Текст книги "Право в сфере Интернета"

63. Безопасность в информационном обществе: вызовы нового века. Пресс-выпуск 3282 // ВЦИОМ (URL: http://wciom.ru/index. php?id=236&uid= 116024 (дата обращения: 09.02.2017)).

64. В России появится единая база с данными всех граждан страны // RTU (URL: https://russian.rt.com/article/314043-v-rossii-poyavitsya-edina-ya-baza-s-dannymi (дата обращения: 08.02.2016)).

65. Реестр организаторов распространения информации в сети «Интернет» // Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (URL: https://rkn. gov.ru/opendata/7705846236-InformationDistributor/ (дата обращения:

06.03.2017) ).

66. Решение Комитета по безопасности и противодействию коррупции от 12.02.2014 № 91 /3 // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 01.03.2017) .

67. Справочная информация: «Перечень нормативных актов, относящих сведения к категории ограниченного доступа» // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 27.02.2017).

Ограничение доступа к информационным ресурсам в сети Интернет (практические проблемы признания информации запрещенной к распространению) (Санкт-Петербург, Россия)

М.З. Али

Аннотация. В статье на примере реальных судебных дел о блокировке сайтов рассматриваются сложности, с которыми сталкиваются суды при определении оснований для признания информации запрещенной к распространению. Кроме того, дается оценка правильности соблюдения процессуальных норм и принципов при рассмотрении таких дел.

Ключевые слова: судебная практика, блокировка сайтов, распространение информации.

1. История вопроса

Начиная с 2012 г. Закон об информации стал дополняться специальными статьями, регулирующими ограничение доступа к информационным ресурсам в сети Интернет, первой из которых стала ст. 15.1, предусматривающая создание «Единого реестра доменных имен, указателей страниц сайтов в сети «Интернет» и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в сети «Интернет», содержащие информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено» (далее – Единый реестр), а также основания включения в него адресов, отсылающих к сайтам с запрещенной информацией. По сути, это положило начало полноценному законодательному закреплению оснований для блокирования интернет-сайтов, процедура которого осуществляется через Роскомнадзор и приводится в действие операторами связи.

В соответствии с подп. 1 п. 5 ст. 15.1 Закона об информации к запрещенной для распространения в Интернете информации стала относиться: (а) порнография с участием несовершеннолетних; (б) информация о способах создания/использования наркотических средств; (в) информация о способах самоубийства; (г) сведения о несовершеннолетнем, пострадавшем в результате противоправного деяния;

(д) информация, нарушающая запрет на проведение азартных игр в сети Интернет.

Кроме того, отдельным подп. 2 и. 5 ст. 15.1 Закона об информации установлено, что решением суда запрещенной может быть признана и иная информация на усмотрение суда.

В дальнейшем Закон об информации пополнился нормами об ограничении доступа к информационным ресурсам и по иным основаниям, в том числе: при наличии на них «пиратского» контента (ст. 15.2[151]151
  Введена так называемым антипиратским законом (см. ФЗ от 02.07.2013 № 187-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты интеллектуальных прав в информационно-телекоммуникационных сетях»).


[Закрыть], ст. 15.6[152]152
  Регулирует «пожизненную» блокировку сайта, на котором неоднократно и неправомерно размещалась информация, содержащая объекты авторских (смежных) прав.


[Закрыть]), призывов к массовым беспорядкам/экстремизму (ст. 15.3); при неисполнении обязанностей[153]153
  Речь идет о хранении информации о передаче сообщений пользователями такого организатора и иных обязанностях, предусмотренных ст. 10.1 Закона об информации.


[Закрыть] организатором распространения информации в сети Интернет (ст. 15.4); информации, обрабатываемой с нарушением законодательства в области персональных данных (ст. 15.5[154]154
  Введена «законом о локализации персональных данных» (см. ФЗ от 21.07.2014 № 242-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части уточнения порядка обработки персональных данных в информационно-телекоммуникационных сетях».


[Закрыть]).

Обобщая имеющиеся на сегодняшний день основания для блокировки сайтов, можно отметить, что такие ограничения доступа могут быть направлены как на защиту общественных интересов (например, для целей пресечения экстремизма), так и на защиту частных интересов конкретного лица (например, для защиты его персональных данных или интеллектуальной собственности).

Регулярное введение законодателем специальных оснований для блокировки интернет-сайтов, однако, не означает, что ранее требование о блокировке информационного ресурса в Интернете было невозможным в принципе. Она могла быть и ранее предписана в судебном решении для целей реализации тех или иных норм законодательства.

Как следует из п. 1 ст. 10, и. 5 ст. 15 Закона об информации, свободное распространение информации гарантируется при условии соблюдения требований и ограничений, предусмотренных законодательством. Следовательно, если распространение информации нарушает законодательство, то такое распространение может быть ограничено. В соответствии с этим судебная практика по блокированию интернет-ресурсов появилась еще до введения ст. 15.1 Закона об информации.

В рамках рассмотрения вопроса об основаниях ограничения доступа к сайту до введения специальных норм показательной представляется правовая позиция, сформулированная в Определении ВС РФ от 10.05.2011 № 58-Впр11-2. Согласно данной позиции, предоставляя техническую возможность доступа к запрещенной законом информации, оператор телематических услуг связи «фактически выступает ее распространителем в отношении других лиц». Имея техническую возможность, он должен в силу закона принять меры по ограничению доступа к интернет-сайту.

Данная правовая позиция практически по сей день достаточно часто используется судами для удовлетворения требований прокуроров об ограничении доступа к тому или иному ресурсу[155]155
  См., например, определения: ВС РФ от 09.10.2012 № 91-КГПР12-3; Санкт-Петербургского городского суда от 18.03.2014 № 33-3515/2014; апелляционные определения Суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 17.07.2012 по делу № 33-3106/2012; Омского областного суда от 16.10.2013 по делу № 33-6677 /2013; Московского городского суда от 16.01.2014 по делу № 33-988 / 2014; Верховного суда Республики Дагестан от 14.04.2016 по делу № 33-1393/2016.


[Закрыть].

Более того, как указал Санкт-Петербургский городской суд в определении от 11.03.2014 № 33-3652/2014, наличие в Законе об информации порядка ограничения доступа к сайтам, установленного ст. 15.1, не освобождает оператора связи от обязанности ограничить доступ к материалам, даже не включенным в Единый реестр, если такие сайты содержат информацию, признанную запрещенной[156]156
  Тем не менее, как отмечает А.И. Савельев, существует немногочисленная судебная практика в суде Ямало-Ненецкого автономного округа и Калужского областного суда, в соответствии с которой прокурор не вправе обращаться с подобными требованиями непосредственно к операторам связи, если спорные IP– или URL-адреса не включены в Единый реестр (см.: Савельев Л.И. Комментарий к Федеральному закону от 27 июля 2006 г. «Об информации, информационных технологиях и защите информации» (постатейный) (СПС «КонсультантПлюс»)).


[Закрыть].

В связи с этим следует признать, что введение специальных оснований для блокировки информации, во-первых, конкретизировало случаи, когда такое ограничение доступа к информации возможно, а во-вторых, обеспечило существование специального поэтапного механизма блокировки. Данный механизм подразумевает участие Роскомнадзора, хостинг-провайдеров и операторов связи, и в большинстве случаев он включает стадию уведомления владельца сайта о планируемом ограничении доступа к сайту, что дает последнему возможность устранить нарушение добровольно.

Тем не менее нельзя признать, что в законодательстве были выработаны в достаточной мере полные и системные подходы к ограничению доступа к сайтам в сети Интернет, ввиду чего и законодательные основания для блокировки сайтов, и практика их применения возникают весьма хаотично, что приводит к появлению достаточно спорных правоприменительных актов.

Особую актуальность в проблематике ограничения доступа к информации в Интернете придает статистика блокировки сайтов. По данным ресурса «Роскомсвобода»[157]157
  https: //reestr.rublacklist.net/visual/


[Закрыть] блокировке в России за все время подверглись более 3,99 млн доменных имен, из которых более 2,57 млн заблокированы по решению суда. Можно обратить внимание и на то, что Международная неправительственная организация «Репортеры без границ» отнесла Российскую Федерацию к числу «врагов Интернета»[158]158
  См.: «nemies of the Internet 2014: entities at the heart of censorship and surveillance (URL: http://12mars.rsf.org/wp-content/uploads/EN_RAPPORT_INTERNET_BD.pdf).


[Закрыть].

В рамках настоящей статьи хотелось бы остановиться на возникающих в правоприменительной практике проблемах, связанных с признанием судами информации, запрещенной к распространению в порядке ст. 15.1 Закона № 149-Ф, в том числе с основаниями и порядком признания информации в качестве таковой[159]159
  При этом автор не претендует на рассмотрение всех возможных проблем практического характера, вызванных блокировкой сайтов. Например, за рамками настоящей статьи остаются такие проблемы, как ограничение доступа к доменным именам, не адресующим к запретной информации, когда блокировка осуществляется по сетевому (IP-) адресу, охватывающему не только «нелегальные», но и «легальные» доменные имена. Кроме того, еще одной из проблем имеющегося механизма блокировки является относительная простота в ее обходе техническими средствами, например, путем создания сайтов-«зеркал» (идентичных тому ресурсу, к которому ограничен доступ) или использования VPN-сервисов, которые помогают скрыть личность пользователя и его местоположение. Тем самым на текущий момент ограничение доступа к интернет-сайтам имеет во многом «имиджевый» эффект: государство объявляет конкретный ресурс «вне закона», однако последний продолжает функционировать, приучая своих посетителей использовать инструменты по преодолению блокировки.


[Закрыть].

2. Проблема ограничения доступа к информации, за распространение которой предусмотрена административная или уголовная ответственность

Как было сказано выше, суд, руководствуясь ст. 15.1 Закона об информации, вправе признать запрещенной в том числе ту информацию, которая прямо не поименована в качестве таковой в Законе.

Как правило, суды в таких случаях ссылаются на п. 6 ст. 10 Закона об информации, устанавливающий запрет на распространение информации, которая направлена на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды, а также иной информации, за распространение которой предусмотрена уголовная или административная ответственность.

К информации, распространение которой дает возможность применения блокировки на основании и. 6 ст. 10 Закона об информации, относятся, в частности:

(1) информация с ограниченным доступом[160]160
  Статьей 13 Л 4 КоАП РФ установлена административная ответственность за их разглашение, если в таком деянии нет состава преступления.


[Закрыть], в том числе сведения, составляющие личную или семейную тайну[161]161
  Уголовная ответственность за ее распространение установлена ст. 137 УК РФ.


[Закрыть], коммерческую, налоговую или банковскую тайну[162]162
  Уголовная ответственность за незаконное разглашение таких сведений установлена ст. 183 УК РФ.


[Закрыть], государственную тайну[163]163
  Уголовная ответственность за незаконное разглашение таких сведений установлена ст. 283 УК РФ.


[Закрыть];

(2) сведения, содержащие клевету[164]164
  Статьей 128.1 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию.


[Закрыть] или оскорбление[165]165
  Оскорбление, содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, влечет административное наказание согласно ч. 2 ст. 5.61 КоАП РФ.


[Закрыть];

(3) агитационные материалы, распространяемые в нарушение закона[166]166
  Административная ответственность за их незаконное распространение установлена ст. 5.12 КоАП РФ.


[Закрыть];

(4) информация, составляющая кредитную историю[167]167
  Соответствующая административная ответственность предусмотрена ст. 5.53 КоАП РФ.


[Закрыть].

Однако на практике достаточно часто суды подменяют понятие информации, за распространение которой предусмотрена административная или уголовная ответственность, понятием информации о действиях, за совершение которых предусмотрена административная или уголовная ответственность.

Такого (ошибочного, по мнению автора) подхода придерживается в том числе ВС РФ.

В частности, Определением ВС РФ от 26.02.2013 № 6-КГПР13-1 были отменены постановления нижестоящих судов по делу, в котором прокурор требовал прекратить доступ к «вредоносным интернет-ресурсам», содержащим сведения о способах приготовления взрывных устройств. ВС РФ не согласился с доводами нижестоящих судов о том, что информация на сайтах не признана в установленном порядке экстремистским материалом, а также о том, что бесспорных доказательств возможности с использованием данной информации изготовить взрывное устройство («бомбу»), пригодное для совершения террористического акта, не было представлено. Отправляя дело на новое рассмотрение, ВС РФ указал, что «предоставление возможности доступа к информации о способах приготовления взрывных устройств с использованием информационно-телекоммуникационных услуг сетей, в том числе сети Интернет, фактически является информационным пособничеством террористической деятельности, создающим опасность причинения вреда жизни и здоровью граждан, безопасности государства, за осуществление которого предусмотрена у головная ответственность».

Таким образом, мотивы, приведенные судом, противоречат смыслу и. 6 ст. 10 Закона об информации, который явно устанавливает запрет на распространение сведений, только если само по себе распространение информации образует состав административного или уголовного правонарушения.

Ожидаемо, что такая практика ВС РФ дает нижестоящим судам возможность придерживаться столь же произвольного подхода к толкованию Закона об информации.

К примеру, Кронштадтский районный суд Санкт-Петербурга[168]168
  См.: решение Кронштадтского районного суда Санкт-Петербурга от 26.08.2014 по делу № 2-824 / 2014.


[Закрыть] признал запрещенной размещенную в сети Инструкцию по даче взятки полицейскому, сославшись лишь на то, что непосредственно дача взятки является уголовно наказуемым деянием.

Аналогичным образом Санкт-Петербургский городской суд[169]169
  См.: определение Санкт-Петербургского городского суда от 11.03.2014 № 33-3652 / 2014.


[Закрыть], поддерживая решение суда первой инстанции об ограничении доступа к интернет-сайту в другом деле, сослался на то, что на нем размещена информация о способах взяточничества и уклонения от уголовной ответственности, тогда как положениями ст. 290, 291 УК РФ установлена уголовная ответственность за получение и дачу взятки.

Еще в одном похожем деле Алтайский краевой суд также признал[170]170
  См.: апелляционное определение Алтайского краевого суда от 14.10.2015 по делу № 33-9677/2015.


[Закрыть]запрещенной информацию об изготовлении взрывчатых веществ. При этом суд сослался на ст. 223.1 УК РФ, согласно которой незаконное изготовление взрывчатых веществ предусматривает уголовное наказание.

Во всех перечисленных случаях суды не упомянули, какой нормой предусмотрена административная или уголовная ответственность за распространение заблокированной ими информации. По сути, суды берут на себя роль законодателя, дополняя по своему усмотрению основания для блокировки интернет-ресурсов.

Такой расширительный подход к определению оснований для ограничения доступа к интернет-сайту может привести к весьма абсурдным результатам правоприменения. Сведения о совершенных преступлениях и способах их совершения нередко содержатся в художественных произведениях или даже в обучающих материалах по криминалистике. Однако это вовсе не значит, что такого рода информация действительно запрещена на территории Российской Федерации и ее распространение должно приводить к блокировке информационного ресурса.

3. Проблема использования судами произвольных оснований для ограничения доступа к интернет-сайту

Еще одним серьезным недостатком текущей судебной практики по делам об ограничении доступа к информации является использование судами не основанных на законе мотивов к блокировке того или иного ресурса, которые не имеют отношения к той или иной норме законодательства в принципе.

Можно считать показательными апелляционные определения Тульского областного суда от 06.06.2013 по делу № 33-1377, от 16.05.2013 по делу № 33-1209, от 16.05.2013 по делу № 33-1184, от 04.04.2013 по делу № 33-831/13, а также кассационное определение Тульского областного суда от 12.01.2012 по делу № 33-79.

В указанных судебных актах в качестве мотива к блокировке интернет-сайта указывалось, что «наличие доступа неограниченного круга граждан к сайтам с азартными играми способствует подрыву морально-нравственных устоев общества и вырабатыванию психологической зависимости граждан от азартных игр».

В то же время суд не приводил конкретных, основанных на законе, доводов к тому, почему сайт с азартными играми (а) подрывает морально-нравственные устои и (б) способствует психологической зависимости от азартных игр, а также почему (в) данные обстоятельства должны быть поводом для блокировки ресурса[171]171
  Следует отметить, что данные дела были рассмотрены еще до принятия Ф3 от 21.07.2014 № 222-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации», которым содержащийся в и. 5 ст. 15.1 Закона об информации перечень сведений, включаемых в Единый реестр, был дополнен пунктом «д», относящим к запретной информацию, нарушающую запрет на проведение азартных игр и лотерей в сети Интернет.


[Закрыть].

По сути, суд самостоятельно создал критерий по признанию информации, запрещенной к распространению, с одной стороны, взяв на себя полномочия законодателя[172]172
  В нарушение принципа разделения властей, установленного ст. 10 Конституции РФ.


[Закрыть], а с другой – нарушив принцип свободного распространения информации (разумеется, при условии соблюдения ограничений, установленных законом)[173]173
  См. ч. 4 ст. 27 Конституции РФ, и. 1 ст. 10 Закона об информации.


[Закрыть].

Интересно, что использование такой вольной мотивировки для блокирования онлайн-казино встречалось и в практике иных судов.

Например, Московский городской суд в апелляционном определении от 28.01.2015 по делу № 33-2697 указал, что предоставление доступа к онлайн-казино «подрывает основы материального благополучия неопределенного круга лиц, посягает на общественную нравственность посредством создания условий для вовлечения в азартные игры несовершеннолетних лиц».

Похожее в части правовой позиции суда дело приводится в Обзоре судебной практики по гражданским делам за октябрь 2011 года, подготовленным Белгородским областным судом. В нем приводится дело по иску Старооскольского городского прокурора к оператору связи об ограничении доступа к сайтам, содержащим информацию о способах самоубийства.

Суд первой инстанции отказал в данном требовании прокурора ввиду того, что федеральным законом не предусмотрен запрет на распространение спорной информации. В то же время суд апелляционной инстанции счел такие доводы неверными[174]174
  Необходимо отдельно обратить внимание то, что данное дело было рассмотрено до введения в Закон об информации ФЗ от 28.07.2012 № 139-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» и отдельные законодательные акты Российской Федерации» ст. 15.1.


[Закрыть].

Во-первых, он сослался на декларативные нормы о целях регулирования общественных отношений в области развития детей. В частности, на то, что и. 1 ст. 4 ФЗ от 24.07.1998 № 124-ФЗ «Об основных гарантиях ребенка в Российской Федерации» установлены такие цели государственной политики, как содействие физическому, интеллектуальному, психическому, духовному и нравственному развитию детей, а также защита детей от факторов, негативно влияющих на их физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и нравственное развитие. Кроме того, суд указал, что необходимо исходить из приоритета интересов несовершеннолетних детей, закрепленного и. 1 ст. 3 Конвенции о правах ребенка, одобренной Генеральной Ассамблеей ООН 20.11.1990.

Во-вторых, суд указал, что распространенная в Интернете информация: «Оказывает негативное воздействие на психическое состояние детей подросткового и юношеского возраста»; «подрывает духовное и нравственное развитие несовершеннолетних, смещает моральные акцепты, отторгает их от традиционных нравственных национальных ценностей»; «не только провоцирует суицидальные поступки, но и инициирует поиск ассоциаций и аморальной информации, провоцирует действия шантажирующего характера у подростков».

Представляется неверным подход к расширительному толкованию ограничений распространения информации, основанный на прямом применении принципов правового регулирования в той или иной области, поскольку это в существенной степени подрывает принцип правовой определенности и свободу слова. Самостоятельно определив основание для блокировки сайта, Белгородский областной суд, как и в рассмотренных выше случаях, помимо судебной, вторгся в область ответственности федерального законодателя, так как только последний может устанавливать ограничения доступа к информации.

По мнению автора, подобная мотивировка судебных постановлений является крайне сомнительной, даже если наряду с абстрактными доводами суда о «подрыве морально-нравственных устоев» суд все-таки приводит иные доводы, которые уже основаны на конкретных нормах законодательства. Указание не следующих из закона мотивов принятия судебного постановления не только нарушает требования к содержанию решения суда (ст. 198 ГПК РФ), но и может нарушить единообразие в правоприменительной деятельности судов, что, к слову, является основанием для признания судебного постановления незаконным в силу ст. 391.9 ГПК РФ.

Попытки судов, ограничивающих доступ к веб-ресурсам, сослаться на нормы материального права нередко приводят к указанию нерелевантных ссылок на нормативно-правовые акты вкупе с правовыми позициями, которые из них не следуют.

Именно такой случай имел место в упомянутом выше решении Кронштадтского районного суда Санкт-Петербурга, где была признана запрещенной распространенная в сети Интернет «Инструкция по даче взятки полицейскому». Суд в данном деле, помимо не относящейся к сути спора[175]175
  Поскольку распространение информации о даче взятки не является административным или уголовным правонарушением, запрещенным указанной нормой Закона об информации.


[Закрыть] ссылки на п. 6 ст. 10 Закона об информации, указал, что распространение таких сведений «подрывает конституционный строй и авторитет Российской Федерации, а также основы нравственности граждан России, способствует развитию коррупции, чем нарушает права и законные интересы неопределенного круга лиц, получающих доступ к незаконной информации, в связи с чем подлежит ограничению».

4. Процессуальные проблемы признания информации запрещенной к распространению

Отдельно следует остановиться на процессуальных проблемах признания информации запрещенной, учитывая, что в законодательстве отсутствуют прямые указания о порядке рассмотрения дел такого рода.

Изначально практика рассмотрения подобных дел складывалась следующим образом. Как правило, имело место обращение прокурора в интересах Российской Федерации и неопределенного круга лиц с иском к оператору, оказывающему телематические услуги связи, с требованием об ограничении доступа к конкретному информационному ресурсу, в том числе путем фильтрации указателей страниц или сетевых адресов. Именно в рамках рассмотрения дела по подобному требованию было вынесено упомянутое в начале Определение ВС РФ от 10.05.2011 № 58-Вир 11-2, и в целом такая практика была достаточно распространенной[176]176
  См., например, определения: Липецкого областного суда от 21.12.2011 по делу № 33-3505/2011; Кировского областного суда от 01.12.2011 поделу№ 33-4167; кассационные определения Суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 15.11.2011 по делу№ 33-5028 /2011; Рязанского областного суда от 19.10.2011 № 33-2115.


[Закрыть].

Кроме того, требования такого рода заявляются прокурором лишь к одному из операторов телематических услуг связи[177]177
  Справедливости ради стоит отметить, что в ряде случаев прокуроры обращаются с иском не к одному, а сразу к нескольким интернет-провайдерам: см., например: кассационное определение Белгородского областного суда от 22.12.2011 по делу № 33-4662; определение Самарского областного суда от 12.10.2011 № 33-10673.


[Закрыть]. Очевидно, что в условиях существования целого рынка услуг по предоставлению доступа в сеть Интернет решение об ограничении доступа к сайтам (например, путем «фильтрации» определенных указателей или сетевых адресов), адресованное лишь одному провайдеру, скорее будет отвечать цели увеличения количественных показателей органов прокуратуры по ограничению распространения вредоносной информации в Интернете, нежели цели реального запрета на распространение информации.

Пожалуй, единственный действительно позитивный эффект от судебного акта, обязывающего конкретного оператора ограничить доступ к сайту, может быть достигнут в случае, если в том же судебном акте информация будет признана запрещенной к распространению. Это позволит по меньшей мере требовать включения указателя (сетевого адреса) сайта в Единый реестр, после чего его блокировка уже в течение суток станет обязательной для всех операторов связи (и. 10 ст. 15.1 Закона об информации). По сути, в таком случае оператор связи будет выступать «номинальным» (или «техническим») ответчиком.

Дальнейшее развитие судебной практики пошло по пути рассмотрения требований о запрете распространения информации в рамках особого производства по установлению фактов, имеющих юридическое значение (и. 1 ч. 1 ст. 262 ГПК РФ).

В связи с этим следует обратить внимание на Определение ВС РФ от 09.06.2015 № 51-КГПР15-7, которым были отменены нижестоящие судебные постановления и признан ошибочным вывод судов о том, что при рассмотрении требования о признании информации запрещенной имеет место спор о праве[178]178
  С этой позицией категорически не согласна М.А. Рожкова, считающая, что подобные дела не могут быть рассмотрены в порядке производства об установлении фактов, имеющих юридическое значение (см.: Рожкова М.А. О процессуальных нюансах рассмотрения дел о признании информации, размещенной на интернет-сайте, запрещенной к распространению // Комментарий судебной практики / под ред. К.Б. Ярошенко. Вып. 21. М.: Ин-т законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, 2016. С. 76-83.


[Закрыть]. Верховный Суд РФ указал, что по такого рода делам юридически значимым обстоятельством является сам факт распространения в сети Интернет запрещенной информации.

Приведенное постановление было воспринято нижестоящими судами, и вслед за ним судебная практика сложилась аналогичным образом[179]179
  См., например, апелляционные определения: Московского городского суда от 04.12.2015 по делу № 33-45526 / 2015, Новосибирского областного суда от 27.09.2016.


[Закрыть]. Суды в обоснование отсутствия спора о праве ссылаются на то, что признание тех или иных информационных материалов запрещенными для распространения означает констатацию того факта, что они нарушают запреты, установленные федеральным законодательством.

Безусловно, с точки зрения цели ограничения распространения вредной информации в Интернет быстрая и эффективная блокировка в большей степени может быть достигнута за счет использования механизма особого производства (в порядке гл. 28 ГПК РФ).

В то же время аргументы ВС РФ о том, что в таких делах нет спора о праве, трудно назвать безупречными.

Во-первых, исходя из содержания поди. 2 и. 5 ст. 15.1 Закона об информации блокируемая информация должна быть признана запрещенной для распространения в Российской Федерации. Иными словами, Закон говорит о том, что судом в первую очередь должна быть дана правовая квалификации информации[180]180
  К примеру, что распространение такой информации образует состав административного или уголовного правонарушения.


[Закрыть], а не просто установлен факт ее распространения. Суду в таком деле необходимо признать, что существуют легальные основания для ограничения права на свободное распространение информации, закрепленное в ч. 4 ст. 29 Конституции РФ.

Во-вторых, ограничение доступа к информации и признание ее запрещенной непосредственным образом касаются распространителя сведений (например, администратора сайта). Кроме того, признание запрещенным того или иного произведения может затрагивать интересы правообладателя, например, в связи с дальнейшим отказом со стороны русскоязычных информационных ресурсов в размещении этой информации и соответствующим уменьшением рыночной стоимости исключительного права на такое произведение. В то же время указанные лица не имеют возможности участвовать в деле и заявлять свои доводы, если оно рассматривается в порядке производства по установлению фактов, имеющих юридическое значение.

В контексте критики рассмотрения споров в порядке особого производства представляет интерес достаточно резонансное дело № 33-13765/2016 о блокировке сайта YouPorn по требованию прокурора. Мотивом к отмене решения суда[181]181
  Решение Первореченского районного суда г. Владивостока Приморского края от 09.2016 по делу № 2-2391/2016.


[Закрыть] в апелляционной инстанции[182]182
  См.: апелляционное определение Приморского краевого суда по делу от 17.01.2017 № 33-13765/2016(280/2017).


[Закрыть] стало то, что иностранная компания – владелец домена youpom.com – не была привлечена к участию в деле в нарушение п. 4 ч. 4 ст. 330 ГПК РФ.

Тем не менее, признавая недопустимость рассмотрения дела «You-Porn» в особом производстве, суд пришел к удивительному выводу о том, что оно подлежит рассмотрению в соответствии с нормами КАС РФ. Апелляционный суд в определении[183]183
  См. там же.


[Закрыть] ссылается на то, что дела о признании информации, распространяемой посредством сети Интернет, запрещенной информацией относятся согласно «Иерархическому справочнику категорий гражданских дел и административных дел» к гл. 22 КАС РФ, а следовательно, заявленные прокурором требования должны рассматриваться в порядке указанной главы. С данным выводом суда трудно согласиться, учитывая, что гл. 22 КАС РФ регулирует случаи оспаривания действий (бездействия) и решений лиц, наделенных публичными полномочиями (ч. 1 ст. 218), а не споры о признании информации запрещенной.

Таким образом, получается, что в судебной практике отсутствует адекватный подход к определению порядка признания информации в сети Интернет запрещенной: ни использование номинального ответчика, ни особое производство, ни тем более производство в порядке гл. 22 КАС РФ не отвечают закону.

Обращение в суд с иском к не имеющему материально-правового интереса оператору связи или вообще обращение в порядке гл. 28 ГПК РФ, где не подразумевается наличие процессуального оппонента, безусловно, выгодно лицу, заинтересованному в блокировке сайта.

Однако в таком случае отправление правосудия происходит без участия тех, чьи права будут непосредственно затронуты судебным решением: в первую очередь речь идет о владельцах сайтов и администраторах доменных имен. Соответственно, подобные дела должны рассматриваться в порядке искового производства, где администратор домена/ владелец сайта должен выступать ответчиком по делу. Безусловно, такой порядок сопряжен со сложностями практического толка, связанными с идентификацией владельца того или иного ресурса.

Вероятно, выходом из ситуации, который сбалансировал бы интересы лиц, чьи права затрагиваются противоправной информацией, и интересы распространителей такой информации, могло стать введение упрощенного порядка в отношении подобной категории дел. Преимуществами такого порядка должны были бы стать, с одной стороны, возможность быстрого вынесения решения суда в случае отсутствия информации о владельце сайта (администраторе домена) или связи с ним, а с другой – обеспечение таким лицам возможности в режиме «онлайн» отслеживать информацию о судебных процессах, касающихся их информационного ресурса. Что интересно, шаги по упрощению разбирательств о блокировке сайта уже предпринимаются. Например, Минкомсвязью России разрабатывается законопроект[184]184
  См.: проект федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» (ID 02/04/04-16/00048370) (http://regulation. gov.ru/projects#npa=48370).


[Закрыть], позволяющий блокировать с помощью судебных приказов упоминавшиеся выше сайты-«зеркала» (копии сайтов), если они являются производными от сайтов, подвергшихся «пожизненной» блокировке.