Текст книги "Милые обманщицы. Невероятные"
Автор книги: Сара Шепард
Жанр: Зарубежное фэнтези, Зарубежная литература
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
10. Какая уж тут бездумность
В понедельник после обеда нагнало облаков. Небо потемнело, поднялся ветер, ворошивший пожелтевшие кроны сахарных кленов. Натянув на уши мериносовый берет клубничного цвета, Ария прибавила шагу, спеша на первое занятие по бездумному искусству, которое проводилось в здании факультета изобразительных искусств имени Фрэнка Ллойда Райта[40]40
Wright, Frank Lloyd (1867–1959) – американский архитектор-новатор. Оказал огромное влияние на развитие западной архитектуры в первой половине XX в. Создал «органическую архитектуру» и пропагандировал открытый план в архитектуре.
[Закрыть] колледжа Холлис. Стены вестибюля были увешаны студенческими работами, афишами выставок-продаж и частными объявлениями студентов, искавших соседей по проживанию. Среди них Ария заметила листовку, вопрошавшую: «ВЫ ВИДЕЛИ РОУЗВУДСКОГО ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЯ?», с фотографией темнеющей среди деревьев человеческой фигуры, размытой и загадочной, как неясные изображения лохнесского чудовища. На минувшей неделе все средства массовой информации гудели сообщениями о Роузвудском преследователе, который шпионил за людьми, отслеживая каждый их шаг. Но последние несколько дней Ария ничего о нем не слышала… собственно говоря, с тех самых пор, как «Э» замолчал.
Лифт не работал, и Арии пришлось пешком подниматься на второй этаж по холодной серой бетонной лестнице. Отыскав нужную аудиторию, она с удивлением обнаружила, что там темно и тихо. У окна на дальней стене мерцал чей-то силуэт, и, когда глаза Арии привыкли к полумраку, она увидела, что в зале полно народу.
– Входите, – пригласил ее сиплый женский голос.
Ария на ощупь пробралась к задней стене. Старое здание Холлиса скрипело и стонало. От кого-то неподалеку пахло ментолом и чесноком. Еще от кого-то – табаком. Она услышала чей-то смех.
– Полагаю, теперь все в сборе, – произнес тот же голос. – Меня зовут Сабрина. Добро пожаловать на занятие по бездумному искусству. Вы, очевидно, недоумеваете, почему мы стоим здесь при выключенном свете. Искусство предполагает визуальное восприятие, верно? А знаете что? Вот и нет. Не совсем. Искусство – это и осязание, и обоняние… и, конечно же, чувственное восприятие. Но, главным образом, это – отказ от стереотипного мышления. Все, что вы считали истиной, нужно взять и выбросить в окно. Искусство – это умение объять жизнь во всей ее непредсказуемости, освободиться от сковывающих рамок и начать сначала.
Ария подавила зевок. Неспешный убаюкивающий голос Сабрины вызывал желание свернуться калачиком и закрыть глаза.
– Свет выключен, чтобы мы провели небольшой эксперимент, – объяснила Сабрина. – Каждый из нас формирует в голове образ какого-то человека на основе определенных простых подсказок. Например, это может быть звучание его голоса. Или разновидность музыки, которая ему нравится. Известные вам факты о его прошлом. Но иногда наши суждения ошибочны, а порой – абсолютно неверны.
Несколько лет назад Ария с Эли вместе посещали субботние занятия по искусству. Сейчас Эли сказала бы, что Сабрина – чокнутая баба с гранолой[41]41
Гранола – подслащенная овсянка с добавлением орехов и изюма.
[Закрыть] вместо мозгов и волосатыми подмышками. Но Ария считала, что в словах Сабрины есть смысл – особенно в том, что касалось Эли. Прежние представления Арии о ней оказались неверными. Раньше Арии и в голову бы не пришло, что Эли способна завести тайный роман с парнем сестры своей лучшей подруги, хотя это, безусловно, объясняло подозрительно странное поведение Эли незадолго до ее гибели. В те последние месяцы частенько случалось, что Эли куда-то исчезала на выходные. Она говорила, что ей пришлось уехать с родителями из города – наверняка, этой кодовой фразой она засекречивала свидания с Йеном. А как-то раз, прикатив на велосипеде к Эли домой без предупреждения, Ария застала подругу во дворе. Та, сидя на валуне, шепотом говорила кому-то по телефону: «Увидимся в выходные, хорошо? Тогда и обсудим». Когда Ария ее окликнула, Эли, вздрогнув, резко обернулась. «Ты с кем болтаешь?» – как ни в чем не бывало спросила Ария. Эли быстро захлопнула телефон, прищурилась, обдумывая ответ, а потом сказала: «Слушай, та девица, с которой целовался твой отец? Она же как те студентки во «Взбесившихся девчонках»[42]42
“Girls Gone Wild” – возможно, речь идет о сериале в формате реалити-шоу одноименной компании, в котором показывают девушек студенческого возраста, сфокусированных на употреблении алкоголя, раздевании и сексе.
[Закрыть] вешается на шею всем парням подряд. Нужно вообще с катушек слететь, чтоб закрутить с собственным преподавателем». Униженная и подавленная, Ария отвернулась. Эли была рядом, когда она увидела, как Байрон целуется с Мередит, и теперь постоянно напоминала ей об этом. Ария села на велосипед и уехала, лишь на полпути к дому сообразив, что Эли так и не ответила на ее вопрос.
– Итак, я предлагаю следующее, – громко сказала Сабрина, выводя Арию из раздумий. – Найдите того или ту, кто стоит рядом с вами, возьмитесь за руки. По ощущениям, которые дарит его или ее рука, попытайтесь представить, как выглядит ваш сосед. Потом мы включим свет, и вы нарисуете портреты друг друга – нарисуете то, что предстало вашему воображению.
Ария стала водить рукой в иссиня-черной темноте. Кто-то схватил ее ладонь, ощупывая косточки запястья, бугорки ладони.
– Какое лицо вы видите, трогая вашего соседа? – спросила Сабрина.
Ария закрыла глаза, пытаясь думать. Рука, которую она держала в своей ладони, была маленькая, прохладная и сухая. В ее воображении стали проступать черты какого-то лица. Сначала – резко очерченные скулы, потом – яркие голубые глаза. Длинные белокурые волосы; розовые губы дугой.
У Арии свело живот. Она думала об Эли.
– Теперь отворачиваемся от своих партнеров, – инструктировала Сабрина. – Достаем альбомы, и я включаю свет. Не смотрите на своих партнеров. Я хочу, чтобы вы нарисовали именно то, что увидели в своем воображении. А потом мы проверим, насколько близки вы оказались к истине.
Яркий свет резал глаза. Дрожащими руками Ария раскрыла альбом. Стала осторожно водить угольным карандашом по бумаге, но, как ни старалась отвлечься, сама того не желая, рисовала лицо Эли. Отступив на шаг, она почувствовала, как в горле образуется огромный комок. На губах Эли играла едва заметная улыбка, в глазах мерцал дьявольский огонек.
– Очень хорошо, – похвалила Сабрина.
Внешне преподавательница абсолютно соответствовала своему голосу – длинные спутанные каштановые волосы, пышная грудь, большой живот, тощие ноги, похожие на птичьи лапки. Она подошла к соседке Арии, сказала полушепотом:
– Прекрасно.
В Арии всколыхнулась досада. Почему ее рисунок не заслужил оценки «прекрасно»? Неужели кто-то рисует лучше, чем она? Исключено.
– Время вышло, – объявила Сабрина. – Поворачиваемся и показываем партнерам свои результаты.
Ария медленно повернулась, с жадностью заглядывая в альбом своей соседки. И нарисованный ею портрет действительно оказался… прекрасен. С Арией он не имел ничего общего, но человеческая индивидуальность в нем была отражена очень точно – сама Ария никогда бы так не сумела. Взгляд Арии заскользил по автору «ее» портрета: облегающий розовый топ от Nanette Lepore[43]43
Lepore, Nanette (род в. 1964 г.) – американский дизайнер одежды и обуви. Для ее стиля характерно сочетание женственности и комфорта, огромное внимание к деталям, а также сочетание разных текстур.
[Закрыть]; темные растрепанные волосы, разметавшиеся по плечам; безупречно гладкая кремовая кожа. Потом Ария увидела знакомый вздернутый носик. И темные очки от Gucci в поллица. У ног девушки спала собака в синем парусиновом жилете. Ария похолодела.
– Я не вижу, какой ты меня нарисовала, – сказала ее партнерша тихим приятным голосом. В качестве пояснения она показала на свою собаку-поводыря. – Но уверена, что это замечательный портрет.
У Арии отнялся язык. Ее партнершей была Дженна Кавано.
11. С возвращением… в некотором роде
Ханне казалось, что она несколько дней вращалась в космосе, в темноте между звездами, и вот неожиданно вылетела на свет. Она снова сидела на заднем крыльце дома Эли. Снова чувствовала, как на ней трещат по швам футболка фирмы American Apparel и джинсы Seven.
– Мы устроим вечеринку в амбаре Мелиссы! – восклицала Спенсер.
– Отлично, – улыбнулась Эли.
Ханна отпрянула в ужасе. Похоже, она застряла в том дне, как герой старого фильма «День сурка»,[44]44
“Groundhog Day” – американская фантастическая комедия (1993) режиссера Гарольда Рэмиса.
[Закрыть] и ей суждено снова и снова переживать те события, пока она все не исправит, не убедит Эли в том, что ей грозит смертельная опасность. Но… когда Ханна последний раз была в этом воспоминании, Эли, приблизившись к ней, сказала, что с ней все хорошо. Да как же все хорошо? Ничего хорошего.
– Эли? – не унималась Ханна. – Что значит: с тобой все хорошо?
Эли не обращала на нее внимания. Она смотрела на Мелиссу, которая шла по двору Хастингсов, прилегающему к участку дома ДиЛаурентисов. Через руку Мелиссы была перекинута мантия выпускника.
– Эй, Мелисса! – воркующим голоском окликнула ее Эли. – Рада, что в Прагу едешь?
– Да кому она нужна?! – крикнула Ханна. – Ответь на мой вопрос!
– Ханна… заговорила? – охнул в отдалении чей-то голос.
Ханна склонила голову набок. Не похоже, чтобы этот голос принадлежал кому-то из ее подруг.
В соседнем дворе Мелисса уперла руку в бок.
– Конечно, рада.
– И Йен едет? – спросила Эли.
Резким движением Ханна заключила в ладони лицо Эли.
– Плевать на Йена, – с нажимом произнесла она. – Послушай меня, Эли!
– Кто такой Йен?
Далекий голос как будто доносился с противоположного конца длинного-предлинного туннеля. Голос Моны Вондервол. Ханна обвела взглядом двор Эли, но Моны нигде не увидела.
Эли, повернувшись к Ханне, раздраженно вздохнула.
– Уймись.
– Но ты в опасности, – с жаром произнесла Ханна.
– Тебе это только кажется. Так иногда бывает, – прошептала Эли.
– Это ты о чем? – в отчаянии спросила Ханна.
Она хотела взять Эли за руку, но пальцы ее сомкнулись вокруг пустоты, словно Эли была всего лишь изображением, спроецированным на экран.
– Что значит «кто»? – раздался вопрошающий голос Моны.
Ханна распахнула глаза. Яркий режущий свет ослепил ее. Она лежала на спине на неудобном матрасе. Вокруг нее стояли несколько человек – Мона, Лукас Битти, ее мама, отец.
Отец? Ханна попыталась нахмуриться, но мышцы лица сковала резкая боль.
– Ханна. – Подбородок Моны задрожал. – О боже. Ты… очнулась.
– Как ты себя чувствуешь, родная? – спросила мама. – Говорить можешь?
Ханна глянула на свои руки. По крайней мере, они были тонкие – не окорока. Потом она заметила, что из ее руки на внутреннем сгибе локтя торчит трубка, увидела громоздкую гипсовую повязку.
– В чем дело? – прохрипела Ханна, обведя взглядом пространство вокруг себя.
Представшая ее взору картина походила на театральную мизансцену. То место, где она только что была – на крыльце Эли, со своими давними лучшими подругами, – выглядело куда более реальным.
– Где Эли? – спросила она.
Родители Ханны обменялись встревоженными взглядами.
– Эли умерла, – тихо ответила мама Ханны.
– Не надо ее волновать. – Мужчина в белом халате, седовласый, с орлиным носом, появившись из-за шторы, остановился в ногах кровати. – Ханна? Меня зовут доктор Гейст. Как ты себя чувствуешь?
– Где я, черт возьми?! – требовательно спросила Ханна, в панике повышая голос.
Отец взял ее за руку.
– Ты попала в аварию. Мы все очень беспокоились за тебя.
Ханна переводила взгляд с одного лица на другое, потом посмотрела на хитроумные приспособления, прикрепленные к различным частям ее тела. Помимо капельницы, она обнаружила прибор, следивший за работой ее сердца, и трубку, по которой в нос ей поступал кислород. Ее бросало то в жар, то в холод; кожа зудела от страха и смятения.
– В аварию? – прошептала она.
– Тебя сбила машина, – объяснила мама. – У школы Роузвуда. Помнишь?
Больничные простыни липли к телу, словно кто-то измазал их в сырном соусе для начо[45]45
Начо – мексиканская закуска: хрустящие кукурузные чипсы с пряным сырным соусом.
[Закрыть]. Ханна рылась в воспоминаниях, но никакая авария не запечатлелась в сознании. До того, как она оказалась на крыльце Эли, ей принесли платье цвета шампанского от Zac Posen[46]46
Posen, Zac (род. в 1980 г.) – американский модельер.
[Закрыть], в котором она собиралась пойти на день рождения Моны, – в пятницу вечером, за день до празднования. И это последнее, что она помнила. Ханна обратила взгляд на Мону, в лице которой отражались одновременно смятение и облегчение. И глаза у нее были огромные, обрамленные безобразными лиловыми кругами, будто она не спала несколько дней.
– Я не пропустила твою вечеринку?
Лукас шмыгнул носом. Мона напрягла плечи.
– Нет…
– Это случилось после, – сообщил Лукас. – Ты не помнишь?
Ханна попыталась вытащить из носа кислородную трубку – ни один человек не будет выглядеть привлекательно, если из ноздри у него что-то торчит, – но оказалось, что та приклеена пластырем. Закрыв глаза, Ханна старательно вспоминала, силясь уцепиться хоть за какую-то подсказку, которая объяснила бы ее нынешнее состояние. Но в воображении всплывало лишь лицо Эли, шептавшей ей что-то и затем растворявшейся во мраке.
– Нет, – прошептала Ханна. – Ничего такого я не помню.
12. В бегах
В понедельник поздно вечером Эмили сидела на высоком табурете с вытершейся синей обивкой за барной стойкой кафе «Эм энд Джей», располагавшемся напротив автовокзала компании «Грейхаунд»[47]47
“Greyhound Bus Company” – крупнейшая в США компания междугородных пассажирских автобусных перевозок.
[Закрыть], в Акроне штата Огайо. Она целый день ничего не ела и подумывала о том, чтобы заказать к кофе с металлическим привкусом еще и кусок неаппетитного вишневого пирога. Рядом с ней чавкал старик, медленно пережевывавший пудинг из тапиоки[48]48
Тапиока – крахмальная крупа, получаемая из корней маниока, тропического растения с огромными (до 1 м в длину и 10 см в диаметре) клубнями.
[Закрыть], а мужчина с кеглеобразной фигурой и его похожий на спицу приятель уминали гамбургеры с картофелем-фри. Из музыкального автомата звучала задорная песня в стиле кантри. Старшая официантка, привалившись к кассе, протирала сувенирные магниты, имевшие очертания штата Огайо – их продавали за девяносто девять центов.
– Куда направляешься? – спросил чей-то голос.
Эмили встретилась взглядом с поваром – мужчиной крепкого телосложения, который, судя по его внешнему виду, наверное, любил охотиться с луком и стрелами, когда не готовил чизбургеры. Эмили поискала глазами бейджик с фамилией на его униформе, но такового не оказалось. Она лишь увидела вышитую большую букву «Э» на красной кепке. Поежившись, она облизнула губы.
– Почему вы вдруг решили, что я куда-то направляюсь?
Он многозначительно посмотрел на нее.
– Ты не местная. Через дорогу – автовокзал. При тебе дорожная сумка. Видишь, какой я умный?
Эмили вздохнула, глядя в чашку с кофе.
Меньше чем за двадцать минут она быстрым шагом дошла до мини-маркета, стоявшего у дороги в миле от фермы Хелен, и это при том, что она тащила за собой тяжелую сумку. Там она поймала попутку, которая довезла ее до автовокзала, и Эмили купила билет на первый же автобус, уезжавший из Айовы. К сожалению, автобус шел в Акрон, где у нее совсем не было знакомых. Хуже того, в салоне стояла вонь, как будто кто-то выпускал газы. А сидевший рядом с ней парень, включив на полную громкость свой айпод, распевал под Fall Out Boy[49]49
“Fall Out Boy” – рок-группа США. Название придумали слушатели на одном из концертов; возможно, оно взялось из мультсериала про семейство Симпсонов (так звали одного из героев комикса про Радиоактивного человека). Более вероятно, что название является отсылкой к культовой компьютерной ролевой игре “Fallout: A PostNuclear Role Playing Game”.
[Закрыть], а эту группу она терпеть не могла. А потом вообще начались чудеса: когда автобус въехал на автовокзал Акрона, Эмили обнаружила под своим креслом ползающего краба. Откуда тут взялся краб, ведь океан далеко?! Проковыляв в здание вокзала, она увидела на большом табло отправлений, что в 22.00 отходит автобус на Филадельфию, и у нее больно защемило сердце. Никогда еще она так сильно не тосковала по Пенсильвании.
Эмили закрыла глаза, с трудом веря, что действительно пустилась в бега. Прежде она не раз воображала, как все-таки решится на это – Эли говорила, что присоединится к ней. Они мечтали отправиться на Гавайи. Или в Париж. Эли сказала, что они могут взять себе другие имена. Эмили тогда возразила, что это не так-то легко, а Эли заявила: «He-а. Выдать себя за другого человека проще простого». И подруги поклялись, что, куда бы они ни отправились, они много времени будут проводить вместе. И Эмили всегда втайне надеялась, что, может быть – а вдруг? – Эли поймет, что любит Эмили так же сильно, как Эмили любит ее. Но в итоге Эмили потом становилось неловко, и она говорила: «Эли, зачем тебе куда-то убегать? Тебе ведь и здесь живется замечательно». А Эли, пожимая плечами, отвечала, что Эмили права, ей действительно живется замечательно, лучше не бывает.
Пока ее не убили.
Повар включил звук маленького телевизора, уместившегося рядом с тостером на восемь порций и открытой упаковкой «Чудо-хлеба»[50]50
“ Wonder Bread” – упаковка хлеба в нарезку.
[Закрыть]. Эмили глянула на экран и увидела репортера CNN, стоящего перед знакомым зданием Роузвудской больницы. Больницу Эмили сразу узнала: она проезжала мимо нее каждое утро по дороге в школу.
– Нам сообщили, что Ханна Марин, семнадцатилетняя жительница Роузвуда и подруга Элисон ДиЛаурентис, девушки, чье тело при загадочных обстоятельствах обнаружили во дворе ее дома около месяца назад, только что вышла из комы, в которой она пребывала с субботнего вечера после трагического несчастного случая, – говорил в микрофон репортер.
Чашка с кофе задребезжала на блюдце Эмили. Вышла из комы? На экране появились родители Ханны. Они подтвердили, что Ханна пришла в сознание и чувствует себя неплохо. Кто сбил Ханну и почему, неизвестно.
Эмили прикрыла рот ладонью – от нее исходил запах искусственной кожи, которой были обиты кресла в автобусе. Из кармана джинсовой куртки она быстро достала свой телефон «Нокиа», включила его. Она старалась не расходовать аккумулятор, поскольку зарядное устройство забыла в Айове. Дрожащими пальцами девушка набрала телефон Арии. Ее звонок принял автоответчик.
– Ария, это Эмили, – принялась наговаривать она сообщение после сигнала. – Я только что узнала про Ханну и…
И тут она замолчала, снова уставившись в телевизор: из верхнего правого угла экрана на Эмили смотрело ее собственное лицо – с фотографии из прошлогоднего школьного альбома.
– Теперь о других роузвудских новостях. Пропала Эмили Филдс, еще одна подруга мисс ДиЛаурентис, – сообщил телеведущий. – На этой неделе она поехала в гости к родственникам в Айову и утром исчезла из их дома.
Повар, готовивший чизбургер, отвлекся от своего занятия и посмотрел на экран. Изумление отразилось на его лице. Он глянул на Эмили, потом снова на экран. Металлическая лопатка, которую он держал в руке, с глухим стуком упала на пол.
Не договорив, Эмили прервала звонок. На телеэкране перед обшитым синим гонтом домом Эмили стояли ее родители. На папе – его лучшая спортивная рубашка в клетку, на маме – накинутый на плечи кашемировый кардиган. Рядом с ней – Кэролайн. Она держит перед камерой портрет Эмили – члена школьной команды по плаванию. В ошеломлении Эмили даже не смутилась оттого, что ее фотографию, на которой она запечатлена в купальнике фирмы Speedo, сильно открывающем бедра, показывают по национальному телевидению.
– Мы очень беспокоимся, – сказала мама. – Мы хотим, чтобы Эмили знала: мы любим ее и желаем только одного – чтобы она вернулась домой.
У Эмили на глазах выступили слезы. Словами не описать то, что она почувствовала, услышав из уст мамы три коротких слова: мы любим ее. Натягивая куртку, она сползла со стула.
На другой стороне улицы стоял красно-сине-серебристый автобус с надписью «ФИЛАДЕЛЬФИЯ».
Большие настенные часы над стойкой показывали 9:53. «Господи, только бы еще остались билеты на десятичасовой рейс», взмолилась Эмили.
Она глянула на чек, лежавший рядом с ее чашкой кофе.
– Я еще вернусь, – бросила она повару, хватая сумки. – Мне нужно купить билет на автобус.
У повара вид был такой, будто торнадо подхватил его и перенес на другую планету.
– Не волнуйся, – слабым голосом произнес он. – Кофе за счет заведения.
– Спасибо!
Бубенчик на двери кафе звякнул, когда Эмили вышла на улицу. Она перебежала через пустую дорогу и влетела в здание вокзала, благодаря все силы вселенной за то, что в кассу нет очереди. Наконец-то она знает, куда ей ехать: домой.
13. Только неудачников сбивают машины
Во вторник утром, когда ей следовало бы идти в фитнес-клуб «Боди тоник», где проводились занятия по пилатесу, Ханна лежала на спине в больничной палате, а две толстые медсестры обтирали ее губкой. После их ухода в палату вошел ее лечащий врач, доктор Гейст и включил свет.
– Выключите, – резко произнесла Ханна, быстро пряча лицо.
Доктор Гейст не отреагировал на ее слова. Ханна просила, чтобы к ней приставили другого врача – раз уж ей приходится торчать здесь так долго, нельзя ли, чтобы ее лечил кто-нибудь посимпатичнее? – но в этой больнице, похоже, никому не было дела до желаний пациентов.
Ханна почти с головой спряталась под одеялом, открыла компактную пудру «Шанель» и посмотрелась в зеркальце. Ну и физиономия: на подбородке швы, под глазами синяки, нижняя губа – толстая и лиловая; на ключице огромные ссадины – одному богу известно, когда она снова сможет носить топы с низким вырезом. Вздохнув, она захлопнула пудреницу. Скорей бы добраться до клиники «Билл Бич», где ее приведут в порядок.
Доктор Гейст проверил по компьютеру, собранному, наверное, еще в шестидесятых, основные показатели состояния ее организма.
– Ты быстро идешь на поправку. Теперь, когда отек спал, видно, что мозг не затронут. Внутренние органы тоже целы. Просто чудо какое-то.
– Ха, – ворчливо фыркнула Ханна.
– Это действительно чудо, – раздался голос отца Ханны. Войдя в палату, он остановился за спиной доктора Гейста. – Мы чуть с ума не сошли от беспокойства, Ханна. Как подумаю, что кто-то специально направил на тебя машину, мне становится плохо. И этот злодей или эти злодеи все еще на свободе.
Ханна украдкой глянула на отца. Он пришел в темно-сером костюме, на ногах – начищенные до блеска черные туфли. С тех пор, как она очнулась двенадцать часов назад, он проявлял ангельское терпение, потакая каждой ее прихоти… а у Ханны было много прихотей. Во-первых, она потребовала, чтобы ее перевели в отдельную палату – ей не нравилось, что пожилая женщина, лежавшая с ней по соседству за шторой в отделении реанимации, постоянно болтала про особенности своего кишечника и предстоящую операцию по эндопротезированию тазобедренного сустава. Потом Ханна заставила отца принести ей портативный DVD-проигрыватель и купить в соседнем «Таргете»[51]51
“Target” – фирменная сеть крупных однотипных универмагов, продающих товары по относительно невысоким ценам.
[Закрыть] кое-какие DVD-диски; в больнице телевизоры выдавали напрокат, но показывали всего шесть каналов, транслировавших дурацкие передачи. Она упросила отца, чтобы тот убедил медсестер давать ей больше болеутоляющих средств. Больничный матрас, – абсолютно неудобный, по ее мнению, – Ханну не устраивал, и час назад она отослала отца в магазин «Темпур-Педик»[52]52
“Tempur-Pedic” – международная компания-производитель матрасов и подушек из высокоэластичного материала.
[Закрыть] за топпером из «космической пены». Судя по громадному пластиковому пакету с символикой магазина, который он держал в руке, поход увенчался успехом.
Доктор Гейст положил на место папку с историей болезни Ханны – сунул ее в выемку у ножного конца койки.
– Еще несколько дней, и мы вас выпишем. Вопросы есть?
– Есть, – ответила Ханна, все еще хриплым после искусственной вентиляции легких голосом. Она показала на капельницу. – Сколько калорий содержит та жидкость, что мне вводят?
Судя по ощущениям, в больнице она сбросила вес – бонус! – но ей хотелось знать точно. Доктор Гейст посмотрел на нее, как на сумасшедшую: наверное, тоже предпочел бы поменять ее на другую пациентку.
– Тебе вводят антибиотики и растворы, восполняющие жидкость в организме, – поспешил вмешаться отец. – Чтобы ты быстрее восстановилась.
Вместе с врачом он вышел из палаты. Доктор Гейст, уходя, выключил свет. С минуту Ханна сердито смотрела на пустой дверной проем, потом снова легла. Сейчас ей могло бы помочь только одно: шестичасовой массаж в исполнении какого-нибудь сексуального красавчика-итальянца с оголенным торсом. Да, и еще новое лицо.
Она пребывала в полнейшей растерянности, ее мучил страх. Неужели это происходит с ней? Как бы ей хотелось заснуть и проснуться дома, в собственной постели, на мягчайших простынях из хлопка пима плотностью шестьсот нитей на дюйм. Проснуться прекрасной, как прежде, готовой целый день ходить с Моной по магазинам. Кто попадает под машины? Если бы еще она оказалась в больнице по какой-то крутой причине: например, ее выкрали и потребовали большой выкуп, или она, как Петра Немцова[53]53
Němcová, Petra (род. в 1979 г.) – чешская модель. В 2004 г. Во время отдыха в Таиланде стала жертвой цунами. Спасаясь от гигантской волны, девушка более восьми часов просидела на пальме.
[Закрыть], пережила цунами.
Но кое-что пугало ее куда больше – то, о чем думать она не хотела: вместо событий того вечера в памяти Ханны зияла огромная дыра. Она даже не помнила вечеринки у Моны.
И тут в дверях появились две фигуры в знакомых синих блейзерах. Увидев, что Ханна не спит и выглядит вполне пристойно, Ария и Спенсер, с напряженными от волнения лицами, ринулись в палату.
– Мы пытались пройти к тебе вчера вечером, – сказала Спенсер, – но медсестры нас не пропустили.
Ханна заметила, что Ария украдкой поглядывает на ее зеленоватые синяки, даже не пытаясь скрыть ужас.
– Что? – рявкнула Ханна, расправляя длинные золотисто-каштановые волосы, которые только что сбрызнула солевым спреем для укладки Bumble & Bumble Surf. – Тебе бы, Ария, немного поучиться у Флоренс Найтингейл[54]54
Nightingale, Florence (1820–1910) – сестра милосердия и общественный деятель Великобритании.
[Закрыть]. Шон ценит доброту и милосердие.
Ханну все еще грызла обида за то, что ее бывший парень, Шон Эккард, бросил ее ради Арии. Сегодня волосы Арии не были уложены, а свисали беспорядочными прядями, и школьный форменный блейзер она надела на платье-колокол в красно-белую клетку, так что внешне девушка являла собой нечто среднее между хипповатой барабанщицей из группы «Уайт Страйпс»[55]55
“ White Stripes” (пер. с англ. «Белые полосы») – американская рок-группа. В состав ее с самого начала входили лишь два человека: гитарист, пианист и вокалист Джек Уайт и барабанщица, перкуссионистка Мэг Уайт (иногда исполняющая бэк-вокал).
[Закрыть] и скатертью. И потом, она, что, не знает, что Эпплтон отправит ее домой переодеваться, если увидит, что она пришла не в клетчатой юбке в складку, являвшейся частью школьной формы?
– Мы с Шоном расстались, – тихим голосом сообщила Ария.
Ханна вскинула брови.
– Ого, вот это новость! С чего это вдруг?
Ария опустилась на оранжевый пластиковый стульчик, стоявший у кровати Ханны.
– Сейчас это абсолютно неважно. Важнее другое… Это ты. – Ее глаза наполнились слезами. – Если бы мы оказались у школы чуть раньше… Это не дает мне покоя. Может, нам удалось бы как-то остановить ту машину. Может, мы сумели бы вытащить тебя из-под колес.
Ханна непонимающе смотрела на Арию, и у нее сжималось горло.
– Вы были там?
Ария кивнула, потом глянула на Спенсер.
– Мы все там были. И Эмили тоже. Ты вызвала нас туда.
У Ханны участилось сердцебиение.
– Я?
Ария наклонилась к ней ближе. Дыхание ее пахло жвачкой «Орбит» с ароматом мохито, который Ханна не выносила.
– Сказала, что тебе известно, кто такой «Э».
– Что? – прошептала Ханна.
– Ты не помнишь?! – вскричала Спенсер. – Ханна, это «Э» тебя сбил! – Она быстро достала свой «Сайдкик» и нашла нужное сообщение. – Смотри!
Ханна вытаращилась на дисплей. «Она слишком много знала».
– «Э» прислал нам это сразу же после того, как тебя сбила машина, – шепотом сказала Спенсер.
Ошеломленная, Ханна зажмурилась, потом резко открыла глаза. Ее память была как большая глубокая сумка Gucci, она шарила, шарила в ней по дну, но нужного воспоминания не находила.
– «Э» пытался меня убить?
У нее свело живот. Целый день ее терзало в глубине души ужасное чувство, что это не был несчастный случай. Но она подавляла его, убеждая себя, что это ерунда.
– Может быть, «Э» говорил с тобой? – допытывалась Спенсер. – Или, может, ты видела, как «Э» что-то сделал? Подумай. Мы боимся, что, если ты не вспомнишь, кто такой «Э», он может…
Она умолкла, судорожно вздохнув.
– …снова нанести удар, – шепотом закончила за нее Ария.
Ханна содрогнулась, от ужаса ее прошиб холодный пот.
– П-последнее, что я помню, это вечер перед днем рождения Моны, – с запинкой произнесла она. – А потом, как мы сидим все на заднем дворе Эли. Мы снова в седьмом классе. За день до исчезновения Эли. И мы обсуждаем, как устроим «пижамную» вечеринку в амбаре. Помните?
Спенсер прищурилась.
– Ну… конечно. Помним.
– Я пытаюсь предупредить Эли, что завтра она умрет, – объяснила Ханна, повышая голос. – Но Эли не слушает. А потом смотрит на меня и говорит, чтобы я не парилась. Говорит, что с ней все хорошо.
Спенсер с Арией переглянулись.
– Ханна, это было во сне, – тихо заметила Ария.
– Конечно. Ясное дело. – Ханна закатила глаза. – Я просто говорю, что Эли была вон там как будто наяву.
Она показала на розовый шар с надписью «СКОРЕЙШЕГО ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ» на краю кровати. У шара была круглая рожица и руки-ноги гармошкой, и он мог самостоятельно передвигаться. Ни Ария, ни Спенсер ничего не успели ответить, помешал громкий голос:
– Где здесь самая сексуальная пациентка этой больницы?
В дверях, распахнув объятия, стояла Мона Вондервол. На ней тоже была школьная форма – пиджак и юбка, а еще потрясающие сапоги от Marc Jacobs, которые Ханна видела впервые. Мона с подозрением посмотрела на Арию и Спенсер, потом бухнула на прикроватную тумбочку стопку журналов Vogue, Elle, Lucky и US Weekly.
– Pour vous[56]56
Pour vous (фр.) – это вам.
[Закрыть], Ханна. В жизни Линдси Лохан[57]57
Lohan, Lindsay (род. в 1986 г.) – американская киноактриса, певица, автор песен, модель и дизайнер одежды.
[Закрыть] столько всего произошло, нам с тобой непременно нужно это обсудить.
– Я тебя обожаю! – воскликнула Ханна, пытаясь быстро переключиться на другую тему.
Сейчас она была не в состоянии размышлять об «Э». Не в состоянии и все. Она почувствовала несказанное облегчение, получив подтверждение тому, что вчера, когда она очнулась и увидела у своей койки Мону, это была не галлюцинация. На минувшей неделе они с Моной поссорились, но Ханна помнила, что получила по почте вечернее платье, в котором ей предлагалось пойти на день рождения Моны. Это, вне сомнения, была оливковая ветвь, но, как ни странно, Ханна не помнила, чтобы они с Моной объяснялись – обычно после примирения они дарили друг другу подарки вроде нового чехла для айпода или лайковых перчаток от Coach.
Спенсер посмотрела на Мону.
– Что ж, раз Ханна пришла в сознание, полагаю, пятничное мероприятие отменяется.
– Что за мероприятие? – встрепенулась Ханна.
Мона уселась на кровать Ханны.
– Мы собирались в загородном клубе Роузвуда провести ночное бдение в твою поддержку, – призналась она. – Пригласили всю школу.
Тронутая до глубины души, Ханна поднесла ко рту руку, из которой торчала трубка капельницы.
– Вы собирались сделать это… ради меня?
Она поймала взгляд Моны. Удивительно, что Мона планировала ночное бдение вместе со Спенсер – у Моны было много разногласий с прежними подругами Ханны, – но сейчас вид у нее был вдохновенный. Ханна воспрянула духом.
– Ну, раз клуб уже арендован… может, тогда устроить вечеринку в честь моего возвращения с того света? – предложила она робко.
На удачу под одеялом она скрестила пальцы, надеясь, что Мона не сочтет ее идею глупой. Мона поджала губки с идеально очерченным контуром.
– Лично я от вечеринки никогда не откажусь. Тем более в твою честь, Хан.
Ханна в душе возликовала. Это была лучшая новость за день – даже еще лучше, чем то, что медсестры позволили ей сходить в туалет без сопровождения. Ей хотелось вскочить и крепко обнять Мону, выразить признательность и радость от того, что они с ней снова стали подругами, но она вся была опутана трубками.
– Тем более что я совсем не помню твой день рождения, – сказала Ханна, скорчив гримасу. – Там было здорово?
Мона опустила глаза, убирая катышек со свитера.
– Не бойся, – быстро проговорила Ханна. – Можешь смело сказать мне, что это был отпад. Я не раскисну. – Она подумала с минуту. – Кстати, мне пришла в голову фантастическая идея. Скоро ведь Хэллоуин, ну а поскольку я сейчас не в лучшей форме… – Она махнула руками перед лицом. – Давайте устроим маскарад!
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
