Текст книги "Милые обманщицы. Невероятные"

5. Значит – война

В воскресенье во второй половине дня, ближе к вечеру, Ария, уехав из больницы (состояние Ханны не изменилось), поднялась по неровным ступенькам крыльца дома в Старом Холлисе, где на первом этаже жил Эзра. Это всего в двух кварталах от дома, где Байрон теперь жил с Мередит, но Ария еще не была готова к ним пойти. Она не ожидала застать Эзру и написала ему письмо, сообщив, где ее искать, и выразив надежду, что им удастся поговорить. Пытаясь просунуть записку в почтовый ящик Эзры, она услышала за спиной скрип.

– Ария. – На крыльцо поднялся Эзра – в потертых джинсах и футболке томатного цвета фирмы GAP. – Что ты делаешь?

– Я… – Голос Арии срывался от волнения. Она протянула ему записку, которая немного помялась, пока девушка пыталась запихнуть ее в почтовый ящик. – Хотела оставить тебе вот это. Здесь просто написано, чтобы ты мне позвонил.

Она робко шагнула к Эзре, боясь прикоснуться к нему. От него пахло так же, как минувшим вечером, когда Ария последний раз была здесь – чуть-чуть виски, чуть-чуть увлажняющим лосьоном.

– Я не думала, что ты окажешься дома! – выпалила она. – Как дела?

– Ну, мне не пришлось ночевать за решеткой, что уже хорошо. – Эзра рассмеялся, затем нахмурился. – Но… меня уволили. Твой ухажер сообщил обо всем в школу – в доказательство представил фотографии. Скандал никому не нужен, так что если ты не будешь настаивать на обвинении, в мое досье это не пойдет. – Он просунул большой палец в петлю на поясе джинсов. – Завтра я зайду в школу и освобожу свое рабочее место. Полагаю, теперь до конца года у вас будет другой учитель.

Ария прижала к лицу ладони.

– Мне очень, очень жаль.

Она схватила руку Эзры. Инстинктивно он попытался отдернуть ее, но потом, протяжно вздохнув, сдался. Привлек Арию к себе, крепко поцеловал, и Ария в ответ стала целовать его так, как никогда не целовала. Руки Эзры скользнули под застежку на ее бюстгальтере. Ария стала срывать с него футболку. И им было неважно, что они стоят на улице и что с соседнего крыльца на них пялятся студенты, покуривающие марихуану. Ария поцеловала Эзру в шею, Эзра обнял ее за талию.

Но, услышав вой полицейской сирены, они в испуге отпрянули друг от друга. Ария нырнула за плетеную стенку крыльца; Эзра, с раскрасневшимся лицом, присел рядом. Машина медленно проехала мимо дома Эзры. Полицейский за рулем разговаривал по мобильному телефону, не обращая на них внимания.

Когда Ария вновь посмотрела на Эзру, страсть в обоих уже угасла.

– Пойдем в дом, – сказал Эзра.

Одернув футболку, он вошел в квартиру. Ария последовала за ним, обойдя входную дверь, все еще снятую с петель: вчера ночью ее выбили полицейские. В квартире пахло, как обычно – пылью, макаронами фирмы Craft и сыром.

– Я могла бы попытаться найти для тебя другую работу, – предложила Ария. – Может, папе нужен помощник. Или он мог бы пустить в ход свои связи в Холлисе.

– Ария…

Эзра смотрел на нее с обреченностью во взгляде. И тогда Ария заметила коробки с маркировкой компании U-Haul[15]15
  “U-Haul” – американская компания, предоставляющая весь комплекс услуг по переезду.


[Закрыть] у него за спиной. Из ванны, что стояла посреди жилой комнаты, были убраны все книги. С каминной полки исчезли оплывшие синие свечи. И Берта, надувная кукла в наряде субретки, которую друзья Эзры в шутку подарили ему еще в университете, больше не восседала на кухонном стуле. В квартире почти не осталось личных вещей Эзры. Только немного неказистой мебели.

Ария похолодела.

– Ты уезжаешь.

– У меня двоюродный брат в Провиденсе[16]16
  Провиденс – столица и самый населенный город штата Род-Айленд в США.


[Закрыть], – пробормотал Эзра. – Поживу какое-то время там. Развеюсь. Похожу на занятия по гончарному искусству в Родайлендской школе дизайна. Не знаю.

– Возьми меня с собой! – выпалила Ария. Она подошла к Эзре, потянула за нижний край футболки. – Я всегда хотела учиться в РАШДе. Это учебное заведение – номер один в моем списке. Может, мне удалось бы пораньше туда поступить. – Она снова подняла глаза на Эзру. – Я переезжаю к отцу с Мередит – лучше уж умереть. И… как с тобой, мне никогда так хорошо не было. И вряд ли будет.

Зажмурившись, Эзра раскачивал руки Арии взад-вперед.

– Думаю, будет лучше, если ты найдешь меня через пару годков. Потому что… мне тоже с тобой хорошо. Но я должен уехать. Ты это знаешь, и я знаю.

Ария уронила руки. Казалось, ей вспороли грудь и вынули сердце. Еще вчера вечером, всего несколько часов, все было идеально. А потом Шон – и «Э» – снова разрушили ее жизнь.

– Ну что ты, – произнес Эзра, увидев, что по ее щекам заструились слезы. Он привлек Арию к себе, крепко обнял. – Все хорошо. – Он заглянул в одну из коробок, потом вручил ей болванчика в облике Уильяма Шекспира. – Это тебе.

Ария едва заметно улыбнулась.

– Правда?

Когда она впервые пришла к нему сюда, после вечеринки у Ноэля Кана в начале сентября, Эзра сказал ей, что этот болванчик – одна из его любимых вещиц.

Кончиком указательного пальца Эзра очертил контур лица Арии от подбородка до мочки уха. Она сладостно поежилась.

– Правда, – прошептал он.

Она направилась к выходу, чувствуя на себе его взгляд.

– Ария, – окликнул ее Эзра, когда она перешагивала через груду старых телефонных справочников.

Девушка остановилась, сердце в груди екнуло. Эзра смотрел на нее со спокойным рассудительным выражением на лице.

– Более сильной девушки, чем ты, я не встречал, – сказал он. – Поэтому просто… пошли их всех. У тебя все будет замечательно.

Эзра наклонился и стал запечатывать коробки прозрачным скотчем. Ошеломленная, Ария вышла на улицу, недоумевая, с чего вдруг он заговорил с ней, как школьный психолог. Как будто намекал на то, что он взрослый человек, на нем лежит ответственность и необходимость отвечать за свои поступки, а она еще ребенок, у которого вся жизнь впереди.

Однако именно это она сейчас меньше всего хотела бы слышать.

– Ария! Милости просим! – воскликнула Мередит, выглядывая из кухни.

На ней был черно-белый полосатый передник – Ария представила, что это тюремная униформа, – на правой руке – рукавица-прихватка в виде коровы. Мередит улыбалась во весь рот, словно акула, приготовившаяся проглотить мелкую рыбешку.

Ария втащила в дом последнюю из сумок, которые накануне вечером Шон сгрузил к ее ногам, и огляделась. Она знала, что у Мередит специфический вкус: творческая натура, она преподавала в колледже Холлис, там же, где работал Байрон, – и гостиная Мередит создавала впечатление, что ее обустраивал психопат. В углу возвышалось стоматологическое кресло с полным набором пыточных инструментов на подносе. Одну стену целиком Мередит завесила изображениями зрачков. Она увлекалась пирографией[17]17
  Пирография (букв, «рисование огнем») – техника, используемая в декоративно-прикладном искусстве; нанесение рисунка на поверхность материала при помощи раскаленной иглы.


[Закрыть] – выжигала надписи на дереве, выражая свое творческое «я», – и на каминной полке Ария увидела кусок доски с афоризмом: КРАСОТА СУЩЕСТВУЕТ ЛИШЬ НА КОЖЕ, А УРОДСТВО ПРОНИКАЕТ ДО КОСТЕЙ. А на кухонном столе было налеплено объемное изображение Злой ведьмы с Запада[18]18
  Злая ведьма с Запада – уродливая, страшная и злая волшебница из сказки Ф. Баума «Волшебник страны Оз».


[Закрыть]. Арию так и подмывало, показав на ведьму, съязвить: я и не знала, что мама Мередит из страны Оз. Потом ее взгляд упал на енота в углу, и она вскрикнула.

– Не бойся, не бойся, – быстро произнесла Мередит. – Это чучело. Я купила его в таксидермистском салоне в Филадельфии.

Ария сморщила нос. Этот дом мог бы составить конкуренцию музею истории медицины имени Мюттера[19]19
  Музей истории медицины им. Мюттера – величайшее собрание медицинских патологий, старинного медицинского оборудования и биологических экспонатов; находится в Колледже врачей в Филадельфии (медицинский факультет Пенсильванского университета).


[Закрыть] в Филадельфии, нравившемуся брату Арии не меньше, чем музеи секса, которые он посещал в Европе.

– Ария! – Байрон, появившийся из-за угла, вытер руки о штаны. – Добро пожаловать!

Ария отметила, что на нем темно-синие джинсы с ремнем и мягкий серый свитер. Может быть, он считал, что негоже ему ходить перед Мередит в своем обычном домашнем наряде – футболке с эмблемой «Филадельфийских семидесятников»[20]20
  “Philadelphia 76ers“ (или “Sixers”) – «Филадельфийские семидесятники», бейсбольная команда из г. Филадельфии (штат Пенсильвания, США).


[Закрыть] и поношенных клетчатых шортах.

Ария с кряхтением вновь оторвала от пола матерчатую багажную сумку. Принюхалась. В доме стоял смешанный запах горелого дерева и вареной мелкодробленой пшеницы. Она подозрительно посмотрела на кастрюлю, стоявшую на плите. Может быть, Мередит стряпает ядовитое зелье, как злая директриса в романе Диккенса[21]21
  Возможно, имеется в виду роман Ч. Диккенса «Лавка древностей».


[Закрыть]?

– Пойдем, покажу твою комнату.

Взяв дочь за руку, Байрон повел ее по коридору в большую квадратную комнату, где Ария увидела несколько деревянных колод, инструменты для выжигания, огромную ленточную пилу и сварочные приспособления. Ария предположила, что это мастерская Мередит – или помещение, где она приканчивает своих жертв.

– Сюда, – сказал Байрон.

Он завел ее в закуток в углу мастерской, отделенный от остальной комнаты цветастой занавеской.

– Та-да-да-да! – пропел отец, отодвинув штору.

На крошечном пятачке, чуть больше душевой кабинки, размещались односпальная кровать и туалетный столик, в котором не хватало трех выдвижных ящиков. Чемоданы Арии Байрон принес сюда раньше, но на полу места не было, и он сложил их все на кровать. В изголовье лежала желтоватая подушка, на подоконнике стоял маленький портативный телевизор с наклеенной сверху блеклой надписью, исполненной в стиле семидесятых: ПОБЕРЕГИ ЛОШАДЬ, КАТАЙСЯ НА СВАРЩИКЕ.

Чувствуя тошноту, Ария повернулась к Байрону:

– Мне придется спать в мастерской Мередит?

– По ночам она не работает, – быстро произнес Байрон. – И смотри-ка! У тебя свой телевизор, свой камин!

Он показал на огромное кирпичное чудище, занимавшее почти всю дальнюю стену. В Старом Холлисе почти во всех домах камины имелись в каждой комнате, потому что центральное отопление работало плохо.

– Будешь создавать здесь теплую атмосферу вечерами!

– Папа, но я понятия не имею, как разжигать камин.

Ария заметила вереницу тараканов на потолке, протянувшуюся от одного угла до другого.

– Боже! – взвизгнула она, показывая на них и прячась за Байрона.

– Они не настоящие, – заверил ее Байрон. – Их Мередит нарисовала. Художественными штрихами она сумела придать этому дому индивидуальность.

Ария боялась, что у нее сейчас начнется приступ удушья.

– Мне они кажутся очень даже настоящими!

Байрон искренне удивился.

– Я думал, тебе здесь понравится. Это лучшее, что нам удалось приготовить для тебя за столь короткий срок.

Ария закрыла глаза, с тоской вспоминая убогую квартирку Эзры с ванной посреди комнаты, сотнями книг и схемой нью-йоркского метрополитена на шторке в душевой. Там тараканов не было – ни настоящих, ни нарисованных.

– Милый? – зазвенел из кухни голос Мередит. – Ужин готов.

Байрон скупо улыбнулся дочери и направился в кухню. Ария сочла, что должна последовать за ним. Мередит каждому на тарелку поставила глубокую чашу. Слава богу, она подала на ужин не ядовитое зелье, а вполне невинный на вид куриный суп.

– Я подумала, что сейчас мне это для желудка в самый раз, – сказала она.

– Мередит беспокоит желудок, – объяснил дочери Байрон.

Отвернувшись к окну, Ария улыбнулась. Может быть, ей повезет, и Мередит подхватит бубонную чуму.

– Соли я мало положила. – Мередит стукнула Байрона по руке. – Так что тебе тоже полезно.

Ария с любопытством глянула на отца. Байрон имел обыкновение солить каждый кусочек, который цеплял вилкой.

– С каких это пор ты перешел на малосольную диету?

– У меня высокое давление, – ответил Байрон, показывая на сердце.

Ария наморщила носик.

– Ничего подобного.

– Да нет, высокое. – Байрон заткнул салфетку за ворот. – С некоторых пор.

– Но… раньше ты никогда не ел малосоленую пищу.

– Я – диктаторша, – заявила Мередит.

Она со скрежетом отодвинула стул и села. Арию Мередит посадила у головы Злой ведьмы, и она пододвинула чашу на ее зеленое лицо.

– Держу его на диете, – продолжала Мередит. – И витамины заставляю принимать.

Ария ссутулилась, в животе клубился страх. Мередит вела себя, как жена Байрона, а ведь он жил с ней всего месяц.

Мередит кивнула на руку Арии.

– Что у тебя там?

Ария сообразила, что все еще держит в руке, лежащей на коленях, болванчика-Шекспира, которого подарил ей Эзра.

– О. Да так… друг один подарил.

– Друг, увлекающийся литературой, насколько я понимаю.

Мередит протянула руку к болванчику, пальцем толкнула голову Шекспира. Та закачалась. В глазах Мередит Ария разглядела подозрительный блеск. Она оцепенела. Неужели Мередит знает про Эзру? Ария взглянула на Байрона. Ее отец, ничего не замечая, преспокойно ел суп. Он не читал за столом, как это постоянно делал дома. Неужели Байрон был очень несчастен, когда жил с ней и ее матерью? Неужели Мередит, любительница чучел и нарисованных тараканов, нравится ему больше, чем милая, добрая, нежная мама Арии, Элла? И почему Байрон решил, что Ария будет сидеть сложа руки, молча примет его новую привязанность?

– Кстати, у Мередит для тебя сюрприз, – подал голос Байрон. – Каждый семестр она имеет право посещать какой-то один курс в Холлисе бесплатно. Она говорит, что в этом семестре ты можешь ходить вместо нее.

– Именно так. – Мередит протянула Арии справочник с описанием курсов непрерывного образования в колледже Холлис. – Может, попробуешь походить на один из моих курсов по искусству?

Ария впилась зубами во внутреннюю часть щеки. Лучше постоянно ходить с осколками стекла в горле, чем лишнюю минуту провести в компании Мередит.

– Давай, выбери что-нибудь, – настаивал Байрон. – Ты ведь этого хочешь.

Они что – заставляют ее? Резким движением Ария открыла справочник. Как интересно: «Немецкий кинематограф». А вот «Микробиология». Есть и особые курсы, например: «Запущенные дети и неблагополучные семьи».

Описание одного курса привлекло ее внимание. «Бездумное искусство: создавайте уникальные шедевры в согласии с нуждами, потребностями и желаниями своей души. Благодаря ваянию и чувствительности рук студенты учатся в меньшей степени полагаться на зрение, а в основном – на свое внутреннее «я»».

Ария обвела этот курс серым карандашом с эмблемой геологического факультета Холлиса «Камни – это круто!», который был заложен между страницами в справочнике. А что, прикольный курс, решила она. Может, это что-нибудь наподобие занятий йогой в Исландии, где вместо упражнений на растяжку Ария с остальными студентами танцевала с закрытыми глазами, издавая звуки, похожие на соколиный клекот. Именно сейчас ей нужно немного бездумности. К тому же этот курс преподает не Мередит. Просто идеальный вариант.

Байрон, извинившись, поднялся из-за стола и поспешил в крошечную ванную. Когда оттуда донесся шум потолочного вентилятора, Мередит положила на стол вилку и прямо посмотрела на Арию.

– Я знаю, что ты думаешь, – ровно произнесла она, большим пальцем потирая розовую татуировку в виде паутины на своем запястье. – Тебе ненавистно, что твой отец со мной. Но лучше смирись с этим, Ария. Как только твои родители оформят развод, мы с Байроном поженимся.

Ария проглотила неразжеванные макароны и откашлялась в суп, разбрызгав его по всему столу. Мередит, вытаращив глаза, отшатнулась.

– Что – не вкусно? – с жеманной улыбочкой осведомилась она.

Ария резко отвела взгляд. Горло горело. Да, кое-что ей не по вкусу, но не варево Злой ведьмы.