Текст книги "Непарадный Петербург в очерках дореволюционных писателей"

Но зато какое множество питейных заведений для извозчиков! Я, разумеется, не мог осмотреть все, да, полагаю, для моей цели в этом нет и надобности. Большинство притонов очень похожи друг на друга и некоторые только чем-нибудь выделяются.

«Киев», угрюмый двухэтажный дом, весь занятый извозчичьими апартаментами… Конечно, бильярд, косушки и все прочее. Селянки из ветчины и картофеля славятся своими гастрономическими качествами.

Извозчики собираются здесь к часу дня, обыкновенно прямо с «фатер» и потом к 6–7 часам. Остальное время трактир почти не торгует, но эти несколько часов окупают весь остальной день. «Киев» популярен среди рязанцев и калужцев; случайной публики здесь почти нет. Между буфетчиком «Киева» и посетителями извозчиками отношения самые тесные, что объясняется постоянством состава посетителей. На меня, как новичка, смотрели «косо» все и очень неохотно вступали со мной в объяснения…

– Что это «за кружки»? – спросил я соседа, когда тот сказал слуге «опустить в кружку».

– А тебе что? Заведи кружку и опускай…

Вероятно, речь шла о кружках, куда извозчики опускают свои сбережения и хранят кружки в трактирах. Обычай этот существует во многих заведениях и объясняется тем, что извозчикам действительно негде хранить свои деньги; дома у него нет ни ящика, ни полки или стола; сберегательная касса закрыта почти весь день, а с банкирскими учреждениями извозчики не знакомы. Замечательно, что, по общим отзывам, хранимые в трактирах сбережения извозчиков никогда не пропадают, хотя всё-таки существование таких сохранных касс едва ли желательно по многим причинам.

В «Киеве» я обратил также внимание на то, что многие извозчики напиваются сивухой до начала своей езды, потому что они приезжают в трактир прямо из дому. Хорош будет извозчик после 2–3 косушек, запитых парой пива! И, кроме того, как ни дешева здесь водка, но такая «порция» все-таки обходится в 30–40 копеек, которые надо ведь извлечь из выручки! Невольно напрашивается вопрос:

– Зачем это такое множество питейных заведений в этом квартале?

Любопытную картинку представляет другое заведение «№ 71-й».

Заведение это «чайное с продажей закусок», в доме № 71 по Лиговке. Заведение само по себе и ничего бы, потому что здесь нет ни пива, ни водки, но… вот об этом-то я и хочу сказать, потому что это повторяется во всём Петербурге. Дело в том, что питейные заведения столицы делятся на известные разряды: в одних можно пить и есть, в других только пить, в третьих – только есть. Первые платят трактирное «право» и патент, в среднем 1,050 рублей, причём торговля их ограничена до 11–12 часов вечера. Вторые платят один патент, покупаемый на три года с торгов, и тоже ограничены часами; наконец, третьи платят грошовый налог и могут торговать хоть все сутки кругом. Само собою разумеется, что выгоднее всего содержать такое заведение, где можно есть и пить, т. е. трактир, но он обходится слишком дорого и требует затраты капитала, да, наконец, и самое число трактиров ограничено. И вот, содержатели чайных заведений придумали такой компромисс: они нанимают целый дом и открывают в нём: кабак, чайное заведение с извозчичьим двором и портерную лавку[94]94
  В портерных лавках торговали пивом. Обычно они размещались в помещении из 2–3 комнат, потолки и стены в которых выбелены, а полы покрашены. Обстановка состояла из столиков, иногда даже мраморных, и венских плетеных стульев. У задней стены помещался прилавок с закусками: моченым горохом, снетками, сухариками из белого и черного хлеба. В некоторые портерные был проведен водопровод, в остальных посуду мыли в тазиках с мутной, редко обновляемой воде и вытирали грязными тряпками.


[Закрыть] с закусками. Получается, следовательно, такой трактир, который и прав не требует, т. е. стоит недорого и торгует лучше трактира, потому что не ограничен часами. Когда я приехал в «№ 71-й», то удивился даже простоте компромисса!.. Извозчик заказывает селянку, идёт в соседний кабак, выпивает и, возвращаясь, находит на своём столе кипящую сковородку… Просто любо!.. Выпил, закусил и идёт в портерную за «парой пива».. Всё это из двери в дверь, так что расстояние не больше, чем в трактире из комнаты до буфета. Двор извозчичий разрешён здесь на 40 лошадей, так что желающие могут оставить лошадь стоять хоть весь день, пока отпьянствуют в соседнем кабаке и портерной… Вот как просто обойдёшь закон.

Меня удивляет только, что в Петербурге без разрешения и осмотра властей нельзя открыть никакого ларька. Каким же образом получено разрешение на такое «соединение» тайной закусочной с кабаком и портерной? И для кого это нужно? Если мало трактиров на Лиговке (!!), то не лучше ли в «№ 71» разрешить трактир, который платил бы 1,050 руб., чем чайную, вносящую в доход города 36 руб., а в доход казны 1 руб. 60 коп. гербовыми марками! Но ещё лучше рядом с чайными не разрешать кабаков, и наоборот…

Относительно «№ 71» замечу, что это заведение очень грязное, даже с извозчичьей точки зрения. Чай, который я заказал, оказался каким-то настоем из веников с горьким осадком на язык. Это не чай, а что-то капорье[95]95
  Капорский чай – чай из растения кипрей узколистный, в простонародье именуемого иван-чаем.


[Закрыть]! Слуги сонные, грязные, грубые… Б-р-р-р!

9

Кроме отдельных извозчичьих притонов, раскинутых по всему лицу Петрограда, не исключая таких бойких центральных местностей, как Толмазов переулок, Невский проспект, Большая Садовая и другие., есть немало извозчичьих гнёзд с целыми группами притонов. Таковы (кроме Лиговки и Обводного канала) Коломенская улица с частью Николаевской, «стрелка» Петербургской стороны (близ Зоологического сада), «сердце» Выборгской стороны (у Сампсоньевского проспекта., близ клиники), окраина Васильевского острова (на Малом проспекте) и Пески… Тут по несколько всевозможных заведений для извозчиков. И вот что замечательно: в то время, как отдельные «пункты» извозчичьих резиденций носят до некоторой степени «семейный» характер, имеют постоянную публику, свои обычаи, традиции и т. п., – «гнёзда» почти всегда являются местами разгула, пьянства, дебошей и безобразий. В «свой» трактир извозчик идёт за делом: напиться чаю, покормить лошадь, отдохнуть, выпить по маленькой, а в «гнездо» он идёт «погулять» и гуляет с чисто извозчичьим безобразием, оставляющим позади безобразия разгула мастеровых и фабричных. Вероятно, по пословице «на людях смерть красна» и безобразия творятся охотнее в больших компаниях. Поэтому-то казалось бы «гнёзда» и не должны бы существовать…

На «стрелке», например (Петербургская сторона), недавно ещё был случай пьянства извозчиков в виде спорта, причём один извозчик, уже пьяный выпил на пари залпом полштофа водки и тут же умер. В Коломенской улице можно видеть пьяных извозчиков, путешествующих без шапок по улице из притона в притон и устраивающих пьяные оргии. Про безобразия василеостровских притонов сложились целые легенды и там среди извозчичьих компаний можно видеть совершенно пьяных девиц. Пародируя пословицу «ум хорошо – два лучше», следует признать, что «один притон безобразен, а два-три вместе окончательно нетерпимы».

Здесь в притоне я познакомился с двумя типичными извозчиками, достойными быть отмеченными. Один – семидесятилетний старичок, белый как лунь, но бодрый, ездящий в извозчиках ни много, ни мало – 47 лет. Почти полвека на козлах при совершенно трезвом поведении не дали Архипу ничего, хотя он живёт в деревне исправно и вообще не нуждается. Вот уж воистину трудом праведным не наживёшь палат каменных!.. Архип не глупый мужичок, помнит ещё когда в Петербурге ездили на «гитарах»[96]96
  Длинные дрожки, на которых можно было усесться по обе стороны, спинами друг к другу.


[Закрыть] и возмущается проектом крытых извозчичьих экипажей:

– Наши господа на грош хотят пятаков… Посмотрите, какие цены нынче; за пятиалтынный везёшь пять вёрст, да ещё дай крытый экипаж!.. Не прикажут ли на резине заводить!

Второй извозчик Дмитрий, человек лет под 60, ездит около 30 лет и тоже ничего не имеет, хотя не пьёт… Мужик весьма умный, проклинает свой промысел, вполне понимая своё бесправное, приниженное положение.

– Глаза у меня слабы, плохо вижу, а не то разве пошёл бы в такое рукомесло… Это каторга, а не жисть и всякий тебя как арестанта помыкает… Никаких прав никто не признаёт твоих! Вот, к примеру, меня записал городовой за то, что я не хотел бабу вести даром. А баба здоровее меня! Нешто мы обязаны всех даром возить, а он и не спрашивает! Вези и баста, а стал говорить – номер записывает… И что это тебе за охота в извозчики идти, – обратился он ко мне.

– Да хочу попробовать, завёл вот закладку…

– Дурак ты, братец… Неужели ничего умнее не придумал?

– Да разве так уж плохо в извозчиках? – А вот увидишь! Ты за все и во всём виноват будешь, натерпишься всякой всячины, а окромя убытка ничего не получишь.

– Нечего делать, назвался груздем, полезай в кузов.

Мой собеседник задумался…

– Оно конешно… Статься может… Кто ж тебя знает… Есть ведь и извозчики, наживают… Кого-нибудь пьяного оберёшь, а нет и того… завезёшь, да оберёшь… Вонь, рязанский один пять лет мадеру пил…

– Как мадеру?

– А вот как: завёз пьяного купца на Обводный канал, вытащил бумажник и удрал… А в бумажнике тридцать тысяч рублей деньгами и бумагами было; он, чтобы виду не подать, остался в извозчиках ездить, а деньги схоронил… Через год все и забыли; купец помер, а он понемножку стал вынимать деньги и все ездил. Приедет в трактир, спросит мадеры бутылку и пьёт сидит. Поедет в другой трактир и там пьёт, земляков угощает. Да так четыре года проездил, пока на него не обратили внимание: что за извозчик кажинный день мадеру пьёт?!

– И что же, его забрали?

– Знамо, забрали, и деньги нашли; он всего тысячи три-четыре пропил на мадере. Всякое счастье бывает, вот и тебе, может, хочется такого купца поймать, а то иначе нет расчёта…

«Неаполь», наиболее приличный трактирчик среди «гнёзд», с наружным палисадничком. Двухэтажный, презентабельный снаружи, с «машиной» (органом), бильярдом и… единственное заведение в своём роде, имеющее мягкий диван на извозчичьей половине.

– Фу-ты! Вот как «почитают» нас, – говорит мне один желтоглазый, указывая на диван.

– Что и говорить, ведь мы доходные гости: смотри-ка, ты пятую скляночку осушаешь.

– Нельзя, я ведь именинник сегодня, хочешь тебя, стриженого, угощу!

– Спасибо, я водки не потребляю.

– Глуп, потому и не потребляешь. Ты пойми, кто водку не пьёт, тот околеть должен в нашей жизни. А я вот пью. Эй, услужающий, ещё стакан!

Большая компания за круглым столом дула пиво. Я говорю «дула» потому, что в полчаса она на моих глазах катала третью дюжину… Компания рассказывала про «жулика» хозяина, который их притесняет и «жмёт, как масло сбивает»… Действительно, хозяин артист своего дела! На 36 рабочих он имеет одну комнату с девятью матрасами, но и матрасы эти выдаются только на те дни, когда «санитары по дворам шляются», а как только «санитарная комиссия прошла», матрасы убираются… Извозчики хоть и получают жалованье по 7 руб. в месяц, но сколько бы они не жили, не увидят никогда ни копейки… Всё идёт на вычеты и штрафы: «пишется в книжку»… Рано приехал домой извозчик – штраф, поздно приехал – штраф, не довёз выручку – штраф… Работник жалованья не получает, а всё должен ещё хозяину… Совсем аспид…

– Так чего же вы живете у такого хозяина, – вмешался я в разговор…

– Чаго, – передразнили они, – а много ли есть то лучше…Почитай, все такие… У других вон и зимой на сеновале спать приходится, потому мест не хватает…

– Так вы бы жаловались.

– Поди-ка, пожалься! Не тебе ли веры больше дадут, чем хозяину… Тоже выискался с жалобами… Да виданное ли это дело, чтобы извозчик жаловался!..

10

Последняя ночь моих скитаний на козлах была посвящена островам… Я выехал около 10 часов вечера и через Троицкий мост поехал к «Аркадии».

Как вы полагаете, читатель, сколько вёрст от Троицкого моста до Строганова[97]97
  Ныне Ушаковский мост


[Закрыть] моста и сколько времени надо ехать рысью это расстояние? Вы скажете – версты четыре и, полагая 10 минут на версту, максимум три четверти часа. Я тоже так полагаю и мне приходилось проезжать это пространство очень скоро, но теперь… теперь я сделал до «Аркадии» вёрст 20–25, и ехал рысью два с половиной часа.

Вот мой маршрут:

Переехав мост, направляюсь к Каменноостровскому проспекту[98]98
  В описываемое время Каменноостровский проспект начинался от Кронверского проспекта. В свою очередь Троицкий плашкоутный мост тогда заканчивался не в створе нынешнего Каменноостровского проспекта, а на пляже Петропавловской крепости у Государева бастиона.


[Закрыть]…

– Назад! – командует городовой, стоящий посреди проспекта.

Я догадался, что порожние извозчики не пропускаются и повернул обратно на Дворянскую[99]99
  Большая Дворянская улица, ныне ул. Куйбышева.


[Закрыть], Вульфову[100]100
  Их было две: Большая Вульфова ул. – ныне ул. Чапаева; Малая Вульфова ул. – ныне ул. Котовского.


[Закрыть] улицы, т. е. в объезд к Карповскому мосту[101]101
  Мост через речку Карповку в створе Каменноостровского проспекта. Ныне – Силин мост.


[Закрыть]… Кружился долго по закоулкам и переулкам и выехал к Петропавловской больнице[102]102
  Архиерейская (ныне Льва Толстого) ул., 4.


[Закрыть]… Снова выезжаю на Каменноостровский проспект и снова команда:

– Н-н-а-зад!

Поворачиваю оглобли, но здесь другой улицы, параллельной Каменноостровскому проспекту, нет. Надо ехать или обратно через Выборгскую сторону по Чёрной речке, или через острова: Крестовский, Петровский и Елагин… Но по этим островам едва ли пустят, да, кроме того, нужно ведь пересечь Каменноостровский проспект, что тоже не позволят. Решил вернуться, и поплёлся по закоулкам к Сампсониевскому мосту. Я должен оговориться, что обыкновенные извозчики поступают иначе, если им нужно миновать заставы. Они нанимают седока, т. е. сажают даром или за выпивку какого-либо субъекта и везут его благополучно по Каменноостровскому проспекту. Этот компромисс вызывается, как видят читатели, необходимостью, потому что иначе порожний извозчик не может попасть даже к себе на квартиру, если он живёт в той местности, а колесить по городу два с половиной часа на измученной лошади совсем извозчику невозможно. Итак, я доехал до Выборгской, миновал Сампсониевский мост и хотел проехать по шоссе до Ланской, но у клиники Виллие[103]103
  Большой Сампсониевский проспект, д.5. Лейб-медик Яков Васильевич Виллие(1768—1854) завещал своё состояние на постройку больницы, которая открылась в 1873 году и до революции именовалась «Михайловской клинической больницей баронета Виллие».


[Закрыть] команда:

– Назад!

К паровой конке не подпускают. Я замялся несколько, просто соображал, не зная, куда же и как теперь ехать, а городовой счёл мою «заминку», вероятно, за ослушание и стал было номер записывать… Куда же ехать? Просто отчаяние взяло!.. Повернул опять к Троицкому мосту, по Кронверкскому пр., мимо Сытного рынка, на Большую Зеленину улицу и на Крестовский остров… Целое путешествие… У поворота к Крестовскому саду не пустили; объехал мимо Каменноостровского театра.

По Каменному острову и Елагину я благополучно попал в Новую деревню. Не пускали около «Эрмитажа»[104]104
  Предположительно: сад на Новодеревенской набережной (нынешний адрес: Приморский пр.,12), конкурировавший с «Аркадией». Почти каждый год по желанию антрепренеров менял названия: «Ливадия», «Кинь-Грусть», «Фоли-Бержер» и т. д.


[Закрыть], но тут заставы не страшны… Я выехал на Заднюю линию Новой Деревни, где не только застав, но и дворников нет… Уф! Как легко себя чувствуешь!.. Я почти уже доехал до «Аркадии», как явился соблазн… Господин в цилиндре, с дамой в шелку, даёт 80 копеек к «Аквариуму[105]105
  Каменноостровский пр., 10. Ныне – киностудия «Ленфильм»


[Закрыть]». Цена хорошая, отчего не свезти, но как потом вернуться? Опять три часа кружить по городу!..

– Нет, не поеду…

Хорошо ещё, что нет таксы, и седок не может приказать ехать, а то совсем зарезал бы…

К «Аркадии» я подъехал с заднего фасада. Было уже около часа ночи… Обыкновенному извозчику здесь делать нечего: седоков нет, одни «нанятые» извозчики (нанятые обратно), лихачи и собственные экипажи… Но мне интересно было постоять в их компании… Вот где узнаешь все тайны «господ»! Если бы владельцы экипажей знали, как тонко кучера изучили их жизнь и «дела», как громко и без церемоний они повествуют о самых сокровенных тайнах и интимных подробностях жизни их господ. Когда барин был пьян, сколько должен и кому, как он ругался с женой и за что, как он морочит кредиторов, похищает сабинянок, ловит жену в амурах и т. д., и т. д. Все это рассказывается цинично, с собственными умозаключениями и с кучерским остроумием, причём фамилия «барина» неоднократно и публично повторяется, хотя некоторые фамилии довольно громки среди жуирующего Петербурга… Я скоро ввязался в разговор, хотя большинство жирных, упитанных «дармоедов» (как мы, извозчики, зовём кучеров) относились с нескрываемым презрением и очень пренебрежительно к «гужееду» (кличка для извозчиков в устах кучеров).

Мне хотелось навести разговор на быт самих кучеров и лихачей, что скоро и удалось. Красавец-кучер с бородой до пояса и широчайшей спиной оказался словоохотливым:

– Что за жисть у купца!… Я живал… Не стоит… Вот у моего барина так жисть!… Я почитай каждый день то рессору чиню, то лошадь кую (общий хохот). Овса положения нет, у меня три куля в неделю на пару идёт (громкий смех). Лошадей убирает конюх, моё дело только на козлах сидеть и 30 рублёв в месяц, окромя харчей и подарков…

– Ты поди сам бы барину 30 рублей в месяц дал, – заметил сосед.

– И 50 дал бы… Да что 50, намедни развинтил рессору у ландо, – говорю, – сломалась… Велел отправить к мастеру, а я мастеру красненькую в зубы и счёт от него на 118 рублей. Это куме значит на зубок! (общий хохот).

Позади «Аркадии» несколько портерных лавок; я пригласил ближайшего лихача пару пива выпить; хочу, говорю, угостить… Пошли… Лихач оказался хозяйский сын; сам ездит на резине, а сорок закладок у работников… Сели… Я собеседнику говорю «вы», а он «тыкает»… Все же меж нами дистанция огромного размера: у него сорок ведь таких желтоглазых…

– Вы с кем же здесь в «Аркадии»?

– У меня постоянная «штучка»… А важная штучка!… Четыре комнаты одна занимает, триста рублей за фатеру платить, без стирки белья; за это отдельно… Одевается бестия, что твоя графиня аль анаральша… и кавалеров марьяжит – за моё почтение… По красненькой мне на чай только приходится, а то и четвертной билет!

– Неужели каждый вечер»?

– Ну, не кажинный, положим! Случается день, два я даром провозишь, бывает, что и ей пятёрку ещё дашь, в долг значит, да это наплевать…

– А езды много?

– К девяти вечера подам, доставлю в сад, отсюда в «Донону[106]106
  Ресторан по адресу Набережная реки Мойки,24.


[Закрыть]», «Пивато[107]107
  Ресторан по адресу Большая Морская ул., 36.


[Закрыть]» или к татарам и после к ней…

– И давно вы с ней ездите?

– Третье лето.

В «Аркадии» начался разъезд. Мы побежали к лошадям.

Посыльные сновали среди экипажей, выкликая фамилии или называя местности: «одиночка от Банковского моста», «ландо из Зимина переулка[108]108
  Ныне переулок Сергея Тюленина.


[Закрыть]», «кучер Илья», «коляска такого-то»… Кучера зашевелились, стали приводиться в порядок. Солнышко показалось на горизонте. Из подъезда «Аркадии» потянулись вереницы публики к пароходной пристани, к вагонам конки и по дачным линиям. Мне тронуться с места было нельзя, потому что все проезды к первой линии заняты «охранителями» и порожний извозчик думать не смеет показаться вблизи публики. Около часа продолжался разъезд, и затем линия опустела. Ушёл последний пароход, последняя конка, только изредка попадался запоздалый посетитель. Ушли полицейские наряды и для извозчиков теперь свобода: поезжай куда хочешь, только седоков больше нет… Мне-то это, конечно, все равно, но профессиональный извозчик в положении критическом: пока были седоки – нельзя подъехать; теперь подъехать можно – сажать некого!.. Я шагом поплёлся к Каменноостровскому проспекту. Совсем уже было светло, как днём. Расходилась и разъезжалась «кабинетная» публика, то есть закутившиеся компании и освободившиеся официанты. Последние тоже группировались в компании и тоже со своими девицами. Омерзительную картину представал из себя теперь Каменноостровский проспект. К городу потянулась пьяная, безобразная публика, из города тащились вереницей пахучие бочки[109]109
  В связи с отсутствием в большинстве домов канализации вывоз нечистот осуществлялся ассенизационными обозами.


[Закрыть]. Букет получался полный, имеющий нечто общее по безобразию и отвратительному впечатлению.

Из «Аквариума» идёт по панели хор цыган, возвращающийся домой в Новую Деревню; из двух колясок выскакивают растерзанные кутилы и загораживают дорогу.

– Стой, фараоново племя; пой… пой, здесь на панели. Пл-а-а-чу!

Цыгане жмутся, заработок улыбается, но петь на панели как-то зазорно, да и боязно. По тротуару, торопясь, идёт приличная дама по направлению к Карповке; её окликают из ландо, дама не обращает внимания и чуть не бежит. Из ландо выскакивает субъект и догоняет даму; ему кричат из ландо: «брось, право, не стоит», но он догоняет, тащит за рукав; дама кричит, вырывается, из экипажей хохот, городового вблизи нет, нет и ни одного трезвого человека, кроме флегматиков-чухон, сопровождающих бочки; но им дела нет ни до чего, они идут как сонные.

– Извозчик! – слышу я.

Подаю. Из боковой улицы (Песочной[110]110
  Ныне улица Профессора Попова.


[Закрыть]) выходит господин с молоденькой девочкой в платочке; она плачет, господин рассыпается, уговаривает, шепчет…

– Куда ехать?

– В «Караванную[111]111
  Гостиница «Караванная» по адресу Караванная ул., 10.


[Закрыть]», полтинник.

– Пожалуйте.

Господин тащит девушку почти насильно к дрожкам; она плачет все громче, тот её все уговаривает. Садятся. Я их осматриваю. Девушка миленькая, совсем ещё ребёнок, одета в ситце, по-видимому, горничная или модистка; господин лет 35, полный, в котелке. Мы поехали. Девушка всхлипывает и шепчет: «не хочу, не хочу, не поеду».

Вот и «Караванная». Господин позвонил у подъезда, двери открыли. Швейцар отдал мне полтинник, мой первый полтинник, который я заработал во всю ночь с 9 часов вечера до 4 часа утра. Пора домой.

11

«Денные» интервью в роли извозчика я посвятил извозчичьей «выручке». Я хотел сделать опыт, сколько может заработать извозчик при нормальных условиях, т. е. работая 11 часов в сутки, при двух часах перерыва для обеда и корма лошади. С этою целью я ездил так: 19-го июня с 11 часов утра до 8 часов вечера с перерывом от 1 до 3 часов и 22-го июня с 7 часов утра до 4 часов дня с перерывом от 11 до 1 часов дня. Можно было, разумеется, взять существующий рабочий день с 11 часов утра до 4 часов ночи; но брать этот рабочий день у извозчиков я не считал правильным и нахожу его ненормальным. Ездить 16 часов в сутки и употреблять сверх того 2–3 часа на чистку и уборку лошади, экипажа, сбруи, на баню и прочее, по моему мнению, невозможно, если мы не хотим иметь извозчиков сонных, грубых, грязных и лишённых человеческого облика… Нормировку рабочего дня следует поставить первым и настоятельным делом в вопросе упорядочения извозчичьего промысла.

Итак, я выехал в 11 часов утра, получив, разумеется, вычищенную и запряжённую закладку с сытой и напоенной лошадью. Если бы это пришлось делать мне самому, то мой рабочий день и начался бы в девять с половиной часов утра. Точно также убрать лошадь и экипаж после езды требует час-полтора. Из этого следует, что извозчики при 11-ти рабочих часах должны ездить только 7 часов в сутки, т. е. вдвое меньше, чем они ездят теперь.

Ровно в 11 часов я стал у Пяти углов на Загородном проспекте. Простоял около четверти часа и подрядился за 15 копеек к Пассажу. Повёз господина с портфелью. У Пассажа стоять нельзя, отъехал к Михайловской улице, постоял минут десять и повёз барышню за 15 копеек к Апраксину рынку. Здесь извозчиков масса, стал в очередь и простоял около часа; рядили в это время двое, но обоих у меня отбили «сваты» или «обскакали меня», как говорят извозчики. В четверть первого. я посадил торговца с тюком к клинике Вилье за 45 копеек У клиники я поехал в трактир отдыхать и кормить лошадь. Как раз в 3 часа стал у Сампсониевского моста, простоял около получаса и посадил… городового с больной женщиной. Не знаю, чем эта женщина больна, но едва ли следующим седокам приятно было бы садиться в дрожки после такого «пассажира». Больных и полицейских мы, извозчики, возим даром по существующим правилам. В начале пятого часа я освободился и свёз двух дам в Миллионную улицу за 35 копеек Затем я свёз ещё несколько седоков и к 8 часам вечера за время семичасовой езды, я выручил 2 р. 10 копеек, из которых истратил в трактире 30 копеек Замечу, что утром седоки есть, но гораздо меньше, чем днём, а с 6 часов наступает самое глухое время… Разъезды чиновников и служащих в разных банках, канцеляриях почти ничего не дают извозчикам; работают в это время конки, общественные кареты и пароходы «Финляндского Общества». Для извозчика главный седок – это посетитель канцелярий, банков и т. п., который торопится, спешит и вообще принадлежит к более состоятельному классу, чем чиновник иди служащий. В 6 часов кончаются везде присутствия, и извозчики едут по трактирам; остаются на проспектах одни неудачники, которым не посчастливилось высадить выручку.

Выручка 22-го числа выразилась следующими результатами; в 7 часов утра я стал по Владимирской улице у ресторана Давыдова[112]112
  Владимирский пр., 7.


[Закрыть]. Простоял 26 минут и посадил за 20 копеек господина очень тучной комплекции к Александровскому саду; здесь стоял 17 минут и посадил из сада господина с дамой в Варваринскую гостиницу[113]113
  Казанская ул, 43, дом на углу с Вознесенским проспектом.


[Закрыть] на Вознесенском проспекте за 15 копеек. Деньги мне выслали только через полчаса. Отсюда посадил к саду «Неметти»[114]114
  Офицерская (ныне Декабристов) ул., 39


[Закрыть] за 20 копеек девицу. У сада стоять строго запрещено, почему порожним поехал к Морской; здесь постоял с полчаса и за 30 копеек повёз на угол 4-й роты и Измайловского проспекта господина. Тут прождал около часу и повёз за 35 копеек в Чернышев переулок[115]115
  Ныне улица Ломоносова.


[Закрыть] двух дам. Затем свёз ещё несколько седоков. 4 часа дня застали меня без седока, и я поехал домой… Итого: 2 руб. 20 копеек, за вычетом отданных в трактире во время 2-х часов отдыха 30 копеек – 1 рубль. 90 копеек. Вот нормальная выручка извозчика за рабочий одиннадцатичасовой день (с уборкой лошади и экипажа). Мне могут сказать, что часто случается сажать седоков по часам или «обратно», так что выручка достигает 3 рублей в день, но я на это замечу, что также часто случается проездить с «барином» целый день и он удерёт проходным двором или заведёт скандал и отправит в часть, если не хочешь взять 80 копеек за 4–5 часов скорой езды. Случайности вообще не идут в счёт и ничего не доказывают. Если извозчики теперь пропивают по рублю в день и привозят до 3 р. хозяину, то это только потому, что они ездят 16–17 часов в сутки и захватывают выручку денную и ночную. Извозчики, ездящие в ночь, выезжают в 10 часов вечера и возвращаются в 5 часов дня домой, так что и они захватываюсь обе выручки. Но разве это нормально? При такой работе извозчик растрачивает массу денег, сил и здоровья по извозчичьим притонам. Извозчик «пропивает» и «просыпает», не считая отдельных случаев «загула», как я заметил сейчас, около рубля в день.

Загулы у извозчиков в большинстве случаев повторяются раз в месяц, и тогда он не только ничего не привозит хозяину, но пропивает и все сбережения; иногда извозчик пьёт 2–3 дня, но такие извозчики не живут долго у хозяев и кочуют с места на место, Обыкновенно же извозчик пропивает вот сколько: 1) денной: в 12—1 час дня (прямо из дому) в трактире чай и по стаканчику = 11 копеек; в 6–7 часов селянка на сковороде, два стаканчика и чай = 26 коп.; вечером в 11–12 часов: чай, стаканчик, закуска = 18 к.; за лошадь взимается: на дворе по 3 копейки, три раза – 9 копеек, водопой два раза —2 копейки, овса лошади или сено 20–30 копеек (в большинстве случаев хозяева не дают извозчику на дорогу овса для лошади, и он кормит её сам как хочет). Если же к бюджету прибавляется пара пива или лишняя косушка, то извозчик тратит больше рубля и не может уже доставить хозяину выручку. Теперь считая, что извозчиков в Петербурге только 10 тысяч, получается 300,000 рублей в месяц, оставляемых в трактирах. Прибавьте сюда «загулы» хотя и скромные, по 3–5 рублей в месяц на извозчика, получается дополнительная контрибуция в пользу притонов около 60,000 руб. Вот почему такая масса в Петербурге извозчичьих притонов и почему такие аристократические заведения, как «Феникс», не гнушаются держать извозчичьи дворы.

.