный. Боже, ребенок еще и толкается – то ножками, то локотками… Я здесь, я живой!

– Конечно, смогу.

Ее рука вдруг непроизвольно задрожала. Пришлось выждать несколько секунд. Уже много лет она инстинктивно старалась не замечать беременных женщин. Между ней и остальным миром, словно щит, стояла старая психиатрическая лечебница, а увидеть счастливую беременную девушку в психушке – это нечто из разряда фантастики. Хотя недавно родившие пациентки в их отделение изредка попадали. Несчастные сидели, тоскливо уставившись вдаль, словно размышляя о только-только изведанной радости материнства, с грустью вспоминали бессонные ночи, наполненные плачем ребенка. Думали об утренних кормлениях грудью у стола, на котором стоит ароматный кофе и мягкий кекс.

Дженни отказывалась сочувствовать их горю. Как можно родить здорового ребенка и бросить его на произвол судьбы? Лишь много позже осознала: многих вещей не понимаешь, потому что самой не пришлось их испытать.

– Честное слово, здорово, когда есть возможность присесть! – Улыбнувшись, девушка достала из сумки пачку «Мальборо лайтс». – Хотите?

Дженни взяла сигарету, прикурила и поднесла зажигалку девушке.

– Вообще-то курить вам нельзя, – заметила она, вновь усевшись на стульчик и взяв фломастер.

– Да-да, – согласилась будущая мама, выпустив струйку дыма в холодное небо, и запахнула пальто, словно ограждая еще не родившегося ребенка от вредной привычки.

– Когда вам рожать? – поинтересовалась Дженни, сосредоточившись на рисунке.

– Через пару месяцев.

– Мальчик?

– Хотела девочку. Знаете, розовые платьица с бантиками и все такое… Но будет мальчик.

– Кто вам мешает одевать его в розовые платья? Кому какое дело?

– Ха! Представляете, как развоняется его папаша? – Девушка засмеялась. – Нет, тут без шансов. Ставлю десять к одному: мой сын еще говорить не научится, а уже будет рассекать в форме «Шеффилд Юнайтед»[11]11
  Название английского профессионального футбольного клуба.


[Закрыть]. У вас есть дети?

– Нет, – буркнула Дженни, нанесла несколькими штрихами живот, придав ему карикатурную форму, и сняла листок с планшетки. – Ну вот. Надеюсь, вашему другу понравится.

Бросив недокуренную сигарету, девушка широко улыбнулась.

– Потрясающе!

– С вас пять фунтов, – сказала Дженни, надевая колпачок на фломастер.

Скатав рисунок в рулон, она закрепила его резинкой и передала девушке. Та достала из кошелька хрустящую банкноту.

– Слышала, как наезжали на вас эти придурки… Вы не заслужили подобного обращения.

У Дженни встал ком в горле. Доброжелательная клиентка – явление настолько необычное, что ей хотелось побыстрее закончить разговор, а девушка все не умолкала:

– Моя мать в свое время попала в «Сосновый край». Это было нечто ужасное. Здорово, что вы не даете себя в обиду…

– Берегите себя. И малыша, – улыбнулась Дженни.

Будущая мама улыбнулась в ответ и, сжав в руке рисунок, пошла к выходу из парка. Дженни опустилась на стул и сделала глубокую затяжку, выдохнув клуб дыма в холодное небо. Пошел давно собиравшийся дождь, и парк начал стремительно пустеть. Папаша подхватил мальчика и побежал к машине; собачники, подозвав четвероногих питомцев, взяли их на поводки. Дженни собрала бумагу с фломастерами и побросала свое хозяйство в пластмассовый ящик. За художественными причиндалами последовали одеяло со стульчиком. Она сунула руку в карман, нащупав банкноту. Если считать сегодняшний день предвестником крупного гонорара от Боба, то надо сделать все возможное, чтобы выполнить его задание. Другого шанса уехать из Гристорпа не будет.

19

К главному входу Эми подошла за двадцать минут до начала похода. Никакой одежды взамен оставшейся в поезде ей так и не принесли. Пришлось почистить то, что было, да еще Гейнор одолжила свои запасные кроссовки.

На горизонте за серыми тучами появилась светлая полоска. Охранник, покуривавший на углу здания, кивнул Эми, и та ответила ему улыбкой. Из-под деревьев вышли доктор Кавендиш с Робертом, и ей вдруг захотелось нырнуть в холл и хорошенько спрятаться. Доктор с помощником приблизились к ней, и Эми ощутила исходивший от них странный химический запах.

– О, ранняя пташка, отлично! – воскликнула доктор Кавендиш, а Роберт мельком улыбнулся, поглядывая на главный вход. Эми разглядела на его руках черные мазки, словно от сажи, и зацепившуюся за шерстяное пальто веточку ежевики.

– Доктор Кавендиш… Хотела спросить, нет ли у вас какой-нибудь одежды на смену? Или, если в клинике есть стиральная машина, я могла бы…

– Да-да, конечно! До завтрашнего утра вам что-нибудь принесут, – ответила доктор, бросив взгляд на ее кардиган. – А сейчас Тина даст вам куртку для похода, иначе вы замерзнете насмерть.

Доктор и ее спутник скрылись за тяжелыми дверями клиники, оставляя на блестящем полу грязь и обрывки листвы.

Эми подняла голову. Огромные металлические стрелки на башенных часах когда-то задавали ритм жизни старой лечебницы, однако давным-давно замерли точно на половине двенадцатого. Из ниши за циферблатом вылетела ворона, каркнула в серое небо, однако ее одинокий призыв породил лишь слабое эхо.

* * *

Ровно к двум в дверях клиники появились Ким и Тина. Девушки походили на фигурки горнолыжников, выскочившие из старинных часов: на обеих были застегнутые под горло темно-синие спортивные костюмы и непромокаемые, шуршащие на ветру куртки. Ассистентки обулись в прочные трекинговые ботинки. На груди у каждой висела планшетка. Тина вручила Эми дождевик.

Дверь вновь открылась, и на улицу вышел Роберт в плотных тренировочных штанах и куртке с капюшоном. Он поднес ко рту чашку с кофе; мазков сажи на руках как не бывало, волосы аккуратно причесаны. От группы, ожидавшей инструкторов у края леса, отделилась Гейнор и вприпрыжку подбежала ко входу.

– Можно глоточек? – улыбнулась она, молитвенно сложив руки.

– Кофеин для вас под запретом, – усмехнулся Роберт, и Эми заметила у него во рту дырку на месте удаленного зуба.

– Вот зануда – по-девчоночьи захихикала Гейнор; колени ее едва заметно подогнулись.

Наконец все собрались на лысой лужайке у входа, ожидая указаний. Вперед вышла Ким и, подняв планшетку, начала зачитывать инструкции, словно ребенок, подглядывающий в бумажку во время молитвы. Читая, посматривала на Тину, и та раз за разом показывала ей большой палец. Складывалось впечатление, что с Ким можно о чем-то договориться, а вот с Тиной – вряд ли. Наверное, Ким еще ощущала себя новичком и жаждала влиться в коллектив клиники, потому и казалась более доброжелательной. Другое дело Тина – та вела себя словно старшеклассница, свысока посматривающая на шестилеток, одиноко и растерянно бродящих по коридорам новой школы. В разговоры с женщинами она не вступала, за исключением случаев, когда надо было обратиться к кому-то с просьбой или распоряжением.

– Итак, сегодня доктор Кавендиш поручила нам организовать двухчасовой поход по маршруту, который пройдет по лесу вокруг территории клиники, – читала Ким.

Вытащив из полиэтиленового пакета шесть листов бумаги, она вручила каждой участнице похода карту местности. Карта походила на детский рисунок: купы кудрявых деревьев, в центре – непропорционально большое здание клиники, от которого отходит извилистая тропа. Дождавшись, когда женщины ознакомятся с планом территории, девушка продолжила:

– Запрещается возвращаться в клинику до тех пор, пока каждая из вас не соберет флажки, расположенные в опорных точках маршрута. Стартуем с интервалом в десять минут в алфавитном порядке. Эми, вы первая.

– Повторяю, в клинику можно будет войти только после того, как все пройдут маршрут, – сделав шаг вперед, напомнила Тина. – Каждая из вас должна понимать, что следует завершить поход как можно быстрее, чтобы не подвести остальных.

– Видите тот столб? – сказала Ким. – Начинаем оттуда. Эми, с первого этапа также нужно взять флажок, не забудьте. Роберт пойдет по маршруту вам навстречу и поможет отстающим.

Мужчина поднял вверх большие пальцы и двинулся в направлении, противоположном первой опорной точке.

– Может, стоит заблудиться? – шепнула Гейнор, подтолкнув Кэролайн, однако та не сводила глаз с Ким.

Тина поднесла к губам серебряный свисток и издала три резких коротких сигнала.

– Эми, вперед!

– Удачи, Эми! – крикнула Гейнор, и ветер тут же унес ее призыв куда-то в сторону.

Отделившись от группы, Эми добралась до столба и, подняв флажок, сунула его в карман. Забежав в лес, тропинка через два десятка метров разветвилась на две дорожки. Карта о выборе направления в этом месте ничего не говорила. Эми уже была в пяти минутах от стартового столба. Вернуться, спросить дорогу? Эта идея показалась настолько ей унизительной, что она решилась и выбрала левую тропку. Разумеется, не ту…

20

Доктор Кавендиш наблюдала из окна кабинета, как Эми направляется к лесу. В прошлой партии женщин была очень похожая девушка, и доктор возлагала на нее большие надежды. К сожалению, планы рухнули – та участница программы оказалась неисправимой лентяйкой. С Эми все будет иначе…

Неудача какой-либо из подопечных наносила Ребекке куда большую травму, чем самой участнице.

За окном прошел Роберт, и они сухо кивнули друг другу. Ребекка перевела взгляд на женщин группы, которые с разной степенью ловкости пробирались сквозь заросли травы. Из открытых ртов поднимался пар, усталые женщины судорожно втягивали в легкие сырой воздух. Ассистентки, вооружившись секундомерами и свистками, невозмутимо замерли у боковых линий тропы.

Кэролайн целеустремленно двигалась вперед, одновременно выполняя упражнения для плеч. Лицо багровое и все же донельзя решительное… Кэролайн и Вики – идеальный вариант для программы. Вот уж кого не нужно перевоспитывать.

По другой стороне тропы шла Жасмин. Разогревшись, сняла свитер, нагнулась на ходу, дотронувшись руками до пальцев ног. Ребекка разглядывала ее стройное тело: ага, над поясом легинсов наметилась почти незаметная жировая складочка. Да и целлюлит на бедрах налицо. Худая толстушка…

Вот в этом и разница между успешными и неудачливыми профессиональными моделями. Всего-то и требуется, что соблюдать строгую диету, качественно лечиться и давать себе физическую нагрузку. Любой недостаток можно исправить, это недолго и несложно. Просто следи за собой – и станешь живой рекламой модельного бизнеса.

Что ж, первое занятие идет по плану, на пару часиков группа плотно занята. Пора сделать маленький обыск. Ребекка вышла из кабинета.

* * *

С обратной стороны двери висела дюжина нарядов. Гейнор – патологический шопоголик. Ребекка провела руками по одежде. Потрясающая безвкусица… Впрочем, чего ожидать от женщины, указавшей в заявлении заветную мечту – петь в ночном клубе! Зачем этот расшитый блестками жакет? Кому в глуши Гристорпа нужны ботильоны на высоком каблуке? Нет, непостижимо!.. Усмехнувшись, Ребекка покачала головой и провела ладонью вверх-вниз по жакету. Переливающиеся изумрудные блестки с мягким шуршанием задвигались под ее рукой, меняя цвет.

Взгляд упал на фотографию на прикроватном столике. Рядом с Гейнор – красивый мужчина брутальной внешности. Гейнор позировала на заднем сиденье байка, властно обнимая красавца за талию. Ребекка взяла снимок, провела пальцем по рамке. Перевернула фото. Ага, а это что за листок?

Милая Гейнор!

Спасибо за письмо! Мне ужасно жаль, что все так закончилось. Наверное, это неправильно, и все же сейчас глупо спорить. Дело вовсе не в тебе. Меня нисколько не коробило, что ты набрала парочку лишних фунтов. Честно говоря, я и внимания на это не обратил. Прости, но мы с Бекки уже давно вместе. Что я могу сказать? Пришлось плыть по течению, ждать, куда вынесет. Возможно, когда-нибудь все изменится, а ты еще будешь свободна. Все можно вернуть. Впрочем, не буду ничего обещать.

Люблю тебя,

Твой Саймон

Ребекка улыбнулась. Значит, хотим сделать что-то полезное лично для себя? Ну-ну…

* * *

Она остановилась, восхищенно разглядывая элегантную одежду Жасмин, аккуратно повешенную на спинку стула. Провела пальцем по кремовому кашемировому джемперу, пробудившему приятные воспоминания. Открыв ящик прикроватной тумбочки, распахнула глаза при виде большой подвески с кулоном. Осторожно приподняла ее за золотую цепочку и поднесла к окну. Солнечный свет заиграл на голубовато-зеленом камне.

Сколько драгоценных камней она видела на домашних приемах… Безупречные бриллианты в женских сережках, кроваво-красные рубины, лежащие на алебастровой коже, сверкающая россыпь жемчужин – когда-нибудь и у нее будут такие вещи, думала тогда Ребекка. Она выдвинула другие ящики. Драгоценностей там не было, зато была знакомая капсула. Ребекка резко дернула за ручку, и на свет выкатилось еще несколько пилюль. Все прописанные для Жасмин препараты спокойно лежали в тумбочке.

В окно застучали капли дождя, и Ребекка сжала пилюли в кулаке так, что их содержимое просыпалось в ладонь. Выйдя из спальной зоны, она медленно пошла по коридору, плавно переставляя ноги в сверкающих синевой сапфира шелковых туфельках. В глубине здания зазвучала тихая мелодия, и к Ребекке вернулось душевное спокойствие. Она шла на звуки музыки.

Папа купит тебе бриллиантовое кольцо…

21

Отчет о происшествии:

Дженни Паттон, 23 ноября 1975 года

Прошлой ночью пациентка отсутствовала без разрешения. Выехавшая по звонку полиция обнаружила Дженни в парке за распитием сидра в компании подростков. Пациентка доставлена в лечебницу, родителей уведомили. По возвращении Дженни находилась под воздействием алкоголя. С персоналом и родителями вела себя грубо. Запачкала кровать рвотными массами. Переведена в специальную палату для наблюдений.

Пациентку планировали сегодня выписать, однако, учитывая ночной инцидент, рекомендую задержать ее для дальнейшей оценки состояния. В случае сопротивления применить раздел третий, оставив в клинике на срок до шести месяцев. Очевидно, мы имеем дело не просто с подростковой своенравностью; вероятно нарушение умственных способностей, препятствующее нормальной социализации. Необходимо изучение на предмет психопатического расстройства личности.

Примечание: по возвращении в лечебницу Дженни вступила в конфликт с давней пациенткой, страдающей манией неустанной заботы об окружающих. Оттолкнув руку Верити с чашкой кофе, Дженни залила горячим напитком ее платье. Вреда здоровью Верити не зафиксировано. Пострадавшая претензий не имеет.

Смотрительница Доусон,

23 ноября 1975 года

22

Изображение на промокшей карте слилось в сплошное синее пятно, и пользы от нее теперь не было никакой. Скатав листок в плотный мокрый шарик, Эми швырнула его в заросли ежевики. Земля превратилась в грязь; на кроссовки Гейнор налипла полусгнившая листва. Промокшие ноги отчаянно мерзли. Как Эми ни силилась, разглядеть тропинки не могла, и ее охватила паника.

Острые колючки дождя жалили незащищенные участки кожи; в воздухе витал запах влажной почвы. У Эми закружилась голова. Куда ни глянь – везде похожие друг на друга как две капли воды деревья. Кругом грязно-коричневые и зеленоватые цвета, все сливается, да еще из-за дождя почти ничего не видно. Наверное, если держаться выбранного направления, рано или поздно она выйдет из леса. Хотя… Эми вспомнила долгую поездку на микроавтобусе. Не исключено, что лес простирается на многие мили, а если стена, ограничивающая территорию клиники, на каком-то участке разрушена, можно забрести вообще неизвестно куда. По щекам, смешиваясь с каплями дождя, покатились слезы.

Неужто я настолько беспомощна…

Где-то рядом хрустнул сучок. Эми встрепенулась, задержав дыхание, и закрутилась на месте. О, совсем недалеко два подростка! Оба в надвинутых капюшонах, лиц не видно.

– Эй! – крикнула она и побежала к ребятам.

Кроссовки скользили и хлюпали в грязи. Мальчишки разразились хохотом, перешедшим в безумное хихиканье, швырнули на землю какой-то предмет и скрылись в чаще.

– Пожалуйста, подождите, я заблудилась!

Из леса эхом донесся насмешливый нечеловеческий вопль, словно кричала обезьяна. Эми остановилась на том месте, где заметила подростков. На земле валялись два аэрозольных баллончика. Искаженные лесом звуки голосов затихли вдали, тишину нарушала лишь барабанная дробь дождя.

Она полезла в карман за платком и нащупала флажок с первой опорной точки. Отличное напоминание о ее провале… Эми швырнула флажок на землю и яростно втоптала его в грязь. Потянула носом: откуда-то повеяло слабым запахом химикатов, тем самым, который принесли с собой доктор Кавендиш и Роберт. Она подняла голову и глянула на небо. Откуда пахнет? Разглядев струйку зеленовато-серого дыма, Эми бросилась к его источнику.

Дорожка вывела ее к маленькому зданию без окон, с узкими вентиляционными отдушинами в заросших плющом безжизненных бетонных стенах. Сердце Эми на миг сбилось с ритма.

На двери красовалась табличка: «Не входить! Опасно для жизни!», и все же она дернула за ручку. Обитая мятым металлическим листом створка подалась, и Эми уставилась на полыхающий за стеклянным окошком печи огонь. Мусоросжигатель? У них на фабрике был такой же, только поменьше. На полу лежали плотно набитые желтые мусорные мешки. Эми наклонилась, пытаясь разобрать надпись на мешковине.

«Внимание! Инфицированные отходы!»

На полу помещения в беспорядке валялись документы и старая одежда, порванная и заляпанная потеками засохшей желтоватой жидкости. Полно было и прочего хлама, однако желания его разглядывать Эми не испытывала. Заинтересовала ее лишь фотография сутулой простоватой девушки в плохо сидящем купальнике. Она подняла и перевернула снимок.

Бенидорм, 2000 г.

На Эми нахлынула грусть. Бедные пациентки психиатрической лечебницы… Каждую из них лишили семьи; впрочем, после закрытия «Соснового края», видимо, всех отправили по домам. Интересно, сохранила ли эта девушка свою беззаботную улыбку? Какой она вернулась к родителям? Наверняка совсем другим человеком…

– Эми!

Хриплый мужской голос прозвучал откуда-то из-под деревьев, перекрыв шум дождя.

Резко обернувшись, она положила фотографию на пыльную деревянную полку и вышла на улицу. Остановилась, вглядываясь в лес, и наконец заметила приближающегося человека. Приложила руку козырьком ко лбу, защищаясь от дождя. Кто бы это мог быть? Наконец мужчина появился в просвете между деревьев, и сердце Эми екнуло.

– Вот, отправили по вашим следам поисковую партию, – прищурившись, сказал Роберт.

– Вы шутите?

– Слушайте, вы могли умереть от переохлаждения.

Он снял куртку, накинул ее на плечи Эми, мимоходом нежно коснувшись ее руки, и закрыл металлическую дверь.

– Вам сюда нельзя. Это место не для клиентов, – пояснил Роберт. – Здесь находиться опасно.

– Простите, я ведь не знала. Я просто…

– Ладно, ничего страшного, – перебил ее мужчина, вытащил из кармана пачку «Мальборо лайтс» и встал под защиту перекрученных ветвей старого дерева. Предложил сигарету Эми, однако она лишь покачала головой. Достав дешевую пластмассовую зажигалку, Роберт прикурил, вдохнул дым и прикрыл глаза.

– Вы – хорошая девушка, – слегка улыбнулся он, выпустив кольцо дыма в промозглую сырость. – Курение и вправду ужасная привычка.

Она поежилась под жесткой шершавой курткой. Интересно, что заставило такую идеальную женщину, как доктор Кавендиш, нанять неотесанного, грубоватого помощника? Хотя чем Эми лучше? Одежда потрепана, запах пота из подмышек… Роберт выполняет свои обязанности – и слава богу.

– Идите под дерево, а то промокнете.

Он похлопал по узловатому стволу, и вниз, на заросшую мхом землю, упал кусок коры. Эми хотелось вернуться в клинику, переодеться. Бог с ним, с дурацким шелковым платьем – все лучше, чем облепившая тело мокрая одежда. Но дороги она не знала, поэтому неохотно присоединилась к Роберту. Стоишь словно в нише под водопадом, на крохотном сухом пятачке. Эми глянула на свои ноги. Перемазанные грязью и облепленные мокрыми листьями кроссовки Гейнор совсем утратили товарный вид. Надо будет хорошенько помыть их и вернуть хозяйке.

– Двигайтесь ближе, – пробормотал Роберт, подтянув ее к себе. – Господи Иисусе, нигде больше не встретишь такой сырости, как в этом Гристорпе, – продолжил он, согревая своими ладонями ее промерзшие руки.

– Вы недавно сюда переехали? – заговорила Эми, пытаясь заглушить неловкость от близости мужского тела.

От Роберта пахло чем-то несвежим, и у нее встал ком в горле.

– Жил здесь когда-то, потом на некоторое время уезжал.

Распространяться дальше мужчина не стал, и Эми оставалось лишь гадать, в каких краях он побывал. Почему-то ей в голову стукнуло, что Роберт работал каменщиком в солнечной Испании. А что? Откуда у него такой несмываемый загар и грубоватая хватка?

Поймав ее взгляд, Роберт улыбнулся сухими обветренными губами и посмотрел ей в лицо, дохнув никотином.

– Впрочем, вернулся я с удовольствием. Здесь отличная возможность познакомиться с интересными людьми. Например – с вами.

Эми вновь почувствовала смутное волнение под его взглядом, ощупавшим ее фигуру сверху донизу. Быстро заговорила, пытаясь отвлечь мужчину:

– Вам приходилось здесь бывать в те времена, когда на месте клиники была лечебница?

Роберт посмотрел на дождевую завесу, резко затянулся и выбросил зашипевший в луже окурок.

– Пора бы нам двигать назад, а то доктор, чего доброго, решит, что я вас похитил.

Он выпустил изо рта последнюю длинную струйку дыма. Эми ждала, однако ее спаситель не двигался с места. Его бледно-голубые глаза смотрели в одну точку. Похоже, мужчина погрузился в тяжелые раздумья.

– Роберт, вы в порядке?

Эми хотела было тронуть его за плечо, но передумала. Прошла секунда, другая, и Роберт, моргнув, улыбнулся, накинул капюшон и вышел из-под дерева. Эми побрела за ним. Роберт лез сквозь кустарник, раздвигая голыми руками колючие сучья. Наконец на фоне темного неба показалась часовая башня, и Эми с облегчением выдохнула.

Они добрались до входа в клинику, где сидела под навесом вся группа. Женщины дрожали, обхватив себя руками. Боже, ведь Тина рассказывала о правилах похода: никто не сможет войти в клинику, пока не вернутся все участницы. Эми вдруг захотелось быстренько прошмыгнуть мимо и скрыться за углом. Увы. Пришлось подойти к ожидающим, и в ту же секунду щелкнул замок двери. Замерзшие женщины одна за другой втянулись в холл.

23

Дженни хлопнула дверцей машины, и Боб, нажав на газ, поехал вниз с холма. Ему не хотелось рисковать, высаживая свою лазутчицу у самой клиники. В городе его знала каждая собака, а уж номер машины – ВОВ А1 – говорил сам за себя. Дженни бросила взгляд вниз, к подножию холма, где в тумане вырисовывались смутные очертания Гристорпа. Последний раз она была здесь много лет назад. Помнила, как бросилась вниз по склону навстречу ярким радостным огням города, не зная, что ждет ее впереди. Сейчас Гристорп выглядел маленьким оазисом посреди безжизненных болот.

Предстояло пройти еще две мили вверх, и Дженни похвалила себя за хорошую подготовку к ночному походу. Найти хоть какую-то информацию о клинике оказалось неимоверно тяжело, и она располагала лишь рекламной брошюрой да скудными сведениями, которые удалось раздобыть Бобу на собраниях местной ложи масонов.

Клиникой руководила женщина из состоятельной семьи. Появилась она в Гристорпе непонятно откуда и начала развивать свою диетическую программу. Работала доктор Кавендиш здесь уже около года и, как говорили, вполне успешно. Тем не менее ни о самой программе, ни о докторе почти ничего известно не было. С ней встречался один чиновник из городского совета. Бобу он рассказал, что Ребекка Кавендиш – настоящая красотка и он не отказался бы затащить ее в койку. Выслушав Боба, Дженни лишь передернула плечами, невольно посочувствовав доктору.

Особых надежд обнаружить нечто криминальное в бывших помещениях «Соснового края» она не питала. Клиника и клиника, наверняка все вполне пристойно. Подумаешь, занимается неуверенными в себе состоятельными женщинами! Если те готовы платить бешеные деньги, чтобы месячишко поголодать, – почему нет? Рассчитывала Дженни на другое: некоторые части здания давным-давно не ремонтировались. Если она обнаружит угрозу обвала стен или потолков, подобных сведений вполне хватит для получения обещанной Бобом суммы.

Наверху, посреди сосен, замелькали фары приближающегося автомобиля, и Дженни, сойдя с проезжей части, скорчилась за проходящей по склону осыпающейся кирпичной стеной. На дороге показался маленький белый микроавтобус с надписью на борту: «Коттерил секьюрити». Фургон промчался мимо, и Дженни продолжила свой путь.

Оделась она как настоящий разведчик: черные брюки, черная водолазка, темные тяжелые ботинки. Она и чувствовала себя героиней Люка Бессона. Не хватало только оружия и голливудского сценария, предполагающего успешный исход мероприятия.

Дождь почти прекратился, и стали слышны заглушаемые им звуки. Впрочем, и ее теперь могут услышать. Продвигаться по извилистой дороге было рискованно, зато не заплутаешь. Все дороги ведут в «Сосновый край» – судьба, ничего не попишешь, – а уж эта приведет туда кратчайшим путем. Ноги начали гудеть – она никогда еще не поднималась наверх пешком. В лечебнице в свое время имелся автобус, на котором перевозили пациентов и персонал. Дженни как-то пробралась в его салон с ворованным служебным пропуском. Наказание за проступок грозило суровое, и все же поездка стоила того, чтобы подвергнуться инъекции транквилизаторов. Она готова была получить сотню ночей в изоляторе, лишь бы провести несколько часов наедине с ним.

Боб дал ей неделю на то, чтобы добыть необходимую информацию, однако Дженни решила, что ей хватит и одной ночи. Чем быстрее она проникнет в клинику и выберется наружу, тем лучше. У нее имелся составленный Бобом примерный перечень объектов. Обвалившаяся штукатурка, сломанные перила, заколоченные окна, разбитые стекла, а также разного рода документация, с которой следовало снять копии. Боб был уверен: доктор выиграла контракт за счет коррупции. Наверняка при заключении договора желаемое выдавалось за действительное.