Автор книги: Сборник
Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Судьба омских синагог
Победа большевиков в Гражданской войне уравняла еврейские демократические общины Сибири со всеми другими «буржуазными» еврейскими организациями страны. Красная армия заняла Омск в ноябре 1919 года, а уже два месяца спустя в Сибирский революционный комитет поступило заявление от Омского еврейского общинного совета (ваада) с протестом против изъятия у него общежития для инвалидов, дома дешевых квартир, больницы и училища. При этом авторы документа не скрывали главную цель своего обращения – «поставить перед советской властью в Сибири вопрос о еврейском равноправии»[30]30
ГАНО. Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 2. Л. 1 об. (документ № 1.1 приложения).
[Закрыть]. Разумеется, страстное выступление деятелей ваада не возымело никакого действия – большевики имели собственные представления о формах реализации этнического равенства. А еще через месяц постановлением Сибревкома все еврейские общинные советы региона были закрыты. Их имущество переходило «в ведение еврейских секций подотдела национальных меньшинств губернских или городских отделов народного образования», а имущество и предметы, относившиеся к религиозному культу, передавались «соединениям [объединениям] верующих на основании декрета об отделении церкви от государства»[31]31
Постановление Сибревкома от 26 февраля 1920 года было опубликовано в газете «Советская Сибирь» за 2 марта. Текст постановления см.: Сборник постановлений и распоряжений Сибревкома за 1920 год и предметно-алфавитный указатель к нему. Омск, 1921. С. 11; Культурно-национальная автономия в истории России: докум. антол. / сост. И. В. Нам. Томск, 1998. Т. 1. Сибирь, 1917–1920. С. 274–275.
[Закрыть].
Таким образом, к весне 1920 года все еврейские социальные и культурно-образовательные учреждения Омска перешли под управление соответствующих отделов городской администрации, а две существовавшие издавна иудейские религиозные общины оказались зажаты в тиски нового ограничительного законодательства, постоянно ужесточавшегося в последующее десятилетие. Согласно этому законодательству, религиозные общества любых конфессий не обладали правами юридического лица и не могли владеть собственностью – культовые здания и утварь лишь передавались им в пользование. Общества обязаны были действовать в рамках типовых уставов, утверждавшихся местными властями, и регулярно предоставлять тем же властям сведения обо всех своих членах.
На рубеже XIX–XX веков в Омске действовали две синагоги, за которыми закрепились названия Старая (на углу Лагерной, бывшей Семинарской, и Почтовой улиц) и Новая (на углу Лагерной и Будочной). Синагоги, в официальной документации именовавшиеся также молитвенными домами, находились в непосредственной близости друг от друга. В остальных районах города потребности в них не было, поскольку с момента своего появления на берегах Иртыша и Оми евреи селились преимущественно в пределах так называемого Новослободского форштадта. Тенденция к компактному проживанию длительное время сохранялась и после революции.
30 ноября 1921 года прихожане Нового еврейского молитвенного дома обратились в Омгубюст (губернский отдел юстиции) с просьбой о передаче им в пользование здания синагоги, в январе 1922-го с аналогичной просьбой выступили прихожане Старого молитвенного дома. Полгода спустя, в августе, уставы обоих религиозных обществ были зарегистрированы[32]32
Уставы религиозных обществ см.: ГИАОО. Ф. Р-1326. Оп. 4. Д. 13. Л. 20–21 об.; Д. 14. Л. 11–12 об.
[Закрыть].
Благодаря сохранившимся архивным документам известен официальный состав общин на протяжении почти всего довоенного периода. В момент регистрации список членов религиозного общества Старого молитвенного дома содержал имена 71 человека (включая 14 женщин), Нового молитвенного дома – 59 человек (включая 12 женщин). Первые годы списки постоянно пополнялись. В повестке каждого собрания, направлявшейся на согласование в исполком, всегда значился пункт «прием новых членов». К 1927 году прихожанами синагог числились 102 и 87 человек соответственно[33]33
См.: ГИАОО. Ф. Р-1326. Оп. 4. Д. 14. Л. 39–42; Д. 13. Л. 57–61.
[Закрыть]. Сведения об их возрасте отсутствуют, но по косвенным данным можно заключить, что речь шла далеко не только о людях пожилого возраста. Например, в одном из обществ состоял студент-медик.
В списках учредителей обоих религиозных обществ подавляюще преобладали торговцы, но значились в них также один раввин, один меламед и три шойхета (в Сибири эта профессия обозначалась термином «еврейский резака»). Должность раввина Нового молитвенного дома занимал тогда Яков Аронович Якобсон, уроженец местечка Глубокое Виленской губернии[34]34
Во время Первой мировой войны, в 1915 году, раввин Якобсон был выслан из местечка Долгинов Виленской губернии и с тех пор жил в Омске. В 1931-м престарелый раввин был приговорен к трем годам ссылки за хранение американских долларов. Деньги он собирал на дорожные расходы, надеясь получить литовский паспорт и возвратиться в Долгинов (см.: Exile Aged Rabbi for Saving Hundred Dollars II The Sentinel. Chicago, 1931. April 3. P. 35). В конце 1930-х Якобсон по-прежнему числился в списке прихожан омской синагоги.
[Закрыть]. А запись «еврейский домашний учитель» в графу «социальное положение» занес Лейзер Лейфер, представитель семьи омских старожилов, потомков ссыльных[35]35
См. списки членов-учредителей религиозных обществ: ГИАОО. Ф. Р-1326. Оп. 4. Д. 14. Л. 28; Д. 13. Л. 29.
[Закрыть]. Кроме него в городе работали и другие меламеды. Так, в делах губернского отдела народного образования упоминаются учителя Давид-Лейба Вестерман и Герш Ледерман, которые, как явствует из документов, преподавали в «конфессиональных школах» (эвфемизм для хедера)[36]36
См.: Протокол заседания подотдела нацменьшинств при губернском отделе народного образования, 1 июля 1920 г. // ГИАОО. Ф. Р-318. Оп. 1. Д. 1126. Л. 38.
[Закрыть]. Первый из них, выходец из Могилевской губернии, ради получения пенсии честно сообщил омским чиновникам: «Сим подписываюсь, что все время пребывания в Омске, а именно с 1918 г., занимался еврейскими уроками на еврейском языке»[37]37
[Личный листок Д.-Л. Вестермана в собесе Омского облисполкома, окт. 1920 г.] // ГИАОО. Ф. Р-269. Оп. 1. Д. 869. Л. 2.
[Закрыть]. О втором, урожденном омиче, известно, что он отучился в ешиве где-то в западных губерниях, затем был призван в царскую армию, а в родной город возвратился после тяжелого ранения на фронте Первой мировой[38]38
Биографические сведения о Ледермане сообщила его дочь, Фрида Гершевна, интервью с которой, записанное в июне 2018 года, хранится в личном архиве автора статьи.
[Закрыть].
В целом необходимо отметить: благодаря притоку беженцев и выселенцев в Омске появилось немало людей, получивших традиционное образование в черте оседлости, что обеспечило еврейскую религиозную общину квалифицированными кадрами как минимум до конца 1940-х. Список ее членов, составленный в 1937 году, когда в городе оставалась лишь одна действующая синагога, содержит графу «Откуда и когда прибыл». Записи в этой графе свидетельствуют: на тот момент из 72 «официальных» прихожан лишь 29 являлись коренными жителями Омска, еще 21 человек переселился из других «внутренних» (то есть до революции располагавшихся вне черты оседлости) городов России – Тобольска, Томска, Тюмени, Татарска, Каинска, Тары, Барабинска, Свердловска, Самары и Вологды. Остальные 22 человека приехали из бывшей «черты»[39]39
См.: Анкета прихожан еврейского религиозного общества молитвенного дома г. Омск на 1937 г. // ГИАОО. Ф. Р-1545. Оп. 1. Д. 10. Л. 6–9.
[Закрыть].
С начала 1930-х списочная численность общины постепенно снижалась. Отчасти это было связано с уходом из жизни представителей старшего поколения, отчасти – с очередным ужесточением антирелигиозной политики, в частности с принятием в 1929 году законов, утвердивших наряду со свободой вероисповедания и свободу атеистической пропаганды. Отныне открытая декларация религиозной принадлежности означала выражение нелояльности советским ценностям. Между тем еврейское население Омска непрерывно росло: в 1920-м – 3408 человек или 2,3 % от общего числа жителей, в 1926-м – 4089 или 2,5 %, в 1939-м – 4587 или 1,6 %. Несомненно, на праздничные богослужения собиралось куда больше евреев, чем числилось в списках, которые подавались общиной в контролирующие органы, но основная масса евреев города синагоги явно не посещала.
Последовавшая вслед за новым антирелигиозным законодательством волна повсеместных изъятий культовых зданий захлестнула и Западную Сибирь. «По просьбам трудящихся» одна за другой закрылись синагоги в Барабинске, Томске (одна из трех), Тюмени, Ново-Николаевске, Тобольске[40]40
См.: Протокол собрания трудящихся евреев г. Барабинска, 4 сент. 1929 г. // ГАНО. Ф. Р-1228. Оп. 1. Д. 1а. Л. 80–81 об.; Протокол общего собрания трудящихся евреев г. Томска, 29 сент. 1929 г. // Там же. Л. 83–87 об.; Синагогу – под клуб! // Красное знамя. Тюмень, 1929. 27 дек.; Протокол заседания городского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, 21 февр. 1930 г. // Новосибирский городской архив. Ф. 33. Оп. 1. Д. 233. Л. 24; Протокол заседания президиума тобольского горсовета, 23 февр. 1930 г. //Гос. архив в г. Тобольске. Ф. Р-462. Оп. 1. Д. 131. Л. 35.
[Закрыть]. Омским синагогам в ту волну удалось уцелеть. Согласно протоколу общего собрания общин обоих молитвенных домов от 6 марта 1930-го, вопрос о передаче одного из зданий обсуждался, но результаты голосования продемонстрировали категорическое нежелание верующих сдаваться (из 125 присутствующих 123 высказались против передачи, один – за, еще один воздержался)[41]41
См.; ГИАОО Ф. Р-1545. Оп. 1. Д. 10. Л. 71.
[Закрыть].
Тот же вопрос вновь встал на собрании общин и два года спустя, причем на сей раз голосов «за» прозвучало несколько больше[42]42
См.: Там же. Л. 46 об.
[Закрыть]. Вероятно, это стало проявлением внутриобщинных трений, которые явились неизбежным следствием происходивших процессов: старения прежних лидеров, упадка интереса к религии со стороны молодежи, падения денежных сборов и, скорее всего, разлагающей работы внутри общин, проводимой – с целью ослабить их влияние – советскими властями[43]43
О внутриобщинных трениях свидетельствуют жалобы на синагогальных руководителей (по существу, доносы), поступавшие в местные органы власти от отдельных членов религиозных обществ (в качестве примеров таких жалоб см. документы № 1.9 и 1.10 приложения).
[Закрыть].
Осенью 1935 года, в рамках новой волны изъятий культовых сооружений, Омский облисполком постановил отобрать у верующих Старую синагогу. Причина такого решения формулировалась так: «…община… не производит необходимого ремонта»[44]44
Постановление № 1285 президиума Омского областного исполнительного комитета… о ликвидации молитвенного здания (синагоги) в гор. Омске, 29 окт. 1935 г. // ГИАОО. Ф. Р-1545. Оп. 1. Д. 10. Л. 148.
[Закрыть]. Ни к чему не привели ни жалоба руководителей религиозного общества, направленная в Президиум ВЦИК, ни их попытка найти компромисс с властями, отдав лишь флигель, где располагались сторожка и единственная в городе миква[45]45
См.: [Заявление еврейского религиозного общества Старого молитвенного дома в президиум Омского горсовета, осень 1935 г.] // ГИАОО. Ф. Р-1545. Оп. 1. Д. 10. Л. 151.
[Закрыть]. Здание было превращено в Дом санитарной культуры (позднее переименовано в Дом санитарного просвещения) и функционировало в этом качестве вплоть до 1990-х[46]46
Здание было возвращено еврейской общине в 1992 году (см., например: Бирлянт Я. Г., Козлова Н. К. Слой еврейской культуры в омском городском пространстве // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность. Красноярск, 2007. С. 227).
[Закрыть].
По состоянию на 1938 год в списке прихожан еще действовавшей Новой синагоги значилось 66 человек[47]47
См.: Список прихожан еврейской религиозной общины молитвенного дома на 1938 г. // ГИАОО. Ф. Р-1545. Оп. 1. Д. 10. Л. 114–117.
[Закрыть]. Община пользовалась ею до 1940 года, а в 1942-м – якобы добровольно – «произвела с районным жилищным отделом Куйбышевского района г. Омска обмен здания синагоги на молитвенное помещение в муниципализированном доме»[48]48
Информационный доклад [уполномоченного Совета по делам религиозных культов при исполкоме Омского облсовета], 7 дек. 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 4. Л. 98–99.
[Закрыть]. Архивный документ гласит: «В период Отечественной войны в Омской области имелся один еврейский молитвенный дом, при котором раввина не числилось…»[49]49
Информационный отчет уполномоченного Совета по делам религиозных культов по Омской области за 3-й квартал 1945 г. и 1-й квартал 1946 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 3. Д. 779. Л. 4.
[Закрыть]
Новую синагогу власти заняли под заводское общежитие[50]50
См.: Там же. Л. 2.
[Закрыть]. Но вернуться в нее евреям все-таки удалось. Произошло это уже после войны, в условиях относительной либерализации государственной политики по отношению к религии, когда иудейская община Омска была зарегистрирована местным уполномоченным Совета по делам религиозных культов – специального органа, созданного для проведения этой политики. В своем отчете в Москву уполномоченный сообщал:
Омское еврейское религиозное общество «Новый молитвенный дом», деятельность которого не прерывалась с 1922 года, в начале 1944 года возбудило ходатайство перед исполкомом облсовета о возврате еврейскому религиозному обществу одного из зданий бывших синагог… <…> Исполком облсовета, рассмотрев заявление еврейской религиозной общины и исходя из того, что еврейской религиозной общине молитвенное здание предоставлено и что здания бывших синагог заняты под культурно-просветительные и хозяйственные цели, в возврате еврейской религиозной общине здания одной из бывших синагог – отказал… В настоящее время (в конце 1944-го. – В. Г.) этот вопрос вновь исполкомом облсовета пересматривается в связи с получением от Совета по делам религиозных культов при СНК СССР материала обжалования еврейской религиозной общиной решения исполкома облсовета[51]51
Информационный доклад [уполномоченного Совета по делам религиозных культов при исполкоме Омского облсовета], 7 дек. 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 4. Л. 98–99.
[Закрыть].
После двухлетней борьбы, в 1946 году, ходатайство в конце концов было удовлетворено и в историческом синагогальном здании возобновились богослужения[52]52
В возвращенной синагоге община просуществовала еще три десятка лет. Во второй половине 1970-х аварийное, заброшенное здание сгорело, но к тому моменту в молитвенный дом превратилась расположенная рядом избушка, где раньше проживал синагогальный сторож (см. об этом: Янтовский Ш. Судьбы еврейских общин и их синагог: СССР, 1976–1987. Иерусалим, 2003. С. 152–153).
[Закрыть].
Кроме Омска, на всей территории СССР к востоку от Урала в послевоенную эпоху функционировали еще лишь три официальные синагоги – в Новосибирске, Иркутске и Биробиджане. Однако рассмотрение этого этапа в истории омской еврейской религиозной общины выходит за рамки настоящей статьи.
Еврейские секции в омске
С окончательным установлением советской власти в Сибири (в Омске – с ноября 1919 года) начался процесс формирования нового управленческого аппарата и общественно-политических структур. Первый год их работы характеризовался полной неразберихой. Чиновники и партийные функционеры жаловались на отсутствие системы делопроизводства и острую нехватку кадров. Касалось это и учреждений, призванных осуществлять «национальное строительство», то есть распространять «идеи Октябрьской революции» и проводить национальную политику коммунистической партии среди представителей всех наиболее крупных этнических меньшинств, в том числе и евреев. В других регионах страны сеть таких учреждений уже работала, а в Москве располагались руководившие ими центральные органы[53]53
О возникновении в 1918 году Еврейского комиссариата в составе Народного комиссариата по делам национальностей (Наркомнаца) и его подразделений на местах, а также еврейских секций РКП(б), см., например: Gitelman Z. Jewish Nationality and Soviet Politics: the Jewish Sections of the CPSU, 1917–1930. Princeton, NJ, 1972. P. 122–144.
[Закрыть].
Вениамин Горелик, возглавивший в декабре 1920-го еврейский подотдел Сибнаца (Отдела по делам национальностей при Сибревкоме), утверждал, что ему приходится выполнять обязанности и машинистки, и регистратора, и делопроизводителя. На письма, направленные им в Москву – в Центральное бюро ев-секций РКП(б) и евотдел Наркомнаца – с просьбой прислать квалифицированных работников, поступили закономерные отказы: сложная ситуация с кадрами наблюдалась по всей стране и во всех сферах[54]54
См., например, сообщение о нехватке кадров для ведения «еврейской работы» в Белоруссии: Зельцер А. Евреи советской провинции: Витебск и местечки, 1917–1941. М., 2006. С. 127–128.
[Закрыть]. Столкнувшись со множеством трудностей, обескураженный Горелик сделал резонный вывод: «Широких перспектив для привлечения еврейских масс к советскому строительству нет, ибо нет самих широких масс, а есть масса, большей частью участвующая в общей жизни, как и все население»[55]55
ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 1. Д. 728. Л. 32 об. (цит. по: Чеботарева В. Г. Наркомнац РСФСР: свет и тени национальной политики, 1917–1924 гг. М., 2003. С. 399).
[Закрыть].
Тем не менее специальные еврейские подразделения возникли при различных учреждениях в Ново-Николаевске, Красноярске, Иркутске, Томске, Тюмени, Омске и других городах. В Омске, исполнявшем тогда функции административного центра Сибири, система оказалась одной из наиболее развитых в регионе: здесь образовалось четыре таких подразделения – при губернском отделе народного образования (губнаробразе), губкомах РКП(б) и РКСМ, а также губернском отделе по делам национальностей (губнаце). Первые три именовались еврейскими секциями (евсекциями), последнее – еврейским подотделом, но неофициально – тоже евсекцией[56]56
Евсекция при губнаробразе возникла в феврале 1920 года (см.: Кравчук Л. И. Автобиография, 1 дек. 1924 г. // ГИАОО. Ф. Р-318. Оп. 2. Д. 889. Л. 4; документ № 1.8 приложения); при губкоме РКП(б) – в апреле (см.: Сведения относительно образования и ликвидации секций, поданные в уездно-городской комитет организации [РКП(б)], [1921] // ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 40. Л. 128); при губкоме РКСМ – в июне (см.: Советская Сибирь. Омск, 1920.11 июня); еврейский подотдел губнаца – вероятно, в декабре или же несколько позднее (см.: Протокол заседания евсекции [при губкоме РКП(б)] в Омске, [вторая половина мая 1921 г.] // ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 468. Л. 1; документ № 1.2 приложения).
[Закрыть]. В условиях кадрового дефицита и ограниченности средств сотрудники в них, как правило, работали по совместительству, занимая порой по несколько должностей в учреждениях новой власти. Например, Моисей Шерман, бывший бундовец, перешедший в РКП(б) и служивший в торговом бюро при губернском совнархозе, летом 1921 года попытался возглавить одновременно сразу три евсекции, правда неизвестно, удалось ли ему осуществить это намерение[57]57
См. об этом в протоколах заседаний евсекции при Омгубкоме РКП(б) за 2 и 21 августа 1921 года (ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 467. Л. 20, 26; документы № 1.6 и 1.7 приложения). Некоторые биографические сведения о Шермане см. в его анкете начала 1920-х: ГИАОО. Ф. 99. Оп. 1. Д. 557. Л. 6.
[Закрыть].
Наиболее ощутимую деятельность вела евсекция при Омском губнаробразе, под управление которой от ликвидированного общинного совета (ваада) перешла вся еврейская образовательная инфраструктура – училище, детский сад, летняя детская площадка и библиотека, располагавшиеся в одном здании. Училище новая власть сразу же превратила в советскую еврейскую школу 1-й ступени. Предпринимались даже попытки, судя по всему безуспешные, перевести преподавание в ней на идиш[58]58
Упоминания о подобных попытках встречаются в различных документах. В одном из них, например, сообщается: «Разрабатывается примерн[ая] программа по родному евр [ейскому] языку» ([Докладная записка] заведующему п [од] отд [ела] нац. меньшинств при Сибнаробразе, [нояб. 1920 г.] //ГАНО. Ф. П-1. Оп. 9. Д. 84. Л. 11.). Другое упоминание см.: Протокол общего собрания членов евсекции при Омгубкоме РКП, 21 авг. 1921 г. // ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 467. Л. 27 (документ № 1.7 приложения).
[Закрыть].
У этой евсекции, по крайней мере на начальном этапе, имелся значительный по местным масштабам штат из трех оплачиваемых сотрудников – заведующего и двух разъездных инструкторов, посещавших уездные города с еврейским населением (известно, например, о подведомственной губнаробразу еврейской школе в Татарске)[59]59
См.: План работы еврейской секции Губнаробраза на март месяц 1921 г. // ГИАОО. Ф. Р-318. Оп. 1. Д. 1133. Л. 11.
[Закрыть].
В дополнение к уже действовавшим программам в марте 1920 года в том же здании был открыт еще и рабочий клуб имени Борохова с библиотекой-читальней, школой для взрослых и драмкружком. Газетная заметка свидетельствовала:
Очевидно, средств на клуб отпускалось мало, и месяц спустя та же газета жаловалась, что драмкружку по-прежнему «работать невозможно: нет сцены, нет даже ни одного стула»[61]61
Клуб имени Борохова // Там же. 9 мая.
[Закрыть]. Но, несмотря на это, клуб продолжал свое существование, являясь фактически средоточием всей еврейской общественно-политической и культурной жизни города.
Комсомольская евсекция занималась в основном идеологическим просвещением «беспартийной молодежи». В одном из отчетов сообщалось:
В евсекции 16 тт. [товарищей]. Из них 10 принимают активное участие в работе, которая ведется среди беспартийной молодежи. Проведено политлекций 14, собеседований 3. Работает драматический кружок. Проведено 18 занятий, поставлен 1 спектакль. Общих собраний было 11, совещаний активных работников 5. Выпущено 8 номеров живых газет. Один номер рукописной стенной газеты. Вся работа ведется в еврейском рабочем клубе, в правление которого входит представитель секции[62]62
Доклад о деятельности Омгубкома РКСМ за период с мая по июнь месяц 1921 г. // ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 40. Л. 94 об.
[Закрыть].
Евсекция при Омском губкоме РКП(б), заметно оживившаяся после слияния с ней местной организации Бунда в мае 1921 года, претендовала, разумеется, на статус центрального органа, заведующего всеми «еврейскими делами»[63]63
В марте 1921 года на конференции Бунда в Минске было принято решение о самоликвидации и присоединении к РКП(б), после чего по всей стране – согласно постановлению ЦК РКП(б) – осуществлялся прием в компартию бывших бундовцев. В Омске этим занималась специальная комиссия из представителей губкома, евсекции при нем и городской организации Бунда, возникшая в начале мая (см.: Советская Сибирь. Омск, 1921. 5 мая). Вскоре в рабочем клубе состоялось торжественное заседание членов евсекции совместно с новопринятыми партийцами (см.: Там же. 14 мая).
[Закрыть]. На ее заседаниях обсуждались вопросы реэвакуации беженцев и военнопленных, хозяйственной деятельности школы, детского сада и клуба, репертуара драматических коллективов, комплектования библиотеки, распределения «американских вещей», то есть одежды, поступившей от «Джойнта» в рамках программы помощи жертвам Гражданской войны[64]64
См. обсуждение подобных вопросов, зафиксированное в протоколах заседаний евсекции при Омгубкоме РКП(б) за весну-лето 1921 года: ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 467. Л. 20, 26–27; Д. 468. Л. 1, 3, 4–4 об. (документы № 1.2, 1.3, 1.5–1.7 приложения).
[Закрыть]. Дублирование функций других организаций, попытки вмешиваться в их работу приводили к неизбежным трениям и конфликтам[65]65
Судя по протоколу одного из заседаний, в Омске трения наблюдались даже в отношениях евсекции компартии с такой близкой, казалось бы, структурой, как евсекция комсомола (см.: ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 468. Л. 1; документ № 1.2 приложения).
[Закрыть]. Ситуация отражала претензию компартии в целом контролировать все советские учреждения. Но, в отличие от общих партийных структур, формальные полномочия евсекций РКП(б) по всей стране ограничивались исключительно ведением коммунистической пропаганды на идише. В наибольшей степени это ослабляло их реальное влияние именно в специфических условиях Сибири, где уровень владения русским языком среди евреев был существенно выше, чем в бывшей черте оседлости.
Имелась у евсекции РКП(б) и еще одна линия конфронтации: состоявшие в ней выходцы из Бунда и левых сионистских партий противостояли на местной политической сцене членам Еврейской коммунистической партии «Поалей Цион», пытавшимся встроиться в менявшиеся реалии общественной жизни[66]66
Об остроте этого противостояния свидетельствует, например, записка, которую один из руководителей омской евсекции РКП (б) Шерман направил в Москву, в Центральное бюро евсекций, с жалобой на местных поалей-ционистов, «пролезающих на ответственные должности» (см.: ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 467. Л. 42а; документ № 1.4 приложения).
[Закрыть]. Так, с момента возникновения евсекции при губнаробразе, то есть с февраля 1920 года, ею заведовал Лев Кравчук, председатель омского комитета «Поалей Цион»[67]67
Карьера Кравчука, начинавшего в качестве активиста сионистских кружков социалистической ориентации, а впоследствии ставшего сотрудником агитпропа губернского комитета РКП(б) и преподавателем истории партии в совпартшколе, – характерный пример идейной траектории еврейского деятеля в ранние советские годы (см. его автобиографию: ГИАОО. Ф. Р-318. Оп. 2. Д. 889. Л. 3–4 об.; документ № 1.8 приложения).
[Закрыть]. И совсем не случайно клуб, созданный под его руководством, получил имя Бера Борохова, покойного идеолога поалей-ционизма. На этой должности Кравчук продержался до ноября, после чего инструктор евсекции Сибнаробраза, также базировавшегося в Омске, смог доложить начальству:
Ликвидирован Клуб им. Б. Борохова, бывший когда-то партийны[й] поалей-ционистский, группировавший вокруг себя евр [ейскую] интеллигенцию, и организован на его место евр [ейский] раб[очий] клуб имени Октябрьской революции, беспартийный, но руководимый представителями РКП[68]68
[Докладная записка] заведующему п [од] отд [ела] нац. меньшинств при Сибнаробразе, [нояб. 1920 г.] // ГАНО. Ф. П-1. Оп. 9. Д. 84. Л. 11.
[Закрыть].
Клубу имени Октябрьской революции планировалось придать образцовый и общерегиональный статус. Тот же инструктор писал:
Еврейское до 200-тысячное население Сибири разбросано по губ[ернским] и уездным городам и промышленным ж. – дор. станциям. Культурно-просветительная работа его, вследствие раздробленности сил, ведется крайне слабо, носит случайный характер и профанируется. А потому… требуется организовать одно показательное учреждение с вполне выдержанным и полным характером, кот[орое] было бы центральным и подвижно-показательным для всего евр [ейского] населения Сибири. Это учреждение должно будет обнять всю политпросветительную работу, как театральное, библиотечное дело и агитатуру [агитацию].
Для этой цели евсекция при Сибнаробразе вела переговоры с т. Подольским, представителем еврейской драматической] сцены, которому желательно передать организацию вышеуказанного учреждения в виде подвижного политпросвета…[69]69
Докладная записка еврейской секции п [од] отд [ела] нац. меньшинств] Сибнаробраза, 15 нояб. 1920 г. // ГАНО. Ф. П-1. Оп. 9. Д. 84. Л. 13–13 об.
[Закрыть]
По всей видимости, под «представителем еврейской драматической сцены» подразумевался антрепренер одной из многочисленных бродячих трупп, выступавших на идише в городах и местечках «черты». В военное время немало участников таких трупп попало в Сибирь вместе с потоками беженцев. Вслед за антрепренером Подольским подтянулись и актеры, что позволило в декабре 1920 года объявить о создании в городе еврейского театра:
…откомандированного Сибнаробразом в распоряжение губнаробраза т. Подольского назначить режиссером Омской еврейской драматической труппы с первого декабря с возложением на него обязанностей заведующего театральной секцией омского еврейского рабочего клуба им. Октябрьской революции…[70]70
Протокол заседания коллегии подотдела нацменьшинств при омском губ-отделе наробразования, 2 дек. 1920 г. // ГИАОО. Ф. Р-318. Оп. 1. Д. 1126. Л. 82.
[Закрыть]
Просуществовал этот театр недолго: несколько месяцев спустя евсекция при губкоме РКП(б) постановила «не входить ни в какие переговоры с труппой, ибо… это спекулянты над спекулянтами»[71]71
Протокол заседания общего собрания евсекции при Омгубкоме РКП, 30 июня 1921 г. // ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 468. Л. 4–4 об. (документ № 1.5 приложения).
[Закрыть].
А вскоре в городе начнут поочередно исчезать все советские еврейские учреждения. Уже в сентябре 1921 года в одном из документов появилась запись на неграмотном русском языке: «В связи с отъездом беженцев на родин [у] евсекций союза молодежи ликвидировался»[72]72
Программа ежемесячных сведений о ячейке [евсекции при губкоме РКП (б)] за июль и август, 5 сент. 1921 г. // ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 467. Л. 17.
[Закрыть].
В течение последующего полугодия лишились оплачиваемых ставок и перестали функционировать три остальные омские евсекции, а в помещениях закрытых еврейской школы и еврейского рабочего клуба разместился «единый интернациональный клуб»[73]73
О «создании единого интернационального клуба взамен нескольких плохо функционирующих» и отведении для этой цели помещения еврейского клуба см.: Протокол заседания президиума совета нацмен Омского губоно с представителями национальных бюро губкома РКП и губполитпросвета, 30 дек. 1921 г. // ГИАОО. Ф. Р-318. Оп. 1. Д. 1132. Л. 1. О закрытии еврейской школы и передаче ее имущества в интернациональный клуб см.: [Постановление еврейской секции при губкоме РКП(б), 4 февр. 1922 г.] // ГИАОО. Ф. Р-318. Оп. 1. Д. 359. Л. 3 об.-4. Более поздних документов, свидетельствующих о существовании в Омске евсекций, не выявлено.
[Закрыть].
Как видим, в начале 1922 года в Омске не осталось институционализированных форм еврейской национальной жизни в ее советской интерпретации. Причины такой краткосрочности их существования очевидны. По сути, первый руководитель еврейского подотдела Сибнаца был прав в своем пессимистическом прогнозе: ни в Омске, ни в Сибири в целом попросту не имелось трудящихся масс, коммунистическое воспитание которых требовалось бы вести на идише. С оттоком беженцев и военнопленных это окончательно прояснилось. К тому же с переходом к новой экономической политике началась перестройка всего управленческого аппарата. Вероятно, «добила» омские евсекции потеря городом статуса региональной столицы. С лета 1921-го централизованные структуры переводились в Новониколаевск, будущий Новосибирск, а следовательно, теперь «образцовые» еврейские учреждения в Омске теряли смысл. Что касается запросов тех омичей, кто все-таки нуждался в культуре на идише, то в дальнейшем их будут удовлетворять заезжие еврейские труппы из других городов[74]74
См., например, анонсы гастролей в Омске еврейского ансамбля музкомедии: Рабочий путь. Омск, 1929. 1 июня. Числился этот коллектив при Новосибирском отделении ОЗЕТа (см., например: Советская Сибирь. Новосибирск, 1929. 9 окт.).
[Закрыть].
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?