Текст книги "Путешествия со смыслом. Россия"

Дальше поднялись на перевал из леса на берегу и попали в непривычный пейзаж лесотундры. А как ещё назвать, если растительность на вершинах сопок в верховьях Лены и дальше на север по хребту состоит из карликовой берёзы, кедрового стланика и ягеля? Здесь и климат другой. Более суровый. Байкал остался за перевалом. А здесь уже Сибирь во всей красе. Если холодно – то холодно. Если жарко – то жарко. Если тайга – то дремучая, если гнус или комары – то кусучие. Полутонов нет. Но это уже тема другой истории.

Самое простое знакомство с Байкалом вдали от цивилизации состоит в возможности приехать на несколько дней и побродить по окрестностям бухты Песчаная. В самой бухте лучше не оставаться. Соседство с турбазой может несколько подпортить впечатление. Впрочем, это плоды цивилизации и представлений об отдыхе, без которых большинство людей не представляют жизни и за которыми не видят самого прекрасного в жизни, даже если оно рядом.

Сама же бухта – просто кладезь природных памятников. Она образуется двумя мысами, увенчанных высокими стройными скалами, которые называются Большая и Малая Колокольни. Бухта не зря носит своё название. Песок составляет её берег и основу почвы склонов окружающих сопок. Он постепенно выветривается и обнажает корни сосен. Это и есть одна из достопримечательностей бухты – ходульные деревья. Но главное, чем эта бухта поражала раньше, – это галька из яшмы, опалов, агатов. Правда, уже лет 20 эти камни всё труднее и труднее находить на берегу. Несмотря на грозную табличку: «Гальку с пляжа не уносить!», каждый считает своим долгом что-нибудь взять на память. Но в соседней бухте Бабушка, осталось такой гальки больше, просто туда надо бы немного пройти пешком. А можно ещё дальше на север, через ряд небольших живописных бухточек дойти до Харгинского перевала и пройти его, Есть много мысов на Байкале, которые не обойти по берегу. Скалы отвесно уходят в воду, склоны над скалами состоят из осыпей, живых камней и настолько круты, что идти вдоль кромки опасно. Под скалами глубина непроходимая пешком, тем более, если на Байкале волна. Поэтому приходится обходить через горки, порой делая значительный крюк от берега. Там, в Харгинской бухте, раньше была пристань, на которой загружали баржи чистейшим белейшим кварцевым песком для производства стекла. До самого заброшенного рудника надо километра три подниматься в сопки. Он находится на вершине одной из них и виден с воды, правда, достаточно далеко от берега.

На юг от Песчанки идёт тропа. По ней при желании можно дойти до Листвянки. Всего-то 90 километров напрямую (по воде). При этом посетить посёлки Голоустный и Большие Коты. В Котах кошки и коты не такие уж и большие, а, как и везде, – нормальные. Но почему такое название? Всё очень просто. Приезжайте на Байкал, вам расскажут.

Дальше на юг от Больших Котов тропа становится достаточно простой и для прогулки неподготовленных людей, имеющих навыки не бояться высоты. В принципе, за день дойти можно до Листвянки (или оттуда до Котов). Есть там парочка мест, где тропа проходит по краю обрыва, но везде можно пройти. Зато какие виды!

Но ведь и на юг от Листвянки можно. Перебраться через Ангару или пройти на теплоходике от Листвянки до порта Байкал. Дальше пешком по Кругобайкальской железной дороге. Удобно тем, что в любой день можешь выехать на поезде в порт Байкал или в Слюдянку. Места там более-менее обжитые, много турбаз, посёлков, но людей встреченных между ними, можно сосчитать по пальцам. Зато с тропы не собьёшься, да и не прыгает она по горам, а идёт вдоль железнодорожного полотна. Поэтому на реки и ручьи можно смотреть сверху, не спускаясь к ним, а на горы – изнутри, если что-нибудь увидишь в кромешной темноте тоннеля. Это и есть главная достопримечательность Кругобайкалки – самый длинный тоннель, недалеко от Маритуя, 800 метров. Удивительные инженерные сооружения. Берега озера и осыпи сопок укреплены каменной кладкой, которая не разваливается и красива.

И очень органично вписывается в пейзаж. Современные кладки, местами появившиеся, уже не выдержали натиска времени и природы. Тоннели, галереи, мосты практически все остались с прошлого века и служат до сих пор. Именно там я увидел и наскальные рисунки… XX века. И порадовался. Вместо того чтобы писать банальное «здесь был…», неизвестные художники нарисовали достаточно непростую картинку, удачно вписав её в рельеф скалы. Что они изобразили, я не знаю. Что-то похожее на мандолу. А один из рисунков – взявшиеся за руки человечки, образующие цепочку.

Но чтобы лучше узнать Байкал, почувствовать его, нужно ехать к сердцу Байкала – на остров Ольхон. Большинство иркутян отдыхают на его берегах и на Малом Море. Но отдых их мало чем отличается от отдыха автотуристов на Чёрном море. Если задаться целью, можно за неделю объехать почти весь остров. Но много ли там увидишь, если нет любознательности?

Центр острова Ольхон – посёлок Хужир. Он находится на берегу Малого Моря и действительно расположен почти посередине острова (если считать по длине). Здесь проходит граница леса. Юг острова – сплошные степи. Днём стоит пряный запах степного разнотравья. Утверждается, что самое вкусное молоко именно на Ольхоне. На север от Хужира начинаются сосновые леса. Вдоль Малого Моря тянутся пастбища, небольшие деревушки с рыбзаводами. Но север острова, как и юг, тоже безлесный. Скалы, мхи, кустарники создают впечатление, что находишься где-нибудь в тундре на берегу Ледовитого Океана.

В Хужире находится местный краеведческий музей с достаточно неплохой экспозицией. Не знаю, как сказались на его самочувствие последние годы, но историю про Байкал и Ольхон там рассказывали с большой любовью. Сам посёлок издавна расположился на мысу Бурхан, как бы под защитой духа Байкала – Бурхана. Ведь здесь, в большой скале, стоящей недалеко от берега, он и живёт. А к соседям в Сибири всегда относились дружелюбно.

Говорят, что раньше люди преклонялись перед силой неведомых им природных явлений и обожествляли их. Атеистический взгляд на мир, конечно же, имеет место, но зачем доказывать, что Бурхан не выдумка суеверных аборигенов? Его надо почувствовать. Любой, стоящий на берегу Байкала, волей или неволей ощущает силу и мощь Великого моря и отдает дань уважения или удивляется ей, кто-то надолго, кто-то на мгновение.

Да, он велик и суров, дух Байкала. Суров и справедлив. Но не только наказывает он и не только проверяет на устойчивость, твёрдость духа и силу и помогает тоже. Как в любой сказке, людям с чистым сердцем, с ясными помыслами, кому действительно надо. Если не понравился ты Бурхану, хоть неделями живи на берегу – хорошей солнечной погоды не увидишь. Как надоест, соберёшься, отъедешь на пару десятков километров, обернёшься – а над Байкалом уже ветры облака разгоняют. Так может долго повторяться. Или замучает мелкими неприятностями. То чайки рыбу отберут, то медведь палатку порвёт и всё сладкое съест… И хорошо, если так тебя Бурхан отправляет от себя. Может и покруче разделаться. Не любит он тех, кто с вызовом к нему идёт или пренебрежительно отзывается, не имея при этом ничего за душой. Таким и испытания суровые даёт: сказал, что можешь, – подтверждай. Не все могут противостоять мощи, что на них обрушивается. Для этого у Байкала разные способы есть. Ветры разные, вмиг поднимающие волну, сносящие палатки и дома, звери дикие, камни шаткие на скалах высоких, богатства, лишающие разума, тропинки пропадающие…

Остров был давно облюбован людьми. Здесь жили племена, о которых мало что известно. Захоронения их найдены здесь на мысе Большой Будун. Потом прошла татаро-монгольская орда. Потом остров заселили буряты. Однако жизнь на острове была, да и сейчас остаётся достаточно суровой.

Микроклимат острова особенный даже для Байкала. Побережье Малого Моря относительно тёплое из-за малых глубин. Летом вода прогревается настолько, что можно купаться достаточно долго. Одновременно с этим, на берегу Большого Байкала (это восточное побережье острова) климат такой же, как и по всему озеру. В зимнее время, пока лёд не успокоит бурные воды, где-то в январе, снег не задерживается на острове, а дневная температура может достигать +50 на солнце. Зелёная травка и набухающие почки радуют глаз. Правда, потом зима как зима. Кстати, медведей на острове нет, в отличие от всех остальных берегов. Зимой, когда до него можно добраться пешком, они спят. А летом никакой себя, уважающий медведь не поплывёт в холодной и неспокойной воде около километра.

Да и это всё не так интересно. Моё впечатление от пребывания на острове – ощущение, что сама земля питает энергией, которая не только устраняет усталость, но и даёт ощущение исполнения многих дел. Говорят, что это одно из земных Мест Силы. Не случайно одна из буддистских легенд, говорит, что богиня Палден Лхамо поселилась на высокой горе на острове в море далеко на севере.

Есть на острове высокая гора Жима, 1200 м от уровня озера. Туда-то мы и собрались. Целью было не в гости к богине сходить из праздного любопытства, а посмотреть, что осталось от манхо, так по-бурятски называют небольшие буддистские часовенки-скиты буддистских монахов. Надо сказать, что Байкал – самая северная точка распространения буддизма (если не брать в расчёт наш век информатизации). На Ольхоне обычно обитали несколько монахов. В начале нашего века на острове оставались пять манхо. В данный момент только одно из них целое. Два полуразрушены, в том числе и то, что на Жиме. Остальных уж и не найти. Интересен и тот факт, что шаманизм (буряты в основном обращаются к шаманам), потихоньку вытеснив монахов с острова (поскольку за годы советской власти на смену умершим не пришли новые), использует манхо, но уже по-своему. Рядом с оставшимися часовенками располагают алтарь, жертвенный костёр. Надо отдать должное, что разрушает постройки монахов только время. И варвары «туристы».

Выйдя рано утром, мы рассчитывали прийти обратно к вечеру. Поэтому достаточно легкомысленно отнеслись к предупреждению, что воды там нет. Да и потом только, разбирая все перипетии и делясь впечатлениями, поняли, что попали в самое настоящее испытание, посланное местными духами-хранителями. Можно, конечно, сказать, что это всё шутки, но как объяснить то, что, зная, что есть тропа, и, идя по ней, свернули и попытались пройти напрямик на Жиму, благо её, самую высокую на острове, видно издалека. Естественно, что, пройдя по всем буреломам, звериным тропам и мхам, десятки раз меняя направление, но, пытаясь дойти, не потерять лишь временами видимую цель, вышли к подножию. Дальше было не легче. Воды мы взяли на четверых четыре литра, а к вечеру остался один. На горе мы были уже к заходу Солнца. А до Байкала, до моря воды, всего-то километр с небольшим вниз по обрывам да осыпям. Но выдержали, встретили Солнце. И, как награда за терпение, в 50 метрах от вершины в гуще реликтового ельника нашли родничок. Не было вкуснее воды! Но до манхо мы так и не добрались. Не нашли. Оказалось, что гора двуглавая. И мы естественно попали не на ту. Но на следующий год один из моих спутников дошёл туда же без приключений. Нашёл. Как и говорили – полуразрушенный сруб. Зато еле вышел. Что-то взбрело в голову повернуть направо, на север, туда, где нет ничего, вместо того, чтобы идти налево – к жилью (10 км) и по тропе. Ночь под дождём в тайге, но в движении в выбранном направлении (на север), ознаменовалась встречей единственной машины (30 км от жилья), уезжающей из этого района в три часа ночи! Везение это, совпадение или награда за упорство и безропотность в испытаниях? Кто проверял нас и нашёптывал неправильные решения?

Здесь на Ольхоне, только в другое время, я повстречался с одним из проявлений силы Байкала – ветрами. А они на Байкале сильные. Много их разных. Но наиболее известны в народе Култук, Шелонник, южные ветра, Баргузин, северо-восточный ветер и Сарма – северо-западный ветер, который вылетает неожиданно из ущелья Сарма, что на Малом море напротив острова Ольхон.

После похода на Жиму мы решили отдохнуть. Но утренняя непогода, сильный и порывистый ветер, явный неслабый шторм на Байкале, направление ветра, привели к выводу, что нам показывал свою силу Баргузин. Сначала неожиданно наносит плотную завесу чёрных облаков (но может и без них), и устраивает сильный шторм, говорят, может и на несколько дней затянуть. А потом так же неожиданно сам разносит облака в клочки и потихонечку стихает.

Ещё за несколько лет до того похода на Ольхон я был на Малом Море. Ночной налёт Сармы был неожидан. Небо хмурилось, накрапывал дождик. Но чтобы вдруг такое поднялось – никто не предполагал. Чуть не унесло палатку, чуть не по земле катит, когда вылезли её укреплять. А через некоторое время – опять спокойствие.

Много ещё есть мест на Байкале. Все они по-своему прекрасны. Каждый, кто побывает там, найдёт себе отдушину. То, что привлечёт его больше всего. То, что глубоко западёт в душу, оставляя воспоминания. Неведомая тяга к путешествиям и к прекрасному, жажда открытий зовут в дальние края. Незнакомые миры, белые пятна на картах, рассказы очевидцев, не пройденные до конца маршруты, недоделанные дела… Это заставляет не стоять на месте, обрастая мхом. Заставляет жить в движении. Изучать, показывать, рассказывать, прокладывать маршруты для тех, кто ещё не побывал там, не видел, не чувствовал, для кого те места большое белое пятно. Главное не стоять, ведь движение в неизведанное и есть жизнь.

Загадки священного озера, или По следам одной сенсации
Ольга Наумова

Северная Шамбала, снежный человек, лохнесское чудовище… Всё это ищут и находят здесь. А недавно нашли следы древней цивилизации Гипербореи. По следам сенсации на Кольский полуостров отправилась экспедиция «Нового Акрополя».

…Много веков жили здесь лопари. Напали однажды на них шведы-разбойники и совсем было истребили их, но шаман-нойд с помощью духов сделал так, чтобы все разбойники потонули. А их начальник Куйва, который пытался спастись на озере Сейдъявр, окаменел и остался навсегда на скале. По его имени и называется теперь гора – Куйвчорр…

Мы лежим на мягком мху. Вообще-то это, кажется, лишайник. Но нам уже все равно. Позади – пять часов подъема с хорошо набитыми рюкзаками по дороге, больше похожей на каменную осыпь. Впереди – еще семь часов пути, но мы об этом, к счастью, пока не знаем. Кажется, что сил нет и никогда уже не будет… Но вот привал окончен, и вновь под ногами камни, камни, камни… Благодаря отдыху в голове вновь появились хоть какие-то мысли. Но все они крутятся вокруг одного и того же: как мы здесь оказались?..

А началось все два года назад, когда готовилась экспедиция «Нового Акрополя» на Соловки. Нам попалась книга проф. Демина «Тайны русского народа», где автор предполагал, что в районе Кольского полуострова и Соловецкого архипелага могут быть обнаружены очаги древней цивилизации, которую греки называли Гипербореей. Аргументы приводились вполне серьезные, анализировался обширный материал из разных областей: и античные источники, и фольклор, и археологические данные, и свидетельства очевидцев… На Соловки мы съездили, увидели древние лабиринты, история которых уходит в глубь тысячелетий, и еще раз убедились в том, что Север хранит в себе еще очень много загадок. И именно поэтому без особого удивления восприняли сенсационное известие: Гиперборея открыта!

Предположив существование на Кольском полуострове остатков этой древней цивилизации, профессор Демин еще в 1997 году организовал туда экспедицию и с первого же раза нашел то, что искал. Причем в его изложении все выглядело весьма и весьма впечатляюще: циклопические руины, гигантские ступени, стены с пропилами «явно техногенного происхождения», ритуальный колодец и, наконец, обсерватория с 15-метровым желобом! А найдено все это было в самом сердце полуострова, в горах со странным названием Ловозерские тундры, на берегу Сейдъявра – по-саамски Священного озера. Вот туда-то мы и отправились – посмотреть собственными глазами.

…Еще три часа пути, на этот раз по плато. Оно представляет собой всё те же каменные россыпи, но для разнообразия относительно горизонтальные. Дорогу угадывает только наш проводник Вадим Лихачев, сотрудник Ревдинского музея, и то только по специальным знакам – палкам, торчащим из кучи камней. Время от времени мы подзываем друг друга: встречаются такие каменные груды и выкладки, которые при желании можно счесть рукотворными.

Этим камням минимум 350 миллионов лет. Они вышли на поверхность, когда на Земле возникали первые материки, появлявшиеся и вновь уходившие под воду. Но Кольский полуостров вместе со всем Скандинавским щитом пережил все катаклизмы, в том числе, как считают авторитетные авторы, гибель Лемурии и Атлантиды…

А еще позвало в дорогу загадочное слово «Лапландия». Эта страна, о которой мы знаем в основном из сказки Андерсена «Снежная королева», оказывается, находится не «где-то там»; презрев все границы, она, в лучших сказочных традициях, лежит за Полярным кругом, захватывая и наш Кольский полуостров. А столица русской Лапландии – городок Ловозерск, в двух шагах от Сейдозера.

Собственно, Лапландия – это страна лапландцев, лопарей-саамов, которые даже среди других народов Севера слывут волшебниками и чародеями. Занимались они оленеводством, да и сейчас занимаются. Этнографы отмечают, что саамы – народ миролюбивый и добрый, но скрытный: пока не удостоверятся, что человек пришел с мирными намерениями, общаться на серьезные темы не станут. И уж тем более не расскажут ничего из легенд и преданий, которых у них множество.

В последние десятилетия многие древние верования саамы стали забывать, но точно так же, как и многие столетия назад, почитают они сейды. Что такое сейд, объяснить непросто. Буквально это слово означает «священный». Сейдом может быть любой предмет, обладающий волшебной, чудодейственной силой. Чаще всего это камни – отдельные или сложенные в пирамидки. Сегодня еще можно найти настоящие саамские сейды – священные камни и пирамидки, но, конечно, значительная их часть была разрушена в годы воинствующего атеизма, а то, что можно увидеть сейчас, – имитации, создаваемые руками туристов.

Один из самых почитаемых саамских сейдов – до сих пор! – это «Старик», Куйва. Созданная потеками воды на скале огромная 70-метровая фигура, похожая на человека с подвернутой ногой, отражается в водах Сейдъ-явра – Священного озера – и считается хозяином этих мест. Саамы на Сейдозере никогда не жили и к Куйве не ходили. Ходили только посвященные и по особому зову. Здесь проходили самые священные их праздники, которые проводил нойд – шаман. Ловили рыбу на озере раз в год, ритуально. Плыли медленно, не шумели и даже не разговаривали. Воду в озере старались не грязнить: Старик этого не любит. Когда требовалось набрать воды, зачерпывали чистым ковшом, а уже затем переливали в котел. Хорошо, если Старик тебя примет, – тогда будешь под его покровительством всю жизнь…

…Плато, казавшееся бесконечным, неожиданно кончилось. Это был край земли. Перед нами открылось… Нет, это было еще не озеро. Но внизу начинался совсем другой мир. Владения Старика, Куйвы.

…Очень хочется пить. Вода, припасенная в бутылках, давно кончилась. Долгожданный спуск, представлявшийся пределом мечтаний, оказался еще тяжелее, чем подъем: теперь камни из точек опоры превратились в какие-то салазки, которые в сочетании с весом рюкзаков создают эффект снежного кома. Крошечный ручеек, пересекавший нашу тропу, показался настоящим подарком судьбы. Это уже потом мы узнали, что он считается непростым, что ему приписывают чудодейственную силу. И мы поверили в это, потому что испытали на себе.

Озеро совсем рядом.

Чего мы только не начитались о нем, пока готовились к экспедиции! Книги, газетные статьи и материалы из интернета создавали поражающую воображение картину. Гиперборея – это только цветочки. Сейдозеро и окружающий его горный массив Ловозерские тундры называют «северной Шамбалой». Здесь наблюдаются странные психические феномены, в частности безотчетный страх и истерия. Здесь частенько видят странное «заросшее шерстью человекообразное существо» – в просторечии снежного человека. В самом озере водится близкий родственник лохнесского чудовища. Здесь же нашли как минимум две посадочные площадки НЛО. Здесь же обнаружили «невидимую космическую струну, облегчающую контакт с Мировым разумом». Священный Грааль пока не нашли, но ищут.

Еще в двадцатые годы сюда была послана экспедиция под руководством А. В. Варченко – человека широчайших знаний и способностей, среди которых были и пара-психологические. Экспедицию организовала ВЧК-ОГПУ с целью исследования загадочных психических явлений у народов русского Севера – мерячения, телепатии, способности впадать в транс и предсказывать будущее. У самого Варченко была и своя цель: он стремился найти здесь следы древних цивилизаций, хранителей древнего тайного Знания. О том, что нашла здесь экспедиция Варченко, известно мало: все ее участники, включая руководителя, были расстреляны в 1937-38 годах, а ее материалы засекречены до сих пор.

…Мы дошли. Было четыре часа ночи. Или утра? Светло как днем. Нам не пришлось вспоминать поверья саамов о грозном Куйве: шуметь просто не хотелось. Пошел дождь. Озеро хмурилось.

Это была встреча с чем-то большим. Не грозным, просто очень древним и мудрым. Таким мудрым, что ему не нужно быть добрым или суровым.

Весь следующий день мы отдыхали и готовились. Даже совершали тренировочные походы по окрестностям. Готовились к кульминации – подъему на гору Нинчурт, в предполагаемую Гиперборею.

Это был один день из жизни Индианы Джонса. Путь напролом через лес, через ручьи и болота, канатная переправа через реку, скалистое ущелье с языками нерастаявших снегов, подъем по вертикальному склону с помощью ломких кустов и даже «каньон в форме полумесяца»… И все это, в лучших традициях любимого киногероя, – ради весьма весомой цели огромного культурно-исторического значения.

Но Гипербореи на Нинчурте не оказалось.

То, что мы увидели, повторяло, с некоторыми вариациями, виденное нами на плато: геометрически правильные глыбы, каменные выкладки, гигантские ступени… Только там, на плато, они были очевидно естественного происхождения. Таким свойством – раскалываться на куски правильной формы – обладает минерал луяврит, из которого в основном состоят здешние горы (Луяврурт – Ловозерские тундры) и который по ним и был назван. А «техногенные пропилы», основной аргумент в борьбе за Гиперборею, оказались совсем свежими по сравнению с покрытыми лишайниками камнями, на которых они сделаны. (В Ревдинском музее мы потом узнали, что сделаны они были Нинчуртской геологической партией, работавшей здесь с 1935 года, и даже известно, какими именно аппаратами.)

Не было ни удивления, ни разочарования. Было… чувство облегчения и даже радости: отпала необходимость сводить всю грандиозность этого места, всю его тайну к «техногенным пропилам». Можно было (по крайней мере, для самих себя) закрыть эту тему и обратиться к самому главному. А самым главным здесь было само озеро и все, что его окружает. Уважаемый профессор его в запале, похоже, просто не заметил – слишком велико, видимо, было желание сделать эпохальное открытие, переписать историю.

…Мы сидели почти на самой вершине Нинчурта и смотрели, как Солнце заходит за горы. Как сказать о Сейд-озере, чтобы это не прозвучало ни сентиментально, ни напыщенно? Есть на Земле места, которые называют священными. То, что сотворено Природой, Божественным, гораздо более достойно восхищения и сохранения, чем созданное человеком. Это место священно не потому, что человек создал (или не создал) там святилище. Наоборот, сюда тысячелетиями стремились люди именно потому, что это место – особое, чистое, наполненное жизнью, открывающееся на каждое движение человеческой души. И, как зеркало, отражающее то, с чем приходит сюда человек, чего ждет, что ищет. Если ищет «полезные ископаемые» – найдет их в изобилии: сам академик Ферсман тому подтверждение. Если уникальные растения – найдет и их. Если «чудеса» и «аномалии» – будут ему и снежный человек, и лохнесское чудовище, и посадочные площадки НЛО… А если ищет Гиперборею – обязательно найдет и ее.

Впрочем, само по себе это «открытие» ничего страшного из себя не представляет. Напротив, свидетельствует о стремлении людей к поиску. Страшно другое. Широко разрекламированное, оно вызвало, естественно, большой интерес, если не сказать ажиотаж. Ловозерские тундры, как и соседние Хибины, и без того всегда были популярным туристическим местом. А теперь сюда повалил самый разный народ: геологи, экологи – это в лучшем случае, – экстрасенсы, уфологи, доморощенные шаманы и искатели приключений, просто любопытствующие… По подсчетам Вадима Лихачева, сейчас здесь в летний период каждый день находится не меньше 50 человек – для озера длиной 8 км и шириной 2 км это настоящее столпотворение! Тем более что приезжают теперь уже не с топорами, а с бензопилами…

Мы долго не могли поверить, все переспрашивали Вадима. Но оказалось, что это правда. Сейдозеро – место, где находятся уникальные исторические, археологические и культовые памятники саамов, где есть уникальные геолого-минералогические объекты, где растут уникальные виды растений и водятся редкие и исчезающие животные; место, которое уже многие десятилетия находится под постоянной угрозой из-за диких туристов, интенсивной геологоразведочной деятельности, неконтролируемых порубок леса, наползающих рудников и комбинатов и даже недалеких и недавних ядерных взрывов, и, наконец, несмотря ни на что и вопреки всему, место удивительной красоты, чистоты и силы, – Сейдозеро сейчас никто не охраняет. Оно беззащитно.

Не то чтобы никто о нем не думал – до недавнего времени здесь был заказник, жил егерь. Как и что он мог защитить, непонятно, но сейчас нет и его, поскольку срок вышел, а на новый денег не отпустили.

Ситуация жутковатая. Сразу вспоминаются безвозвратно загубленные уголки природы, навсегда потерянные исторические памятники, безнадежно оскверненные святыни… А Сейдозеро – это всё вместе. Если потерять – не восстановишь и за тысячу лет.

Обо всем этом говорилось не раз. В 1998 году на самом озере и в поселке Ревда проходила конференция, весьма солидная и представительная: ученые, экологи, промышленники, музейные работники, представители прессы и т. д. Конференция пришла к выводу, что оптимальным, а по сути, единственным выходом будет организация национального парка на территории Ловозерских и Хибинских тундр. Эти горы представляют собой единый массив и сходны по природе и по критичности ситуации. А почему именно национальный парк – потому что этот статус обеспечивает особое отношение, особое финансирование и особую защищенность. Между прочим, в нашей необъятной стране национальных парков много, но за Полярным кругом нет ни одного.

И, похоже, не скоро будет. Потому что национальный парк до сих пор не организован. А знаете, что стало главным камнем преткновения в этом благородном деле? Не угадаете. Название. Дело в том, что Ловозерские тундры – это Ловозерский район, а Хибины – другой. Кто здесь будет главнее? И как назвать парк? Хибинско-Ловозерский или Ловозерско-Хибинский? Или просто «Хибины» (потому что «хибины», собственно, это саамское название определенного типа гор)?

Вы скажете, что по меньшей мере неразумно спорить о таких пустяках, когда под угрозой тысячелетнее наследие, доставшееся нам? Конечно. Ну а пока что на Сейдо-зеро отправляется очередная группа любителей Гипербореи и поклонников снежного человека.