Текст книги "Скандальная невеста"

– Это верно, мы не очень хорошо знаем друг друга, – медленно проговорил Майлз. – Я признаю, что все эти последние недели вел себя недостойно.

– Я тоже.

– Нет. – Они посмотрели друг на друга, потому что сказали это одновременно. Стена непонимания рухнула.

– Ни я, ни вы не попытались сделать шаг навстречу, – продолжал Майлз. – Но… может быть, попробовать сейчас?

«Это безумие. Это опасно. Она ничем не отличается от Маргарет», – настойчиво звучало у него в голове. Они просто не подходят друг другу. И Господь знает, что не только они двое будут страдать. Ведь есть еще Хитер…

– Я хотела бы этого, милорд.

– И я тоже. Ваш календарь светских развлечений, графиня… Полагаю, он заполнен весь? -

Тон Майлза был умышленно небрежный. Однако сердце его замирало.

– Он заполнен на всю следующую неделю, -ответила Виктория.

– Тогда, боюсь, ничего не получится. Я не знаю, как вас убедить освободить только один вечер – чтобы поужинать с вашим мужем. – Майлз дотронулся до руки Виктории. Она вздрогнула. Медленно, очень медленно граф сжал руку жены.

Виктория не сопротивлялась. Она посмотрела на их соединенные руки. Затем подняла голову и улыбнулась.

– Милорд, – тихо сказала она, – вы лишь должны меня пригласить.

Глава 5

Странно, что такая простая вещь, как ужин с мужем, могла вызвать волнение.

Уже много дней Виктория не чувствовала себя счастливой. Даже для своего первого бала она так тщательно не подбирала туалет, как для этого вечера. Девушка с трудом заставляла себя спокойно сидеть, пока горничная причесывала ее, укладывала волосы золотистым венцом на макушке. Платье Виктории было из бледно-голубого шелка с высоким лифом и глубоким декольте.

Наконец Виктория была готова. Когда она спускалась по лестнице, Майлз выходил из библиотеки. Увидев жену, он остановился. Виктория затаила дыхание, потому что его взгляд был устремлен вверх. Она боялась взглянуть на Майлза. И не могла удержаться. Виктория чуть не подпрыгнула от радости. Хотя муж не проронил ни слова, казалось, он восхищен ею.

Когда Виктория спустилась, Грейсон предложил ей руку. Девушка слегка коснулась пальцами его рукава.

В столовой Нельсон расставлял стулья. Граф что-то сказал лакею. Тот поспешно взял тарелку, серебряные приборы и бокал и поставил их слева от Майлза.

Виктория не смогла бы точно вспомнить, что она ела в тот вечер. Перед ней ставили блюда, потом их убирали.

За десертом юная графиня склонила голову набок и внимательно посмотрела на Майлза.

– Почему вы не были женаты?

– Моя дорогая, поправьте меня, если я ошибаюсь. Я женат.

Виктория сморщила нос.

– Вы знаете, что я имею в виду. Почему вы не женились раньше?

Темная бровь поползла вверх.

– Почему вы спрашиваете?

– Ну, – голос Виктории звучал серьезно, – потешу что для первого брака вы немного староваты. «Боже, что я болтаю!» – спохватилась она.

– Простите, я сама не знаю, что говорю. Я… я не хотела оскорбить вас, поверьте.

Майлз покачал головой.

– Все хорошо. – Он помолчал. – Это было несколько лет назад. Я был помолвлен и собирался жениться.

– Почему же не женились? – Это тоже вырвалось у Виктории само собой.

– Потому что так было нужно. – Хотя голос Майлза звучал беззаботно, лицо его опять словно окаменело. – После этого я ни разу не встретил женщину, на которой хотел бы жениться.

«И до сих пор не встретил», – с болью подумала Виктория. Он бы никогда на ней не женился, если бы его не принудили к этому. Викторию словно ножом по сердцу резанули. Почему ей так больно? Девушка не знала.

Ужин закончился, они поднялись из-за стола.

Виктория удивилась, но ей было приятно, когда Майлз пригласил ее сыграть в шахматы. И тогда все было забыто. Виктория всегда гордилась своим умением играть в шахматы. Отец научил ее этой игре. Но, как и ее отец, Майлз был сильным противником. И девушке пришлось постараться.

Майлз победил, но Викторию это не волновало. Впервые за много недель она провела такой;а приятный вечер.

Ближе к ночи Майлз проводил жену в ее комнату. У двери он остановился. Он стоял близко, так близко, что, если бы Виктория глубоко вздохнула, ее грудь коснулась бы его фрака. Она почувствовала странное стеснение в груди. Вечер прошел так хорошо, Виктории было безумно интересно, не последует ли за этим ночь, когда Майлз действительно сделает ее своей женой. И если это произойдет, как она будет себя чувствовать?.. Она боялась – о, не его, а того, что он сделает. И тем не менее девушка хотела этого.

– Виктория.

Она вздрогнула. Серые глаза смотрела на нее.

– Да? – выдохнула она. Казалось, в этот момент рушится весь мир.

Едва заметная улыбка появилась на губах Майлза.

– Я лишь хотел пожелать вам спокойной ночи, графиня. И – приятного сна.

С этими словами он ушел. Надежды Виктории рухнули. Чувствуя себя несчастной, девушка смотрела в темноту.

Теперь она получила ответ на мучивший ее вопрос..!

Неделя прошла тихо и спокойно. Ужин, затем шахматы. Иногда бокал вина в гостиной. Виктория отложила все приглашения, чтобы ужинать со своим мужем.

От одного его присутствия у нее все внутри переворачивалось. Майлз был так красив! Сильная шея, решительный подбородок, высокий лоб, чувственные губы. Его рот больше не был так сурово сжат, как в первые дни. Майлз улыбался нечасто, зато когда он улыбался…

Однако Виктории было недостаточно только находиться рядом с ним. Ей хотелось, чтобы он касался ее. Ей до боли хотелось, чтобы он так же крепко прижимал ее к себе, как в тот вечер, когда она плакала, ей хотелось еще раз почувствовать нежность и силу его объятий.

Что-то происходит. Что-то странное. Что-то чудесное. Что-то… невероятное.

Граф стал более дружелюбным. Он был вежлив, иногда поддразнивал Викторию. Но он больше не был холодным. С каждым днем Майлз относился к жене все нежнее. Виктория же хотела большего. Она страстно желала, чтобы Майлз обращался с ней как с женой… своей женой.

Но муж не стремился сблизиться с ней. Ее чары на него не действовали. И Виктория не знала, что делать. Она не могла забыть, что сказал Грейсон в ту ночь, когда они обвенчались: «Послушайте моего совета, графиня. На вашем месте я бы не стал навязываться ни одному джентльмену, а тем более целовать его… Мужчины считают такую дерзость неприятной».

Возможно, пора было сделать то, о чем она никогда и не думала. Соблазнить своего мужа.

Виктория любила кокетничать, но она представить себе не могла, что можно соблазнять мужчин. Обычно было наоборот.

Итак, каким образом женщина может соблазнить своего мужа?

Майлз отличается от тех мужчин, которых она знает. Он не проводит вечера в мужских клубах, не напивается, не играет в карты. Нет, он не самодовольный лондонский павлин.

Виктория должна сделать так, чтобы Стоунхерст не заметил, что его соблазняют. Она должна быть настойчивой, но не кидаться к его ногам. Утонченной светской дамой. Возможно, именно такая женщина нужна Майлзу.

Итак, однажды в полдень Виктория постучала В дверь его кабинета. Не дожидаясь, когда муж пригласит ее войти, девушка впорхнула в кабинет, как будто делала это сотни раз.

Граф сидел за огромным письменным столом из красного дерева. Он выписывал счета. Когда вошла Виктория, он поднял голову.

Было ясно, что Майлз удивлен ее приходом.

– Виктория, что вы здесь делаете?

Она подошла к нему.

– Я здесь для того, чтобы увести вас от нудной работы. – Виктория кивнула на бумаги. Ее голос звучал весело, по крайней мере она надеялась на это.

Грейсон откинулся в кресле.

– Интересно.

– Я подумала, что мы с вами можем взять экипаж. Я знаю восхитительное место за городом. Мы можем там позавтракать.

– Сегодня?

– Да.

– Почему? – В его голосе не было насмешки, только любопытство.

– Потому что сегодня чудесный день. Судя по выражению лица Майлза, девушка едва ли его убедила.

– И потому что я… я хотела бы провести его с вами. – И это она называет утонченностью! Виктория злилась на себя. Но отступать было некуда.

Майлз смотрел на Викторию. Никогда раньше она не замечала, чтобы он так на нее смотрел. В его глазах что-то вспыхнуло. Граф отложил в сторону перо, поднялся и подошел к жене. Сердце готово было выскочить у нее из груди.

Время для Виктории остановилось, ей показалось, что это мгновение длится бесконечно. Майлз открыл рот, собираясь что-то сказать.

Но в этот момент вошел Нельсон.

– Ваша светлость, приезжали от портного. Он спрашивает, можно ли ему заехать сегодня днем.

– Лучше завтра. – Сердце Виктории замерло в груди, потому что Майлз пристально смотрел ей в глаза. – Сегодня я занят.

Несколько часов спустя они отдыхали в тени раскидистого дуба после обильной еды, которую упаковала для них кухарка. Виктория сидела на мягком, расстеленном на траве одеяле.

Далеко впереди были видны маленькие домики. А за ними – лес. Виктория вспомнила: когда мама была жива, они часто приезжали сюда. Девочка сразу бежала в поле, рвала цветы и приносила букет маме.

Майлз лежал рядом с женой, приподнявшись на локте. Он снял шейный платок и сбросил куртку. В сапогах, плотно облегавших бриджах и белоснежной рубашке граф выглядел очень элегантно. Беседа, подобно протекавшему поблизости ручейку, была неспешной.

– Около Линдермер-Парка есть место, очень похожее на это, – тихо проговорил Майлз.

– Линдермер-Парк?

– Это мое поместье в Ланкашире.

– Ланкашир! Как это далеко от Лондона! Я не знала, что у вас там поместье.

– Я провожу там большую часть года. Обычно я приезжаю в Лондон примерно на месяц, по делам.

– Ну, я, конечно, понимаю почему. Временами Лондон становится очень утомительным. – Виктория поморщилась. – Летом здесь жарко. А зимой так тоскливо и холодно.

Майлз ничего не сказал.

– Итак, – беспечно продолжала она, – если бы вы сейчас находились в Линдермер-Парке, чем бы вы занимались?

Улыбка тронула губы Майлза.

– Вполне возможно, я бы скакал по полю в поисках пропавшей овцы. Виктория рассмеялась;

– Вы? Я не могу представить, как вы гоняетесь за овцой.

– А я представляю, как вы в шелках и лентах блистаете в свете и в вашу честь поднимают бокалы.

Голос Майлза был тихим и безрадостным, Виктория внимательно посмотрела на него.

– Майлз? Что случилось?

На его губах играла едва заметная улыбка.

– Ничего, Виктория. Не нужно беспокоиться. Виктория решила, что здесь что-то не так. По лицу Майлза нельзя было понять, в чем. дело. Но девушка чувствовала, что настроение мужа изменилось. Осторожно она дотронулась до рукава Майлза.

– Майлз, – тихо попросила она, – если вас что-то беспокоит, я хочу, чтобы вы мне рассказали. Он взглянул на руку Виктории, затем ей в лицо.

– Вы действительно этого хотите, графиня? . – Майлз медленно приподнялся. – Что бы вы сказали, узнав, что я испытываю вожделение к своей жене сейчас? В этот самый момент.

На губах Виктории заиграла улыбка.

– Я бы сказала… вам больше не нужно испытывать вожделение.

Тут же Майлз заключил ее в объятия и крепко прижал к себе. Глядя на Викторию сверкающими глазами, граф спросил:

– Вы представляете, о чем выговорите? Вы представляете? Виктория провела рукой по его груди.

– Да, – прошептала она. – Да. Казалось, что прогремел гром. Майлз дотронулся губами до рта Виктории. И это было именно так, как она себе представляла. Его поцелуй был неистовым. Однако девушка испытала дивное ощущение. Она чувствовала его необузданную страсть, желание обладать ею. И она хотела этого. Сердце ее ликовало.

Она прильнула к мужу. Девушку охватила странная дрожь. У нее заболели груди. Тонкие мужские пальцы проникли за декольте. У нее чуть не остановилось сердце. Но Виктория не отстранилась.

Подушечкой большого пальца Майлз лишь слегка дотронулся до ее груди.

Виктории показалось, что в том месте, которого он коснулся, вспыхнуло пламя. Но теперь она знала, чего так страстно жаждет. Время остановилось, пока эти дьявольские пальцы дотрагивались и дразнили то один сосок, то другой.

«Майлз, – думала юная графиня. – О Майлз…»

Граф развязал тесемки лифа, и он упал с плеч, открывая округлую нежность ее груди. Грейсон в изумлении смотрел на Викторию, на розовую набухающую плоть, которую никогда не видел ни один мужчина.

Глаза Виктории были устремлены на мужа. Внезапно выражение его лица изменилось. Казалось, оно опять стало каменным.

– Нет, – тихо проговорил Стоунхерст. – Так не годится. Черт возьми, так нельзя! – И оттолкнул жену.

Виктория чувствовала себя так, будто ее ударили. Ошеломленная и смущенная, она медленно поднялась.

– Конечно, можно, – едва слышно сказала графиня. – Ведь мы женаты!

Грейсон стиснул зубы, опустив голову.

– Нам пора ехать, – произнес он. У Виктории дрожали руки, когда она пыталась завязать тесемки лифа. Он не хочет ее. Она поставила себя в глупое положение. Она бросилась в его объятия.

Наконец девушка была готова. Сухими глазами, в которых затаилась боль от невыплаканных слез, она посмотрела на мужа.

– Майлз, – очень тихо проговорила она; – .Майлз, пожалуйста, скажите мне…

– Мы уезжаем, Виктория. Мы уезжаем. Отчаяние охватило ее. Виктория бросилась к экипажу. Сердце ее разрывалось на части.

Пока ехали обратно, они ни слова не сказали друг другу, а когда вернулись домой, Виктория убежала в свою комнату. И там расплакалась.

Глава 6

Наконец Виктория обессилела от слез. Следующие несколько дней она избегала графа, – а может быть, он ее избегал? Только позже девушка поняла…

Майлз, конечно, хотел ее. Она даже не представляла, что его поцелуй может быть таким пламенным, а объятия – такими страстными.

Что-то его сдерживало. Но что это могло быть? Что? Другая женщина? Виктория не верила. Она не могла поверить.

Ее муж – спокойный, домашний человек. Заводить любовницу не в его характере. Может быть, он что-то скрывает? Какую-нибудь тайну? Нет, глупости. В таком случае почему только сейчас о»У, заговорил о своем доме в Ланкашире?

Это странно… а может, нет? Возможно, это только потому, что лишь совсем недавно исчезла стена непонимания между ними?

Однако стена опять возникла, такая же глухая, как и раньше.

Тем не менее Виктория решила, что она не будет сидеть дома и предаваться отчаянию. Однажды утром, когда принесли приглашение на бал, который устраивали лорд и леди Девон, графиня решила, что поедет.

В тот вечер ужин прошел в гнетущей обстановке. Однако юная леди заметила, что муж тайком бросает на нее взгляды. Но как только Виктория поднимала голову, он тут же отводил глаза. Один раз ей удалось застать его врасплох. И взгляд Майлза обжег ей душу.

У Виктории появилась надежда. Когда лакей убрал тушеного зайца, до которого она едва дотронулась, девушка постаралась изобразить на лице улыбку.

– Мы получили сегодня приглашение от лорда и леди Девон. Они устраивают бал в следующий четверг. Мне бы очень хотелось поехать.

Ответ Стоунхерста был коротким:

– Поезжайте!

Острая боль пронзила Викторию. Она больше не видела перед собой человека, который сжимал ее в объятиях, чьи губы покрывали ее рот страстными, необузданными, неистовыми поцелуями. «Опять статуя. Его что, заколдовали? Но я-то не волшебница. Я не смогу его расколдовать!» – в отчаянии думала Виктория.

Ее улыбка погасла. Она сцепила пальцы.

– Майлз, – тихо сказала она, – вы поедете со мной?

– Думаю, нет, Виктория. Вы любите балы, а я нет.

До конца ужина они молчали. Виктория, сославшись на головную боль, извинилась и, стараясь сдержать слезы, убежала в спальню. Она не могла уснуть, ходила взад и вперед по комнате. Одно было ясно… Так не может продолжаться. Они не могут вечно так себя вести.

Виктория подумала, что есть только один выход.

Молодая графиня слышала, как ее муж поднялся в свою комнату. Быстро, пока не струсила, Виктория постучала в его дверь.

Майлз открыл. Его брови поползли вверх от удивления.

– Что случилось, Виктория? – спросил он хриплым голосом.

Девушка впилась взглядом в графа.

– Можно войти?

Майлз хотел отказать. Она поняла это по тому, как вспыхнули его глаза. Все же он открыл дверь и пропустил жену в комнату. Она сделала несколько шагов, затем обернулась и посмотрела на мужа.

– Я не хочу быть назойливой, – быстро сказала она, – но я подумала, что мы можем… поговорить.

– Вас что-то тревожит, Виктория? Она нервничала. Майлз уже переоделся. На нем был халат темно-бордового цвета. Взору девушки предстала его обнаженная грудь. Ее охватила дрожь. Она поняла, что под халатом на нем ничего нет. И тут же промелькнула мысль: «Неужели Майлз спит обнаженным? Интересно, какой он? Волосатая грудь – это видно. А руки и ноги? И все-таки, наверное, без одежды Майлз такой же красивый, как и в своем самом элегантном костюме…» Виктория неуверенно заговорила:

– Я знаю, что наш брак начался неудачно. Но с некоторых пор – не так давно – мне стало казаться, что это не такая уж большая ошибка. – Виктория сделала паузу, но Майлз молчал. «Статуя, как же тебя оживить?» Виктория перевела дыхание и заставила себя продолжить: – В самом деле, Майлз, мне… мне казалось, что мы понимаем друг друга. Я… я думала, мы по-другому стали относиться друг к другу. Тот день… за городом, когда вы… вы меня поцеловали. Или, – голос Виктории звучал еле слышно, – вы забыли?

– Я стараюсь забыть, – резко ответил Майлз.

Все надежды Виктории рухнули. Она с трудом удержалась, чтобы с плачем не броситься вон из комнаты.

– Почему? Вы… вы так себя ведете, как будто стыдитесь того, что произошло.

– Этого не должно было произойти, Виктория. Неужели вы не понимаете?

– Нет, – сказала она с вызовом. – Нет! Почему вам нельзя желать меня? Целовать меня? Обнимать? Майлз, я… я не понимаю. – Голос Виктории прерывался. – Мне… мне хотелось, чтобы вы меня целовали, Майлз. Мне хотелось без конца ощущать ваши прикосновения. Я хотела… по-настоящему быть вашей женой. О Майлз, я… я думала, что вы тоже хотите быть моим мужем!

«Нет, это каменное изваяние ничем не разжалобить!»

– Вы забыли, Виктория. Если бы я не остановился, тогда нельзя было бы расторгнуть наш брак. Вы этого не понимаете?

Девушка смотрела на графа. У нее так дрожали губы, что она едва могла говорить.

– Так вот в чем дело! Вы все еще хотите расторгнуть наш брак?

Майлз ничего не сказал. Виктория упорствовала.

– Вы хотите расторгнуть наш брак, Майлз? Да?

В напряженной тишине она слышала, как бьется ее сердце. А Стоунхерст молчал.

– Да, вы хотите расторжения брака. Вы это хотите, но у вас не хватает мужества сказать мне. Посмотрите на меня, черт вас побери. – В ее глазах заблестели слезы. – Посмотрите на меня скажите мне!

Майлз взглянул на Викторию. Их взгляды встретились. У девушки замерло сердце… То, что она увидела в его взгляде, а вернее, то, чего она не увидела там, лишило ее самообладания.

Ему нет необходимости ей говорить. Все кончено, в отчаянии думала Виктория. Она ничего для него не значит. И никогда не значила…

Никогда не будет ничего для него значить!

Виктория бросилась прочь. Ее единственной мыслью было: «Бежать!» Ей никак не удавалось открыть ерь. Она дергала ручку, дверь не открывалась…

Он внезапно оказался рядом и дотронулся до ее руки.

– Виктория…

– Не прикасайтесь ко мне! – завизжала она, развернулась и накинулась на графа с кулаками. Неожиданно ее пыл иссяк. Виктория опустила руки. – Оставьте меня в покое, – прошептала она. – Вы слышите, Майлз Грейсон? Оставьте меня в покое!

Дверь открылась. Девушка устремилась через холл в свою спальню. Она бросилась на кровать, сердце ее обливалось кровью.

Утром подушка Виктории была мокрой от слез.

Но больше она не плакала. Виктория думала: теперь она отвергнутая женщина, женщина, которая не будет снова себя предлагать. Нет, она не будет просить или умолять… У нее тоже есть гордость. И она не будет страдать.

Наступил четверг. Девоны давали бал. Пытаясь поднять свое настроение, Виктория сшила новое платье. И с большим удовольствием сообщила портнихе, что счет следует отправить ее мужу.

Виктория ожидала в вестибюле, когда подадут карету. В этот момент появился Майлз. Его глаза вспыхнули, когда он посмотрел на жену. Только несколько минут назад ее горничная сказала, что никогда не видела свою хозяйку такой обворожительной. Платье из белого атласа было прострочено серебряными нитями. Открытые плечи, очень смелое декольте.

Сердце Виктории учащенно забилось. Как ни было сильно ее отчаяние, она надеялась. И молилась. Каждую ночь молилась, чтобы Майлз разрушил стену между ними.

Но Грейсон лишь сказал:

– Уезжаете на бал, графиня?

Виктория сжала кулаки.

– Да. Если вы помните, нас пригласили к лорду и леди Девон. Вы сказали, что не поедете.

Майлз не ответил, но Виктории показалось, что он недоволен.

Она вздохнула.

– Вам не нравится, что я еду одна, Майлз?

– Вы не в первый раз едете. Почему же мне ;;должно не нравиться?

Но по выражению его лица было видно, что он думает иначе.

Какой-то бес вселился в Викторию. – Между прочим, – она мило улыбнулась, – пожалуйста, скажите слугам, что не нужно меня ждать. Вероятно, я вернусь очень поздно. Виктория ощутила какое-то мстительное удовольствие, увидев, как моментально изменилось выражение лица графа. Она заставит его снять маску равнодушия. Если не так, то иначе. И там будет видно, чья возьмет.

– Черт побери! – воскликнул Майлз и ото – шел от письменного стола. Последние несколько часов он просматривал счета. По крайней мере пытался это делать.

Майлз налил себе бокал портвейна. Несомненно, Виктория веселится как никогда. Майлзу не составило труда представить сцену, которая наверняка сейчас происходит на балу у лорда и леди Девон. Безусловно, его жена сидит в окружении полудюжины молокососов, которые жаждут ей услужить. А может быть, она с этим хамом, графом Дефазио!

Мысль о том, что Дефазио сейчас развлекается с Викторией, заставила Майлза стиснуть зубы. Он не мог обвинять этого льстивого итальянского распутника. Когда сегодня вечером графиня спускалась по лестнице, у Майлза было такое чувство, будто ему нанесли удар ниже пояса. Она выглядела восхитительно, и Майлзу захотелось попросить ее остаться. Но он заставил себя промолчать.

«Верно, ты глупый осел, – насмешливо сказал внутренний голос. – Она твоя. Так почему ты не с ней?»

Губы Майлза искривились. – Действительно, почему? – сказал он вслух. Ему некого винить, кроме себя. Он мог бы быть с ней сейчас, в этот самый момент. Он должен быть с ней. Более того, он хочет быть с ней.

Но это не так легко. Майлз не знал, как поступить. «Вы хотите расторжения брака, Майлз? Да?»

Боже правый, он не может сказать «да». Он не может сказать этого. Но как он скажет ей «нет»?

«Мне… мне хотелось, чтобы вы меня целовали Майлз. Мне хотелось без конца ощущать ваши прикосновения, я хотела… по-настоящему быть вашей женой. О Майлз, я… я думала, что вы тоже хотите быть моим мужем!»

Воспоминания о той ночи все еще преследовали Грейсона. Он все еще слышал ее голос, в котором звучали боль и страдание. И он не мог забыть, как Виктория пытается сдержать слезы.

У Майлза сжалось сердце. Он не хотел ее обидеть. Господи, если бы он только мог помириться с ней…

«Ты был уверен, что она легкомысленна и тщеславна, – напомнил он себе. – Но ты был не прав. – И ты это знаешь!»

Стоунхерст сжал бокал. Он был глупцом. Виктория – решительная, энергичная, даже немного своевольная, но не сумасбродная. И она очень наивная. И еще у нее такой же вспыльчивый характер, как у него.

Она не похожа на Маргарет. Нет, не похожа! t После случая с Маргарет Майлз настороженно относился к женщинам. И именно это сдерживало его. На карту было поставлено так много – слишком много, чтобы допустить еще одну ошибку.

Майлза охватило чувство вины, когда он поду – мал о Хитер. Прошло уже слишком много времени с тех пор, как он уехал из Линдермер-Парка. Пора возвращаться домой, в Ланкашир. К Хитер. Конечно, он посылал письма и подарки. Но он знал, как сильно Хитер по нему скучает.

Майлз попал в замкнутый круг. Что ему делать с Викторией? Взять ее с собой в Линдермер? Или оставить здесь, в Лондоне? Все в Майлзе восставало против того, чтобы оставить Викторию в Лондоне. Но его жена не привыкла жить в глуши. И как же Хитер? Что Виктория подумает о ней? Это больше всего его беспокоило – он не мог допустить, чтобы Хитер снова обидели. Как это сделала Маргарет.

Ему нужно было рассказать Виктории.

Майлз взглянул на часы. Был двенадцатый час ночи. Бал сейчас в полном разгаре. Виктория еще очень не скоро вернется домой… Что это она сказала?

«Пожалуйста, скажите слугам, что не нужно меня ждать. Вероятно, я вернусь очень поздно».

Господи, она была так холодна… но не более холодна, чем он.

Вдруг Майлз испугался.

Неужели он ее потерял? «Ты глупец. Ты сам толкнул ее к этому негодяю Дефазио. И тебе некого винить, кроме себя».

Нет. Нет. Он не может ее потерять. И он не потеряет.

Майлз поставил бокал на стол, вышел в коридор.

– Нельсон!

Появился дворецкий.

– Да, милорд?

– Пожалуйста, распорядитесь, чтобы достали мой вечерний костюм. Я поеду на бал к лорду и леди Девон.

– Слушаюсь, милорд. – Нельсон исчез.

В помещении для прислуги заключали многочисленные пари.

Нельсон догадывался, что скоро выиграет довольно кругленькую сумму…

Викторию не волновало, рассердила она Майлза или нет. Однако спустя несколько часов на смену напускному безразличию пришло совершенно иное чувство. О, Виктория танцевала и смеялась, непринужденно беседовала и улыбалась. Но это был еще один скучный вечер. Молодая графиня сказала по секрету Софи, что осталась на балу только из-за нее.

Кто-то дотронулся до ее плеча. Это был граф Антонио Дефазио.

– Потанцуйте со мной. -Он подхватил Викторию и увлек ее В центр зал

– Я скучал по вас, дорогая.

– Да? – «Кажется, я учусь превращаться в статую», – подумала Виктория. Она даже не улыбнулась своему кавалеру.

– Да, дорогая. Я никогда не чувствовал себя таким одиноким! Неужели вы не слышали, как мое сердце взывает к вам?

Одиноким? Какую чушь он несет! Должно быть, он думает, что она попадется на эту удочку!

– Ну, хватит обо мне. Где вы были все это время?

– Представьте себе, – Виктория говорила очень сдержанно, – я провела много восхитительных вечеров дома с мужем.

Граф засмеялся.

– Я могу сделать вас гораздо счастливее, чем он. – Дефазио крепче прижал ее к себе. – Я могу заставить вас забыть любого мужчину, Хотите, дорогая?

Виктория онемела. Как она могла считать этого человека обаятельным? Очевидно, этот хам убежден, что она лжет! Его надо проучить.

– Вздор, – убежденно сказала она. Граф заморгал:

– Извините?

– Вздор, – повторила Виктория. – Видите ли, граф, только один человек может сделать меня счастливой. И, конечно же, этот человек – не вы.

Виктория оставила своего партнера посреди бального зала. Ошеломленный, Дефазио смотрел ей вслед.

Девушка хорошо понимала, что ее поведение не заслуживает одобрения. Несомненно, ее имя будет у всех на устах до конца бала и весь следующий день. И все же это стоило сделать. Пусть Антонио научится разговаривать с дамами. Это не уличные девки. И Виктория улыбнулась сама себе.

Кто-то снова коснулся ее плеча. Думая, что это Антонио, графиня резко повернулась.

– Разве я не ясно сказа… – Слова застряли у нее в горле. Это был совсем не Антонио… Майлз?! В то же мгновение он закружил ее в танце.

– Вы не должны выглядеть такой потрясенной, графиня. – Взгляд Грейсона был хмурым, но в его голосе звучала радость. – Одному Богу известно, какую пищу для пересудов вы только что дали сплетникам. Мне бы не хотелось, чтобы у них был еще один повод посудачить.

– Вы как раз высказали мою мысль, милорд, – еле слышно отозвалась Виктория.

Она сгорала от любопытства – что же Майлз здесь делает?

Дефазио, набычившись, смотрел на них, потом повернулся к ним спиной.

– Надо полагать, у вас сегодня язычок острый, как бритва. Умоляю, не направляйте его против меня сегодня ночью.

Майлз склонил голову и поцеловал Викторию в шею.

– Сегодня ночью? – спросила она, слегка заикаясь.

– Да, любимая, – нежно сказал Майлз. – Сегодня ночью. – А затем он произнес слова, которые она никогда не надеялась услышать: – Вы были правы, графиня, я действительно ревновал, ревновал к Дефазио. Но недавно вы сделали один совершенно неправильный вывод. – Майлз посмотрел в глаза жене. – Я не хочу расторгать наш брак, Виктория. Ни теперь. Ни когда-либо в будущем.

Виктория будто приросла к месту. Неужели она грезит? Такого просто не может быть!

Граф поцеловал жену в щеку.

– Вы меня слышали, любимая?

Виктория смотрела на мужа. Его взгляд был таким любящим, его слова такими нежными. Девушка кивнула.

– Прекрасно, – тихо сказал Стоунхерст. А теперь давайте танцевать, голубушка.

Душа Виктории пела. И все же она не могла поверить.

– Вы… уверены? – спросила она.

– Конечно. – Майлз говорил серьезно. Но с Викторией творилось что-то невообразимое. Панический страх охватил ее. Ей стало трудно дышать.

– Почему, – еле слышно проговорила она, – Почему?

– Все очень просто, Виктория. Я ваш муж.

– Муж по принуждению, – неуверенно сказала она. – Вы сами мне это объяснили. Совсем недавно. Я… я противна вам.

Майлз крепче прижал жену к себе.

– Нет, графиня. Я никогда не считал вас противной. Никогда.

Но девушка не могла забыть обиду. У нее сердце разрывалось от боли.

– Какой тогда, если не противной? Вы не хотели иметь со мной ничего общего. Вы сказали;

«Так… так не годится».

– А что, если я был не прав? Что, если я был глупцом? Что, если я скажу, что хотел вас тогда? Что хочу вас сейчас? Что вы нужны мне?

Мир перестал существовать для Виктории. Она видела только Майлза. Его взгляд пылал. Его ноздри раздувались. Его губы шептали что-то. Только, Виктория не слышала слов. I

– Вы должны это доказать, – прошептала она И Майлз доказал.

Они остановились. Майлз склонился к Виктории.

Граф целовал свою жену на виду у всех. Время для них остановилось. Виктория не в силах была пошевелиться. Майлз обладал необъяснимой властью над ней. Прикосновение губ этого мужчины казалось ей волшебным.

Когда Грейсон отстранился от жены, у нее кружилась голова.

В зале стало тихо. Музыканты перестали играть, а все взгляды были обращены на них.

Виктория не знала, смеяться ей или плакать.

– О Боже, – прошептала она и закусила губу. – Будет еще один скандал. Ее мужа это позабавило.

– К черту скандал. Мне бы очень хотелось убежать от этой толпы и увезти жену домой – если, конечно, она согласна.

Виктория подняла сияющий взгляд на графа.

– Я согласна, милорд. Я согласна.

Майлз прижал руку Виктории к своей груди.

– Тогда пойдемте, графиня, – произнес он. Они вместе подошли к дверям. Майлз вдруг остановился, взял два бокала шампанского у проходившего лакея.

Не обращая внимания на устремленные на них взгляды, он поднял бокал.

– За мою прекрасную жену, – во всеуслышание заявил Грейсон, – и за наш долгий и счастливый брак.