Текст книги "Гроза с Востока. Как ответит мир на вызов ИГИЛ?"

Гроза с Востока. Как ответит мир на вызов ИГИЛ?
Составитель Ф. А. Лукьянов

Терминологическое замечание

В сборнике используется несколько названий, относящихся к одной и той же организации. Наименования ИГИЛ («Исламское государство Ирака и Леванта»), ИГ («Исламское государство»), ДАИШ (арабская аббревиатура того же названия) имеют равное хождение, и какого-либо единственного общепринятого стандарта еще не установилось.

Напоминаем, что вне зависимости от употребляемого названия данная структура является террористической и запрещена на территории России и ряда других стран.

Наши авторы

Быстрицкий Андрей Георгиевич. Председатель Совета Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай»; декан, факультет коммуникаций, медиа и дизайна, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики».

Лукьянов Федор Александрович. Директор по научной работе Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай»; главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», профессор-исследователь, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Мирский Георгий Ильич. Доктор исторических наук, профессор, факультет мировой экономики и мировой политики, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»; главный научный сотрудник ИМЭМО РАН

Давыдов Сергей Геннадьевич. Заместитель декана, доцент, факультет коммуникаций, медиа и дизайна, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Каширских Олег Николаевич. Доцент, факультет коммуникаций, медиа и дизайна, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Логунова Ольга Сергеевна. Доцент, факультет социальных наук, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Пронкина Елена Сергеевна. Аспирантка, отделение социокультурных исследований, Российский государственный гуманитарный университет

Савин Никита Юрьевич. Аспирант, факультет социальных наук, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Кузнецов Василий Александрович. Кандидат исторических наук, руководитель Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН

Валид Салем. Доктор наук, директор Центра демократии и общественного развития, Палестина

Осман Бахадир Динчэр. Старший научный сотрудник Организации международных стратегических исследований (USAK); директор Центра USAK по вопросам изучения Ближнего Востока и Африки. Анкара, Турция

Мехмет Хэджан. Научный сотрудник Центра USAK по вопросам изучения Ближнего Востока и Африки. Анкара, Турция

Амиров Шахмардан Назимович. Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института археологии РАН

Казанцев Андрей Анатольевич. Доктор политических наук, директор Аналитического центра Института международных исследований, МГИМО (У) МИД России

В книге использованы материалы следующих мероприятий:

Круглый стол «Исламское государство: идеологические аспекты экстремизма» (презентация доклада Г.И.Мирского «Радикальный исламизм: идейно-политическая мотивация и влияние на мировое мусульманское сообщество». 10 июля 2015 г., Российский совет по международным делам (РСМД), г. Москва. Участники: Лукьянов Ф.А., директор по научной работе Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай»; Тимофеев И.Н., программный директор Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай», директор программ РСМД; Мирский Г.И., доктор исторических наук, профессор, факультет мировой экономики и мировой политики, Национальный исследовательский институт «Высшая школа экономики», и другие

Круглый стол «ИГ: альтернативное государство или просто террористы?» (презентация Валдайской записки В.А.Кузнецова «Исламское государство: альтернативная государственность?»). 24 ноября 2015 г., Российский совет по международным делам (РСМД), г. Москва. Участники: Лукьянов Ф.А., директор по научной работе Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай»; Тимофеев И.Н., программный директор Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай», директор программ РСМД; Кузнецов В.А., руководитель Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН, и другие

Предисловие. Политическая каллиграфия

Валдайский клуб подготовил очередную книгу – она у вас в руках, – книгу о ситуации на Ближнем Востоке, книгу, посвященную преимущественно так называемому «Исламскому государству».

Как мне представляется, и об этом, кстати, говорится в книге, в той ее части, что посвящена медиаобразу ИГ, мы мало знаем об ИГ, с трудом осознаем это явление и до конца не понимаем, а все же как его классифицировать, в какой класс, вид или род международных субъектов его записать? Что перед нами – опасное, полубезумное, но все же маргинальное образование? Закономерный этап развития исламских обществ? Тоталитарная, самоубийственная химера, разрушительная до крайности? Что-то еще? И вообще, мы имеем дело с более или менее разрозненными шайками террористов или же с чем-то вроде фашистской Германии, то есть со сложным и опасным квазигосударственным образованием?

А от этого возникает очень много вопросов, например, может ли ИГ победить и установить халифат на значительной части земной суши? Когда мы говорим о терроризме, то понимаем всю его опасность, но все же нам ясно, что вероятность «победы» террористов невысока. Даже «Аль-Каиде», могущественной и опасной организации, явно не под силу свергнуть настоящее государство. Да и не претендует та же «Аль-Каида» на государственную власть.

А вот ИГ претендует. И, что характерно, пока победить ИГ не особенно удается. Так может или не может экспансия ИГ быть успешной? И если да, то в каких пределах?

ИГ, он же Халифат, вроде как государство, причем основанное на крайне архаичных принципах и на крайне ригористичном прочтении Корана. Но как государство ИГ – современное или нет? В сфере коммуникаций – бесспорно. А еще в чем? Как поступит ИГ, если в его руках окажется ядерное или химическое оружие? Будет ли это означать немедленную ядерную или химическую войну?

Или другой вопрос: а можно ли как-либо вступить в переговоры с ИГ? Вдруг не исключен компромисс? Или правы те, кто говорит, что руководство ИГ – согласно своим установлениям – не может вступать ни в какие переговоры ДО того, как враги сдадутся, что ИГ может разговаривать с другими общностями только сверху вниз, только с позиции господства.

В общем, существует множество вопросов, на которые не просто найти ответы. Но часть из них – прямо у вас руках, в книге, что счастливо досталась вам.

Андрей Быстрицкий,

председатель Совета Фонда развития и поддержки

Международного дискуссионного клуба «Валдай»

Радикальный исламизм: сила идеи[1]1
   Эта статья – последний крупный академический труд выдающегося российского востоковеда Георгия Ильича Мирского, своего рода его научное завещание. Георгия Мирского не стало 26 января 2016 года, накануне сдачи этой книги в печать.


[Закрыть]

Георгий Мирский

Исламистский экстремизм, или радикальный ислам, – мир столкнулся с опасностью глобального масштаба. Дело не в том, что число мусульман в мире приближается к полутора миллиардам – из них экстремистов, а тем более террористов, вероятно, меньше одной сотой процента. Но это безумно энергичное, фанатичное, беспощадное и бесстрашное меньшинство, в распоряжении которого – Интернет. Идеи радикальных исламистов пользуются огромной популярностью среди мусульманской молодежи, люди из более чем 80 стран нахлынули на территорию Ирака, контролируемую ИГ, тысячи европейцев отправляются воевать на Арабский Восток, обратившись перед этим в ислам.

В чем разница между исламом и исламизмом? Спросите людей на улице – почти никто не ответит. В самом сжатом виде можно сказать так. Ислам – это религия и образ жизни, основа целой цивилизации, элемент идентичности сотен миллионов людей, порождающий солидарность мирового мусульманского сообщества. Исламизм – это политическое движение, базирующееся на радикальной идеологии, суть которой – фундаментализм, убежденность в том, что все беды мусульманского мира происходят от забвения основ «чистого, праведного, истинного ислама предков», от попыток воспринять чуждые ценности и не подходящее для мусульман светское устройство общества.

Исламский фундаментализм базируется на органических положениях ислама, но искаженных и приспособленных для нужд насилия и террора. И если спросить тех мусульман, которые, может быть, не одобряют террор, но в общем сочувствуют идеям «Аль-Каиды», в чем причина этой симпатии, ответ будет: «Наша вера, ислам, единственная истинная религия, находится под угрозой, ее хотят уничтожить, мир ислама подвергается опасности новой колонизации, происходят вооруженные интервенции (Афганистан, Ирак, Ливия), более того, существует дьявольский заговор Большого Сатаны и сионистов с целью подрыва мусульманских ценностей».

На этой идейной основе родилась «Аль-Каида», организация арабских добровольцев, прибывших в Афганистан для борьбы против советских войск, которые были введены в эту страну в конце 1979 года с целью оказания помощи пришедшему к власти революционному правительству. Война велась под лозунгом «джихада», «священной войны против неверных», и «Аль-Каида» получила существенную поддержку от США и Пакистана. После окончания афганской войны основатель «Аль-Каиды» Усама бен Ладен создал несколько дочерних группировок, одна из которых в 2003 году в Ираке пришла на помощь суннитам, потерявшим власть в результате американской интервенции. Первое ее название – «Аль-Каида в Ираке», второе – «Исламское государство в Ираке», третье – ИГИЛ, «Исламское государство в Ираке и Леванте». Сейчас – просто «Исламское государство», без упоминания каких-то стран. Государство. Более того – халифат.

Лозунг все три десятилетия остается тот же: защита ислама от неверных, освобождение исконных мусульманских земель («от Андалузии до Бухары»), образование теократических исламских государств, искоренение всех светских начал в обществе. Большинство сторонников джихада, священной войны, относятся к ваххабитской секте суннитского толка ислама. Крайне нетерпимая, эта секта с особой ненавистью преследует шиитов, тоже мусульман, но «не тех».

Главные враги суннитских исламистов – американцы, шииты и евреи.

К 2010 году джихадисты в Ираке, не сумев добиться победы над шиитами и американцами, ушли в тень, но тут подоспела «арабская весна» в Сирии. Боевики двинулись туда, участвовали в войне против «шиитского режима» Башара Асада и весной 2014 года вернулись обратно в Ирак, зная, что там их готовы поддержать суннитские племена, ненавидящие руководимое шиитами правительство аль-Малики. Дальнейшее известно. Образовалось реальное квазигосударство, контролирующее серьезные энергетические и водные ресурсы Ирака и Сирии и располагающее настоящей армией, воюющей сразу на всех фронтах.

Исламизм, его становление и эволюция

Существует немало определений исламизма. По мнению российского исследователя Дмитрия Нечитайло, это «идейное течение в мусульманской мысли новейшего времени, основанное на представлении о необходимости утверждения в обществе и государстве в определенных политических границах или в планетарном масштабе господства всеобъемлющего исламского комплекса правил поведения – шариата»¹. Другой наш ученый, Александр Игнатенко, предлагает такую дефиницию: «Идеология и практическая деятельность, ориентированные на создание условий, в которых социальные, экономические, этнические и иные проблемы и противоречия любого общества (государства), где наличествуют мусульмане, а также между государствами, будут решаться исключительно с использованием исламских норм, прописанных в шариате (системе нормативных положений, выведенных из Корана и сунны). Иными словами, речь идет о реализации проекта по созданию политических условий для применения исламских (шариатских) норм во всех сферах человеческой жизнедеятельности. Именно поэтому исламизм именуется еще политическим исламом или политизированным исламом»².

Алексей Малашенко указывает, что исламизм «призывает к реставрации первоначальных, недеформированных или утраченных на дорогах истории исламских ценностей», а также «предлагает идеальный вариант устройства общества, а значит, и государства, основанного на законах шариата, социальной справедливости, с сильным правителем». Малашенко подчеркивает, что идеология и практика исламизма направлены на решение не религиозных, но чисто светских проблем обустройства общества»³.

С понятием «исламизм» соседствует или перекрещивается другой термин – «салафизм», или «салафийя». Это слово происходит из выражения «ас-салаф ас-салихун» («праведные предки») и обычно переводится на Западе как «фундаментализм». Имеется в виду возвращение к первоосновам ислама (back to fundamentals). Действительно, салафиты призывают следовать тому, что существовало в эпоху первоначального ислама, еще «чистого», незамутненного и неискаженного. Исламизм, по мнению Малашенко, это не что иное, как продолжение, нынешний вариант салафийи⁴. Ведь возникновение салафийи ассоциируется еще с таким давно жившим ученым (улемом), как Ахмад Таки ад-дин Ибн Таймийя (1263–1328), которого многие считают патриархом, родоначальником и вдохновителем мусульманского фундаментализма. Ибн Таймийя, именем и учением которого широко пользуются современные исламисты-радикалы, категорически отвергал любые недозволенные нововведения, считая их ересью, не допускал разделения государства и религии, боролся с культом святых и с культом Пророка, осуждал паломничество к святым могилам, не признавал и жестко осуждал шиитов. Следует наряду с ним упомянуть и жившего на пять столетий позже Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба, автора «Книги единобожия», имя которого сейчас известно во всем мире, так как на базе его сурового и жестокого учения образовалась секта ваххабитов. Красная нить ваххабизма, ставшего официальной идеологией в Саудовской Аравии, – расширительное толкование такого важного понятия мусульманской теологии, как такфир, отступление от единобожия. Ваххабиты считают такфиром любое, малейшее отступление. Допустивший его мусульманин превращается в «неверного», хуже того – в вероотступника, что карается смертью. Таким образом, ваххабиты – это крайние салафиты, абсолютные экстремисты. Идеи ваххабизма исповедуют «Аль-Каида» и возникшая на ее основе группировка «Исламское государство».

В России и странах СНГ термин «салафиты» употребляется мало, зато ваххабитами (а чаще всего ваххабистами) называют всех радикальных исламистов, прежде всего террористов.

Еще один родственный термин – «джихадисты», сторонники вооруженной борьбы. О самом понятии «джихад» речь будет идти ниже. Пока же отметим, что все джихадисты – безусловно, салафиты, поскольку вооруженная борьба рассматривается как средство не только для защиты ислама, но и для построения «чистого, праведного» исламского порядка по образцу «общества предков». Но не каждый салафит – джихадист. Можно быть фундаменталистом и в то же время осуждать экстремизм, а тем более терроризм.

Вообще радикальное исламистское течение можно изобразить в виде цепочки. Первое ее звено – ученые (улемы), салафиты-фундаменталисты, пришедшие к единодушному выводу о том, что все беды мусульманского сообщества от забвения подлинного ислама. После идеологов на сцену выходят исламисты (или джихадисты), люди дела, борцы.

Фундаментализм – политический радикализм – экстремизм – терроризм. Эта цепочка может прерваться после первого же звена, но может и продолжиться вплоть до «Аль-Каиды» и «Исламского государства».

Как отмечал А.Игнатенко, «в самих странах распространения ислама, например арабских, различие между мусульманами и исламистами вполне осознается, принимается (в том числе самими исламистами) и находит свое выражение в употреблении разных слов – муслимун (мусульмане) для обозначения тех, кто понимает и практикует ислам как религиозную веру, и исламийюн (исламисты) для называния тех, кто рассматривает ислам как теорию и практику по преимуществу политического действия»⁵.

Но и то, и другое существует в рамках мусульманского мира, который А. Малашенко характеризует так: «Мусульманский мир определяется его религиозными (а не политическими или этническими) границами… В начале ХXI века мусульмане все более осознают себя единым массивом с общей (несмотря на разночтения) конфессиональной традицией, схожей историей, общими целями и общим противником. Понятие «уль-умма аль – исламийя» – «исламская нация» – укоренено в сознании мирового мусульманства и не ставится под сомнение ни одним политиком, какого бы направления он ни придерживался… Мусульмане отождествляют свою этническую принадлежность с конфессиональной». Мусульманский мир, по определению Малашенко, можно рассматривать «как единое конфессионально-культурное и идеологическое пространство»⁶.

Мусульманская солидарность, пожалуй, не имеет себе равных. Автор этих строк побывал однажды на свадьбе в Намангане (Узбекистан) и спросил у новобрачных, прав ли он, углядев, что узбек женится на таджичке. Оба моментально ответили, что это совершенно верно, но не имеет значения. «Главное, что мы оба мусульмане». Подумалось: вот если бы сочетались браком, например, итальянец и француженка, можно ли было бы от них услышать: «Главное, что мы христиане»?

Из такого рода солидарности и родилась идеология исламизма в ее современном виде как развитие и продолжение салафизма.

Как уже отмечалось выше, советская интервенция в Афганистане побудила многих молодых арабов отправиться на войну против «неверных». Для всех тех, кто испытывал жгучее недовольство, фрустрацию по поводу упадка роли исламского сообщества в мире и торжества «агрессивного империализма и его оруженосца – Израиля», появилась возможность проявить себя в деле. Правда, парадоксальным образом тем врагом, с которым надлежало бороться во имя ислама, оказался не Запад и не сионизм, а Советский Союз. Но из этого не предвиденного в теории положения был найден выход: он заключался в термине «сверхдержава».

Подобно «главной» сверхдержаве, Соединенным Штатам, СССР, как определили идеологи нарождавшегося исламизма, тоже был намерен поработить мусульманские страны. Как раз в это время лидер победившей в Иране «исламской революции» аятолла Хомейни выдвинул свой знаменитый лозунг «Смерть Америке, смерть Израилю, смерть Советскому Союзу!».

Трое арабских исламистов – Абдалла Аззам, Усама бен Ладен и Айман аз-Завахири – создали «Аль-Kаиду». Они занимались организацией переправки в Пакистан арабских добровольцев, их обучением и вооружением. Число арабов, прибывающих в Пакистан с тем, чтобы впоследствии воевать в Афганистане против советских войск, росло. Только в 1987–1989 годах в Пакистан прибыло около 5 тысяч арабских добровольцев (правда, 90 % их так и остались в Пакистане, не добравшись до афганских полей сражений). Бен Ладен и Аззам в Пешаваре создали «бюро услуг» для арабских моджахедов, связавшись для этого с пакистанской и саудовской разведками. Отправкой добровольцев всех национальностей в Афганистан занималась знаменитая пакистанская ISI (Inter-Service Intelligence), межведомственная разведка, разумеется, тесно связанная в то время с ЦРУ: Пакистан и США совместно организовывали обучение и вооружение отрядов моджахедов, воевавших против Советской армии в Афганистане. И с межведомственной пакистанской разведкой бен Ладен, безусловно, сотрудничал. Отсюда пошла легенда о том, что он был платным агентом ЦРУ. Никаких доказательств этого нет.

Споры шли и идут в среде исламистов по вопросу о том, чему следует отдавать приоритет – борьбе с внешним (дальним) врагом или внутренним (ближним). Сторонники концепции главного исламистского идеолога Сайида Кутба полагали, что главное – навести порядок у себя дома, покончить с коррумпированными предательскими верхушками, создать транснациональное исламское государство. Но бен Ладен и Завахири все больше склонялись к тому, чтобы перенести центр борьбы на международную арену. Скорее всего, они убедились в том, что совершать революции в мусульманских странах будет намного труднее, чем устраивать взрывы в государствах Запада.

В августе 1996 года в Джалалабаде бен Ладен, вернувшийся в Афганистан после долгого отсутствия, объявил джихад Америке. Отправленный во многие арабские газеты по факсу текст назывался «Декларация джихада против американцев, оккупирующих страну двух святых мечетей» (то есть Саудовскую Аравию).

«Смыть несправедливость, совершенную по отношению к мусульманской нации коалицией иудеев и крестоносцев». – Бен Ладен перечислил страны, где мусульмане подвергаются унижению и порабощению. Это Палестина, Ирак, Ливан, Чечня, Босния, Таджикистан, Эфиопия, Сомали, Кашмир, Ассам, Таиланд, Бирма и Филиппины. «Я счастлив вернуться в эти афганские горы, где была раздавлена величайшая военная атеистическая держава в мире». Он призывал «начать с главного и отбросить американского врага, оккупирующего нашу землю». В этой декларации, как и во многих последующих воззваниях, бен Ладен ставил в качестве первоочередной задачи освобождение не Палестины, а именно «святой аравийской земли», оскверненной присутствием американских войск с того момента, когда король Саудовской Аравии призвал их в 1990 году, чтобы защитить свою страну от возможного нападения Саддама Хусейна⁷.

Стратегическая задача ясна: прежде всего изгнать «неверных» из Саудовской Аравии, земли Пророка, заодно покончить с продажной монархией, затем освободить Палестину от сионистов и создать условия для торжества праведного, не искаженного отступниками ислама на всех «исторических» мусульманских землях. Избавить мусульман от господства «джахилийи», как учил Сайид Кутб. (Этот термин, буквально переводимый как «невежество», обозначал языческое, бездуховное состояние арабского общества до появления Мухаммеда. Кутб ввел понятие «новая джахилийя» для определения того состояния мира, в котором он оказался вследствие упадка истинной веры и временного преобладания безбожного, растленного образа жизни, навязываемого западной цивилизацией.)

Бен Ладен навсегда остался верным учеником Кутба, апостола джихадизма. Он воспринял также тезис своего наставника и старшего соратника Аззама о том, что война против советской интервенции в Афганистане является джихадом и индивидуальным долгом каждого мусульманина, и расширил его, утверждая, что каждый мусульманин обязан участвовать в джихаде против обеих сверхдержав.

«Советский Союз, – заявил впоследствии бен Ладен, – вошел в Афганистан в конце 1979 года, а через несколько лет с помощью Аллаха его флаг был спущен и выброшен в мусорную яму, и не осталось ничего, что можно было бы назвать Советским Союзом. Это освободило исламские умы от мифа о сверхдержавах. Я уверен, что мусульмане смогут положить конец легенде о так называемой сверхдержаве Америке»⁸.

Если бы советские войска продолжали воевать в Афганистане, несомненно, Советский Союз был бы главной мишенью «Аль-Каиды». Но Михаил Горбачев избавил бен Ладена от войны на два фронта: теперь удар наносился по единственной оставшейся сверхдержаве. Было решено превратить Афганистан в «кладбище для американцев». И в феврале 1998 года появляется второй из двух основополагающих документов бен Ладена – манифест о создании «Мирового исламского фронта джихада против иудеев и крестоносцев». Понятно, что под крестоносцами подразумевается Запад. Иногда фигурирует другой перевод, где говорится о «фронте борьбы против евреев и крестоносцев» (в арабском языке словом «яхуд» обозначаются и евреи, и иудеи). В манифесте декларируется, что американская оккупация Аравии в 1991 году, эмбарго, наложенное на Ирак, и безоговорочная поддержка Израиля означают, что Америка открыто объявила войну Аллаху и его Пророку. Далее идут слова: «Убивать американцев и их союзников, гражданских или военных, является долгом каждого мусульманина, который на это способен, в какой бы стране он ни находился… Мы призываем, с разрешения Аллаха, каждого верующего мусульманина, желающего быть награжденным Аллахом, следовать приказу Аллаха убивать американцев и забирать их имущество в любом месте и в любое время»⁹.

Американцы, безусловно, прозевали становление мощной террористической организации, ставшей их главным врагом.

Апофеозом террористической кампании, развязанной «Аль-Каидой», стала акция 11 сентября 2001 года, которую исламисты называют «Битва при Манхэттене». 19 террористов, лично отобранных бен Ладеном, атаковали башни-близнецы в Нью-Йорке и здание Пентагона в Вашингтоне. Погибло более 3 тысяч человек.

Первоначально бен Ладен не объявил об ответственности «Аль-Каиды» за события 11 сентября. По понятной причине: если бы он это сделал, американская военная кампания в Афганистане выглядела бы как вполне закономерный акт возмездия – «око за око». Любой мусульманин именно так бы это и расценил. А надо было, чтобы весь исламский мир воспринял вторжение Америки в Афганистан как неспровоцированную агрессию под совершенно надуманным предлогом и поднялся бы на борьбу с «неверными».

Впоследствии этот мотив перестал быть актуальным: «Талибан» все равно уже был свергнут и никакого всеобщего восстания мусульман не произошло. В своем обращении к мусульманскому сообществу 14 февраля 2003 года бен Ладен превозносил акцию 11 сентября как «смелую и великолепную операцию, равной которой человечество еще не видело», и отметил, что «были разрушены идолы Америки… удар был нанесен в самое сердце министерства обороны и по американской экономике»¹⁰. Еще откровеннее он высказался 29 октября 2004 года в обращении, транслировавшемся радиостанцией «Аль-Джазира»: «Мы будем изматывать Америку, пока она не обанкротится… Например, «Аль-Каида» затратила на операцию 11 сентября 500 тысяч долларов, в то время как Америка потеряла в результате этого события и его последствий 500 миллиардов; значит, каждый доллар «Аль-Каиды» победил миллион долларов»¹¹.

Бен Ладену также принадлежат слова о том, что акция 11 сентября – это «конвой мусульман, успех которого обеспечил Бог»¹².

«Аль-Каида» называет акцию 11 сентября операцией «Манхэттен» и расценивает ее как «жемчужину истишхада» (этот термин, имеющий тот же корень, что и «шахид», означает самопожертвование, мученичество во имя веры). Завахири в своих многочисленных публикациях восхваляет «героев операции «Манхэттен». Исламисты каждый год отмечают годовщину этой операции. Съезд движения «Мухаджир» (его центр находится в Англии) в 2003 году проходил под лозунгом «The Magnificent Nineteen» («Великолепные 19»), по аналогии со знаменитым фильмом «Великолепная семерка». В свете этих признаний смешно и глупо выглядят продолжающиеся до сих пор попытки представить 11 сентября как «постановку» или как акцию, осуществленную самими американцами (либо ЦРУ совместно с «Моссадом» и т. д.). Издаются книги, ставятся кинофильмы, люди зарабатывают на явной лжи громадные деньги, в то время как сами исламисты гордятся этой акцией как беспрецедентным подвигом.

Давно уже нет никакого сомнения в подлинных целях операции 11 сентября: устроить широкомасштабную провокацию, которая сделала бы неизбежным военный удар США по одной из мусульманских стран. Дело в том, что бен Ладен в 90-х годах разочаровался как в возможности поддержки своего «святого дела» правительствами государств исламского мира (и Саудовская Аравия, и Судан преподнесли ему горькую пилюлю), так и в способности и желании мусульманских народных масс свергнуть «нечестивую власть» и изгнать «крестоносцев». Что оставалось?

План бен Ладена был смелым и в то же время логичным. Первый этап – мощный, беспрецедентный террористический удар в самое сердце главной державы «мира неверных». Ни один лидер государства не может оставить это без ответа; возмездие неизбежно, и оно-то как раз и желательно. Второй этап: интервенция Запада в одну из мусульманских стран, затяжная война с бомбежками городов, во время которой телевидение будет беспрерывно показывать окровавленные трупы мусульманских женщин и детей, и мусульмане всего мира будут доведены до белого каления, возмущены зверствами империалистических захватчиков. Третий этап: поскольку связанные с Западом (даже «продавшиеся ему») правительства стран исламского мира не способны по определению на решительный воинственный отпор интервентам, массы поднимаются против этих правительств. Революции или, по крайней мере, бунты против «нечестивой власти», смена режимов в таких ключевых странах мира ислама, как Пакистан, Саудовская Аравия, Египет, Иордания. Установление власти исламистов – триумф джихада.

Первая половина плана была осуществлена безупречно. Акция, во-первых, потрясла американское общество и, во-вторых – что гораздо важнее, – привела к американскому вторжению в Афганистан. Но дальше все вышло не так, как было задумано. За считаные недели американцы с помощью Северного альянса выгнали талибов из бо́льшей части Афганистана, никаких бомбардировок городов не потребовалось, никакие тысячи жертв так и не появились на экранах телевизоров, исламский мир не «разогрелся», не возмутился и не поднялся против агрессоров и их пособников, «нечестивых» правителей мусульманских государств. Главная цель грандиозной провокации так и не была достигнута.

Причин неудачи «большого проекта» бен Ладена было три. Во-первых, он планировал длительную войну, рассчитывая повторить то, что, по его мнению, произошло с Советской армией: до такой степени измотать врага, чтобы само руководство государства-интервента поняло, что минусы продолжения военной кампании намного перевешивают плюсы. Но бен Ладен, видимо, даже не мог предположить, что американские вооруженные силы, использующие ультрасовременную технологию ведения боевых действий, окажутся столь эффективными (хотя опыт «Бури в пустыне» весной 1991 года, американского блицкрига и разгрома войск Саддама Хусейна должен был бы предостеречь его от недооценки военной машины США). Во-вторых, он недооценил боеспособность Северного альянса, который смог оказать чрезвычайно ценную помощь отрядам американских коммандос. В-третьих, главарь «Аль-Каиды» вряд ли думал, что российский президент Владимир Путин решительно и моментально солидаризируется с Бушем и – что еще важнее – повлияет на позицию руководства республик Центральной Азии с тем, чтобы побудить их предоставить аэродромы для американской авиации.

Не меньшим разочарованием для бен Ладена стала диаметрально изменившаяся позиция еще недавно дружественного руководства Пакистана. Он не учел, что Пакистан, крайне обеспокоенный сближением США с Индией, сочтет, что вернуть себе расположение заокеанского союзника важнее, чем помочь «Талибану» сохранить власть в Афганистане. Такое «предательство» Исламабада, несомненно, явилось для «Аль-Каиды», равно как и для талибов, тяжелым ударом.