Текст книги "Санаторий"

23

– Что, решились все-таки на полноценный сеанс? Ваш спутник уже здесь, – улыбается Марго, ее лицо наполовину скрыто за большим дисплеем. – Пошел в бассейн.

– Не совсем, – отвечает Элин, и дверь за ней закрывается с тихим щелчком. – Просто хотела поболтать.

Глаза Марго вспыхивают, губы раздвигаются в удивленном «о».

Она напоминает Лору: такая же резковатая, но в сдержанной европейской манере, от которой Элин постоянно чувствует себя не в своей тарелке. Коротко стриженные волосы, серый лак на ногтях, минимум косметики – только художественный росчерк подводки для глаз и темная полоска матовой помады. Спереди волосы закреплены серебряными заколками с крохотными звездочками.

Но стоит присмотреться внимательнее, и иллюзия разбивается на мелкие кусочки. Ногти Марго обкусаны, контур помады расплылся.

Подходя ближе к стойке, Элин замечает надкусанный круассан на столе.

– О Лоре? – На губах Марго еще видны крошки от еды. – Она еще не вернулась?

Марго одергивает темную майку на животе.

Она явно нервничает. Поспешно убрала еду, пытается прикрыть тело… Она мягче, чем ей хотелось бы, и сознает это. А еще очень высокая, понимает Элин, глядя на ее длинные ноги, скрещенные под столом.

– Нет, я…

Элин колеблется, ее на мгновение охватывает паника. Неужели она позволила себя втянуть? Лора отсутствует всего несколько часов…

Слишком поздно. Она уже сюда пришла.

– Она не появлялась?

– Нет. – Марго косится на дверь, словно ожидая, что оттуда вдруг появится Лора. – Я здесь с тех пор, как комплекс открылся. Она, наверное, работает.

– Нет. Айзек проверял. Ее никто не видел.

– Вы правда думаете, что она пропала? Что это серьезно?

Лицо Марго мрачнеет. Элин замечает блеск серебра в ее ушах – крохотные стрелы, нацеленные вниз.

– Мы не знаем, но они же готовятся к вечеринке по случаю помолвки, и ее отсутствие… Айзек считает, что это не в ее характере.

– Он прав, – говорит Марго. – Лора не стала бы никому доставлять беспокойство.

Элин размышляет над этим. Дальше нужно действовать осторожнее.

– Лора ничего такого вам не говорила? Что объяснило бы ее внезапный отъезд? – Она натужно улыбается. – Я пыталась спросить Айзека, но…

Повисает неловкая пауза. Руки Марго снова опускаются к талии и натягивают ткань на живот.

– Это как-то неловко… – Ее щеки вспыхивают. – Он же ваш брат.

– Ничего страшного, – смягчает тон Элин. – Я просто хочу убедиться, что все в порядке.

– Мне кажется, у них были… проблемы. Лора… – Марго прикусывает губу. – В последнее время она немного… Как бы это сказать… Ей стало тесно в их отношениях.

Элин замечает занятный ритм в ее речи. Не просто немецкий акцент, когда она говорит по-английски, а стаккато, со слишком длинными паузами между словами.

– Это началось после помолвки?

– Нет, до.

Марго нависает над стойкой и ковыряет свои ногти. Крохотные кусочки серого лака крошатся на стол.

– Почему же они решили пожениться, если она не была уверена?

– Лора думала, что помолвка улучшит положение, что Айзек почувствует себя увереннее.

Марго смахивает кусочки лака для ногтей, а вместе с ними сшибает сумку.

Та падает на пол, ее содержимое рассыпается. Заколки, лак для ногтей, книга, конверт. Марго наклоняется и собирает свои вещи.

– И получилось?

Марго пожимает плечами.

– Даже не знаю, что сказать. Недавно она заявила, что Айзек ведет себя… агрессивно. Сам не свой.

– Агрессивно?

Элин пытается сохранить нейтральное выражение лица.

– Она не распространялась на этот счет. Слушайте, наверное, из моих слов создалось впечатление, что они не были счастливы. Но это не так. Беспокойство Лоры… вполне в порядке вещей, понимаете? Когда собираешься выйти замуж, – она колеблется. – Не думаю, что ее это действительно тревожило.

Элин пытается подавить нарастающее беспокойство.

– Ее тревожило что-нибудь еще?

– Нет.

– А работа? Айзек сказал, что в последнее время она много работала.

Лицо Марго слегка меняется, но так мимолетно, что Элин могло и почудиться.

– Да, но никаких неприятностей. Лора любит свою работу.

Элин кивает.

– Слушайте, я, наверное, и так уже слишком много сказала. – Марго откашливается. – У них не все было гладко, но, как я и сказала, вряд ли что-то из ряда вон выходящее.

Тогда зачем вообще об этом упоминать? Потому что мозг Марго автоматически уловил связь. Она не хотела связывать проблемы в их отношениях с исчезновением Лоры, но все равно невольно это сделала.

– Понимаю. – Элин глубоко вздыхает. – И еще кое-что… Вы не знаете, что здесь делает полиция?

– Это никак не связано с Лорой, – поспешно отвечает Марго. – Если вас именно это беспокоит.

– Тогда в чем дело?

Румянец на щеках Марго усиливается.

– Кажется, мне не положено об этом знать.

– Ну пожалуйста…

Марго молчит. Элин задерживает дыхание. Скажи же. Скажи.

– Нашли чьи-то останки. Тело, – полушепотом говорит Марго. – За лесом. Полиция считает, что это архитектор, который спроектировал отель. Он пропал.

Даниэль Леметр. Элин охватывает облегчение. Это не Лора.

– Вчера Айзек нам о нем рассказывал, – говорит Элин. – Говорят, у него были проблемы с бизнесом, верно?

– Это одна теория.

– А есть и другие?

– Слушайте, скажу откровенно. Реконструкция санатория всколыхнула… Как бы это сказать… Нездоровые эмоции. – Ее голос становится слегка визгливым. – Думаю, люди считают, что его исчезновение связано именно с этим.

– Нездоровые эмоции? В каком смысле?

Марго поджимает губы.

– Кое-кто из местных жителей не хотел, чтобы здесь построили отель. Они устраивали демонстрации, писали петиции. Работы заняли много лет, потому что слишком многие противились.

– Почему?

– Да по обычным причинам. – Марго пожимает плечами. – Слишком современный дизайн, забота об окружающей среде, поблизости и так уже полно отелей… – Она осекается. – Честно говоря, я думаю, что все это – предлоги, люди просто не хотели озвучивать истинную причину.

– Какую?

– Да просто они не хотели, чтобы здесь что-то строили, – почти шепчет она. – И неважно что. Отель, парк, фабрику – люди все равно бы возражали.

– Но почему? – задает вопрос Элин, но уже знает ответ, потому что и сама это чувствует.

Чувствует с тех самых пор, как вышла из автобуса. Смутное ощущение какой-то мрачной угрозы.

– Это место… Людям оно не нравится. Из-за того, что когда-то здесь был санаторий. Суеверия, я полагаю. – Ее лицо мрачнеет. – Видимо, Даниэль принял главный удар на себя.

Элин колеблется. Это намек на то, что смерть Даниэля не была случайной.

– Думаете, кто-то его убил из-за отеля?

– Меня бы это не удивило. Как бы я ни любила свою работу, иногда это место… Что-то в нем не так.

– Не так?

У Элин сосет под ложечкой.

– Не могу описать по-другому. Просто не так.

Элин выдавливает из себя улыбку, но пока она обдумывает слова Марго, по ее спине бежит холодок. Логика подсказывает, что это всего лишь давнишнее происшествие. Возможно, преступление, но никак не связанное с исчезновением Лоры. Однако что-то грызет Элин изнутри.

По пути к Уиллу в бассейн ее снова охватывает смятение. Лора исчезла в то же время, когда обнаружили тело Даниэля. Это совпадение выглядит как зловещее предзнаменование.

24

Уилл плавает, быстрыми и четкими гребками взрезая мерцающую воду. В этом нет показухи, просто в воде он в своей стихии. Расслаблен.

Элин не сводит с него глаз, следя за ритмичными движениями. У дальнего бортика бассейна он делает кувырок, меняя направление. Элин отворачивается и щурится.

Слишком ярко.

Лампы на потолке отражаются в воде, и тонкие лучи света рикошетят, как кинжалы.

У нее кружится голова, Элин делает глубокий вдох.

Возьми себя в руки. Не поддавайся. Дыши. Вдох – выдох. Еще раз.

– Уилл, – зовет она, подходя к краю бассейна.

Он не слышит.

– Уилл, – повторяет она уже громче.

На этот раз он замечает ее и замедляет темп, легкие движения учащаются. Он подплывает к бортику и приподнимается из воды на руках.

– Что, наблюдала за мной? – расплывается в улыбке Уилл. – А по тебе и не скажешь, что ты вуайеристка.

Подчеркивая слово «вуайеристка», он поднимает бровь.

– В вожделении нет ничего плохого, – улыбается Элин, но ее мысли уносятся к Айзеку, к тому, о чем она узнала.

– В чем дело? – На кафель падают крупные капли воды с плеч Уилла. – Как бы мне ни хотелось поверить, что ты пришла полюбоваться, как великолепно я плаваю, наверняка что-то случилось.

– Дело в Айзеке. – Элин подносит ладонь к губам и кусает большой палец. – Я с ним виделась.

Уилл встает. С него по-прежнему стекает вода, он тяжело дышит.

– Дай угадаю. Лора вернулась?

Элин смотрит на его тугие бицепсы, широкую грудь, крепкие плечи с россыпью крошечных веснушек. В свои тридцать четыре он уже не тощий мальчишка, но по-прежнему в прекрасной форме – никакого жира или брюшка.

Когда они встретились в первый раз, Элин привлекла и его физическая форма. В нее она вселяла уверенность, как зримое доказательство того, что он целеустремлен, дисциплинирован и крепок, и умственно, и физически. Не нуждается в поддержке.

– Нет… – Элин тяжело подбирать слова. – Я нашла кровь. На полу в их номере. Выглядит свежей.

Уилл улыбается, белки его глаз покраснели от хлорки.

– Да брось, Элин, ты же не думаешь…

– Нет, конечно. – Элин старается придать тону легкомыслие. – Он сказал, что Лора порезалась, когда брилась.

– Наверняка так и было.

– Но дело не только в этом. Когда я осматривала ванную комнату, Айзек что-то спрятал в карман.

– Спрятал в карман? – повторяет Уилл, не сводя с нее глаз.

Без очков его радужка выглядит ярче.

– Да. Прежде чем я успела определить, что это.

– Это могло быть что угодно. Личное. Презервативы, таблетки…

– Может быть.

Уилл сплетает пальцы и потягивается, легко и расслабленно, но Элин знает, что за этим жестом скрывается нечто другое: он злится. Раздражен.

Не понимает, почему она так зациклилась.

Уилл не любит слишком долго о чем-то размышлять. Это семейное. Его сестра даже как-то сказала, что их неофициальный семейный девиз – «Разберись с проблемой и двигайся дальше».

Элин никогда прежде не была знакома с такой семьей, как у Уилла. У него есть старший брат и младшая сестра, и все они, включая родителей, полны сил, любят спорт и никогда не волнуются по пустякам.

Нет, они не из тех, кто, поджимая губы, прячет секреты под ковром. Они просто подходят ко всему практично. Если возникает проблема, они ее обсуждают до изнеможения и разбираются с ней. Вырабатывают план и выполняют его. И все. Они не оглядываются назад. Ни о чем не сожалеют.

У них так хорошо получается только из-за того, что они открытые люди, не стесняются своих чувств и близки друг с другом – обеды по воскресеньям, уютная болтовня и шуточки. Совместные отпуска каждый год. Иногда Элин гадает, а не воспринимает ли Уилл любовь и привязанность как нечто само собой разумеющееся.

Она не может отделаться от легкого чувства зависти – как они близки, с какой легкостью это у них получается, никакого многозначительного молчания или секретов, никаких игр. Полная противоположность знакомым ей семейным отношениям.

– Мне кажется, ты слишком преувеличиваешь, – начинает Уилл. – Это странно. Она просто куда-то ушла с утра пораньше. Как я и говорил, Айзек понапрасну волнуется. И ты не давай себя втянуть. Вся эта драма – напоказ. Она объявится, а ты просто зря потеряешь первый день отпуска…

Он умолкает. Элин понимает, что он хочет сказать, но он останавливается. Даже сейчас Уилл ходит вокруг нее на цыпочках. Не может высказаться прямо.

– …размышляя обо всем этом, – завершает фразу Уилл. – Давай просто получим удовольствие. Мы вдвоем. – Он улыбается. – Вчера вечером же получилось, правда?

– Но есть еще кое-что. Я только что разговаривала с администратором Марго. Она сказала, что Лора и Айзек поссорились, и Лора сомневалась насчет помолвки.

Уилл пожимает плечами:

– Ну и что в этом такого? Помолвка – серьезный шаг.

– Но мне кажется, что Айзек лжет. Я обнаружила, что его выгнали из университета. За агрессивное поведение. А он говорил, что до сих пор там работает.

– Откуда ты все это узнала? – Его голос звучит обманчиво спокойно.

– Я… – Элин запинается и съеживается, понимая, как выглядят ее слова. – Я позвонила в Лозаннский университет.

Уилл делает шаг назад, на его лице мелькает досада.

– Ты что, пыталась накопать на него информацию? – На его щеке бьется жилка. – Элин, мы приехали сюда, чтобы быть подальше от кошмаров, которые преследуют тебя дома, а теперь… Ты снова возвращаешься на исходную позицию.

– Но что, если с Лорой и впрямь что-то случилось?

У нее щиплет в глазах.

– Бога ради, Элин! – почти кричит Уилл. – С ней ничего не случилось.

– И это еще не все. Когда я была у Айзека, приехала полиция. – Элин понимает, что объясняет слишком невнятно, но как он может не замечать того, что видит она? Как один фрагмент мозаики тянет за собой другой? – За лесом нашли тело. Марго сказала, что это может быть пропавший архитектор.

– Даниэль Леметр?

– Да.

– И ты думаешь, это имеет отношение к Лоре?

Уилл запускает пальцы в волосы. На его лицо падают капли.

– Не знаю, просто что-то во всем этом не так. Лора не вернулась, а теперь еще…

– Слушай, Элин, даже если что-то не так, если что-то случилось с Лорой, не тебе этим заниматься. – Он говорит слишком медленно, тщательно выбирая слова. – Понимаю, это нелегко, такая вот ситуация, но ты больше не де… – Уилл осекается и вспыхивает.

Элин прищуривается. Она знает, что он хотел сказать.

«Ты больше не детектив». Слова ранят, но он прав. Она больше не детектив, и это не ее расследование. Да и расследования-то никакого нет. Но ей все равно больно. Впервые кто-то произнес это вслух.

Она больше не детектив.

Когда она перестала им быть? Когда в нее перестали верить? Когда трехмесячный отпуск перерос в полугодовой? В девятимесячный? Это кажется кошмаром, чем-то неправильным. Она всегда любила свою работу. После смерти Сэма Элин хотела только одного – выяснить правду. Получить ответы. Если она больше этого не может, то кто же она теперь? Кем стала?

– Он мой брат. – Элин не может сдержать дрожь в голосе. – Я пытаюсь ему помочь.

– Твои действия выходят далеко за рамки помощи, и, если честно, я не знаю, почему ты этим занимаешься. Где он был, когда ты в нем нуждалась? Когда болела твоя мама? – Уилл напряженно смотрит на нее. – Насколько я понимаю, ты даешь ему гораздо больше, чем он тебе.

– Перестань, Уилл. Это не соревнование – ты против Айзека…

– Дело не в этом, Элин. Я серьезно, – говорит он совершенно спокойно. – Ты беспокоишься об Айзеке куда больше, чем о нашем будущем.

– О нашем будущем? – повторяет Элин, только чтобы оттянуть время.

Она понимает, о чем он. В прошлом месяце он бросил на кофейный столик пачку журналов. О дизайне интерьеров. Говорил про цветовую гамму и места для хранения. Спрашивал, что, с ее точки зрения, лучше – дом или квартира.

– Ты знаешь, о чем я. Жить вместе. Прошло почти три года, а мы до сих пор живем в разных квартирах. – Он опускает взгляд в пол. – Я хочу, чтобы мы были вместе, Элин, всегда. Делили будничные заботы. Как настоящая пара.

– Я знаю, но тяжело сделать такой шаг, когда я еще не разобралась со своими проблемами.

– Не думаю, что дело в этом. Наверное, звучит глупо и жестоко, но мне кажется, ты должна сделать выбор. Ты должна быть сильной, Элин, и не впускать в свою жизнь прошлое.

– Выбор. – Ее голос дрожит. – Я уж точно это не выбирала.

– У тебя есть выбор. Взгляни на моего отца. У него дистрофия сетчатки. Ему пришлось изменить весь образ жизни, чтобы к этому приспособиться, но он не жалуется. Он сделал выбор, Элин. Не позволил себе сдаться, не позволил болезни разрушить его жизнь. И ты тоже так можешь.

– Не каждый способен быть таким, как члены твоей семьи, – напряженно говорит она. – Такими сильными. Тебе повезло, Уилл, что вы так близки. Гораздо легче жить, когда тебя поддерживают, когда принимают без осуждения. Если у тебя есть фундамент, проще идти на риск и принимать решения.

– Я знаю, – устало говорит Уилл. – Но у нас тоже есть шанс создать такую же семью – нашу семью. Правда, единственный путь к этому – сломать стены, которые ты между нами построила. Я просто не понимаю, почему ты отдаешь всю себя Айзеку, однако когда речь заходит о нас…

Элин хочется возразить, оправдаться, но он прав. Она воздвигла между ними стену. Сама того не желая, но это так.

– Просто Айзек, он…

Она умолкает. В глубине души ей хочется рассказать Уиллу, почему она здесь на самом деле. Объяснить, что, как бы ей ни хотелось двигаться дальше, она просто не может, пока не узнает правду о случившемся с Сэмом в тот день. Но слова застряли у нее в горле.

Вечно одно и то же – Элин уже вот-вот готова рассказать, но останавливается. Ей кажется, что это слишком, что она открывает не только свои мысли, но и семейные тайны, и ее это пугает.

Уилл смотрит на нее:

– А знаешь, если все продолжится в таком же духе, то когда Лора вернется, а я не сомневаюсь, что она вернется, мне кажется, нам стоит подумать, имеет ли смысл здесь оставаться.

– Ты хочешь уехать?

Элин охватывает паника, крохотные дротики мурашек вонзаются в нервы.

Они не могут уехать. Только не сейчас. Если они сейчас уедут, то все путешествие было зазря. Она даже не приблизилась к ответам на свои вопросы.

Уилл кивает:

– Не хочу видеть тебя такой. Мне не нравится твоя реакция. Ты вся на взводе, Элин. Пребывание здесь, рядом с ним, не идет тебе на пользу. Ты… сама на себя не похожа.

Элин хочется возразить, но он прав. Она не в себе. Мысли не дают ей покоя, выделывают акробатические номера, крутятся в голове, и она не может в них разобраться.

Уилл уже открывает рот, чтобы добавить что-то еще, но решает промолчать. Он аккуратно опускается на ладонях обратно в бассейн.

25

Когда Элин толкает дверь в раздевалку, до нее наконец-то доходят слова Уилла: «Ты сама на себя не похожа».

Глаза щиплет от слез, она сует ноги в туфли, наклоняется и поднимает сумку. Потом выпрямляется и замирает от неожиданного звука.

Хлопает дверь, открывшись и закрывшись.

Элин поворачивается, ожидая увидеть, что кто-то вышел из кабинки, с мокрыми волосами и купальными принадлежностями в руке.

Тишина.

Но почему так тихо? Нельзя же переодеваться бесшумно. Одежда шуршит по влажному телу, раздаются раздраженные вздохи, когда мокрые волосы цепляются за пуговицы или переворачиваются наизнанку застежки.

И вот снова раздается щелчок и хлопает дверь.

Элин по-прежнему ожидает появления человека, но никого нет.

В тишине барабанящий в ушах пульс звучит громче. Элин поворачивается, изучая раздевалку, все ее чувства напряжены до предела.

Никаких шорохов. Все тихо.

Элин идет к двери в приемную. Не глупи, твердит она себе. Это же какая-то ерунда.

Но это не так.

Она ведь что-то слышала. А не придумала.

Элин медленно идет вдоль ряда кабинок для переодевания. До сих пор она не осознавала необычность их конструкции: каждая дверь стыкуется со следующей без зазора. Как будто комнату пересекает внутренний коридор. Стерильно белый туннель.

И не только. Ни на одной двери нет ручки.

Как же они открываются?

Элин наугад толкает ближайшую дверь. И от нажима та со щелчком открывается вовнутрь.

Она рассматривает кабинку. У левой стены тянется узкая скамейка. Она складывается, чтобы дверь могла открыться. Если ее разложить, то она одновременно станет скамейкой полноценной ширины и запрет дверь.

Элин идет мимо ряда кабинок, толкая каждую дверь.

Щелк.

Щелк.

Щелк.

Но там никого нет.

Когда открывается последняя дверь, Элин заходит внутрь.

А можно ли выйти отсюда другим путем?

Элин дотрагивается до противоположной двери и слегка нажимает на нее.

И точно. Кабинка открывается и с другой стороны раздевалки, чтобы можно было выходить и входить с обеих сторон.

Где-то глубоко внутри Элин нарастает тревога. Значит, возможно, кто-то был здесь и выскочил с другой стороны.

И явно вышел не через приемную. Элин все время смотрела в ту сторону. Но человек мог выйти и к бассейну…

Так куда же?

Есть только один способ проверить. Элин снимает туфли и, озираясь, шлепает обратно к бассейну.

Сердце у нее сжимается.

Но там только Уилл взрезает воду гребками. Элин целую минуту стоит, замерев, а потом возвращается обратно через раздевалку в приемную.

Кто-то там был. Определенно кто-то был. Подсматривал.

Марго поднимает голову и улыбается:

– Он до сих пор плавает?

– Да. Похоже, идет на рекорд. – Элин придает голосу фальшивую легкомысленность. – За мной входил кто-нибудь еще?

– Нет, тут затишье. Наверное, народ решил прогуляться, пока наладилась погода. Но скоро здесь опять будет полно людей – снова повалил снег.

Элин кивает, сжимая ремешок сумки. С одной стороны, ей хочется забыть о том, что она слышала, приписав разыгравшемуся воображению, но с другой – она уверена – там кто-то был и наблюдал за ней.

Поджидал.