Текст книги "Много шума из-за тебя"

– Зачем полностью завязывать с мужчинами? – Декстер мельком взглянул на Роана, потом на меня. – Ведь после всех этих свиданий ты точно знаешь, чего хочешь и чего не хочешь?

– О, я знаю точно, чего я не хочу, – я подняла бокал сидра, чтобы подчеркнуть этот момент.

– И что же это?

Я повернулась к Роану. Он сидел, скрестив руки на груди, наклонив голову в мою сторону и полностью сосредоточившись на мне. На мгновение он сбил меня с толку. Потом я встрепенулась.

– Никаких мужчин младше меня и никаких парней с деньгами.

Он нахмурился:

– Не слишком ли предвзято?

Я вздрогнула, перевела взгляд с него на Милли и, решив, что женщина лучше поймет мои рассуждения, пояснила:

– Я встречалась с двумя мужчинами младше себя…

– Сколько тебе лет? – перебила меня Милли.

– Тридцать три.

Она кивнула, ее лицо ничего не выражало.

– Как я говорила, я встречалась с двумя мужчинами младше себя, то есть с одним, а вторым был Аарон, которому стукнуло двадцать восемь, но он не считается, потому что мы не встречались. Хотя было странное ощущение, будто мы встречаемся. Не знаю. В любом случае оба показали свою эмоциональную незрелость, это была лишняя трата моей энергии. Для меня все логично, больше я на эту дорожку не ступлю. Что касается моего правила не встречаться с мужчинами, у которых есть деньги, что ж, мне этого хватило еще со студенческих времен. Чейс. Чейс Миллер. Моя школьная любовь. Он вырос на западной стороне, я – на восточной. У меня не было денег. У него были. Мы познакомились в кино, когда мне исполнилось пятнадцать, вместе поступили в Северо-Западный колледж и встречались до второго курса университета, – я смотрела на Шедоу, не в состоянии взглянуть кому-либо в глаза. – В глубине души я всегда знала, что он плохо ко мне относился. Но только когда моя подруга Грир обратила мое внимание на его поведение, мне стало понятно, что мне нужно с ним расстаться. Он постоянно отпускал небрежные комментарии, которые пытался выдать за шутки, что мне повезло, раз он со мной встречается. Снисходительно рассказывал мне о разном, особенно о машинах, одежде и прочих материальных благах, самоутверждаясь за счет того, что у меня не было тех денег, что имелись у него. И я поняла, что Грир права. Я была так ему благодарна за то, что он меня выбрал. Он заставил меня стыдиться своего происхождения. Более низкого. Мы были из разных миров, – я наконец подняла глаза и увидела, что Милли сочувственно смотрит на меня. – Годы еле уловимого негатива оказали на меня большое влияние. Из-за него пострадала моя самооценка, и потребовалось несколько лет, чтобы починить то, что он сломал.

– Судя по тому, что я услышал, он придурок, – сказал Роан. – Ты не должна отгораживаться от других людей из-за общения с одним плохим человеком.

Я улыбнулась ему:

– Возможно, ты и прав, но я предпочту не рисковать, фермер Робсон.

Какое-то время мы просто смотрели друга на друга, его губы были плотно сжаты, словно он был недоволен мной. Желание наклониться и поцеловать эти великолепные губы было так велико, что я отпрянула назад, чтобы остановить себя.

Роан нахмурил брови.

– Принесу нам еще по одной, – сказал Декстер. – Помоги, Роан.

Мужчины ушли, и мои щеки запылали при мысли о том, что я поведала большую часть своей жизни этим незнакомцам. Я робко взглянула на Милли:

– Не думаю, что мне стоит пить еще.

– Не нужно смущаться, милая, – мягко произнесла она. – К тому времени, как твои каникулы закончатся, ты будешь знать о нашей жизни все. Это Альнстер.

Мой взгляд непроизвольно устремился к Роану.

– Все друг друга знают, да?

– Да. И Роан Робсон – известный на всем побережье холостяк.

Эта новость вызвала раздражение и разочарование.

– Ловелас?

– О боже, нет.

Горячность Милли удивила меня.

Она покачала головой.

– Ты, должно быть, заметила, что он замечательно выглядит. У него есть поклонницы среди местных и туристок, но он – не Лотарио. Напротив, он – его полная противоположность. Никогда не встречала более моногамного человека, чем Роан. И за это ему достается от местных мужчин, которые подшучивают над ним. Но он таков, каков есть, и никогда не проявляет интереса к туристкам, – Милли усмехнулась. – Если только они не спасают жизнь его лучшего друга, – она кивком указала на Шедоу и снова посмотрела на меня. – И не обладают бесконечно длинными ногами.

Я закатила глаза:

– Я уже сказала ему, что избегаю мужчин. Это дружеская встреча в благодарность за спасение Шедоу.

Милли хихикнула:

– Как скажешь.

Через несколько минут вернулись Декстер и Роан, и в следующие несколько часов я перебрала с алкоголем, пока меня представляли местным, людям, чьи имена я забыла, как только они их произнесли… потому что все происходило словно в тумане. Последнее, что я помню, – как прикончила шестой бокал сидра.

И именно поэтому, должно быть, следующим осознанием было то, как я проснулась в одной постели с Роаном Робсоном.

Глава шестая

Увидев рядом с собой лицо спящего Роана, я испытала шок и подскочила, и от этого резкого движения меня сильно затошнило. Зажав рот рукой, я вскочила с кровати и на мгновение запаниковала, потому что все вокруг закружилось. Пошатываясь и преодолевая головокружение, я добралась до ванной и очень вовремя успела поднять крышку унитаза.

Уф, это было ужасно.

А мой организм, казалось, и не собирался останавливаться.

Когда худшее осталось позади, я склонилась над унитазом, пытаясь отдышаться и в полной мере насладиться жалостью к себе, как вдруг почувствовала на себе нежные руки. Одна из них убирала волосы от лица, вторая успокаивающе гладила меня по спине.

Роан.

В сознании промелькнула картинка того, как я проснулась.

Роан, полностью одетый, спал на покрывале на моей кровати.

Сплюнув остатки желчи, я вздрогнула от внезапного прикосновения полотенца к моему лицу и трясущимися руками забрала его у Роана. Вытирая рот, я облокотилась на ванную и со страданием во взгляде смотрела, как он спускает воду в унитазе.

Хрупкая.

Это слово лучше всего подходит для описания моего самочувствия после адского похмелья. Словно я могу разбиться в любую секунду. В голове пульсировало, в горле жгло, меня мутило, кружилась голова, тело била дрожь.

Возникло ощущение, что я попросту отравилась. В общем-то, так оно и было.

Почему Роан находился здесь?

Я осмотрела себя. На мне была та же одежда, что и вчера вечером, значит, я точно не раздевалась.

Роан выглядел так же. Он вышел из ванной и вернулся минуту спустя с двумя стаканами воды, а Шедоу следовал за ним по пятам. Огромный пес сразу подошел ко мне, а его хозяин подал мне воду и две таблетки.

– Прими их, а потом я быстро сделаю завтрак и поеду на ферму.

Серьезно, почему он был здесь? Прошлой ночью между нами что-то произошло?

О боже. Надеюсь, что нет. Только не таким образом.

Я надеюсь, что этого вообще не произойдет! – напомнила я себе.

– Который час? – спросила я, почесывая Шедоу за ухом.

– Около пяти утра.

Кивнув, я приняла таблетки, осушив стакан в несколько глотков.

Одновременно я наблюдала за тем, как на лице Роана появлялось то веселье, то беспокойство.

Конечно, я выглядела кошмарно. Я осмотрела себя на наличие новых синяков и порадовалась тому, что их не обнаружила. Надеюсь, это означало, что никаких падений не произошло.

– Пойдем, – Роан протянул мне руку. – Тебе нужно поесть.

Мой желудок содрогнулся от этой мысли.

– Только не еда, – взмолилась я, но ухватилась за его руку.

Он помог мне медленно встать на ноги, и хотя у меня кружилась голова и меня мутило, казалось, что теперь я опустошила содержимое своего желудка.

– Тебе нужно что-нибудь съесть.

Роан отвел меня в гостиную и усадил на стул у кухонной стойки. На улице было еще темно, и свет казался слишком ярким для моих воспаленных от похмелья глаз.

– Почему ты здесь? – наконец спросила я.

Открывая холодильник, он взглянул на меня через плечо.

– Ты была жутко пьяная вчера. Такая пьяная, что я побоялся, вдруг тебе станет плохо во сне. Привел тебя домой и остался, чтобы присмотреть за тобой, – он снова отвернулся к холодильнику. – Должно быть, тоже уснул.

У меня внутри потеплело.

– Это было очень мило с твоей стороны.

– Ну да, – Роан ухмыльнулся, доставая яйца из холодильника. – Я тебе задолжал.

Почему-то мне пришла в голову мысль, что Роан поступил бы так ради друга, даже если бы тот не спас его собаку. Наблюдая, как он возится на кухне, готовя для меня на завтрак омлет и тост (которые мне не хотелось есть), я поняла, что не чувствую смущения.

Разве не должна я сгорать от стыда за то, что этот шикарный мужчина видел меня вечером пьяной и как меня потом утром тошнило? Должно быть, у меня под глазами имелись следы потекшей туши, а само лицо выглядело мертвенно-бледным.

Все это должно было заставить меня смутиться. Особенно с учетом того, что Роан являлся чужим для меня человеком.

И все же, как и прошлым вечером, мне было удивительно комфортно сидеть молча и смотреть, как он готовит завтрак, в то время как Шедоу расположился у его ног, терпеливо ожидая, что ему что-то перепадет.

– Спасибо, – сказала я, когда Роан поставил передо мной тарелку. Он пододвинул стул и сел рядом со мной, принявшись за содержимое своей тарелки. – За все.

Он улыбнулся мне своей мальчишеской улыбкой, которая так нравилась мне.

– Для этого и нужны друзья.

– И ты хочешь быть моим другом, зная, что я уеду через четыре недели?

Проглотив кусок, Роан кивнул:

– Хочу.

Заставив себя съесть кусочек яичницы, я сосредоточилась на том, чтобы он не попросился обратно, а потом спросила:

– Это потому, что я спасла Шедоу?

– Что?

– Ты из кожи вон лезешь, – я указала на еду, хотя имела в виду все, что случилось за ночь, – чтобы быть моим другом?

Роан покачал головой:

– Сначала так и было. А теперь – потому, что ты мне нравишься.

Я фыркнула.

– Я напилась, поведала малознакомым людям в пабе почти всю историю своей жизни, потом тебе пришлось нянчиться со мной всю ночь и держать мои волосы, пока меня тошнило. Да, я абсолютно точно могу понять, как все это могло расположить тебя ко мне.

Усмехнувшись, он пожал плечами:

– У тебя определенно есть шарм, это правда.

Закатив глаза, я поковыряла еду в тарелке.

– Со мной одни проблемы.

Мне не хотелось, чтобы эти слова прозвучали так печально, но они привлекли к себе пристальное внимание Роана.

– Позволь спросить тебя, – Роан повернулся ко мне. – Зачем ты на самом деле приехала сюда?

У меня раскалывалась голова, я все еще ощущала тошноту и раздражение, но из благодарности решила ответить на этот, пусть и очень сложный, вопрос. По крайней мере, мне так казалось.

– Если бы я осталась, то скатилась бы в депрессию, а вытащить себя из этой черной дыры труднее, чем постараться в нее не попасть. Поэтому я здесь.

– С чего бы тебе впадать в депрессию? Каких чувств ты избегаешь?

– Чувства, что у меня ничего не получается. Я приехала, чтобы найти смысл в своей жизни, выяснить, чего я хочу.

– В плане карьеры?

– Да. И… – я смущенно посмотрела себе в тарелку. – И любви.

– В каком смысле?

Взглянув на Роана и увидев на его лице искреннее любопытство, я почувствовала, что уязвимость и застенчивость во всем, что касалось любовной сферы (или ее отсутствия), отступили.

– Действительно ли я одинока или только так думаю из-за того, что общество навязывает мне долгосрочные отношения.

Он нахмурил брови и жестом попросил продолжить.

– Иногда после длинного рабочего дня, когда я была особенно продуктивной и полезной, я приходила домой, заказывала еду навынос, смотрела сериалы Netflix, затем забиралась в просторную уютную постель, занимающую большую часть моей студии, и включала электронную книгу. Я сидела так на протяжении часа, перед тем как лечь спать, в тепле и безопасности, погруженная в отличную историю, и чувствовала себя довольной, – я повернулась к нему, и наши колени соприкоснулись. – Не у всех это есть в жизни. В мире много зла, о котором все не хотят думать. Торговля людьми, современное трудовое рабство, крайняя бедность, отсутствие жилья… Не все проводят вечера в теплой постели, наслаждаясь книгой. Возможно, некоторые люди считают мою жизнь жалкой, но для некоторых это мечта. Какое у меня есть право ныть о том, что мне нужно от жизни больше, когда у меня уже есть больше, чем некоторые люди могли бы себе представить? У меня есть привилегии, не связанные с богатством. Привилегии, которые мы воспринимаем как должное, например образование, еда в холодильнике, крыша над головой, тепло, чистая вода, легкий доступ к книгам. Жизнь, в которой, к счастью, нет насилия. Так почему же бывают дни, когда я чувствую себя несчастной и одинокой? – спросила я, сомневаясь, что смогу когда-нибудь найти ответ на этот вопрос. – Потому, что я по-настоящему одинока и мне хочется любви? Или потому, что большинство моих друзей нашли партнера, а в некоторых случаях – даже свою любовь, и я ощущаю их молчаливое сочувствие, оттого что у меня всего этого нет? Или потому, что общество указывает мне, чего я должна хотеть от жизни? Или же я действительно этого хочу? Может быть, я настолько избалована своим воспитанием, что все время буду хотеть большего? – я покачала головой и тут же перестала, потому что все вокруг закружилось. Пришлось ухватиться за стол и сделать глубокий вдох. – Я подумала, что здесь, вдали от своей жизни, я смогу разобраться, чего хочу, и наконец что-то предпринять.

– Что-то предпринять?

– Если я могу, по-настоящему могу довольствоваться тем, что живу одна, значит, смогу примириться с тем фактом, что общество осуждает мое одиночество. Но если в действительности мне хочется найти человека, с которым можно разделить жизнь, значит, мне нужно прилагать больше усилий, чтобы найти его. Даже несмотря на то, что это трудно, больно и может никогда не произойти.

Роан молчал, и я вдруг почувствовала себя глупо, оттого что поделилась с этим мужчиной тем, о чем не говорила даже с Грир.

– Тебе это все, наверно, кажется глупым.

– Нет, – сказал он сочувственно, накрыв мою руку своей. Я увидела понимание в его глазах. – Я осознаю, что женщины испытывают больше давления, что невероятно глупо в наше время, но ведь и на мужчин оно тоже оказывается, – он выпустил мою руку, его легкая улыбка была почти что самоуничижительной, и посмотрел в свою тарелку. – Я никогда не был парнем, который может спать с кем попало или заводить романы на одну ночь. А жизнь в деревне не облегчила поиск нужного человека. У меня было несколько длительных отношений, последние случились два года назад. И местные мужчины – они не имеют в виду ничего такого, но они изрядно подтрунивают надо мной из-за того, что я не предоставляю себя в распоряжение заинтересованных туристок или женщин из других деревень, которые явно дают понять, что не прочь пообщаться со мной. Никогда этого не хотел, – у меня перехватило дыхание от силы, которую он вложил в свой взгляд. – Мне это не подходит. Мне нужно больше, чем просто тепло человеческого тела. Для меня секс лучше, когда женщина рядом со мной мне небезразлична.

Мои щеки, и так пылавшие от похмелья, стали еще горячее.

– Ох.

Его ухмылка была немного печальной.

– Мужчины не должны такого хотеть, не говоря уже о том, чтобы говорить об этом, верно? Это делает их менее мужественными, если они не сеют свое семя где попало. Есть что-то женственное в мужчине, которого отталкивает секс с незнакомкой, который искренне верит в моногамию.

– Женщины так не думают, – уж я так точно не думала. Напротив, его честность сильно мне импонировала.

– Нет. Но, как ты и сказала, у всех есть свои представления о том, что ты должен хотеть от жизни. И ты права. В этом мире есть места, где люди попросту пытаются выжить. У нас есть преимущества, позволяющие нам вести жизнь за рамками элементарного выживания, но еще это означает, что у нас есть время на то, чтобы внушать друг другу эти глупые представления о «нормальности», – он провел рукой по своим взъерошенным волосам. – Моя мама, Милли и все остальные почти каждую неделю изводят меня разговорами о том, что мне нужно остепениться и найти спутницу жизни, – наши взгляды встретились, и он продолжил: – Но я, в отличие от тебя, знаю, чего хочу. Совершенно точно. Я хочу любить кого-то, делить с этим человеком трудности жизни, завести детей и наблюдать, как они растут. Создать с кем-то свой маленький мир. А это значит, что бывают дни, к счастью, нечасто, но бывают, когда мне не очень-то приятны все эти люди, которые делают вид, что заботятся обо мне, и наседают на меня из-за того, чего я хочу больше всего в жизни.

К горлу подкатил ком.

Не только потому, что мне было очень грустно из-за того, что Роан это чувствовал. Но еще и потому, что впервые за очень долгое время мне показалось, что кто-то увидел меня настоящую. Понял меня. Действительно понял.

Слезы заблестели у меня в глазах. Без смущения я взяла руку собеседника и крепко сжала ее.

– У тебя все это будет, Роан, – я верила, что так и произойдет.

– Ты не можешь этого знать, – он в ответ сжал мою руку и слегка улыбнулся мне. – Ты не знаешь меня, не знаешь, что произойдет в будущем.

– Я не знаю, что произойдет в будущем, это правда. Но я кое-что знаю о тебе и хорошо тебя понимаю.

Он понял. Я видела это по тому, как он смотрел на меня и как сжал мою руку.

– И я понимаю тебя, Эви.

Было странно разделить этот момент с практически незнакомым человеком, но это происходило, происходило здесь и сейчас.

В тот момент я приняла решение абстрагироваться от своего влечения к Роану и порадоваться тому, что между нами есть связь. Что-то похожее я почувствовала в ту секунду, когда познакомилась с Грир. И, как и с Грир, я была решительно настроена подружиться с Роаном.

– Когда у тебя будет выходной, а меня не будет тошнить, ты покажешь мне свою ферму?

– Значит, друзья? – предположил он. Его лицо снова стало расслабленным и счастливым.

– Я только что поделилась своими самыми сильными переживаниями, так что мы – друзья, или мне придется тебя убить.

Улыбнувшись уголками губ в ответ на мое поддразнивание, Роан кивнул:

– Я выбираю дружбу вместо смерти.

– Мудрое решение. У меня нет опыта в убийствах. Я могу напортачить.

Он покачал головой в ответ на мои глупости.

– Поторопись, доедай остатки завтрака. Нам с Шедоу нужно возвращаться к работе, но мы не уйдем, пока ты не съешь еще хотя бы три кусочка.

Застонав, я уставилась в свою тарелку.

– Не думаю, что осилю.

– Ну, или так, или я напомню тебе о моменте из прошлой ночи, когда ты начала петь «Когда ты хорошо относишься к моей маме»[12]12
  “When you’re good to Mama” (англ.) – номер матроны «Мамы» Мортон из американского мюзикла «Чикаго».


[Закрыть] старику Томпсону.

Мои глаза расширились от ужаса, а Роан затрясся от смеха.

– Это из «Чикаго»?

Он пожал плечами:

– Ты сказала, это из какого-то мюзикла.

– Да. Из мюзикла «Чикаго». «Когда ты хорошо относишься к маме, мама хорошо относится к тебе», – пропела я высоким голоском.

Роан разразился громким смехом.

– Это была лучшая ночь в жизни старика Томпсона. Мы даже думали проверить его кардиостимулятор.

– Не может быть! – ахнула я в ужасе.

Увидев, как он со смехом закрыл лицо ладонями, я игриво шлепнула его рукой по спине:

– Прекрати!

К сожалению, от этого он стал смеяться только сильнее.

Глава седьмая

Это был день открытия магазина, но, несмотря на то что мне следовало с нетерпением его ожидать, я была благодарна природе за сильный дождь за окном, поскольку это означало, что я смогу спокойно пересидеть свое похмелье за прилавком, не отвлекаясь на покупателей.

Пенни предупредила меня, что пришло время заказывать свежие издания для шкафа с новинками, и доверила мне эту задачу. Мне казалось, это потрясающе. Она определила бюджет и дала контакты поставщиков, которые сориентировали меня, какие книги популярны в этом сезоне. Как читатель всех жанров и участник онлайн-сообщества любителей книг, я ощущала себя в своей стихии. К тому же я оценила, что Пенни доверила мне закупку новых книг, это было приятным занятием! На мгновение я забыла, что заказываю их для магазина, а не для себя.

Но эта работа открыла мне глаза на сложности учета складских остатков и завоза новинок в книжный магазин. Я несколько часов разбиралась с историей заказов Пенни. Мне было известно, что она сотрудничала с местными школами и заказывала книги, которые дети читали в рамках школьной программы. На эту четверть все уже было заказано.

Также оказалось, что существует сезонная закупка. Например, в конце весны/лета Пенни заказывала любые новые книги об этой местности и новейшие детские бестселлеры. Однако, когда я провалилась в эту книжную кроличью нору еще глубже, оказалось, что большая часть нехудожественной литературы вообще не продается. Мне не терпелось пополнить запасы Пенни на лето литературой для чтения на пляже.

Пересмотрев множество файлов за предыдущие годы, чтобы понять, что и как продается в зависимости от сезона, я вдруг осознала, что это не мое дело. Не стоило слишком уж увлекаться. Я управляла магазином лишь временно.

Избежав необходимости часами, а возможно, и днями изучать историю продаж и оценивать текущую ситуацию с запасами, я обратилась к другой своей работе – редактированию текста от клиента, писавшего детективы. Просматривая запасы и пролистывая историю продаж, я еще чувствовала себя нормально, но когда приступила к правкам, то от экрана меня начало слегка тошнить – это похмелье напомнило о себе. Все, чего мне хотелось, – свернуться калачиком и слушать дождь.

Но вместо этого я выпила кофе, немного поработала, а затем стала рассеянно наблюдать, как дождь стучит по поверхности моря. Возможно, после истории с Аароном было глупым верить в то, что у нас с Роаном есть связь. Но с ним мы были действительно знакомы, чего не скажешь про Аарона. Мы сидели рядом, лицом к лицу, и у меня была возможность понять, что он из себя представляет. Мои инстинкты твердили мне, что Роану можно доверять и что не стоит позволять какому-то незнакомцу, принятому мной за порядочного человека, становиться причиной недоверия к своим новым друзьям.

Именно им и был Роан – новым другом. Я ограничила наши отношения дружбой для того, чтобы защитить себя. Несмотря на то что поначалу он испытывал влечение ко мне, казалось, будто дружба его устраивает. Без сомнения, это как-то было связано с моими пьяными выходками прошлой ночью и тем, что он видел, как меня потом тошнило.

Это было совсем несексуально.

Я смущенно хихикнула и тут же застонала оттого, что в голове застучало.

Около полудня дождь перешел в морось, и я уже подумывала о том, чтобы на полчаса закрыть магазин, как в дверях появилась невысокая девушка.

Она вошла и откинула большой капюшон, скрывавший ее лицо. Дверь за ней захлопнулась, и девушка одарила меня робкой улыбкой. Она расстегнула дождевик и слегка встряхнула его, забрызгав дверь каплями. Затем медленно подошла к прилавку, держа в руках пластиковый контейнер.

Ее ярко-рыжие волосы оказались собраны в строгий пучок, такой тугой, что ее глаза казались больше. У нее было хорошенькое личико с очаровательными веснушками на носу и щеках. Возраст определить было трудно, потому что из-за полного отсутствия макияжа она казалась очень юной, в то время как ее одежда была старомодной и неряшливой. Дождевик доходил ей до колен, под ним виднелись синий свитер легкой вязки с высоким воротом и бежевая плиссированная юбка до лодыжек. Завершали образ простые, несколько неуклюжие сандалии. Из украшений имелся только простой золотой крестик на шее.

Я доброжелательно ей улыбнулась и соскользнула со стула, не подав виду, что от этого движения комната закружилась вокруг меня. Мой первый клиент!

– Добро пожаловать в «Много шума из-за книг»!

Она улыбнулась застенчивой, но очень милой улыбкой:

– Привет.

Когда за этим никаких других слов не последовало, я перевела взгляд на контейнер. В нем лежали красивые кексы. Я снова посмотрела на молодую женщину и спросила:

– Я могу вам чем-то помочь?

– О, меня зовут Каролайн, – она нервно облизнула губы. – Я… э-э-э… слышала, что вы сделали для Шедоу вчера, – ее акцент был больше похож на акцент персонажей «Аббатства Даунтон», чем жителей Альнстера. Интересно, она туристка? Но если так, то откуда она знает про Шедоу? Каролайн придвинула ко мне пластиковый контейнер. – Это вам, в благодарность.

Я ошеломленно смотрела на кексы.

Кем Каролайн приходится Роану и Шедоу?

– О, хорошо, – я взяла коробку и открыла крышку. Кексы были восхитительными, с розовой глазурью в виде розы наверху. – Они прекрасны. Спасибо, – удивительно, но у меня заурчало в животе.

– Я – двоюродная сестра Роана, – пояснила Каролайн.

Ах вот оно что. Акцент сбил меня с толку, но, приглядевшись, я поняла, что у них с Роаном глаза были одинакового каштанового цвета.

– Ясно, – моя улыбка стала шире. – Что ж, на самом деле я не сделала ничего особенного, но спасибо за кексы.

Она покачала головой:

– Это важно, мисс Старлинг. Шедоу – лучший друг Роана. Он чудесный пес, – в ее глазах засверкали слезы. – Не знаю, что было бы, если бы с ним что-то случилось, – щеки Каролайн вдруг вспыхнули, и она посмотрела себе под ноги. – Вы, должно быть, считаете, что глупо расстраиваться из-за собаки.

Услышав ее слова, я едва сдержала улыбку. Серьезно, сколько ей лет?

– Я совсем не считаю вас глупой. Я люблю собак и понимаю это. Собака – член семьи.

Она кивнула, несколько избавившись от смущения:

– Это так.

Двоюродная сестра Роана возбудила мое любопытство, и я облокотилась на прилавок.

– Так вы живете в Альнстере?

– Да, на окраине. Я живу со своей тетей. Знаете дорогу, которая ведет через лес? Мы там живем.

Я вспомнила, что вдоль дороги, ведущей в Альнстер, рос лес, но это было не в самом Альнстере. Удивившись, что она имеет в виду это место, я кивнула.

– Так ваша тетя – тетя Роана?

– Нет. Мы родственники по отцовской линии, а тетя Хелена – сестра моей матери.

– Так ваша фамилия Робсон.

Она поджала губы.

– Должна была быть Робсон. Но тетя Хелена заставила меня сменить фамилию, когда я стала жить с ней.

В ее глазах было что-то печальное. Это и ее неопределенный возраст меня заинтриговали. Мне хотелось задать больше вопросов, но она направилась к двери.

– Ну, мне пора домой. Спасибо еще раз.

– Нет проблем, правда. Спасибо за кексы. Может быть, увидимся как-нибудь в «Якоре»?

Вместо ответа Каролайн слегка улыбнулась мне и поторопилась выйти за дверь, под моросящий дождь.

– Что ж, это выглядело странно, – пробормотала я.

Посмотрев на кексы, я все-таки решила сделать перерыв.

Пару минут спустя я уже готовила сэндвичи, то и дело бросая взгляд на красивые кексы, потом разложила их на блюде, сфотографировала и выложила в соцсеть. Моим друзьям нравились посты из Англии. Это фото я подписала так: «Подарок от дружелюбной соседки». Потом, словно нетерпеливый ребенок, вместо того чтобы съесть сначала сэндвич, я откусила кусочек от одного из кексов.

Нежный бисквит с ароматным клубничным джемом просто таял во рту. Глазурь из сливочного крема была идеальной. Не слишком сладкая, легкая, с кремовой текстурой.

Черт, это оказался лучший кекс в моей жизни!

Интересно, Каролайн работает в пекарне в городе?

Покончив с кексом, я не дала себе съесть еще один и положила остальные в контейнер, чтобы они остались свежими.

– На заметку, – пробормотала я, принимаясь за сэндвич. – Спросить Роана о его двоюродной сестре.

Он оказался легок на помине.

Я услышала громкий стук и подошла к окну. На улице у входной двери стояла знакомая фигура. Рядом с ним сидел Шедоу.

Сердце забилось сильнее, я пулей вылетела из квартиры и помчалась вниз, в магазин, о чем тут же пожалела. Голова закружилась, я ухватилась за дверь, чтобы удержать равновесие, и распахнула ее.

Роан стремительно вошел внутрь и снял капюшон плаща. За ним забежал Шедоу и, пока я запирала дверь, встряхнулся всем телом, забрызгав все вокруг дождевой водой.

Включая меня.

Он был прощен после того, как подбежал ко мне и подскочил, чтобы поздороваться. Несмотря на головокружение, которое усилилось из-за того, что огромный пес положил свои мокрые лапы мне на плечи, я рассмеялась, отворачиваясь от его поцелуев.

– Шедоу, сидеть, – сказал недовольно Роан.

– Все в порядке, – заверила я его, погладив датского дога, пока тот выполнял команду. У меня на плечах остались две грязные отметины от его лап, и выражение лица Роана ясно давало понять, что не все было в порядке.

– Пятна отстираются, – развеяла я его опасения. – Что привело тебя сюда так скоро?

Он протянул два бумажных пакета, забрызганных дождем.

– Обед из пекарни. Хотел убедиться, что ты поешь.

– Вообще-то я как раз сделала себе сэндвич и собиралась его съесть, – ответила я, забрав у него пакет и заглянув внутрь. До меня донесся сильный запах курицы, на что живот вновь отозвался урчанием. – К черту мой дурацкий сэндвич с сыром и ветчиной, это гораздо лучше.

Роан ухмыльнулся и собирался пройти мимо прилавка, но его внимание привлек мой ноутбук. Бросив на меня любопытный взгляд, он наклонился к экрану:

– Что это? Ты пишешь?

Я скорчила гримасу:

– Нет, любопытная Варвара. Я редактор на фрилансе.

Он нахмурился:

– Ты вчера не говорила.

– Это единственное, о чем я не упомянула, – я поморщилась, вспомнив все то личное, о чем разболтала в «Якоре».

С сочувственной улыбкой Роан прошел со мной по коридору. За нами по пятам следовал Шедоу.

– Так ты, – спросил Роан, скидывая грязные резиновые сапоги перед лестницей, – редактируешь художественные книги для издательства?

– Нет, я редактирую книги независимых авторов. Людей, которые публикуются самостоятельно.

– О да, это нынче модно.

Я усмехнулась и поднялась за ним наверх, в квартиру.

– Это модно уже какое-то время, фермер Робсон.

– И ты этим зарабатываешь? – он оглянулся на меня через плечо, заходя на кухню.

– Да. Я занималась этим, чтобы увеличить свой доход. Жизнь в Чикаго дорогая.

– Почему ты решила стать редактором?

Вопрос заставил меня остановиться в дверях. Ник-то никогда не задавал мне его. Даже Грир меня не спрашивала. Такого не могло быть. Хотя… я подумала и решила, что могло. Полагаю, однако, что моя лучшая подруга полагала, будто уже знает ответ. Я люблю искусство слова.

– Я не понимала, что хочу быть редактором, пока не начала работать в журнале. Просто знала, что хочу работать в издательстве, с текстами. Не могу объяснить свою любовь к слову. Во всяком случае, объяснить нормально. Слова – это словно золотистый закат над спокойным морем, за которым наблюдаешь из ветхой лачуги. Они способны превратить даже самые обычные чувства и мысли в поэзию.

Роан улыбнулся.

Я пожала плечами, улыбаясь в ответ.

– Начав работать в журнале, я поняла, что редактор имеет отношение к созданию чего-то интересного, значимого. А после того как стала брать заказы от писателей, почувствовала, что мне это нравится даже больше, чем работа в журнале. Мало того что можно читать книги раньше других, так еще некоторые из этих книг просто замечательно написаны. Я помогаю подтянуть сюжет, сделать персонажей более запоминающимися, немного направляю автора. Для такого книжного червя, как я, это интересно. Поэтому я и редактирую.