Текст книги "Роковой имидж"

Одна за другой накатывались на нее теплые волны, каждый раз заставляя вздрагивать. Казалось, это не кончится никогда. По ее телу прошла чувственная дрожь, словно морская волна, оставляющая на берегу кружевной узор из сверкающих пузырьков, которые, лопаясь, один за другим впитываются во влажный песок.

Трент нежно поцеловал ее в щеку, и это вернуло ее к действительности. Рэна открыла глаза и увидела, что Трент, улыбаясь, наблюдает за ней.

Лицо его было спокойным и умиротворенным, однако возбужденная плоть требовала продолжения. Рэна чувствовала, как кипит его кровь, подогреваемая так и не получившей выхода страстью.

И тогда это случилось. Тело Рэны, словно диковинный цветок, обняло его своими лепестками.

Трент застонал от блаженства, и Рэна с благодарностью приняла этот стон. Она дарила ему всю себя, а не только свое красивое тело.

Наконец они достигли вершины, и ощущение это было настолько всеобъемлющим и чудесным, что и тела, и души, в последний раз содрогнувшись, впали в сладкое оцепенение.

Лишившись сил, они постепенно расслабились, но по-прежнему ощущали удивительную близость. Сердца бились в унисон. Голова Рэны покоилась на груди Трента.

Барабанивший по стеклам дождь казался прекрасной колыбельной. Часы на каминной полке в гостиной отсчитывали минуты, но Трент и Рэна находились в ином временном измерении.

Не произнося ни слова, он взял ее за руку и повел в сторону лестницы. Медленно взбираясь по ступенькам на второй этаж, Трент не спускал глаз со своей возлюбленной. Они вошли в его спальню, и Трент закрыл дверь, оставляя за ней всю суету и неприятности суровой действительности. Затем подошел к кровати, сдернул покрывало и жестом пригласил Рэну подойти поближе.

– Нам нужно поговорить, – охрипшим голосом сказала она.

– Нет, не нужно. – И он начал неторопливо расстегивать рубашку.

Наблюдая за ним, Рэна почувствовала, как желание просыпается в ней с новой силой. Стянув через голову рубашку, Трент небрежно бросил ее на пол. За ней последовали джинсы.

Затем Трент медленно направился к Рэне через затемненную комнату. Призрачный лунный свет отбрасывал мерцающие блики на его глянцевую кожу. Руки Рэны бессильно опустились: она почувствовала себя совершенно беззащитной перед его силой и красотой. Не говоря ни слова, Трент снял с нее блузку и кинул ее к своей одежде.

– Трент… – выдохнула Рэна, чувствуя, что не в силах больше стоять.

– Тс-с.

Когда Рэна осталась обнаженной, Трент бережно подхватил ее на руки и отнес на постель.

И снова их губы слились в бесконечном поцелуе.

Вскоре Рэне стало трудно дышать.

– Все еще желаешь поговорить?

– Мы должны… – простонала она, когда губы Трента завладели ее соском.

– Вас никто не учил расслабляться, мисс Рэмси? – Трент опускался все ниже, покрывая поцелуями ее живот.

– Трент!

– Что?

– Нам действительно следовало бы… Она прервала фразу на полуслове. Ласки Трента были настолько смелы, что она чуть не потеряла сознание.

– Вот что нам действительно следует делать, – прошептал он. – И лично я намерен заниматься этим еще очень-очень долго.

Глава 7

– Кстати, ты так и не сказал мне, где Руби.

Трент вытянул под одеялом длинные ноги и подвинулся поближе к Рэне.

– А ты и не спрашивала, – сказал он, прижимаясь носом к ее щеке.

– Нет, спрашивала.

– Правда? Наверное, я не расслышал, потому что был занят кое-чем другим.

– Ты лишь упомянул, что мы одни.

– Так и сказал? – Он хихикнул и наградил ее еще одним пылким поцелуем. – Да, этот старый холл видел на своем веку многое, но такое – вряд ли.

Рэна вцепилась в его волосы так, что он вскрикнул.

– Сдаюсь, – сказал Трент. – С утра тетушка уехала навестить приболевшую подругу. Она сообщила, что вернется только завтра. Поэтому, – Трент сделал многозначительную паузу, – весь дом в нашем распоряжении.

– Но нам не нужен весь дом, если есть эта постель.

– В общем, ты права. Но кто знает, как дальше будут разворачиваться события?

За сим последовал очередной нежный поцелуй.

– Я и не представляла нас вместе в подобной обстановке, – послышался ее шепот.

– А я представлял. И очень часто.

– Ну на самом деле я тоже, но… В общем, ты понимаешь, что я хочу сказать.

– Я никогда не предполагал, что ты такая, – восхищенно заметил Трент, проводя ладонью по изгибу ее бедра.

– В каком смысле?

– Я не знал, какое тело скрывают твои одежды. Признаюсь, один из моих самых ценных талантов – умение раздеть женщину глазами. – Трент нахмурился. – С тобой у меня ничего не получалось, и это приводило меня в бешенство. Мне безумно хотелось взглянуть на твое обнаженное тело, – продолжал он, нежно гладя ее груди, – и я приятно удивлен тем, что увидел.

Легкая щетина на его подбородке восхитительно покалывала ее чувствительную кожу.

Дождь не прекращался. Под его барабанную дробь они любили друг друга всю ночь.

Вряд ли можно было найти людей, более подходящих друг другу. На каждое прикосновение Трента тело Рэны откликалось с такой готовностью, о возможности которой девушка даже не подозревала. Их тела сливались снова и снова, и каждый раз Тренту удавалось вознести Рэну на очередную, еще более высокую вершину.

Постепенно Рэна перестала стесняться. А ведь поначалу она боялась даже прикоснуться к нему, не говоря уж о том, чтобы проявлять какую-то инициативу.

– Положи руки мне на грудь, – приказал он, задыхаясь, и перевернул ее так, что она оказалась над ним. – Дотронься до меня. Я прошу тебя, дотронься.

Безропотно подчиняясь, Рэна осторожно прикоснулась к его груди. Она почувствовала, как под ее ладонью колотится его сердце.

Только один раз за всю ночь гармония между любовниками была нарушена – когда Трент потянулся к тумбочке возле кровати, чтобы включить лампу.

– Нет! – закричала Рэна и рывком натянула на себя одеяло. Трент опешил:

– Я только хотел посмотреть на тебя.

– Нет, прошу тебя. Если хочешь, чтобы я осталась, не зажигай свет.

– Не понимаю.

Трент действительно не понимал, в чем дело. Минуту назад она была готова к любым безумствам, а теперь испугалась включенной лампочки. Трент обнял ее.

– Ты красива. Я это чувствую, и мне очень хочется взглянуть на тебя при свете. Рэна уткнулась лицом в его грудь.

– Умоляю тебя, не надо. Мне больше нравится, когда темно.

Она знала, что копна ее растрепавшихся волос выглядит сейчас так же, как на многих ее фотографиях в журналах. Хотя она и набрала пару лишних килограммов, ее вполне можно было связать с образом, запечатленным фотографами. К тому же Рэна была настолько неосмотрительна, что оставила очки в холле.

Зачем омрачать этот дивный вечер? Трент любил ее такой, какой знал, и ему было наплевать на ее внешность. Стоит ли ставить под угрозу их отношения и допускать, чтобы правда открылась ему именно сейчас? Огорченно вздохнув, Трент смирился. Позже он даже нашел это маленькое недоразумение забавным:

– Я и не предполагал, что ты настолько застенчива.

«Если бы ты побывал за кулисами показа мод, ты был бы обо мне другого мнения», – подумала девушка. Надменно вскинув голову, гордые манекенщицы уверенно дефилировали по подиуму. Кто бы мог узнать в этих неприступных красавицах суетящихся в раздевалках полуобнаженных девиц? Рэну же всегда окружал многочисленный персонал, готовя ее к следующему выходу; на ее долю оставался лишь труд менять шляпку или серьги.

Чужие руки одевали и раздевали ее, наверное, столько же раз, сколько ей доводилось проделывать это самостоятельно. Стесняться собственной наготы, работая с дизайнерами, фотографами и портными, было едва ли возможно. К тому же их прикосновения носили чисто утилитарный характер, в их отношениях не было места эмоциям, и Рэна быстро научилась не обращать на это никакого внимания. Ее мать вообще не придавала значения подобным мелочам.

Очевидно, именно поэтому трепетные прикосновения Трента так действовали на нее. Наверное, она просто изголодалась по теплу ласковых рук любящего человека. Пусть Трент думает, что она застенчива. В этом не было ничего страшного. Рэна решила играть эту роль до конца.

– Тебя удивляет моя робость?

– Честно говоря, да. Тем более что ты уже побывала замужем, и я у тебя не первый. – Трент погладил ее по спине, а потом спросил:

– Может быть, ты расскажешь о своем браке, или тебе слишком больно вспоминать об этом?

– Раньше было больно, но все это случилось так давно, что теперь мне кажется, будто это происходило не со мной, а с кем-то другим. Тогда я только-только окончила школу.

– Так это был школьный роман?

– Да, что-то в этом роде.

На самом деле до свадьбы они встречались всего-навсего несколько месяцев. Как и большинство молодых людей, Патрик боялся и близко подходить к красотке Рэне. Тем не менее девушке удалось заставить его переступить незримый порог, и некоторое время они наслаждались прелестями чистой юношеской влюбленности.

В то время у Сюзан как раз созрел план совместить карьеру дочери с обучением в колледже. Конечно, Рэне хотелось стать моделью, поскольку она обожала красивую одежду и не представляла себе лучшего занятия, чем демонстрировать ее на показах мод. Однако мысль, что ее делами будет управлять мать, омрачала существование. Зачем нужна карьера, которая поглотит всю ее жизнь, сведет на нет ее отношения с Патриком?

Девушке удалось уговорить своего возлюбленного на поспешную женитьбу. Но конечно же, эта отчаянная попытка освободиться от навязчивой опеки матери была обречена на провал.

Когда Сюзан узнала об их намерениях, она была вне себя от ярости. Тем не менее безжалостная и хитрая мать Рэны не сдавалась. Она поступила неожиданно: разрешила молодым пожениться.

Зато потом с самого первого дня их супружеской жизни Сюзан докучала молодоженам своими советами, безжалостно вмешивалась во все их дела, и вскоре Патрик начал чувствовать себя ненужным, лишним, только мешающим карьере жены.

Последним ударом по его самолюбию стало вторжение тещи в его служебные дела.

Понимая, насколько бессовестно заставлять Патрика все это терпеть, Рэна предложила ему расстаться, и Патрик с радостью согласился. Через шесть месяцев после свадьбы они подали на развод.

Как только Сюзан утрясла все формальности, они с Рэной переехали в Нью-Йорк. Так благодаря терпению и холодному расчету Сюзан добилась своего.

– Он был славный малый, – сказала Рэна, – хорошо ко мне относился, но у нашего брака не было будущего.

– Почему?

– Моя мать постоянно вмешивалась в наши дела, а Патрику хотелось жить самостоятельно.

– Твоя мать? Впервые слышу, чтобы ты упоминала о близких родственниках.

– Мы давно перестали быть близкими.

– А есть ли вообще кто-нибудь, кто тебе по-настоящему близок? – мягко спросил Трент.

Разговор становился слишком откровенным, а Рэне этого не хотелось. Лукаво улыбнувшись, она ответила:

– На данный момент это ты. Трент издал довольный смешок и запечатлел на ее губах очередной нежный поцелуй.

Позже, когда Рэна заснула, Трент спустился на кухню и пожарил яичницу с беконом. Поставив тарелки на поднос, он снова поднялся наверх. Даже если бы звяканье посуды не разбудило девушку, она бы проснулась от восхитительного аромата жареного бекона. Мгновенно Рэна села на постели.

– Ты голодна? – спросил Трент с улыбкой.

– Только сейчас я поняла, что просто умираю от голода!

Трент поставил поднос на столик у кровати и бросил Рэне одну из своих рубашек.

– Теперь можно наконец включить свет? – спросил он после того, как Рэна натянула рубашку и тщательно застегнула все пуговицы.

Рэна потянулась к сумочке, которую Трент предусмотрительно захватил из холла, и достала очки.

– Да, – сказала она, надевая их.

– Это обязательно? – Трент кивнул на очки.

– Ты же не хочешь, чтобы я разлила апельсиновый сок на постель?

– А что, это было бы довольно оригинально, – подмигнул он в ответ.

Рэна пропустила это замечание мимо ушей и обрадовалась, что тема очков закрыта. Затем они с жадностью набросились на еду.

– Ты знаешь, что я чуть с ума не сошел от волнения? – спросил Трент, проглотив последний тост.

Рэна поставила пустую кофейную чашку на блюдце и отодвинула поднос. Опустошив тарелку, она с удовольствием прилегла на гору мягких подушек.

– А по какому поводу?

– По поводу того, что ты исчезла, не сказав ни слова. Я не знал, что и думать.

– Извини, что не попрощалась. Не было времени.

– Только ли поэтому ты не зашла ко мне перед отъездом?

– Ты подозреваешь, что существует другая причина?

– Помнишь, в теплице в тот день стало очень жарко. Надеюсь, ты понимаешь, что я говорю не о погоде. – Трент взял ее за руку. – Если бы Руби не позвала тебя к телефону, думаю, мы бы занялись любовью прямо там, на свежевскопанной земле. Любовь среди цветов… Тепличный роман… Что может быть романтичнее? – поддразнивал ее Трент, но затем, внезапно став серьезным, спросил:

– Ты хотела сбежать потому, что не могла с собой справиться? Признавайся, ты хотела удрать от меня?

– Возможно. Сама не знаю. В любом случае ты победил, не так ли?

– Вы, мисс Рэмси, давно нуждались в том, чтобы кто-нибудь вас победил.

– Нуждалась? – Рэна удивленно наклонила голову.

– Ну да, – подтвердил Трент, откидываясь назад. Он и представить себе не мог, насколько довольным при этом выглядел. Он являл собой прямо-таки олицетворение мужского самодовольства. – Думаю, тебе давно был нужен мужчина, который утолил бы твою жажду и воплотил в жизнь твои тайные фантазии.

– И ты этим воспользовался? В ответ Трент пожал плечами, но блаженная улыбка на его лице подтверждала, что Рэна попала в точку.

Неожиданно она стремительно вскочила и, не давая Тренту опомниться, бросилась прочь из комнаты. Трент догнал ее только на полпути к ее апартаментам.

– В чем дело? Какая муха тебя укусила? Рэна резко обернулась:

– Мне не нужны подачки и не нужен мужчина, который занимается со мной любовью из жалости!

– При чем тут жалость? О чем ты, черт возьми, говоришь?

– Подумай сам! – Рэна влетела к себе в комнату, захлопнула дверь и заперлась.

Мысль о том, что их ночь любви была лишь актом благотворительности, показалась ей ужасной. Рэна вернулась сюда, чувствуя себя несчастной и брошенной. Трент предложил ей поддержку, и она вцепилась в него мертвой хваткой. Так неужели его ласки были лишь способом вернуть к жизни бедную мисс Рэмси, подбодрить отчаявшуюся, не очень привлекательную женщину?

Трент то ожесточенно дергал за ручку, то кулаками стучал в дверь:

– Сейчас же открой!

– Уходи!

– Я предупреждаю!..

– Я сказала – уходи!

– Если ты сию минуту не откроешь, я выломаю дверь, и тебе придется объяснять Руби, что случилось.

– Твои дурацкие угрозы меня ничуть не пугают! – решительно воскликнула она, нисколько не сомневаясь, что он отступит.

А зря. В следующую же секунду дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Трент подбежал к Рэне, схватил ее за плечи, приподнял и хорошенько встряхнул.

– Более упрямой женщины, чем ты, я еще не встречал. Жалость! – вскричал он с горькой усмешкой. – Дорогая, неужели ты думаешь, что жалость может зайти так далеко? Неужели ты не в состоянии отличить жалость от любви?

И тут Рэна, до этого момента страшно напряженная, обмякла в его руках.

– Любви? – повторила она слабым голосом.

– Да, любви, – почти выкрикнул Трент. – Слышала когда-нибудь про такое чувство? Я люблю тебя, и, знаешь, мне самому от этого страшно. Ты выбила меня из колеи так, как это не удавалось сделать ни одной другой женщине. Я перестал ориентироваться в пространстве. Я никогда не испытывал такого сильного чувства, никогда не терял над собой контроль. То я кажусь себе глупым и ничтожным, то готов плакать от счастья. О, это ужасно!

Видимо, для пущей убедительности Трент крепко поцеловал удивленную Рэну. Затем, не размыкая объятий, он направился с ней к кровати.

Их слияние было стремительным. Только после того как это случилось, Трент немного успокоился. Нежно покусывая мочку ее уха, он прошептал:

– Если до тебя еще не дошло, то повторяю: я люблю тебя. И сейчас я тебе покажу, насколько сильно. – С этими словами он действительно начал это показывать.

Рэна обняла его и, ощутив трепет, отдалась ему вся – и телом, и душой, и сердцем. Испытав заново все муки и восторги взаимной любви, они наконец почувствовали себя обессиленными.

Зайдя в душевую кабину и включив воду, Рэна закрыла глаза и подставила тело под теплые струи. Она мылась тщательно, терла себя дольше, чем обычно, скользила руками по всему телу и с удивлением его разглядывала. Каждая клеточка, казалось, отзывалась на ее прикосновения.

Интересно, что чувствовал Трент, дотрагиваясь до ее тела? Она попыталась это представить и улыбнулась, вспоминая все нежные слова, которые он шептал ей, пока они занимались любовью.

Трент тем временем заснул. Когда Рэна разбудила его и предложила вернуться в свою комнату, он ужасно расстроился.

– Но почему? – возмутился он. – Мне здесь так нравится! И здесь, и здесь тоже…

Пытаясь обрести чувство реальности, Рэна увернулась от его объятий.

– А вдруг вернется Руби и застанет нас вместе?

– Ну и что? Я уже большой мальчик.

– Да уж, это точно. – Она вздохнула и обняла его.

Трент застонал от новой волны возбуждения.

– Дорогая, это не самый лучший способ выпроводить меня. Или ты передумала? – Сказав это, Трент осторожно положил ее на кровать и наклонился за очередным поцелуем.

– Нет, не передумала. – Рэна шутливо оттолкнула его, и Тренту пришлось вскочить, чтобы не скатиться с дивана на пол.

– Как насчет того, чтобы быстренько вместе помыться под душем?

– Можно и небыстренько.

– Ты серьезно? – Его лицо просветлело.

– Да, только желательно в разных душевых кабинах.

– Ну вот… – Улыбка исчезла с его лица. – Ты пойдешь со мной утром на пляж?

– Нет, придется тебе бежать одному. У меня нет сил.

Трент снова улыбнулся.

– А я чувствую себя так, словно могу взобраться на Эверест, сразиться один на один со стадом диких слонов или усмирить дракона.

Перед уходом Трент запечатлел на губах Рэны долгий прощальный поцелуй.

Сейчас, выходя из душа, Рэна снова и снова прокручивала в памяти эту сцену. Она вспоминала каждый сладостный миг прошлой ночи, с того момента, как он впервые обнял ее, до его недавнего ухода. Она смаковала каждое нежное слово, каждое прикосновение.

Впервые Рэна испытывала такие сильные, всеобъемлющие чувства и теперь могла смело себе признаться – да, она действительно влюблена в Трента Гемблина.

Интересно посмотреть, какая она, эта новая, влюбленная Рэна. Она взглянула на свое отражение в запотевшем зеркале ванной комнаты. Сияющие изумрудные глаза, которые ей с таким трудом удавалось прятать от окружающих, так и искрились счастьем. Что подумает Трент, если она снимет очки? Покажутся ли ему эти глаза таинственными и прекрасными, как неоднократно отзывались о них во многих модных журналах?

Открыв шкафчик, Рэна достала коричневый карандаш для глаз, повертела его в руках, как бросивший курить запретную сигарету. Штрих здесь, мазок там, растушеванная линия под нижним веком. Стоит ли? Может, только чуть-чуть подкрасить глаза, чтобы подчеркнуть их миндалевидную форму? Кистью с румянами провести под скулами, покрыть губы блеском?

Рэна с тоской вспомнила о своих белых нарядах, оставленных в Нью-Йорке. Белый цвет в сочетании с оливковой кожей и волосами цвета красного дерева делал Рэну неотразимой. Дорогие пояса, кофты с соблазнительно глубоким вырезом, юбки из легкой летящей ткани, прекрасно скроенные брюки подчеркивали ее и без того безупречную фигуру.

Что скажет Трент, когда увидит Рэну такой, какой она была раньше?..

– Нет, этого не может быть. Ты не можешь полюбить меня, – шептала она ему в минуты отдыха.

– Но это так.

– Я знаю, с какими женщинами ты привык общаться. Боюсь, я им и в подметки не гожусь.

– Я встречался со многими красивыми женщинами, но за их красотой скрывается пустота. Наверное, именно потому, что ты на них не похожа, я люблю тебя так сильно. Ты – личность. У тебя есть душа. У тебя прекрасное тело, и оно творит со мной чудеса. Я влюбился в то, что находится внутри тебя. Ты не разукрашенная пустышка, а полноценная женщина.

Решительным движением Рэна положила карандаш обратно и захлопнула дверцу шкафчика. Закрыв лицо руками, она тяжело вздохнула. Что и говорить, женское тщеславие подталкивало ее к тому, чтобы стать прежней, стать красивой для своего избранника. Но будет ли он любить ее, если узнает, что все это время занимался любовью с той, которая когда-то была одной из разукрашенных пустышек?

Что касается их совместного будущего, то Рэна не строила воздушных замков. Будущего у них просто не было. В таких романах не предусмотрен счастливый конец. Совсем скоро Трент уедет на сборы, и они расстанутся навсегда. В короткий срок, отпущенный им для любви, они должны успеть насладиться этим прекрасным взаимным чувством.

К сожалению, Рэна всю жизнь страдала от недостатка душевного тепла и понимания со стороны близких. Ее мать не стремилась к душевной близости, а Мори, хоть и искренне любил ее, по неведомой причине не делился с ней своими переживаниями.

Каждый раз, когда Рэна вспоминала о его кончине, ей становилось невыносимо тяжело. Страшная опустошенность, которая воцарилась в ее душе после его смерти, до сих пор терзала ее. Неужели Мори действительно покончил с собой? Рэну мучило чувство вины, но любовь Трента постепенно затягивала и эту страшную рану.

Времени, отпущенного ей для любви, оставалось все меньше, и Рэна решила насладиться каждым мигом счастья, чтобы ни о чем не жалеть потом, когда все закончится. Она будет продолжать играть Эну Рэмси – ведь именно такая женщина нужна сейчас Тренту.

Рэна уже успела натянуть старенькие джинсы и застегивала свободную голубую рубашку, когда в дверь постучали.

– Открывай.

– Сейчас иду. Только не выламывай, пожалуйста, дверь.

Отворив, она поинтересовалась:

– Ты не собираешься починить замок до приезда Руби?

– А ты меня поцелуешь?

– Ты весь потный.

– Губы не потеют.

Рэна потянулась к Тренту и легонько чмокнула его.

– И это все? – с притворным возмущением спросил Трент. Рэна рассмеялась.

– Ты голоден?

– Мы завтракали в четыре утра. Как в таком случае назвать прием пищи в девять?

– Что скажешь насчет горячих бутербродов с сыром и ветчиной?

– Отличная мысль.

– Пока я приготовлю, ты иди прими душ. – И Рэна шутливо погрозила ему пальцем.

Через десять минут Трент зашел на кухню.

– Пахнет от тебя определенно лучше, – отметила Рэна, посмеиваясь. – Я приготовила тебе фруктовый салат и…

Трент не дал ей договорить, привлек к себе, обнял и жарко поцеловал.

– Ты такая вкусная… – Теплые губы уткнулись ей в шею. – Так и съел бы тебя всю, – пробубнил Трент.

Затем вновь последовал жаркий поцелуй.

– Твой бутерброд остынет, – пробормотала Рэна, когда им перестало хватать воздуха и они вынуждены были сделать перерыв.

– А мне, – сказал Трент и потерся о нее, – наоборот, становится жарко.

Рэна смущенно кашлянула и выпорхнула из его объятий.

– Какой ты все-таки бессовестный! Ну-ка быстро садись за стол и ешь!

– Я смотрю, ты становишься такой же хозяйственной, как тетя Руби.

Они стали есть, время от времени останавливаясь и зачарованно глядя друг на друга. В очередной раз Трент вспомнил про очки и попросил Рэну снять их.

– Тогда я тебя не увижу, – объяснила она и, отвлекая его от этой темы, нежно поцеловала в подбородок. Вскоре ее губы нашли его рот…

– Доброе утро, дорогие! Где вы? – послышался из прихожей голос Руби.

Трент и Рэна отпрянули друг от друга. Девушка выглядела испуганной и смущенной, на ее щеках расцвел стыдливый румянец. Трент же, напоминавший кота, налакавшегося сливок, лениво улыбался.

– Тетя Руби, мы на кухне. Я только что наслаждался потрясающе вкусным яством.

Рэна вздрогнула и бросила на него отчаянный взгляд. Ворвавшись на кухню. Руби воскликнула:

– Что ты сказал? Ах, какая прелесть! Мисс Рэмси тебя кормит?

– Ага.

Рэна вскочила из-за стола и выдвинула стул для Руби:

– Прошу вас, присоединяйтесь. Как здоровье вашей подруги?

– Ей гораздо лучше. Мой визит пошел ей на пользу. Скажите, как прошла ваша поездка? Когда вы вернулись?

Не вдаваясь в детали, Рэна рассказала ей о причине своего внезапного отъезда.

– Простите, что уехала так поспешно, даже не объяснив, в чем дело.

– На то была веская причина. Теперь я это понимаю, – сказала Руби, положив руку девушке на плечо. – Кстати, Трент говорил, что, пока вас не было, он починил вам машину?

– Нет, – опережая Рэну, ответил Трент. – С момента ее приезда мы виделись довольно часто, но ни разу разговор не коснулся сломанных автомобилей.

Услышав это, Рэна грозно сверкнула глазами, но, к счастью. Руби была слишком рассеянна, чтобы заметить это.

– Хотите, я и вам сделаю бутерброд? – спросила Рэна. – Я не успела убрать продукты, а вы, я вижу, очень устали.

– Спасибо, дорогая. Наверное, сегодня я позволю вам за мной поухаживать. Если я вам не нужна, пойду отдохну. Этой бедняжке, моей подруге, даже не с кем поделиться своими переживаниями, вот мы и проболтали всю ночь. Дети, знаете ли, не балуют ее частыми визитами.

Рэна приготовила бутерброд и положила его в духовку. Трент наслаждался фруктовым салатом из дыни и арбуза, не спуская при этом глаз со своей возлюбленной. Время от времени они обменивались многозначительными взглядами.

– Спасибо, очень вкусно, – доедая бутерброд, отметила Руби. – Так я нужна вам?

– Нет, тетушка, – ответил Трент, заботливо помогая ей подняться со стула. – Ступайте отдохните. Мы с мисс Рэмси сможем позаботиться о себе сами. Кстати, а почему бы нам сегодня вечером не поужинать в городе?

Руби потрепала племянника по щеке.

– Какой милый мальчик, не правда ли, мисс Рэмси?

– О да! – со счастливой улыбкой согласилась Рэна.

– Ты действительно так считаешь? – поинтересовался Трент, когда Руби наконец удалилась и они остались одни.

Рэна в это время стояла у раковины и мыла посуду. После долгих уговоров Руби разрешила заменить ее на кухне.

– Что считаю?

– Что я милый мальчик. – Тихо подкравшись, он обхватил ее сзади. Мгновенно его руки нырнули под кофту и отыскали грудь. – Зачем ты прячешь это великолепие под своими балахонами? У тебя прекрасный, соблазнительный бюст. Не верю, что в твоем гардеробе не найдется облегающей кофточки.

Рэна попыталась вырваться, однако сделала это безо всякого энтузиазма.

– Мне нравится носить свободные вещи. Какая тебе разница, что на мне надето?

– Просто мне хочется все время видеть то, что я люблю. – Большими пальцами он нашел соски, которые тут же напряглись от его прикосновения. – Теперь понимаешь, о чем я говорю? Мне бы так хотелось увидеть, как это происходит.

– Прекрати сейчас же. Руби может войти в любую минуту.

– Не волнуйся, она спит, – прошептал он, уткнувшись носом в ее шею. – Пойдем в теплицу?

– В теплицу? – Сладкая истома сковала ее тело, лишая сил для дальнейшего сопротивления.

– Да, хотя я не отказался бы от пылкого, страстного соития прямо здесь и сейчас.

– Какой ты бессовестный!

– Не бессовестный, а возбужденный, – прошептал он, поворачивая Рэну к себе лицом.

– Все еще не успокоился?

– Знай на будущее – именно так действуют на мой организм горячие бутерброды с сыром и ветчиной.

Рэна обняла его.

– Особенно, – продолжил Трент, – если их для меня готовит такая интересная дамочка.

Засунув руки в задние карманы джинсов Рэны, Трент прижал ее к себе.

– У тебя такая хорошенькая маленькая попка, – отметил он. – Я хочу тебя. – И добавил сиплым от желания голосом:

– В теплице или в спальне?

– Трент, сейчас не время.

– Почему?

– Потому что полдень.

– Ну и что?

– Я должна рисовать. У меня полно работы – четыре новых заказа.

– Хорошо, – грустно вздохнув, смирился Трент. – Я оставлю тебя в покое, если разрешишь мне почитать у тебя в комнате, пока ты работаешь.

Рэна внимательно посмотрела на него и, убедившись, что он ничего предосудительного не замышляет, согласилась:

– Хорошо. Но ты должен пообещать вести себя прилично.

– Клянусь.

Поднявшись в комнату Рэны, некоторое время они честно пытались заниматься каждый своим делом. Однако их хватило ненадолго, и остаток дня они провели в постели, неспешно и лениво наслаждаясь друг другом.

Все было прекрасно, но одно обстоятельство расстроило Трента – он мечтал увидеть, как солнечный свет заливает ее нежную кожу, но Рэна настояла, чтобы он зашторил окна тяжелыми гардинами, настолько плотными, что в комнате стало почти темно.

Лежа на кровати подле своей возлюбленной, Трент не понимал, как он мог когда-то считать эту лучшую из женщин простой и заурядной. На самом деле она была красавицей, совершенно не похожей на тех представительниц прекрасного пола, с которыми ему доводилось общаться раньше. Ей удалось заполнить ту пустоту, о существовании которой до их встречи Трент даже не подозревал. Теперь же, когда он наконец обрел счастье, ему захотелось остаться с той, что его подарила, на всю жизнь.