Текст книги "Не делай глупостей"

Утром я проснулся рано, чувствуя себя немного странно. В голове шумело, словно я весь вечер закладывал за воротник. А еще почему-то зудело все тело. Должно быть, меня покусали местные муравьи. Впрочем, возможно, организм просто напоминал о необходимости регулярной гигиены, и я отправился к реке, чтобы помыться.

Вода в речке Оквэ была холодна. Я ополоснул лицо и почувствовал, что прикосновение к собственной коже какое-то непривычное. Видимо, физиономия обгорела на солнце. Я протер глаза и склонился над потоком, желая рассмотреть, насколько все плохо. С поверхности воды на меня глядела жуткая маска, и я в страхе отшатнулся. Выскочив на берег, я трясущимися руками стаскивал одежду, поскуливая от ужаса. Одежда трещала и рвалась, цепляясь за проступающие на коже твердые роговые чешуйки кирпичного цвета. Они покрывали все мое тело, а на голове мои пальцы явственно ощущали пробивавшиеся острые бугорки рогов.

Вот и наступили последствия, о которых говорил Молчаливый. И последствия эти были, словно сбывающийся наяву ночной кошмар. Я превращался в монстра.

Глава 9

Пожалуй, без преувеличения могу сказать – это было худшее утро в моей жизни. И, кажется, не только в моей. Признаки изменений появились у всех, кто пил ту проклятую воду из колодца.

Я многое видел в этой игре. Я пережил перенос из своей уютной жизни в эту нарисованную дыру, я был в плену, я сражался с врагами в настоящей (хоть и не очень большой) войне, бывал бит, унижен и раздавлен, но до сих пор ничто не вселяло в меня такого отчаяния. Даже то немногое, что мне удалось вернуть, – как я теперь это сохраню? И ведь я знал, во что превращаюсь. Эти краснокожие демоны нередко попадались среди Хищников – огромные рогатые твари с хищными лицами. Как я в таком виде покажусь Яне?! Что бы там ни говорили философы, но ни одни отношения не выдержат такого испытания. Кто станет терпеть рядом с собой монстра? И я ни разу не слышал о случаях, когда подобное было обратимо. Хищники всегда оставались Хищниками. И я – один из них. Естественный враг человека, существо, при виде которого падают в обморок, бегут или хватаются за меч.

Мы извели всю ману, пытаясь очиститься заклинанием Молчаливого, но чувствовали: усилия тщетны. Наши тела изменились, и такими нам отныне предстояло разгуливать по этому миру до тех пор, пока чья-нибудь милосердная рука не оборвет наше жалкое существование.

Последней каплей стала реакция лошадей. Теперь понятно, почему они вели себя так беспокойно накануне. Они чувствовали, что с хозяевами что-то не так. Когда я приблизился к Звездочке, лошадь словно взбесилась. Веревка не позволяла ей убежать, но истеричное ржание и попытки лягнуть меня говорили сами за себя. Она не собиралась подпускать к себе чудовище, в которое превращался ее хозяин, и от этого мне вдруг сделалось так плохо, что я сел на землю и разревелся, будто трехлетка. Такая вот абсурдная картина: на берегу реки сидит чешуйчатый демон и рыдает в три ручья, а рядом рвется с привязи лошадка с белой звездочкой на лбу.

Не знаю, сколько времени все это продолжалось. Не знаю, что чувствовали остальные. Скажу честно: мне было наплевать. Я знал, что моя жизнь кончилась, и не понимал, как теперь быть. И ответ пришел. Кое-что у меня все-таки осталось. Месть. Единственное, что еще могло иметь смысл. Я должен найти и уничтожить того, кто все это устроил! И это был не только гребаный Джархан-Али. Если бы Чтец был поблизости, я набросился бы него не раздумывая! Это ведь он начитал этот проклятый мир и эти сраные правила! Ублюдок с оксфордским выговором! А ведь я имел глупость ему поверить, я думал, он на нашей стороне! Но теперь было ясно, что никаких сторон больше нет. Есть я, монстр, и есть они – твари, которые сотворили это со мной. И они заплатят!

Я тяжело поднялся с земли и осмотрелся. Прочие члены отряда разбрелись по берегу реки. Кто-то, как я, рыдал. Кто-то изрыгал проклятья. Те же, кому посчастливилось остаться людьми, сбившись кучкой, в ужасе взирали на нас. Я собрал отряд.

– Слушайте все, – сказал я и осекся, услышав, что изменения затронули не только мою внешность, но и тон голоса, как будто ставшего ниже.

– Брайан, – тихо произнесла Камилла. – Вы не должны отчаиваться! Я уверена, что есть…

– Нет, – сказал я, глядя ей в глаза.

О, как быстро и послушно она замолчала!.. Без сомнения, мой новый облик внушал страх. Да и облик остальных был не хуже. Фродо явно превращался в орка. Его темная кожа уже начала изменять цвет. Во рту наметились клыки, из-за которых Лжехранитель стал шепелявить. Вот так сюрприз: хоббит с кольцом на пальце превращался в урукхайя. Стройная фигурка Куин сделалась еще тоньше, и кажется, что за ночь она прибавила с полфута в росте. Эти твари мне тоже были знакомы – длинные, почерневшие тощаги с ручками– и ножками-тростинками. То же самое происходило с мистером Майерсом. Квентин, словно для контраста, раздался вширь и уменьшился. У него уже наметился второй подбородок.

– Никакого способа нет, – продолжил я. – Если бы был, были бы прецеденты. А их нет.

Все молчали, потупив глаза.

– Я объявляю о завершении нашей миссии, – продолжал я, и слова мои падали вокруг с тяжестью мельничных жерновов. – В ней больше нет смысла. Мы не можем представлять город, потому что в таком виде город нас никогда не примет.

– Но… – начала было Камилла и умолкла под моим взглядом.

– Я распускаю отряд. Каждый из вас волен сам решать свою дальнейшую судьбу. Однако хочу сообщить, что сам я продолжаю двигаться дальше. Не для того, чтобы уберечь этот мирок от угрозы. Я иду вперед для того, чтобы тварь, которая сделала это с нами, заплатила за содеянное. Можете идти со мной, если желаете. Но учтите, – я сделал паузу, оглядев их лица, – что отныне наша цель – не защита слабых, не благородное самопожертвование и не героизм во имя правого дела. Я иду, чтобы мстить, и нет пощады тому, кто встанет у меня на пути! Я иду вперед не для надежды и не для справедливости. Я иду убивать и, скорее всего, быть убитым. А насколько это подходит вам, решайте сами!

Я поднялся и, не слушая ничьих ответных реплик, ушел к воде. В голове растеклась гулкая пустота, а любая мысль была настолько болезненна, что я изо всех сил старался сохранить эту пустоту непотревоженной. Я не глядел на своих, но слышал их тихий говорок за спиной. Возможно, они справлялись с навалившимся беременем лучше, чем я. Ну и прекрасно! Очень рад за них. Про себя-то я знал точно: игры закончились, а действительность была не просто сурова. Она была невыносима.

Я просидел у воды минут десять, глядя на течение и ни о чем не думая, а потом обратил внимание, что больше не слышу голосов сзади, и обернулся. Они все стояли в нескольких шагах от меня, и я понял, что решение принято. Что ж, должен признать, что это решение немножко согрело мне душу, пусть этого тепла было не больше, чем от тлеющего окурка на северном полюсе. Но, по крайней мере, я буду не один. После короткого обсуждения мы отпустили лошадей на волю. Миллс, мистер Паркс и профессор расседлали их, потому что никого другого лошади к себе не подпускали, а, оказавшись на свободе, мгновенно рванули по дороге на запад. Мы же скрепя сердце потащились пешком на юг.

Очень скоро под ногами начало хлюпать. Почва сделалась топкой, а наши следы мгновенно заполнялись мутной водой, от которой в воздухе разносился гниловатый запах. Каждый срезал себе длинную палку, но скорость продвижения неумолимо падала. Среди трав все чаще попадались участки открытой воды, а наши шесты время от времени с легкостью уходили на такую глубину, что становилось ясно: легкой прогулки не выйдет.

Я шел впереди, выверяя теперь каждый свой шаг, но это не уберегло меня. В один момент кочка, казавшаяся вполне надежной, крякнув, ушла вниз, а вместе с ней и моя нога. Я попытался опереться на шест и сохранить равновесие, но проклятая палка внезапно тоже ушла глубже, и я повалился вперед. Грязь приняла меня с громким чавкающим звуком, и я тут же почувствовал, как меня начинает затягивать. Я стал барахтаться и кричать, но от этого сделалось только хуже. В конце концов меня все же вытащили на относительно твердое место. Вся одежда на мне превратилась в один сплошной ком грязи, но холода я при этом не ощущал. Возможно, дело было в чешуе, которая с каждым часом все плотнее покрывала мою кожу. Я ухмыльнулся про себя – как же своевременно я начал превращаться в чешуйчатого гада! Вот она, моя новая естественная среда обитания. Я с ненавистью полоснул ногтями (постепенно превращавшимися в когти) по своей новой коже и, не сдержавшись, воскликнул:

– Чертова шкура! Вот захера?!

Вопрос был риторический, но Камилла неожиданно ответила.

– Расы. Думаю, что дело именно в них.

– Что?!

– Думаю, он хотел создать новые расы таким образом.

– Почему бы не позволить игрокам просто выбирать себе расу, как это сделано в нормальных играх?!

– Потому что расу не выбирают, – сказала Камилла. – Каким ты родился, таким и умрешь. Но гораздо важнее, что раса – это не только форма. Джархан-Али понимал, что эльфы отличаются от людей не только формой ушей, но и, например, нелюбовью к гномам…

Я посмотрел на нее, думая, что это она так шутит, но профессор была совершенно серьезна.

– Какого черта вы несете?!

Доктор Харрис посмотрела на меня, и по ее взгляду я понял, что она жалеет, что начала этот разговор. Слова застряли у меня в горле: она не виновата в том, что с нами произошло.

– Простите, Камилла, – сказал я, опуская голову. – Пожалуйста, продолжайте, мне на самом деле интересно, что вы думаете по этому поводу.

Остальные загомонили, соглашаясь. Профессор немного приободрилась.

– Это всего лишь мое предположение, но я думаю, что Джархан-Али пытался создать для рас некоторое контекстуальное различие. Цвет кожи, форма носа или ушей – все эти различия не так существенны, и ими легко было бы пренебречь. Особенно учитывая, что в игру попадают взрослые люди. Грубо говоря, даже видя перед собой монстра, мы понимаем, что внутри обычный человек.

Я невольно заскрипел зубами. Звук вышел устрашающий, и я поскорее зажал рот рукой.

– А вот травматический опыт – совсем другое дело. Он может изменить каждого, и довольно существенным образом. Думаю, он пытался добиться именно этого. Грубо говоря, если взять человека, которого будут пытать гномы, а потом сделать ему острые уши и тонкий костяк, то эльф получится не только снаружи, но и внутри.

– Чудовищно! – с негодованием заключил Фродо.

Камилла кивнула.

– Так и есть. Но боги не могут быть существами с человеческой моралью.

– Христос не был злым!

– Христос не создал мир, – парировала профессор с легкой усмешкой. – А вот папочка у него куда как суров!

– Неправда! В Библии написано…

– Сынок, ты хоть читал Библию? Ветхий завет? Христос был иудейским проповедником, если что. А в старой Библии описаны такие ужасы, какие не снились и многим диктаторам.

Фродо вытаращил глаза. Я вздохнул.

Примерно через час блуждания по болоту мы уперлись в реку. Точнее – в одно из ее ответвлений. Оквэ распадалась на множество мелких потоков, и один из них преграждал нам путь. Ручей был небольшим, но его берега представляли из себя совершенно непроходимую трясину, и мы вынуждены были остановиться. Солнце уже садилось, но его тепла еще вполне хватало, и моя подсохшая одежда задубела и с трудом гнулась. Скоро, впрочем, одежда мне будет не нужна – чешуйчатому демону впору разгуливать нагишом, тем более что холод мне, по-видимому, не страшен. Впрочем, мне еще повезло. Хуже всех приходилось Квентину. Его новая личина была грузной и неповоротливой. Упади он в болото, не уверен, что нам хватило бы сил вытащить эдакого бегемота.

Некоторое время мы бродили туда-сюда вдоль потока, преградившего нам путь, и пытались сообразить, что же делать дальше. Попытка развести костер довольно быстро провалилась – сухих дров здесь было взять неоткуда. Далеко на западе маячила темная стена леса, на востоке шумела река, а вокруг нас со всех сторон кишело болото. И еще нас ужасно донимали комары. Днем их было не слишком много, но потом, видимо, новость о прибытии теплокровных разнеслась по комариной связи, и все новые и новые полки кровососов слетались на добычу. Комары! Ну вот кому в здравом уме придет в голову создать мир с комарами? Хоть бы ветерок подул. Внезапно моя мысль зацепилась за слово «ветерок», а в следующую секунду я расхохотался.

Все изумленно и немного испуганно таращились на меня. Действительно, скрежещущие звуки, вылетавшие из моей пасти, мало походили на человеческий смех. Подмигнув оторопевшим товарищам, я бросил на землю свою палку, на мгновение закрыл глаза, а потом раскинул руки и оттолкнулся от земли.

Я и думать забыл о левитации! Вообще-то в повседневной жизни я ею почти не пользовался, потому что перепады гравитации ужасно раздражали желудок. Но все же едва не утонувший в болоте левитирующий маг – это и впрямь смешно. Я глянул вниз и увидел вытянувшиеся лица (и морды) друзей. Крикнув им, что не бросаю их, а всего лишь хочу осмотреться, я с удовольствием поднялся на пару сотен футов, почувствовав наконец долгожданный ветерок на лице.

Пожалуй, с момента обнаружения нашей метаморфозы это была первая настоящая радость. До сих пор полеты для меня всегда были связаны со стрессом: во-первых, потому что это действительно сложно, а во-вторых, потому что летать мне приходилось в основном для выполнения боевых задач. Но сейчас полет был просто свободой, и я наслаждался ею.

В сумерках видно было не слишком далеко, но все же я разглядел болото, продолжавшееся и на той стороне ручья. Где-то дальше медленно нес свои воды Иквэн. Однако внимание мое привлекла отнюдь не река, которую я бы все равно не разглядел из-за расстояния и сгущавшейся темноты. Но было там и кое-что другое.

В какой-нибудь миле от ручья располагался небольшой холм, на котором я увидел крошечные черные точки. Я был уверен, что вижу очередной гребаный резонатор, но все же вытащил подзорную трубу и навел на цель, чтобы удостовериться. Сомнений больше не было. Холм, словно короной, был увенчан кругом из кривых черных камней. Но не из-за них тело мое мгновенно бросило в жар – между камнями виднелся крохотный огонек. Кто-то разжег на вершине костер.

* * *

Я не стал тратить время на долгие раздумья. Даже если бы дорога по суше имелась, моим друзьям потребовалось бы не меньше часа, чтобы добраться до холма. А по болоту, скорее всего, и того больше. Но если ОН действительно там, я смогу уничтожить его без всякой помощи. В конце концов, он всего лишь игрок из реала с уровнем едва ли сильно выше третьего. К тому же злость наполняла меня сейчас такой силой, что, кажется, я мог бы разворотить весь этот чертов холм с костром.

Сперва я собирался спуститься и предупредить друзей, но потом решил, что и это ни к чему. Время дорого, противник может скрыться – ищи его потом в темноте. К тому же я боялся, что они могут меня отговорить. Глянув на кучку людей, ожидавших меня внизу, я вытащил из инвентаря пару пузырьков с маной, выпил один, а потом переместил гравитацию так, чтобы она действовала на меня с юга, и стрелой помчался к холму. Ветер засвистел у меня в ушах, но я по-прежнему не ощущал холода. Пожалуй, в моем новом облике все же имелись преимущества, хоть я и предпочел бы сейчас корчиться от холода в своем нормальном теле. Впрочем, это не имело ни малейшего значения. Вообще ничто не имело значения, кроме постепенно растущего огонька! И с каждым футом я чувствовал, что цель моего путешествия все ближе, а потом я увидел его – крошечную фигурку, стоявшую у огня, и с этого момента весь остальной мир перестал для меня существовать.

Я достиг холма через минуту. Теперь я отчетливо видел человека, стоявшего у костра, и последние сомнения отпали. Это была стандартная аватарка игрока из реала в длинном плаще. Никакого оружия у него я не заметил, хоть оно могло находиться в инвентаре, но пусть! Я буду только рад, если эта сволочь попытается оказать сопротивление. Главное, чтоб он не успел сбежать в реал, – вот этого я боялся больше всего! Если так произойдет, нам придется караулить его здесь бог знает сколько времени.

Сперва я собирался атаковать прямо с воздуха, но неожиданно для себя сбавил ход, развернулся и пошел на посадку. Я должен заглянуть ему в глаза перед тем, как обрушу на него весь свой арсенал средств уничтожения.

Я довольно эффектно (сказывался опыт) приземлился в благоразумных двадцати (сказывался печальный опыт) шагах от него, шагнул к черным камням, слыша нарастающее бормотание Голоса.

– Ну вот и ты, наконец! – крикнул Джархан-Али, и лицо его осветилось радостной улыбкой.

* * *

Я глядел на него. Создателя всего этого гребаного сущего.

Знаете, как выглядит стандартная мужская аватарка в игре? Стройная, с темными волосами до плеч. Ромбовидные глаза в сочетании с ровной линией скул, делают ее немного похожей на анимэшного персонажа. Для игроков были какие-то механизмы кастомизации аватара, но Джархан-Али ими не воспользовался. Однако теперь я замечал некоторое сходство с Молчаливым. Пожалуй, стандартная аватарка была списана с него, хотя и с некоторыми корректировками.

– Джархан… Али? – спросил я.

Он, улыбнувшись, кивнул.

Я мог спросить что-нибудь еще, наверняка мог выудить из него очередную версию истории, рассказанной Молчаливым, но ничего этого я делать не собирался. Хватит! Наслушался! Вместо этого я шагнул вперед, поднимая руки и готовясь влепить в него двойную молнию. А он просто стоял и продолжал скалиться, чертов сукин сын! Я уже практически видел, как эта улыбочка превращается в оскал боли в сведенных электричеством мышцах, но ничего подобного не произошло. Молнии ударили в молниеносно поднятый щит, бессильно рассыпавшись по нему белыми змейками.

– Мне нравится твой подход! – весело крикнул Джархан-Али. – Никаких бессмысленных словесных прелюдий, да?! Сразу к делу! Ха! Немудрено, что он тебя услышал.

Я не слушал его – я думал, глядя на запас маны.

Мана: 128 / 150

Ударил снова, и снова никакого результата. Я попробовал файербол, но пламя бессильно стекало по радужной сфере. Горящие капли подожгли траву на границе щита, но и только.

Откуда у этой твари может быть щит? Хотя, с другой стороны, почему бы и нет? Если есть мана, то может быть и щит. Впрочем, ни один щит не выдержал бы такой атаки! Мне ли не знать? Я пользуюсь щитом все время! Я почувствовал дурноту. Что я делаю?! Кто знает, какими силами обладает это существо?

Мана: 65 / 150

В отчаянии я опустил руки. Джархан-Али стоял совершенно спокойно.

Я вдруг сообразил, что выбор дальнейших действий сузился до всего двух вариантов: бежать или… идти ва-банк, то есть, броситься под щит, ударить тараном или молнией, вытащить меч, добить. Но хоть и велика была моя злость в настоящую минуту, рассудка я не потерял и потому раскинул руки и присел, готовясь взлететь. Я вдруг понял, что боюсь его! В тот момент, когда я принял решение, мой страх словно материализовался откуда-то изнутри. И, как выяснилось, боялся я не зря.

Джархан-Али поднял руки, и земля подо мной ожила, став вязкой. Я провалился в нее по щиколотку, и толчок, который должен был отправить меня в небо, погас в трясине. При этом заклинание работало, я находился в поле с нулевой гравитацией. Желудок немедленно подкатил к горлу, и я с трудом подавил спазм. Потом я сообразил, что могу включить гравитацию, и немедленно это сделал. Меня дернуло вверх, а вязкая дрянь внизу зашипела и крепче сомкнулась вокруг моих лодыжек. Теперь я напоминал привязанную веревочкой ракету, которая никак не может стартовать. Мана быстро иссякла, и я рухнул на землю. Черные щупальца мгновенно охватили меня со всех сторон, сковали движение.

Джархан-Али шел ко мне, по-прежнему улыбаясь, словно кукла.

– Что же ты, мистер Мерсли, даже не представился? Как-то невежливо с твоей стороны!

В следующую секунду меня пронзил разряд тока, а вместе с ним накатила такая боль, что я заорал, срываясь на визг.

Получен урон -1 hp

Господи, такая боль и всего один хитпоинт?!! Я не сомневался, что, если он вздумает убить меня этим заклинанием, я сойду с ума намного раньше, чем у меня закончится здоровье!

Джархан-Али подошел ко мне вплотную. Черная жижа к этому моменту полностью парализовала мои конечности.

– Ты пришел, – сказал он, снова растягивая рот в своей жуткой улыбке, – и теперь ты мой, Варчан.

Он опять ударил меня своим садистским заклинанием, и я почувствовал, как крошатся и ломаются во рту зубы.

Получен урон -1 hp

Джархан-Али наклонился, а черная жижа, наоборот, подалась ему навстречу, словно протягивая пойманную добычу хозяину.

– Ты поможешь мне починить этот мир, дружок, – спокойно проговорил Автор, глядя мне в глаза.

– П… па-ш-шел… ты… – от осознания того, какой будет расплата за дерзость, я тут же пожалел о ней практически до слез. Но на сей раз он меня не ударил. Стоял и разглядывал совершенно спокойно.

– Ты не просто поможешь мне, но и сделаешь это добровольно, – мягко сказал он. – Знаешь, что именно я с тобой сделаю? Он сказал тебе?

– О да, – прохрипел я. – Говорил, что ты – чертов псих!

– Попробуй отделить от человека добро или зло, – сказал Джархан-Али, – и то, что останется, автоматически поляризуется. Физика, мальчик мой, всюду физика. Роджер Пенроуз обосрался бы, если б знал…

– Что ты несешь?!

– Да-а! – протянул он, – Сдается мне, ты ничего не знаешь.

– Я лучше сдохну, чем стану тебе помогать!

– Естественно. Любой выбрал бы сдохнуть на твоем месте. Это, если можно так выразиться, обязательный пункт программы. Да что там сдохнуть! На тебе побывала моя метка, и глянь – ты уже считаешь, что твоя жизнь кончена. Ну прелесть же! Лепи из тебя что хочешь!

– Из пластилина лепи, мудило, а потом засунь себе в…

Получен урон -1 hp

Третий разряд болевого заклинания, казалось, скрутил в узелки каждый нерв в моем теле. На несколько мгновений я потерял сознание от боли, а когда пришел в себя – взвыл и рванулся. Черная дрянь держала крепко, но я продолжал биться, пока не закончилась стамина и я не повис в черных путах обессилевшей тряпкой.

– Знаешь, Брайан, ты ведь не случайно сам пришел ко мне. Инструмент всегда стремится попасть в руки мастера, понимаешь? Но инструмент здесь не только ты, но еще и Яна.

Я глядел в небо. Над Фантазией зажигались звезды. Я пытался выключиться из реальности, уйти в себя, спрятаться, но он знал, как вытащить меня обратно.

– Вы ведь вместе изменили мир. Мир творит не только слово, но и любовь, помнишь? В книгах про это тоже есть, и это – совсем не метафора. Вообще, удивительно, насколько пособия по творению мира подробно и точно описывают этот процесс и возникающие на пути проблемы. А все потому, что люди творят собственные миры уже сотни тысяч лет, – вот что значит опыт! Рудиментарное свойство нашего богоподобия. Знаешь, в чем ошибка большинства священных книг?

Джархан-Али сделал знак, черные щупальца подняли меня в вертикальное положение. Теперь мы стояли лицом к лицу.

– Процесс преподносится как эксклюзивное, штучное производство – реальный-то мир у нас один. Однако само существование людей, каждый из которых немножко божок и творец, опровергает это. Творение – конвейер, а мирам приходится биться за свое существование. Из миллиардов к творению способны сотни миллионов, сотни тысяч добьются успеха, тысячи изменят историю их мира, сотни создадут миры, способные воплотиться, и единицы сделают это. А после станут настоящими богами и вечными заложниками собственных детищ, которые рано или поздно обретут свободу.

Джархан-Али немного помолчал, а потом сказал:

– Помнишь, я сказал, что инструмент стремится в руки тому, кто может им воспользоваться? Ты пришел ко мне первым, но свою половинку ты опередил лишь ненамного.

Он шагнул в сторону. За его спиной по-прежнему горел костер, но он затушил его взмахом руки. Угли обиженно зашипели, словно на них выплеснули ведро воды, а на холм пала темнота.

Ночь была ясная и прохладная, какие бывают поздним летом, в августе. С вершины я увидел широкую ленту реки, протянувшуюся с запада на восток. Слева от нас Оквэ дробилась на множество рукавов, окруженных трясиной, ярко блестевшей в лунном свете.

Автор поднял руки и начертал передо мной в воздухе овал. Изображение внутри фигуры внезапно преломилось, пространство набухло, превратившись в линзу, и я увидел реку близко-близко.

На юго-западе посередине реки имелся остров. Сквозь линзу я видел его четко и ясно.

– Слушай, – хрипло сказал я. – Я согласен.

– Согласен? – Джархан-Али повернулся ко мне, сладко улыбнулся.

– Согласен, – я попытался кивнуть. – При условии, что ты не будешь впутывать ее.

– Хмм… Знаешь, ты сумел меня удивить. Я думал, ты начнешь торговаться только когда увидишь лодки.

– Я согласен, черт побери! Давай починим этот мир… или что там нужно делать?

– Отлично! – он хлопнул меня по плечу. – Видишь, как быстро мы договорились! Да. Значит, он все-таки не стал тебе рассказывать. Пожалел. Может, и разумно, учитывая какой ты у меня впечатлительный. Понимаешь, дружок, инструмент работает не так. От твоего добровольного согласия, в сущности, мало что зависит. Волшебство возникает в тот момент, когда у тебя есть такая цель, которая поведет тебя вперед, сделает оружием в руках судьбы. Хмм, это ужасно звучит, но надо же как-то тебе объяснить.

Джархан-Али подошел к костру, задумчиво поворошил носком ботинка остывшие угли.

– У тебя такая цель была, и все получилось, помнишь? Ну так вот, лучший способ дать человеку цель – сломать его. А вот и лодки…

С замиранием сердца я увидел сквозь линзу, как три длинные узкие лодки одна за другой выходят из-за острова. В них сидели люди, но увеличения не хватало для того, чтоб разглядеть лица. И все же ужасная, кошмарная уверенность в правдивости его слов не покидала меня. Я ведь и вправду сам к нему пришел! Почему я?!

– Пожалуйста, – выговорил я пересохшими губами. – Я понял, что вы сказали…, давайте найдем другой способ меня сломать… Прошу вас…

– Другой способ? Можно найти и другой способ, – жизнерадостно сообщил Джархан-Али. – Только зачем? Пойми, Брайан, с самого начала твоя жизнь здесь была задумана ради этого момента! Право, не стоит так сильно беспокоиться. Ты делаешь это для того, чтобы родился мир! Ты будешь его крестным отцом.

Лодки приближались. В той, что шла чуть впереди, сидело три человека. Они были в плотных походных плащах. Двое гребцов, третий, впередсмотрящий, на носу. Отчаянно извернувшись, я попытался посмотреть поверх линзы, чтобы убедиться, что проклятая тварь не пытается меня обмануть. Джархан-Али заметил мое движение и услужливо сдвинул линзу вниз. Я вгляделся в темноту. Остров на таком расстоянии был размером с коробку из-под обуви, но я отчетливо разглядел черные точки лодок.

– Пожалуйста… другой способ!

– Мужайся, Брайан. Я расскажу тебе, что именно ты почувствуешь! Сперва, ты удивишься, но – ничего особенного. Наш мозг таким образом защищается. Продолжительность этой защиты зависит…

– Умоляю! Сука! Ты! Отпусти меня, гнида!

Джархан-Али вдруг поднял руку и сделал длинный витиеватый жест, одновременно вернув линзу на прежнее место. Вода перед одной из лодок начала закручиваться воронкой. Гребцы отчаянно взмахнули веслами, но было поздно – лодка ринулась вперед, подхваченная ускоряющимся потоком. Я увидел, как все трое, понимая, что ничего сделать не удастся, приняли единственное верное решение и прыгнули за борт, стараясь как можно дальше уйти от пенящегося водоворота.

– Сволочь! Мразь! Прекрати! Ты слышишь, ублюдок сраный?! Лучше бей током меня! Помогите!!!

И помощь пришла.