Текст книги "Охотник за Смертью"

5
ДРУЗЬЯ, ВРАГИ И СОЮЗНИКИ

Туманный Мир был планетой бунтарей. Единственной непокорной планетой во всей Империи. Цивилизацией, созданной отступниками и изменниками, инсургентами и смутьянами. Если ты, побывав всюду, нигде не нашел спасительного приюта, в запасе у тебя оставался только Туманный Мир. Отступники, непокоренные экстрасенсы, уголовники, всякого рода шваль и отребье находили последнее пристанище на планете вечной зимы. Мир, который они обустроили, был не слишком уютен и цивилизован, но здесь все чувствовали себя свободными. На Туманном Мире каждый мужчина, женщина или ребенок были готовы умереть в бою, чтобы отстоять эту свободу. Здесь то и дело рождались планы всеобщего восстания против Империи, которые так и оставались неосуществленными, ибо бунтовщики были сильнее имперских войск только на своей планете, когда их защищал мощный психоэнергетический щит, способный отразить любую атаку звездного флота. Единственный город планеты – Мистпорт – всегда был полон свободолюбивых идей, дерзких планов – и шпионов Империи, которые вынюхивали, что затевается на Туманном Мире. И вот к этому последнему оплоту, последнему своему шансу, обратили свои взоры Хэйзел д’Арк и Оуэн Охотник за Смертью, несостоявшаяся гробокопательница и развенчанный лорд. Они были полны решимости начать восстание и распространить его далеко за пределы одной планеты.

* * *

«Звездный бродяга» вырвался из открытого космоса, словно пуля из ружейного ствола, и перешел на высокоапогейную орбиту Туманного Мира. В готовность были приведены силовые щиты, мерцающим светом засветились антенны сенсоров, но следов звездных фрегатов, которые гнались за «Звездным бродягой», не было и в помине.

Оуэн сидел в своем кресле в роскошно отделанной капитанской каюте и позевывал. Хэйзел, не скрывая своего восхищения, взглянула на владельца «Звездного бродяги».

– Я просто потрясена, – сказала она наконец. – Сидя здесь, мы преодолели огромное расстояние – почти пол-Империи – за один прыжок. Обычно требуется не меньше семи промежуточных посадок, и то если есть чертовски опытный штурман. Интересно, сколько энергии мы сожгли?

– Совсем ничего! – с гордостью сказал Оуэн. – Я же говорил тебе, что здесь принципиально новая энергетическая установка. По сравнению с ней все другие двигатели – просто рухлядь.

– А по какому принципу она действует? – спросила Хэйзел.

– Я не знаю. – Оуэн пожал плечами. – Я не проектировал этот корабль, я только купил его. Мой искусственный разум подробно ознакомился с технической документацией, чтобы управлять им, а я только просмотрел основные характеристики. Я не слишком здорово разбираюсь в технике. У меня под рукой всегда были люди, на которых можно положиться.

Хэйзел покачала головой:

– Да, господин аристократ, вам придется менять свои привычки. Человек вне закона должен рассчитывать только на самого себя.

– Тебе лучше знать, – беззлобно согласился Оуэн. – Ну хорошо, что мы делаем теперь?

– Очень вежливо просим разрешения на посадку. После приземления мы будем защищены биополем, которое поддерживают экстрасенсы планеты, но сейчас мы просто приманка для любого имперского звездолета, который будет пролетать мимо. Им не потребуется много времени, чтобы спуститься на орбиту. Твой корабль быстро летает, но, по-моему, у него нет тяжелого вооружения?

– Конечно, нет, – подтвердил Оуэн. – Это прогулочная яхта, а не боевой крейсер.

– В следующий раз рекомендую потщательнее изучить каталог. Сейчас я установлю связь с Мистпортом. Это единственный космический порт на Туманном Мире и единственный город на этой планете. Честно говоря, ее не назовешь густонаселенным местом. Поживешь здесь – узнаешь почему. Совершенно пустынное место, кругом только снег, лед и туман. Но я надеюсь, что отыщу здесь кое-какие ниточки и доберусь до своих старых приятелей. Хотя в последний раз я была здесь очень давно и не уверена, что тут все осталось как прежде.

Она замолчала и нахмурилась, а Оуэн, тоже молча, смотрел на нее. Хэйзел пришлась ему по душе – наверное, потому, что раньше он не встречал подобных женщин. Ему с детства внушали, что хороший бунтовщик – это мертвый бунтовщик, а теперь он сам оказался вне закона. Его жизнь полностью изменилась, и теперь ему было важно понять таких людей, как Хэйзел, чтобы самому выжить в этом мире.

– А каким ветром тебя занесло сюда раньше? – спросил он.

Хэйзел, очнувшись от своих мыслей, пожала плечами:

– Я провела здесь некоторое время, восстанавливаясь после нелегкой работы. Я тогда воевала наемницей на планете Локи. Как обычно, мне хватило ума и опыта, чтобы подписать контракт со стороной, которая потерпела поражение. Нам дали хорошего пинка, и те, кто нанял меня, потерпели полный крах. На Туманном Мире моя карьера наемницы и закончилась, потому что только сюда, как мне казалось, не могли добраться мои враги. Правда, как выяснилось, в этом я тоже ошиблась, но это уже отдельная история.

– А что мы будем делать после приземления? – спросил Оуэн. – Меня ищет тьма народу. Награда, обещанная за мою голову, совратит даже святого.

– А почему ты все время говоришь «мы»? – неожиданно вскипела Хэйзел. – Я вытащила твою задницу из костра просто потому, что не могла спокойно смотреть, как ты отдаешь концы, но я не собираюсь все время таскаться за тобой. Больше того, скажу тебе честно: если бы я знала, что ты аристократик, то, наверное, сама бы нажала на гашетку. Ну а сейчас, если мы благополучно приземлимся, просто разойдемся в разные стороны. Мне меньше всего хочется возиться с белоручкой, который будет ограничивать мою свободу и привлекать лишнее внимание. Мне надо устраивать свою собственную жизнь, а это непросто даже и без такого назойливого попутчика, как ты.

– Я вполне способен приглядеть за собой! – горячо возразил Оуэн. – Как-никак моей боевой подготовкой занимался один из лучших учителей Империи!

– Судя по тому, что я видела, тебе надо попросить деньги, которые ты заплатил своему учителю, обратно. Ты для меня помеха, Оуэн, а мне хватает своих собственных проблем. Без меня ты не пропадешь. Если ты продашь здесь корабль, то станешь одним из самых богатых людей на Туманном Мире. Только не дай обвести себя вокруг пальца!

– Продать «Звездного бродягу»? Ты в своем уме? Это моя единственная возможность улететь с этой планеты.

– Оуэн, ты уже никуда не улетишь отсюда. Для таких людей, как ты, это последняя строчка в биографии. Туманный Мир – единственное место, где у нас есть шанс остаться в живых. На любой другой планете с тебя снимут голову в тот самый момент, когда ты начнешь оглядываться по сторонам. Здесь тебе, конечно, будет непросто, но, по крайней мере, это реальный шанс выжить и самый лучший удел для человека, объявленного вне закона.

Оуэн помрачнел и задумался. Как ему ни была ненавистна эта мысль, но без Хэйзел д’Арк он обойтись не мог. Она была чересчур шумной, бесцеремонной и назойливой, но хорошо разбиралась в законах мира отступников, в которых пока что ничего не понимал он сам.

– И ты бросишь меня здесь?! – с отчаянием сказал он. – У тебя здесь есть контакты, а я никого не знаю. Неужели ты способна уйти и оставить меня в этой волчьей стае?

– Послушай, аристократ! – сказала Хэйзел. – Я перед тобой совершенно чиста. Если бы я знала, что ты так прилипнешь ко мне, то пристрелила бы тебя собственной рукой.

«Ну, хорошо, – подумал Оуэн. – Рассчитывать на ее благородство глупо. В конце концов, она только преступница».

– Ну а как насчет такого варианта: я нанимаю тебя своим телохранителем до тех пор, пока сам не освоюсь здесь? Назови цену.

Хэйзел недоверчиво взглянула на него:

– Интересно, чем ты собираешься платить мне?

– Ты же сказала, что, продав «Звездного бродягу», я сказочно разбогатею. Если к тому же у меня будет хороший посредник…

– За посредничество – десять процентов, – спокойно отреагировала Хэйзел. – Я сама забираю деньги у покупателя, без всяких условий с твоей стороны. Кроме того, ты не должен предъявлять никаких претензий, жаловаться или задавать слишком много вопросов. Я буду помогать тебе, пока ты не встанешь на ноги, а потом уйду. Ты слишком соблазнительная мишень, Охотник. Скажу тебе честно, я побаиваюсь стоять рядом с тобой.

Оуэн с трудом удержал себя в руках. Он подозревал, что десяти процентов от стоимости «Звездного бродяги» с лихвой хватило бы, чтобы обеспечить счастливую жизнь десяти посредникам, но сейчас он был лишен права выбора. Он не мог приказать этой женщине как лорд или по-дружески попросить ее об услуге. Деньги были единственным способом повлиять на нее.

– Ну хорошо, – сквозь зубы сказал он, – считай, что наша сделка состоялась.

Он протянул ей руку, но она ответила презрительным взглядом:

– Забудь о рукопожатиях, Охотник. У нас пока еще нет оснований чересчур доверять друг другу. Знай только одно: если ты замыслишь предать или «кинуть» меня, я порежу тебя, как колбасу, и плевать мне на твою хваленую боевую подготовку. А теперь дай мне собраться с мыслями.

Несколько секунд она стояла, нахмурившись, и что-то обдумывала. Оуэн на всякий случай опустил руку на эфес своего меча. Будь на ее месте мужчина, он вызвал бы его на дуэль за оскорбление, но с Хэйзел все обстояло иначе. Подсознательно он чувствовал, что она достойна уважения. Если он, конечно, не прикончит ее в сердцах.

Тут Хэйзел неожиданно цокнула языком, словно найденное ею решение было не самым подходящим, и посмотрела на Оуэна ядовитым взглядом:

– Если те друзья, которыми я обзавелась здесь, до сих пор живы и не забыли, кто я такая, то я смогу переговорить с ними только после того, как мы пройдем карантин. Но рассчитывать, что мы долго сохраним после этого свою анонимность, не приходится. К сожалению, нельзя слишком переоценивать и мои старые контакты. На Туманном Мире люди очень быстро отправляются на тот свет. Если тебя не убивают враги, это делает здешний климат. Я надеюсь, у тебя на корабле найдется какая-нибудь добротная теплая одежда? Может быть, термокомбинезоны? Иначе мы превратимся в сосульки еще до того, как спустимся по трапу.

Оуэн покачал головой:

– С учетом всех твоих оговорок про недолговечность старых контактов и необходимость пройти карантин, скажи, сколько они могут продержать нас в космическом порту?

– Ровно столько, сколько потребуется, чтобы вызвать дежурного экстрасенса и просканировать наше сознание на предмет какого-нибудь компромата. Служба безопасности Мистпорта относится к своим обязанностям очень серьезно, ведь Империя то и дело пытается распространить на планете эпидемию или совершить диверсионный акт.

– Значит, нам не удастся скрыть наши подлинные имена, – с сожалением сказал Оуэн. – Великолепно. Просто великолепно. В общем, делай что хочешь, но нам надо избежать карантина. Только имей в виду, что сумма взятки вычитается из твоих комиссионных. Ты уяснила это?

Хэйзел утвердительно кивнула головой:

– Я смотрю, ты уже мыслишь как настоящий бродяга.

– Что это за планета – Туманный Мир? – поинтересовался Оуэн, когда они склонились над панелью приборов. – Судя по твоим словам, это просто преисподняя.

– Это крутая планета, Охотник. Очень бедная, не имеющая доступа к высоким технологиям. Люди, которые обосновываются здесь, – это отбросы Империи.

– Я уверен, что ты, Хэйзел, будешь чувствовать себя здесь как дома.

– Прибереги свои остроты на долгие зимние вечера, аристократик. Либо ты приспособишься к здешней жизни, либо погибнешь. Ты сам сделал свой выбор… Озимандиус, ты слушаешь нас?

– Конечно, Хэйзел, – незамедлительно подключился к разговору ИР. – С нами постоянно пытаются установить связь разные люди. Я хотел бы знать, с кем мы хотим вступать в контакт?

– Соедини меня с диспетчерской службой космического порта, – скомандовала Хэйзел. – Все другие могут подождать.

– Как вам будет угодно. Только позвольте вам напомнить, что я являюсь одной из самых совершенных систем искусственного разума и могу обвести вокруг пальца любой компьютер, который установлен в Мистпорте.

– И не пытайся, – резко возразила Хэйзел. – У них есть такие средства воздействия на искусственный разум, что из тебя посыпятся все твои программы. Они намного сильнее и опаснее, чем ты предполагаешь. Не забывай про электронную защиту и будь осторожен, контактируя с любыми нечеловеческими формами интеллекта. Здесь, в Мистпорте, даже компьютеры имеют зубы.

– В хорошенькое местечко ты меня затащила! – усмехнулся Оуэн.

– Но здесь есть и свои преимущества. Проведи корректировку нашего курса, Озимандиус… Алло, центральная диспетчерская Мистпорта! На связи «Звездный бродяга», мы просим убежища. Подтвердите прием.

– На связи дежурный экстрасенс Джон Сильвер, – послышался усталый голос из динамиков панели управления. – Не создавайте помехи, мы постоянно теряем четкое изображение вашего корабля. Мне нужна подробная информация о составе вашего экипажа, характере груза и планете, откуда вы следуете. Не утруждайте себя дезинформацией: наши экстрасенсы сразу выведут вас на чистую воду.

– Джон? – Хэйзел неожиданно улыбнулась. – Это ты, старый пират? Никак не думала, что снова услышу твой голос. Это Хэйзел д’Арк. Вспомни, мы вместе прокручивали дело со звездолетом «Ангел ночи».

– Да хранит нас Господь после этого. – Голос в динамиках немного смягчился. – Так это ты, несносная Хэйзел! Я всегда чувствовал, что ты снова появишься и притащишь за собой целую ораву кредиторов. Кто ополчился на тебя в этот раз?

– Практически весь свет. Послушай, Джон, я хочу просить тебя об одолжении.

– Это в твоем духе. Ну и в чем же проблема?

– У меня нет возможности торчать в карантине. Слишком много людей ищут меня и мой корабль, поэтому мне надо срочно уйти на дно. Ты сможешь мне помочь?

– Это зависит от некоторых обстоятельств. Ты одна на корабле?

– Здесь еще один пассажир. Но я ручаюсь за этого человека.

– Этой рекомендации может быть недостаточно. У меня сильное подозрение, что я могу пожалеть о своей услуге, но уж ладно. Сажайте свой корабль на посадочную площадку № 7, а потом скройтесь где-нибудь в тумане. Но тайну вашего прибытия я гарантирую только на двадцать четыре часа.

– Этого будет вполне достаточно. Спасибо, Джон. Но скажи, пожалуйста, как такой разбойник, как ты, смог попасть в службу безопасности?

Сильвер коротко усмехнулся:

– Сейчас тяжелые времена, девочка, а в Мистпорте на счету каждый экстрасенс. С тех пор, как ты была здесь в последний раз, ситуация чертовски осложнилась. Империя пыталась сыграть с нами смертельную шутку. Больше половины наших экстрасенсов погибло или лишилось рассудка. После этого требования безопасности стали жесткими, как никогда, но нам постоянно не хватает людей для дежурства. Свяжитесь со мной при первой же возможности, иначе я буду считать, что у вас серьезные проблемы. – Сильвер ушел со связи.

– Наверное, нам повезло… – начал Оуэн, но, взглянув на лицо Хэйзел, запнулся. – Разве я не прав?

– Не знаю. Может быть, и повезло. Джон Сильвер, когда я его знала, был пиратом и мастером рискованных афер. Неужели теперь он работает в службе безопасности Мистпорта? Действительно, здесь многое изменилось. Однако мы еще не решили все свои проблемы. У нас есть двадцать четыре часа, а потом я либо смогу сообщить что-нибудь обнадеживающее, либо люди Сильвера начнут прочесывать город и схватят нас. За это время нам надо найти покупателя на «Звездного бродягу». Я готова держать пари, что на этой планете каждый имперский агент снабжен подробнейшим описанием этого корабля и его команды. Это значит, что за двадцать четыре часа нам надо провернуть сделку, положить деньги в банк, а потом так надежно лечь на дно, что даже самый талантливый и проницательный легавый не сможет нас найти. Когда шум вокруг нас утихнет, мы можем появиться под другими именами, имея за пазухой кучу денег.

– А может быть, нам обратиться в донорский банк и изменить внешность? – спросил Оуэн.

Хэйзел ответила ему взглядом, каким учитель одаривает бестолкового и упрямого ученика. Оуэну такие взгляды уже порядком надоели, но он сдержал свои эмоции.

– Ты помнишь, что я говорила про дефицит современной техники на этой планете? Все, что у них есть, они получают через контрабандистов. Я не исключаю, что в Мистпорте действует какой-нибудь подпольный банк человеческих органов, но, скорее всего, только один, единственный, и притом такой дорогой, что в оплату за свои услуги они потребуют твою руку или ногу. В буквальном смысле. Вокруг такого заведения непременно крутятся агенты Империи – в расчете, что мы будем настолько глупы, что пойдем именно туда. Соображай лучше, Охотник!

Я не смогу все время держать тебя за руку. И прежде чем надувать губы, подумай о том, чтобы у нас были деньги на карманные расходы. Я смогу получить небольшой кредит у некоторых людей в Мистпорте, но этого будет недостаточно. Мне придется изрядно поработать.

– В самом деле? Интересно, как? – раздраженно спросил Оуэн.

– Тебе это не нужно знать… Озимандиус! Можем ли мы производить посадку?

– Да, но как только заплатим огромный портовый сбор.

Оуэн спросил, сколько потребуется денег. Услышав ответ искусственного разума, он в отчаянии приложил ладонь ко лбу:

– Я не смогу заплатить столько. Это просто грабеж.

– Вовсе нет, – возразила Хэйзел. – Ты просто представь, насколько больше они могли получить, сдав тебя службе безопасности Империи. Кроме того, платить придется не тебе, а мне. Правда, пометь где-нибудь, что эту сумму надо приплюсовать к моим десяти процентам.

Озимандиус вежливо покашлял (и это в который раз позабавило Оуэна, который знал, что у искусственного разума не может быть горла).

– Я считаю необходимым напомнить тебе, Оуэн, что в старых файлах, которые я обнаружил в своей памяти, есть кое-какие рекомендации по поводу твоего обустройства в Мистпорте. Там есть перечень мест, куда ты можешь обратиться за помощью… – ИР сделал паузу, а потом продолжил извиняющимся тоном: – У меня даже есть имя человека, который может помочь тебе. Хотя, возможно, оно тебе не очень понравится.

– Все же назови мне его, – попросил Оуэн. – В этой ситуации мне вообще вряд ли что-то понравится.

– Это имя – Джек Рэндом.

– Так он здесь? На Туманном Мире? – Оуэн напряг память. – Какое отношение он мог иметь к интригам отца? Я всегда думал, что они ходят по разным сторонам улицы.

– Хороший вопрос, Оуэн, на который у меня нет такого же хорошего ответа.

– С того момента, как в нашей компании появилась женщина, ты стал необычайно вежлив, – с усмешкой сказал Оуэн.

То, что сказал компьютер, заставило его задуматься. От таких мыслей уже побаливала голова. Джек Рэндом был бунтовщиком от рождения. Легендарным воином. Он сражался против любой власти. С Империей он начал бороться более двадцати лет назад, перенося пожар восстания с одной планеты на другую. Он был великолепным оратором, имел потрясающий нюх на любое проявление несправедливости и никогда не страдал от нехватки горячих голов, которые были готовы последовать за ним на верную смерть – или обрести славу. Так продолжалось много лет. Но прошли десятилетия – и Империя осталась непоколебимой, в памяти людей остались не редкие часы триумфа повстанцев, а горечь поражений. Они перестали внимать воззваниям Рэндома. Вознаграждение, назначенное за его голову, было чересчур соблазнительным, и добровольцы-охотники гонялись за ним толпами. Он был вынужден прекратить борьбу, и с тех пор многие годы о нем ничего не было слышно.

– Довериться совету отца и связать свою судьбу с одним из самых больших неудачников нашего времени? – спросил сам себя Оуэн. – Даже у меня достаточно здравого смысла, чтобы не сделать этого. Конечно, Джек Рэндом – легендарный герой, но прежде всего это генерал разбитой армии. Нет, Хэйзел, я предпочитаю пойти в твои объятия.

– Только в своих мечтах, аристократик, – парировала его шутку Хэйзел. – Но если серьезно, будь настороже и доверь мне вести любые переговоры. Если людям, с которыми мы встретимся, хотя бы намекнуть, с кем они имеют дело, – мы оба покойники.

– Не беспокойся, – возразил Оуэн. – У меня тоже есть кое-какой опыт. Я буду вести себя так, как подобает в нашем положении.

– Вот именно то, что я имела в виду: «подобает в нашем положении» – одной такой фразочки будет достаточно, чтобы подписать себе смертный приговор. Лучше не раскрывай рта, а я выдам тебя за своего глухонемого кузена.

Оуэн заносчиво посмотрел на нее:

– Я вполне могу обойтись без таких одолжений.

– Доверься моему опыту, – возразила Хэйзел. – Это вовсе не одолжение.

* * *

Когда Хэйзел и Оуэн вошли в узкие улицы Мистпорта, Охотник за Смертью покрепче закрыл рот, но во все глаза смотрел по сторонам. Город был в отвратительном состоянии. Все дома требовали ремонта, а люди, словно на подбор, были мрачными и неразговорчивыми. Впрочем, одного взгляда на окружающий пейзаж было достаточно, чтобы не осуждать их. Каменные и деревянные строения нависали над улицей, словно кланяющиеся друг другу пьяные старики. Мостовая была покрыта грязной жижей, издававшей отвратительный запах. В воздухе серыми клочьями висел густой туман, поэтому даже среди белого дня на улице горели беспорядочно расставленные фонари. Люди, сновавшие по улицам, были одеты в меховые шубы и тяжелые плащи. Они смотрели прямо перед собой и ловко работали локтями, прокладывая себе путь в толпе.

Оуэн и Хэйзел подняли капюшоны плащей, так что их лица были практически не видны. Но на них и так никто не обращал внимания: анонимность была обычным делом для Мистпорта. Оуэн шлепал по грязи и одновременно похлопывал рукой об руку, чтобы согреть замерзшие пальцы. Он постарался выбрать среди своих запасов одежды самую теплую, но, честно говоря, выбор был не очень велик. Впереди Оуэна маячила спина Хэйзел. Она шла по этой улице так, как будто ходила по ней каждый день. Чертыхнувшись себе под нос, он ускорил шаг и с мрачным упорством стал расталкивать прохожих локтями. На это никто не обращал внимания – по-видимому, так здесь было заведено.

Хэйзел водила его от одной улицы к другой в поисках своих прежних знакомых, но с ней никто не хотел разговаривать. После недавних страшных событий, инспирированных Империей, никто старался не лезть в сомнительные аферы. Несмотря на неудачи, Хэйзел продолжала свое дело с прежним энтузиазмом, а вот Оуэн заметно приуныл. Он даже перестал переговариваться с Озимандиусом. В целях безопасности они условились сократить переговоры до минимума: здесь невозможно было определить, кто их подслушивает. Оуэн тяжело вздохнул и поплотнее закутался в плащ. Поиски слишком затянулись.

Наконец Хэйзел произнесла два слова, обозначавшие не то название улицы, не то имя:

– Руби Джорни.

– Никогда не слышал о нем.

– Не о нем, а о ней. И ничего странного, аристократик. Ты просто никогда не вращался в таких кругах. Руби – охотница за скальпами, и притом чертовски толковая. В прошлом мы были с ней закадычными подругами. Вместе с ней мы облапошили нашего первого клиента. Она свяжет нас с нужными людьми – но при условии, что мы тоже не останемся перед ней в долгу.

– Только не за десять процентов, – твердо сказал Оуэн.

Хэйзел пожала плечами:

– Дело твое. Но если хочешь добыть что-нибудь стоящее, то изволь раскошелиться. Однако ты, я вижу, слишком занервничал. Успокойся: раз я с тобой, она даст тебе скидку. Все, что нам нужно, – это найти ее.

– Прекрасно, – покачал головой Оуэн. – Значит, еще несколько прогулок по городу?

– На что ты теперь жалуешься?

– Хочешь по порядку? Меня не устраивает все. Кроме того что мы доверяем свою безопасность охотнице за скальпами, мы таскаемся по холоду, ходим неизвестно где, мои руки окоченели, а ноги уже не слушаются. Мы бродим по этому злосчастному месту, называемому городом, уже целую вечность – и все без толку, а мой желудок начинает думать, не перерезали ли мне горло. Добавь к этому отвратительный запах. Должно быть, здесь прорвало канализацию.

– Канализацию? – переспросила Хэйзел. – Не показывай свое невежество. В здешних домах выгребной туалет – признак роскоши. Скажи спасибо, что совсем недавно в городе соорудили коллекторы для сточных вод. Впрочем, то место, куда мы направляемся, немного поднимет тебе настроение. Еще одна моя давняя подруга держит неподалеку отсюда таверну – «Колючий терновник». Она должна знать, где найти Руби. Сайдер знает все. Пойдем!

Быстрой походкой, излучая уверенность и энергию, Хэйзел продолжала идти по улице. Оуэн не без труда поспевал за ней. Остановившись на секунду, чтобы поправить свой плащ, он с удивлением почувствовал, что кто-то вложил ему в ладонь мелкую монету. Оуэн не сразу понял, что его приняли за нищего. Он уже хотел швырнуть монету в спину прохожему, но потом передумал. Деньги есть деньги.

Положив монету в карман плаща, он поспешил вслед за Хэйзел. Его переполнял гнев. Настанет день, и кто-нибудь заплатит за все это. Он опять взглянул на Хэйзел. Похоже, холода она тоже не чувствовала. Уже не в первый раз Оуэн подумал, что ему следовало бы бороться против своих врагов на Виримонде. По крайней мере, там он до тонкостей владел ситуацией. И там было тепло.

Туманный Мир был почти непонятен ему, а то, что он узнал об этой планете, только отталкивало. Никаких законов, никаких обычаев или устоев, никакой социальной иерархии. Каждый за себя, и к черту всех остальных! Мир преступников и отщепенцев, живущих в нищете и грязи, каких нет нигде в Империи. Да, они считали себя свободными, но много ли пользы дала им эта свобода! Неожиданно Оуэн почувствовал, как на него нахлынули усталость и ощущение бессмысленности затеянной им борьбы. Здесь он никогда не сможет жить. В таких условиях… Без благ цивилизации и социальных привилегий его жизнь теряла всякий смысл. Он попросту зачахнет и умрет, как цветок, вырванный из почвы.

От этой мысли он очнулся. Он не мог умереть. Этого нельзя было допустить, пока благоденствовали его враги. Они сломали ему жизнь, отняли все, во что он верил, осквернили его имя. Именно поэтому он должен жить и в один прекрасный день отомстить Железной Стерве и всем, кто приложил руку к его падению. Оуэн угрюмо улыбнулся. Когда все утеряно, смыслом жизни становится месть. Он не даст приковать себя к этой жалкой планете. Найдет способ вырваться отсюда, а потом… потом что-нибудь придумает. Он обязан сделать это. А сейчас он должен просто выжить. Вынести все то, что уготовил ему Туманный Мир, добыть необходимую сумму денег, чтобы нанять отряд бойцов и отправиться с ними в космос. Если он сложит оружие и умрет, Лайонстон будет торжествовать легкую победу.

Пробираясь по колено в грязи, он смотрел на окружающие дома и прохожих с еще большим отвращением. Неужели здесь все так мрачно и безобразно? Должен же быть и какой-то проблеск света в этой кромешной тьме! Прямо над ним растворилось окно, и шедшие по улице прохожие бросились врассыпную. Кто-то успел крикнуть: «Берегись!», – и Оуэн отпрыгнул в сторону, увернувшись от вылитого прямо на улицу содержимого ночного горшка. Створки окна захлопнулись, а прохожие как ни в чем не бывало продолжили свой путь. Оуэн поморщился. Да, в самом деле никакой канализации.

Как люди могли жить в таких условиях? Неужели они не знали, что их ждет, когда бежали за пределы Империи? Постепенно он понял, что они, конечно, догадывались о своей участи и все же шли на этот отчаянный шаг: жизнь в Империи была еще более тяжким бременем. Эта мысль изводила его и не давала спокойно идти. Империя обеспечивала роскошью и комфортом аристократов, давала стабильную и безопасную жизнь низшим сословиям. Важно было не оказаться в числе экстрасенсов, клонов и каких-то других изгоев. Важно было не поссориться с людьми, имеющими могущественные связи, не потерять работу, не слечь в постель с серьезной болезнью. Среди сытых плебеев не было места слабым, недисциплинированным, невезучим.

Оуэну казалось, что он всегда знал об этом, но никогда серьезно не обращал на это внимания. Пока его окружал мягкий, изолированный от реальности мир, он закрывал на это глаза. Он не мог сказать, что ничего не знал о язвах общества. Он был историком и знал о тех реалиях, на которых была построена Империя, больше, чем кто-либо другой. Как сильно должна была процветать в Империи коррупция, если ад Туманного Мира казался по сравнению с ней обетованной землей? У него опять начался приступ головной боли – может быть, оттого, что он слишком часто хмурился. Обо всем этом он еще подумает когда-нибудь позднее. Ему почему-то казалось, что впереди у него будет очень много времени для серьезных раздумий.

* * *

Таверна «Колючий терновник» оказалась на редкость приятным местечком. Заведение было уютным, удобным и не слишком тесным. Чувствовалось, что хозяева вложили в него немало денег. Вся мебель и утварь были отменного качества. По всему видно было, что под этими слегка закопченными дымом сводами можно найти убежище от несправедливости и боли окружающего мира. Оуэн облокотился на длинную, до блеска отполированную стойку бара и, пригубив свой бокал с вином, постарался забыть про терзавшие его душу проблемы. «Колючий терновник» был до отказа заполнен посетителями, но здесь царило хорошее настроение. Все шумели, но не настолько, чтобы не слышать собственного голоса. Те, кто не участвовал в застольных беседах, пели, вкладывая в свою песню больше души, чем мастерства. Оуэн нашел такой тип исполнения очень симпатичным и почувствовал, что готов оставаться у этой стойки столько, сколько потребуется, и даже дольше. Особенно если в его бокале будет приличное вино.

Тем временем Хэйзел секретничала с хозяйкой таверны, высокой платиновой блондинкой, которую она называла Сайдер. Они сидели голова к голове у другого конца стойки и, как казалось Оуэну, не столько слышали друг друга, сколько читали по губам. Оуэн с любопытством разглядывал Сайдер. Для хозяйки заведения в таком злачном месте она выглядела весьма изящной. Хэйзел сказала, что это место называлось Кварталом воров, и Оуэн нисколько не был удивлен такому названию. Судя по всему, в заведении Сайдер среди завсегдатаев была целая команда хорошо натренированных, мускулистых ребят, готовых наброситься на каждого, кто позволит себе непочтительно отнестись к ним. Оуэн внимательно следил за этими парнями, пытаясь предугадать, от кого ждать наибольших неприятностей, если его вдруг втянут в какую-нибудь заваруху. Все они, однако, вели себя одинаково грубо и агрессивно.

Тут хозяйка отвернулась от Хэйзел и взглянула на Оуэна, и он замер, не донеся бокал до своих губ. В ее взгляде было что-то жесткое и угрожающее, таких холодных голубых глаз он прежде никогда не видел. Прошло мгновение, и она жестом пригласила его пересесть поближе. Оуэн допил свое вино и неторопливо подошел к другому концу стойки. Он не сомневался, что Сайдер намеренно продемонстрировала ему свой суровый нрав, правда, не вполне понятно, с какой целью. Возможно, она давала ему понять, что с такой женщиной не стоит шутить. Оуэн одарил хозяйку самой лучезарной улыбкой, на которую был способен, и на всякий случай сунул руку в карман плаща, где лежал дисраптер.