Текст книги "Скитский патерик о стяжании евангельских добродетелей"

Люби врагов своих, благословляй клянущих тебя, делай добро ненавидящим тебя и молись за обижающих тебя

Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.

Мф.5,43–48

Люби искренно врагов своих и доказывай любовь к ним соболезнованием о их несчастьях и деланием им всякого добра.

Помни, что если будешь делать добро только любящим тебя, то Бог не будет милостив к тебе, ты лишишься благости Его; ибо и язычники, и грешники любят любящих их.

Рассказывал об авве Мотии ученик его авва Исаак. Старец построил сперва монастырь в Гераклее. Удалившись отсюда, пришел он в другое место и там построил еще монастырь. Но, по действию диавола, нашелся тут один брат, который враждовал на старца и оскорблял его. Старец встал и ушел в свое село, построил себе там еще монастырь и заключился в нем. Спустя несколько времени пришли к нему старцы того монастыря, из которого он удалился, взяли с собой и брата, который огорчал его, пошли с тем, чтобы просить его возвратиться в их обитель. Когда они пришли к тому месту, где жил авва Сорий, оставили близ оного свои милоти и брата, который огорчал старца. Как скоро они постучались, старец приставил небольшую лестницу, начал всматриваться, узнал их и спрашивает: «Где же ваши милоти?». Они отвечали: «Вон там-то и с таким-то братом». Старец, услышав имя брата, который оскорблял его, обрадовался, взял топор, разломал двери и побежал туда, где был брат, первый поклонился ему, обнял его и привел в свою келию. Целые три дня он делал им утешение и сам разрешил (себя от поста) с ними, чего прежде по обыкновению своему не делал. Наконец, встав, отправился с ними в монастырь. После того он был епископом.

Когда творишь милостыню, не желай себе за сие славы от людей и сам не хвали себя в душе своей за милостыню, не любуйся ею как своим будто собственным делом или произведением

Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

Мф.6,1–4

Помни, что если будешь творить милостыню ради славы земной, то и получишь сию славу, а от Бога награды лишишься. Будешь скрывать милостыню свою от славы человеческой, прославишься от Бога.

Авва Форт не от всех принимал подаяние, хотя лежал на одре болезни. «Если кто принесет мне что-нибудь для меня, – говорил он, – а не для Бога, то мне нечем заплатить ему, и от Бога он не получит награды, потому что принес не для Бога, а таким образом принесшему делается обида».

Авва Феона, когда попросили у него бедные, отдал им хлебы, корзины и одежду, которую носил, и при всем том осуждал себя за то, что не исполнил заповеди Божией.

Авва Епифаний говорил: «Когда человек по бедности или для прибытка занимает у другого, то возвращая, хотя и изъявляет благодарность, но возвращает долг тайно, как бы со стыдом. А Владыка Бог, напротив, взаим берет втайне, а воздает пред Ангелами, Архангелами и праведниками».

Когда совершаешь молитву, не желай за сие славы от людей и не развлекайся помыслами о чем бы то ни было стороннем

И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

Мф.6,5–6

Помни, что если будешь молиться ради славы земной, то и получишь сию славу, а от Бога награды лишишься. Будешь скрываться от славы человеческой и не развлекаться какими-либо сторонними мыслями во время молитвы, прославишься от Бога.

Один брат спросил авву Пимена: «Как должно мне жить в келии?». Старец сказал: «Жить в келии со внешней стороны – значит иметь рукоделие, есть однажды в день, молчать и быть рачительным; а со внутренней стороны – для келейного преуспеяния надобно везде, где бы ни случилось быть тебе, подавлять в себе недовольство, и не опускать часов общественной службы и келейных молитв. Если иногда случится тебе быть без рукоделия, то иди к службе и молись без рассеяния. Особенно держись доброго сообщества и удаляйся от сообщества худого».

Авва Евагрий говорил: «Много значит молиться без развлечения, а еще более петь без развлечения».

Авва Даниил сказывал, что авва Арсений, когда приходил по временам в церковь, становился за столбом, чтобы никто не видал лица его и чтобы самому также не смотреть на других.

Молясь, не многословь

А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него.

Мф. 6, 7–8

Молись много и долго, а духом непрестанно молись; но молясь, не рассеивайся в выражениях многоразличных желаний временного и земного. Проси у Бога того, чего Он Сам как нужного и полезного для нас заповедует нам просить у Него, и проси не столько гласом уст своих, сколько гласом сердца, любящего, верующего, уповающего, во всем преданного.

Авва Нил говорил: «Если ты хочешь молиться, как должно, не огорчай свою душу, иначе напрасно будешь подвизаться».

Некоторые просили авву Макария: «Как нам должно молиться?». Старец отвечал им: «Не нужно многословить, но должно воздеть руки, и говорить: “Господи! Как Тебе угодно и как знаешь, помилуй!”. Если же нападает искушение: “Господи! Помоги!”. Он знает, что нам полезно, и поступает с нами милосердо».

Авва Нил говорил: «Желай, чтобы с тобой сбывалось не то, чего хочется, но что Богу угодно, и тогда ты будешь спокоен и благодарен в молитве своей».

Рассказывали об авве Аммоне: пошел он однажды в пустыню почерпнуть из колодца воды и, увидев василиска, пал на лице свое и сказал: «Господи! Или я должен умереть, или он». И действием силы Христовой василиск тотчас расторгся.

Авва Епифаний говорил: «Женщина хананейская кричит и услышана (см.: Мф. 15, 22–28); кровоточивая молчит и ублажается (см.: Мф. 9, 20–22); фарисей взывает и осуждается, а мытарь едва отверзает уста свои и – услышан (см.: Лк. 18, 11–14)».

Молись молитвою Господней, которую Он даровал нам в образец всех прочих молитв

Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь. Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших.

Мф.6,9-15

Молись так: Отче наш, Иже еси на небесех, да святится имя Твое: – и во мне, и в других, в сердце, в помышлениях, в делах; да приидет Царствие Твое: – царство благодати и царство славы для меня и других; да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли: – на всей земле во всем, всегда и везде, а не воля наша, человеческая, греховная и развращенная, и как исполняется на небе точно и скоро, так да будет и на земле исполняема мною и другими; хлеб наш насущный даждь нам днесь: – хлеб духовный – Божие слово и Господни Тело и Кровь для сохранения существования жизни духовной и хлеб телесный для сохранения существования жизни телесной; и остави нам долги наша, яко и мы оставляем должником нашим: – грехи исполнения и отпущения, – с таким миром и любовью ко всем и к самым врагам молись, чтобы быть услышанным, аще бо отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный, аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших (Мф. 6, 14–15); и не введи нас в напасть, – в грехи опущения и исполнения. Проси Бога о том, чтобы Он сохранил тебя и других навсегда в благодати, не попустил когда-либо служить какому-либо греху; но избави нас от лукаваго: – от сатаны и греха, яко Твое есть Царствие и сила и слава во веки. Аминь (Мф. 6, 13).

Авва Моисей говорил: «Если дела не согласны с молитвой, напрасно и трудится человек». Брат спросил старца: «Что значит согласие дел с молитвой?». Он отвечал: «Не делать нам того, в чем просим прощения у Бога; ибо когда человек отвращается своего пожелания, тогда Бог примиряется с ним и принимает молитву его».

Он же говорил: «Ежели человек в своем сердце не сознает себя грешником – Бог не услышит его». Брат спросил его: «Что из этого, если человек в сердце своем сознает себя грешником?». Старец отвечал: «Кто чувствует тяжесть своих грехов, тот не смотрит на грехи ближнего своего».

Авва Зенон сказал: «Кто хочет, чтобы Бог скоро услышал молитву его, тот, когда станет пред Богом и прострет руки свои к Нему, прежде всего, даже прежде молитвы о душе своей, должен от всего сердца молиться о врагах своих. За сие доброе дело Бог услышит его, о чем бы он ни молился».

Авва Нил говорил: «Молитва есть плод кротости и незлобия».

Он же говорил: «Если будешь любомудрствовать в терпении, то от сего вкусишь плод во время молитвы».

Когда совершаешь пост, не желай себе за сие славы от людей, являйся постящимся Богу, а не людям

Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

Мф.6,16–18

Не кажись людям постящимся. Постясь умасти душу свою пред Богом делами любви и милосердия, омой сердце свое пред Ним слезами.

Помни, что если будешь поститься ради славы земной, то и получишь сию славу, а от Бога награды лишишься. Будешь скрываться от славы человеческой, а иметь в виду одну славу Божию, прославишься от Бога.

Авва Лонгин сказал авве Лукию: «Я хочу поститься». Авва Лукий отвечал: «Пророк Исаия сказал: аще слячеши яко серп выю твою…ниже тако наречете пост приятен (Ис. 58, 5)».

Некогда авва Силуан и ученик его Захария пришли в один монастырь, где упросили их вкусить немного пищи на дорогу. Когда вышли они из монастыря, ученик аввы увидел воду на дороге и хотел пить. Старец говорит ему: «Захария, ныне пост!». – «Разве мы, отец, не ели?» – отвечал ученик. «Ели, но это было для любви, – сказал старец, – а теперь, сын мой, должны мы соблюсти пост свой».

Некогда в Скиту дано было братиям повеление: поститесь во всю эту неделю. По случаю, в это самое время пришли к авве Моисею братия из Египта. Старец сварил для них немного кашицы. Соседи, увидев дым, сказали клирикам: «Вот Моисей нарушил повеление – и варил у себя кашицу». Клирики отвечали: «Когда придет, мы скажем ему об этом». Когда наступила суббота, клирики, зная высокую жизнь аввы Моисея, сказали ему пред всем народом: «Авва Моисей! Ты нарушил заповедь человеческую и исполнил заповедь Божию!».

Когда авва Сисой жил в горе аввы Антония, посетил его авва Аделфий, епископ Никопольский. Авва Аделфий и бывшие с ним уже собрались в обратный путь, но авва Сисой убедил их на дорогу вкусить пищи утром. А это было во время поста. Только предложили трапезу – стучатся в дверь братия. Авва Сисой сказал ученику своему: «Дай им немного кашицы, они устали». – «Оставь это, – сказал ему авва Аделфий, – чтоб не сказали, что авва Сисой ест с утра». Старец, выслушав его, сказал брату: «Пойди и дай им». Братия, увидев кашицу, спросили: «Нет ли у вас странников, и старец не ест ли вместе с вами?». – «Да», – отвечал им брат. Они стали скорбеть и говорили: «Да простит вам Бог, что вы заставили старца теперь вкусить пищи! Или вы не знаете, что за это он много дней будет изнурять себя?». Услышав о сем, епископ поклонился старцу и говорит: «Прости меня, авва, я помыслил человеческое, а ты сделал, как Бог велит». Авва Сисой отвечает ему: «Если Бог не прославит человека, то слава человеческая ничто».

Некто Евлогий, ученик блаженного Иоанна, епископа, пресвитер и великий подвижник, постился по два дня, а иногда продолжал пост и по целой неделе, вкушая только хлеб с солью, и был прославляем людьми. Он пришел к авве Иосифу в Панефос, надеясь увидеть у него еще большую строгость в жизни. Старец принял его с радостью и предложил в утешение все, что имел. Но ученики Евлогия говорят: «Пресвитер кроме хлеба с солью ничего не ест». Авва же Иосиф ел молча. В продолжение трех дней не слышали, чтобы авва Иосиф и ученики его пели или молились. Ибо они это делали тайно. Евлогий и ученики его пошли, не получив никакой пользы. По устроению Божию, сделалась тьма, и они, заблудившись, воротились к старцу. Прежде нежели постучались, они услышали, что авва Иосиф и ученики его поют. Долго простояв, наконец постучались. Они прервали псалмопение и приняли их с радостью. Ученики Евлогия, так как у него был сильный жар, налили в сосуд воды и подали ему. Вода эта смешана была из морской и речной, и Евлогий не мог пить. Размышляя сам с собой, пал он к ногам старца, желая научиться образу жизни его, и говорил ему: «Авва! Что это значит: прежде вы не пели, но теперь, когда мы ушли, стали петь? И, взяв сосуд, я нашел в нем соленую воду?». Старец отвечал ему: «Брат глуп, и по ошибке примешал морской воды». Евлогий продолжал просить старца, желая узнать истину. Старец сказал ему: «Та малая чаша вина была чашей любви, а это – вода, которую всегда пьют братия». И научил его различать помыслы, и отсек от него все человеческое. Евлогий сделался снисходителен и впоследствии ел все предлагаемое (см.: Лк. 10, 8); научился и сам делать втайне, и сказал наконец старцу: «Подлинно ваше делание есть истинное».

Говорили, что в одном селении некто много постился, так, что прозвали его постником. Услышав о нем, авва Зенон позвал его к себе. Тот с радостью пришел к нему. Помолившись, они сели. Старец начал работать молча. Постник, не находя, о чем говорить с ним, начал сильно скучать и наконец говорит старцу: «Помолись о мне, авва! Я хочу идти домой». – «Зачем?» – спросил его старец. Он отвечал: «У меня сердце будто в огне, и я не знаю, что с ним делается. Когда был я в селении, постился до самого вечера, и никогда не случалось со мной подобного». Старец говорит ему: «В селении ты сыт был слухом; но теперь ступай, и с сего времени принимай пищу в девятом часу; а если что делаешь, делай тайно». Когда постник начал так делать, то уже с болезнью ожидал девятого часа. Знавшие его говорили: «Постник одержим бесом». Когда он пришел к старцу и рассказал ему обо всем, сей отвечал ему: «Такой путь угоден Богу!».

Брат спросил авву Матоя: «Что мне делать, если в день поста или на рассвете придет ко мне брат? Это беспокоит меня». Старец отвечал ему: «Если ты без смущения совести ешь с братом своим, хорошо делаешь; ежели же никого не ожидаешь к себе и ешь – в этом уже твоя воля».

Авва Кассиан рассказывал: «Пришли мы к одному старцу, и он предложил нам пищу. Мы были сыты, а он упрашивал нас еще поесть, и когда я сказал: „Не могу“, – старец отвечал: „Шесть раз предлагал я трапезу приходящим братиям и, угощая каждого, ел вместе с ним; но и теперь еще голоден. А ты однажды поел и так уже сыт, что не можешь есть более“».

Тот же авва рассказывал: «Некогда пришли мы, я и святой Герман, в Египет к одному старцу; и, когда он принял нас с любовью, мы спросили его: „Почему вы, принимая чужестранных братий, нарушаете правило поста, соблюдаемое у нас в Палестине?“. Старец отвечал: „Пост всегда со мной, а с вами не могу быть всегда. Пост хотя полезен и необходим, однако же он в нашей воле; а исполнение дел любви необходимо требуется законом Божиим. В лице вашем принимая Самого Христа, я должен служить вам со всем усердием. А упущение против правил поста могу вознаградить, когда отпущу вас. Ибо не могут сынове брачнии, дондеже жених с ними есть, поститися… егда отимется от них жених, и тогда постятся в тыя дни (Мк. 2, 19–20; ср.: Мф. 9, 15)».

Авва Исидор, пресвитер, говорил: «Если подвизаетесь в посте как должно – не гордитесь. Если же тщеславитесь сим, то лучше ешьте мясо. Ибо не так вредно для человека есть мясо, как гордиться и надмеваться».

Не будь тщеславен

Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне.

Мф.6,19–24

Не ищи себе славы от людей ни в чем. Лучше люби бесчестие, только бы сие не от грехов происходило. Если же слава и честь от людей настигают тебя, то не прилепляйся к ним сердцем, а держи его в будущем своем отечестве.

Помни, что утешения земные, если будешь любить и искать их, уменьшают и даже уничтожают награду на небе. И как о чести и славе земной, так и о всех других земных благах рассуждай: земное тленно, непостоянно и похищается смертью; одно только небесное неувядаемо, некрадомо и вечно. Если стану искать утешения в сокровищах земных, то на земле буду жить сердцем, помрачу ум свой и дам волю темным страстям своим, оставлю служение истинное Богу.

Брат пришел к авве Макарию Египетскому и говорит ему: «Авва! Дай мне наставление, как спастись». Старец сказал ему: «Пойди на кладбище и ругай мертвых». Брат пошел, ругал их и бросал на них камни. Возвратясь, он сказал о том старцу. Старец спрашивает его: «Ничего они не говорили тебе?». – «Ничего», – отвечал он. Старец еще сказал ему: «Завтра пойди опять и хвали их». Брат пошел и хвалил мертвых, говоря: «Апостолы, святые, праведные!». Потом пришел к старцу и сказал: «Я восхвалил их». Старец спросил: «Ничего не отвечали они тебе?». Брат сказал: «Ничего». Старец говорит ему: «Видишь, сколько ты ни поносил их, они ничего не отвечали тебе, и сколько ни хвалил их, ничего не сказали тебе. Так и ты, если хочешь спастись, будь мертв; подобно мертвым не думай ни об обидах от людей, ни о славе людской; и можешь спастись».

Авва Матой рассказывал: «Пришли три старца к авве Пафнутию, которого звали Кефалою, и просили у него наставления. Старец спросил их: „Какого наставления вы желаете от меня – для духа или для плоти?“. – „Для духа“, – отвечали ему. Старец дал им такое наставление: „Пойдите, любите скорбь более спокойствия, бесчестие более славы, более любите давать, нежели принимать“».

Авва Силуан говорил: «Горе тому человеку, у которого имя знаменитее дел его».

Авва Ор говорил: «Кого хвалят или почитают не по достоинству, тот терпит великий вред; а кто не получает никаких похвал от людей, тот прославится на небесах».

Об авве Памво рассказывали, что он три года молился Богу и говорил: «Не дай мне славы на земле». Но Бог так прославил его, что никто не мог смотреть на лицо его по причине сияния, которое исходило от лица его.

Авва Иоанн Колов рассказывал: «Один старец, исполненный Духа, сделался затворником, и был знаменит в городе, и имел великую славу. Ему было открыто: „Вот один из святых скоро разрешится от тела: пойди, простись с ним прежде, нежели он почиет“. Старец размышлял сам в себе: „Если выйду днем, то соберется народ, много будет молвы обо мне, и после я не найду покоя. Итак, я пойду вечером, в сумерках, и никто не увидит меня“. Он вышел из келии вечером, думая укрыться. И вот два Ангела со светильниками были посланы от Бога светить ему. И потом весь город сбежался смотреть славу его. И чем более он хотел убегать славы, тем более прославлялся. Здесь исполняется слово Писания: всяк… смиряяйся вознесется (Лк. 14, 11)».

Некто из святых, именем Филагрий, живя в пустыне Иерусалимской, прилежно занимался работой и тем доставлял себе пропитание. Однажды, когда он стоял на рынке и продавал свое рукоделие, кто-то уронил кошелек с тысячью монет. Старец, найдя его, остановился на том же месте, говоря: «Конечно, потерявший воротится». И вот потерявший идет и плачет. Старец отвел его в сторону и отдал ему кошелек. Тот ухватил старца и хотел дать ему что-нибудь из денег, но авва не принял. Тогда потерявший начал кричать: «Посмотрите, что сделал человек Божий!». Но старец уже скрылся и вышел из города, не желая прославиться.

Однажды, стоя в церкви, авва Иоанн Колов вздохнул, не зная, что кто-то есть позади его; а как узнал, поклонившись, сказал: «Прости мне, авва! Я не выучил еще начальных правил».

Авва Тифой некогда сидел в своей келии, а брат стоял близ него. Авва, не видя его, вздохнул. Не заметил он брата близ себя потому, что был в восхищении. Но после авва поклонился брату и сказал: «Прости меня, брат! Еще не сделался я монахом, потому что вздохнул при тебе».

Авва Даниил рассказывал: «Пришли мы однажды к авве Пимену и обедали с ним. После стола он сказал нам: „Пойдите, братия, отдохните немного“. Братия пошли немного отдохнуть; а я остался, чтобы поговорить с ним наедине, и пошел в его келию. Но он как скоро увидел, что я иду к нему, лег, будто хотел спать. Таково было правило у старца – делать все втайне».

Пришли некоторые к авве Сисою, чтобы получить от него наставление; но он ничего не говорил им, а только повторял одно: «Простите меня!». Увидев его корзинки, они спросили ученика его Авраама: «Что вы делаете с этими корзинками?». – «Употребляем их туда и сюда», – отвечал он. Услышав сие, старец прибавил: «И Сисой ест то из той, то из другой». Слова сии произвели на них благое впечатление, и они пошли от него с радостию, назидаясь его смирением.

Петр, пресвитер Диосский, когда бывал на общественной молитве, то хотя его и принуждали стоять напереди всех, из уважения к его священству, он по смирению всегда становился позади других, исповедуя грехи свои, как написано об этом в жизни аввы Антония. Это делал он, никого не оскорбляя.

Рассказывали об авве Петре и авве Епимахе. Они были друзьями в Раифе. Однажды, когда за обедом, в собрании, их принуждали идти к столу старцев, с большим принуждением пошел туда один авва Петр. Когда встали из-за стола, авва Епимах сказал ему: «Как ты осмелился идти за стол старцев?». Авва Петр отвечал: «Если бы я сидел с вами, то братия стали бы просить меня, чтобы я, как старец, благословлял первый, и был бы я между вами как старший; а когда пришел я к старшим, то стал меньше всех и помышлял о себе смиреннее».

Об авве Макарии рассказывали: «Если к нему приходил брат с благоговением, как к старцу святому и великому, он ничего не говорил с ним. Если же кто из братий спрашивал его, будто без всякого уважения к нему, например: „Авва! Когда ты смотрел за верблюдами, воровал селитру и продавал ее, не били ли тебя сторожа?“ – если кто так говорил ему, тому он с радостью отвечал, о чем бы тот ни спрашивал его».

Авва Петр рассказывал: «Авва Макарий просто обходился со всеми братиями. Некоторые говорили ему: „Для чего ты так ведешь себя?“. Авва Макарий отвечал: „Двенадцать лет служил я Господу моему, чтобы даровал Он мне благодать сию; а вы советуете мне оставить ее!“».

Авва Аммой спросил авву Исаию еще в начале их подвижничества: «Как смотришь на меня?». Исаия отвечал ему: «Как на Ангела, отче!». Потом, спустя довольно времени, опять спросил: «Как ныне смотришь на меня?». – «Как на сатану, – отвечал Исаия. – Если скажешь ты мне и доброе слово, но для меня оно как меч».

Однажды отцам нужно было послать десять братий к императору за каким-то делом. Вместе с другими они избрали и одного брата – доброго подвижника и благолепного по наружности, но крайне бедного. Услышав об этом, он пал пред отцами и сказал: «Ради Господа простите мне: я раб одного тамошнего сильного человека. Если он узнает меня, то принудит оставить монашество и опять возьмет в услужение себе». Отцы поверили и оставили его. Но после от одного человека, которому хорошо был известен сей брат, отцы узнали, что он в мире был правителем Претории, но скрыл это, чтоб не быть узнанным и не терпеть беспокойства от людей. Так отцы старались убегать славы и удовольствий мира сего!

В одно время местный правитель взял под суд кого-то из села аввы Пимена. Жители селения все пришли просить старца, чтобы он пошел и освободил узника. Авва сказал им: «Оставьте меня на три дня, и тогда пойду». В продолжение сего времени авва Пимен так молился Богу: «Господи! Не дай мне этой милости: иначе мне не дадут жить в этом месте!». После сего старец пошел просить начальника, но тот сказал ему: «Авва, ты просишь за разбойника!». Старец обрадовался, что не получит от него милости.

Один светский начальник пришел видеть авву Симона. Авва, услышав об этом, опоясался и влез на финиковое дерево, чтобы очистить его. Пришедшие кричали ему: «Старец! Где живет отшельник?». – «Здесь нет отшельника», – отвечал авва. Получив такой ответ, они удалились.

В другое время пришел иной начальник посмотреть на Симона. Клирики предварили авву и сказали ему: «Авва, приготовься: один начальник, услышав о тебе, идет принять от тебя благословение». – «Хорошо, я приготовлюсь», – сказал Симон. Надев на себя кентон (платье, сшитое из многих разноцветных лоскутков) и взяв в руки хлеб с сыром, авва сел у двери и ел. Начальник пришел со своей свитой. Увидев старца, пришедшие посмотрели на него с презрением и сказали: «Это-то отшельник, о котором мы слышали?» – и тотчас удалились.

Один из отцов рассказывал об авве Феодоре Фермейском: «Пришел я однажды к нему вечером и застал его одетым в раздранный левитон; грудь его была обнажена, и куколь лежал перед ним. В то время пришел какой-то сановник видеть его. Когда он постучался, старец вышел отворить ему и, встретив его, сел в дверях, чтобы поговорить с ним. Я взял конец мафория и прикрыл его плечи; но старец протянул руку и бросил его. Когда сановник ушел, я сказал ему: „Авва! Что ты это сделал? Человек приходил к тебе за назиданием, а не за тем, чтобы соблазняться“. Старец отвечает мне: „Что ты мне говоришь, авва! Ужели мы доныне служим людям? Мы сделали, что нужно, а прочее нас не касается. Кто ищет назидания, пусть назидается; кто хочет соблазняться, пусть соблазняется. Я буду встречать людей так, как меня застанут“. И приказал ученику своему: „Если кто придет, желая видеть меня, не говори ему что-нибудь, как бывает у людей; но если я ем, говори: он ест; если сплю, говори: спит“».

Областной правитель, слышав об авве Моисее, пришел однажды в Скит, чтобы видеть его. Сказали об этом старцу; он встал и побежал к болоту. Встретившиеся с ним спрашивают его: «Скажи нам, старец, где келия аввы Моисея?». Авва отвечал им: «Чего вы хотите от него? Он глупый человек». Правитель, когда пришел в церковь, сказал клирикам: «Я слышал о делах аввы Моисея и пришел видеть его. И вот встретился с нами старец на дороге в Египет. Мы спросили у него: „Где келия аввы Моисея?“. А он отвечал нам: „Чего вы хотите от него? Он глупый человек“». Выслушав это, клирики опечалились. Они спросили: «Каков по виду этот старец, который так поносил святого?». Им отвечали: «Старец был в ветхой одежде, высокий и черный». Тогда клирики сказали: «Это сам авва Моисей. Он говорил так, не желая встретиться с вами». Правитель возвратился, получив большую пользу.

Одна женщина, имевшая в груди болезнь, называемую рак, зная по слуху об авве Лонгине, искала случая видеть его. Он жил от Александрии к западу в девяти милях. Когда женщина пришла искать его, блаженный Лонгин собирал дрова на берегу моря. Увидев его и не зная, что это сам Лонгин, спросила его: «Авва! Где живет авва Лонгин, раб Божий?». Старец сказал ей: «Чего ты хочешь от этого обманщика? Не ходи к нему. Он обманщик. Какое у тебя дело к нему?». Женщина открыла ему болезнь свою. Авва Лонгин перекрестил больное место и отпустил ее, сказав: «Ступай, Бог исцелит тебя, а Лонгин ничем не может помочь тебе». Женщина поверила слову старца, пошла и тотчас исцелилась. После того, рассказывая некоторым об этом деле и описывая признаки старца, она узнала, что исцелитель ее есть сам авва Лонгин.

Некоторые говорили об авве Антонии, что он был прозорливец, но, избегая молвы людской, не хотел разглашать о сем; ибо говорили, что он открывает и настоящие, и будущие события.

Один бесноватый пришел некогда в Скит; а о нем была молва в церкви, но бес не выходил, ибо свиреп был. Клирики говорили между собой: «Что нам делать с этим демоном? Никто не может изгнать его, кроме аввы Виссариона; но если для сего будем звать его в церковь, он не пойдет. Вот что сделаем: он ходит в церковь прежде всех; посадим больного на его место, и когда авва Виссарион взойдет, мы станем на молитву, а ему скажем: „Авва! Разбуди и брата“». Так и сделали. Когда старец пришел поутру, они стали на молитву, а ему сказали: «Разбуди и брата». Старец сказал брату: «Встань! Пойди вон», – и тотчас вышел из него бес, и с того времени больной стал здоров.

Шел один мирянин с сыном своим к авве Сисою в гору аввы Антония. На пути сын его умер. Отец не смутился, но с верой принес его старцу и пал пред ним с сыном, будто кланяясь ему, чтобы получить от него благословение. Отец встал, оставив сына у ног старца, а сам вышел вон из келии. Старец, думая, что сын еще кланяется ему, говорит отроку: «Встань и пойди вон», – ибо не знал, что он был мертв. Умерший тотчас встал и вышел. Отец, увидев его, изумился и, вернувшись к старцу, поклонился ему и рассказал, в чем дело. Старец, выслушав, опечалился, ибо не хотел этого. Ученик же его запретил мирянину кому-либо сказывать об этом до самой смерти старца.