Текст книги "Проблемы европейской интеграции: правовой и культурологический аспекты. Сборник научных статей"

А. А. Дорская (Санкт-Петербург). Европейская интеграция и проблемы свободы совести

Свобода совести является понятием, которое включает в себя свободу вероисповеданий, отсутствие любых ограничений, находящихся в зависимости от религиозной принадлежности, и официальное признание неверия. Она принадлежит к одному из важнейших достижений человечества, требующего, однако, усилий от каждого поколения. Свободу совести нельзя завоевать раз и навсегда, т. к. она является «первейшим элементом свободы человека от любой формы угнетения».[109]109
  Ловинюков А. С. Свобода совести (анализ, практика, выводы) // Государство и право. 1995. № 1. С.24.


[Закрыть]

С проблемой законодательного закрепления и реализации свободы совести сталкивались все современные европейские государства. Так, например, во Франции церковь была отделена от государства еще в 1905 г., в Италии государство и католическая церковь каждая в своей области «независимы и суверенны». Однако в ряде европейских государств (Великобритания, Греция, Дания, Исландия, Норвегия, Финляндия, Швеция) существует официальная государственная религия, закрепленная в качестве таковой в конституционном порядке.

Европейские стандарты по защите свободы совести стали складываться в рамках Совета Европы. Так, в Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подписанной 4 ноября 1950 г. представителями государств – членов Совета Европы, базовой в этом вопросе является статья 9, согласно которой «1. Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию и убеждения и свободу исповедовать свою религию или придерживаться убеждений как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным образом, в богослужении, учении и выполнении религиозных и ритуальных порядков. 2. Свобода исповедовать религию или придерживаться убеждений подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым в демократическом обществе в интересах общественного спокойствия, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц».[110]110
  Международное публичное право. Сборник документов в двух частях / Сост. К. А. Бекяшев, Д. К. Бекяшев. М., 2006. Ч. I. С. 513.


[Закрыть]

Дополнением этой статьи могут служить статья 8 о праве на уважение частной и семейной жизни, статья 10 – о свободе выражения мнений, статья 11 – о свободе собраний и ассоциаций, а также статья 14, запрещающая дискриминацию, в том числе по признаку религии или убеждений.

В статье 2 Протокола № 1 к Конвенции Совета Европы о защите прав человека и основных свобод, подписанном в Париже 20 марта 1952 г., дополнено, что «государство при осуществлении любых функций, которые оно принимает на себя в области образования и обучения, уважает право родителей обеспечивать, чтобы такие образование и обучение соответствовали их собственным религиозным и философским убеждениям».[111]111
  Религиозные объединения. Свобода совести и вероисповедания. Нормативные акты и судебная практика / сост. А. В. Пчелинцев, В. В. Ряховский. М., 2001. С.36.


[Закрыть]

Данные стандарты Совета Европы имели своим источником главный универсальный международно-правовой документ по правам человека, в целом, и по свободе совести, в частности, – Всеобщую декларацию прав человека, которая была принята и провозглашена резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 г. В статье 18 Декларации было закреплено, что каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это включает в себя свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и культовых порядков. Дополнением к этому является статья 19, закрепляющая за каждым право искать, получать и распространять любую информацию любыми средствами независимо от государственных границ. Это относится, в том числе к религиозной или атеистической информации. Отчасти религиозным вопросам посвящена и статья 26 Декларации, посвященная праву на образование. В частности в ней говорится, что «образование должно содействовать взаимопониманию, терпимости и дружбе между всеми народами, расовыми и религиозными группами и должно содействовать деятельности ООН по поддержанию мира. Родители имеют право приоритета при выборе вида образования для своих малолетних детей». Здесь также необходимо отметить статью 29 Декларации, которая говорит о том, что ограничения при реализации любого права, закрепленного в Декларации, могут быть только, если это предусмотрено законом, и если они направлены для обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других.

Таким образом, стандарты Совета Европы по защите свободы совести были полностью заимствованы из универсальных международно-правовых стандартов.

Безусловный шаг вперед в интегрировании Европы в целом, и в частности – в расширении возможности реализации свободы совести, был сделан в рамках СБСЕ (ОБСЕ). Несмотря на различия капиталистической и социалистической систем и подходов к проблемам религии и атеизма, государства договорились, что «религиозные культы, учреждения и организации, действующие в конституционных рамках государств-участников, и их представители могут в сфере их деятельности осуществлять между ними контакты и встречи и обмениваться информацией».[112]112
  Заключительный акт СБСЕ, подписанный 1 августа 1975 г. //Религиозные объединения. Свобода совести и вероисповедания. Нормативные акты и судебная практика / сост. А. В. Пчелинцев, В. В. Ряховский. М., 2001. С.28.


[Закрыть]

В Итоговом документе Мадридской встречи 1980 г. представителей государств—участников СБСЕ было закреплено, что государства «будут благожелательно рассматривать ходатайства религиозных объединений верующих, исповедующих или готовых исповедовать свою веру в конституционных рамках своих государств, о предоставлении статуса, предусматриваемого в их странах для религиозных культов, учреждений и организаций».[113]113
  Религиозные объединения. Свобода совести и вероисповедания. Нормативные акты и судебная практика / сост. А. В. Пчелинцев, В. В. Ряховский. М., 2001. С.29.


[Закрыть]

Итоговый документ Венской встречи представителей государств-участников СБСЕ от 15 января 1989 г. подписывался уже в абсолютно новых международных и политических условиях. Перестройка, гласность в СССР привели к изменению взаимоотношений государства и религиозных объединений. Так, неожиданным для многих стало торжественное празднование в СССР в 1988 г. тысячелетия крещения Руси. Это позволило государствам взять на себя более детальные обязательства по реализации свободы совести: вступать в консультации с религиозными культами, учреждениями и организациями, разрешать религиозным объединениям просить финансовые и иные пожертвования и т. д.

Новым этапом объединения Европы стало создание Европейского Союза, в который сейчас входит двадцать семь государств. Унифицированное право Европейского Союза так или иначе влияет на правовые системы сопредельных государств (кандидатов в члены Союза или вступающих с ним в сотрудничество). Из 42 государств Европы 36 на основании разных договоренностей в той или иной степени привели или приводят свое законодательство в соответствии с нормами ЕС. Россия, согласно ст. 55 Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Россией и Европейским Союзом, уже сейчас обязалась согласовать с нормами ЕС законодательство в пятнадцати различных областях внутригосударственного права.

Конституция для Европы была принята в октябре 2004 г., но пока не вступила в силу, т. к. не имеет необходимое число ратификаций государств-участников. Как отметил О. Е. Кутафин, Конституция для Европы является «самым объемным конституционным документом в истории человечества», в котором удалось «творчески воспринять достижения разных правовых систем наиболее развитых стран Европы, а также приспособить их к интеграционным процессам».[114]114
  Конституция Европейского Союза: Договор, устанавливающий Конституцию для Европы (с комментарием). М., 2005. С.3.


[Закрыть]

В связи с тем, что Конституция для Европы является наиболее новым европейским документом, в нем могли быть решены многие накопившиеся вопросы по реализации свободы совести. Огромную роль в этом процессе, на наш взгляд, должен был сыграть опыт Европейского суда по правам человека. Интересно, что в течение довольно длительного времени статья 9 Конвенции Совета Европы о защите прав человека и основных свобод не играла какой-либо значимой роли в страсбургском прецедентном праве. Как отмечает судья Европейского суда по правам человека Лех Гарлицкий, «во многих делах, касающихся религиозных свобод, заявители также ссылаются на нарушение других статей Конвенции. Довольно часто Европейский Суд фокусирует свое решение на этих нарушениях и не считает необходимым как-то выделять претензии по статье 9».[115]115
  Гарлицкий Л. Государственное регулирование религии: противоречивые тенденции? Замечания относительно недавней практики применения прецедентов, касающихся статьи 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод // Сравнительное конституционное обозрение. 2006. № 3 (56). С.50.


[Закрыть]

Сейчас ситуация изменилась. Судебная практика по данному вопросу касается двух сфер.

Во-первых, институционального аспекта религиозных свобод. Большинство религий не могут выполнять свои функции, если верующие лишены возможности совместно осуществлять религиозные действия. Таким образом, личная свобода религии не может быть обеспечена без дополнительной гарантии свободы создания и функционирования церкви или другого религиозного сообщества.

За последнее десятилетие у Суда было несколько поводов для обращения к коллективному аспекту религиозных свобод: в 1997–1999 гг. рассматривалось г. дело «Сериф против Греции», в 1999–2002 г.г. – дело «Агга против Греции» о наложении наказания на лидера раскольнического мусульманского сообщества за узурпацию функций священника, в 1996–2000 гг. дело «Хасан и Чауш против Болгарии», в 1997–2004 гг. – дело о вмешательстве болгарского государства в процессы раскола и объединения мусульманских общин, являющегося нарушением в отношении обеих сторон конфликта, в 1999–2001 гг. – дело бессарабской митрополичьей церкви и других против Молдовы об отказе в регистрации одной из православных церквей.

Суд постановил, что Конвенция защищает институциональную составляющую религиозных свобод, т. е. право на учреждение и организацию функционирования церквей и других религиозных сообществ.

Во-вторых, практика Европейского суда по правам человека касается ограничений свободы религии в рамках закона.

Практически все подобные дела связаны с Турцией, где закреплен принцип «светского государства». Первый Президент Турции Мустафа Кемаль Ататюрк так характеризовал его: «… необходимо сделать так, чтобы наша священная религия ислам, принадлежностью к которой мы гордимся, … не была больше средством политики, каким она являлась в течение многих веков».[116]116
  Ататюрк М. К. Избранные речи и выступления. М., 1966. С. 325.


[Закрыть]

Так, при рассмотрении дела Партии благоденствия, действовавшей в Турции, в 2003 г. Европейский суд по правам человека вынес решение запретить данную политическую партию, т. к. ее программа и деятельность слишком откровенно перекликались с трактовками фундаменталистского ислама. Страсбургский суд поддержал мнение Конституционного суда Турции о том, что Партия благоденствия намеревалась установить множественность правовых систем, что приведет к дискриминации по признаку вероисповедания. Наряду с этим партия намеревалась в контексте множественности правовых систем применять законы шариата к внутренним и внешним отношениям мусульманского сообщества. В решении Европейского суда по правам человека по данному делу говорится, что «государство должно действовать как нейтральный и беспристрастный организатор исповедания различных религий, верований и убеждений».[117]117
  Гарлицкий Л. Указ. сочинение. С. 51.


[Закрыть]

Другая группа дел связана со свободой публично демонстрировать свою религиозную принадлежность. Так, в постановлении по делу «Карадэм против Турции» от 3 мая 1993 г. Европейский суд по правам человека принял решение о правомерности ношения религиозных знаков в государственных учреждениях турецкого высшего образования в силу необходимости защиты женщин от любого давления.[118]118
  Понкин И. В. Современное светское государство: конституционно-правовое исследование. М., 2005. С.12–13.


[Закрыть] В деле Кокинакиса и Института Отто Премингера Европейский суд по правам человека разграничил «ношение христианского (религиозного) свидетельства и неуместный прозелетизм»,[119]119
  Пост Р. Религия и свобода слова: изображения пророка Мухаммеда // Сравнительное конституционное обозрение. 2006. № 3 (56). С.69.


[Закрыть] под которым понимается любая прямая или косвенная попытка навязывания религиозных верований лицу, придерживающемуся других убеждений с целью подрыва его верований путем стимулирования или обещаний, а также моральной или материальной поддержки, обманным путем или путем использования неопытности, доверчивости, нужды, низкого уровня интеллекта или наивности этого лица.

Основным прецедентом здесь является обоснование решения по делу Лейлы Сахин, поддержавшее запрет религиозных символов (исламского платка) в публичных университетах Турции.

Таким образом, практика Европейского суда по правам человека показывает, что в современных условиях необходимо более точное законодательное закрепление понятия «свобода совести». Как отмечает член Палаты лордов Великобритании, председатель Международного центра юридической защиты прав человека Энтони Лестер, «религия и вера являются категориями, которые не поддаются точному правовому определению: они относятся к области теологии и философии и подвержены сильному влиянию истории и политики, традиций и культуры».[120]120
  Лестер Э. Свобода слова и религия – вечный конфликт в период избирательной модернизации // Сравнительное конституционное обозрение. 2006. № 3 (56). С.50.


[Закрыть] Однако правовые формулы в отношении этих категорий должны быть более стройными и понятными.

Проанализируем статьи Конституции для Европы, регулирующие процесс реализации свободы совести в рамках Европейского Союза, с точки зрения преодоления указанных недостатков.

Уже в части I «Определение и цели Союза», в статье I-52 закреплено, что союз соблюдает и не посягает на статус, которым пользуются согласно национальному праву церкви и религиозные ассоциации или общины в государствах-членах. Это соответствует положению Маастрихтского договора о создании Европейского Союза, согласно которому нормы договора не распространяются на характер государственно-церковных отношений в каждой отдельной стране – члене Европейского Союза.

На наш взгляд, эта формулировка является недостаточной, т. к. сегодня многие религиозные организации участвуют в международных отношениях и могут становиться носителями определенных прав и обязанностей, а поэтому в своих действиях должны руководствоваться принципами и нормами международного права. Однако, согласно наиболее распространенной точке зрения, они не обладают международной правосубъектностью. Это относится и к Римско-католической церкви, несмотря на то, что ее руководящий административный центр Ватикан (Святой Престол) может быть отнесен к субъектам международного права. Религиозные объединения и организации создаются и выступают в международных отношениях, как правило, независимо от каких-либо межгосударственных договоренностей. Их международно-правовая квалификация зависит, таким образом, прежде всего от конкретного содержания их деятельности в сфере мировой политики и характера взаимоотношений с другими международными организациями, а также с различными государствами.

Кроме того, следует учитывать, что в современных международных отношениях участвуют как светские государства, следующие принципу отделения религии и церкви от государственной власти, так и страны, которые исходят из единства государственного и религиозного начал.

О религиозной свободе говорится также в части II – «Хартии Союза об основных правах».

Главной в этой части является статья II-70 «Свобода мысли, совести и религии»: «1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии. Это право включает свободу изменять религию или убеждение, а также свободу индивидуально или коллективно, публично или в частном порядке исповедовать свою религию или свое убеждение путем богослужения, обучения, религиозных обрядов и совершения ритуалов. 2. Право на отказ по соображениям совести от несения воинской службы признается согласно национальным законам, которые регулируют его осуществление».

В статье II-81 (п.1.) закреплено, что «запрещается любая дискриминация, в частности, по признакам пола, расы, цвета кожи, этнического или социального происхождения, генетических черт, языка, религии или убеждений, политических или любых иных взглядов, принадлежности к национальному меньшинству, имущественного положения, рождения, инвалидности, возраста или сексуальной ориентации».

Свобода совести гарантируется и в образовательной сфере. В статье II-74 (п.3) закреплена традиционная формулировка о праве родителей обеспечивать образование и обучение своих детей в соответствии со своими собственными религиозными, политическими, философскими и педагогическими убеждениями».

Таким образом, все эти статьи Конституции для Европы соответствуют существующим международно-правовым стандартам, но повторяют положения 50–60-х гг. ХХ века, которые на сегодняшний день являются устаревшими в условиях роста религиозного фундаментализма и сектантства. Сегодня является насущной необходимостью более четкое разграничение понятий «свобода совести», «свобода религии» и «свобода вероисповеданий» и установление их соотношения друг с другом.

Т. Р. Урусов (Гренобль, Франция). Основополагающие решения суда ес, касающиеся применения норм таможенного законодательства ЕС о стране происхождения товара

В процессе торгово-экономического сотрудничества России и Европейского Союза, которое будет осуществляться в рамках Общего европейского экономического пространства, российским таможенным органам и субъектам ВЭД необходимо будет следовать сложившейся практике применения таможенного законодательства ЕС, которая, в свою очередь, формируется во многом под влиянием решений Суда ЕС. Одним из важнейших аспектов таможенного законодательства ЕС являются правила определения страны происхождения товара. Реалии современной экономики и мирового разделения труда таковы, что производственный цикл чаще всего охватывает несколько стран, а в составе конечного продукта могут присутствовать составные части (комплектующие), произведенные в разных странах, как членах ЕС, так и в странах, не входящих в его состав, по отношению к которым ЕС применяет либо преференциальный режим торговли, либо – наоборот – антидемпинговые меры. Поэтому крайне важно правильно квалифицировать юридический факт происхождения товара из той или иной страны, с учетом того, чтобы:

1) признать товар происходящим из ЕС (либо государств, образующих с ЕС зону свободной торговли) или нет;

2) признать товар происходящим из государств, пользующихся тарифными преференциями при экспорте в ЕС.

Первоначально, в ходе создания Таможенного Союза ЕЭС, был принят Регламент Совета № 802/68 от 27 июня 1968 года, в котором содержались правила определения страны происхождения товара. Нормы материального права, содержащиеся в действующем таможенном законодательстве ЕС,[121]121
  равила определения страны происхождения товара, действующие сейчас в ЕС, содержатся в ст. ст. 22–27 Регламента Совета № 2913/92 от 12 октября 1992 г. «Об утверждении Таможенного Кодекса ЕС» (далее – ТК ЕС) и ст. ст. 35–140 Регламента Комиссии № 2454/93 от 2 июля 1993 г. «О порядке применения Таможенного Кодекса ЕС» (далее – РПП ТК ЕС).


[Закрыть] не изменили своего содержания, поэтому решения Суда ЕС, вынесенные на основании указанного регламента № 802/68, применимы и в настоящее время.

Рассмотрим вначале те основополагающие решения из судебной практики Суда ЕС, где было дано толкование общих непреференциальных правил происхождения товара (I), после чего перейдем к рассмотрению решений, касающихся специальных непреференциальных правил (II) и завершим наш обзор примерами из практики Суда ЕС, которые затрагивают преференциальные правила происхождения товара (III).

I. Положения регламента № 802/68, касающиеся категорий товаров, признающихся полностью произведенными в одной стране, не представляли сложности для их применения на практике и не создавали спорных ситуаций.

Гораздо более сложными для практического применения и вызывающими различные спорные толкования являются правила определения страны происхождения товара, в производстве которого участвовали одновременно или последовательно как европейские предприятия (из государств-членов ЕС), так и предприятия третьих стран.

Согласно ст.5 Регламента Совета 802/68 (ныне ст.24 ТК ЕС), если в производстве товара участвуют две или более страны, товар признается происходящим из той страны, где имела место последняя операция по существенной переработке товара, которая, являясь экономически обоснованной, была осуществлена на предприятии, специально оборудованном для такой операции, и привела к появлению нового продукта либо представляет собой важную стадию производства. Однако практика показала, что даже эти столь четкие, казалось бы, критерии довольно размыты и приводят к возникновению спорных ситуаций, одна из которых стала предметом рассмотрения Судом ЕС дела № 49/76 Gesellschaft fur Uberseehandel m.b.H. v. Handelskammer Hamburg, решение по которому было вынесено 26 января 1977 г. (так называемое «казеиновое дело»).

По данному делу Суд ЕС постановил, что произведенные в ФРГ операции по очистке, измельчению, сортировке и смены упаковки казеина, импортированного из СССР и Польши, не могут быть признаны операциями по существенной переработке в той мере, чтобы признать казеин происходящим из ФРГ. В решении по данному делу Суд ЕС дал уточняющее толкование того, какая переработка будет являться существенной: «последняя переработка, предусмотренная ст.5 Регламента 802/68, будет являться существенной в смысле указанной статьи только лишь в том случае, если в результате такой переработки продукт приобретет такие свойства, которых он не имел до нее» (пункт 6 решения Суда ЕС по делу № 49/76). Таким образом, товар, полученный в результате переработки, должен существенно отличаться от исходных материалов, и, следовательно, операции, не изменяющие свойств и качеств товара, не могут быть признаны операциями по существенной переработке, в той мере, чтобы признать товар происходящим из страны, где они были осуществлены. Кроме того, как следует из выводов суда, решающее значение для признания товара происходящим из той или иной страны имеет не последняя во времени операция по переработке (временной критерий), а то, чтобы эта переработка была в первую очередь существенной (материальный критерий).

Приведенная выше позиция Суда ЕС была также им подтверждена в ходе рассмотрения дела № 93/83 Zentragenossenschaft des Fleischergewerbes e.G (Zentrag) v. Hauptzollamt Bochum, решение по которому было вынесено 23 февраля 1984 года (дело Zentrag). В этом деле речь шла о возможности присвоения импортированного в ЕЭС из Австрии мясу крупного рогатого скота, выращенного и забитого в Венгрии, статуса австрийского товара на основании того, что в Австрии была осуществлена его обвалка, разделка и упаковывание. Суд ЕС решил, что в данном случае не происходит приобретение товаром новых свойств и изменения качественного состава товара, и, следовательно, отсутствуют основания признать его австрийское происхождение (в тот период Австрия не была членом ЕЭС и в торговле с ней ЕЭС применял преференциальный режим на основании Соглашения о свободной торговле между ЕЭС и Австрией 1972 года).

Следует отметить, что при вынесении решений по двум вышеуказанным делам, Суд ЕС руководствовался также и тем, что, согласно ст.5 Регламента № 802/68, для того, чтобы товар после его существенной переработки был признан происходящим из той страны, где она была осуществлена, эта существенная переработка должна привести к созданию нового продукта или являться важной производственной стадией, что не имело места в обоих случаях.

Правило, указанного регламента, предусмотренное в настоящее время п. «f» ч.2 ст.23 ТК ЕС, признающее продукты морского рыболовства, полученные в нейтральных водах, происходящими из страны принадлежности рыболовного судна (определяемой флагом судна или портом приписки), на котором был осуществлен их промысел, стало предметом рассмотрения в Суде ЕС. Возник вопрос о том, как следует определять страну происхождения морепродуктов, промысел и последующая переработка которых были осуществлены в нейтральных водах при совместном участии нескольких судов разной национальной принадлежности (коммунитарной и некоммунитарной). Решением по делу № 100/84 «Комиссия против Великобритании» от 28 марта 1985 г., Суд ЕС постановил, что в данной ситуации решение о происхождении товара должно быть принято с учетом того, каким из судов выполнялась основанная часть производственного цикла по добыче и переработке продукции.

Интересно мнение Суда ЕС о возможности использования дополнительных критериев (не упоминаемых прямо в ст.5 Регламента № 802/68) для решения вопроса о том, была ли операция по переработке существенной настолько, что товар может быть признан происходящим из той страны, где эта переработка была проведена. Речь идет о таких критериях как увеличение добавленной стоимости товара в результате его переработки и происшедшее после переработки изменение тарифной позиции, по которой следует классифицировать товар в соответствии с принятой в ЕС Комбинированной Номенклатурой.

Позиция Суда ЕС заключается в том, что в случае невозможности использования других критериев либо их недостаточности для определения страны происхождения товара, может быть использован критерий увеличения стоимости. Этот критерий был применен Судом ЕС при вынесении решения по упомянутому выше делу Zentrag: Суд указал на то, что при всей значимости осуществленных в Австрии операций по обвалке, разделке и упаковыванию мяса, стоимость конечной продукции в результате увеличилась лишь на 22 %, что недостаточно для того, чтобы Австрия могла бы быть признана страной происхождения этой конечной продукции. Позднее, в решении по делу № С-26/88 Brother International G.m.b.H v. Hauptzollamt Giessen от 13 декабря 1989 г. (дело Brother), Суд ЕС еще раз подтвердил вышеуказанную позицию, также применив критерий увеличения стоимости.

Упомянутое дело Brother представляет интерес еще и потому, что в нем Судом ЕС рассмотрен вопрос о том, могут ли сборочные операции являться операциями по существенной переработке. В данном деле речь шла о возможности присвоения тайваньского происхождения пишущим машинам, собранным на Тайване из японских комплектующих. Суд ЕС ответил на этот вопрос следующим образом: сборочная операция может быть признана операцией существенной переработки в том случае, если такая операция с технической точки зрения представляет собой решающую стадию в производстве товара, в ходе которой используемые комплектующие приобретают конкретное предназначение, что придает полученному товару особенные качественные свойства (п.19 решения). Для того чтобы сделать этот вывод, Судом ЕС был применен критерий увеличения добавленной стоимости, что нашло отражение в п.25 решения: «надлежит устанавливать, происходит ли в результате осуществления сборочных операций, существенное увеличение стоимости товара на стадии появления готовой продукции». В данном случае, в результате сборочной операции по установке резисторов, конденсаторов и транзисторов на печатные платы для электронных пишущих машин марки «Brother», стоимость готовой продукции увеличивалась лишь на 10 процентов. Это было признано Судом ЕС недостаточным для того, чтобы признать эти сборочные операции существенной переработкой, и, следовательно, признать страной происхождения пишущих машин страну их сборки (Тайвань).

II. Специальные непреференциальные правила (ст. ст.35–40 РПП ТК ЕС), касаются двух категорий товаров: 1) текстиль и товары из текстиля; 2) товары, указанные в Приложение № 11 к РПП ТК ЕС,[122]122
  Этот перечень весьма разнородный и включает в себя: мясо, яйца птицы, вермут, виноградный сок и виноградное вино, войлок (фетр), хлопковый пух (линтер), предметы одежды из кожи, некоторые керамические изделия, обувь, предметы посуды, предметы бижутерии, шарикоподшипники, магнитофоны, интегральные схемы, радиоприемники и телевизоры, браслеты для наручных часов, сиденья, светильники.


[Закрыть] правила происхождения которых ранее устанавливались отдельными регламентами Комиссии ЕЭС, принимаемыми на основании ст.14 Регламента Совета № 802/68.

Специфичность этих правил заключается в следующем:

1) в отношении текстильных товаров ст.36, ч.1 ст.37 РПП ТК ЕС существенной переработкой, которой достаточно для признания происхождения этих товаров из страны, где она осуществлена, признается лишь их полная переработка, после которой происходит изменение тарифной позиции, по которой надлежит классифицировать товар. Приложение № 10 к РПП ТК ЕС перечень операций, осуществление которых признается полной переработкой, независимо от того, происходит ли потом изменение товарной позиции;

2) в отношении товаров Приложения № 11 статья 39 РПП ТК ЕС формулирует правило, согласно которому, в зависимости от вида товара, применяется либо технический критерий (дан перечень операций, признающихся существенной переработкой, либо наоборот – не признающихся), либо критерий изменений тарифной позиции (для керамики, посуды, бижутерии, сидений, ламп и вермута), либо критерий увеличения добавленной стоимости (для магнитофонов, телевизоров и радиоприемников).

Позиция Суда ЕС по вопросам, касающимся специальных правил происхождения товара, была изложена в решениях по делу № 34/78 Yoshida Nederland BV v. Kramer van Koophandel en Fabrieken voor Friesland от 31 января 1979 г. и делу № 162/82 Procédure pénale contre Paul Cousin от 23 марта 1983 г.

Дело Yoshida касалось следующего. В связи с необходимостью антидемпинговых мер в отношении японских застежек-молний для одежды и обуви, Комиссия ЕЭС приняла в 1977 г. регламент № 2067/77, которым устанавливались специальные правила определения страны происхождения для застежек-молний. Они признавались происходящими из той страны, где была осуществлена их полная сборка, включая прикрепление зубцов на тесьму, изготовление замка-ползунка и штамповку зубцов. Заводы фирмы «Йошида» в Голландии и ФРГ производили эти застежки-молнии из материалов, происходящих с таможенной территории ЕЭС, за исключением замков-ползунков, которые были японского производства. До принятия данного регламента, фирма «Йошида» без каких бы то ни было проблем получала сертификат происхождения ЕЭС на эти застежки, так как доля стоимости японских деталей в стоимости готовой продукции не превышала 40 процентов, однако после его вступления в силу последовали отказы в выдаче сертификатов, которые фирма обжаловала в суды ФРГ и Голландии. В порядке преюдициальной процедуры суды обратились в Суд ЕС, который постановил, что в данном случае имеют место операции, приводящие к появлению нового продукта, отличного по своим свойствам и качествам от исходных материалов и комплектующих, а Комиссия ЕЭС превысила свои полномочия, установив слишком строгие правила происхождения для этого вида товара, тем самым «сводя на нет эффективность и достижение целей регулирования в области определения страны происхождения товара».

О возможности применения второго упомянутого дополнительного критерия при определении того, существенной ли была переработка – изменение товарной позиции номенклатуры, по которой будет классифицироваться товар после его переработки, Суд ЕС высказал свое мнение в решении по делу Cousin. По существу, это дело касалось установления Комиссией ЕЭС в регламенте № 479/78 различных критериев достаточной переработки в отношении разных текстильных товаров, прошедших одни и те же стадии производственного цикла. Первым и основным критерием достаточности переработки этот регламент признавал изменение тарифной позиции. Был установлен также перечень операций, хотя и приводящих к изменению тарифной позиции, но признаваемых недостаточной переработкой в целях присвоения товару происхождения страны их осуществления (список А), и перечень операций, не приводящих к изменению тарифной позиции, но признаваемых достаточными для указанных целей (список В). Руководители французских фирм, импортировавших суровую нить из египетского и американского хлопка, обработанную в ФРГ, и заявлявшие в таможенной декларации немецкое происхождение товара, были привлечены к уголовной ответственности за недостоверное указание страны происхождения товара. Дело в том, что согласно указанному регламенту, окрашивание и окончательная обработка суровой нити египетского производства, осуществленные в ФРГ, не приводили к изменению тарифной позиции и не содержались в списке В, что не позволяло признать готовую продукцию происходящей из ФРГ, но в тоже время те же самые операции признавались достаточной переработкой в отношении трикотажных чулочных изделий. Судом ЕС подобный подход был признан дискриминирующим производителей суровой нити, а регламент № 479/78 – не подлежащим применению. По мнению Суда, критерий изменения тарифной позиции не может применяться в качестве основного критерия при определении степени существенности переработки в целях последующего решения вопроса о стране происхождения товара, так как товарная номенклатура создана не для этой цели, а для классификации товаров. Суд ЕС указал также, что это не исключает возможности использования этого критерия при установлении правил определения страны происхождения товара, но в качестве общего правила, наряду с которым должны быть установлены специальные правила с учетом особенностей переработки различных видов продукции и качественных свойств товаров, основанные на объективных и реальных отличиях между первоначальным сырьем и переработанным продуктом.