Текст книги "Скитский патерик о стяжании евангельских добродетелей"

Будь миротворцем

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Мф. 5, 9

Не имей в душе своей вражды ни на кого, со всеми поступай дружелюбно, не подавая причин к несогласию. Случившееся несогласие всевозможно прекращай даже с уступкою своего права, если только сие не противно долгу и ни для кого не вредно. Сверх сего примиряй враждующих между собой, насколько имеешь возможность, и всегда молись о их примирении.

Помни, что миротворцам Господь обещает благодатное имя сынов Божиих в день явления Царствия Его за то, что подражают Единородному Сыну Божию, пришедшему на землю примирить согрешившего человека с правосудием Божиим.

Авва Моисей сказал одному брату: «Не имей вражды ни с кем и не питай вражды в сердце своем. Не должен ты ненавидеть и того, кто враждует на ближнего своего. В этомто и состоит мир».

Рассказывали об авве Пимене: «Жил он в Скиту с двумя своими братиями, и меньший огорчал их. Авва сказал другому брату: “Меньший брат нас расстраивает, уйдем отселе!”. Вышли и оставили его. Тот, видя, что их долго нет, и догадавшись, что они уже далеко от него, с криком побежал за ними. Авва Пимен сказал: “Подождем брата, он устанет”. Младший брат, когда дошел до них, поклонился и сказал: “Куда вы уходите и оставляете меня одного?”. Старец сказал ему: “Ты оскорбляешь нас, потому мы уходим”. Он отвечал им: “Правда, но пойдем вместе, куда хотите”. Старец, видя простоту его, сказал брату своему: “Воротимся, брат; он не с намерением делал нам огорчения, но диавол внушал ему”. Воротились и пошли в свое место».

Авва Павел Космит и Тимофей, брат его, жили в Скиту. Часто бывали между ними распри. Авва Павел сказал однажды: «Долго ли нам жить так?». Авва Тимофей отвечал ему: «Сделай милость, когда я буду оскорблять тебя, потерпи меня, а я буду терпеть, когда ты станешь оскорблять меня». Поступая таким образом, они были покойны в остальные дни свои.

Авва Иоанн рассказывал следующее: «Авва Анувий и авва Пимен и прочие их братия, единоутробные и бывшие монахами в Скиту, когда пришли мазики и опустошили Скит, удалились оттуда, пришли на место, называемое Теренуф, на время, пока найдут, где им жить, и пробыли там несколько дней в древнем храме. Однажды авва Анувий сказал авве Пимену: “Сделай милость, ты и каждый из братьев твоих пусть живут отдельно в безмолвии, и не будем сходиться друг с другом в сию неделю”. Авва Пимен отвечал: “Сделаем, как ты хочешь”. И сделали так. А там в самом храме была каменная статуя. Старец авва Анувий, вставая поутру, бросал камнями в лицо статуи, а вечером говорил ей: “Прости мне”,– и делал так во всю неделю. В день субботний они сошлись вместе. Авва Пимен сказал авве Анувию: “Я видел, авва, что ты во всю эту неделю бросал камни в лицо статуи и потом кланялся ей: делает ли так правоверующий?”. Старец отвечал: “Это я делал для вас. Когда вы видели, что я бросал камни в лицо статуи, то не говорила ли она чего и не сердилась ли?”. Авва Пимен сказал: “Нет!”.– “А когда я кланялся ей, трогалась ли она и говорила ли: не прощу?”.– “Нет”,– отвечал авва Пимен. Тогда старец сказал: “Вот нас семь братьев: если хотите, чтобы нам друг с другом жить вместе, то будем подражать этой статуе, которая не трогается ни обидой, ни честью. Если же не хотите так вести себя, то вот четверо врат в храме: пусть каждый пойдет, куда хочет”. Братия пали на землю и сказали авве Анувию: “Все сделаем, как ты, отче, хочешь! Будем послушны словам твоим”. И авва Пимен сказывал: “Все время жизни нашей мы пробыли вместе, поступая по наставлению старца, которое он дал нам. Одного из нас сделал он экономом, и все, что бы этот брат ни предлагал нам, мы ели, и нельзя было никому из нас сказать: принеси нам что-нибудь другое; или: не хотим есть сего. Таким образом провели мы все время нашей жизни в тишине и мире”».

Перед смертью аввы Романа собрались к нему ученики его и спрашивали: «Как нам после тебя управляться?». Старец отвечал им: «Знаю, что никому из вас я не поручал ни одного дела, если прежде не положил в уме своем не гневаться, когда слово мое не будет исполнено. Таким образом все время наше мы прожили в мире».

Один старец пришел к авве Лоту, жившему близ небольшого озера Арсеноитского, и просил у него себе келии. Авва Лот дал ему келию. Старец этот был нездоров, и авва Лот покоил его. Если кто приходил посетить авву Лота, авва посылал того и к больному старцу. А сей начал предлагать приходящим учение Оригена. Это оскорбило авву Лота. Он говорил: «Не подумали бы отцы, что и мы тех же мнений держимся». Выслать же старца из сего места он боялся ради заповеди. И так авва Лот встал, пошел к авве Арсению и рассказал ему о старце. Авва Арсений говорит ему: «Не выгоняй его, но только скажи ему: “Вот, что дал Бог, ешь, пей сколько хочешь, только не проповедуй такого учения”. Если захочет, исправится; если не захочет исправиться, то сам будет просить, чтобы ему оставить сие место. И тогда не ты будешь сему причиной». Возвратившись, авва Лот сделал так. Старец, выслушав Лота, не хотел исправиться, но стал просить: «Ради Господа вышли меня отсюда – для меня пустыня несносна». Таким образом старец, собравшись, удалился, напутствуемый любовью.

В Скиту был один монах, по имени авва Карион. У него было двое детей; оставив их жене своей, он сделался отшельником. Спустя несколько времени, когда был голод в Египте, жена его в крайности пришла в Скит и привела с собой детей своих: мальчика Захарию и девочку. Она села вдали от старцев при озере, которое прилегало к Скиту, где построены были церкви и протекали источники вод. В Скиту было такое обыкновение, что если придет женщина поговорить со своим братом или другим родственником, то они беседовали между собой, сидя далеко друг от друга. Тогда жена сказала авве Кариону: «Вот ты сделался монахом, и настал голод; кто станет кормить детей твоих?». Авва Карион отвечает ей: «Отпусти их ко мне сюда». Мать говорит детям: «Ступайте к отцу своему». Они пошли, но девочка возвратилась к матери своей, а мальчик пришел к отцу. Тогда авва Карион сказал жене своей: «Теперь хорошо; ты возьми с собой девочку и ступай, а я возьму мальчика». Авва воспитывал мальчика в Скиту, и все знали, что это сын его. Когда же мальчик пришел в возраст, то в братии возник из-за него ропот. Услышав о том, авва Карион сказал своему сыну: «Захария! Встань, уйдем отсюда: отцы ропщут». Мальчик отвечал ему: «Авва! Все знают здесь, что я сын твой; но если перейдем в другое место, там не будут меня называть сыном твоим». – «Вставай, пойдем отсюда», – сказал старец; и отправились они в Фиваиду. Поместившись в келии, они провели здесь несколько дней; но и тут поднялся такой же ропот из-за отрока.

Тогда отец сказал сыну: «Захария! Возвратимся в Скит». Приходят в Скит; но через несколько времени возобновился ропот. Тогда отрок Захария пошел на селитряное озеро, разрыдался, взошел в него и, погрузившись до самых ноздрей, пробыл в нем долгое время, сколько мог. Тело его потеряло свой вид, и он стал как бы прокаженный. Выйдя из озера, он надел свое платье и пришел к отцу. Но тот едва узнал его. Когда же, по обыкновению, Захария приступил к Святому Приобщению, поступок его был открыт пресвитеру скитскому святому Исидору. Посмотрев на него с удивлением, пресвитер сказал: «Отрок Захария в прошедшее воскресенье приходил и приобщался как человек, а ныне он стал как Ангел».

Авва Даниил сказывал: «Прежде нежели авва Арсений пришел к отцам моим, они жили с аввой Агафоном. Авва Агафон любил авву Александра за то, что сей был строг в жизни и кроток. Случилось однажды, что все ученики Агафона мыли платье на реке. Авва Александр мыл неспеша, и прочие братия сказали старцу: “Брат Александр ничего не делает”. Старец, желая успокоить их, сказал Александру: “Брат Александр! Мое платье лучше, ибо оно льняное”. Услышав это, Александр опечалился. После того старец утешил его так: “Разве я не знаю, что ты хорошо делаешь? Брат мой! Я так сказал тебе для них, дабы успокоить их помысл твоим послушанием”».

Будь готов претерпеть гонение за правду

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

Мф. 5, 10

За правду будь готов претерпеть гонение, от кого и как приведется тебе Промыслом Божиим; ибо вси хотящий благочестно жити о Христе Иисусе гонимы будут.

Помни, что гонимым правды ради Господь обещает Царство Небесное как бы взамен того, чего лишаются они через гонение, подобно тому, как оно обещано нищим духом в восполнение чувства недостатка и скудости.

Брат спросил авву Сисоя: «Ужели сатана так же преследовал и древних?». – «Нет, – отвечал ему старец, – ныне более, ибо время его близко, и он приходит в смятение».

Один старец, монах, живший близ Никополя, после себя оставил авве Геласию келию с окружающим ее полем. Но какой-то крестьянин некоего Ваката, знаменитого тогда в Никополе Палестинском, родственник умершего старца, пришел к этому Вакату и просил его взять то поле, как бы долженствовавшее по законам к нему перейти. Вакат, как человек сильный, покушался самовольно отнять поле у аввы Геласия; но старец, не желая отдать монашеской келии мирянину, не уступал. Вакат подстерег, когда рабочий скот аввы Геласия перевозил маслины с доставшегося ему поля, силой увел его, взял маслины в свой дом и едва, и то с бранью, отпустил скот с упряжью. Блаженный старец совсем не присваивал себе плодов, а только не уступал во владение поля, по сказанной причине. Вакат, раздраженный против старца и побуждаемый другими нуждами (ибо любил судиться), отправляется пешком в Константинополь. Проходя через Антиохию, где тогда святой Симеон сиял как великое светило (потому что был более, нежели обыкновенный человек), Вакат услышал о делах его и, как христианин, пожелал видеть святого. Святой Симеон, увидев со столпа Ваката, только вошедшего в монастырь, спросил: «Откуда ты и куда идешь?». Вакат отвечал: «Я из Палестины и иду в Константинополь». – «А зачем?» – спросил святой Симеон. – «По многим нуждам, – отвечал Вакат, – надеюсь по молитвам твоей святости возвратиться назад и припасть к святым стопам твоим». Святой Симеон отвечал ему: «Жалкий человек! Ты не хочешь признаться, что идешь против человека Божия; но не будет тебе счастья, и ты не увидишь более твоего дома. Итак, если ты послушаешь моего совета, поспеши отсюда к нему, раскайся пред ним, ежели только живым дойдешь до места». Вакат тотчас впал в горячку, и бывшие с ним, положив его на носилки, спешили, по слову святого Симеона, достигнуть страны своей, чтобы раскаяться пред аввой Геласием. Но придя в Вирит, он скончался, не увидав дома своего, по предсказанию святого. Сын его, по имени также Вакат, по смерти своего отца об этом рассказал многим людям, достойным доверия.

Будь готов претерпеть всякую обиду и даже смерть за имя Христово и за истинную Православную веру

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.

Мф. 5, 11–12

Помни, что мученикам за веру Христову и ее исповедание Господь обещает великую награду небесную, то есть преимущественную и высокую степень блаженства.

Авва Антоний говорил: «Приходит время, когда люди будут безумствовать и если увидят кого не безумствующим, восстанут на него и будут говорить: “Ты безумствуешь”,– потому что он не подобен им».

Не одни только ученики аввы Геласия, но многие, часто посещавшие его, рассказывали о нем следующее: во время Вселенского Собора в Халкидоне Феодосий, один из первых защитников Диоскорова раскола в Палестине, предупреждая других епископов, уже намеревавшихся возвратиться к своим Церквам (а он был в Константинополе, уже изгнанный из своего отечества за всегдашние вмешательства в возмущения), бросился в монастырь к авве Геласию и говорил, будто Собор утвердил Нестория, думая таким образом увлечь святого на помощь своему обману и расколу. Старец по внешности сего человека и по разумению, свыше ему дарованному, поняв злое намерение Феодосия, не увлекся на сторону сего противника, как тогда сделали почти все, но отослал его с бесчестием, как и прилично было. Он вывел на середину мальчика, которого воскресил из мертвых, и с важным видом сказал Феодосию: «Если ты хочешь рассуждать о вере, то вот он будет слушать тебя». Феодосий, пристыженный такими словами, устремляется в Святой град и там под видом ревности по Боге увлекает на свою сторону все монашество, увлекает также и бывшую в то время там царицу и при ее содействии силой занимает Иерусалимский престол, предвосхитив его убийствами и другими нечестивыми и противозаконными делами, о которых еще и ныне помнят многие. Получив власть и достигнув своей цели, он рукоположил множество епископов, отнимая в то же время престолы у епископов, еще не возвратившихся с Собора. Тогда он призывает и авву Геласия, приводит его в храм, лаская и вместе устрашая. Когда старец вошел в храм, Феодосий говорит ему: «Произнеси анафему на Ювеналия». Нимало не устрашившись, авва Геласий отвечал: «Я не знаю другого епископа Иерусалимского, кроме Ювеналия». Феодосий, опасаясь, чтобы и другие не стали подражать благочестивой ревности его, велел с бесчестием выгнать его из церкви. Последователи раскола Феодосиева взяли старца, обложили его со всех сторон дровами и грозили сжечь его, но видя, что он не страшится сего, и опасаясь возмущения народного, потому что авва Геласий был в большой славе (все же это происходило по Божиему Промыслу), без всякого вреда отпустили мученика, который уже сам себя принес Христу во всесожжение.

Когда авва Моисей с двумя своими учениками жил в Персидских пределах, однажды два царских сына, братия по плоти, выехали, по обыкновению своему, на охоту, растянули сети на большое пространство около 40 миль и все, что ни попадалось в них, ловили и убивали копьями. В сетях нашли также и старца с двумя его учениками. Увидя авву, всего в волосах, похожего на дикого зверя, они изумились и спросили его: «Скажи нам, человек ты или дух?». Он отвечал им: «Я человек грешный, пришел сюда оплакивать грехи свои. Поклоняюсь Иисусу Христу, Сыну Бога Живаго». Дети царские сказали ему: «Нет другого Бога, кроме солнца, огня и воды (которым воздавали они божественную честь). Пойди и принеси им жертву». Старец отвечал: «Боги ваши суть твари; вы заблуждаетесь; прошу вас, обратитесь и познайте истинного Бога, Творца всяческих». – «Так ты исповедуешь истинным Богом Человека, осужденного и распятого?» – спросили князья у старца. Старец отвечал: «Я исповедую истинным Богом Того, Который пригвоздил ко Кресту грехи наши и умертвил смерть». Но они начали мучить его и учеников его и принуждали их принести жертву. После многих мучений обезглавили двух братий, но старца еще много дней подвергали мучениям. Наконец подобно тому, как бывает на охоте, они поставили старца посреди себя и пускали в него стрелы – один сзади, а другой спереди. Тогда старец сказал им: «Поскольку вы оба решились проливать кровь неповинную, то завтра мгновенно, в этот самый час, мать ваша лишится вас и отнимется у нее любовь ваша: собственными стрелами вы прольете кровь друг друга». Они не обратили внимания на слова старца и вышли на другой день на охоту. Во время ловли убежала у них одна лань, они сели на коней и поскакали догонять ее и, пустив в нее стрелы, вонзили их друг другу в сердце. Так исполнилось слово старца, которое он сказал, предрекая им наказание. Так они и умерли.

Ищи света истины и животворной соли для души, заблуждениями помраченной и грехом растленной, в переданном миру апостолами слове Божием

Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему не годна, как разве выбросить ее вон на попрание людям.

Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.

Мф. 5, 13–15

Просвещай душу свою и обновляй ее поучениями в оном слове день и ночь.

Помни: Иисус Христос сказал апостолам: Вы есте соль земли… Вы есте свет мира (Мф. 5, 13–14). Слушаяй вас, Мене слушает; и отметаяйся вас, Мене отметается; отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк. 10, 16); вне слова Божия не найдешь истинной мудрости или небесного искусства победить в себе страсти и очистить душу от грехов.

Дух Святый через Пророка сказал: Блажен муж… в законе Господни… поучится день и нощь (Пс. 1, 1–2).

Авва Епифаний говорил: «Чтение Писания есть великая защита от греха».

Он же говорил: «Незнание Божественных законов есть великое предательство своего спасения».

Еще говорил: «Незнание Писания есть великая стремнина и глубокая пропасть».

Также говорил: «Приобретение христианских книг для достаточных необходимо.

Ибо и самый взор на сии книги останавливает в нас стремление ко греху и побуждает сильнее стремиться к правоте».

Авва Пимен, когда некоторые отцы спрашивали его о грубости сердца, отвечал им: «Вода по свойству своему мягка, а камень – тверд. Но если над камнем висит желобок, то вода, стекая каплями, мало-помалу пробивает камень. Так и слово Божие мягко, а сердце наше грубо; но если человек часто слушает слово Божие, то страх приходит в сердце его».

Авва Исидор говорил: «Мудрость святых состоит в познании воли Божией, потому что человек, как образ и подобие Божие, возвышается над всем в послушании истине. Не так страшны все демоны, как следование собственному сердцу, а не закону Божиему. Под конец человек будет плакать о том, что не познал таинства и не нашел пути святых, дабы работать на нем».

Брат просил авву Сисоя Фивейского дать ему наставление: «Что мне сказать тебе? – отвечал старец. – Я читаю Новый Завет и не забываю Ветхого».

Да просветится пред человеками, по примеру апостолов и преемников их, и твой свет, заимствованный тобой от света Божественной истины

Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного.

Мф. 5, 16

Созидай брата, спасай его как добрым примером своим, так и соединенным с доброй жизнью добрым словом.

Авва Феона говорил: «Хотя иной и приобретает добродетель, но Бог не для него одного подает благодать Свою. Ибо Бог знает, что он не пребыл бы верен в труде своем.

Но если благодать через него сообщается и ближнему его, тогда она пребывает в нем».

Авва Иаков говорил: «Не слова только нужны, ибо ныне много говорят люди, но нужны дела – они спрашиваются, а не слова, которые не приносят плода».

Авва Пимен говорил: «Что пользы в том, если кто строит чужой дом, а свой разрушает?».

Рассказывали об авве Исидоре, пресвитере Скитском: если кто имел у себя брата слабого, или нерадивого, или ругателя и хотел прогнать его от себя, то авва Исидор говорил: «Приведи его ко мне». Принимая такого к себе, он спасал его своим терпением.

Три отца имели обыкновение ежегодно приходить к блаженному Антонию. Два из них спрашивали его о помыслах и о спасении души, а третий всегда молчал и ни о чем не спрашивал. После долгого времени авва Антоний говорит ему: «Вот ты сколько времени ходишь сюда и ни о чем не спрашиваешь меня?». Сей отвечал ему: «Для меня, отец, довольно и смотреть на тебя».

Брат спросил авву Сисоя: «Дай мне наставление». Старец сказал: «Что ты заставляешь меня празднословить? Делай, как видишь».

Рассказывали об авве Макарии Египетском: шел он некогда из Скита в гору Нитрийскую и, приближаясь к месту, сказал ученику своему: «Пойди несколько вперед». Ученик, идя вперед, встретился с одним языческим жрецом и стал кричать ему: «Эй, эй! Демон, куда идешь?». Жрец, оборотившись, начал бить его и оставил полумертвым. Потом поднял дерево, которое нес, и побежал. Отойдя же несколько вперед, встретился он с аввой Макарием. Старец сказал ему: «Будь здоров, будь здоров, человек трудолюбивый». Жрец удивился, подошел к нему и спросил: «Что ты нашел во мне доброго, что приветствуешь меня?». Старец отвечал: «Я вижу, что ты трудишься, хотя и не знаешь, что напрасно трудишься». Жрец сказал: «Твое приветствие поразило меня, и я вижу, что ты человек Божий, а другой злой монах, встретившись со мною, обругал меня, и я избил его до смерти». Старец узнал, что это был ученик его. Жрец же, ухватившись за ноги Макария, говорил: «Не отпущу тебя, пока не сделаешь меня монахом». И так пошли они вперед к тому месту, где был монах, и подняли его, и принесли в церковь Горы. Отцы, видя жреца вместе с Макарием, удивились и сделали его монахом, а через него и многие из язычников сделались христианами. По этому случаю авва Макарий говаривал: «Худое слово и добрых делает худыми, а слово доброе и худых делает добрыми».

Один брат, живший недалеко от аввы Пимена, пошел некогда в чужую страну. Там встретился он с одним отшельником, которого очень любили, и многие ходили к нему. Брат рассказывал ему об авве Пимене. Старец, услышав о добродетельной жизни аввы, пожелал видеть его. По возвращении брата в Египет, через несколько времени и отшельник пошел в Египет к тому брату, который был у него, ибо тот сказал ему, где он живет. Брат, увидев его, удивился и очень обрадовался. Отшельник сказал ему: «Сделай милость, проводи меня к авве Пимену». Брат взял его, пошел с ним к старцу и так говорил о нем Пимену: «Это великий муж, он очень любим и уважаем в своей стране. Я рассказал ему о тебе, и он пришел, желая видеть тебя». Старец принял странника с радостью, и по взаимном приветствии они сели. Странник начал говорить из Писания о предметах духовных и небесных. Но авва Пимен отвратил от него лицо свое и ничего не отвечал ему. Тот, видя, что старец не говорит с ним, пошел от него с прискорбием и сказал брату, который его привел: «Напрасно предпринимал я такой путь; пришел я к старцу, а он не хочет и говорить со мной». Брат пошел к авве Пимену и сказал ему: «Авва! Для тебя пришел этот великий муж, столь славный в стране своей. Почему же не говоришь с ним?». Старец отвечал ему: «Он от вышних и говорит о небесном, а я от дольних и говорю о земном. Если бы он говорил со мною о душевных страстях, я отвечал бы ему, но он говорит о духовном, чего я не знаю». Брат вышел от аввы и сказал пришельцу: «Старец не вдруг говорит из Писания, но если кто рассуждает с ним о душевных страстях, тому он отвечает». Тронутый сим, странник взошел к старцу и сказал ему: «Что мне делать, авва? Мной владеют страсти душевные». Посмотрев на него, старец сказал с радостью: «Теперь хорошо ты пришел, теперь отверзу уста мои и исполню их благ». Отшельник, получив великое назидание, говорил: «Действительно, это истинный путь!». И возвратился в свою сторону, благодаря Бога за то, что удостоил его видеть столь святого мужа.

Авва Псенфаисий, авва Сур и авва Псой говорили: «Слушая наставления отца нашего аввы Пахомия, мы получили большую пользу, ибо он возбудил в нас ревность к добрым делам. Видя, что хотя он молчит, но дела его поучительно говорят, мы дивились и говорили между собой: думали мы, что Сам Бог творит святыми, что святые святы еще от чрева матери своей, что святые не могут по своей воле ни лишиться, ни достигнуть святости и что грешники не могут жить благочестиво, потому что они сотворены грешниками, но теперь ясно видим благодать Божию в сем отце нашем. Он произошел от родителей язычников и сделался столь благочестивым, и столько украсился добродетелями по всем заповедям Божиим. Посему и мы можем, и все могут последовать ему, как сам он следует святым. Сказано в Писании: Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы (Мф. 11, 28). Итак, умрем греху и поживем с человеком сим, ибо он прямо ведет нас к Богу».

Берегись учить самовольно, тщеславно, без нужды, навязчиво и еще без приспособления к силам и способностям братий.

Говорил авва Илия, из диаконов: «Какую силу грех имеет там, где есть покаяние? И что пользы от любви там, где есть надмение?».

Братия пришли к авве Филиксу в сопровождении некоторых мирян и просили его дать им наставление. Старец молчал. Когда же они сильно упрашивали, сказал им: «Вы хотите услышать наставление?». – «Так, авва!» – отвечали они. Старец сказал им: «Ныне нет наставления. Когда братия спрашивали старцев и исполняли, что старцы говорили им, тогда Сам Бог сообщал старцам дар слова; а ныне, когда только спрашивают, а не делают того, что слышат, Бог отнял у старцев благодать слова, и они не находят, что говорить, потому что некому исполнять слова их». Братия, услышав это, вздохнули и сказали: «Помолись об нас, авва!».

Авва Исаак говорил братиям: «Я уже не даю вам заповедей, ибо вы не храните их».

Авва Макарий однажды ходил к авве Антонию и, побеседовав с ним, возвращался в Скит. Отцы вышли к нему навстречу. Старец, беседуя с ними, сказал: «Я говорил авве Антонию, что у вас здесь нет приношения». Отцы начали говорить о другом и не спрашивали у старца, что отвечал Антоний. И старец не сказал им. Тогда один из старцев заметил: «Так, если отцы увидят, что братия забывают спросить о деле, для них полезном, то сами за долг себе вменяют начать речь о сем. Но если братия не вынуждают их к продолжению разговора, то они уже перестают говорить, дабы не показать, что они говорят тогда, когда их не спрашивают, и чтобы слова их не остались пустыми».

Пришел один брат к авве Пимену и сказал ему: «Я засеваю поле и после делаю из того вечерю любви». Старец отвечал: «Хорошо ты делаешь». Брат ушел от него с радостью и еще более старался о вечерях любви. Авва Анувий, услышав об этом, сказал авве Пимену: «Не боишься ли Бога, что дал ты такой ответ брату?». Старец промолчал. Через два дня авва Пимен послал за братом и при авве Анувии спросил его: «Что ты мне говорил в тот раз? Ум мой занят был тогда другим». Брат отвечал: «Я говорил, что засеваю свое поле и после из того делаю вечерю любви». Авва Пимен сказал ему: «Я думал, что ты говорил о брате своем, мирянине. Если ты сам так делаешь, то такое дело неприлично тебе». Брат, услышав это, огорчился и сказал: «Кроме сего, я не знаю никакого другого дела, а потому не могу не засевать своего поля». По уходе брата авва Анувий поклонился старцу и сказал: «Прости меня». Авва Пимен говорит ему: «Я и прежде знал, что это не его дело, но сказал так согласно с его мыслями и тем возбудил в нем ревность к преуспеянию в любви. Теперь он ушел от нас в огорчении и опять то же будет делать».