Текст книги "Приход Русской Православной Церкви в России и за рубежом. Материалы к изучению приходской жизни. Выпуск 4. Приходы Америки"

Интервьюер: Каково их количественное соотношение?

Иерей Фома: Примерно по одной трети от общего числа.

Интервьюер: А какие Вам видятся перспективы? Каково, по Вашему мнению, будущее Вашего прихода? К чему Вы стремитесь? Каков идеальный образ Вашего прихода? Какие задачи Вы перед собой ставите?

Иерей Фома: Я думаю, что единственный идеальный приход – в Царствии Божием. У каждого прихода есть свои проблемы. Когда я стою у алтаря, я думаю, что мы решили все наши проблемы. Я хочу, чтобы прихожане видели, что это Царствие Божие, чтобы они его воплощали в жизни прихода. Я хочу, чтобы Православная вера стала фундаментом их жизни. Я хочу, чтобы прихожане больше посещали службы, с большим вниманием относились к церкви. И чтобы они не просто приходили в церковь, а чтобы они активно и сознательно участвовали в таинствах, в исповеди и причастии, чтобы они изучали свою веру.

Гостеприимство как миссия монастырской жизни в Америке

Игуменья Христофора (Матичак), настоятельница женского монастыря в честь Преображения Господня в г. Эллвуд-Сити (Православная Церковь в Америке, штат Пенсильвания, США)[30]30
  Монастырь был основан матерью Александрой, в миру – румынской принцессой Илеаной. После ее изгнания с родины принцесса приехала в Америку, где решила вступить на монашеский путь. Так как в то время в США не существовало православного женского монастыря, где бы службы велись по-английски, принцесса-монахиня посвятила свою жизнь основанию первой англоязычной женской обители для всех православных в Америке. В 1967 году ее труды начали приносить плоды: Преображенский женский монастырь был основан в составе Румынской епархии русской «Американской митрополии».


[Закрыть].

«Понимаете, в Америке не очень естественно вести монашескую жизнь, поэтому мы вынуждены учиться этому».

Интервьюер: Спасибо большое, что согласились ответить на наши вопросы. Первое с чего хотелось бы начать… Расскажите о себе, Вашем образовании и как Вы пришли к монашеству?

Игуменья Христофора (Матичак): Мои дедушки и бабушки с обеих сторон родились в Галиции – это область между Украиной и Польшей. Сейчас это территория Польши. Они приехали в Америку в 1900–1905-х годах. Скорее всего, в Европе они были членами униатской церкви[31]31
  Соединение Православной и Католической Церкви на основе унии при главенстве Католической, с сохранением значительной части православных обрядов.


[Закрыть]. Я точно не знаю, но в Америке они считались православными. Они встретились в Нью-Йорке, полюбили друг друга и поженились, до этого они не встречались. Потом они стали искать работу и переехали в Пенсильванию. Мои родители и я родились в Пенсильвании. Мы жили в маленьком городе, мы знали всех наших соседей, мы ходили в церковь, знали священника, а он нас. Это была нормальная и здоровая жизнь. В церкви службы проводились на словацком языке, поэтому сейчас, когда мы используем этот язык на наших службах, я всегда вспоминаю детство.

Мой брат священник. Если бы я была мальчиком, я бы тоже была священником, это было бы естественно, потому что любимое мое место – церковь. Но я не мальчик, что же мне делать? – думала я. Поэтому я пошла в университет, стала изучать психологию с тем, чтобы найти работу. Так как мне больше всего нравилось ходить в церковь, я начала петь в хоре, руководить хором, заниматься с детьми, этого требовало мое сердце…

Я всегда говорю, что Господь хороший экономист, он ничего не делает впустую, поэтому работа, которую я получила, заключалась в том, что я много путешествовала по Пенсильвании из города в город. Один из городов назывался Эллвуд. Я знала, что здесь есть монастырь, потому что когда он начал действовать, мне было 16 лет, но я никогда его не посещала, я никогда не видела православных монахинь. И однажды, когда я была в этом районе, я позвонила по телефону в этот монастырь и спросила, когда у них служба, хотела посетить ее. Это было в пятницу, 7 часов утра. Я приехала рано, до 7 часов. Монастырь был очень маленький. Я не могла понять, где церковь, где вход, где дверь, поэтому села в машину и стала ждать. В этот момент я увидела несколько монахинь, как потом выяснилось, из Румынии. Я не знаю, есть ли такая традиция в России, но одна из монахинь шла вокруг церкви и стучала деревянным молоточком по деревянной доске. И она шла вокруг и будила всех остальных. Я никогда не видела такого, и я стала наблюдать. Перед моей машиной оказалась монахиня и начала стучать молоточком. Она остановилась перед моей машиной, чтобы перекреститься. Потом посмотрела на меня с огромной улыбкой. У нее было очень много золотых зубов, я никогда не видела такого, мне было очень интересно. Когда я все-таки нашла, где церковь, я вошла в храм. После службы они пригласили меня на завтрак. Я провела там где-то час и уехала. Но я все время думала об этом.

Это было очень похоже на влюбленность. Это похоже на то, когда встречаешь кого-то, и тебе хочется видеть его снова и снова. Но это была не любовь к человеку, а любовь к этой монастырской жизни. Вот моя история.

Я где-то еще в течение двух лет посещала этот монастырь, а потом приняла решение прийти насовсем.

Интервьюер: Как давно произошло это событие, когда Вы пришли в монастырь и остались здесь?

Игуменья Христофора (Матичак): Ой, это еще одна смешная история. Где-то в течение двух лет я совмещала свою работу и визиты сюда. Моя работа оплачивала мои визиты и мою машину. И как-то получилось так, что на одни из выходных я смогла здесь остаться. Мне очень здесь нравилось, я чувствовала себя как дома. Но здесь было очень много монахинь, которые приехали из Румынии, они помогали матушке Александре[32]32
  Монахиня Александра (5 января 1909 – 21 января 1991) – первая настоятельница монастыря с 1965 по 1981 г., в миру – румынская принцесса Илеана.


[Закрыть]. Матушка Александра была 10 лет одна. Она очень старалась, чтобы американские женщины пришли в монастырь и остались здесь, но они не очень понимали, что значит монашеская жизнь. И она часто говорила, что очень сложно научить тому, что люди не видят. Потому что у нас не было такой системы монастырей в Америке. У нас были мужские монастыри, но в основном для священников, поэтому не было возможности видеть монашескую жизнь. Поэтому 10 лет матушка Александра была одна, а потом приехали наконец-то три монахини из Румынии. Одна из них была матушка Апполинария, другая – матушка Венедикта[33]33
  Монахиня Венедикта (Брага) – настоятельница монастыря с 1984 по 1987 г.


[Закрыть], которая впоследствии была второй игуменьей монастыря. Когда она приехала в Америку, ей было 59 лет. Третья монахиня была матушка Гавриила[34]34
  Монахиня Гавриила (Урсаче) – настоятельница Румынского женского монастыря Успения Богородицы (Мичиган, США).


[Закрыть]. Она сейчас в монастыре в Мичигане. Когда я начала посещать этот монастырь, то мне было 26–27 лет, и они были просто счастливы, что американка приехала сюда и что она что-то хочет знать про эту церковную жизнь… Они были ко мне очень терпеливы… Ведь американцы очень свободолюбивы, и я приезжала сюда каждый месяц на четыре дня, а через четыре дня мне хотелось уехать. Я размышляла, смогу ли я остаться и быть здесь каждый день всю мою жизнь? Это был большой вопрос! Более того, так как тут были в основном румынские монахини, встал вопрос о культуре, потому что я должна была жить не с американскими монахинями, а с румынками.

Матушка Александра настаивала на том, что службы должны проводиться на английском, она была очень сильной женщиной, поэтому она настаивала. Когда эти монахини приехали из Румынии, это был первый раз в жизни, когда они покинули Румынию, они летели на самолете. Они прибыли в Пенсильванию, и матушка Александра сказала: «Завтра служба на английском». А у них знания английского вообще не было. Матушка Венедикта рассказывала, что они всю ночь провели со словарем, чтобы подготовиться проводить службу на английском. Матушка Венедикта очень часто говорила потом: «Только Бог знал, что же мы на самом деле говорили в тот день».

Матушка Венедикта тоже была очень сильной женщиной, но более мягкой. К моменту моего прихода сюда она была в США уже 5 лет, поэтому немного знала английский. У нее было достаточно знаний английского, чтобы сделать заявление или указать на что-то. Тогда она пригласила меня, посадила на маленький стул, она была не очень высокая, я была немного выше, поэтому она посадила меня ниже и где-то 2–3 часа разговаривала со мной. Главной темой разговора было то, что если ты хочешь стать монахиней, то приходи сейчас, пока ты молода, чтобы сделать всю работу, а не тогда, когда ты состаришься. Я пришла в монастырь 25 сентября 1983 года, 30 лет назад, во вторник.

Интервьюер: Хотелось бы узнать, как повлияла на Вас ваша духовная мать и какой опыт был передан Вам ею?

Игуменья Христофора (Матичак): Духовник матушки Венедикты отец Роман[35]35
  Архимандрит Роман (Брага; род. 1922) уроженец Бессарабии, младший брат матери Венедикты. С 1989 года был исповедником в организованном матерью Венедиктой Успенском женском монастыре в Райвс-Джанкшн (Rives Junction), штат Мичиган.


[Закрыть], ее родной брат, жил при церкви с шести лет. Когда я стала членом монастыря, он был здесь священником, а матушка Венедикта была настоятельницей. Когда отцу Роману было 25–26 лет[36]36
  Архимандрит Роман поступил в монастырь под Бухарестом в 12 лет. Учился в трех богословских и одной педагогической семинарии, на факультете филологии и философии, окончил богословский факультет, поступил в докторантуру, в 1948 г. был арестован и посажен в тюрьму. Освободился в 1953 г., 1959–1964 гг. снова провел в заключении. В 1968–1972 гг. служил миссионером в Бразилии, затем был переведен в США.


[Закрыть], он был арестован и отправлен в заключение за то, что был священником. Его обвиняли в пропаганде христианства среди детей. В общей сложности он провел в тюрьме более 10 лет. Три года он сидел в одиночной камере. Но это было то место, где он встретился с Богом. Перед тем как попасть в тюрьму, он был священником, проводил много занятий, но по-настоящему поверил в Бога в тюрьме. Это была очень богатая духовность… Много духовных наставлений исходило от отца Романа, он был очень мягким человеком, очень жизнелюбивым, добрым. Как говорит Христос, будьте как дети, вот он был как ребенок. И он учил нас, послушниц, – разговаривайте с Богом все время, даже если вы на кухне готовите, все равно разговаривайте с Богом в своем сердце. Даже если вы работаете в саду – говорите с Богом, едете на машине за покупками – говорите с Богом. Это было его главное учение. Когда вы приходите на Причастие, подготавливайтесь к нему. Его учения были очень простыми. Вот есть у вас молитвенное слово, вы читаете молитву, но если вы чувствуете, что какие-то чувства вас переполняют, то закройте книгу и просто побудьте в тишине, поговорите с Богом в этот момент. Он хотел, чтобы мы были очень естественны в своих отношениях с Богом, как дети.

Он был очень позитивным человеком…

Мать Венедикта приехала в Эллвуд-Сити из румынского монастыря, в котором в свое время было 300 монахинь. Она также была преследуема в период коммунистического режима в Румынии[37]37
  Коммунистический режим в Румынии 1948–1989 гг. сопровождался гонениями на Румынскую Православную Церковь. Многие священники того периода пострадали, пережили ссылки и заключения.


[Закрыть], но дело не дошло до заключения. Для нее жизнь в какой-то период была очень сложной. Отец Роман тоже преследовался коммунистическим режимом, но он воспринимал жизнь как радость. Матушка Венедикта настаивала на том, что наша главная задача – проводить время в церкви, участвовать в богослужениях. Пела она очень красиво! И отец Роман и матушка Венедикта хотели, чтобы в нашем сообществе, в нашей монашеской жизни мы жили как семья, чтобы это был наш дом. Например, если мы чувствовали голод, мы могли пойти и поесть. Это не было правилом, как в других монастырях. В очень многих монастырях с этим очень строго, и они не верили, что надо делать именно так. Они очень хотели, чтобы мы были свободны, любили друг друга.

В добавление ко всему я хотела бы сказать, и это теперь как программа нашего монастыря, – и матушка Венедикта, и матушка Александра и отец Роман настаивали на том, чтобы мы, монашествующие, ходили в другие монастыри, различные организации, куда бы нас ни приглашали, с проповедью. Это мы делаем по сей день, и часто священники других приходов зовут нас поговорить с их паствой. Нас приглашали во многие места, и мы эту практику проводим в течение многих-многих лет. Начало ее положила матушка Александра, которая, помимо того что была монахиней, была еще и принцессой, причем по-настоящему уважаемой, поэтому к ней не только прислушивались, но и приглашали говорить с амвона. Теперь то же самое приходиться делать и мне, хотя чувствую себя всякий раз некомфортно.

Интервьюер: Расскажите, пожалуйста, как Вы пришли к настоятельству, как это произошло, что это значило для Вас, как Вы это восприняли? Кто для вас Ваши сестры?

Игуменья Христофора (Матичак): Как я вам сказала, они были очень счастливы, что молодая американка пришла и они имеют возможность принять меня в послушницы и чему-то обучить. С того времени как я стала здесь послушницей, 3–4 года я была секретарем матушки Венедикты. Она продолжала традицию, начатую матушкой Александрой, и также настаивала на том, чтобы все службы проводились на английском, она это делала в течение восьми лет. Сегодня мы говорим на словацком, но когда она была, мы все делали на английском. Это было очень сложно для нее, потому что она была румынкой, она очень грустила по своей стране и для нее этот язык был не родной, но она это делала.

Матушка же Гавриила и матушка Апполинария настолько духовно выросли, что оставили в свое время духовное предназначение здесь, они уехали в маленький приход, где они смогли совершать свои службы уже на румынском языке. Там они основали монастырь для румынских мигрантов. Этот монастырь уже достаточно большой, он расположен в Мичигане. У них также есть много американцев, которые приходят наряду со всеми. После их отъезда здесь оставалось пять или шесть американок. Поэтому у нас были выборы – кто будет следующей настоятельницей. Выбор пал на меня, это произошло в 1987 году. В 1983 я стала послушницей, в 1986 монахиней, а в 1987 уже настоятельницей. Это была катастрофа.

Но Бог хороший экономист, и Он не бросил меня… Мне пришлось провести много восстановительных работ здесь. Это было очень сложно. Мы чувствовали себя как сироты. И так как наша матушка покинула нас, мы пытались найти свой путь. Мы старались, мы работали тяжело и усердно, молились, может быть делали ошибки, но мы справились.

Когда я стала настоятельницей, епископ напутствовал мне расширить монастырь, построить больше зданий. Поэтому первый мой проект – сделать монастырь больше, построить больше строений вокруг. Поначалу монастырь представлял собой только одно маленькое здание. Построить новое здание – это не самое сложное, построить сообщество намного сложнее.

Как я понимаю, раз вы социологи, вам, наверное, интересно, какие люди приходят сюда, из каких они районов, какое у них прошлое. Большинство наших монахинь американки. Они приняли православие или в колледже или после колледжа, когда им было 30–40 лет, они захотели прийти в монастырь. То есть они не приходят очень молодыми, они приходят после того, как у них была работа, много работы, жизненные трудности и т. д.

Душа русских людей совершенно другая, в ваших душах есть Бог. Вы знаете Бога сердцем. Американцам надо познавать Бога через голову – это совершенно по-другому. Три года назад я, сестра Марфа и другие четыре сестры посещали Украину. Они очень хорошо с нами обращались, мы смогли посетить несколько монастырей, мы встретили очень много монахинь, молодых сестер. Какое было мое главное наблюдение: они были очень естественны в своей монашеской жизни. В Америке нужно читать книги и делать все по правилам. Так – мне нужно вот так сделать, все правильно, теперь нужно сделать так и т. д. Понимаете, в Америке не очень естественно вести монашескую жизнь, поэтому мы вынуждены учиться этому.

Интервьюер: Сколько в настоящее время сестер в монастыре, и, как Вам кажется, какую роль играет ваш монастырь в жизни местного населения?

Игуменья Христофора (Матичак): У нас 10 сестер, большинству из нас больше 55 лет. Только сестрам Марфе и Елене по 35. Мы в ожидании того, что молодые сестры придут к нам. Хотим продолжать нашу миссию, по-прежнему встречать людей гостеприимством. К нам приезжает много людей, они останавливаются в домиках для гостей, мы хотим, чтобы люди здесь чувствовали себя комфортно, как дома. Мы не хотим, чтобы они приезжали в монастырь и боялись, что им будут делать замечания, наставлять, что вы делаете правильно, а что нет. Мы хотим, чтобы они расслабились, нашли тишину, мир, покой, чтобы они увидели красоту службы в церкви, чтобы они увидели, как хорошо организована монастырская жизнь. Именно понять прелесть монастырской жизни, потому что большинство американцев постоянно заняты, всегда куда-то спешат. Как и в европейских монастырях, у нас много цветов, хотелось бы, чтобы приезжающие к нам увидели красоту и через это почувствовали Бога.

Наша миссия в том, чтобы ездить по приходам, проводить обучение, обращаться к пастве со словом о Боге. Кроме того, осуществлять по-прежнему наше гостеприимство здесь, издавать журналы. Мы делаем это три раза в год, издаем журнал в виде маленькой книжки, которую затем рассылаем по домам.

Интервьюер: Скажите, из окрестных мест кто-то приходит к вам в монастырь? Есть ли постоянные прихожане?

Игуменья Христофора (Матичак): Это очень интересно. В этом городе всего 9000 человек и здесь три православных прихода. У нас, конечно, есть много и католических и протестантских приходов, если брать весь район Питтсбурга. Ноу нас никогда не было необходимости стать приходом. Это полезно, как мне кажется, по двум причинам. У нас не проходят такие службы, как крещение и венчание, что для женского монастыря может иметь разрушающее действие. Слава Богу, много американцев приезжает сюда именно для того, чтобы узнать, что такое православие, а не за чем-то иным, и приезжают снова и снова. Впоследствии они говорят – я хочу стать православным, а мы говорим – хорошо, но теперь вам нужно найти свой приход. Они очень расстраиваются, потому что им нравится приезжать сюда, им нравится хор, им нравятся монахини, им нравится еда. Но я им говорю: «Вы нужны на приходе, потому что на приходах в Америке очень много работы, и вам нужно в ней участвовать, а также этим приходам нужны деньги, вы должны поддерживать ваш приход, работать для него». Потому что они должны понимать, что в церковь мы приходим не только для того, чтобы получать, но и для того, чтобы отдавать.

Интервьюер: Вы сказали, что хотите создать такие условия в монастыре, чтобы через внешнюю красоту монастыря, через уют, через то, что люди чувствуют себя как дома, люди приходили к Богу. Вам кажется, что сейчас именно такое время, когда человеку, чтобы обратиться к Богу, нужно предоставить комфорт и комфортные условия?

Игуменья Христофора (Матичак): Мы знаем, что на каждую Литургию Господь приходит и посещает нас. И как понятно из самого текста Литургии, люди приходят на Литургию, чтобы участвовать в Евхаристии. Христос знает, кто приходит в церковь, они не должны быть странниками, и Он должен слышать исповедь этого человека, может быть не на каждой Литургии, может быть через 2–3 недели, через месяц, но Он должен видеть этого человека исповедывающимся. И при этом мы должны приходить в церковь каждую субботу, каждое воскресенье, в том числе и на вечерние службы.

Когда я была ребенком, мы причащались раз в год и в ночь перед этим мы держали пост и исповедовались. То есть целый год мы ждали, чтобы исповедаться и причаститься. Для нас было понятно, что тот вечер, когда мы исповедуемся, мы очищаемся, а на следующее утро мы не завтракаем. В другие воскресные дни у нас есть завтрак перед службой, но в тот день мы ничего не едим, потому что мы будем причащаться. И мы были очень аккуратны и осторожны в этот период между исповедью и причастием, чтобы не совершать и не множить своих грехов. Это всегда была очень впечатляющая ночь, ночь ожидания святого Причастия. Я вам говорила, что мой брат священник, когда он пошел в семинарию, он там узнал, что на Литургии люди должны причащаться. Для нас это было странно узнать, так как мы искренне верили, что причащаться можно только один раз в год, например на Пасху. В то время я была в тинейджерском возрасте, мне было 16–17 лет.

И когда в течение нескольких лет я стала слышать от разных священников, что приступать к святому Причастию нужно как можно чаще, да еще и обязательно перед этим исповедоваться, для меня это было настоящим открытием, мы были воспитаны в иной традиции. Мне потребовалось много времени, чтобы принять это, поверить в это, довериться и попробовать эту практику. Это был внутренний конфликт для меня.

Постепенно я начала это понимать и приняла это, теперь я причащаюсь и исповедуюсь почти каждую литургию. Дело в том, что у нас очень много влияний, например из католичества, люди переходят из католичества в православие и привносят свои представления. Например, отец Роман, о котором я вам рассказывала, он верил, что мы очень серьезно должны относиться к Причастию. И мне и другим сестрам было очень тяжело приступать к Причастию каждое воскресенье, но отец Роман настаивал на этом – он верил, что это необходимо. А так как у нас очень много сестер пришли из других конфессий, то необходимостью было и объяснить им это, и сделать так, чтобы они приступали к Причастию все чаще и чаще, не так редко.

Судите сами, насколько сложен сам вопрос о Причастии, с учетом того, что в Америке так много намешено, так много противоречивого, и поэтому, чтобы прийти к главному, порой нужно гораздо больше времени и сил, в том числе необходимо и создание условий, пусть и комфортных.

Церковь без «застолий» и внешний мир – американское общество

Священник Димитрий Мэкоул, настоятель Антиохийского православного кафедрального собора святого Георгия Победоносца в Питтсбурге.

«Традиционно история нашей Церкви связана с арабо-американцами, то есть эмигрантами из Сирии и Ливана и их потомками. Но сегодня ситуация несколько меняется, потому что приходит много людей, которые были обращены в православие, то есть местных, американцев».

Интервьюер: Отец Димитрий, для начала несколько вопросов личного характера. Я попрошу Вас на них ответить, если это удобно. Где Вы родились? Сколько Вам лет? В какой семье Вы выросли? Какое религиозное воспитание Вы получили в своей семье?

Иерей Димитрий: Я родился в Уэйнсборо на севере Вирджинии, но вырос в одном из городов Пенсильвании, в Аллентауне, недалеко от Филадельфии. Мой отец – выходец из Сирии, а мать – британка, она родилась и выросла в Англии. Мои родители не ходили в церковь, но воспитывали меня в православии. В возрасте 16-ти лет я сам начал ходить в церковь.

Интервьюер: Какое образование Вы получили, где и когда? Было ли оно светским или религиозным?

Иерей Димитрий: Диплом бакалавра я получил в области психологии в колледже Моравиан (Moravian colledge)[38]38
  Одно из старейший учебных заведений региона, частный колледж в городе Бетлехам, штат Пенсильвания. Основан в 1742 году и изначально был связан с Моравской богословской семинарией (Moravian Theological Seminary).


[Закрыть]. Потом по благословению архиепископа я учился в греческой православной семинарии Святого Креста[39]39
  Православная богословская школа в честь Святого Креста Господня (Holy Cross Greek Orthodox School of Theology) – греческая православная семинария в Бруклине, штат Массачусетс, тесно связанная с Греческим колледжем (Hellenic College – светским частным высшим учебным заведением), находящимся в том же кампусе, в котором также предлагается бакалаврское образование, основанное на православных ценностях, хотя и светское. Основана в 1937 году в штате Коннектикут, в 1946 году переведена в Бруклин. В настоящее время является одним из ведущих учебных заведений Православной Церкви в западном полушарии.


[Закрыть], где получил степень магистра богословия[40]40
  Master of Divinity.


[Закрыть]. Уже после окончания семинарии я вернулся в светский вуз и получил степень магистра в области психологического консультирования.

Интервьюер: Когда Вас рукоположили? С какими обстоятельствами жизни это связано? Почему Вы приняли это решение?

Иерей Димитрий: Первые мысли о священстве мне начали приходить в возрасте 18-ти лет. Они появлялись некими волнами, благодаря чему я почувствовал призвание. Ко мне приходило чувство мира, когда я думал о жизни, которая прошла бы не зря. Это были какие-то отдельные размышления. И только в возрасте примерно 21 года появилась какая-то устойчивость во взглядах. Я уже знал, что хочу делать – служить Господу и людям.

Интервьюер: После того как Вас рукоположили, где Вы служили?

Иерей Димитрий: Я был рукоположен в моем родном городе, в котором вырос – в Аллентауне в Пенсильвании. Я стал священником в декабре 2006 года. Служил там пять лет и параллельно работал полную рабочую неделю, полный рабочий день психологом-консультантом. Там я был вторым священником. В январе 2012 года я был назначен священником в кафедральный собор в Питтсбурге.

Интервьюер: Вы не могли бы рассказать, какие здесь у Вас обязанности в соборе? Вы являетесь настоятелем?

Иерей Димитрий: Да, я являюсь настоятелем.

Интервьюер: Если можно, хотя бы несколько слов об Антиохийской Церкви в Америке. Какова она, сколько приходов? Где находится ее центр в Америке?

Иерей Димитрий: Антиохийская Церковь в Америке находится под управлением его Преосвященства митрополита Филиппа[41]41
  Митрополит Филипп (в миру Абдалла Салиба, 10 июня 1931, деревня Абу-Мизан, Ливан – 19 марта 2014, Форт-Лодердейл, Флорида) – епископ Антиохийской Православной Церкви, предстоятель самоуправляемой Антиохийской Православной архиепископии Северной Америки с титулом «архиепископ Нью-Йоркский, митрополит всей Северной Америки». На момент взятия интервью митрополит Филипп был действующим епископом, в 2014 г. он отошел ко Господу. В настоящее время предстоятелем самоуправляемой Антиохийской Православной архиепископии Северной Америки является митрополит Иосиф аль-Зехлауи, род. в 1950, Дамаск.


[Закрыть], в целом же Антиохийская церковь возглавляется патриархом Иоанном[42]42
  Патриарх Иоанн X (в миру ЮханнаЯзиджи; род. 1 января 1955, Латакия, Сирия) – епископ Антиохийской Православной Церкви; с 17 декабря 2012 года – Патриарх Антиохийский и всего Востока.


[Закрыть].

Изначально Антиохийская Церковь в Северной Америке возникла с приездом эмигрантов из Ливана и Сирии, они и образовывали здесь первые приходы. В самом начале этого становления Русская Церковь помогла Антиохийской Церкви в управлении приходами, состоящими из сиро-арабов. Первым главой Антиохийской Церкви в Америке был епископ Рафаил Бруклинский[43]43
  Епископ Рафаил (в миру – Rafla Hawaweeny; 1860–1915) был рукоположен в 1904 году тогдашним епископом Алеутским и Североамериканским Тихоном (Белавиным) для окормления сиро-арабской миссии. Епископ Рафаил был прославлен в лике святых Синодом Американской Православной Церкви в марте 2000 года; в торжестве прославления в мае того же года принимали участие епископы Антиохийской Митрополии. Таким образом, одним из отцов-основателей Православной Церкви Антиохийского Патриархата в Америке является святитель Тихон – небесный покровитель и Православного Свято-Тихоновского университета.


[Закрыть].

Интервьюер: Каковы общие количественные показатели, характеризующие сегодня Антиохийскую Церковь в Америке[44]44
  По данным сайта Самоуправляемой Антиохийской Православной Христианской архиепископии http://www.antiochian.org/, к ней относится (по интерактивной карте) 275 приходов. Архиепископия подразделяется на девять епархий.


[Закрыть]?

Иерей Димитрий: Я не знаю точные цифры, примерно несколько сотен, но они разбросаны по всей территории Соединенных Штатов. «Штаб-квартира», т. е. резиденция митрополита, расположена рядом с Нью-Йорком.

Интервьюер: Тогда перейдем к вопросам, уже касающимся Вашего прихода. Какова социальная структура этой общины с точки зрения пола, возраста, профессии, экономического статуса?

Иерей Димитрий: Наш приход – это примерно четыреста семей. Если оценивать приблизительно, то пожилых прихожан у нас около 15 %, людей среднего возраста где-то 60 %, и около 25 % молодежи, т. е. взрослых молодых людей, уже совершеннолетних.

Интервьюер: Что представляет собой Ваша паства в половом, гендерном отношении?

Иерей Димитрий: У нас примерно равное соотношение женщин и мужчин.

Интервьюер: Что представляют из себя Ваши прихожане в профессиональном плане?

Иерей Димитрий: Можно встретить все виды профессиональной занятости. Некоторые из прихожан – эмигранты из Сирии и Ливана. У нас есть достаточное количество прихожан, кто был обращен в православие. Но наш приход в течение определенного времени постепенно становится более разнородным. У нас есть люди разных профессий, разного социального происхождения.

Что касается профессий, у нас есть много молодежи с серьезным профессиональным статусом. Они учились в Пенсильванском университете, университете Карнеги-Мэллон, в других вузах этого региона. Они остаются здесь жить после учебы. Многие из них работают инженерами, врачами, учителями. Можно встретить всевозможные профессии.

Интервьюер: А что представляет из себя приход в этническом, расовом отношении? Какие национальные группы образуют основную массу прихожан?

Иерей Димитрий: Вероятно, в этом смысле постоянно все меняется. Мне следует сказать, что большинство – это арабо-американцы, но этот факт также меняется. Приходит все больше людей, которые обращаются в православие. Наш приход очень активен и открыт. У нас есть некоторое количество русских, греков. Есть и другие национальности. Но традиционно история нашей Церкви связана с арабо-американцами, т. е. эмигрантами из Сирии и Ливана, а также их потомками. Но сегодня ситуация несколько меняется, потому что приходит много людей, которые были обращены в православие, т. е. местных, американцев. Как я уже говорил, у нас на приходе есть и русские, их несколько пар, которые посещают наши службы и являются нашими прихожанами.

Интервьюер: А приблизительно какие доли базовых этнических групп среди прихожан?

Иерей Димитрий: Если вы посмотрите на имена тех людей, которые являются членами нашей Церкви, возможно некоторое большинство все-таки составят арабо-американцы. Однако если говорить о тех людях, которые наиболее вовлечены в церковную жизнь, регулярно приходят на богослужения, поддерживают Церковь, участвуют в делах прихода и т. д., то там наблюдается однородный состав. Не выделяется ни одна из групп, в равной степени проявляют себя и обращенные в православие, и русские, и греки, и те, кто с Ближнего Востока.

Интервьюер: Как Вам кажется, каковы основные функции Вашего прихода по отношению к прихожанам?

Иерей Димитрий: Я бы определил основную нашу цель так: создать открытую, доброжелательную, призывающую к участию, полную любви и духовности атмосферу для прихожан, которые сюда приходят. Большая задача также состоит в том, чтобы стать Христоцентричным приходом, несущим православие в окружающее нас сообщество людей.

Интервьюер: Хотелось бы уточнить, что Вы думаете о задачах и функциях прихода, направленных именно на прихожан?

Иерей Димитрий: Наш приход очень активен, у нас широкий круг деятельности, в который мы вовлекаем наших прихожан. У нас есть молодежная группа для подростков, они заняты и в общественных делах, занимаются изучением Священного Писания, вместе ездят в паломнические поездки, а также занимаются многими другими вещами. Хочу отметить, что перечисленные мероприятия относятся ко всем возрастным группам. У нас есть церковно-приходская школа для детей школьного возраста, для нас важно, чтобы они выросли в Православной вере. У нас также есть курсы для взрослых, чтобы они также могли больше узнать о вере. У нас есть организация под названием Братство во имя святого Иоанна Богослова, которая поддерживает различные деятельности и организует многие из мероприятий нашего прихода. У нас есть сестричество. Есть организация для пожилых прихожан. Дважды в год мы организуем дни открытых дверей, мы открываем двери храма для людей извне, прямо с улицы, приглашаем к нам прийти и узнать о жизни нашего прихода. Мы даем объявление об этих днях открытых дверей в университете и местной газете.

Интервьюер: Как Вам кажется, какую роль играет Ваш приход, Церковь в личной жизни прихожан, в жизни семей прихожан? Имеется в виду вовлеченность в приходскую жизнь и влияние приходской жизни на жизнь прихожанина.

Иерей Димитрий: Я думаю, что это значительное позитивное влияние. У нас, конечно, есть прихожане, которые ходят в храм лишь время от времени и не вовлечены в работу церковных, приходских организаций. Но если сравнивать наш приход со многими другими, у нас довольно хороший уровень активности. У нас много людей, в т. ч. среди молодежи, которые хотят быть вовлеченными, людей, которые любят Церковь.

Интервьюер: Когда я вел речь о вовлеченности, то имел в виду, что наверняка есть группа очень активных прихожан, есть посещающие храм систематически, но мало участвующих во внебогослужебной жизни. Наверное, есть и группа прихожан, которые заходят сюда только по большим праздникам. Каково соотношение этих групп?

Иерей Димитрий: Скажем так. Есть такое соотношение, что 20 % прихожан – это 80 % общего вклада в деятельность прихожан, это 80 % доходов. Это ядро.

Интервьюер: И что же по поводу менее активных прихожан?

Иерей Димитрий: Очень трудно сказать. Большинство, то есть 75–80 %, приходят на богослужения время от времени, т. е. несколько раз в год или немного чаще. Из них примерно 20 % – это те, которые посещают храм только по большим праздникам, один-два раза в год или даже один раз за несколько лет. Но большинство даже неактивных прихожан стараются ходить регулярно, может быть у них не получается каждое воскресенье, но определенная регулярность имеется.

Интервьюер: А сколько человек бывает на воскресной Литургии, и сколько человек причащается? В обычное воскресенье, не в день большого праздника…

Иерей Димитрий: Примерно 200 человек, и большинство идут к Причастию. Но каждое воскресенье может варьироваться. В принципе, я никогда их не считал, это моя примерная оценка.

Интервьюер: Как Вам кажется, если взять Вашего прихожанина, то имеются ли различия между его ценностями и ценностями окружающего общества?

Иерей Димитрий: Об этом сегодня много говорят в Православной Церкви. Но я не могу говорить о соотношении. Нам хочется верить, что большинство прихожан живет в соответствии с ценностями Православной Церкви, хотя определенная их доля – люди довольно светские, не очень церковные. Они ходят в церковь, говорят, что верят в Бога, но, к сожалению, отвергают некоторые вещи, которых требует вера.