Текст книги "Скандальная история"

VI

Гэри Паркер поймал Донну Ди у машины на стоянке для машин учеников сразу после звонка в три тридцать. Подозрение, что она избегает его, подтвердилось. Увидев Гэри, она почти выронила книги из рук.

– Гэри! По-почему ты сейчас не на тренировке?

– Я хочу поговорить с тобой, Донна Ди.

– О чем? – Она бросила книги на заднее сиденье и скользнула за руль, желая как можно быстрее уехать. Гэри протянул руку в дверь и выдернул ключи зажигания.

– Эй, послушай…

– Я хочу знать, что происходит с Джейд.

– Джейд? – повторила Донна Ди.

– Джейд. Ну Джейд Сперри, твоя лучшая подруга.

– Да, – произнесла она, выражение ее лица мгновенно стало враждебным. – Что с ней?

– Почему она не ходит в школу? И уже давно? Что с ней случилось? Когда бы я ни позвонил, ее мать отвечает мне, что она больна. Джейд не хочет со мной разговаривать – совсем. Она действительно так больна? Ты ее видела?

– Только на прошлой неделе, – ответила Донна Ди уклончиво. – Если ее мама говорит, что она больна, значит, она действительно больна.

– Ты тоже не разговаривала с Джейд?

– Нет.

– Я не могу этому поверить, Донна Ди. Ты ее лучшая подруга.

– Ну, а ты ее парень. Если она с тобой не хочет разговаривать, почему ты считаешь, что она будет разговаривать со мной? Пожалуйста, отдай ключи. Мне надо домой. – Она протянула открытую ладонь, но Гэри на это не отреагировал.

– Ты хочешь сказать, что пыталась поговорить с Джейд и она не стала?

Лицо Донны Ди нахмурилось от нерешительности и раздражения.

– Послушай, Гэри, я могу тебе сказать: мы поругались и больше не разговариваем.

Он посмотрел на нее с явным недоверием.

– Ты что, серьезно?

– Абсолютно.

– По какому же поводу ссора?

– Я не вправе тебе это сказать. А теперь, пожалуйста… – Она потянулась за ключами, но юноша отвел руку, чтобы она не смогла их достать. – Гэри, отдай мне ключи!

– Только после того, как ты мне скажешь, что, черт возьми, происходит!

Гэри редко выходил из себя. Сейчас его гнев был вызван разочарованием и страхом. Уже несколько дней он чувствовал, что что-то не так. Одноклассники поглядывали на него искоса. Иногда, когда он приближался, замолкали. У Джейд какая-то таинственная болезнь. Все было не так, как прежде, с того дня, как он узнал о получении стипендии. Хотя не было ничего конкретного, но он чувствовал, что что-то произошло.

– Что случилось с Джейд? – потребовал Гэри.

– Если хочешь узнать, спроси ее сам. – Донна Ди выхватила ключи, и он не успел ее остановить.

Протянув руку сквозь открытое окно, он схватил ее за запястье.

– Это как-то связано с Нилом?

Донна Ди так резко повернула голову, что шея хрустнула.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Потому что он стал особенно мерзким. Ни с того ни с сего стал относиться ко мне, как к своему приятелю. Только все это наигранное, это ясно. Ведет себя так, словно знает что-то такое, чего я не знаю.

Донна Ди нервно облизала губы. Ее глаза бегали, она выглядела загнанной в угол. У Гэри больно кольнуло в душе: значит, он прав.

– Неожиданное дружелюбие Нила ко мне имеет какое-то отношение к Джейд?

– Я должна ехать.

– Донна Ди!

– Мне надо ехать. – Она завела машину и стремительно сорвалась со стоянки.

– Черт!

Гэри побежал к своей машине. Он не собирался в этот день пропускать тренировку, просто ему захотелось немедленно увидеть Джейд. Он увидит ее, даже если придется выбить дверь в их доме.

Джейд узнала звук его машины. Из окна гостиной она наблюдала, как Гэри пробежал по дорожке и дважды постучал в дверь. Она невольно застонала, затем собралась с духом и распахнула дверь.

– Джейд!

– Привет, Гэри.

Его лицо расплылось в широкой улыбке. Было очевидно, что Гэри в восторге и, видя ее, испытывает облегчение.

– За исключением того, что ты выглядишь бледной и худой, в остальном все как обычно.

– А чего ты ожидал?

– Не знаю, – сказал Гэри с досадой. – Открытые кровоточащие раны, может быть.

Он взял ее за плечи и притянул к себе, крепко обняв. Казалось, он не заметил, что Джейд не прильнула к нему, как обычно.

– Я страшно беспокоился за тебя, – прошептал Гэри, уткнувшись ей в шею. – Я рад, что ты в порядке.

Джейд высвободилась из его объятий, пригласила войти. Он виновато глянул ей в лицо.

– Ты уверена, что все в порядке? Твоей мамы нет дома?

– Все в порядке. – То, того, что произошло нарушение одного из железных правил Велты, теперь меньше всего волновало Джейд.

Как только она закрыла дверь, Гэри вновь притянул ее к себе и жадно оглядел всю.

– Что с тобой случилось, Джейд? Ты, должно быть, действительно серьезно болела. Твоя мама отвечала, что ты слишком плохо себя чувствуешь и не можешь подойти к телефону.

– Именно так я велела ей говорить тебе. – Он посмотрел на нее вопросительно. – Сядь, Гэри. – Повернувшись к нему спиной, Джейд подошла к стулу и тоже села.

Он не мог понять, почему она не реагирует ни на что. А Джейд с трудом справлялась с собой. Ласковое прикосновение Гэри напомнило ей далеко не нежные прикосновения других. Хотя умом она и понимала эту огромную разницу, но ее тело, казалось, потеряло способность различать ласки Гэри и терзания, которым подвергли ее насильники. «Я должна быть благодарной им, – с горечью подумала Джейд, – утратив физическое влечение, с которым нужно было бы бороться, теперь легче будет справиться с задачей».

Он подошел к ней, опустился на колени перед стулом и крепко сжал ее руки в своих.

– Джейд, я не понимаю. Что происходит?

– Чего ты не понимаешь?

– Ничего. Почему ты не ходишь в школу? Почему ты не разговариваешь со мной?

– Я болела.

– Так тяжело, что не могла подойти к телефону и сказать: «Привет!»

Джейд постаралась оставаться спокойной:

– Мне надо кое-что сказать тебе, Гэри.

– О Господи, нет, – прошептал он хрипло. Наклонившись, он уткнулся в ее колени, стал теребить стеганый халат. – Ты больна неизлечимо? Ты скоро умрешь?

Сердце Джейд не выдержало: она невольно запустила руку в его русые кудри. Волосы, как живые, обвились вокруг пальцев. Джейд нежно погладила его голову. Рыдание вырвалось из горла Гэри, словно эхо того, которое она подавила в себе.

Чтобы не поддаться влечению сердца, она подняла голову.

– Дело не в этом. Я не собираюсь умирать. – Он дотронулся до ее лица, касаясь кончиками пальцев каждой черточки. – Дело в том, что… – Она сделала несколько попыток начать, затем сказала: – Я была больна морально.

Гэри повторил ее слова, как будто они были на другом языке.

– Из-за чего?

– Слишком сильное напряжение.

– В школе? – Гэри дотронулся до ее волос, отводя прядь с лица. Джейд с трудом справилась с желанием удержать его ладонь на своей щеке.

– Теперь все пройдет. Мы ведь получили стипендии. Эй! Мы не виделись с тех пор, как пришло это сообщение. Поздравляю.

– Я тебя тоже.

– Как мы это отпразднуем? – Глаза Гэри затуманились, когда его рука коснулась ее груди. – Я знаю, как бы я хотел…

– Нет! – пронзительно закричала Джейд и резко отшатнулась. Он был так ошеломлен, что она без труда оттолкнула его и встала.

– Джейд?

Она повернулась к нему лицом. Гэри глядел на нее с удивлением.

– Разве ты не понимаешь, что я тебе сказала? Я сильно перенервничала из-за стипендии. И по другим причинам тоже. В первую очередь, из-за нас.

– Черт возьми, о чем ты?

Джейд поняла, тянуть с этим дальше значило бы еще больше все осложнить. Невозможно было закончить разговор, не нанеся никому ран.

– Ты умный парень, – сказала Джейд, специально придавая своему голосу оттенок нетерпения. – Ты что, не умеешь читать между строк? Я должна сказать все открытым текстом? Ты что, не понимаешь, о чем я хочу тебе сказать?

Гэри поднялся с колен. Он положил руки на свои узкие бедра и наклонил голову.

– Ты решила порвать со мной?

– Я… я думаю, мы должны отдохнуть друг от друга. Да! Мы зашли слишком далеко, мы не можем себя контролировать и должны остановиться.

Руки Гэри повисли вдоль тела.

– Я не могу в это поверить, Джейд! – Он подошел к ней, пытаясь обнять. Она уклонилась.

– Я не могу больше испытывать сексуального давления с твоей стороны, Гэри.

– Как будто ты не давила на меня! – выкрикнул он.

– Конечно! Знаю, что и я… О том и речь. Это плохо для нас обоих – разжигать пламя, которое мы не можем погасить.

– Лишь несколько недель тому назад ты сама предложила разжигать это пламя.

– Я передумала. Нам надо подождать, чтобы принять правильное решение. – Она нервно облизнула губы. – Но даже и это еще не все. У нас должно быть больше друзей. Мы проводим время вдвоем с тобой с тех пор, как стали достаточно взрослыми, чтобы ходить на свидания. Я хочу, чтобы ты… начал встречаться с другими девушками.

Какое-то время Гэри молча смотрел на нее, словно потеряв дар речи. Затем его глаза сузились от подозрения.

– Это как-то связано с Нилом Патчеттом, да?

Джейд почувствовала, что земля словно уходит из-под ее ног, что она проваливается в черную бездну.

– Нет, – возразила она хрипло.

Гэри, наверное, принял ее ужас за признание вины.

– Черта с два, – съязвил он. – Этот подонок подлизывается ко мне последние две недели. С того момента, как ты «заболела». Он ведет себя так, словно знает что-то пикантное и просто сгорает от нетерпения поделиться этим со мной. Теперь я понял, в чем дело. Он хотел утереть мне нос. Ты гуляешь теперь с ним, не так ли?

– Нет.

– Не ври. Донна Ди выглядела такой же виноватой, когда я упомянул его имя. Ты из-за этого с ней поссорилась?

– С Донной Ди? – переспросила Джейд.

– Я поймал ее сегодня после школы. Она избегала меня так же старательно, как и ты.

– Что она сказала?

– Не волнуйся. Она тебя не выдала. – Гэри покачал головой. – Итак, ты все-таки клюнула на неотразимые чары Нила. Твоя мать будет счастлива.

Темные волосы Джейд метнулись вокруг головы, когда она с силой отрицательно покачала головой.

– Нет. Я его презираю. Ты знаешь это, Гэри.

– Это на словах. – Он раскачивался взад и вперед, едва сдерживая ярость. – Может быть, мне спросить его самого? – Он повернулся и пошел к двери. Но не успел сделать и нескольких шагов, как Джейд бросилась за ним и обхватила за плечи.

– Нет, Гэри, нет! Держись от него подальше!

Он повернулся и сердито оторвал ее от себя.

– Если ты решила мне изменить, то почему с Патчеттом?

– Ты не прав, Гэри. Пожалуйста, не думай так…

– Ну почему Патчетт?! – Он так резко высвободился из ее рук, что она даже пошатнулась. Гэри толкнул дверь и вышел.

– Гэри!

Он не обернулся, хотя Джейд знала, что он слышал ее крик, пока машина не проехала полквартала.

Спотыкаясь, Джейд вошла в дом и рухнула рядом с дверью. Долго сдерживаемые слезы хлынули потоком. Она выплакала их все и тогда забилась в сухих, раздирающих рыданиях.

Сначала Гэри подумал о том, чтобы направиться прямо в имение Патчеттов и встретиться с Нилом лицом к лицу. Он мог бы вызвать его на честный бой, но не хотел доставлять этому ублюдку удовольствие, дав понять, что тот спровоцировал его. Пусть раздувается от самодовольства и ходит со своей гнусной ухмылкой. Гэри Паркер не собирается опускаться до его уровня.

Когда Гэри доехал до дома, его гнев сменился отчаянием. Когда он въехал во двор, их жилище показалось ему еще уродливее. Он ненавидел старый дом с облупившейся краской и покосившееся крыльцо. Ненавидел кур, которые бродили в пыли, и вонь от свинарника. Ему был неприятен смех и болтовня его младших братьев и сестер, цеплявшихся за него и мешавших пройти по чистому месту среди этой грязи.

– Гэри, мама сказала, что ты должен помочь мне сегодня по арифметике.

– Гэри, скажи, чтобы Стиви перестал ко мне приставать.

– Гэри, можешь взять меня с собой в город?

– Заткнитесь!

Шесть пар удивленных глаз уставились на него. Он оглядел их, окруживших его, и почувствовал ненависть к этим доверчивым, любящим лицам. Они думают, что он и на самом деле святой?

Расталкивая их, распугивая кур, Гэри побежал через двор в амбар. Там он забился в темный угол, зарылся в сено и закрыл голову руками. Желание, ненависть, любовь боролись в нем.

Он жаждал уехать отсюда. Ему невыносимы бедность, убожество, грязь и невозможность побыть одному. Тем не менее он любил свою семью. В своих мечтах он уже видел, как возвращается из колледжа, раздавая подарки родным, как щедрый Сайта Клаус. Но превратить эти мечты в реальность было невероятно трудно. Часто он думал о том, чтобы вообще исчезнуть.

Он, конечно же, никогда этого не сделает. Не потому, что им владело чувство ответственности, а из-за Джейд. Благодаря ей он терпел все уродства жизни, так как она несла в себе надежду на то, что все это не вечно. Она занимала центральное место в его планах.

– Господи, – простонал он. Как он сможет вынести все без нее? «Джейд, – подумал он в отчаянии, – что случилось с тобой, с нами, с нашим общим будущим?» Они собирались получить образование, затем вернуться в Пальметто и добиться равноправия для всех. Сейчас, она, похоже, перешла на другую сторону – к Патчеттам. Как она могла?

– Гэри?

В широкие двери амбара вошел отец. Отису Паркеру не было еще и пятидесяти, но выглядел он, как минимум, на десять лет старше. Худой, жилистый, невысокий человек с постоянно опущенными плечами. Рабочая одежда висела мешком на его костлявой фигуре. Он нашел сына в темном углу, сидящим на копне остро пахнущего сена.

– Гэри? Дети сказали, что ты был с ними груб.

– Могу я хоть на минуту остаться один?

– Что-то случилось в школе?

– Нет! Я просто хочу побыть один. – Гэри хотелось отвести душу на ком-нибудь, и отец оказался подходящей мишенью. – Хоть раз можете вы оставить меня в покое? – закричал он.

– Ладненько. – Отис повернулся, чтобы уйти. – Не забудь накормить свинью.

Гэри вскочил на ноги, его руки сжались в кулаки.

– Послушай, батя, я в последний раз накормлю эту чертову свинью. Мне до смерти надоело ее кормить. Надоело, что меня окружают орущие дети, которых у вас не хватает мозгов не плодить. Осточертел этот дом и омерзительный запах нищеты. Мне осточертела школа, учителя и все разговоры о стипендии, когда никому ни до чего нет дела. Быть пай-мальчиком невыносимо. Ничего этим не добьешься! Ничего!

Когда гнев обессилил его, Гэри опустился на грязную солому и разрыдался. Через несколько минут он почувствовал, как грубоватая рука отца трясет его за плечо.

– Похоже, сейчас тебе надо глотануть этого.

Отис держал закрытую крышкой банку, в которой была видна прозрачная жидкость. Гэри неуверенно взял банку, открыл ее и понюхал. Затем сделал глоток. Самогон, обжигая, дошел до желудка. Кашляя и задыхаясь, он отдал банку Отису, который сделал большой глоток.

– Не говори маме об этом.

– Где ты это достал?

– Пора тебе знать о Джорджии. Эта негритянка гонит самогон уже много лет. Она берет недорого. Все равно я не могу позволить себе ничего другого. Я прячу это вон там, под старым седлом, если тебе понадобится, когда меня не будет поблизости. – Отис аккуратно закрыл банку крышкой. – У тебя неприятности из-за женщины?

Гэри уклончиво пожал плечами, хотя напоминание о предательстве Джейд жгло его гораздо сильнее, чем самогон.

– Они единственные из созданий Господних, которые могут довести мужчину до сумасшествия и заставить его сказать то, что сейчас сказал ты. – Отис сурово посмотрел на сына. – Мне не нравится, как ты говорил о своих братьях и сестрах, потому что это означает, что ты плохо отзываешься о своей маме.

– Прости. Я не хотел этого.

– Да, но ты это имел в виду. Я хочу, чтобы ты знал, что каждый из наших детей был зачат по любви. Мы гордимся каждым из вас. – Глаза Отиса затуманились. – А особенно гордимся тобой. Не могу взять в толк, откуда ты у нас такой смышленый и все такое. Ты нас стыдишься, наверно.

– Нет, папа.

Вздыхая, Отис сказал:

– Я не так глуп, чтобы не понять, почему ты никогда не приводишь своих друзей сюда, Гэри. Ясно почему. Послушай, мы с мамой хотим, чтобы ты получил образование не для того, чтобы потом заботиться о нас и других детях. Мы хотим, чтобы ты уехал отсюда, только по одной причине – потому что ты об этом мечтаешь. Ты не хочешь быть таким же неудачником, как я. У меня был жалкий клочок земли, а этого ужас как мало. И даже не я купил его, а мой отец. Чтобы сохранить его, я выбивался из сил.

Гэри мучили угрызения совести из-за того, что он так сорвался. Отис почувствовал это и, прощая, похлопал сына по колену. Затем, опершись на него, поднялся.

– Вы повздорили с Джейд? – Гэри кивнул. – Ну, это пройдет. У женщины время от времени должно меняться настроение, иначе она не женщина. Когда у них слезливое настроение, надо просто оставлять их в покое. – Дав этот мудрый совет, Отис заковылял к двери. – Время к ужину. Постарайся закончить все домашние дела.

Гэри посмотрел отцу вслед. Покачивающейся, неуклюжей походкой тот прошел через унылый двор, замусоренный старыми сломанными игрушками и куриным пометом. Гэри закрыл лицо руками. Хорошо бы, открыв глаза, оказаться за тысячи километров отсюда, не имея никаких проблем.

Все, в том числе и его семья, ждут от него слишком многого. Он обречен на неудачу еще до того, как начнет. И каких бы высот он ни достиг, все равно не сможет оправдать ожидания их всех. Он никогда не сможет стать достаточно хорошим, достаточно богатым. Он никогда не сможет стать таким, как Нил Патчетт.

Боже мой, неужели Джейд ушла к нему? Что из того, что Нил самый богатый парень в городе? Джейд знает, что он ничтожество. Как она могла позволить ему дотронуться до себя? Оглядываясь вокруг, Гэри неожиданно нашел ответ: Нил Патчетт никогда не приходил в школу со следами куриного помета на ботинках.

Чувство обиды жгло его, как самогон в желудке. Джейд еще пожалеет. Она скоро приползет к нему на коленях. Она втрескалась в Нила, вот и все. Это долго не продлится. Она по-настоящему любит только его, Гэри. Их чувство было слишком сильным и глубоким, чтобы так легко забыть его. Рано или поздно она придет в себя. А пока, он будет… что?

Привычное чувство долга напомнило о себе и заставило его подняться. Он пошел кормить свинью.

VII

– Привет, Джейд. Джейд отвернулась от своего шкафчика, прижимая книжки к груди. Теперь с ней разговаривали единицы из класса, поэтому она была удивлена и обрадована тем, что кто-то, все равно кто, подошел к ней.

Никто ничего толком не знал, но по старшим классам школы Пальметто гуляли сплетни, что Джейд изменила Гэри Паркеру с Нилом Патчеттом. Говорили, что из-за этой неверности Гэри бросил ее. За два с половиной месяца из самой популярной девушки в выпускном классе она стала как бы отверженной. Одноклассники перед выпуском были заняты праздничной суетой, Джейд оставалась в одиночестве.

Сплетни вышли за пределы школы, стали достоянием всего города. Когда они докатились до магазина Питера Джонса, он уволил Джейд под тем предлогом, что предпочел бы молодого парня.

И дома дела были не лучше. Велта жаловалась, что на работе с ней обращаются холодно.

– Я слышала, как мои сослуживцы шептались о тебе. Я же говорила, что во всем, что случилось, будут винить только тебя? Нужно было, чтобы этот черный привез тебя прямо домой. Было ошибкой идти в больницу. Из-за того, что ты это сделала, на твоей и моей судьбе будет клеймо.

Джейд не с кем было поговорить о своих проблемах. Она никогда не простит Донне Ди предательства. Очевидно, и Донна Ди тоже не простила ее за соблазнение Хатча. Они теперь по разные стороны. Но так как не было никого, кто бы мог заменить Донну Ди, потеря лучшей подруги была равносильна потери руки или ноги.

Но каждую ночь Джейд горько оплакивала главную потерю – Гэри. По его поведению было ясно, что он поверил той лжи, которая гуляла вокруг нее. Его гнев и смущение были благодатной почвой для грязных подозрений, которые посеял и взрастил Нил Патчетт. Коварно, как библейский змий, Нил продолжал мучить Гэри намеками. Он преследовал Джейд как ищейка, его горящие взгляды подтверждали, что у них есть общая постыдная тайна. Эта наигранная многозначительность больно ранила ее. Но еще больше Джейд ненавидела злорадство Нила из-за Гэри. Его гордость и самоуважение пострадали так же, как и тело Джейд.

– Привет, Патрис, – сказала она девушке, у которой хватило смелости заговорить с ней.

Патрис Уатли была полненькая, обесцвеченная и неукротимая. Джейд не могла вспомнить, когда она последний раз разговаривала с ней: в старших классах была уже четкая грань между хорошими и плохими девочками. До последнего времени они находились по разные стороны этой черты.

Мать Патрис недавно получила свой четвертый развод и находилась в интенсивных поисках мужа номер пять. Она всегда была слишком занята своей активной личной жизнью, Патрис оставалась предоставленной сама себе. В восемнадцать лет она уже имела опыт довольно бурной жизни.

– Ты знаешь, я не хочу вмешиваться, – прошептала она, пододвигаясь поближе к Джейд. – Ты подзалетела?

Костяшки пальцев Джейд побелели на фоне корешков ее учебников.

– Нет. Почему ты задаешь такой вопрос?

Патрис почмокала губами от нетерпения и некоторого сочувствия.

– Послушай, Джейд. Я сказала, что не хочу вмешиваться, задавая этот вопрос. Но я очень хорошо знаю признаки. Я сама была в таком положении два раза.

Джейд опустила голову, бессознательно засунув большой палец в металлическую пружинку, соединяющую страницы тетради.

– Я просто не очень хорошо себя чувствую, вот и все.

– И давно у тебя задержка?

Джейд почувствовала, как вся сжалась внутри.

– Два месяца.

– Боже мой! А еще говорят, что ты умная. Подруга, у тебя не так много времени. Ты должна быстро что-то делать.

Джейд отказывалась признать, что задержка менструации может иметь значение. Она даже не подумала, что будет делать, если случится худшее.

– Ты собираешься от него избавиться, да?

– Я… я не думала…

– Если решишься, я могу помочь, – предложила Патрис.

– Почему?

– Это ребенок Нила Патчетта? – Патрис слышала сплетни.

Джейд пожала плечами, показывая, что она не уверена, чьего ребенка носит.

– Ну, если это ребенок Нила, я хочу тебе помочь. – Патрис вынула пачку сигарет и закурила, хотя курить в школьном здании было запрещено. Откинув назад голову, она выпустила струйку дыма к потолку. – Эта сволочь сделала со мной то же самое летом после восьмого класса. Я тогда первый раз подзалетела. Мать чуть не обделалась. Мой тогдашний отчим отказался платить за аборт, поэтому мать пошла к папаше Нила за деньгами. Не хочешь сигарету? Ты выглядишь совершенно зеленой.

Джейд отмахнулась от дыма.

– Нет, спасибо.

– На чем я остановилась? Ах, да. Итак, старый Айвен дал нам пятьсот долларов. Я пошла к Джорджии там, в негритянском квартале. Она берет только пятьдесят, таким образом мы на этом заработали. Ты разве не знаешь, – сказала она с явным раздражением. – Моя мать удавится из-за гроша. Я буду только рада замолвить Джорджии словечко о тебе. Она довольно осторожна и не берет со стороны тех, о которых ей не говорили, ты понимаешь? Она все держит в тайне, потому что не хочет, чтобы пострадало ее основное занятие.

– Какое основное занятие?

Патрис заговорила тише.

– Кроме абортов она занимается еще другими делами, хотя считается швеей. Если у тебя мало денег и ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал об этом, Джорджия как раз тот самый человек. – Патрис еще раз затянулась. – Послушай, я знаю, что многое нужно обдумать. Ты можешь мне сказать «отвались!», и я отвалю. Меня не убудет.

– Спасибо за предложение, Патрис, но я должна подумать. Я еще не уверена, что я… что это потребуется.

Патрис посмотрела на живот Джейд и пожала плечами.

– Конечно, я понимаю, малышка. У меня тоже первый раз поджилки тряслись. Моя старуха сказала, что только через ее труп в доме появится кричащий ублюдок. Кроме того, Нил Патчетт такой подонок, что вряд ли кто в здравом уме захочет иметь его отродье.

Все внутри Джейд восставало от такой мысли.

– Я скажу тебе, когда я решу, Патрис. Спасибо. – Она бросилась в ближайший туалет и вышла из кабинки несколько минут спустя. Согнувшись без сил над раковиной, она подставила руки под холодную воду, затем плеснула ее на лицо.

– Это не ребенок, – прошептала она своему бледному отражению в зеркале. – Это ничего. Это слизь.

Теперь всякий раз, встречая Джейд в коридоре, Патрис поднимала бровь в немом вопросе. Джейд делала вид, что не замечает, хотя Патрис обратила ее внимание на такое тяжкое последствие изнасилования, о котором Джейд раньше не задумывалась.

Она была беременна, но все еще отказывалась воспринимать зародившуюся в ней жизнь как ребенка, как будущего человека. Ей хотелось отложить принятие решения хотя бы до получения аттестата. До этого оставалось несколько недель. Но жизнь внутри нее тем временем развивалась.

Джейд одевалась теперь с большой осмотрительностью. Но если догадалась Патрис, то и для других это только вопрос времени. Больше всего она опасалась, что кто-то поделится своими подозрениями с Гэри. Он никогда не должен об этом узнать. Беременность была неоспоримым доказательством, что она была с кем-то еще, кроме него. Сможет ли она закончить школу и получить аттестат до того, как он узнает? Удастся ли ей?

Несмотря ни на что, ее назначили выступать с приветственной речью от своего класса. Гэри должен был произнести прощальную речь. Она так гордилась им, хотя и не осмелилась поздравить его. Он начал встречаться с другой девушкой, и если Джейд случайно сталкивалась с ним в коридоре, он всегда отворачивался.

Честь быть признанной второй в классе утешила ее гордость. Она добилась этого годами упорной работы. Она сама заработала эту честь без чьей-либо особой поддержки. Черт возьми, если Нил и его дружки смогут отнять у нее и это тоже!..

Когда она будет стоять перед микрофоном, обращаясь к аудитории на выпускном акте, она хотела бы посмотреть насильникам прямо в глаза. Они не увидят ее испуганной. Они испоганили ее тело и испортили репутацию, но она уйдет с незапятнанным достоинством.

Но что, если люди, спрятав лица программками, будут насмехаться над ее беременностью, которую она так неудачно пытается скрыть?

Всю неделю перед выпускным балом, пока ее одноклассники строили грандиозные планы на этот важный уик-энд, Джейд мучилась над своей проблемой. Во время перемены одна из преподавательниц подошла к ней.

– С кем ты идешь на выпускной бал, Джейд?

– Я не иду, миссис Трентон.

– Не идешь? Тебя никто не пригласил?

– Нет. – Нил пригласил, но Джейд повесила трубку, даже не ответив на его ироническое приглашение. Оно заключалось в предложении прийти на бал вчетвером: с Хатчем и Донной Ди, как две пары.

Миссис Трентон внимательно оглядела Джейд.

– Я хочу, чтобы ты зашла ко мне в кабинет как-нибудь на этой неделе, Джейд. Я полагаю, нам надо поговорить.

Она тоже знает.

Пока Джейд шла по школьному коридору, она вдруг поняла, что лишилась выбора: действовать сейчас или подождать. Это почти принесло ей облегчение. Ей не придется больше размышлять над дилеммой или взвешивать все варианты. Она просто должна действовать. Сделать, что необходимо, и покончить с этим как можно быстрее. Когда занятия в этот день закончились, она нашла Патрис Уатли.

Джейд редко бывала в этой части города и никогда не ходила сюда одна. Для того, чтобы добраться сюда, нужно было перейти через железнодорожные пути, проехать мимо заброшенного депо и неработающей хлопкоочистительной фабрики. И тогда только окажешься в негритянском квартале.

Несколько лет тому назад Велта наняла чернокожую женщину гладить белье. Когда они ездили к ней домой, Велта приказывала Джейд оставаться в машине и ни с кем не разговаривать. Через несколько месяцев Велта решила, что отдавать гладить белье очень дорого. «Кроме того, – Джейд слышала, как она говорила подруге, – мне до смерти страшно ездить в тот район города. Никогда не знаешь, что у них на уме».

Будучи еще ребенком, Джейд не поняла, что с ними могло произойти, если они осмелятся пересечь железную дорогу. Никто никогда не подходил к машине, не разговаривал с ними, не проявлял ни малейшего интереса, ничем не угрожал. Напротив, женщина, которая гладила их белье, всегда посылала для Джейд несколько кексов к чаю, завернутых в бумажную салфетку. Слоеные, маслянистые, золотистые, посыпанные сахарной пудрой кружки выглядели и пахли так аппетитно. Но у нее никогда не было возможности проверить, какие они на вкус. Велта не позволяла их пробовать и выбрасывала сразу же, как только они возвращались домой.

Джейд оставила машину матери под пушистым миртовым деревом за квартал от того дома, номер которого ей записала Патрис. Всовывая этот клочок бумаги в руку Джейд, Патрис прошептала: «Я позвоню Джорджии и скажу, чтобы она ждала тебя. Возьми наличные».

Деньги, большую часть которых она сэкономила, работая в магазине Питера Джонса, лежали в записной книжке. Джейд держала ее под мышкой, идя по разбитой и неровной мостовой. Девушка со стыдом призналась себе, что некая навязчивая предвзятость к чернокожим перешла к ней от Велты. Она шла с опущенными глазами, не глядя по сторонам, мимо маленьких домиков, стоящих вплотную друг к другу на низких участках земли.

Дом Джорджии выглядел так же, как и все остальные. Несмотря на мертвящий холодок в животе и уколы совести, Джейд было любопытно знать, что здесь происходит. Дом в две комнаты, длинный, так что заднее крыльцо почти доходило до улицы позади дома. Когда-то он был хорошо покрашен, но сейчас от той белой краски осталось одно воспоминание. Зеленая крыша, покрытая толем, была вся залатана. Металлическая труба проржавела, и от нее по стене шел ржавый подтек.

– Смотри, чтобы внешний вид не обманул тебя, – сказала Патрис. – Эта Джорджия негритянка не из бедных. Она может шантажировать половину населения округа, если ей понадобится.

С улицы казалось, что в доме никого нет. Окна были закрыты тяжелыми ставнями. Собравшись с духом, Джейд пошла по дорожке к дому, ступила на крыльцо и постучала.

Ей казалось, что десятки глаз смотрят ей в спину из разных укромных мест, но она успокоила себя, что это только ее воображение. Но обернуться, чтобы либо развеять, либо подтвердить свои опасения, она не осмеливалась.

Вдруг ее поразило, что на улице совершенно пусто, никого, кроме нее: ни проезжающих мимо машин, ни детей, играющих перед домами, ни молодых матерей, катающих детей в коляске вдоль улицы. Соседи Джорджии так же опасались белых пришельцев, как белые – появляться в этом районе. Это неприятное расовое отчуждение было одной из проблем, с которой они с Гэри собирались бороться.

Входная дверь слегка приоткрылась, и Джейд увидела Джорджию через сетку. Она была намного моложе, чем представляла Джейд. Возможно, она только выглядела молодой благодаря своему гладкому, без морщин лицу. На полных губах ярко-красная помада, а глаза словно два круга из черного дерева. Высокая, стройная, тонкие руки и ноги. Коротко остриженные волосы выглядели как шапочка, натянутая на голову. Лиловая футболка из хлопка, безупречно чистая. И это несколько успокоило Джейд.