Текст книги "Король Гарлема"

Утром за завтраком я сказал Эдгару:

– Мне предложили бежать.

– Кто? – удивленно уставился на меня Эдгар.

– Да есть тут один тип. Он хочет, чтобы я помог ему бежать с острова, а взамен поможет мне убежать из тюрьмы. Правда, он сказал, что может взять с собой только одного человека.

– Беги! – равнодушно произнес Эдгар.

– А ты?

Эдгар отложил тарелку в сторону и заявил:

– А мне теперь все равно.

– Брось, Эдгар. Жить надо.

– Зачем?

– Затем, чтобы хотя бы сдохнуть в приличном месте, а не в этом… в этом гербарии.

– Беги, – еще раз повторил Эдгар. – Если тебе это удастся, тогда появится хоть какая-то надежда. Вы с Витусом сможете вытащить меня отсюда, а вдвоем мы так и сгнием здесь, и никто не узнает, где мы.

* * *

Вечером я поймал на себе вопросительный взгляд старика и подмигнул ему. Тот едва заметно кивнул в ответ, а поздней ночью я опять услышал у своего уха его хриплый шепот:

– Плохи дела, янки. Зина что-то заподозрил. Дверь камеры мне в любой момент откроют. Здесь есть один специалист, он мой должник, очень заинтересованный в том, чтобы я был где-нибудь от него подальше. Но Зина не глуп, недаром он староста камеры.

– Это тот здоровый? – спросил я.

– Да, – ответил старик. – Он может поднять шум. Так что придется подождать.

– А договориться с ним нельзя?

– Здесь договор только один – через деньги. У меня их нет. Так что будем ждать.

– Ждать нельзя, – сказал я. – Можно упустить шанс выбраться с острова.

Старик молчал, я тоже. Потом я вспомнил про кокаин, который на прощание подарил мне капитан «Черной розы». Пакет был зашит во внутренний отворот штанов.

– А кокаин не сгодится? – спросил я.

– У тебя есть кокаин?! – шепот чернокожего раскаленной струйкой вполз мне в ухо, и я понял, что выход найден.

– Да, двадцать граммов.

– Тогда мы уйдем прямо сейчас! – сказал негр. – Кокаин – это лучше, чем деньги. Доставай, я быстро.

Он поднялся, растворился в темноте камеры, потом появился снова.

– Давай! – сказал он и добавил: – Я договорился. Твоего друга больше никто не тронет.

Я нашел в темноте его руку и вложил туда пакетик, затем пошевелил Эдгара. Он тут же проснулся.

– Эдгар, я ухожу прямо сейчас. Если мне удастся сбежать с острова, то мы потом вытащим тебя отсюда.

– Хорошо. Только эти черные… Мне и в Нью-Йорке-то от них тошно было. В Америке их всего восемнадцать процентов, а кажется, что они везде, – Эдгар зябко повел плечами. – Ты поосторожней там с ними. Нам в тот раз дело с тем лысым с рук сошло, но все могло кончиться и по-другому. Была как-то история. Приехали ребята из Одессы и попробовали в Бруклине свои порядки устанавливать. Так где они теперь, эти ребята?! Да, если сможешь, найди Джерри… – Эдгар не договорил, но я его прекрасно понял.

Рядом в темноте возникло какое-то движение, затем меня кто-то несильно пнул по ноге, и я поднялся.

– К двери! – шепнул мне на ухо старик, и я последовал за ним.

Возле двери маячил человек. Он молча распахнул ее перед нами и тут же закрыл. Мы оказались за пределами клетки, а потом продирались сквозь забор. Я потянул на себя самую нижнюю прядь колючей проволоки, и старик ужом пролез в образовавшуюся щель. Я был гораздо объемней, чем мой напарник, поэтому мне пришлось долго елозить по земле, прежде чем удалось перебраться на другую сторону забора. Потом мы бежали в полном мраке, и я удивлялся, как этот человек может так хорошо ориентироваться в темноте.

Наконец мой напарник остановился.

– Янки, куда нам нужно идти?

– К заливу, – сказал я.

Старик коротко выругался и повернул в другую сторону. Через полчаса он свалился на землю и неподвижно лежал минут пятнадцать, затем поднялся и произнес:

– Мы сейчас на равнине. До рассвета нужно убраться с нее. Впереди отроги, за ними река Артибонит. Это лучший путь к заливу. Нас хватятся только к завтраку. Зина обещал не поднимать тревоги раньше времени. Лодку я найду.

Когда поднялось солнце, мы были уже у реки.

Негр оставил меня в зарослях, а сам пошел к деревне. Где-то через полчаса я услышал негромкий свист со стороны реки и, обернувшись, увидел сквозь ветви своего напарника. Он стоял в лодке, которая находилась рядом с берегом.

– Прыгай, – скомандовал старик. – Поплывем.

Когда я забрался в лодку, он сунул мне в руки весло.

– Пока пойдем на веслах, чтобы не услышали. Греби, янки!

– Я не янки, – сказал я и, устроившись у кормы, принялся грести.

– А кто? – спросил он, орудуя веслом с правого борта.

– Русский!

– А нам говорили, что вы американцы.

– Неправильно говорили.

– А еще говорили, что вы убили трех священников.

– Двух, – сказал я. – Третьего убили сами священники.

Во взгляде старика появилось выражение озадаченности. Больше он ничего у меня не спрашивал.

Отойдя на приличное расстояние от деревни, мы завели мотор.

– Ты давно в этой тюрьме? – спросил я.

Лицо моего спутника стало задумчивым.

– Я строил эту тюрьму, а потом сидел в ней.

– За что? – спросил я.

– При Дювалье я был большим человеком, но крови на мне не было, потому мне оставили жизнь. Но какая жизнь в тюрьме.

* * *

Дело шло к вечеру, когда мой напарник направил лодку к берегу.

– Есть хочешь, русский? – спросил он и подмигнул мне.

Я только молча кивнул.

Старик достал откуда-то со дна лодки леску с крючком и бросил мне спички.

– Разводи огонь.

Часом позже мы уже сидели у костра и ели зажаренную на огне рыбу.

– В этой несчастной стране даже и украсть нечего, – сказал он. – Если бы не река, то все сдохли бы с голоду.

Потом старик опять ушел ловить рыбу, чтобы заготовить ее впрок. Я остался поддерживать костер.

Мы шли вниз по реке всю ночь, меняясь по очереди на руле. Когда на рассвете на левом берегу показались две огромные песчаные проплешины, мой компаньон, дремавший на носу лодки, поднял голову, посмотрел на них и произнес:

– Приехали. Причаливай.

Я направил лодку к берегу.

– Как твое имя? – неожиданно спросил он.

– Вечер! – ответил я, удивляясь, тому, что за столько времени мне самому не пришло в голову поинтересоваться, как его зовут.

Может быть, потому, что я воспринимал этого человека лишь как средство, способное устроить побег, не более.

– Виктор, – сказал негр, делая ударение на последнем слоге, и протянул мне руку.

Я чуть удивленно подал ему свою. Было странно, что черный имеет такое имя.

Виктор понял мой взгляд.

– Удивляешься?

Я молча кивнул.

– Когда-то на острове жили французы. У нас много французских имен, – объяснил он.

Лодка ткнулась носом в песок. Мы высадились на берег и некоторое время шли вдоль реки. Стояла абсолютная тишина. На востоке все больше светлело небо.

– Как ты собираешься покинуть остров? – впервые за все время спросил Виктор.

– На судне, – ответил я.

– Оно придет за тобой?

– И за мной тоже!

Похоже, мой ответ удовлетворил негра, и он больше ничего не спрашивал.

Дорогу я помнил, и потому мы передвигались быстро и без приключений.

* * *

Океан блеснул впереди тусклым зеркалом на рассвете пятого дня. К этому времени наши желудки изрядно усохли, поскольку в течение двух последних суток они ничего кроме воды не видели. Моего черного приятеля шатало от усталости, но он не жаловался.

Когда я сказал, что мы пришли, он слабо кивнул в ответ и тут же присел на ближний валун. У него даже не было сил что-то сказать.

Я опустился рядом, и мы молча сидели минут пятнадцать. Потом Виктор подал голос:

– Когда придет твое судно, Вечер?

– Оно должно быть. Может появиться сегодня, завтра или через неделю, но обязательно придет.

– За неделю мы протянем ноги от голода, – сказал он.

– Посмотрим, – ответил я и подумал, что теперь нам предстоит решить еще одну задача – отыскать Солу и Джерри.

Они должны прятаться где-то поблизости от места высадки. Если их здесь нет, значит, они уже уплыли на шхуне, и тогда наш побег – полная бессмыслица. Об этом не хотелось даже думать.

– Виктор! – произнес я. – Мне нужно отыскать пару человек. Они прячутся где-то поблизости и тоже ждут судно. Они не должны на нем уплыть, потому что на нем поплывем мы.

– Там что, мало места, на твоем судне? – спросил Виктор.

– Нет, там много места, но дело обстоит так, что на этом судне должны поплыть либо мы, либо они.

– Их нужно убить? – спросил Виктор.

Я задумался.

– Возможно. По крайней мере, одного из них.

– Они белые? – поинтересовался Виктор.

– Черные! – ответил я. – Мужчина и женщина.

– Они вооружены?

– У них есть пистолет.

– Мы их найдем! – сказал Виктор. – У меня большой опыт по этой части. При Дювалье я ловил противников режима и просто беглых преступников.

– И хорошо получалось? – поинтересовался я.

Виктор улыбнулся.

– У меня был свой метод, и он хорошо срабатывал.

– И на чем основывался твой метод?

– На любопытстве, на желании быть в курсе дела обо всем, что происходит кругом. Любое живое существо очень любопытно, а человек прежде всего. Ему надо знать. И чаще не для того, чтобы не проиграть и выжить, а просто чтобы знать. Зачастую это сильнее нас. Немало людей погубило именно любопытство. Так вот, мы приходили в тот район, где, по имеющимся сведениям, прятался человек, и устраивали нечто такое, что могло бы привлечь его внимание или вызвать любопытство. Самая действенная и примитивная приманка – это женщина. Так мы выловили одного из организаторов заговора против Дювалье. Мы ночью пришли в тот район, где скрывался этот тип, оставили там женщину и стали следить за ней. Она кочевала с места на место вместе со своей палаткой, когда темнело, жгла костер, а днем позволяла себе ходить абсолютно голой. Мы всегда были поблизости. Он вышел через неделю, хотя я ожидал, что это произойдет раньше. Он был бабником.

– Но нам нечем заинтересовать нашу парочку, – сказал я.

Виктор едва заметно улыбнулся.

– Когда нет подходящей приманки, нужно сделать что-то такое, нехарактерное или несуразное. Это привлечет внимание человека или насторожить его, и он будет вертеться где-то поблизости, пока не разгадает, что же это такое.

– Почему он бросил тебя на острове, не взял с собой? – спросил я.

– Кто? – не понял Виктор.

– Дювалье.

– Потому что скотина.

Я кивнул.

– Та парочка находится где-то здесь неподалеку, и нам надо отыскать их до прихода судна. Что ты можешь предложить? – спросил я.

– Можно сделать самое простое – развести костер.

– Думаешь, они к нему выйдут?

– Нет, но будут вертеться где-то поблизости и наблюдать за ним. Я так понимаю, что тебя им нужно опасаться?

– Это точно.

– Тогда у костра буду сидеть я. Кому покажется опасным одинокий старый негр? Рано или поздно они сделают попытку подойти. Или это очень ушлые ребята? – Виктор внимательно посмотрел на меня своими кофейными глазами, и я вдруг заметил, что они у него какие-то очень проницательные.

– Не думаю, – сказал я.

– Тогда они подойдут. Нужно начинать прямо сейчас, – Виктор поднялся с камня. – Вон там подходящее место, – он показал на возвышенность, расположенную недалеко от бухты. – Я буду жечь костер, если понадобится, несколько ночей, пока они не выйдут, но думаю, что они объявятся гораздо раньше. У них есть еда?

– Должна быть.

– Это хорошо.

* * *

Через час на каменной площадке, метрах в ста пятидесяти от меня, полыхал костер. Возле него маячила согнувшаяся фигура старого негра. Она и в самом деле не вызывала опасений.

Постепенно небо над моей головой приобрело голубой цвет, пламя костра стало бледным, и не бросалось так резко в глаза. Виктор лег возле него на землю и, видимо, уснул. Мне тоже хотелось спать, ведь мы шли почти всю ночь. Постепенно глаза у меня стали слипаться, и я медленно провалился в вязкую дрему, а когда проснулся, солнце стояло высоко над головой.

Первым делом я посмотрел на то место, где горел костер, и увидел там два силуэта. Один из них был женский.

«Сола!» – догадался я и понял, что мне все-таки удастся выбраться с острова. Метод Виктора сработал. Сола с Джерри купились, как последние идиоты. Любопытство, действительно, сильная штука.

Я стал незаметно подбираться к возвышенности. Местность, усыпанная валунами разной величины и поросшая кустами, позволяла это делать.

Сола с Виктором о чем-то разговаривали. Джерри, наверное, сидел где-то неподалеку и наблюдал. Если он не выйдет, то мне придется проследить за Солой и выяснить, где они прячутся в ожидании шхуны. Ребята сейчас, видимо, счастливы и полны самых радужных надежд.

Нападать придется ночью, потому что Джерри, если ему представится такая возможность, пристрелит меня безо всяких колебаний. А ночью он, скорее всего, будет спать. Сола – умная и коварная штучка, похоже, я ее недооценивал, но для авантюры, на которую она пустилась, ей следовало бы подыскать другого мужчину, а не этого ни к чему не способного ублюдка. Да, странная вещь любовь.

Я подполз еще ближе и находился метрах в пятидесяти от них, когда Виктор друг встал и, обхватив Солу за талию, прижал ее к себе. Та стала вырываться. И тут из кустов, торчащих метрах в двадцати впереди меня, появился Джерри. Он бежал, размахивая пистолетом, на спине у него висел рюкзак. Увидев его, Виктор отпрянул от Солы. Пришло самое время вмешаться, пока Джерри, чего доброго, не пришил старика. Я вскочил и бросился вслед за Джерри, стараясь производить как можно меньше шума. Сола в это время размахнулась и влепила старику пощечину.

Я нагонял Джерри. Он бежал, не оглядываясь, целиком занятый тем, что происходило у костра, но зато меня могла заметить Сола. Виктор словно прочитал мои мысли, и опять прижал ее к себе.

Джерри я нагнал, когда до Солы с Виктором оставалось несколько метров. Я прыгнул на него и сбил с ног весом своего тела.

Джерри лежал подо мной. Пистолет он выронил.

На меня вдруг накатило бешенство. Я схватил ублюдка за волосы, поднял на ноги и, придерживая одной рукой, принялся другой лупить его по физиономии. Когда у Джерри закатились глаза, я отпустил его, и он кулем повалился на землю.

Подняв с земли пистолет, я сказал:

– Виктор, отпусти ее.

Услышав мой голос, Сола на миг застыла, а затем резко обернулась.

– Впрочем, если хочешь, можешь ее поиметь прямо сейчас, – добавил я, глядя Соле в глаза.

– Такое удовольствие мне уже не по плечу, – ответил старик.

– Тогда свяжи этого типа, пока он без памяти, – кивнул я на Джерри.

Виктор связал ноги Джерри его собственными брюками, а ремнем от своих брюк стянул руки. Сделал он это очень грамотно. Старик был еще хоть куда.

– Знаешь, Вечер, я тебе помог, – сказал он. – Что ты с ними сделаешь, меня не интересует. Ты имеешь полное право решать, как с ними быть, а я пока подожду тебя вон там, – Виктор махнул рукой в сторону бухты. – Заодно поищу место, где они прятались. Может быть, там осталась какая-нибудь еда.

Держа Солу на мушке, я поднял с земли рюкзак Джерри и развязал его. Картины были там. Я подумал, что все складывается как нельзя более удачно, и если бы Эдгар не сидел за решеткой, а находился рядом со мной, можно было бы считать, что наша экспедиция удалась. Если бы, конечно, не Сола. Впрочем, найти другую женщину гораздо проще, чем десяток-другой миллионов долларов, так что Эдгар вскоре утешился бы кем-то другим. Клин клином вышибают.

Сола нагнулась поправить ремешок на сандалии, и я увидел в разрезе платья ее смуглые полные груди. Она внезапно подняла глаза и поймала мой взгляд. Мне стала понятна ее уловка. «Женщина!» – усмехнулся я. Она решила откупиться от меня тем, что у нее еще осталось. В такой ситуации это недорого стоило и потому было не столь желанно. Но все же я был не против, хотя бы потому, что желал доставить удовольствие Джерри, уже пришедшему в себя.

Я сделал шаг вперед. Посмотрим, на какие жертвы ты способна. Сола спустила бретельки на платье и обнажила себя до пояса, затем медленно задрала платье, прилегла на валун, оперлась об него локтями и облизнула губы. Я подошел к ней вплотную. Она, не отрывая от меня взгляда, раздвинула ноги. Эта женщина сейчас была готова на все.

Я расстегнул брюки и схватил ее за волосы. Она делала это так, словно хотела этого всю жизнь, всхлипывая и постанывая. Ствол пистолета не сильно, но вполне ощутимо упирался ей в спину. Рядом, в двух метрах от нас, извивался всем телом Джерри. Он безуспешно пытался сдержать вой, который тонкой струйкой сочился через его губы.

– Сука! – медленно выговаривал я Соле. – Ты хотела одновременно всего, и любви и богатства, но это еще полбеды. Ты захотела заграбастать жар чужими руками и вместо благодарности бросила нас на съедение своим черным братьям.

Я оторвал ствол пистолета от спины Солы, провел им по ее животу и медленно погрузил между ног женщины. Она вздрогнула и напряглась, но потом расслабилась.

Сола сделала все до конца и теперь сидела передо мной на камне, бесстыдно облизывая губы.

Я отвел от нее взгляд, скользнул им по Джерри, а затем попытался отыскать глазами Виктора, но его нигде не было видно. Спустя какое-то время мой взгляд снова остановился на Соле.

– Сними платье! – сказал я.

Сола приподнялась и одним движением освободилась от него, затем разорвала узкую полоску трусиков, и они медленно сползли вниз по ее ногам. Потом она легла животом на камень и обхватила его руками, выражая вполне понятное намерение. Я не заставил себя долго ждать. Джерри выл во всю силу своих легких. Чем еще можно так растоптать мужика, как не тем, что я проделывал сейчас с Солой на его глазах. Я не собирался щадить этого подонка. Мне хотелось провести Джерри по всем кругам ада, а времени было с избытком, и потому я не спеша вытворял с Солой все, что только может сделать мужчина с женщиной. Пистолет, чтобы он не мешал, я опустил во внутренний карман куртки.

Сола была послушной. Она хотела жить. Возможно, таким путем она хотела выкупить и жизнь Джерри, но это уж навряд ли. Да и будет ли она ему нужна после этого?

– Сола! – кричал Джерри. – Что ты делаешь, Сола!

– Сегодня вечером придет шхуна, – шепот Солы перемежался ее хриплыми стонами. – Мы поделим картины на три части, и ты будешь иметь меня сколько захочешь. Только не убивай нас. Слышишь?! – Сола прервала свой шепот длинным стоном, и в это время мне в спину уперся ствол пистолета.

– Скачки закончены, сэр! – произнес кто-то на жутком английском.

* * *

Настоящий англичанин никогда, наверное, не уловил бы смысла в этом невнятном наборе слов, но я все понял и, отпустив Солу, обернулся.

Передо мной стоял здоровенный негр в камуфляже. Он сначала внимательно рассмотрел меня, потом взглянул на Солу, и в его глазах появился интерес.

– Дювалье! – сказал я и кивнул на женщину.

Сола шевельнулась, но негр что-то сказал ей, и она покорно затихла на камне в той же позе. Затем он достал из кармана пластиковую карточку и бросил мне.

Я рассмотрел ее. Наверное, это было удостоверение какой-то особой полиции или службы безопасности, и парень являлся ее офицером, чином, по крайней мере, не ниже капитана.

Я бросил карточку обратно. Он поймал ее и сунул в карман, затем раскрыл одной рукой рюкзак с картинами, поворошил их, удовлетворенно улыбнулся и, кивнув на рюкзак и на Солу, произнес на том же подобии английского:

– Все, что находится на Гаити, принадлежит народу Гаити.

Верзила повел стволом пистолета в сторону, показывая, чтобы я отошел от валуна, на котором была распростерта Сола.

– Откуда ты знаешь про картины? – спросил я.

Парень усмехнулся.

– Сокровища дока Дювалье. Все знают. Убиты три священника. Возле дома пастора Абенклера куча разломанных картин. Что-то в них искали, а раз убили священника, значит, нашли. Я один это понял.

«Значит, один и пришел, – в свою очередь, понял я. – Как вот только ты нашел нас? Может, повезло или у службы безопасности больше возможностей и мозгов, чем у простых полицейских?»

Чернокожий особист взмахнул пистолетом, приказывая мне отойти от валуна и лечь на землю лицом вниз. Когда я сделал это, он не спеша расстегнул брюки. Я увидел, что за инструмент он вытащил оттуда, и мне на миг стало жалко Солу. Она тоже увидела это и попыталась было вскочить, но этот тип схватил ее за ноги и потянул на себя. Тут же раздался вопль Солы, он продолжался чуть ли не целую минуту и наконец смолк. Я посмотрел через плечо. Парень огромным телом просто плющил Солу, не забывая при этом держать меня на мушке пистолета. У меня тоже был пистолет, но я не имел возможности быстро его достать. К тому же этот тип наверняка владел оружием в несколько раз лучше, чем я. Так что я лежал и помалкивал.

Сола снова закричала. Несколько минут назад я занимался с ней тем же, но это не было для нее пыткой, а то, что происходило сейчас, иначе и нельзя было назвать.

Парень, наконец, достал свою штуку из Солы и стал подбираться с ней к ее лицу, и в это время Джерри захохотал. «Тронулся», – понял я, бросив на него взгляд, и тут раздался еще один вопль. Он был, пожалуй, громче всех, которые звучали здесь до него. Это орал наш незваный гость. И было от чего: самую дорогую его конечность Сола терзала сейчас зубами.

Мне хватило всего пары секунд, чтобы оказаться за ближайшими камнями. Бедолага успел сделать по мне выстрел, но промазал. Я бы очень удивился, если бы он попал. Каким бы ты ни был стрелком, но когда некая часть твоего тела зажата в чьих-то зубы, вряд ли тебе по плечу меткий выстрел.

Я достал пистолет, но и противник тоже не зевал. Он подхватил Солу, прикрылся ею и в одно мгновение оказался за выступом скалы. Рюкзак с картинами остался лежать примерно в равной удаленности от каждого из нас. Мы обменялись несколькими выстрелами, потом этот тип сделал попытку зайти мне во фланг. Я пресек ее очередным выстрелом, и у меня осталось всего два патрона. Я перестал стрелять. Несколько минут каждый из нас не предпринимал никаких действий, оба обдумывали создавшееся положение.

Между нами лежала добыча – рюкзак с картинами. Ни один из нас не мог взять его, и уйти без него тоже не мог. Я осторожно выглянул из-за камня и увидел, что мой противник делает то же самое. Мы выстрелили одновременно. При этом затворная рама моего пистолета оказалась в заднем положении. Это означало, что патронов в пистолете больше нет. Похоже, я просчитался. Видимо, Джерри, пока пистолет находился в его руках, уже успел из него разок пальнуть.

Было самое время уносить ноги, но картины лежали всего в десяти метрах от меня.

Я быстро выглянул из-за камня, и две пули, одна за другой, просвистели над самым моим ухом. Я спрятался, а потом снова выглянул и увидел, как Сола ползет к хохочущему Джерри. Черный тоже выглянул. Я наставил на него пистолет, и он мгновенно убрал голову за скалу, а через минуту размышлений подал голос:

– Янки, патронов нет!

Вряд ли он говорил это о себе.

Я промолчал, тогда он снова повторил:

– Янки, патронов нет!

И я снова ничего не ответил.

Он некоторое время молчал, а потом опять завел свою песню:

– Янки, патронов нет! – только теперь он добавил еще одну фразу:

– Иди руки голова, патронов нет, – то есть, выходи, руки за голову. Он предлагал мне сдаться.

Я молчал, а противник продолжал уговаривать меня сдаться до тех пор, пока я не понял, что у него тоже кончились патроны.

«Все-таки у Дювалье кадры были лучше», – подумал я, имея в виду Виктора.

Я встал и направился к рюкзаку с картинами.

Он тоже вышел из-за скалы и двинулся мне навстречу, выставив перед собой пистолет:

– Руки голова, янки! – опять завел он свою песню.

– Да пошел ты, обезьяна! – сказал я по-русски и протянул руку к рюкзаку.

Негр чуть замешкался, а потом бросился на меня.

Я был готов к этому и потому, отбросив тело назад, успел уйти от удара здорового черного кулака и одновременно пнуть супостата ботинком под коленную чашечку. Он коротко рявкнул от боли и, откатился назад. Очевидно, этот человек никак не ожидал получить отпор, но теперь, поняв, что нахрапом меня не взять, даже при таком ощутимом преимуществе в весе и росте, стал, чуть прихрамывая, кружить вокруг меня.

Но он еще не до конца понял, с кем имеет дело, потому что попытался достать меня примитивной прямолинейной атакой – сделал шаг в мою сторону и выкинул вперед ногу. Я сделал то же самое, но гораздо быстрее. Моя нога впечаталась ему в живот, но пресс у парня оказался железобетонный, потому что он даже не согнулся, хотя и отлетел назад.

В его глазах появилось удивление, но не обескураженность, и он снова бросился на меня, похоже, собираясь сократить дистанцию до минимума. Я отбил атаку серией ударов и расквасил ему нос. Глаза противника стали бешеными. Он вытер кровь с лица и бросился на меня в третий раз. Я решил, что не стоит оббивать кулаки об эту глыбу, и рывком вперед и одновременно в сторону попытался уйти за спину, но он неожиданно выбросил вбок свою длинную руку и обхватил меня за пояс. Я почувствовал, что мои ноги отрываются от земли, но в последний момент успел захватить его шею в замок. Это спасло меня от броска. Я крепко держал его за шею, а кроме того, успел заплести вокруг его ноги свою ногу.

Мы вместе свалились на землю. Понимая, что в партере он задавит меня как щенка, я резко ткнул его большим пальцем во впадину ниже кадыка, вывернулся из его рук, откатился в сторону и пытался встать, но его рука вцепилась мне в ногу. Он рывком подтянул меня к себе и удивительно проворно для своего веса провел захват на болевой.

«Нарвался на борца, – понял я. – Такому только дай за что-нибудь ухватиться. Моя нога оказалась в замке, и глазах уже начинало темнеть в глазах от боли. В последний момент я выкинул свободную ногу вверх и затем сверху вниз, как молот, резко опустил ее на физиономию противника. Когда я попытался проделать это снова, он прикрыл лицо рукой, ослабляя захват, и в этот момент я рывком освободил ногу.

Мы вскочили почти одновременно.

Негр снова бросился ко мне, на сей раз низко согнувшись, в попытке ухватить меня за пояс. Я, выбросив колено вверх, угодил ему в челюсть и опрокинул на спину. Кому-то другому такого удара вполне бы хватило для хорошего нокаута, но этого типа никак нельзя было унять, и он снова бросился на меня. Я выбросил ему навстречу кулак, вынуждая прикрыть руками лицо и, сделав резкий рывок вперед и влево, оказался за спиной противника. В следующий момент мои пальцы погрузились в его глаза. Легким движением кистей я опрокинул огромную тушу на спину и пнул ногой в почку. Его согнуло от боли, но, тем не менее, он смог прикрыться от следующего моего удара и даже попытался захватить мои ноги своими. Я вовремя отскочил, и он тут же поднялся.

Мы стояли лицом к лицу. Я оценивал свои шансы.

Это был здоровенный детина, килограммов на сто тридцать против моих ста с небольшим. Будь я в своей прежней форме, такая разница в весе не помешала бы мне сделать этого красавца, но сейчас – пятьдесят на пятьдесят. Однако попытаться стоило.

Теперь первым атаковал я. С минуту мы обменивались ударами. Он больше защищался, время от времени пытаясь достать меня ударами рук. Попасть под удар такой массы значило бы лечь и уже не встать, но я был ощутимо быстрее. Противник кипел, он опять попытался вплотную приблизиться ко мне, но, получив два хороших удара в голову, откатился назад и больше не пытался сократить дистанцию. Хоть его голова и была словно из бетона, однако он понял, что мой кулак даже из такой может выбить мозги.

Кончилось тем, что мы вымотались и встали в паре метров друг от друга, хватая воздух открытыми ртами, как две бешеных собаки.

Ситуация была тупиковой. Мы не могли одолеть друг друга, но в глазах у обоих по-прежнему горела решимость.

Я подумал, что в подобной ситуации очень важно вовремя расставить приоритеты. Что важней – свобода или картины. Трудно добровольно расстаться с десятком-другим миллионов долларов, но если не отдать картины, то этот негр так и будет здесь торчать до появления шхуны, и, чего доброго, ему на помощь придет подкрепление. Но если ему отдать картины, а заодно Солу и Джерри, то он уберется отсюда. Тогда ничто не помешает мне сесть на шхуну.

И в это время я увидел Виктора. Он появился из ближайших кустов, растущих за спиной моего противника. В правой руке Виктора был увесистый камень. Он помахал им в воздухе, имитируя удар. Я все понял и перевел взгляд на рюкзак с картинами, который находился метрах в трех от нас.

Я покрыл это расстояние в одну секунду и подхватил его, собираясь бежать. Противник тут же бросился мне наперерез и подмял под себя, здоровые черные лапы легли на мое горло. Едва он стал меня душить, как его пальцы ослабли, а туша, придавившая меня, обмякла и стала тяжелей. Я сбросил ее с себя и поднялся. Виктор стоял рядом. Его кофейные глаза, чуть прищурившись, смотрели на меня. Он бросил камень на землю и произнес:

– Этот готов, но вместо него могут придти другие.

Я поднял с земли рюкзак. Теперь в придачу к свободе у меня были еще и картины. Это можно было назвать счастливым концом, хотя и довольно условно.

– Когда они придут, нас уже здесь не будет. Сегодня вечером к берегу подойдет шхуна.

На лице старика забрезжила слабая улыбка.

– А мужчина с женщиной? – спросил он.

Я оглянулся по сторонам.

– Они где-то здесь.

Виктор потянул меня за рукав, увлекая за собой.

Джерри я увидел на берегу. Он без устали подбирал с земли камни, рассматривал их, что-то бормоча, а затем бросал в воду. Лицо его при этом выражало досаду. Джерри существовал теперь в другом мире, недоступном для нас.

Солу мы обнаружили неподалеку от него. Она, абсолютно голая, сидела прямо на песке и, скорчившись, тихо подвывала. Моментами ее вой прерывался стонами.

Соле повезло меньше, чем Джерри. Она была в аду.

* * *

Шхуна пришла ночью. Сначала мы увидели зеленый огонь, медленно плывущий вдоль берега в нашем направлении, потом огонь замер на месте, прямо напротив бухты.

– Давай, Виктор, – сказал я.

Мы подхватили с земли надувную лодку, которую откопали и наполнили воздухом еще с вечера, и подтащили ее к воде. Затем я пару раз мигнул фонарем, и мне ответили тем же сигналом со шхуны.

Виктор забрался в лодку и, видя, что я медлю, спросил:

– Что-то не так?

– Подожди минутку, – сказал я после некоторого колебания и направился к скалам, возле которых сидела Сола.

По крайней мере в сумерках она была еще там.

Я чуть было не запнулся в темноте о ее тело, распростертое прямо на песке. У меня в голове мелькнула глупая мысль о том, что Сола умерла.

Я нагнулся и нащупал ее руку. Она оказалась горячей, даже слишком горячей. Похоже, у Солы был жар.

– Сола! – окликнул я ее, но она лишь слабо пошевелилась в ответ.

– Сола! – опять окликнул я ее. – Шхуна пришла. Ты хочешь убраться с этого острова?

Сола продолжала молчать. Мне вдруг стало ее жаль. Передо мной лежало растоптанное, униженное и лишенное всего существо, которое совсем еще недавно было гордой и красивой женщиной, которая вполне могла бы осчастливить мужчину, но на свою беду связалась с ублюдком Джерри.