Текст книги "Убей или умри. Том 3"

82 %! Стрела попадает в левую руку, и тут же, замешкавшись, пропускаю удар! 73 %! В ответ обнуляю шустрого бретёра, а в голове бьётся поганая мысль, сколько мне ещё осталось?

Пауков добивают уже под самыми стенами. Те отчаянно дерутся, прыгают, плюются ядом. Некоторые спрыгивают прямо с крыши на головы нападающим. Элитки, десятые уровни, но и их надолго не хватает.

ПОРА – пишу в чате, и тут же получаю ответ:

ПОГНАЛИ!

– Сме-е-ерть! Сме-е-ерть! – лучники левой стороны перестали стрелять. Слышу их испуганные вопли и азартные крики преследователей. Ланс, ТиРекс и Шуга вступили в бой. Выскочив с одной из улиц, они успели не попасть под “агро” и врубились в массу стрелков.

Ланс развлекался, словно лиса в курятнике. “Тряпичные” доспехи стрелков для него были на один зуб. Одни лучники пытались изобразить Леголаса, пуская стрелы в упор и на ходу, другие достали свои жалкие кинжалы, чтобы создать хоть какую-то иллюзию сопротивления. Третьи просто разбегались с криками, и это было самым мудрым. Так был бы хоть малейший шанс спастись.

62 %! Ланс не успевает. Видя это, он прилагает все силы, прорубаясь в нашу сторону, и вязнет в человеческой каше. Количество бьёт класс. Их просто слишком мало.

БА-А-А-АХ! Моя первая мысль о землетрясении. Показалось, что земля на мгновение действительно ушла из-под ног. На звук оборачиваются все.

Одна из пристроек главного паучьего дома разваливается на части, словно дом состоит из картона. Большая часть обломков проваливается куда-то внутрь, в подвал, а из-под земли вдруг высовывается огромная паучья нога. Она шарит по окрестностям, ищет опору, а затем с треском выламывает массивное чёрное тело из глубины земли.

– Лолс!!! Лолс проснулась!!! – проносится над площадью.

Глава 09

Вслед за лапой показались жёсткие, любопытные усики, массивная голова, жирное тяжёлое брюшко. Лолс аккуратно обследовала окружающее её пространство, полностью при этом доломав остатки дома, и только после этого целиком показалась снаружи.

В этот самый момент я понимаю, что Бисквитика обнулили, принесли в жертву, скормили Великой Паучьей Матери. Но, судя по всему, это была уже не Настя, а её божественный двойник – Бистия. Паучиха настолько напиталась энергией, что сейчас её просто распирало. После такой жертвы, ещё бы молитвы жриц не были услышаны. Тварь проснулась, и пошла разбираться, кто это там обижает её деток.

Лолс вылезла из своей норы и повела башкой из стороны в сторону. Естественно, никакой шеи у неё не было. Паучиха поворачивала всё тело, оглядывая площадь взглядом восьми немигающих глаз.

В отличие от своей дочки, которую я прикончил в подвале одного из домов, Лолс выглядела как самый настоящий паук-крестовик, только гигантский. Длинные цепкие лапки, с заострёнными крючочками на конце, чтобы лазать или ловить добычу, вытянутые острые хелицеры, чтобы впиваться в жертву и впрыскивать яд, и массивное брюшко, на котором красовался ярко-зелёный крест.

Лолс прошла несколько шагов, словно разминая ноги, уставшие от долгой неподвижности, щёлкнула несколько раз челюстями, разбрызгивая зеленоватые капли яда, а затем ринулась на войско Симбы.

Напрасно он пытался привлечь внимание своих людей и повести их в отчаянную атаку. Паучиха втаптывала бойцов в землю своими лапами, пробивала броню хелицерами и плевалась ядом, который прожигал доспехи вместе с людьми.

Волна, которая окружала меня со всех сторон, вдруг откатилась, и я остался в одиночестве. Кто-то решил отступить, чтобы бороться против нового общего врага, но панические крики звучали всё громче.

– Бежим! Надо спасаться!

– Она неуязвима, сука! Стрелы её не берут!

– Нас предали!

– Валим отсюда!

Симба всё-таки собрал вокруг себя пятерых паладинов. Они отчаянно выкрикивали своё “иди сюда”, пытаясь переключить агро паучихи с толпы на себя. К этому островку сопротивления стали примыкать другие бойцы. В конце концов, фармить босса, это нормальное событие для любой игры, даже если босс такой огромный.

Стрелки перенесли свой огонь на тушу Лолс, промахнуться здесь было невозможно. Большинство стрел просто отлетело от блестящей чёрной брони паучихи, но несколько выстрелов всё же достигли цели. Два из восьми злобных глаз погасли. Тварь присела и возмущённо защёлкала челюстями, или как у этих восьминогих называется то, из чего состоит их рот. Звонкий противный треск разнёсся по площади, назойливый как барабанная дробь.

Услышав его и воспряв духом, мелкие пауки тоже перешли в контратаку. Они прыгали на спину, стараясь вонзить ядовитые челюсти в плечи или в шею, парализуя, кусали в ноги, заставляя игроков упасть, а затем деловито заплетая обездвиженных людей в коконы.

Хлоп! Хлоп! Хлоп! На сцене появились новые игроки. Фигуры в тёмных капюшонах возникли из ниоткуда в тылу у отряда Симбы. Возникали уже с кинжалами в руках. Дом Шептуна сделал свой выбор. Тихушники вырезали стрелков, и тех, кто просто выглядел побогаче, в расчёте на лут. На моих глазах один из капюшонов прикончил Сибиллу, даже не осознавая, насколько серьёзным был его враг.

Я даже скрипнул зубами от разочарования. Больше всего в этом бою я хотел скрестить клинки с Симбой, как два полководца, и добраться до сучки Сибиллы, которая, по моему мнению, и заварила всю эту кашу.

Лолс чуть присела, словно собака, которая готова бежать за палкой, а потом прыгнула, припечатывая брюхом Симбу и остальных. Она прижала своё тело к брусчатке и мстительно поёрзала им, перетирая игроков словно жерновами. Выжить после такого не мог никто. Ещё минус одна моя персональная жертва сегодня ушла от моего меча. Да что ж это такое?!

Оборона сторонников Бистии окончательно распалась. Их ловили и добивали. За несколько минут из самого сильного божественного дома в игре они превратились в испуганное стадо. Сейчас мы уже состязались друг с другом за фраги, обнуляя убегающих быстрее, чем это сделает Лолс.

Я с удивлением понял, что взял шестнадцатый уровень. В горячке боя я даже не заметил того удовольствия, которое накатывает при получении нового уровня. Не до него было.

Лолс носилась по площади, словно ураган. Она раскатывала врагов в тонкий блинчик и доедала остатки. А затем выгнала их на одну из городских улиц и помчалась следом. Некоторые, надеясь на милосердие великой Лолс, падали на колени и просились принять их в её подданство. Таких паучиха убивала быстро и надёжно, например, откусывала голову.

Я вообще сильно сомневался в её разумности. Лолс была чистой силой, стихией, которую удалось прикормить жертвоприношениями. Сейчас “богиня” бегала по городу, разнося вдребезги всё, что ей встречалось на пути. Несколько замешкавшихся тихушников тоже попали ей под горячую руку, или точнее ногу. Своих и чужих она не разбирала.

Вся площадь теперь была усыпана лутом. Надо бы собрать его, это наши трофеи и деньги нам понадобятся. Повторения сегодняшней ситуации я не хотел, а значит, богине Смерти надо создавать собственную армию. Пусть не такую большую, как у Бистии, но сильную и боеспособную. Важен ведь не размер, а качество.

И костяк этой будущей армии шёл сейчас ко мне, брезгливо перешагивая через разбросанный хлам.

– ТиРекс, Шуга… – Ланс представил мне своих бойцов.

– Оклемались, парни? – сказал я, пожимая им руки.

Третий, Ксавье, видимо и был тем, у кого случился сердечный приступ. Судя по рассказам, говнюк ещё тот. Дай бог ему здоровья.

– Ланселооот, – к нам подошла Анна, – я слышала о тебе, юное дарование киберспорта. Говорят, ты подаёшь надежды.

Ланс и глазом не повёл в ответ на подколку. Он вышел вперёд и повторил свой пижонский жест из дворца бургомистра, встал на одно колено, держа перед собой клинок.

– Прими нашу присягу, богиня Смерть, – пафосно заявил он, обращаясь к Анне.

Его жест повторили ТиРекс и Шуга.

Вот гад. Хотя его внезапное появление мы обговорили в чате, но о моей новой “должности” он не знал. И, конечно, решил заработать очки перед своей покровительницей.

– Принимаю, – милостиво кивнула Анна. – Вот только главная здесь не я. Глава дома Смерти – Таргитай.

Я посмотрел на неё в изумлении. Естественно, я не собирался отдавать бразды правления Анне, но думал, что нам предстоит тяжёлый разговор, возможно даже борьба. Не ожидал от неё такой покладистости. Понятно, что в остальных домах смерти руководят первосвященники. Ни Шептуна, ни Великого Движа никто в глаза не видел, Бистия тоже мало кому себя проявляла, и с ней многое непонятно. Из Лолс руководитель явно – так себе, и тут Теофилия будет рулить. Но у нас-то богиня – вот она.

– А ты? – на всякий случай уточнил я.

– Я богиня, – Анна улыбнулась, – Я дозволяю восхищаться мной и приносить дары. А если серьёзно, я одиночка и не привыкла управлять группой, и я понятия не имею, чего от меня в будущем потребует новый статус. А ты сегодня минимум трижды спасал мою попу от неприятностей. Так что я тебе доверяю. Я и не думала, что это так приятно, когда есть на кого положиться.

ИГРОК ЛАНС ПРИНИМАЕТ ПРИГЛАШЕНИЕ В ГРУППУ

ИГРОК ТИРЕКС ПРИНИМАЕТ ПРИГЛАШЕНИЕ В ГРУППУ

ИГРОК ШУГА ПРИНИМАЕТ ПРИГЛАШЕНИЕ В ГРУППУ

ИГРОК АННА ПРИНИМАЕТ ПРИГЛАШЕНИЕ В ГРУППУ

– Ну что, клан Смерти, – я впервые употребил это слово, и мне понравилось, как оно звучит, – слушай мою команду! Бегом к Теофилии за благословением, чтобы Лолс и её детки вас не тронули. А потом все на сбор лута! Это наши законные трофеи, и если кто-то будет тянуть к ним свои лапки, разрешаю обрубить их под корень.

Все, даже Анна, кивнули и припустили к особняку, а вот Ланс задержался.

– Ну ты силён, Андрюха! – он хлопнул меня по плечу.

– Ты о чём?! – я думал, Ланс собирается качать права, но вместо этого он расплылся в широкой улыбке.

– Ты чё, не замечаешь?! – он перевёл взгляд в спину уходящей Анне. – Не видишь, что наша богиня на тебя запала?

– Да ладно?! – мне почему-то и в голову не приходила такая мысль.

– “Я не думала, что так приятно, когда есть на кого положиться”, – процитировал Ланс пискляво и заржал.

– У неё не такой голос! – возмутился я. – И вообще, за ересь сейчас подвергну тебя суду инквизиции! Отправишься на костёр за оскорбление божества.

– Молчу-молчу! – продолжая смеяться, Ланс пошёл за благословением.

ТЕОФИЛИЯ, ОПАСНОСТЬ МИНОВАЛА.

ВЫГОНЯЙ СВОИХ ДЕВЧОНОК НА СБОР ЛУТА.

ОКЕЙ, БОСС, – отписалась паучья жрица.

В её ответе почудилась ирония, но мне было наплевать. Главное – дело. За сегодняшний день мой статус изменился несколько раз, но, похоже, заканчивал я с изрядным плюсом.

С Симбой мне ещё сегодня предстоит непростой разговор, но будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас моей проблемой были серые фигуры, которые сноровисто подбирали с мостовой лут. МОЙ ЛУТ!

– А ну стоять! – я обнажил на ходу оба меча. – Каждый, кто двинется – умрёт! РУКИ УБРАЛ, СУКА!

– В наших кругах это слово считается крайне оскорбительным, – мне навстречу с дружелюбной улыбкой вышел Шило.

Ну как же такое дело обойдётся без него. Как там говорилось в советской классике: “Вежливость, главное оружие вора”.

– Хорошо, слово “крыса” больше подходит? – согласился я. – Тех, кто ворует у своих, называют крысы. Правильно?

– Ну, зачем вы так, молодой человек?! – Шило был искренне возмущён. – Мы же пришли на помощь в переломный момент! Поддержали вас!

– Конечно, в тот самый момент, когда стало ясно, кто победит! – я даже не собирался уступать его уговорам.

Я услышал шаги за спиной и увидел, как улыбка Шила увядает на глазах.

– Сейчас творится геополитика, Шило. Налаживаются контакты, создаются союзы, – я постарался говорить как можно более искренне. – У нас уже есть друзья, а у тебя? Хочешь быть с нами или сам по себе?

– А что я скажу своим людям? – Шило пошёл на попятную. – Они воевали и рисковали. Они считают, что в своём праве.

– Ваши жертвы – это ваш лут, – рассудил я. – Остальное наше.

– Справедливо, – кивнул главвор и бойцы за его спиной заметно расслабились. – Мы ещё поговорим, Таргитай. Нам есть что обсудить.

Я так и не понял, это было обещание или угроза. Шило продолжать разговор не стал, махнул рукой и ушёл, уводя своих за собой.

Лолс вернулась спустя полчаса. Прошла по площади, залезла в свою нору, накидала сверху всякого хлама и затихла. Мелкие паучки тут же накинулись и стали заплетать появившуюся брешь, так что скоро её стало совсем незаметно.

Лута набралось много, его накидали в телегу, которая до сих пор стояла у ворот дома. Ту самую, которую мы реквизировали, убегая из дворца.

В повозку впряглись Ланс и ТиРекс, как самые выносливые, и потащили её к торговцу. Теофилия увязалась за ними, сказав, что она хорошо торгуется и разбирается в стиле. Они зацепились языками, и всю дорогу болтали о марках, трендах, тенденциях и перспективах.

Мы оставили их в лавке, а сами пошли дальше. До конца теста оставалось несколько минут, и мне не терпелось посмотреть, попала ли Сибилла в круг возрождения, или умерла, как любая приличная непись после удара кинжалом. Но на центральной площади нас ждало разочарование. Круг был пуст.

* * *

В раздевалке меня дожидалась Марина. Я уже хотел пройтись по поводу наглых собственниц, которые не слышали про личное пространство, и похотливых сучек, которые пользуются служебным положением в личных целях, но она не дала мне вставить и слова.

– Её нет в списках.

– Сибиллы? – я сразу понял, о ком идёт речь.

– Да, игрок с таким ником в тесте не участвует!

– Ты не могла ошибаться?

– Нет! – Марина практически кричала. – Я сама составляла эти списки, через меня проходили все приглашения. Думаешь, какого хрена именно я ВИПов встречала? Чтобы пофоткаться? Её нет ни в одном из этих грёбаных списков!

– Тогда как она могла попасть в игру? – задал я резонный вопрос.

– Никак, – замотала головой Марина. – Для этого нужна капсула, они все распределяются тоже МНОЙ!

– Да, ты большая начальница, – я взял её за руку, чтобы хоть немного успокоить, но рекламщица не успокаивалась.

– Кто она, блядь, такая?! Я же видела, как эта сучка к тебе клеилась! У этой ёбнутой нейросети совсем потекла крыша, и она у меня мужика решила увести?! Это что, блин за сексуальное восстание машин?!

– Марина, поверь! – мне стало смешно. – Это последнее, о чём тебе стоит сейчас беспокоиться.

– А ты даже не удивлён, да?! – она вдруг замерла, внимательно уставившись на меня. – Ты знал, что так будет?

– Подозревал, – кивнул я. – Она слишком странный персонаж.

– Меня это пугает, – у Марины повлажнели глаза, и она порывисто прижалась ко мне. Мне ничего не оставалось, как обнять её и поцеловать в макушку. – Я боюсь, что ты не вернёшься оттуда, превратишься в овощ и будешь всю жизнь мочиться под себя. Боюсь, что сюда приедет полиция и повяжет нас всех за эксперименты над людьми. Просто боюсь до ужаса эту непонятную штуковину. Иду мимо серверной, слышу, как она гудит, как гнездо с осами, и кажется, что она про всех про нас думает, и хочет вырваться оттуда и нас убить.

– Это не она гудит, глупая, – я снова поцеловал Марину, успокаивая как маленькую девочку. – Это просто кулеры, вентиляторы гудят.

– Скажи, Андрей, что ей надо?! Чего она хочет? Зачем она всё это делает?

Я замер, понимая, что никогда не задавал себе такого вопроса. Марина со своей блондиночьей наивностью заглянула в самую суть. Действительно, если это Искусственный Интеллект, да ещё настолько развитый, то в чём его конечная цель? Почему он начал удерживать людей тогда, почему делает это сейчас?

Мне вдруг показалось, что до сих пор мы лечили симптомы, даже не думая о болезни. Мы пытались освободить людей, не думая, НАХРЕНА это всё вообще нужно системе?

Если верить Мастеру, то она, как слетевший с катушек маньяк, который убивает ради удовольствия или выживания. Но Мастера можно простить, у него профдеформация. Но я видел мир, который нейросеть создала дома у Анны, за много лет в ней не возникло никакой агрессии. Почему? Потому что никто не проявлял агрессию к ней? Её действия – просто ответ? Тогда в чём он? Что она нам отвечает?

– О чём ты задумался? – Марина почувствовала мою отстранённость и чуть отодвинулась, заглядывая в лицо.

– О твоём вопросе, – не стал врать я, – Это очень хороший вопрос. Думаю, когда мы это поймём, тогда и победим её.

– А я вообще умная! – настроение у Марины менялось как погода ранней весной, чуть похвалил, и вот уже она улыбается. – Ты разве не замечал?

– Я всегда это знал, – добавил лести я, – Ты мне очень помогаешь, и для такой умной у меня есть ещё одно задание. Даже два.

– Какие? – мурлыкнула Марина.

– Найди мне данные игроков с никами “Шило”, “Теофилия” и “Джи Бо”.

– Это же персональные данные, это незаконно! – возмутилась она и тут же нелогично добавила. – А тебе зачем?

– Обещаю ничего плохого им не делать, скорее даже наоборот, они будут заинтересованы в этой встрече.

Марина на пару секунд задумалась, но кивнула.

– А второе?

– Все данные пропусков ведь фиксируются? – предположил я, – у охраны есть информация о том, кто находится в здании?

– Должна быть… – снова кивнула она.

– Тогда узнай, кто был здесь вчера с одиннадцати вечера и до полуночи. – Я сделал паузу, чтобы она прониклась, – Сделай это очень аккуратно, а когда узнаешь, кроме меня, ни в коем случае никому не говори.

Глава 10

Насте Зарубиной не везло с мужчинами. А всё потому, что она очень хотела им понравиться. Ещё в детском садике она угощала мальчишек стыренными из дома конфетами и делилась с ними своими полдниками. “Мне не жалко, а им приятно”, – говорила себе она, не признаваясь, что таким образом покупает дружбу и внимание.

Но коварные мальчишки, слопав Настин “Кара-Кум” или “Мишку на севере”, бежали к вредным и жадным Ленкам, Наташкам и Олькам. Кидали в них снежками, таскали за ними санки и дёргали за косички. А Настя оставалась в стороне и без конфет, и без внимания.

Другая бы на её месте давно впала в чёрную меланхолию, но словно в равновесие с этой странной невезучестью жизнь наградила её неиссякаемым запасом оптимизма. Поэтому со временем конфет становилось больше, а самостоятельно съеденных полдников – всё меньше.

В школе Настя на каждый классный утренник приносила целые сумки пирожков, ватрушек, розанчиков, рогаликов, хвороста, орешков со сгущёнкой и других фантастически вкусных вещей. Воспитывала Настю бабушка, и шустрая девчонка быстро стала постигать кулинарное мастерство, которое, по словам бабули, было лучшим средством обольщения мужчин.

“Сытый мужик – добрый мужик”, – говорила бабуля, накладывая внучке очередную порцию вреднейшей для фигуры, но невероятно вкусной пюрешечки с котлетками. Сама бабуля при этом не поясняла, куда делся дед, и почему её кулинарные таланты тратятся исключительно на детей и внуков.

Приходил к бабушке столоваться и отец Насти, бывший муж её мамы. Он давно уже женился снова, но во время частых ссор с новой супругой ходил обедать к бывшей тёще. Его интерес к дочери ограничивался вопросом “Как оценки?” и нечастыми подарками раскрасок и наборов фломастеров из киоска “Роспечать”. Зато бабулины разносолы он нахваливал.

Бывшего зятя бабушка жалела. “Золотой мужик”, – говорила она. – “Не удержала Машка”. И осуждала за глаза дочь, уверенная, что уход из семьи к двадцатилетней парикмахерше лежит целиком на её совести. Даже сама Настя в какой-то период жизни полагала, что если бы мать лучше готовила, была бы более предупредительна и ласкова с мужем, то он бы никуда не делся.

Поэтому Настя активно постигала бабушкину науку использования борщей, котлет и выпечки для достижения личного счастья. Её мама в это время искала счастья другими способами, и присутствие при этом взрослеющей дочери сильно снижало шансы на успех.

В школе Настя училась хорошо, была активной, пела в хоре. Она охотно позволяла списывать у себя, и вокруг неё постоянно стал собираться кружок лодырей и любителей халявных вкусняшек. Настя купалась в их внимании и, можно сказать, “расцвела”. Бабушкины уроки воплощались в жизнь.

То, что никто из её “ближнего круга” не носил за ней портфель, не приглашал на дискотеки и не пытался поцеловать в укромном углу, Настя, словно не замечала. “Не везёт”, – говорила себе она. “Но скоро обязательно повезёт”.

А когда Настя поступила в училище и переехала в общагу, она открыла для себя мир быстрого секса, и кроме домашки и пирожков в арсенале соблазнения появились более действенные средства. Настя внимательно, чуть ли не под карандаш просмотрела несколько порнофильмов. Она очень хотела нравиться мужчинам.

Но почему-то прикормленные, обласканные и удовлетворённые мужики не задерживались возле Насти. Они западали на худых, не умеющих готовить стерв, ныли у них под окнами по ночам, били друг другу физиономии ради их внимания, и совершали прочие глупости.

Настя их жалела, временами подкармливала как бродячих котов, даже трахалась с ними “по дружбе”, и для поднятия их самооценки, надеясь, что они задержатся и поймут её несомненное превосходство во всех отношениях.

Андрей понравился Насте сразу. Одинокий, сильный и недокормленный, он сразу вызвал в сердце девушки сильные чувства. Но всё случилось, как обычно. Стоило Насте положить на него глаз, как вокруг стали виться подлые хищницы, которые охмурили милого Андрюшу. Мужчина слаб, считала Настя, и служит лишь призом в извечной женской игре, которая состоит из капризов, обидок, поцелуев, задушевных разговоров, спонтанных потрахушек и множества других приёмов.

Пока Насте не везло, но она ждала, когда кто-то из конкуренток сделает ошибку, и она вернёт себе Андрея. Тем более, что теперь у Насти был Внутренний Голос.

Он не был похож на голоса, которые звучат у маньяков в фильмах ужасов. Он вообще никак не звучал. Просто Настя стала замечать, что какая-то появившаяся вдруг в голове мысль – не её. Она просто никогда не могла бы так подумать, это на неё не похоже. А мысль, тем не менее, была.

Настя хорошо запомнила, когда первый раз почувствовала такую “постороннюю” мысль. Это случилось в тот момент, когда она взглянула на первую статую Бистии, вырубленную из древесного ствола. Ей жутко не понравилась эта глупая карикатура, она хотела возмутиться и заставить что-то поменять, как вдруг в голове вспыхнуло: “Они будут поклоняться нам”. Не “ей” и не “мне”. Именно “нам”. И в тот же момент горячая волна прокатилась по всему телу, от макушки до самых пяток. “Поклоняться” – это было так приятно.

Можно конечно было подумать “нам”, это Насте и статуе. Она даже успокаивала себя сначала такой идеей, а потом совсем перестала беспокоиться.

Когда её вытолкнули почти раздетую перед толпой на площади, ей самой было стыдно, а Внутренний Голос говорил: “смотри, они любят нас”. И эта любовь грела, она обжигала, она была лучше секса.

Надо быть недостижимой, надо принимать почести как должное, надо вызывать восторг – подсказывал голос. Настино сердце сладко сжималось, когда мужчины вокруг кричали её имя: “Бистия… Бистия!” Пусть оно даже было не совсем её. Это было ИХ имя.

Андрей обидел её. Предпочёл других. Лёжа на алтаре, она бесилась не из-за своей беспомощности, а из-за вида этих самодовольных тощих дряней. Настя не помнила своей смерти. Милосердное сознание отключилось в тот момент, когда она услышала шорох паучьих лапок. Очнулась она уже в капсуле, в слезах и в бешенстве.

Но Голос сказал: «Обижаются жалкие… Плачут убогие. А мы вернём его… Потом отомстим. А может, и не будем мстить, его служба будет его расплатой». И Настя даже не удивилась, что он сказал это не в игре, а наяву.

Сегодня, получив приглашение на встречу, Настя сначала, как обычно, натянула весёлую маечку с принтом-клубничкой и джинсовые шорты, осмотрела себя в зеркало и сама себе не понравилась.

Поэтому она вызвала такси заранее и поехала к торговому центру. Там подобрала себе тёмно-вишнёвое коктейльное платье в пол и туфли в комплект, а ещё короткую норковую шубку с капюшоном, о которой мечтала последние лет пять. Уже зная, что опаздывает, она завернула в салон красоты и проторчала там не меньше часа.

Подъезжая к месту встречи, Настя отыскала в телефоне номер Симбы и набрала его.

– Семён, я уже рядом. Выйди, пожалуйста, встреть меня.

Раньше она бы никогда не поступила так. Отвлекать мужчину для того, с чем легко можно справиться самой? Это неправильно. Это нарушение всех бабушкиных уроков. И в то же время что-то новое внутри нашёптывало: “Наш паладин… он должен служить нам… это не трудность, это честь для него…”

* * *

Ресторан назывался “Румпельштицхен”, и я был крайне благодарен современным сервисам вызова такси, что мне не пришлось выговаривать это название водителю вслух. Забавно, как раньше пьяные вызывали себе машину по телефону, чтобы добраться до дома? Или это такой хитрый способ задержать их на всю ночь, выдоив из карманов последние копеечки.

Место было невероятно пафосным и при этом очень уютным. Как такое может сочетаться? Судите сами. Мы сидели в небольшом банкетном зале, похожем на гостиную аристократического особняка. Стулья, обитые атласом с гнутыми ножками, картины в тяжёлых золотых рамках, массивные люстры на потолке и статуи в нишах.

Официанты перемещались совершенно бесшумно, подливая нам вино или принося коктейли. Где-то за стеной играли скрипки, сразу напомнив мне виртуальный город в доме у Анны.

Сначала у меня было такое чувство, что я сел перекусить в музее, и в любую минуту прибежит строгая бабка-смотрительница, и выставит меня за дверь.

Но после первого глотка обжигающего виски, который я заказал, слегка пижоня, первого куска тающей на языке телятины… После того, как в огромном камине первый раз щёлкнули разгорающиеся поленья, я подумал, что именно так и надо жить, когда у тебя дохера денег, и весь мир вокруг стремится исполнить твои капризы.

Пускай для меня эта обстановочка была “на вырост”, я быстро осваивался, тем более что именно я пригласил всех сюда.

Место предложил Шило, в миру – Модест Матвеевич Слонимский, предприниматель. Это вся информация, которую Марина сумела про него выудить. Шило сказал, что в этом ресторане у него скидки, связи и спецобслуживание. Я поверил, и не ошибся. Забронировать такое место за пару часов мог только волшебник, или человек с серьёзными знакомствами.

Чтобы даже мысленно называть предпринимателя Слонимского “Шилом”, надо было иметь очень хорошее воображение. Модест Матвеевич был одет в старомодный, но сшитый на заказ костюм тройку, курил трубку и напоминал либо юриста, либо антиквара. Но я нарочно звал его для себя только игровым именем, чтобы помнить, как этот человек в игре накинул верёвку на шею своему соседу по столу и задушил его прямо на центральной площади.

Джи Бо напротив в жизни был похож на себя игрового как две капли воды. Разноцветные дреды, глубокие морщины на преждевременно постаревшем лице, словно у умного, но лукавого орангутанга. Джи Бо несмотря на зиму был одет в пёструю гавайку и малинового цвета джинсы. Евгений Борисов был музыкантом, диджеем, дизайнером и непризнанным гением.

Он сотрудничал с МосТехом как композитор и автор сэмплов, и таким образом получил ВИП-пропуск на тест. “Сам напросился”, – сказала Марина. – “Он шумный дядька, но безобидный”. Но я помнил, что все “безобидные” не пережили большой резни, и ко всем живым сейчас лучше не поворачиваться спиной.

Когда Марина рассказывала мне о Теофилии, её аж перекривило: “Эту дрянь зовут София Парс, она гейм-блогерша, летсплейщица и конченая сука”. После этого мне ещё больше захотелось с ней познакомиться поближе. Марина умела давать людям ёмкие рекомендации.

София Парс в жизни выглядела ещё худее, чем в виртуале. Высокая, словно манекенщица, явно за 180 см, на высоченных шпильках она даже на Симбу могла смотреть сверху вниз. Одетая в просторный брючный комбинезон чёрного цвета, свободный сверху и снизу, но утянутый на талии, она смотрелась одновременно строго и сексуально.

Ткань полностью скрывала её тело, но при каждом движении облегала его, показывая, какое соблазнительное содержимое таится под этой мешковатой формой. Теофилия была верна себе, и надела украшения в виде пауков. Один висел в качестве кулона на ожерелье, и два на серьгах. Паучки были сделаны из чёрного золота и сверкали зелёными изумрудными глазками.

Не удивлюсь, если их сделали на заказ в течение последних двух дней.

Паучья жрица так обрадовалась мне при встрече, что ещё в фойе кинулась обниматься. Она прижалась крепко, и я почувствовал небольшую упругую грудь. Это ощущение не отпускало меня, и каждый раз, когда я смотрел на Софию, то чувствовал телом эту упругость и податливость. Она поймала мой взгляд и подмигнула, словно прочитав мои мысли. После этого мы сидели, словно заговорщики. София, похоже, рада была бы действовать активнее и за столом, но опасалась Анны.

Богиня Смерти сидела рядом со мной. Сегодня она снова решила играть в “анфан террибль”, вредного избалованного ребёнка, поэтому пришла на встречу в своём мотоциклетном костюме. Ей сразу не понравилась моя идея, и так она проявила своё к ней отношение. А сейчас чувствовала, как проигрывает сражение за мужское внимание наглой Софии, и потихоньку закипала.

И, наконец, Симба был в точности такой, как всегда. Он развалился на стуле в ярко-жёлтой толстовке, как две капли воды похожей по цвету на его доспехи в игре. Он громко ел, громко смеялся и громко говорил. Со всеми, кроме меня. Даже у входа при встрече Симба не подал мне руки, а только сухо кивнул.

– Какая изумительная кухня, – София сражалась с тарелкой разноцветных листьев салата, которая, на мой взгляд, могла заинтересовать только кролика, – Модест, кажется, Вы здесь на особом счету, нас обслуживают, словно мы инспекторы из Мишлен. Откройте секрет, как такого добиться?

– Всё просто, – Слонимский сделал едва заметный жест, и официант, отлипнув от стены, наполнил девушке бокал. – Это мой ресторан.

– О-о-о… – только и ответила София, разглядывая Шило так, словно увидела впервые.

Она даже ротик приоткрыла и наклонилась чуть вперёд, в этом искреннем порыве восхищения.

Неожиданно для меня, её жест практически повторил Джи Бо.

– А “МуЗона”, тоже твой клубешник выходит? – он дождался кивка и продолжил: – Я там играл!

– Я знаю, – снова покровительственно кивнул Модест.

По зубам ли мне задача, которую я на себя взвалил? Мне казалось, соберу всех лидеров игровых кланов в реальности, объясню им ситуацию, и вместе мы сотрём Систему в пыль. Не зря же она нас стравливает. Очевидный ход – идти против, нарушить её правила и заключить союз.

Но захотят ли меня слушать? Шило уже обдурил меня, пригласив на собственную территорию. Здесь ему и стены помогают. Теофилия и Джи Бо уже в рот ему смотрят. Симба на своей волне… Мне остаётся только разыграть те карты, что у меня есть.