Текст книги "Советская гениза. Новые архивные разыскания по истории евреев в СССР. Том 1"

«Троцкисты-террористы» Либерберг, Горохов и другие

Большинство «выходцев из антисоветских партий», причастных к деятельности ИЕПК, репрессировали как членов «контрреволюционной троцкистской террористической организации». Те из них, кто на момент закрытия института (май 1936 года) еще состоял в его штате, в Кабинет еврейской культуры уже не переместились. За принадлежность к мифической организации были арестованы: в марте 1936-го – бывший научный сотрудник ИЕПК Мотель (Марк Абрамович) Мейлахс (1909–2003), в августе – первый директор института Иосиф Израилевич Либерберг (1897–1937), в ноябре – сменивший его на этом посту Гершон Бенционович Горохов (1891–1937) и научный сотрудник исторической секции Герш Алтерович Вербер (1900–1937), в июне 1937-го – заведующая архивом международной периодики Рахиль Соломоновна Ционовская (1892–1948) и научный сотрудник этнографической секции Зельман (Залман) Файвелевич Скудицкий (1906–1996), в январе 1938-го – учившийся некогда в аспирантуре исторической секции Израиль Моисеевич Чудновский (1908 – после 1968)[269]269
  Об аресте Мейлахса см.: ЦДАГОУ. Ф. 263. Оп. 1. Спр. 46186. Арк. 8. Об аресте Либерберга: Там же. Спр. 36548. Арк. 27. Об аресте Ционовской: Там же. Спр. 49609. Арк. 4. Об аресте Скудицкого: Там же. Спр. 36610. Арк. 1. Об аресте Чудновского: Там же. Спр. 43622. Арк. 2. Об аресте Горохова: ГДА СБУ. Ф. 6. Оп. 1. Спр. 38022. Арк. 2. Об аресте Вербера: Там же. Спр. 46860. Арк. 1.


[Закрыть].

Заметная, хотя и не определяющая роль в сценарной разработке секретно-политического отдела НКВД УССР отводилась Либербергу, вызванному под благовидным предлогом из Биробиджана в Москву и там арестованному. Учитывая его статус председателя облисполкома Еврейской автономной области, надо полагать, что согласовывалось это на самом верху. Проходивший по тому же делу бывший секретарь парткома Академии наук УССР Михаил Маркович Киллерог (Горелик; 1900–1937) на допросе 13 октября 1936 года сообщил, что Либерберг, будучи членом парткома и членом-корреспондентом, не только вел подрывную работу в ИЕПК, но и являлся одним из «руководителей троцкистско-террористической группы Академии наук»[270]270
  ГДА СБУ. Ф. 6. Оп. 1. Спр. 46860. Арк. 40. О судьбе Киллерога см.: Наберухт А. I. Один з псевдотроцкктзв // 3 apxiBiB ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. Київ, 1995. № 1/2. С. 341–355.


[Закрыть].

То же в унисон с ним подтвердили и другие подельники. Директор ИЕПК Горохов, который поначалу вообще отрицал какую-либо причастность к троцкистской организации, в конце концов подписал признание, что состоял в ней, причем завербовал его еще в 1934 году именно Либерберг[271]271
  См.: ГДА СБУ. Ф. 6. Оп. 1. Спр. 38022. Арк. 10, 15. Горохов дал свои признательные показания 14 декабря 1936 года, а еще раньше, 17 ноября, «признался» в том же и сам Либерберг. Якобы он завербовал Горохова, а тот, действуя по его поручению, вовлек в организацию Хинчина и Вербера (см.: Там же. Спр. 46860. Арк. 69–72).


[Закрыть]. А профессор-экономист Соломон Посвольский (1882–1936) «вспомнил», как во время встречи в Киеве в мае 1936-го Либерберг говорил ему, что через «всесоюзного старосту» Калинина добивается перемещения ИЕПК из Киева в Биробиджан – целиком или путем разделения института на две части. В этом, дескать, Либерберг видел выгоду для террористов, потому что таким образом речь шла о переброске на Дальний Восток не троцкистов-одиночек, а сразу целой группы, проверенной на подпольной работе в Киеве[272]272
  См.: ГДА СБУ. Ф. 6. Оп. 1. Спр. 36231. Арк. 89–90. «Переброска» ученых на Дальний Восток вовсе не являлась тайным замыслом Либерберга. Руководство ЕАО открыто декларировало своей целью превращение области в главный общесоюзный центр всей еврейской научной и культурной деятельности. Еще в 1932 году ИЕПК выступил с инициативой учредить в Биробиджане филиал АН СССР и тогда же командировал туда на постоянную работу трех своих аспирантов, а затем и одного из сотрудников – квалифицированного библиографа, организовавшего центральную библиотеку автономии (см.: Кадышевич М. Указ. соч.). Среди прочего в ЕАО планировалось создать и собственный институт еврейской пролетарской культуры, подготовительным этапом к чему призвана была стать биробиджанская конференция по языку идиш с участием ведущих специалистов со всей страны. Об этом масштабно задуманном, но не осуществившемся мероприятии и его политических задачах см.: Estraikh G. Yiddish Language Conference Aborted // East European Jewish Affairs. 1995. Vol. 25, no. 2. P. 91–96; Nat H. [Nath H.]. Fun Tshernovits biz Kiev un Birobidzhan: yidishe shprakh-konferentsn tsvishn 1908 un 1937 // Mizrekh: Jewish Studies in the Far East – Мизрех: иудаика на Дальнем Востоке / ed. by В. Kotlerman. Frankfurt am Main, 2009. Vol. [1]. P. 259–276; Бренер И. С. Хронология истории несостоявшейся Биробиджанской конференции по языку идиш // Judaica Petropolitana. 2015. № 4. С. 65–112.


[Закрыть]. В свете этого не удивляет, что в обвинительном заключении по делу бывшего сотрудника ИЕПК Боруха Хубермана, речь о котором пойдет далее, Либерберг фигурирует уже как руководитель контрреволюционной троцкистской организации в ЕАО[273]273
  См. ГДА СБУ. Ф. 6. Оп. 1. Спр. 36231. Арк. 145.


[Закрыть].

Расправа с «троцкистами-террористами» была скорой и жестокой[274]274
  Согласно постановлению ЦИК СССР «О порядке ведения дел по подготовке или совершению террористических актов» от 1 декабря 1934 года требовалось: 1) следствие по этим делам заканчивать в срок не более 10 дней; 2) обвинительное заключение вручать подсудимым за одни сутки до рассмотрения дела в суде; 3) дела слушать без участия сторон; 4) кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать; 5) приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно (см.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР, 1917–1952 гг. М., 1953. С. 347).


[Закрыть]. Решением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 8 марта 1937 года трое бывших сотрудников ИЕПК – Либерберг, Горохов и Вербер – были приговорены к высшей мере наказания[275]275
  См.: ГДА СБУ Ф. 6. Оп. 1. Спр. 38407. Арк. 31; Спр. 38022. Арк. 107–107 об.; Спр. 46860. Арк. 99–99 об.


[Закрыть].

В скорбный список лиц, причастных к ИЕПК и расстрелянных за «терроризм», следует включить и профессора-демографа Илью Исааковича Вейцблита (1895–1937), первого руководителя социально-экономической секции института, созданной в мае 1930 года[276]276
  О назначении Вейцблита на эту должность см. выдержку из протокола с распоряжением заведующего Упрнаукой (Главным управлением научными учреждениями при Народном комиссариате просвещения УССР) от 25 мая 1930 года: ЦДАВОУ. Ф. 166. Оп. 6. Спр. 5921. Арк. 341.


[Закрыть]. Правда, пробыл он на этой должности недолго. Его монография о динамике численности украинского еврейства, удостоившаяся похвал европейских коллег, на родине подверглась яростным нападкам за «пессимизм» – то есть трезвую, неприукрашенную картину демографического спада среди еврейского населения, что квалифицировалось рецензентами в советской прессе как «неленинский» подход к статистической науке и национальной политике партии. Агрессивная критика вынудила Вейцблита покинуть институт[277]277
  См. об этом: Ялен Д. Статистическая интерпретация и политика еврейского страдания: Переосмысливая жизнь и творчество Ильи Исааковича Вейцблита (1895–937) // Совет. иудаика: история, проблемы, персоналии. Иерусалим; М., 2017. С. 96–8. Речь идет о монографии: Veytsblit I. I. Di dinamik fun der yidisher bafelkerung in Ukraine far di yorn 1897–1926. Kharkov, 1930. Книга тогда же была издана и в украинском переводе: Вейцбліт І. І. Рух єврейської людності на Україні періоду 1897–926 років. Харків, 1930.


[Закрыть]. Однако арестовали ученого (в марте 1937-го) и судили не за монографию. Как и в случае с Абчуком, его работа в ИЕПК и проявлявшиеся в ней «левые уклоны» чекистов не заинтересовали. Ко времени ареста Вейцблит преподавал в Киевском университете и заведовал сектором в УНХУ – Управлении народно-хозяйственного учета УССР, так что поневоле оказался среди «врагов народа», объявленных виновными в искажении результатов Всесоюзной переписи населения 1937 года[278]278
  Подробнее об этом см.: Волков А. Г. Перепись населения 1937 года: вымыслы и правда // Избр. демогр. труды. М., 2014. С. 121–168.


[Закрыть]. Статистики не могли скрыть, в частности, демографические последствия спровоцированного Сталиным голода на Украине в начале 1930-х. В обвинительном заключении по делу говорится, что «УГБ НКВД УССР вскрыта и ликвидирована контрреволюционная право-троцкистская террористическая организация, ставившая своей задачей борьбу с партией и соввластью и проводившая вредительскую работу в системе народно-хозяйственного учета Украины», а Вейцблит с 1936 года являлся ее «активным участником»[279]279
  ГДА СБУ. Ф. 6. Оп. 1. Спр. 4633. Т. 1. Арк. 15. Автор благодарит Дебору Ялен, профессора Университета штата Колорадо (США), поделившуюся с ним копиями документов из следственного дела Вейцблита.


[Закрыть]. За это подсудимый был приговорен к расстрелу[280]280
  См. решение Военной коллегии Верховного Суда СССР от 1 сентября 1937 года (Там же. Арк. 14).


[Закрыть]. Его заявления в ходе судебного процесса, что он «террористом никогда не был», разумеется, уже ничего не могли изменить[281]281
  См.: Там же. Т. 2. Арк. 95 об.


[Закрыть].

Необходимо включить в тот же скорбный список и еще двоих – уже упомянутых «подельников» Бориса Лехтмана и Григория Лозовика. Профессор Лозовик недолгое время работал научным сотрудником исторической секции ИЕПК[282]282
  Об этом можно судить по реплике Макса Эрика, который на одном из допросов – в ответ на предъявленные ему уличающие показания Лозовика – заявил: «Лозовика я видел в институте евр [ейской] культуры несколько раз, т. к. он работал в институте несколько месяцев, никаких бесед с ним не вел» (ЦДАГОУ. Ф. 263. Оп. 1. Спр. 37113. Т. 3. Арк. 147).


[Закрыть]. Его не спасли ни «чистосердечное признание», ни выраженное в последнем слове глубокое раскаяние «в своих злодеяниях»[283]283
  Там же. Спр. 43622. Арк. 146.


[Закрыть].

Еще четверо «троцкистов» по постановлению ОСО получили различные сроки исправительно-трудовых лагерей: Ционовская и Мейлахс – по пять лет, Скудицкий и Чудновский – по восемь[284]284
  См.: Там же. Спр. 46186. Арк. 124; Спр. 49609. Арк.83; Спр. 36610. Арк. 41; Спр. 43622. Арк. 43.


[Закрыть]. Их следственные дела составлены по обычной схеме: каждый изобличался ранее арестованным и расколовшимся «врагом». Показания на Ционовскую были даны недавним секретарем парткома АН УССР «осужденным террористом Киллерогом»[285]285
  Там же. Спр. 49609. Арк. 6.


[Закрыть]. На Мейлахса и Чудновского – Лозовиком, который якобы вовлек в организацию первого из них с заданием вербовать новых людей, а тот уже, выполняя это задание, завербовал второго[286]286
  См.; ЦДАГОУ. Ф. 263. Оп. 1. Спр. 43622. Арк. 30а, 32–33; Спр. 46186. Арк. 37–42, 50.


[Закрыть]. Оба подследственных упорно отрицали обвинения, невзирая на пытки, моральные и физические. Много лет спустя, в 1954 году, Чудновский в жалобе на имя председателя КГБ СССР писал:

Сначала они меня провоцировали тем, что в случае дачи требуемых следствием ложных показаний меня выпустят, а потом стали применять ко мне меры насилия. В течение 18 ночей подряд меня «держали на конвейере», т. е. заставляли стоять все время, лишая таким образом сна. Пять раз [следователь] Аглицкий устраивал «бенефис», т. е. поручал [оперуполномоченному] Беленькому меня избивать… Все «следствие» сопровождалось чудовищными издевательствами, оскорблениями, нецензурной бранью и угрозами[287]287
  Там же. Спр. 43622. Арк. 75–75 об.


[Закрыть].

Рис. 2.5. Выписка из протокола Особого совещания по делу Мотла Мейлахса. Киев. 1936

Скудицкий, в отличие от подельников, свое троцкистское прошлое особо и не скрывал. Еще в 1928 году его исключили из комсомола и впервые арестовали за выступление на общем собрании профшколы кожевников с защитой троцкистской платформы. Почти десятилетие спустя при обыске у него изъяли «троцкистско-бухаринскую литературу» и портрет Троцкого. Тем не менее обвинения против него основывались главным образом на показаниях Горохова, «уже изобличенного как участника контрреволюционной троцкистской террористической организации»[288]288
  См.: Там же. Спр. 36610. Арк. 8, 14, 18.


[Закрыть].

Скудицкий – единственный из четверых перечисленных «троцкистов» – к моменту ареста успел проявить себя как перспективный ученый. Он опубликовал ряд статей по еврейскому фольклору и подготовил к печати два сборника народных песен. Сборники эти вышли в Москве в 1933 и 1936 годах под редакцией Меера Винера (1893–1941), который до 1934-го жил в Киеве и заведовал этнографической секцией ИЕПК, а затем перебрался в союзную столицу[289]289
  См. о нем, например: Крутиков М. Меир Винер: литератор и ученый в контексте эпохи // История и культура рос. и восточноевроп. еврейства: новые источники, новые подходы. М., 2004. С. 289–308; Krutikov М. From Kabbalah to Class Struggle: Expressionism, Marxism, and Yiddish Literature in the Life and Work of Meir Wiener. Stanford, CA, 2011.


[Закрыть]. Скудицкий называл его своим научным руководителем, тогда как следователи безуспешно добивались совсем иного признания – что Винер якобы наставлял молодого фольклориста по части троцкизма[290]290
  См.: ЦДАГОУ. Ф. 263. On. 1. Cnp. 36610. Арк. 19–21.


[Закрыть].

Винер репрессий избежал и погиб уже во время войны, в народном ополчении. Что касается Скудицкого, то он сумел вынести все тяготы заключения и подневольного труда – сначала на строительстве дорог и лесоповале на севере Коми, затем на нефтяной шахте в Ухте, где, освоив новую для себя геологическую науку, продолжил работать и после освобождения в ноябре 1945 года. Залман Скудицкий даже дожил до своего девяностолетия, но в Киев уже не возвратился и научной работой в области еврейского фольклора более не занимался[291]291
  Подробнее о нем см.: Е. Ш. [Шейнман Е. И.]. Забытое имя – Залман Скудицкий // Ами: Народ мой. СПб., 2001. 15 февр. (№ 3[248]).


[Закрыть].

Такие разные судьбы: Борух Хуберман, Дора Штиф и другие

Еще одним «троцкистом» предстояло стать и Боруху Исааковичу Хуберману (Губерману; 1897–1937), работавшему недолгое время, с 1930 по 1931 год, в социально-экономической секции ИЕПК и возглавлявшему парторганизацию института. В середине 1930-х он занимал ответственную должность в Далькрайкоме ВКП(б), но был снят с нее и назначен заместителем заведующего крайОНО, когда весть об аресте Либерберга, председателя облисполкома ЕАО, достигла Дальнего Востока[292]292
  ГДА СБУ. Ф. 6. Оп. 1. Спр. 36231. Арк. 22–22 об.


[Закрыть]. По запросу НКВД УССР Хубермана арестовали в Хабаровске 19 января 1937-го – по обвинению в принадлежности «к к[онтр]революционной] тр[о]ц[кистской] террористической] организации»[293]293
  Там же. Арк. 1.


[Закрыть]. Однако его еще не успели доставить из хабаровской тюрьмы на Украину, как в апреле поступил новый запрос, в котором обвинение переквалифицировалось. Следствие, как оказалось, располагало данными, что «обв[иняемый] Хуберман, проживая до 1934 г. в Киеве, проводил активную контрреволюционную работу по насаждению групп польской организации войсковой „ПОВ“»[294]294
  Там же. Арк. 19. Об организации ПОВ см. сноску 28.


[Закрыть].

В отличие от Абчука, Хуберман, хотя и проходил по тому же «делу ПОВ», перебежчиком не являлся. Тем не менее в его революционном прошлом тоже имелся «подозрительный» эпизод. В 1920–1923 годах он, уроженец польского города Пулавы, находился на нелегальной работе в Польше по линии Еврейской коммунистической партии «Поалей Цион» и так называемого Закордота, а позднее – разведывательного управления (Разведупра) штаба Красной армии[295]295
  Закордот – специальное подразделение, образованное в 1920 году в структуре ЦК КП(б)У для «зафронтовой» разведывательной деятельности.


[Закрыть]. Эпизод этот явно привлек внимание следователей, которые около двух месяцев подробно расспрашивали о нем Хубермана, но, видимо, не найдя за что зацепиться, в конце концов ограничились кратким изложением его показаний в обвинительном заключении. Очевидно, сам по себе факт нелегального пребывания в Польше, во время которого советского разведчика дважды арестовывали и при этом оба раза освобождали, в свете «польского» приказа НКВД СССР № 00485 представлялся достаточно компрометирующим[296]296
  См.: ГДА СБУ. Ф. 6. Оп. 1. Спр. 36231. Арк. 56–80.


[Закрыть].

Не менее подробно следователи выпытывали у Хубермана и сведения о его «связях с разоблаченным двурушником Либербергом»[297]297
  Там же. Арк. 25.


[Закрыть] и другими бывшими коллегами по ИЕПК, а в обвинительном заключении сумели объединить обе линии – «шпионскую» и «троцкистскую». С одной стороны, по версии следствия, в пору работы нацменинструктором Киевского обкома КП(б)У Хуберман «по линии „ПОВ" вел разведывательную работу и ведал расстановкой кадров „ПОВ" из числа членов партии», с другой – «в период активизации троцкистского подполья в Киеве… был завербован в троцкистско-террористическую организацию одним из ее руководителей, быв[шим] заведующим] культпропом Киевского обкома Гуревичем, который и ориентировал его относительно террористических установок организации»[298]298
  Там же. Арк. 144. Упоминаемый в документе Израиль Мануилович Гуревич был репрессирован по делу троцкистской контрреволюционной организации на Украине и в 1937 году расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР.


[Закрыть].

Уже одной «шпионской» линии, согласно все тому же приказу НКВД, было довольно, чтобы подвести Хубермана под категорию лиц, подлежащих высшей мере наказания. Как видно из приложенной к делу справки, именно по этой категории он и был осужден 13 сентября 1937 года, а спустя четыре дня – расстрелян[299]299
  См.: ГДА СБУ. Ф. 6. Оп. 1. Спр. 36231. Арк. 147.


[Закрыть].

Рис. 2.6. Справка о расстреле Боруха Хубермана. Киев. 1937

Иначе сложилась судьба супругов Гусовских – библиотекаря ИЕПК Ривы Пинхусовны (1905-?) и ее мужа, главного бухгалтера института Хаима Нухимовича (Наумовича; 1898–1944). Взятые под стражу в апреле 1938 года как активные участники сионистской организации, они сумели выйти на свободу в январе 1939-го «за недоказанностью состава преступления»[300]300
  См.: ЦДАГОУ. Ф. 263. Оп. 1. Спр. 34778. Арк. 42.


[Закрыть]. Появление такой экзотической по тем временам формулировки стало результатом окончания «ежовщины» и наступления «бериевской оттепели»[301]301
  В этот период относительной либерализации, который связывают с заменой Николая Ежова на посту главы НКВД СССР Лаврентием Берией, произошло свертывание политики Большого террора. А постановление Совета народных комиссаров (CHK) и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» наложило запрет как на все массовые операции, так и на упрощенный порядок судопроизводства. В связи с этим в декабре того же года началось освобождение из тюрем некоторых заключенных, главным образом тех, кого арестовали до выхода постановления, но не успели осудить. Подробнее о том, как протекала «бериевская оттепель» на Украине, см.: Васильев В. Ю. «Беріївська відлига» в УССР (кінець 1938–1939 рр.): політ. аспекти // З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. Київ, 2009. № 2(33). С. 116–135.


[Закрыть].

Те же «обстоятельства времени» сказались и на судьбе старшей машинистки ИЕПК Доры (Двойры) Исааковны Штиф (1879 – после 1939), вдовы бывшего руководителя филологической секции Нохема Штифа (1879–1933), арестованной 1 октября 1938 года по делу «Украинского бундовского центра»[302]302
  См.: ЦДАГОУ. Ф. 263. Оп. 1. Спр. 42742. Т. 1. Арк. 52. О деле «Украинского бундовского центра» см.: Рубльов О. С., Якубова Л. Д. Органи етнополітичного регулювання в контексті політики коренізації: український досвід. Київ, 2014. С. 305–306.


[Закрыть]. У нее, связанной родственными узами с видными деятелями «буржуазных» партий (муж – один из руководителей «Фолкспартей», родная сестра – Малка Ефройкина, жена Израиля Ефройкина, сооснователя той же «Фолкспартей», родной брат – Моисей Зильберфарб, основатель Социалистической еврейской рабочей партии СЕРП), не было шансов остаться не замеченной органами. Характерно, что первоначальное обвинение – связь с бундовским подпольем – в феврале 1939 года заменили другим, не менее произвольным: участие в антисоветской деятельности мужа и брата (обоих к тому времени уже давно не было в живых)[303]303
  См.: ЦДАГОУ. Ф. 263. Оп. 1. Спр. 42742. Т. 1. Арк. 60–61.


[Закрыть].

Поскольку следователей интересовали главным образом «преступные связи» Доры Штиф, о ИЕПК в ее показаниях упоминалось разве что попутно, когда речь заходила о контактах брата-эмигранта во время визитов в Киев или об окружении покойного мужа. Но на страницах трехтомного «бундовского» дела и сам институт, и его ведущие сотрудники мелькают довольно часто. Так, одному из обвиняемых, еврейскому писателю Нояху Лурье (1881–1960), на допросе 28 августа 1938 года был задан вопрос о «подпольной деятельности» Бунда в стенах ИЕПК и «связях с иностранными разведками», на что последовал ответ, заготовленный следствием, по всей видимости, заранее:

В 1930 году в связи с ликвидацией евсекции при ЦК КП(б)У центр бундовской антисоветской работы на Украине был перенесен в Киев, в Институт еврейской культуры при Академии наук.

Руководитель института Либерберг, его заместитель Горохов, Губерман, Эрик под руководством Левитана превратили институт в контрреволюционный националистический очаг, используя во вражеских целях материальные и культурные ценности, установили контакт с фашистским Виленским еврейским институтом.

Либерберг и Горохов по заданию ЦК Бунда, таким образом, установили тесную связь с закордонными еврейскими научными учреждениями и использовали это для борьбы с Советской властью[304]304
  ЦДАГОУ. Ф. 263. Оп. 1. Спр. 42742. Т. 2. Арк. 89–90. Под «Виленским еврейским институтом» подразумевался институт YIVO, функционировавший в предвоенные годы в Вильно.


[Закрыть].

Позднее, 26 марта 1939 года, при оглашении своих показаний на заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР Лурье заявил: «Этого не было. Я это отрицаю. Следователь в протокол записал это сам, и я должен был это записать (видимо, подписать. – Е.М.). Никакой подпольной организации „Бунд" не было»[305]305
  Там же. Т. 3. Арк. 257.


[Закрыть].

Можно только догадываться, с какой целью сценаристам этого дела, последнего массового дела эпохи Большого террора на Украине, понадобилось задним числом вовлекать в него осужденных по другим процессам «троцкистов», «террористов» и «шпионов», к тому же большей частью уже расстрелянных или умерших в заключении, да вдобавок еще и объявлять их бундовскими подпольщиками. Что касается Доры Штиф, то ее, как и Лурье, на указанном судебном заседании оправдали и освободили из-под стражи. Перед оглашением приговора в своем последнем слове она подчеркнула: «Под нажимом следователя я себя оклеветала, но, к счастью, не оклеветала других»[306]306
  Там же. Арк. 263.


[Закрыть].

По совпадению в один день с Дорой Штиф, 1 октября 1938-го, арестовали и Бузю (Бориса Ильича) Спивака (1894-?). В противоположность ей, он действительно являлся бундовцем с дореволюционным стажем и уже в советское время около десяти лет провел в ссылке и лагерях (с 1921-го по 1931-й – на Соловках и в Нарымском крае)[307]307
  См.: Там же. Спр. 59972. Арк. 4.


[Закрыть]. На службу в ИЕПК Спивак поступил, видимо, в середине 1934 года – научным сотрудником исторической секции[308]308
  См. копии бухгалтерских ведомостей ИЕПК за октябрь 1934 года, сохранившиеся в составе «Смоленского архива» (National Archives and Records Administration. WKP 485. Rt. 1).


[Закрыть]. В следственном деле, правда, значилось, что он работал «переводчиком с русского языка на еврейский»[309]309
  ЦДАГОУ. Ф. 263. On. 1. Cnp. 59972. Арк. 4.


[Закрыть]. Прошлое Спивака явно не составляло секрета для институтского начальства, и его уволили в ноябре того же 1934-го, когда над ИЕПК сгустились тучи[310]310
  Один из свидетелей по делу «О Левитане и других» на допросе показал, что Спивак был уволен по требованию парторганизации (см.: Там же. Спр. 37113. Т. 2. Арк. 119). Горохов утверждал, что инициатива этого увольнения исходила от него, директора института (см.: Там же. Спр. 46609. Арк. 22).


[Закрыть]. Однако около четырех лет спустя при аресте он был обвинен в принадлежности не к «бундовскому центру», как Штиф, а к не менее мифической «меньшевистско-бундовской организации». Спустя еще год, 5 октября 1939-го, в отношении Спивака последовал приговор Особого совещания: восемь лет ИТЛ[311]311
  См.: Там же. Спр. 59972. Арк. 105.


[Закрыть].

Некоторые выводы и наблюдения

Очевидно, что закрытие ИЕПК произошло вследствие изменений в национальной политике сталинского режима и не имело непосредственного отношения к наступившей вскоре эпохе Большого террора, хотя часть сотрудников, в том числе такие видные деятели, как Иосиф Либерберг, Макс Эрик и Михл Левитан, стали жертвами репрессий. Как это ни покажется кому-то странным, какого-либо единого дела, объединявшего всех «окопавшихся» в институте «врагов», не существовало. «Враги» оказались самых разных мастей: вредители на идеологическом фронте и троцкисты-террористы, националисты и шпионы, меньшевики и бундовцы. Соответственно, и арестовывали их по мере актуализации тех или иных «преступных деяний».

Как уже отмечалось, чаще всего основанием для репрессий становилась принадлежность в прошлом к «буржуазным» партиям, разумеется, преимущественно еврейским, но это отнюдь не придавало следственным делам «национальной окраски» – этнический фактор в тот период, в отличие от процессов конца 1940-х – начала 1950-х, особой роли не играл. Вместе с тем выяснилось, что далеко не всех сотрудников ИЕПК с запятнанной политической биографией настиг «карающий меч советского правосудия» – невзирая на имевшиеся компрометирующие материалы, а порой и уже наклеенные ярлыки. К примеру, в деле Доры Штиф имеется запись, что «до последнего времени Штиф была связана с группой еврейских националистов: Добин, Лурье, Слуцкий и другими»[312]312
  ЦДАГОУ. Ф. 263. Оп. 1. Спр. 42742. Т. 1. Арк. 63.


[Закрыть]. Тем не менее двое из перечисленных – научные сотрудники филологической секции Шимон Яковлевич Добин (1869–1944) и Бер Айзикович Слуцкий (1877–1955) – оставались на свободе, хотя их местонахождение было известно следствию[313]313
  Например, о том, что Добин жил тогда в Ленинграде, упоминала в своих показаниях дочь Доры и Нохема Штифов – Ида (см.: Там же. Т. 3. Арк. 134,139).


[Закрыть].

Что послужило причиной подобной «избирательности»? В своих воспоминаниях Евгения Гинзбург, сама прошедшая все круги ада в эпоху Большого террора, отмечала, что «нарушение логики» являлось «законом этого безумного мира»[314]314
  Гинзбург Е. С. Крутой маршрут: хроника времен культа личности. М., 1990. С. 88.


[Закрыть]. Но все-таки можно предположить: у исполнителей, перегруженных огромным количеством фабрикуемых дел, попросту не до всех доходили руки.

А кое-кому, например литературоведу и историку Абраму Юдицкому (1886–1943), работавшему в исторической секции ИЕПК, удалось спастись, вовремя скрывшись с глаз чекистов. Его сын свидетельствует:

С начала тридцатых годов началась настоящая охота на активных членов распущенных… социал-демократических партий – меньшевиков, эсеров, бундовцев. Конфиденциальный источник в киевском ОГПУ-НКВД сообщил отцу, что он как бывший бундовец тоже в списках и во избежание ареста должен немедленно «исчезнуть». И отец с матерью и со мною, годовалым, бросили все и отправились в Москву[315]315
  Воспоминания доктора технических наук Семена Абрамовича Юдицкого приведены в статье: Школьник Л. Б. Дороги Абрама Юдицкого // Мы здесь: интернет-газета. 2010. 18–24 марта. № 251. URL: http://newswe.com/index. php?go=pages&in=view&id=2115 (дата обращения: 23.02.2019).


[Закрыть].

На Юдицкого действительно имелся компромат – как и на его начальника, руководителя исторической секции Ушера Маргулиса (Марголиса; 1891–1976)[316]316
  См., в частности: ЦДАГОУ. Ф. 263. Оп. 1. Спр. 37113. Т. 4. Арк. 6 (документ № 2.2 приложения); Там же. Арк. 85 (документ № 2.1 приложения).


[Закрыть]. Из воспоминаний Саула Борового явствует: во время первой волны арестов Маргулис еще находился в Киеве и опасался, что придут и за ним[317]317
  См.: Боровой С. Я. Воспоминания. М.; Иерусалим, 1993. С. 200.


[Закрыть]. Дожидаться этого он не стал, тоже перебравшись в Москву. Как мы уже знаем, туда же ранее переехал и Меер Винер. Все они уцелели. Судя по этим и другим примерам, иногда такая тактика срабатывала[318]318
  В подобной же ситуации, например, перебрался из Киева в Москву, опасаясь ареста, и театральный режиссер Борис Ильич Вершилов (Вейстерман; 1893–1957), друживший, кстати, с Максом Эриком, к тому времени уже осужденным (о судьбе Вершилова см.: Лоев М. Л. Украденная муза. Киев, 2003. С. 82–86).


[Закрыть]. По-видимому, у киевских чекистов в обстановке, когда «врагов народа» приходилось арестовывать десятками и сотнями, недоставало ни времени, ни служебного рвения, чтобы искать улизнувших у них из-под носа «подозреваемых».

Всего, по нашим данным, возможно неполным, во второй половине 1930-х годов репрессиям подверглись двадцать человек, которые в разные годы работали в киевском Институте еврейской пролетарской культуры, восемь из них были расстреляны [319]319
  О ряде других сотрудников ИЕПК также высказывались предположения, что они репрессированы, но проследить их судьбы по документам не удалось. В частности, в некоторых публикациях без ссылок на источник утверждается, что заведовавший секцией биробиджановедения Менахем (Михаил) Кадышевич (1895-?) умер в сибирском лагере в 1937 году (см., например: Leksikon fun der nayer yidisher literatur. Nyu-York, 1981. Band 8. Shp. 10). В то же время сохранился отчет заведующего еврейской секцией Государственного музея этнографии в Ленинграде Исая Пульнера о командировке в Киев в мае 1938 года. По сообщению Пульнера, он встречался с Кадышевичем и приобрел у того ряд экспонатов для выставки «Евреи в царской России и в СССР» (см.: НА РЭМ. Ф. 9. Оп. 1. Д. 24. Л. 5–6; документ № 3.2 приложения к главе 3 настоящего сборника). Автор благодарит Александра Иванова за возможность еще до публикации ознакомиться с этим отчетом.


[Закрыть]. Это, конечно, лишь небольшая часть его сотрудников, но оттого последняя глава истории разгромленного научного учреждения не выглядит менее трагичной.

Приложение

[Не позднее 4 марта 1936 г.][321]321
  Датируется по сопроводительному письму от 4 марта 1936 года, вместе с которым копия этой докладной записки по поручению секретаря ЦК КП(б)У Павла Постышева была направлена отделом науки ЦК лично главе НКВД УССР Всеволоду Балицкому (см.: ЦДАГОУ. Ф. 263. Оп. 1. Спр. 37113. Т. 4. Арк. 81).


[Закрыть]

Проверкой, проведенной отделом науки ЦК КП(б)У, установлено:

1. Институт еврейской пролетарской культуры с первого дня своего существования установил связь с контрреволюционными организациями и элементами, находящимися в Польше. При открытии института были посланы в г. Варшаву приглашения: центральному органу Бунда; бывшему министру Центральной Рады Зильберфарбу[322]322
  Зильберфарб Моисей Исаакович (1876–1934) – политический деятель, публицист; один из основателей Социалистической еврейской рабочей партии (СЕРП). Короткое время (январь-февраль 1918 года) являлся министром по еврейским делам украинской Центральной Рады. В 1921 году переехал в Варшаву, где продолжал работать в еврейских культурно-просветительских организациях.


[Закрыть]; известному еврейскому фашисту Дубнову[323]323
  Дубнов Семен Маркович (1860–1941) – еврейский историк, публицист и общественный деятель. Эмигрировал из СССР в 1922 году, после чего стал именоваться в советской печати «фашистом». О полученном в январе 1928-го приглашении в Киев на торжественное открытие Кафедры еврейской культуры (через год ее преобразуют в Институт еврейской пролетарской культуры) Дубнов вспоминал: «Я ответил письмом, в котором благодарил за приглашение и пожелал новому научному учреждению „только одного: свободы, то есть чистого свежего воздуха для научной работы“. <…> Мое письмо вызвало возмущение в еврейской советской прессе и в кругах Евсекции. Киевским „академикам" сделали строгий выговор за приглашение „контрреволюционера"… Высеченные киевляне испугались и напечатали… покаянное письмо…» (Дубнов С. М. Книга жизни: материалы для истории моего времени: воспоминания и размышления. Иерусалим; М., 2004. С. 568).


[Закрыть].

2. На протяжении ряда лет работники института поддерживают связь с контрреволюционными элементами с заграницы. Нами установлено, что институт посещали и принимались работниками института следующие лица:

а) Бывший министр Центральной Рады Зильберфарб дважды приезжал в институт из Варшавы в 1930 году. Его сестра ШТИФ до сих пор работает в институте. Ее муж член ЦК сеймовцев, сама ШТИФ быв[ший] член партии сеймовцев. Недавно на ее имя в институт были присланы фашистские листовки из Германии[324]324
  Штиф Нохем (Наум Ионович; 1879–1933) – филолог, общественный деятель, публицист; один из основателей Социалистической еврейской рабочей партии (СЕРП), членов которой именовали также «сеймовцами», поскольку в ее программе развивалась идея экстерриториальных национальных органов – сеймов. С 1922 года жил в Берлине, участвовал в создании Еврейского научного института YIVO в Вильно – академического центра по изучению языка идиш, а также истории и культуры восточноевропейского еврейства. В 1926-м возвратился в СССР. Являлся организатором и первым руководителем Кафедры еврейской культуры, преобразованной позднее в ИЕПК (и на кафедре, и в институте возглавлял также филологическую секцию). Его жена Дора (Двойра) Исааковна Штиф (в девичестве Зильберфарб; 1879 – после 1939) работала в ИЕПК старшей машинисткой. О каких листовках, присланных на ее имя, идет речь, выяснить не удалось.


[Закрыть].

б) В конце 1935 года под видом интуриста приезжал из Варшавы ПАТ – член ЦК и руководитель Варшавской организации Бунда[325]325
  Пат Яков (1890–1966) – писатель, журналист, деятель еврейского рабочего движения, один из лидеров Бунда в межвоенной Польше.


[Закрыть]. В настоящее время ПАТ на страницах бундовской печати в Польше клевещет на Советский Союз. ПАТ был принят работниками института в стенах института и на квартире, в частности его принимал[и] ДОБИН и ДОБИНА. Сам ДОБИН с 1904 по 1919 г. состоял в партиях: Бунд, сионистов и еврейских социалистов и являлся одним из руководителей киевской организации Бунда. ДОБИНА – дочь раввина, быв[ший] член партии Бунда[326]326
  Добин Шимон-Шимойни (Семен Яковлевич; 1869–1944) – публицист, педагог, общественный деятель; близкий друг Шолом-Алейхема и автор ценных воспоминаний о нем. В ИЕПК являлся сотрудником филологической секции. Его жена Рахиль Яковлевна работала там же, в ИЕПК, библиографом.


[Закрыть].

в) В конце 1935 года в институт приезжал из Польши член Бунда ГИЛИНСКИЙ[327]327
  Гилинский Соломон (1888–1961) – педагог, общественный деятель, публицист; депутат варшавского городского совета от партии Бунд в 1920-1930-е годы.


[Закрыть]. Он был принят сотрудниками института, как в институте, так и на квартирах. ГИЛИНСКИЙ ближайший друг ЭРИКА по совместной работе в Польше. Сам ЭРИК приехал из Польши в 1929 году, окончил в Польше офицерскую школу, состоял в партии Поалей Цион, отец его крупный купец в г. Данциге. Настоящая фамилия Эрика – МЕРКИН, в институте руководит секцией литературы и языка[328]328
  Эрик Макс (Меркин Залман Лазаревич; 1898–1937) – литературовед, заведующий секцией литературы и критики ИЕПК. Репрессирован, умер в лагере.


[Закрыть].

г) Сотрудник института ЛЕЙБОВИЧ ведет переписку с сионистской организацией в Палестине[329]329
  Лейбович Хаим-Гершон (1886-?) – «научный корректор и стилист», а также внештатный сотрудник библиологической секции ИЕПК (см. о нем: YIVO Archives. RG 3. Folder 2355). О его, а также Израиля Мительмана, «связях с Палестиной» упоминал (фактически доносил) во время следствия по делу четверых сотрудников ИЕПК один из свидетелей (см.: ЦДАГОУ. Ф. 263. Оп. 1. Спр. 37113. Т. 2. Арк. 119).


[Закрыть].

д) Сотрудник института МИТЕЛЬМАН ведет переписку через Москву с сионистской организацией в Палестине[330]330
  Мительман Израиль Исаакович (1898–1951) – библиограф, заведующий библиологической секцией ИЕПК. О его «связях с Палестиной» см. сноску 10.


[Закрыть].

3. Работники института (ЛИБЕРБЕРГ, ХИНЧИН) поддерживали тесную связь с ныне арестованным контрреволюционером, бывшим заведующим] евсекции ЦК ВКПб ЧЕМЕРИССКИМ[331]331
  Либерберг Иосиф Израилевич (1897–1937) – публицист, историк, общественный деятель; первый директор ИЕПК, член-корреспондент ВУАН; с 1934 года – председатель исполкома Еврейской автономной области. Репрессирован, расстрелян. Хинчин Иона Меерович (1892–1940) – сотрудник исторической секции ИЕПК; ранее – заведующий еврейским отделом Киевского областного исторического архива. Репрессирован, умер в лагере. Чемерисский Соломон Ихильевич (Чемеринский Александр Ильич; 1880–1942) – председатель Центрального бюро евсекций с начала 1920-х годов. Репрессирован, умер в лагере.


[Закрыть].

Нами выявлено, что от него они получили секретный архив евсекции ЦК ВКПб, содержащий переписку с заграницей, и хранили у себя в институте, а затем сдали в обл[астной] архив, и лишь во время проверки института ХИНЧИН заявил об этих документах.

4. В институт проникли террористические элементы. В конце 1935 года органами НКВД арестован сотрудник института ЛЕХТМАН – член террористической группы[332]332
  Лехтман Хаим-Борис (Борис Иосифович; 1902–1936) – сотрудник АН УССР; короткое время работал также в социально-экономической секции ИЕПК. Репрессирован, расстрелян.


[Закрыть].

Сотрудник института ГОЛЕНДЕР в конце 1935 года открыто заявил директору института, что он намерен бросить камень в окно квартиры т. КОСИОРА (здание института находится рядом с квартирой КОСИОРА)[333]333
  Голендер Лев Нухимович (1875-?) – библиотекарь ИЕПК. Косиор Станислав Викентьевич (1889–1939) – советский партийный и государственный деятель, с 1928 по 1938 год – генеральный (с 1934-го – первый) секретарь ЦК КП(б)У. Репрессирован, расстрелян.


[Закрыть]. Несмотря на то, что до сих пор у него существуют такие настроения, ГОЛЕНДЕР продолжает работать в институте[334]334
  Во время следствия по делу четверых сотрудников ИЕПК Голендер дал подробные свидетельские показания, по своему тону и содержанию граничившие с доносом. Возможно, это дает некоторое объяснение тому факту, что, несмотря на компрометирующие сведения, он не только не был арестован, но и продолжал работать в институте вплоть до его закрытия.


[Закрыть]. Сам ГОЛЕНДЕР был в Бунде с 1903–1917 гг., руководил варшавской организацией Бунда до 1915 года, член киевского комитета Бунда 1915–1919 гг., ездил в Польшу – 1920 г., исключен из партии за желание выехать в Польшу в 1922 году.

5. Институт является центром сосредоточения многочисленных представителей бывших буржуазных еврейских партий. На всех руководящих участках института сидят бывшие активные деятели еврейских контрреволюционных партий.

Директор института ГОРОХОВ состоял в малом Бунде 1908–1911 гг., в Бунде 1911–1919 гг., коммунистическом] Бунде в 1919 г.[335]335
  Горохов Гершон Бенционович (1891–1937) – педагог; в 1930–1931 годах – редактор ежемесячного журнала на идише «Oktyaberl» («Октябренок»); затем – сотрудник педагогической секции ИЕПК; в 1934–1936 годах – директор ИЕПК. Репрессирован, расстрелян. Малый Бунд – отделение Бунда для подростков.


[Закрыть] Две книги «Ленин по вопросам педагогики и школьного строительства» и «Ленин о политехнизме» задержаны Главлитом в 1935 году за извращение Ленина и Сталина, что «систематически практикуется и в других работах ГОРОХОВА, изданных в предыдущие годы» (из приказа Главлита 22.IV-1935 года)[336]336
  Речь идет о двух книгах, изданных под грифом педагогической секции ИЕПК: Gorokhov G., Reznik Y. Di politekhnishe shul loyt Marks-Engels-Lenin. Kharkov; Kiev: Ukrmelukhenatsmindfarlag, 1932; Gorokhov G. Lenin vegn frages fun pedagogik un shul-boyung. Kiev: Alukrainishe visnshaftlekhe akademye, 1934.


[Закрыть].

Руководитель секции литературы, указанный выше ЭРИК (МЕРКИН). В его секции из 8 работников – 7 выходцев из Бунда и других буржуазных партий: ЛЕВИТАН – бывший бундовец с 1902 по 1919 гг., был членом ЦК Бунда[337]337
  Левитан Михл (Михаил Аронович; 1881–1938) – публицист, редактор, общественный деятель, организатор еврейских школ, составитель учебников на идише; в 1930-е – главный редактор ИЕПК, а также сотрудник секции литературы и критики. Репрессирован, умер в лагере.


[Закрыть]; БИЛОВ – был в Бунде 1905–1908 г., в американской социалистической партии 1908–1917 г., в комбунде 1919–1920 г., в КП(б)У 1920–1922 г.[338]338
  Билов Шлойме (Соломон Хаймович; 1888–1949) – литературовед; сотрудник секции литературы и критики ИЕПК, профессор Киевского государственного театрального института.


[Закрыть]; БЕНДАС – был в ЕКП 1920–1922 г.[339]339
  Бендас Давид Моисеевич (1896–1953) – прозаик, драматург; аспирант ИЕПК, затем – сотрудник Кабинета еврейской культуры.


[Закрыть]; КУРЛЯНД – состоял в Поалей Цион 1920-22 г.[340]340
  Курлянд Давид Хонович (1903–1941) – литературовед; сотрудник секции литературы и критики ИЕПК, затем – Кабинета еврейской культуры. Погиб на фронте.


[Закрыть]; ВЕЛЕДНИЦКИЙ – быв[ший] сионист[341]341
  Веледницкий Аврам Маркович (1894–1959) – поэт, литературовед; аспирант, а затем научный сотрудник секции литературы и критики ИЕПК.


[Закрыть].

Руководитель исторической секции МАРГУЛИС – быв[ший] член евр [ейской] социалистической] партии, сын торговца[342]342
  Маргулис (Марголис) Ушер Лейбович (Ошер Львович; 1891–1976) – историк и литературовед, заведующий исторической секцией ИЕПК.


[Закрыть]. В этой же секции работает ХИНЧИН – член КП(б)У, состоял в Бунде 1917–1919 г., был уполномоченным ЦК Бунда по Белоцерковскому округу; ГИТЕРМАН – член партии, был в Бунде[343]343
  Гитерман Герш Лейбович (1900-?) – аспирант, а позднее научный сотрудник исторической секции ИЕПК.


[Закрыть].

Руководитель педагогической секции РЕЗНИК – был в Бунде 1917–1920 гг., отец духовного звания[344]344
  Резник Яша (Яков Борисович; Янкель-Ицко Борух-Бенционович; 1892–1952) – педагог, публицист; заведующий педагогической секцией ИЕПК.


[Закрыть]. В этой же секции КРУГЛЯК был в Бунде 1917–1919 г.[345]345
  Кругляк Мотл Шаевич (Марк Исаевич; 1898-?) – аспирант, а позднее научный сотрудник педагогической секции ИЕПК.


[Закрыть]

Руководитель экономической секции БЛЯШОВ – член КП(б)У; был в Бунде 1915-20 г., исключался из ВКПб в 1921 г., сын раввина. Недавно, руководя занятиями партшколы, заявил, что в конце второй пятилетки диктатура пролетариата отомрет[346]346
  Бляшов (Бляшев) Исаак Израилевич (1886–1941) – заведующий социально-экономической секцией ИЕПК. Погиб от рук нацистов в Бабьем Яру.


[Закрыть].

В секции филологии работают: ДОБИН [в] 1914–1919 гг. состоял в партиях: Бунд, сионистов и еврейских социалистов. Являлся одним из руководителей киевской организации Бунда. ЛОЙЦКЕР – бывший сионист[347]347
  Лойцкер Хаим (Ефим Берович; 1898–1970) – лингвист, литературовед; сотрудник ИЕПК, затем – Кабинета еврейской культуры.


[Закрыть]. СЛУЦКИЙ – был в партии Бунда и сионистов, редактировал троцкистский словарь[348]348
  Слуцкий Дов-Бер (Бер Айзикович; 1877–1955) – филолог, переводчик. Репрессирован, умер в тюремной больнице. Под «троцкистским словарем» имеется в виду издание: Slutski В. Leksikon fun politishe un fremd-verter I red. Y. Liberberg, H. Kazakevitsh. Kiev: Kultur-lige, 1929. Об истории этого издания см.: Beker Z. [Baker Z.J. Vegn a bukh vos iz geratevet gevorn funem ash fun fargesenish // YlVO-bleter. Naye serye. Nyu-York, 1991. Band 1. Z. 273–280.


[Закрыть]. ВИЛЕНКИН – был в Бунде[349]349
  Виленкин H. – аспирант ИЕПК (см. упоминание о нем в бухгалтерских ведомостях ИЕПК за октябрь 1934 года, сохранившихся в составе так называемого «Смоленского архива»: National Archives and Records Administration. WKP 485. Rt. 1).


[Закрыть].

В секции этнографии работает СКУДИЦКИЙ – исключенный из комсомола и арестовывавшийся органами НКВД за троцкизм[350]350
  Скудицкий Зельман (Залман) Файвелевич (1906–1996) – фольклорист, литературовед; сотрудник этнографической секции ИЕПК. Репрессирован, освобожден из лагеря в 1945 году.


[Закрыть].

Руководитель секции Биробиджана КАДАШЕВИЧ – состоял в Бунде 1917-21 гг., исключен из КП(б)У[351]351
  Имеется в виду Менахем Кадышевич (1895-?), заведующий секцией биробиджановедения ИЕПК.


[Закрыть].

В архиве заграничной прессы и библиотеке работают: НУСИНСОН – состояла в Бунде 1917–1920 гг., исключена из РКП[352]352
  Нусинсон (Нусинзон) Доба – старший библиограф в Центральном библиографическом бюро ИЕПК.


[Закрыть], РУДНИЦКАЯ – отец раввин, была в ЕКП 1917–1921 гг.[353]353
  Рудницкая Броха Бенционовна (1893-?) – библиотекарь ИЕПК. В анкете, предназначенной для отдела кадров, указано, что ее отец был резником (см.: National Archives and Records Administration. WKP 358).


[Закрыть], ЦИОНОВСКАЯ – член КП(б)У, была в Бунде 1906–1918 гг.[354]354
  Ционовская Рахиль Соломоновна (1892–1948) – заведующая архивом международной прессы ИЕПК.


[Закрыть]

Всего в институте имеется 25 выходцев из буржуазных еврейских партий. Больше половины парторганизации также состоит из выходцев. Во время проверки партдокументов ни у одного не забран партбилет.

Институтом подготовлено через аспирантуру 20 человек бывших сионистов и выходцев из других партий, значительная часть которых работает сейчас на преподавательской работе.

6. В работах института пропагандируются националистические бундовские идеи и явно игнорируется и извращается ленинская национальная политика.

За все время существования института не издана ни одна книга, вскрывающая контрреволюционную националистическую сущность Бунда и сионизма. За 1935 год задержаны 3 книги, подготовленные институтом и извращающие ленинизм.

Институт готовит к изданию архив ЛИБЕРМАНА, одного из основоположников бундизма, которого институт пытается представить как одного из первых марксистов[355]355
  Либерман Аарон-Шмуэль (1845–1880) – публицист, первый еврей-социалист, пропагандировавший (преимущественно на иврите) идеи социального равенства.


[Закрыть]. Для этой работы был специально вызван из Америки два года тому назад МАРМОР – сионист 1914–1919 гг.[356]356
  Мармор Калман (1879–1956) – историк, литературовед, журналист. В студенческие годы примкнул к сионистам, но в 1914 году, перебравшись в США, стал активным членом Американской социалистической партии, а в 1920-м вступил в компартию, членом которой оставался до самой смерти. В Киеве Мармор находился по приглашению евбюро ЦК КП(б)У с июня 1933-го по май 1936-го, будучи прикомандирован к секции литературы и критики ИЕПК. В этот период он занимался, кроме изучения архива Либермана, также подготовкой к изданию произведений еврейских пролетарских поэтов Иосифа Бовшовера, Мориса Винчевского и Давида Эдельштадта. См. о Марморе также сноску 68.


[Закрыть]

В изданной работе «Октябрь и еврейские трудящиеся на Украине» указывается, что бундовцы вместе с большевиками организовывали январское восстание[357]357
  Определить, о чьей работе идет речь, не удалось.


[Закрыть].

В изданной книге «Еврейская буржуазия и еврейский пролетариат первой половины XIX столетия» доказывается отсутствие среди евреев мощной торговой буржуазии[358]358
  Речь идет о книге историка и литературоведа Аврома (Абрама Давидовича) Юдицкого (1886–1943), вышедшей под грифом исторической секции ИЕПК: Yuditski A. Yidishe burzhuazye un yidisher proletaryat in ershter helft 19 y”h. Kiev: Proletar, 1931.


[Закрыть].

В работе «Еврейские мелкобуржуазные социалистические партии в Центральной Раде» доказывается прогрессивно революционное значение Центральной Рады[359]359
  Об этой работе и ее авторе, Абраме Хабенском, см. сноску 63.


[Закрыть].

Институт занимается только литературой дореволюционной. Изучением экономики еврейских колхозов и районов институт не занимается. Участия в переводах Ленина и Сталина институт не принимает.

Зав[ведующий] отделом науки ЦК КП(б)У (Кровицкий)[360]360
  Кровицкий Григорий Аркадьевич (1901–1937) – партийный функционер. Работал в Вятской губернии, Москве, Харькове, Киеве; прошел путь от председателя уездного комитета РКП(б) до завотделом ЦК КП(б)У. Репрессирован, расстрелян.


[Закрыть]

С подлинным верно:[361]361
  Подпись неразборчива.


[Закрыть]

ЦДАГОУ Ф. 263. Оп. 1. Спр. 37113. Т. 4. Арк. 82–88. Машинопись. Заверенная копия. Подпись заверившего лица – автограф.

Опубликовано в извлечениях с текстуальными изменениями: 3 ар-xiBiB ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. Київ, 1998. № 3/4(8/9). С. 138–139.