Текст книги "Скитский патерик о стяжании евангельских добродетелей"

Прежде себя самого исправь, потом уже других исправляй

Помни, что в противном случае ты будешь в тягость брату своему и даже еще повредишь ему.

Авва Исидор Пелусиот говорил: «Жизнь без слова обыкновенно приносит более пользы, нежели слово без жизни. Ибо жизнь назидает и молча, а слово без жизни, несмотря на все возгласы, служит только в тягость. Если соединяются слово и жизнь, то они составляют красоту всего любомудрия».

Мать Синклитикия говорила: «Опасно учить тому, кто неопытен в деятельной жизни. Если кто живет в ветхом доме, то, принимая к себе странников, может погубить их в случае падения его дома. Так и те, которые сами прежде не научились добру, погубляли приходивших к ним за наставлением. Ибо словами они призывали ко спасению, а худой жизнью более вредили своим последователям».

Брат спросил авву Пимена: «Что такое лицемер?». Старец отвечал ему: «Лицемер тот, кто учит ближнего своего тому, чего сам не достиг. В Писании сказано: Что же видиши сучец, иже во оце брата твоего… и се, бервно во оце твоем (Мф. 7, 3–5)».

Его же спросил брат: «Со мною живут братия: позволишь ли мне давать им приказания?». Старец отвечал ему: «Нет! Но ты сам сперва сделай дело, и если они хотят жить по-твоему, то увидят, что должно им делать».

Когда авва Иоанн, игумен великой киновии, был при смерти и отходил к Богу охотно и радостно, его окружили братия и просили вместо наследства оставить им какое-нибудь краткое и спасительное наставление, как им достигнуть совершенства во Христе. Авва, вздохнув, сказал: «Я никогда не творил своей воли, никого не учил тому, чего сам прежде не исполнил».

Один брат сказал авве Феодору: «Дай мне наставление; я погибаю». Старец с прискорбием отвечал ему: «Я сам в опасности; что же могу сказать тебе?».

Авва Пимен сказывал: «Пришел однажды брат к авве Аммою и просил у него наставления; пробыл с ним семь дней, но старец не отвечал ему. Уже провожая его, сказал ему: “Иди, внимай себе; а мои грехи сделались мрачной стеной между мной и Богом”».

В одной обители оклеветали брата в блудодеянии, и сей пришел к авве Антонию.

Пришли также и братия из обители, чтобы уврачевать его и опять к себе взять. Они стали обличать его, зачем он так сделал; а брат защищался, говоря, что ничего такого не сделал.

Случилось тут быть и авве Пафнутию Кефалу. Он сказал им такую притчу: «На берегу реки видел я одного человека, который увяз по колена в грязи. Некоторые пришли подать ему помощь и по самую шею погрузили его». А авва Антоний сказал братии об авве Пафнутии: «Вот истинно такой человек, который может врачевать и спасать души!».

Братия, тронутые словами старцев, поклонились брату и по совету отцов приняли его в обитель.

Некоторые из отцов спросили авву Пимена: «Как авва Нистерой мог терпеть ученика своего?». Авва Пимен отвечал им: «Если бы я был на его месте, то и подушку клал бы ему под голову». – «Что ж бы ты стал отвечать Богу?» – спросил его авва Анувий. Авва Пимен отвечал: «Я скажу Ему: “Ты Сам повелел: Изми первее бервно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего (Мф. 7, 5)”».

Мать Феодора говорила: «Учитель должен быть чужд властолюбия и тщеславия, далек от надмения, не должен быть игралищем лести, не должен ослепляться дарами, порабощаться чреву и увлекаться гневом. Он должен быть великодушен, кроток, особенно смиренномудрен, терпелив, любвеобилен и попечителен о душах».

Не давай святыни псам

Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас

Мф. 7, 6

Не открывай святых истин таким людям, которые не хотят принимать их по причине озлобления своего в неправдах и погружения в нечистые похоти, чтобы не поругались они над святыней и потом над тобой.

Однажды пришли к авве Пимену какие-то еретики и начали клеветать на архиепископа Александрийского, будто бы он принял рукоположение от священников. Старец молчал; потом позвал брата своего и сказал: «Предложи им трапезу, накорми их и отпусти с миром».

Проси Бога, ищи, толцы у дверей милосердия Его

Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? и когда попросит рыбы, подал бы ему змею? Итак если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него.

Мф. 7, 7–11

С верой и упованием в непреложность обещаний Божиих проси Бога о ниспослании благопотребной помощи в своих кровных нуждах; ищи у Него защиты и покоя; толцы у дверей милосердия Его о всем, для тебя нужном.

Помни, что Бог беспредельно милосерд и, если можно так сказать, не может зреть болезнующих и беспомощных, только бы приходили пред Него с изъявлением Ему своей покорности.

Авва Миос Киликийский говорил: «Послушание бывает за послушание. Если кто слушает Бога, и Бог того послушает».

Брат спросил авву Пимена: «Что мне делать? Меня тревожат сильные возмущения». – «О всякой скорби своей, – отвечал старец, – будем плакать пред благим Богом, пока Он сотворит с нами милость Свою».

Авва Иоанн Колов говорил: «Я подобен человеку, который сидит под большим деревом и видит, что к нему приближается множество зверей и змей. Если он не может стоять против них, влезает на дерево и спасается. Так и я: сижу в своей келии и вижу злые помыслы, восстающие на меня; и когда у меня не достает сил против них, прибегаю к Богу посредством молитвы и спасаюсь от врага».

Авва Арсений говорил: «Если взыщем Бога, Он явится нам».

Один брат из Скита пришел к авве Аммуну и говорит ему: «Отец мой посылает меня на послушание, но я боюсь блуда». Старец отвечал ему: «В то самое время, как придет к тебе искушение, говори: “Боже сил, молитвами отца моего избавь меня!”». И так в один день девица заперла за ним дверь; но он громко закричал: «Боже отца моего, избавь меня!» – и тотчас очутился на пути в Скит.

Авраам, ученик аввы Сисоя, был однажды искушен от демона. Старец, увидя его падение, встал, простер руки к небу и сказал: «Боже! Угодно ли Тебе или не угодно исцелить, но я не отступлю от Тебя, пока Ты не исцелишь его!» – и ученик тотчас исцелился.

Авва Фока, из киновии аввы Феогния Иерусалимского, рассказывал: «Когда жил я в Скиту, в Келлиях был некто авва Иаков-младший, у которого отец его по плоти был и отцом духовным. В Келлиях две церкви – одна для православных, к которой и он принадлежал, а другая апосхистов. Авва Иаков имел благодать смиренномудрия, за что был любим всеми, как православными, так и апосхистами. Православные говорили ему: “Смотри, авва Иаков, чтобы не обольстили тебя апосхисты и не увлекли в общение с собой!”. И апосхисты также говорили ему: “Знай, авва Иаков, что ты, сообщаясь с дифизитами, губишь душу свою, ибо они несториане и клевещут на истину”. Авва Иаков, как человек простой, находился в затруднении, слушая, что говорили ему с обеих сторон.

Наконец овладело им беспокойство, и он пошел молиться Богу. Заключился в келии, которая была в уединении вне Лавры, и надел на себя погребальные одежды, как бы перед смертью. Ибо отцы египетские имеют обыкновение до смерти сберегать свой левитон и куколь, в которых принимают монашеский образ, и в них погребаться; в продолжение жизни надевают их только по воскресным дням для приобщения Святых Таин и тотчас же после снимают. Итак, авва Иаков, удалившись в помянутую келию и стоя на молитве пред Богом, столько изнурил себя постом, что наконец пал на землю и лежал распростертым.

Сказывал он, что в эти дни много пострадал от демонов, особенно в уме. По прошествии сорока дней Иаков видит, что к нему входит Отрок с веселым лицом и говорит ему: “Авва Иаков! Что здесь ты делаешь?”. Иаков вдруг осиян был светом и, почувствовав в себе силу от видения Отрока, отвечал Ему: “Господи, ты знаешь что со мною делается! Одни говорят мне: не оставляй Церкви (православных); другие говорят: дифизиты тебя прельщают. Недоумевая и не зная что делать, я решился на такой подвиг”. Господь отвечает ему: “Хорошо там, где ты”, и тотчас при сем слове авва Иаков увидел себя пред дверьми святой Церкви православных последователей Халкидонского Собора».

Авва Антоний, проникая в глубину судов Божиих, вопросил Бога так: «Господи! Для чего одни умирают в молодости, а другие живут до глубокой старости? Для чего одни бедны, а другие богаты? Для чего нечестивые богаты, а благочестивые бедны?». Тогда пришел к нему глас: «Антоний! Себе внимай! А то суды Божии, и тебе нет пользы испытывать их».

Некоторые братия пришли к авве Антонию и предложили ему слова из книги Левит.

Старец пошел в пустыню, а за ним тайно последовал авва Аммон, знавший его обыкновение. Старец отошел на далекое расстояние, стал на молитву и громким голосом воззвал: «Боже, пошли Моисея, и он изъяснит мне слова сии!». И пришел к нему голос, говоривший с ним. Авва Аммон сказывал о себе, что он хотя слышал голос, говоривший с Антонием, но силы слов не понял.

Об авве Макарии Египетском рассказывали: однажды шел он из Скита и нес корзины; в утомлении сел и так молился: «Боже! Ты знаешь, что я изнемогаю», – и тотчас очутился у реки.

Один из отцов рассказывал об авве Ксое Фивейском: ходил он однажды на гору Синайскую. Когда возвращался оттуда, встретился с ним брат и сказал ему со вздохом: «Авва! Мы страдаем от бездождия». Старец говорит ему: «Почему же вы не молитесь и не просите Бога?». Брат отвечал ему: «И молимся, и просим – а дождя все нет». Старец говорит ему: «Верно, не усердно молитесь? Хочешь ли знать, что это так?» – и, простерши руки к небу, начал молиться. Тотчас пошел дождь. Видя это, брат ужаснулся, пал на лицо свое и поклонился старцу. А старец убежал. Брат рассказывал всем о случившемся. Все слышавшие прославили Бога.

В Скиту рассказывали об авве Моисее: шел он однажды в Петру, утомился на пути и говорил с самим собой: «Где мне достать себе здесь воды». И был к нему голос, говорящий: «Иди и не заботься ни о чем». Авва пришел в Петру. И пришли к нему некоторые отцы, а у него была одна только кружка воды, и та вся вышла, когда сварил он немного чечевицы. Старец скорбел. Он входил и выходил из келии и молился Богу. И вот взошло дождевое облако над самой Петрой, и дождь наполнил все сосуды его. После этого спросили у него старцы: «Скажи нам, для чего ты то входил, то выходил из келии?».

Старец отвечал им: «Я судился с Самим Богом: для чего Ты привел меня сюда, и у меня нет и воды, чтоб напились рабы Твои. Оттого я входил и выходил, и молил Бога, доколе Он не послал нам дождя».

Авва Дула, ученик аввы Виссариона, рассказывал следующее: «Шли мы однажды по морскому берегу; мне захотелось пить, и я сказал авве Виссариону: “Авва! Мне хочется пить”. Старец, сотворив молитву, говорит мне: “Пей из моря”. Вода сделалась сладкой, и я напился. После налил я воды в сосуд на случай, если бы на пути опять захотелось пить.

Старец, увидев это, сказал мне: “Для чего ты налил?”. Я отвечал ему: “Прости мне, – как бы на пути еще не захотелось пить”. Тогда старец сказал: “И здесь Бог и везде Бог”».

Тот же ученик аввы Виссариона рассказывал: «Пошли мы в пустыню. Почувствовав жажду, я сказал ему: “Авва, хочу пить!”. Старец, взяв мою милоть, отошел на вержение камня и, сотворив молитву, принес мне милоть, полную воды».

Была нужда Виссариону переправиться через реку Хризорою. Сотворив молитву, он перешел ее пешком и вышел на берег. Ученик его авва Дула в удивлении поклонился ему и спросил: «Каково было ногам твоим, когда ты шел по воде?». Старец отвечал: «По пяты я чувствовал воду, а прочее было сухо».

Старцы говорили авве Илии в Египте об авве Агафоне, что он добрый авва. Старец отвечал им: «Он добр в своем роде». Они опять спрашивают его: «Что же скажешь о древних отцах?». Авва Илия отвечал: «Я сказал вам, что он добр в своем роде; а что касается до древних, то я видел в Скиту одного человека, который мог остановить солнце на небе, подобно Иисусу Навину». Услышав сие, старцы изумились и прославили Бога.

Авва Дула рассказывал об авве Виссарионе: «Некогда шли мы к одному старцу; солнце начинало заходить; старец сотворив молитву, сказал: “Молю Тебя, Господи! Да стоит солнце, пока я приду к рабу Твоему!”. Так и было».

Однажды авва Аммон пошел посетить авву Антония и сбился с пути. Присев, он немного соснул; потом, встав от сна, молился Богу так: «Молю Тебя, Господи Боже мой, не погуби создания Твоего!». И явилась ему как бы человеческая рука, с неба показывающая ему путь до тех пор, пока он пришел и стал у пещеры аввы Антония.

Рассказывали об авве Зеноне, что он, живя в Скиту, пошел однажды ночью из своей келии к озеру; но, заблудившись, он ходил три дня и три ночи. Усталый и изнемогший, он пал как бы умирающий. Но вот стал пред ним отрок, держа в руках хлеб и сосуд с водой и сказал ему: «Встань, ешь!». Старец, встав, помолился, думая, что это призрак. Юноша сказал ему: «Хорошо ты сделал». Старец еще молился в другой и в третий раз; а юноша опять сказал: «Ты хорошо сделал». Тогда старец встал, взял и поел. После сего говорит ему юноша: «Сколько ты ходил – на столько удалился от своей келии; но встань и иди за мной», – тотчас старец увидел себя у своей келии и сказал юноше: «Войди, сотвори у нас молитву». Когда старец взошел в келию, юноша стал невидим.

Однажды пришел в Пелузию какой-то правитель и хотел требовать с монахов, так же, как с мирян, поголовной дани. По этому случаю все братия собрались к авве Аммонафу и решили, чтобы некоторые отцы шли к императору. Авва Аммонаф говорит им: «Нет нужды в таком труде; а лучше сохраняйте безмолвие в своих келиях и поститесь две седмицы, и по благодати Христа я один сделаю сие дело». Братия разошлись по своим келиям, и старец сохранял безмолвие в своей келии. Когда прошли четырнадцать дней, братия сетовали на старца, ибо они не видали, чтобы он когда-нибудь выходил. Они говорили: “Старец оставил без внимания наше дело”. В пятнадцатый день братия собрались вместе, как прежде условились. И старец пришел к ним, имея в руках грамоту за царской печатью. Видя сие, братия изумились и спросили старца: «Когда ты принес ее, авва?». Старец отвечал: «Поверьте мне, братия, что в сию ночь ходил я к царю, и он написал мне сию грамоту. От него пошел я в Александрию и записал ее у управителей, и потом возвратился к вам». Выслушав это, братия объяты были страхом и поклонились ему. Так дело их было сделано, и правитель более не тревожил их.

Однажды к авве Пимену собралось много старцев. Один из родственников аввы Пимена имел сына, у которого, по действию диавола, лицо поворотилось назад. Отец мальчика, увидев множество старцев, взял сына, сел подле монастыря и плакал.

Случилось проходить тут одному старцу. Увидев его, старец спросил: «Что ты плачешь?». – «Я родственник аввы Пимена, – отвечал тот, – вот какая беда случилась с сыном моим! Мы желали бы привести его к старцу, но боимся, ибо он не хочет видеть нас.

И теперь, если узнает, что я здесь, пошлет прогнать меня. Узнав о том, что вы здесь, осмелился и я прийти. Авва! Как хочешь, сжалься надо мной, возьми мальчика с собой в монастырь, и помолитесь о нем!». Старец взял мальчика и пошел в монастырь. Он сделал дело благоразумно. Не тотчас представил его авве Пимену, но начал с меньших братий и каждому из них говорил: «Осени мальчика крестом». Когда же все по порядку перекрестили его, старец подвел его, наконец, и к авве Пимену, но авва не хотел его допустить к себе. Братия стали просить его и говорили: «Как все, так и ты, отец!». Авва Пимен вздохнул и так начал молиться: «Боже! Исцели творение Твое, да не обладает им враг!». Потом, осенив мальчика крестом, тотчас исцелил его и отдал отцу здоровым.

Многие из учеников аввы Геласия рассказывали о нем следующее: «Однажды принесли братии рыбу; повар, изжарив оную, отнес ключнику монастырскому. Ключник по какой-то нужде шел из келии; оставив рыбу в сосуде на полу, он велел мальчику, прислужнику блаженного Геласия, стеречь ее до того времени, как он возвратится.

Мальчик разлакомился и без пощады начал есть рыбу. Ключник, войдя и увидя, что мальчик сидит на полу и ест рыбу, в негодовании неосторожно толкнул его ногой. По какому-то действию мальчик поражен был смертельно и, испустив дух, умер. Ключник, объятый страхом, положил его на свою постель и покрыл, а сам, прибежав, пал к ногам аввы Геласия и рассказал ему о случившемся. Старец, запретив сказывать о том комулибо другому, велел ему вечером, когда все успокоятся, принести мальчика в предалтарие, положить пред жертвенником, а самому уйти. Старец пришел в предалтарие и стал на молитву. Когда настал час ночного псалмопения и собрались братия, старец вышел, а за ним шел мальчик. О деле сем никто не знал при жизни старца, кроме его самого и ключника.

Рассказывали: у аввы Спиридона была дочь, девица, именем Ирина, так же благочестивая, как отец ее. Один из родственников отдал ей на сохранение какое-то драгоценное украшение. Девица, чтобы лучше сберечь вверенную ей вещь, зарыла ее в землю. Через несколько времени она скончалась. Когда же пришел вверивший вещь и не нашел в живых девицы, стал приставать к отцу ее, авве Спиридону, то оскорбляя его, то умоляя. Старец, в потере родственника видя свое собственное несчастье, пошел на могилу дочери и там просил Бога прежде времени показать ему обетованное воскресение.

Надежда не обманула его. Девица тотчас является отцу живой, указала место, где сокрыто было украшение, и опять стала невидима. Старец взял поклажу и отдал ее хозяину.

Авва Сисой рассказывал: «Когда я был в Скиту с Макарием, пошли нас семеро с ним жать. И вот одна вдова позади нас собирала колосья и непрестанно плакала. Старец, подозвав владельца поля, спросил его: “Что сделалось с этой старухой, что она непрестанно плачет?”. Он отвечает: “Муж ее взял у кого-то поклажу и нечаянно помер, не сказав, где положил оную. Хозяин поклажи хочет взять в рабство ее и детей ее”. Старец говорит ему: “Скажи ей, чтобы она пришла к нам, когда мы будем отдыхать во время жара”. Когда женщина пришла, то старец сказал ей: “О чем ты все так плачешь?”. Она отвечала: “Муж мой взял у одного человека поклажу и умер, а при смерти не сказал, где положил ее”. Старец сказал ей: “Пойди, укажи мне, где ты похоронила его”. И взяв с собой братию, он пошел с ней. Когда же пришли на то место, старец сказал ей: “Ступай ты домой”. Помолившись вместе с братией, старец воззвал к мертвому: “Такой-то! Где положил ты чужую поклажу?”. Мертвый в ответ сказал: “Она спрятана в доме моем, в ногах постели”. Старец говорит ему: “Спи опять до дня воскресения!”. Видя это, братия от страха пали к ногам старца, а он сказал им: “Не ради меня сие, ибо я ничто. Бог сделал сие дело для вдовицы и сирот ее; а главное в том – Бог хочет, чтобы душа не грешила, и, о чем она ни попросит, получает”. Потом пошел он ко вдовице и сказал ей, где лежит поклажа, и она, взяв ее, отдала хозяину ее и освободила детей своих. Все слышавшие о сем прославили Бога».

Авва Милисий, проходя через некоторое место, увидал одного монаха, которого схватил кто-то как убийцу. Старец подошел и расспрашивал брата. Узнав, что это клевета на брата, он спросил державших: «Где убитый?». Ему указали. Старец, приблизившись к убитому, велел всем молиться. Когда же сам он простер руки свои к небу, мертвый встал.

Авва спросил его пред всеми: «Скажи мне: кто тебя убил?». Он отвечал: «Я вошел туда-то и отдал деньги тому-то, а он взял меня и зарезал; потом вынес и бросил в монастырь аввы.

Но прошу вас, возьмите у него мои деньги и отдайте их моим детям». Тогда старец сказал ему: «Пойди и спи, доколе приидет Господь и возбудит тебя».

Сказывали, что один старец просил у Бога, чтобы ему увидеть отцов; и увидел их, кроме аввы Антония. Он спросил того, кто показывал ему: «Где же авва Антоний?». Тот отвечал: «Антоний там, где Бог».

Некто спросил авву Феодора: «Если вдруг что-нибудь упадет, испугаешься ли ты, авва?». Старец отвечал: «Если небо столкнется с землей, Феодор и тогда не устрашится».

Ибо он молил Бога, чтобы Он освободил его от боязливости. Поэтому тот и спросил его о сем.

Шел однажды авва Макарий из Скита в Теренуф и на пути зашел в капище уснуть. В капище находились древние языческие трупы. Старец взял один из них и положил его к себе под голову, как подушку. Демоны, видя такую смелость его, позавидовали и, желая устрашить его, кликали будто бы женщину, называя ее по имени: «Такая-то, иди с нами в баню!». А другой демон из-под Макария, как будто мертвец, отвечал им: «На мне лежит странник, и не могу идти». Но старец не устрашился, а смело ударил труп и сказал: «Встань, если можешь, ступай во тьму». Демоны, услышав сие, громко закричали: «Победил ты нас!» – и со стыдом убежали.

Авва Макарий рассказывал: «Однажды, проходя пустыней, нашел я череп какого-то мертвеца, валявшийся на земле. Когда ударил я череп пальмовой палкой, он что-то проговорил мне. Я спросил его: “Кто ты?”.

Череп отвечал мне: “Я был главным жрецом идолов и язычников, которые жили на этом месте, а ты – Макарий духоносец. Когда ты, сжалившись о страждущих в мучении, начинаешь молиться за них, они чувствуют некоторую отраду”. Старец спросил его: “Какая это отрада? И какое мучение?”. Череп говорит ему: “Насколько небо отстоит от земли, настолько под нами огня, и мы от ног до головы стоим среди огня. Нельзя никому из нас видеть другого лицом к лицу. У нас лицо одного обращено к спине другого. Но когда ты помолишься о нас, то каждый несколько видит лицо другого. Вот в чем наша отрада!”. Старец заплакал и сказал: “Несчастный день, в который родился человек!”. Старец спросил далее: “Нет ли еще более тяжкого мучения?”. Череп отвечал ему: “Под нами мучение еще ужаснее”. Старец спросил: “А кто там находится?”. Череп отвечал: “Мы, как не знавшие Бога, еще несколько помилованы; но познавшие Бога и отвергшиеся Его, – те под нами”». После сего старец взял череп и зарыл его.