Текст книги "Личности в истории"

Нельсон. Как стать знаменитым адмиралом
Дмитрий Зубов

Можно ли представить морского офицера ростом 165 сантиметров, щуплого телосложения да к тому же еще страдающего морской болезнью? Пожалуй, только с большим трудом. Остается лишь догадываться, каково было самому Нельсону ловить удивленные, а порой и насмешливые взгляды современников. Злые языки поговаривали, что адмирал не снимал своего парадного мундира и орденов даже дома, дабы казаться себе и окружающим более значительным. Пусть и так, но кто сегодня вспомнит имена этих насмешников? А Горацио Нельсона чтят и помнят многие! Может быть, среди гренадерского вида коллег-капитанов Нельсон иногда и терялся, но в главном этот человек оставался верен себе. «Я стану героем», – решил он в 15 лет и всю жизнь шел к этой цели.

Нельсон

Нельсон родился в многодетной семье в маленькой деревушке Бернем-Торп на востоке Англии. Его отец, приходской священник, едва сводил концы с концами и не мог обеспечить детям достойного будущего, поэтому свой путь к вершинам воинской славы будущий адмирал начал даже не с нуля, а с отрицательных величин. Помогли мальчику две вещи: отчаянная смелость и любовь к морю. Мать Нельсона принадлежала к старой морской фамилии, что открывало перед ним на этом поприще некоторые возможности. Но для этого 12-летнему Горацио предстояло решить непростую задачу – уговорить своего дядю, капитана Мориса Саклинга, принять его на корабль. В конце концов тот сломался: «Ладно, пусть приходит, – был его вердикт. – Может статься, пушечное ядро оторвет ему голову, и это решит вопрос о его обеспечении». Дальнейшему взлету карьеры Нельсона можно только завидовать: в 14 лет он мичман арктической экспедиции капитана Фиппса, в 19, после блестяще сданного экзамена, уже лейтенант, в 20 командует фрегатом, став самым молодым капитаном британского флота. В 21 год Нельсону выпала честь руководить первым в его жизни серьезным сражением: десантный отряд с его фрегата при поддержке артиллерии взял штурмом испанский форт в Никарагуа. Дальше – больше: битва у мыса Сан-Винсенте, победы при Абукире, Копенгагене и, конечно же, знаменитый Трафальгар. Но несмотря на обилие монументов и памятных табличек и вопреки всем усилиям биографов, образ адмирала Нельсона за два столетия так и не покрылся бронзой. Не помогли этому даже 16 тонн меди трофейных французских пушек, из которых благодарные сограждане отлили ему памятник на Трафальгарской площади.

Болезненный, ранимый, по-человечески несовершенный, как не похож Нельсон на привычный канон несокрушимого героя со стальной волей и несгибаемым характером! Бывали в его жизни минуты слабости и сомнений, когда он, обычно дерзкий и уверенный в себе, опускал руки, ощущал себя одиноким, брошенным на произвол судьбы.

Знал адмирал и горечь поражений, за два из которых он заплатил собственным здоровьем. В бою при Кальви выбитый взрывом осколок камня повредил ему глаз, а во время десанта на острове Тенерифе залп картечи лишил его правой руки. Страдающий от нестерпимой боли после неудачно проведенной ампутации, находясь в подавленном состоянии духа, Нельсон писал адмиралу Джервису: «Я превратился в бремя для моих друзей и стал бесполезным для своей страны. Когда я отбуду с вашей эскадры, я умру для всего мира. Надеюсь, вы дадите мне фрегат, который доставит в Англию то, что от меня осталось».

Не могли простить Нельсону и его любовь к замужней леди Гамильтон, шедшую вразрез с пуританской моралью высшего общества. Любовь, которая согревала и поддерживала Нельсона при жизни, после гибели адмирала принесла его возлюбленной лишь боль и страдания – светские львы и львицы, а с ними и официальные лица империи постарались поскорее замять эту историю, вычеркнув ее из жизни Нельсона как позорное пятно на безоблачно чистой памяти героя.

А если вспомнить, какую цену, исчисляемую сотнями человеческих жизней, Англия заплатила за каждую из громких побед адмирала, то остается только удивляться той общенародной любви, которой удостоился Нельсон при жизни, и тому ореолу святости и благоговейного почитания, который после его гибели сопровождал каждое упоминание имени героя.

В чем секрет бессмертной славы Нельсона? В морских победах? Вряд ли. Хотя знающие люди и утверждали, что честь кабинета министров и многих влиятельных людей Англии находилась на кончиках мачт кораблей Нельсона, но национальным героем не становятся, угождая желаниям правителей. Да и в означенные времена не было недостатка в отважных, талантливых и успешных капитанах, достойных вписать свои имена на скрижали истории. Даже в новых приемах тактики и стратегии морского боя, которыми славился Нельсон, он не был первооткрывателем. Новаторов хватало и без него, Нельсона же отличало нечто другое…

Что же? Пытаясь ответить на этот вопрос, мы должны будем констатировать парадоксальную вещь: то, в чем все видели слабость великого адмирала, на деле оказывалось его сильной стороной. Здесь нет противоречия: в основе и его слабостей, и его силы лежало одно и то же качество – человечность. В этом не раз убеждались не только друзья, но и враги адмирала.

Действительно, только тот, кто на собственной шкуре испытал разрушительную силу сомнений, способен вовремя заметить их зерна в другом человеке и помочь ему преодолеть их. Только тот, кто имел за плечами горький опыт поражений и научился извлекать из них верные уроки, не станет докучать мелочной опекой своим подчиненным, сковывая их инициативу. Только тот, кто, подобно Нельсону, умел полюбить искренне и без оглядки, сумеет рассмотреть лучшее в любом человеке.

Рассказывают, например, как однажды накануне крупного сражения один из юных гардемаринов, замешкавшись, не успел отправить письмо родным в Англию. Ни секунды не колеблясь, адмирал вернул почтовый корабль, который уже довольно далеко отошел от эскадры. И в этом поступке весь Горацио Нельсон: вернуть большой корабль ради письма маленького человека!

Похоже, для него не существовало «маленьких» людей, как не было мелких, несущественных дел. Несмотря на свой взрывной, подвижный характер Нельсон одинаково терпеливо и тщательно прокладывал курс корабля во время боя и находил путь к сердцу каждого члена команды.

В другой раз, заметив у одного молодого офицера боязнь высоты, Нельсон не стал, пользуясь властью капитана, «ломать» его, болезненно задевая его самолюбие. Вместо этого он предложил на спор, кто быстрее, подняться на одну из корабельных мачт. Соревнуясь с самим Нельсоном, ободряемый его примером, офицер преодолел свой страх.

Неслучайно Нельсона называли самым любезным капитаном флота. Во времена, когда телесные наказания матросов на флоте были обыденным делом и даже считались полезными для поддержания дисциплины, он не скрывал своего отвращения к этой процедуре и прибегал к ней лишь в самых исключительных случаях. Напротив, он всегда был открыт для критики в свой адрес и готов был выслушать замечания о порядках на корабле даже от простого матроса. Единственное, что требовалось, – изложить суть жалобы в письменном виде. И здесь мудрый адмирал показал себя знатоком человеческой натуры. Он прекрасно понимал, что если полуграмотный матрос взялся за перо, чтобы изложить свои претензии, то они возникли не на пустом месте и заслуживают внимания.

Широко известно, что одним из секретов военных успехов Нельсона были дисциплинированные, сплоченные, великолепно обученные экипажи его кораблей. Но редко кто вспоминает, что эти команды Нельсон создавал собственными руками из вчерашних авантюристов и уголовников, которыми комплектовался британский флот в его время. Огромное терпение, человечность, неравнодушие ко всем заблудшим душам требовалось Нельсону, чтобы превратить изгоев общества в профессиональных моряков. Горацио показал себя не только талантливым командиром, но и тонким психологом – ни много, ни мало он сумел вернуть смысл в неприкаянные жизни своих подопечных. Нищие и бездомные бродяги, которых на берегу не оскорблял только ленивый, у Нельсона на кораблях становились слугами короля и гордостью Британской империи. Они учились ценить и уважать самих себя, флотскую дисциплину, крепкую морскую дружбу. Каждый матрос или канонир благодаря Нельсону прекрасно осознавал, ради чего он помногу месяцев проводит в море, пьет несвежую воду и ест испорченную пищу и ради чего, если угодно будет Богу, отдаст свою жизнь. Благодаря Нельсону они узнали себе цену, им было за что сражаться и умирать.

А когда во время жаркого боя на капитанском мостике в парадном мундире, в блеске боевых орденов появлялась невысокая фигура их адмирала (кстати, замечательная мишень для вражеских стрелков), то сомнения в победе покидали даже самого малодушного члена команды. Английские моряки всерьез считали Нельсона заговоренным, любимцем богов, приносящим удачу. Недаром из уст в уста передавали легенду, что в адмиральской каюте, позади рабочего стола, Нельсон всегда возит гроб, сделанный из мачты поверженного французского корабля, подарок одного его друга-капитана. В том, что это не выдумка, все убедились после Трафальгара, смертельного для Нельсона сражения: именно этот оригинальный подарок стал последним прибежищем великого флотоводца.

В этом роковом для себя сражении Нельсон еще раз доказал, что ничто человеческое ему не чуждо и чувства долга и любви с одинаковой силой владеют его сердцем. Видя приближающуюся эскадру противника, он оставил завещание, в котором в случае своей смерти просил короля и страну позаботиться об Эмме Гамильтон. Можно предположить, что, когда уста смертельно раненого адмирала шептали знаменитую фразу: «Слава Богу, я исполнил свой долг», – мыслями он был рядом со своей возлюбленной.

* * *

Певец морских просторов, американский писатель Герман Мелвилл, размышляя о героической эпохе адмирала Нельсона, находил ее близкой времени крушения в Европе средневекового рыцарства. Когда пули, выпущенные из огнестрельного оружия, научились пробивать рыцарские латы, а вместе с ними и благородные сердца их владельцев, рыцарство сошло с исторической сцены, но честь и благородство, ему свойственные, остались. Подобно этому, изящные фрегаты больше не бороздят просторы океанов, и дым корабельных орудий не окутывает их паруса, на смену им давно пришли стальные корабли и пушки, но то, чем жило сердце Горацио Нельсона, никуда не исчезло, поскольку будет актуальным во все времена.

«Загнанный герой». Великий самурай Минамото Есицунэ
Надежда Нестеренко

Минамото-но Есицунэ (1159–1189), великий самурай, известный своей беспримерной храбростью, родился за год до того, как был убит его отец Минамото-но Есимото, знаменитый полководец и глава клана. Пришедший к тому времени к власти клан Тайра приложил все усилия, чтобы истребить весь род Минамото. По счастливому стечению обстоятельств большинству детей Есимото удалось выжить, но они были сосланы в различные монастыри. Есицунэ был отправлен в монастырь на горе Курама. Вообще о детстве Есицунэ практически ничего не известно. Легенды утверждают, что вместе с чтением сутр он активно изучал воинское искусство, причем учителями его были мифические существа тэнгу. Ему не суждено было стать монахом – он бежал из монастыря, а позже присоединился к своему старшему брату Минамото-но Еритомо, поднявшему мятеж против Тайра.

Есицунэ сыграл решающую роль в войне против Тайра, проявив себя блестящим стратегом и бесстрашным полководцем. Благодаря своей храбрости и необычной тактике ведения боя он во всех крупных сражениях побеждал врага, во много раз превосходившего его численно. Его даже считают основателем школы нидзюцу Есицунэ-рю.

Минамото Есицунэ

Вот лишь один из эпизодов сражения при Ясинма, характеризующий его доблесть.

Минамото-но Есицунэ, преследуя Тайра, остановился со своими войсками в гавани Ватанабэ и готовился оттуда атаковать крепость Тайра в Ясиме. Погода стояла ужасная, был сильный шторм, а Минамото до этого не случалось воевать на море. Был созван совет, на котором Кадзихара Кагэтоки предложил использовать «оборонные весла». Но вопрос Есицунэ, что это, он ответил: «Когда скачешь верхом, коня нетрудно повернуть и влево, и вправо. Но повернуть вспять корабль – нелегкое дело! Оттого я и говорю – давайте поставим весла и на носу, и на корме, установим руль и слева, и справа, чтобы в случае надобности легко и быстро поворотить судно!» «На войне нередко бывает, – сказал Есицунэ, – что при неблагоприятном ходе сражения приходится отступать, даже если, отправляясь на битву, поклялся не делать назад ни шагу… Таков обычный закон войны. Но хорошо ли заранее готовиться к бегству? Это дурное предзнаменование, сулящее неудачу в самом начале похода! Господа, “оборотные“ весла, “возвратные“ весла – называйте их как угодно, а мне, Есицунэ, хватит обычных весел! Битва приносит радость лишь тогда, когда движешься все вперед и вперед, наступаешь и побеждаешь!»

Непогода бушевала, и никому даже не приходило в голову выйти в море в такую погоду. Но Есицунэ сказал: «Я был бы неправ, если б вздумал плыть против ветра, но сейчас-то ветер как раз попутный! Невелика беда, если он дует немного чересчур сильно! Если другие не решаются выйти, это не означает, что мы тоже должны остаться!…В такой ураган, в такую свирепую бурю противник никак не ждет нападения! Только так и нужно разить врага!»

В результате путь, который обычно отнимает три дня, они преодолели за три часа. Застигнутые врасплох Тайра даже не поняли, что их атаковали всего пять кораблей, а не целая армия.

Этот эпизод показывает, насколько блестящим стратегом молниеносной войны был Есицунэ. Разгромив Тайра, он, казалось бы, должен был быть высоко вознагражден. Но вместо этого его оклеветал перед братом, Минамото Еритомо, первым сегуном Японии, тот самый Кадзихара Кагэтоки, который предлагал «обратные» весла. Еритомо уже до этого опасался блестящих способностей Есицунэ и того, что тот может претендовать на его место. Был отдан приказ убить Есицунэ. На протяжении нескольких лет ему удавалось скрываться, но в конце концов он был окружен в доме вместе со своей семьей в провинции Муцу. Все воины Есицунэ были убиты, защищая своего господина. Сам Есицунэ совершил самоубийство. Вместе с ним покончила с собой и его жена, а их верный слуга Канэфуса, обливаясь слезами, убил детей Есицунэ, десятидневную девочку и пятилетнего мальчика.

В последующие века образ Минамото-но Есицунэ стал легендарным, а сам «загнанный герой» не раз воплощался в пьесах японского театра.

Правители

Царица Хатшепсут: женщина-фараон
Илья Вузман

Имя Хатшепсут не вошло ни в один из древних перечней правивших Египтом царей. Ее изображения с атрибутами царской власти и картуши с ее именами впоследствии уничтожались. Существование женщины-фараона противоречило традиционным представлениям египтян, и они хотели скрыть этот факт, чтобы устранить прецедент. Но невозможно уничтожить память о великой женщине, посвятившей жизнь возрождению своей страны.

Скульптурный портрет Хатшепсут не спутаешь ни с чьим другим: царская корона, накладная борода, и вдруг – женское лицо, красивое настолько, что трудно оторвать взгляд.

Хатшепсут, чье имя означает «первая среди благородных», была дочерью фараона Тутмоса I и «великой супругой» фараона Тутмоса II. Мужу ее не долго суждено было царствовать. Он умирает, оставив наследника – мальчика Тутмоса III. Так как ребенок еще слишком мал, Хатшепсут возлагает на себя обязанности регента.

Голова Хатшепсут

Но стране нужен Владыка. Тот, кто будет посредником между миром богов и миром людей, кто будет отвечать за процветание Египта, за существование порядка и соблюдение божественного закона. А пока фараона нет – в стране будет царить хаос.

И Хатшепсут становится фараоном, царем Верхнего и Нижнего Египта. Отныне в скульптуре и на рельефах она изображается в мужской одежде и со всеми аттрибутами царской власти.

Военным успехам своих предшественников фараон Хатшепсут, мудрый политик и дипломат, противопоставила мирное правление. Не так давно Египет освободился от ига варваров и все еще залечивал нанесенные ими раны. И все свои усилия Хатшепсут вложила в возрождение Египта, возрождение великой страны. Чтобы боги могли жить на земле и давать процветание и благополучие Египту, по всей стране восстанавливались разрушенные и пришедшие в упадок святилища, закладывались новые и новые храмы.

Хатшепсут действует так, как поступали до нее все великие владыки Египта. Но ей этого недостаточно. Все, что она создавала, по своим масштабам и смелости замысла должно было превзойти то, что было сделано раньше.

В храмовом комплексе Амона-Ра в Карнаке, главном храме страны, каждый фараон считал своим долгом оставить свой след – осуществить какую-то постройку. Хатшепсут, повинуясь «велению своего сердца», решает установить для Амона-Ра два обелиска «высотой до неба». Каждый из тридцатиметровых обелисков (а это, для сравнения, высота современного 10-этажного дома) высекается из цельного куска гранита. Эта невероятная идея, для осуществления которой были задействованы тысячи человек, была воплощена в жизнь всего за семь месяцев. За это время египтянам надо было высечь эти гиганты из скалы, обработать их до совершенной формы, сплавить по Нилу из Асуана до Фив на двух специально изготовленных огромных барках длиной по 90 метров каждая, которые тянули 30 кораблей. Затем надо было перетащить 400-тонные обелиски по суше и, наконец, поднять и установить вертикально внутри храма. И все вручную! Каким бы невероятным это ни казалось, но это было сделано.

Но главное детище Хатшепсут – террасный храм Миллионов лет на западном берегу Нила в Фивах, ставший символом ее правления. Это безо всякого преувеличения чудо архитектуры. Гениальному Сенмуту, зодчему храма, так удалось встроить его в отроги скал, что храм не воспринимается отдельно от ландшафта и кажется нерукотворным. Эта «лестница, уходящая в небо» представляет зрелище столь величественное, что описать его трудно.

Среди своих деяний сама Хатшепсут особую роль отводила знаменитому путешествию в Пунт. В эту полулегендарную «страну бога» египтяне плавали еще за тысячу лет до царицы. Плавали главным образом за ладаном и миррой, которые нельзя было найти ни в каком другом месте и которые использовались для приготовления «угодных богам» масел и курений, а также различных лекарств.

Экспедиция, снаряженная Хатшепсут, была первой после 400-летнего перерыва и намного масштабнее прежних. Пяти огромным морским кораблям пришлось избороздить полные опасностями воды Красного моря (в древности называвшегося «Великой Зеленью»), но спустя три года они с триумфом вернулись на родину, привезя с собой множество диковинных вещей и животных, и что самое ценное – благовоний. Более тридцати деревьев мирры были благополучно доставлены и посажены на территории храма Хатшепсут.

Успешная экспедиция возродила древнюю традицию, и не раз еще, следуя примеру Хатшепсут, египетские цари отправят свои корабли в «страну бога».

 
Сотворила я это с любящим сердцем
для отца моего, Амона,
Посвященная в таинство его начала начал,
Знающая о мощи его благотворной,
Не забывающая о приказаниях его.
 
 
Скажу я людям времен грядущих,
Тем, кто памятник узрит моему отцу посвященный,
Тем, кто будет говорить и спорить,
Тем, кто обратится к потомкам своим —
Вот, было это, когда во дворце восседала,
Размышляя о моем создателе,
Подсказало сердце мое сотворить для него
Два обелиска, что (покрыты) электрумом,
Высота которых достигает небес,
В священном колонном зале.
 

Из надписи царицы Хатшепсут на базе обелиска в Карнаке. Фивы, XVI в. до н. э.

Клеопатра. Последняя царица Египта
Елена Косолобова

Мифы

Вот уже две с лишним тысячи лет не утихают страсти вокруг знаменитой царицы, которая стала одной из одиозных фигур истории. Еще античные классики упоминали о ней в своих произведениях, позже ее образ воспели Шекспир, Пушкин и Бернард Шоу, а сегодня Клеопатре посвящается множество повестей, романов и, особенно, заметок в прессе.

Честно говоря, по прочтении отзывов современных авторов о Клеопатре становится немного обидно за царицу… и за бедность нашего мышления. Создается впечатление, что нашего современника не интересует ничего, кроме вопросов внешности и интимной жизни – эти темы пользуются наибольшей популярностью. Обидно, что за всем этим как-то затерялся образ Клеопатры-царицы и Клеопатры-политика.

Клеопатра

За давностью лет трудно судить, какой на самом деле была египетская царица. Реальная женщина уже давно исчезла под горами слухов и домыслов. К сожалению, в первую очередь мы узнаем о ней как о великой куртизанке, о женщине редкостного коварства и распущенности, о целых легионах ее возлюбленных, готовых отдать жизнь за ночь, проведенную с царицей (понятие «ночи Клеопатры» даже стало нарицательным). Нам рекомендуют экзотические косметические средства, которыми пользовалась царица (наверное, от этого повышается их популярность), и так далее и так далее. Мы имеем дело с Клеопатрой-мифом. И как это бывает со всяким мифом, со временем он меняется, «подстраиваясь» под взгляды общества.

Недавно в Риме прошла выставка, посвященная Клеопатре. Ее организатор, сотрудница Британского музея Сьюзен Уокер, высказала мнение, что начало «легендам» о царице положил не кто иной, как сам император Октавиан Август, который ее ненавидел и не только сильно раздул слухи о ее распущенности, но мог повлиять на мнение римских авторов и историков.

А вот, например, в эпоху Возрождения, с ее идеалами возвышенной любви и рыцарства, Клеопатра стала своего рода эталоном добродетели, поскольку предпочла смерть жизни без возлюбленного. Любовь и честь – идеалы истинной дамы, а царица ценой собственной жизни избегает бесчестья и плена, которыми грозит ей Октавиан.

В XVII веке на картинах ее изображали в образе пышной блондинки, одетой в платье с фижмами.

Кем только не побывала царица… Клеопатра Бернарда Шоу становится милой и капризной пустышкой. В XX веке она и женщина-вамп (кому, как не ей?..), и первая декадентка, и символ тираноборчества: ведь страсти и наслаждения не хуже армий могут стать способом борьбы против имперского владычества.

Сегодня Клеопатра стала своего рода идеалом современной женщины, умело совмещающей управление государством с воспитанием четырех детей, которой при этом хватает времени на личную жизнь и на поддержание собственной привлекательности. Символ женской удачливости и успеха! Любопытно, кем она станет, скажем, через 50 лет?..

Что же все-таки говорит о Клеопатре история?

История

Клеопатра VII Филопатра была последней царицей Древнего Египта. После плеяды слабых и безвольных царей (один из них, отец Клеопатры, к примеру, прославился лишь тем, что хорошо играл на флейте) на троне Египта наконец воцарился сильный правитель. Однако Клеопатра пришла к власти, когда звезда Египта уже фактически закатилась. В мире решающую роль играл Рим, который захватывал соседние государства и превращал их в свои провинции. Дни свободы Египта были сочтены, но Клеопатра, понимая это, тем не менее боролась, используя любые возможности, за свой трон и за независимость своего государства.

Кстати, последние Птолемеи (Птолемей XI и Птолемей XII, отец Клеопатры) свое право на власть в буквальном смысле слова покупали у Рима. Египет не имел достаточно сильной армии, чтобы сражаться с римской, и мог лишь выкупить свою независимость (в Риме еще ходили легенды о несметных египетских сокровищах), а также проявить лояльность к римской политике, поставляя свой флот и войска римским полководцам.

Трудно сказать, что руководило действиями царицы – великая любовь или трезвый расчет; скорее верно последнее. Однако она проявила себя очень мудрым и тонким политиком, сделав ставку на двух величайших людей своего времени – сначала на Гая Юлия Цезаря, а затем на Марка Антония. Рим в это время переживал трудный переход от республики к империи, сопровождавшийся борьбой в сенате и между консулами. Этим и воспользовалась царица, чтобы отвоевать независимость Египта.

В самом Египте также было неспокойно, и Клеопатре приходилось вести жесточайшую борьбу за египетский трон со своими братьями и младшей сестрой. Согласно египетским законам, Клеопатра не могла править одна – ее соправителями были младшие братья. Знакомство с Цезарем произошло в тот момент, когда старший из братьев, Птолемей XIII, изгнал царицу и она собирала в Сирии оппозиционные войска, чтобы вернуть себе египетский трон.

Когда произошла встреча Цезаря с Клеопатрой, ей было немногим больше 20 лет, а Цезарю – за 50, и он слыл величайшим человеком своего времени. По-видимому, его чувства к молодой женщине были действительно сильными. Историки свидетельствуют, что в то время, когда для Цезаря был дорог каждый день (как раз в это время он вел борьбу за единовластие в Риме), он позволил себе несколько месяцев провести с Клеопатрой в Египте, путешествуя к верховьям Нила, а позже пригласил египетскую царицу в Рим, где она жила на его вилле. Диктатор вынашивал планы стать владыкой Рима, а своей супругой и соправительницей сделать Клеопатру, потомка истинных древних царей. Кстати, столь очаровавшая его молодая женщина была не только привлекательна, но и очень образована для своего времени, она легко изъяснялась на многих языках (при том, что большинство греков в Александрии не знали даже египетского) и безусловно была отличным психологом. Если бы планы диктатора удались, вопрос о суверенитете Египта и царской власти для Клеопатры не стоял бы; более того, Египет мог бы стать культурным центром огромного римского государства.

Вместе с тем Цезарь не собирался разводиться с Каль-пурнией, своей римской женой. Ходили слухи, что у него уже был готов проект закона, согласно которому ему – властелину мировой монархии – позволялось брать для рождения наследников сколько угодно жен. Благодаря этому закону он мог бы усыновить своего ребенка от Клеопатры (который вскоре станет Птолемеем XV Цезарем, соправителем матери).

Однако мартовские иды 44 года до н. э. с убийством великого Цезаря положили конец надеждам царицы. Тогда выбор Клеопатры пал на Марка Антония, лучшего по тем временам римского полководца. После смерти Цезаря власть в Риме разделили два его «наследника»: Октавиан взял под свое управление запад, а Марк Антоний – восток. Надо отметить, что Марк Антоний, судя по описаниям, был человеком простым, грубоватым, любителем выпить и покутить, из-за чего на востоке его окрестили Дионисом. Воспользовавшись этим, Клеопатра сумела представить свой визит к наместнику Востока так, что прошел слух, будто «сама Афродита шествует к Дионису на благо Азии».

 
Корма была из золота, а парус
Из пурпура. Там ароматы жгли,
И ветер замирал от восхищенья.
Под звуки флейт приподнимались в лад
Серебряные весла, и теченье
Вдогонку музыке шумело вслед.
Ее самой словами не опишешь.
Она лежала в золотом шатре
Стройней Венеры, а ведь и богиня
Не подлинность, а сказка и мечта, —
 

так описывает царственный визит Шекспир.

Этот союз был выгоден и Антонию, и Клеопатре. Антонию в его борьбе за власть в Риме необходимы были египетские богатства, а для Клеопатры это был еще один шанс стать правительницей римского государства. Среди историков даже бытуют версии, что в случае победы Антония и Клеопатры не Рим, а Александрия могла бы стать центром огромной монархии (или это была бы империя – кто знает, как повернулся бы тогда ход истории?).

Прославившийся на весь мир роман полководца и царицы, собственно, и послужил источником последующих сплетен. Безусловно, здесь не было благородства и возвышенности, отличавших отношения Клеопатры и Юлия Цезаря. Но царица, прекрасно понимавшая человеческую натуру, не могла не видеть культурного уровня и интересов своего возлюбленного и охотно подыгрывала ему. Историки упоминают и пышные пиры, в которых проводила время царственная чета (кстати, миф о растворенной в уксусе и выпитой жемчужине – более позднего происхождения), и царские забавы, вроде прогулок в одежде простолюдинов по ночному городу.

Роман Антония и Клеопатры продолжался почти 14 лет и мог бы иметь счастливое завершение, однако судьба распорядилась иначе. Ослепленный любовью триумвир совершил ряд опрометчивых шагов, раздарив своей египетской супруге и детям (сыну Цезаря и их собственным детям, Александру-Гелиосу и Клеопатре-Селене) большую часть римских владений на Востоке. Октавиан, который уже давно искал повод объявить Египту (и Клеопатре с Антонием) войну, обнародовал в сенате завещание Марка Антония, где римский гражданин и полководец просил похоронить себя в Египте, рядом с царицей, называл своим наследником сына Клеопатры от Юлия Цезаря и признавал за Клеопатрой не только Египет, но и многие другие владения, которыми он ее наделил. Это завещание было подобно разорвавшейся бомбе. Сенат разрешил Октавиану начать военные действия, но, поскольку гражданская война в Риме была очень непопулярна, войну объявили Клеопатре.

Трагическое окончание этой истории нам хорошо известно. После смерти Марка Антония Клеопатра покончила с собой, чтобы избежать позора быть проведенной в триумфе, прикованной к колеснице победителя. А может быть, и потому, что прекрасно понимала: со смертью Марка Антония судьба ее и Египта предрешена.

Точка зрения

Как бы то ни было, Клеопатра VII Филопатра была одной из замечательных личностей в истории. Женщина на троне, согласитесь, не очень распространенное явление (за все свое существование Египет видел лишь несколько цариц, самыми знаменитыми из которых были Хатшепсут и Клеопатра).

Клеопатра стоит в одном ряду с самыми знаменитыми политиками своего времени. Выражаясь современным языком, она вела «большую игру», ставкой в которой был египетский трон и свобода ее государства (а в случае успеха, возможно, и вся Римская империя – сегодня мы этого не можем знать наверняка). Да, она проиграла, но даже то, что в течение 20 лет ей удалось удерживать независимость Египта от Рима, значило очень много. Как бледно на ее фоне выглядели предшествующие Птолемеи, пресмыкавшиеся перед Римом и фактически сделавшие Египет его провинцией! Судите сами: если посмотреть, кто из династии Птолемеев оставил след в истории человечества, мы вспомним Птолемея I, соратника Александра, Птолемея II, при котором были созданы Библиотека и Мусейон, – и Клеопатру, последнюю царицу.

И наконец, согласитесь, непросто, будучи царицей и сильным политиком, оставаться при этом женщиной, чье очарование и ум стали легендой. Возможно, как раз это необычное сочетание вызывало особый протест со стороны политиков-мужчин и «мировой общественности», рождая сплетни (а как страшны злые языки, наверное, объяснять не нужно). Клеопатра, безусловно, была знаменитой женщиной и вела свою политику как женщина. Но что еще ей оставалось делать? Собрать ослабевшую армию и пойти войной на Рим? Однако чего царица точно не собиралась делать – это выкупать и вымаливать свободу и египетский трон, как это делали многие ее предшественники.